Выдающиеся писатели английской и американской литературы

Краткое описание жизни и творчества американских писателей нач. ХХ в.: Т. Драйзера, Д. Лондона, Ф. Фицджеральда, Э. Хемингуэйя, М. Твена, О. Генри. Содержание основных произведений представителей английской литературы: Голсуорси, Уэллса, Киплинга, Бронте.

Рубрика Литература
Вид курс лекций
Язык русский
Дата добавления 15.04.2010
Размер файла 271,8 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

РИЧАРД ОЛДИНГТОН (RICHARD ALDINGTON 1892-1962)

-- сложился как художник в годы Первой мировой войны. Писатель с большой силой выразил настроения «потерянного поколения», для которого война явилась переломным событием, обнажившим несправедливое устройство мира. Ужасы войны, бесцельная гибель лучшей части молодежи, тяжелая судьба уцелевших, поиски места в жизни -- вот основные мотивы его романов и рассказов. Олдингтон родился в семье провинциального адвоката. В 1916 г. он добровольцем ушел на фронт. В 1919 г. выпустил сборник стихов «Образы войны». Наиболее плодотворный период творчества писателя -- с 1929 по 1939 г. Роман «Смерть героя» (1929) выдвинул Олдингтона в первые ряды писателей современной Англии. Очень важен для понимания мировоззрения писателя сборник рассказов «Дороги к славе» (1930). В нем еще более четко проявились антивоенные взгляды автора, с еще большей беспощадностью, чем в романе «Смерть героя», изображена империалистическая бойня. В романе «Дочь полковника» (1931) Олдингтон рассказал о судьбе молодой девушки из английской провинции. Одиночество и духовная опустошенность героини также являются своеобразным результатом войны. Герой романа «Все люди -- враги» (1934) Энтони Кларендон прошел тяжелый искус войны и тщетно пытается найти место в жизни. Теме неравноправного положения женщины в обществе посвящен роман «Женщины должны работать» (1935). Герои романов «Сущий рай» (1937) и «Отвергнутый гость» (1939) -- молодые люди, вступившие в жшяь уже uuu» таш» .. стремящиеся к осмысленному, целеустремленному существованию. В романах нашли отражение и антифашистские мотивы, предчувствие приближения новой войны. Однако, уводя своих героев в «чистый» мир личного, Олдингтон, по сути, отказывается от борьбы за реальное счастье людей. В последующие годы он не создает больше книг на современном материале, а занимается переводами, литературной критикой и пишет ряд романизированных биографий. Последние годы жизни писатель провел на юге Франции, незадолго до смерти посетил СССР, где было отмечено его семидесятилетие.

Смерть героя (Death of a hero. 1929)

-- как говорил сам писатель, это «история жизни человека моего поколения, погибшего в Первой мировой войне». Герой романа -- Джордж Уинтерборн. Рассказ ведется от имени его фронтового Друга и начинается с известия о смерти Джорджа на поле боя в самом конце войны. Затем последовательно описывается его недолгая жизнь: детство, школьные и предвоенные годы, женитьба, работа в качестве журналиста и художника. В поисках независимости Джордж порывает с семьей и живет в Лондоне. В состоянии душевного кризиса, вызванного многими обстоятельствами, он уходит добровольцем на фронт, и его смерть -- это. в сущности, замаскированное самоубийство. Растратив силы на бесполезную борьбу за личную свободу, Джордж оказался одиноким, и это привело его к гибели. Анализируя причины гибели своего героя, автор разоблачает шовинистические лозунги, показывает истинный облик и характер мировой войны.

Смерть героя (Death of Него) - краткое содержание. Роман (1929)

Действие происходит в 1890 -- 1918 гг. Произведение написано в форме воспоминаний автора о своем сверстнике, молодом английском офицере, погибшем во Франции в самом конце первой мировой войны. Его имя появилось в одном из последних списков павших на поле брани, когда военные действия давно уже прекратились, но газеты все еще продолжали публиковать имена убитых: «Уинтерборн, Эдуард Фредерик Джордж, капитан второй роты девятого батальона Фодерширского полка».

Джордж Уинтерборн полагал, что его возможная гибель причинит боль четырем людям: матери, отцу, жене Элизабет и любовнице Фанни, и поэтому их реакция на известие о его смерти уязвила бы его самолюбие, хотя в то же время и облегчило бы душу: он понял бы, что в этой жизни за ним не осталось долгов. Для матери, проводившей время в компании очередного любовника, трагическая весть стала лишь поводом разыграть из себя женщину, убитую горем, чтобы предоставить партнеру возможность себя утешать, утоляя подстегнутую печальным событием чувственность. Отец, который к тому времени разорился и ударился в религию, похоже, утерял интерес ко всему мирскому, -- узнав о гибели сына, он стал лишь еще истовее молиться, а скоро и сам ушел в мир иной, попав под машину. Что же касается жены и любовницы, то, пока Джордж воевал во Франции, они продолжали вести богемный образ жизни, и это помогло им быстро утешиться.

Не исключено, что, запутавшись в личных проблемах, устав от войны, находясь на грани нервного истощения, Джордж Уинтерборн покончил жизнь самоубийством: ведь командиру роты не обязательно пускать себе пулю в лоб -- достаточно подняться во весь рост под пулеметным огнем. «Экий остолоп», -- сказал про него полковник.

Затем события в романе возвращаются почти на три десятилетия назад, ко временам молодости Джорджа Уинтерборна-старшего, отца главного героя, происходившего из благополучной буржуазной семьи. Его мать, властная и своенравная женщина, подавила в сыне все зачатки мужественности и самостоятельности и постаралась покрепче привязать к своей юбке. Он выучился на адвоката, но мать не отпустила его в Лондон, а заставила практиковать в Шеффилде, где у него почти не было работы. Все шло к тому, что Уинтерборн-старший останется холостяком и будет жить подле дражайшей мамаши. Но в 1890 г. он совершил паломничество в патриархальный Кент, где без памяти влюбился в одну из многочисленных дочерей отставного капитана Хартли. Изабелла покорила его своей живостью, ярким румянцем и броской, хоть и немного вульгарной красотой. Вообразив себе, что жених богач, капитан Хартли сразу дал согласие на брак. Матушка Джорджа тоже особенно не возражала, возможно, решив, что тиранить двоих людей куда приятнее, чем одного. Однако после свадьбы Изабеллу ждало сразу три горьких разочарования. В первую брачную ночь Джордж был слишком неумел и грубо изнасиловал ее, доставив много лишних страданий, после чего она всю жизнь старалась свести к минимуму их физическую близость. Второй удар она испытала при виде неказистого домишки «богачей». Третий -- когда узнала, что адвокатская практика мужа не приносит ни гроша и он находится на иждивении родителей, которые вряд ли многим богаче ее отца-Разочарование в супружеской жизни и постоянные придирки свекрови заставили Изабеллу обратить всю свою любовь на первенца Джорджа, в то время как его отец плевал в потолок у себя в конторе и тщетно призывал мать и жену не ссориться. Окончательный крах адвокатской практики Джорджа Уинтерборна-старшего наступил в тот момент, когда его бывший однокашник Генри Балбери, вернувшись из Лондона, открыл в Шеффилде собственную юридическую фирму. Джордж, похоже, был этому только рад -- под влиянием бесед с Балбери неудачливый адвокат решил посвятить себя «служению литературе».

Между тем терпение Изабеллы лопнуло, и она, взяв ребенка, сбежала к родителям. Приехавшего за ней мужа встретило разобиженное семейство Хартли, которое не могло простить ему того, что он оказался не богачом. Хартли настояли на том, чтобы молодая пара сняла домик в Кенте. В качестве компенсации Джорджу было разрешено продолжить свою «литературную деятельность». Какое-то время молодые блаженствовали: Изабелла могла вить собственное гнездышко, а Джордж -- считаться литератором, но скоро материальное положение семьи стало настолько шатким, что от катастрофы их спасла только смерть отца Джорджа, оставившего им небольшое наследство. Потом начался процесс над Оскаром Уайльдом, окончательно отвративший Уинтерборна-старшего от литературы. Он снова занялся адвокатской практикой и скоро разбогател. У них с Изабеллой родилось еще несколько детей.

Между тем Джордж Уинтерборн-младший задолго до того, как ему исполнилось пятнадцать лет, начал вести двойную жизнь, уяснив, что подлинные движения души следует скрывать от взрослых, он старался выглядеть этаким здоровым мальчишкой-дикарем, использовал жаргонные словечки, делал вид, что увлекается спортом. А сам был при этом чувствительной и тонкой натурой и хранил в своей комнате томик стихов Китса, похищенный из родительского книжного шкафа. Он с удовольствием рисовал и тратил все карманные деньги на покупку репродукций и красок. В школе, где придавали особое значение спортивным успехам и военно-патриотическому воспитанию, Джордж был на плохом счету. Однако кое-кто уже тогда видел в нем натуру неординарную и считал, что «мир о нем еще услышит».

Относительное благополучие семейства Уинтерборнов кончилось в тот день, когда неожиданно исчез отец: решив, что разорился, он сбежал от кредиторов. В действительности дела его были не так уж плохи, но бегство все погубило, и в один момент Уинтерборны превратились из почти богачей в почти бедняков. С тех пор отец и стал искать прибежище в Боге. В семье сложилась тюкелая атмосфера. Однажды, когда Джордж, поздно вернувшись домой, хотел поделиться с родителями радостью -- своей первой публикацией в журнале, -- те набросились на него с упреками, и в конце концов отец велел ему убираться из дома. Джордж уехал в Лондон, снял студию и начал заниматься живописью. На жизнь он зарабатывал в основном журналистикой; у него появились обширные знакомства в богемной среде. На одной из вечеринок Джордж встретил Элизабет, тоже свободную художницу, с которой у него сразу установилась духовная, а затем и физическая близость. Как страстные противники викторианских устоев, они считали, что любовь должна быть свободной, не отягощенной ложью, лицемерием и вынужденными обязательствами верности. Однако едва у Элизабет, главной поборницы свободной любви, появились подозрения в том, что она ждет ребенка, как она тут же потребовала зарегистрировать брак. Впрочем, подозрения оказались напрасными, и в их жизни ничего не изменилось: Джордж остался жить в своей студии, Элизабет -- в своей. Вскоре Джордж сошелся с Фанни (больше по инициативе последней), а Элизабет, еще не зная об этом, тоже нашла себе любовника и сразу же рассказала обо всем Джорджу. Тогда-то ему и следовало бы признаться жене в своей связи с ее близкой подругой, но по совету Фанни он этого не сделал, о чем впоследствии пожалел. Когда «современная» Элизабет узнала о «предательстве», она рассорилась с Фанни и в ее отношениях с Джорджем тоже наступило охлаждение. А он метался между ними, поскольку любил обеих. В этом состоянии и застала их война.

Запутавшись в личной жизни, Джордж ушел в армию добровольцем. Он испытал на себе грубость унтер-офицеров, муштру в учебном батальоне. Физические лишения были велики, но еще тяжелее были мучения нравственные: из среды, где превыше всего ставили духовные ценности, он попал в среду, где эти ценности презирали. Через некоторое время его в составе саперного батальона направили во Францию на германский фронт.

Зимой в окопах царило затишье: солдаты противостоящих армий боролись с одним врагом -- холодом; они болели воспалением лёгких и тщетно пытались согреться. Но с наступлением весны начались бои. Сражаясь на передовой, Джордж десятки раз находился на волосок от гибели попадал под огонь вражеских батарей, подвергался химическим атакам, участвовал в боях. Ежедневно он видел вокруг себя смерть и страдания. Ненавидя войну и не разделяя ура-патриотических настроений своих товарищей по оружию, он тем не менее честно выполнял свой воинский долг и был рекомендован в офицерскую школу.

Перед тем как приступить к занятиям, Джордж получил двухнедельный отпуск, который провел в Лондоне. Именно в этот момент он почувствовал, что стал чужим в привычной некогда среде столичных интеллектуалов. Он порвал свои старые эскизы, найдя их слабыми и ученическими. Попробовал рисовать, но не смог даже провести уверенной карандашной линии. Элизабет, увлеченная своим новым другом, не уделяла ему особого внимания, да и Фанни, по-прежнему считавшая Джорджа прекрасным любовником, тоже с трудом выкраивала для него минутку-другую. Обе женщины решили, что он сильно деградировал с тех пор, как попал в армию, и все, что было в нем привлекательного, умерло.

По окончании офицерской школы он вернулся на фронт. Джорджа тяготило то, что его солдаты плохо обучены, положение роты уязвимо, а его непосредственный начальник мало что смыслит в военном ремесле. Но он снова впрягся в лямку и, стараясь избегать лишних потерь, руководил обороняющейся ротой, а когда пришла пора, повел ее в наступление. Война подходила к концу, и рота вела свой последний бой. И вот когда солдаты залегли, прижатые к земле пулеметным огнем, Уинтерборну показалось, будто он сходит с ума. Он вскочил. Пулеметная очередь хлестнула его по груди, и все поглотила тьма.

ДЖОРДЖ ОРУЭЛЛ (GEORGE ORWELL. 1903-1950)

-- литературный псевдоним Эрика Блэра (Blair), романиста, эссеиста и критика-публициста. Родился в Индии; сын английского колониального администратора. В 1905 г. семья переселилась в Англию; будущий Оруэлл учился в Итоне; по окончании школы, в 1922--1927 гг., служил в Бирме, в английской полиции. Это пребывание вдали от литературной жизни Англии законсервировало его вкусы, и он остался на всю жизнь совершенно чужд модернистским влияниям. Вернувшись в Англию и намереваясь с писательскими целями изучить жизнь низов, провел 1928--1929 гг. чернорабочим в Париже и Лондоне, о чем и повествуется в его первом сочинении -- автобиографических записках «На парижском и лондонском дне» (1933), не имевших никакого успеха, равно как и его следующий роман-мемуар на колониальном материале «Бирманские дни» (1934). Он продолжает искать способы беллетризации социального обличительства в более или менее сюжетных романах «Дочь священника» (1935) и «Пусть цветет аспидистра» (1936), которые прошли незамеченными в потоке английской бытописательской прозы 1930-х гг. Оруэлл впервые заявил о себе как писатель со своим голосом и индивидуальными убеждениями (по устремлениям социалистическими, но резко расходившимися с заполонившим умы просоветским социализмом как ^сталинистского, так и троцкистского толка) в документальной книге очерков о безработных и горняках Йоркшира и Ланкашира «Дорога на Виган-Пир» (1937) Однако с левыми кругами, где его начинают сторониться, Оруэлл не порывает и, готовый доказывать убеждения делом, отправляется добровольцем на Гражданскую войну в Испании и воюет в окопах переднего края близ Барселоны с декабря 1936-го по июнь 1937 г. Непосредственный опыт участия в боевых действиях и фронтовые наблюдения открывают ему глаза, и он с ужасом осознает, что организаторы и руководители Гражданской войны, политработники, во всем послушные указаниям из Москвы, используют испанскую бойню в основном для приманки и истребления левых со всего мира, в первую очередь, разумеется, троцкистов. Эту страшную правду, которую Оруэлл с яростным пафосом огласил в своих записках, перемежаемых довольно наивными риторическими обличениями, «Памяти Каталонии» (1938), английские левые выслушать не пожелали, и автор был заклеймен как предатель и отступник от дела социализма. Вместе с горсткой подобных ему отщепенцев социалистического движения Оруэлл в конце 1930-х гг. сотрудничает в журнале «Партизан ревью». В 1940--1941 гг. написаны и опубликованы эссе «Во чреве кита» и «Англия, ваша Англия», где Оруэлл призывает соотечественников к борьбе на два фронта -- с коричневой и красной опасностью, а вдобавок и с левым капитулянтством, подстерегающим внутри страны. Во время войны Оруэлл становится сотрудником Би-би-си и всеми силами стремится расширить понятие антифашистской пропаганды, сделать ее антитоталитарной, т е. обоюдоострой, обращенной против тогдашнего союзника Великобритании, о котором даже Черчилль предпочитал высказываться в льстивых тонах. В 1943-- 1944 гг., когда все отчетливее возникал вопрос о том, что будет, что ждет мир после победы над Гитлером, Оруэлл пишет сатирическую «животную» сказку «Скотный двор», пародирующую историю революции и советской власти в СССР, причем эта история в обобщенно-типизированном виде предстает как неизбежная, предрешенная судьба всякой социалистической революции. Поскольку же такая революция казалась общемировой перспективой, постольку антисоветский пафос Оруэлла приобретал апокалиптический характер; его статьи и выступления становились все памфлетнее, мрачнее и тревожнее. Назревал роман-предупреждение (роман -- потому что картина страшного и обыденного социалистического будущего, рождающегося в настоящем, должна быть представлена как нельзя более реалистически: первоначально роман предполагалось назвать «Последний человек в Европе»). Роману, однако, не хватало сюжета: таковым стало открытие-описание воплощенной утопии изнутри и совершающееся по мере открытия взаимодействие с нею героя -- вернее, антигероя, беспомощного борца с всевластным и вездесущим тоталитаризмом. Борьба его заведомо безысходна, и кончается она не просто поражением, а полной и безоговорочной душевной и духовной капитуляцией, переходом на сторону противника. В отличие от утопий Замятина или Хаксли, Оруэлл пишет книгу' не об отдаленном, смутном и помещенном в иную реальность будущем, а о завтрашней судьбе англичанина в завтрашней Англии. До нее рукой подать; в это зеркальное будущее можно вступить, переставив две последние цифры текущего 1948 года. Опубликованный в 1949 г. «1984» стал вместе со «Скотным двором» катехизисом антикоммунизма, и Оруэлл занимает достаточно почетное место в ряду обличителей роковых и неминуемых последствий воплощения социалистической идеи. Джордж Оруэлл был назван «совестью своего поколения».

Скотный двор (Animal Farm). Роман (1943--1944)

Мистер Джонс владеет фермой Манор неподалеку от городка Виллингдон в Англии. Старый боров Майор собирает ночью в большом амбаре всех животных, обитающих здесь. Он говорит, что они живут в рабстве и нищете, потому что человек присваивает плоды их труда, и призывает к восстанию: нужно освободиться от человека, и животные сразу станут свободными и богатыми. Майор запевает старую песню «Звери Англии». Животные дружно подхватывают. Подготовку к восстанию берут на себя свиньи, которые считаются самыми умными животными. Среди них выделяются Наполеон, Снежок и Визгун. Они превращают учение Майора в -стройную философскую систему под названием Анимализм и излагают ее основы остальным на тайных сходках. Самыми верными учениками оказываются ломовые лошади Боксер и Кловер. Восстание происходит раньше, чем можно было ожидать, так как Джонс пьет, а его работники совсем забросили ферму и перестали кормить скотину. Терпению животных наступает конец, они набрасываются на своих мучителей и прогоняют их. Теперь ферма, скотный двор Манор принадлежат животным. Они уничтожают все, что напоминает им о хозяине, а дом его оставляют как музей, но никто из них никогда не должен там жить. Усадьбе дают новое название: «Скотный двор».

Принципы Анимализма свиньи сводят к Семи Заповедям и пишут их на стене амбара. По ним отныне и навсегда обязаны жить на «Скотном дворе» животные:

Все двуногие -- враги.

Все четвероногие или с крыльями -- друзья.

Животные не должны носить одежду.

Животные не должны спать в постели.

Животные не должны употреблять алкоголь.

Животные не должны убивать других животных без причины.

Все животные равны.

Для тех, кто не может запомнить все Заповеди, Снежок сокращает их до одной: «Четыре ноги хорошо, две ноги -- плохо».

Животные счастливы, хотя и работают от зари до зари. Боксер работает за троих. Его девиз: «Я буду трудиться еще усерднее». По воскресеньям проводятся общие собрания; резолюции всегда выдвигают свиньи, остальные только голосуют. Потом все поют гимн «Звери Англии». Свиньи работой не занимаются, они руководят другими.

Джонс и его работники нападают на «Скотный двор», но животные бесстрашно защищаются, и люди в панике отступают. Победа приводит животных в восторг. Они называют сражение Битвой у Коровника, учреждают ордена «Животное-герой» первой и второй степени и награждают отличившихся в бою Снежка и Боксера.

Снежок и Наполеон постоянно спорят на собраниях, особенно о постройке ветряка. Идея принадлежит Снежку, который сам выполняет замеры, расчеты и чертежи: он хочет присоединить к ветряку генератор и снабдить ферму электричеством. Наполеон с самого начала возражает. А когда Снежок убеждает животных голосовать на собрании в его пользу, по сигналу Наполеона в амбар врываются девять огромных свирепых псов и набрасываются на Снежка. Тот едва спасается бегством, и больше его никто никогда не видит. Наполеон отменяет любые собрания. Все вопросы будет теперь решать специальный комитет из свиней, возглавляемый им самим; они будут заседать отдельно, а потом объявлять свои решения. Угрожающее рычание собак заглушает возражения. Боксер выражает общее мнение словами: «Если это говорит товарищ Наполеон, значит, это правильно». Отныне его второй девиз: «Наполеон всегда прав».

Наполеон объявляет, что ветряк все же должен быть построен. Оказывается, Наполеон всегда настаивал на этом строительстве, а Снежок просто похитил и присвоил все его расчеты и чертежи. Наполеону пришлось делать вид, что он против, поскольку не было иного способа избавиться от Снежка, «который был опасной личностью и имел на .всех дурное влияние». Взрыв, раздавшийся однажды ночью, разрушает наполовину построенный ветряк. Наполеон говорит, что это месть Снежка за его постыдное изгнание, обвиняет его во множестве преступлений и объявляет ему смертный приговор. Он призывает немедленно начать восстановление ветряка.

Вскоре Наполеон, собрав во дворе животных, появляется в сопровождении собак. Он заставляет возражавших ему когда-то свиней, а затем нескольких овец, кур и гусей признаться в тайной связи со Снежком. Собаки тут же перегрызают им горло. Потрясенные животные скорбно начинают петь «Звери Англии», но Наполеон запрещает исполнение гимна навсегда. К тому же оказывается, что шестая Заповедь гласит: «Животные не должны убивать других животных БЕЗ ПРИЧИНЫ». Теперь всем ясно, что предателей, которые сами признали свою вину, казнить было необходимо.

Живущий по соседству мистер Фредерик с пятнадцатью вооруженными работниками нападает на «Скотный двор», они ранят и убивают многих животных и взрывают недавно построенный ветряк. Животные отражают атаку, но сами обескровлены и обессилены. Но, слушая торжественную речь Наполеона, они верят, что одержали величайшую победу в Битве у ветряка.

От непосильной работы умирает Боксер. С годами все меньше остается тех животных, кто помнит жизнь на ферме до Восстания. «Скотный двор» постепенно становится богаче, но все, кроме свиней и собак, по-прежнему голодают, спят на соломе, пьют из пруда, день и ночь трудятся в поле, страдают зимой от холода, а летом от жары. С помощью отчетов и сводок Визгун неизменно доказывает, что с каждым днем жизнь на ферме становится все лучше. Животные гордятся, что они не такие, как все: ведь им принадлежит единственная в целой Англии ферма, где все равны, свободны и работают для собственного блага.

Тем временем свиньи переезжают в дом Джонса и спят в постелях. Наполеон живет в отдельной комнате и ест из парадного сервиза. Свиньи начинают вести торговлю с людьми. Они пьют виски и пиво, которое сами же варят. Они требуют, чтобы все другие животные уступали им дорогу. Нарушив очередную Заповедь, свиньи, пользуясь доверчивостью животных, переписывают ее так, как им выгодно, и на стене амбара остается единственная заповедь: «Все животные равны, но некоторые животные равны более других». В конце концов свиньи напяливают на себя одежду Джонса и начинают ходить на задних ногах, под одобрительное блеяние овец, вымуштрованных Визгуном: «Четыре ноги -- хорошо, две ноги -- лучше».

В гости к свиньям приходят люди с соседних ферм. Животные заглядывают в окно гостиной. За столом гости и хозяева играют в карты, пьют пиво и произносят почти одинаковые тосты за дружбу и нормальные деловые отношения. Наполеон показывает документы, подтверждающие, что отныне ферма -- совместная собственность свиней и снова именуется «Ферма Манор». Затем разгорается ссора, все кричат и дерутся, и уже нельзя разобрать, где человек, а где свинья.

В. С. Кулагина-Ярцева 1984. Роман (1949)

Действие происходит в 1984 г. в Лондоне, столице Взлетной полосы номер один, провинции Океании, уинстон Смит, невысокий тщедушный человек тридцати девяти лет собирается начать вести дневник в старинной толстой тетради, недавно купленной в лавке старьевщика. Если дневник обнаружат, Уинстона ждет смерть или двадцать пять лет каторжного лагеря. В его комнате, как в любом жилом или служебном помещении, в стену вмонтирован телеэкран, круглосуточно работающий и на прием, и на передачу. Полиция мыслей подслушивает каждое слово и наблюдает за каждым движением. Повсюду расклеены плакаты: огромное лицо человека с густыми черными усами, с глазами, устремленными прямо на смотрящего. Подпись гласит: «Старший Брат смотрит на тебя».

Уинстон хочет записать свои сомнения в правильности учения партии. Он не видит в окружающей его убогой жизни ничего похожего на идеалы, к которым стремится партия. Он ненавидит Старшего Брата и не признает лозунгов партии «ВОЙНА -- ЭТО МИР, СВОБОДА -- ЭТО РАБСТВО, НЕЗНАНИЕ - СИЛА». Партия приказывает верить только ей, а не собственным глазам и ушам, уинстон пишет в дневнике: «Свобода -- это возможность сказать, что дважды два -- четыре». Он сознает, что совершает мыслепреступление. Мыслепреступника неизбежно ждет арест, его уничтожают, или, как принято говорить, распыляют. Семья сделалась придбтком полиции мыслей, даже детей учат следить за родителями и доносить на них. Доносят друг на друга соседи и сослуживцы.

Уинстон работает в отделе документации в министерстве правды, ведающем информацией, образованием, досугом и искусствами. Там выискивают и собирают печатные издания, подлежащие уничтожению, замене или переделке, если содержащиеся в них цифры, мнения или прогнозы не совпадают с сегодняшними. Историю выскабливают, как старый пергамент, и пишут заново -- столько раз, сколько нужно. Затем о подчистках забывают, и ложь становится правдой.

Уинстон вспоминает о двухминутке ненависти, проходившей сегодня в министерстве. Объект для ненависти неизменен: Голдстейн, в прошлом один из руководителей партии, вставший затем на путь контрреволюции, приговоренный к смерти и таинственно исчезнувший. Теперь он первый изменник и отступник, виновник всех преступлений и вредительств. Все ненавидят Голдстейна, опровергают и высмеивают его учение, но влияние его нисколько не ослабевает: ежедневно ловят шпионов и вредителей, действующих по его указке. Говорят, он командует Братством, подпольной армией врагов партии, говорят и об ужасной книге, своде всяческих ересей; у нее нет названия, ее называют просто «книга».

На двухминутке присутствует О'Брайен, чиновник, занимающий очень высокий пост. Удивителен контраст между его мягкими жестами и внешностью боксера-тяжеловеса, уинстон давно подозревает, что О'Брайен не вполне политически правоверен, и очень хочет с ним заговорить. В его глазах уинстон читает понимание и поддержку. Однажды он даже слышит во сне голос О'Брайена: «Мы встретимся там, где нет темноты». На собраниях уинстон часто ловит на себе взгляды темноволосой девушки из отдела литературы, которая громче всех кричит о своей ненависти к Голдстейну. уинстон думает, что она связана с полицией мыслей.

Бродя по городским трущобам, уинстон случайно оказывается возле знакомой лавки старьевщика и заходит в нее. Хозяин, мистер Чаррингтон, седой сутулый старик в очках, показывает ему комнату наверху: там стоит старинная мебель, на стене висит картина, там есть камин и нет телеэкрана. На обратном пути уинстон встречает ту же самую девушку. Он не сомневается, что она следит за ним. Неожиданно девушка передает ему записку с признанием в любви. Они украдкой обмениваются несколькими словами в столовой и в толпе Впервые в жизни Уинстон уверен, что перед ним сотрудник полиции мыслей.

Уинстона помещают в тюрьму, затем перевозят в министерство любви, в камеру, где никогда не выключают свет. Это место, где нет темноты. Входит О'Брайен. Уинстон поражен, забыв об осторожности, он кричит: «И вы у них!» -- «Я давно у них», -- с мягкой иронией отвечает О'Брайен. Из-за его спины появляется надзиратель, он изо всех сил бьет дубинкой по локтю Уинстона. Начинается кошмар. Сначала его подвергают допросам надзиратели, которые все время его бьют -- кулаками, ногами, дубинками. Он кается во всех грехах, совершенных и несовершенных. Затем с ним работают следователи-партийцы; их многочасовые допросы ломают его сильнее, чем кулаки надзирателей. Уинстон говорит и подписывает все, что требуют, сознается в немыслимых преступлениях.

Теперь он лежит навзничь, тело закреплено так, что пошевелиться невозможно. О'Брайен поворачивает рычаг прибора, причиняющего невыносимую боль. Как учитель, который бьется с непослушным, но способным учеником, О'Брайен объясняет, что Уинстона держат здесь, чтобы излечить, то есть переделать. Партии не нужны послушание или покорность: враг должен принять сторону партии искренне, умом и сердцем. Он внушает Уинстону, что действительность существует лишь в сознании партии: что партия считает правдой, то и есть правда. Уинстон должен научиться видеть действительность глазами партии, ему надо перестать быть собой, а стать одним из «них». Первый этап О'Брайен называет учебой, второй -- пониманием. Он утверждает, что власть партии вечна. Цель власти -- сама власть, власть над людьми, и состоит она в том, чтобы причинять боль и унижать. Партия создаст мир страха, предательства и мучений, мир топчущих и растоптанных. В этом мире не будет иных чувств, кроме страха, гнева, торжества и самоуничижения, не будет иной верности, кроме партийной, не будет иной любви, кроме любви к Старшему Брату.

Уинстон возражает. Он считает, что цивилизацию, построенную на страхе и ненависти, ждет крах. Он верит в силу человеческого духа. Считает себя морально ..выше О'Брайена. Тот включает запись их разговора, когда Уинстон обещает красть, обманывать, убивать. ЗатемО'Брайен велит ему раздеться и взглянуть в зеркало: Уинстон видит грязное, беззубое, исхудавшее существо. «Если вы человек -- таково человечество», -- говорит ему О'Брайен. «Я не предал Джулию», -- возражает ему Уинстон.

Тогда Уинстона приводят в комнату под номером сто один, к его лицу приближают клетку с огромными голодными крысами. Для Уинстона это непереносимо. Он слышит их визг, ощущает их гнусный запах, но он намертво прикреплен к креслу. Уинстон осознает, что есть только один человек, чьим телом он может заслониться от крыс, и исступленно кричит: «Джулию! Отдайте им Джулию! Не меня!»

Уинстон ежедневно приходит в кафе «Под каштаном», смотрит на телеэкран, пьет джин. Жизнь ушла из него, его поддерживает только алкоголь. Они виделись с Джулией, и каждый знает, что Другой предал его. И теперь не испытывают ничего, кроме взаимной неприязни. Раздаются победные фанфары: Океания победила Евразию! Глядя на лицо Старшего Брата, Уинстон видит, что оно исполнено спокойной силы, а в черных усах прячется улыбка. Исцеление, о котором говорил О'Брайен, свершилось. Уинстон любит Старшего Брата.

УИЛЬЯМ ГОЛДИНГ (WILLIAM GOLDING. 1911-1993)

-- родился в Корнуолле в семье учителя классической школы. Окончил Оксфордский университет, где сначала изучал естественные науки, затем переключился на английскую литературу. В 1934 г. выпустил сборник слабых стихотворений. Работал школьным учителем в 1939--1940 гг. Во время Второй мировой войны служил в военном флоте (1940--1945). С 1946 по 1961 г. преподавал английскую литературу, религиоведение и философию в средней школе. С 1961 г. стал профессиональным литератором. Лауреат Нобелевской премии по литературе (1983). Соприкосновение с человеческим варварством во время войны помогло Голдингу проникнуться ощущением бытия Божия и осознать: «В человеке больше зла, чем можно объяснить одним только давлением социальных механизмов». Это побудило писателя к исследованию «тьмы мира», гнездящейся в подсознании человека («первородного греха» на языке Библии), и поискам способов эту «тьму» обуздать. Концепции экзистенциализма и христианства прихотливо сочетались в мировоззрении писателя с его собственными историософскими и антропологическими представлениями, несовместимыми с положениями буржуазно-либеральной философии. Своей художнической практикой он стремился опровергнуть -- и небезуспешно -- важнейшие постулаты либерализма, а именно: человек изначально добр; вся история человечества есть поступательное, по прямой, восхождение от низшего к высшему, от животного к одухотворенному, т. е. безостановочный прогресс; разум решает все, и рациональный подход в конечном счете всегда торжествует. Действие в притчах Голдинга -- романах (часть которых, скорее, отвечает жанровому определению повести) и новеллах -- происходит в разные периоды истории человечества. В «Наследниках» (1955) это праистория, времена вытеснения неандертальского человека людьми каменного века. Древний Египет -- повесть «Бог-скорпион» (1971), Древний Рим -- новелла «Чрезвычайный посол» (1956). События «Шпиля» (1964) разворачиваются в эпоху позднего английского средневековья; трилогии «На край света», состоящей из романов «Ритуалы на море» (1980), «В тесном соседстве» (1987) и «Пожар внизу» (1989),-- в эпоху наполеоновских войн. К условной современности относится действие притч «Повелитель мух» (1954; самая знаменитая книга Голдинга) и «Воришка Мартин» (1956). В «Свободном падении» (1959) и «Пирамиде» (1967) претворен опыт англичан, принадлежащих к поколению автора. Наконец, новейшие -- 1960--1970-х гг.-- времена с присущими им нравственным мельчанием человека, обострением социального неблагополучия, разгулом лево- и праворадикального терроризма запечатлены в «Зримой тьме» (1979) и «Бумажных душах» (1984). При этом основополагающие художнические принципы Голдинга остаются неизменными. Во-первых, материальность, пластика, вещественность в представлении характеров и исторического времени; отказ от дидактики -- «нравственный урок» как бы сам собой вылущивается из рассказанных историй. Поэтому книги Голдинга могут прочитываться на трех, как минимум, уровнях: чисто сюжетном (занимательная история); как нравоописательные повествования, раскрывающие время и личность, этому времени принадлежащую; как философские параболы. Во-вторых, жесткая трактовка изображаемого, которая предполагает признание имманентного зла в мире и человеке, но утверждает способность внутреннего -- стихийного или осознанного -- сопротивления этому злу как определяющее качество «человека разумного». В структуре притч Голдинга весьма важны персонажи: визионеры, святые, мученики, прозревающие источник атавистического зла в натуре, по словам писателя, «самого опасного из всех животных -- человека». Повелитель мух (Lord of the flies. 1954) -- притча об английских мальчиках, попавших на необитаемый остров, но не укрепившихся там в; товариществе и мужественности, как то подобает юным британским джентльменам и было описано в романе «Коралловый остров» (1858) английского писателя Р. М. Баллантайна, с которым полемизирует Голдинг. Напротив, ребята ускоренными темпами «развоспитуются», проходя путь цивилизации в обратном направлении и превратившись в племя, где всем заправляют охотники, бывшие певчие церковного хора, во главе с их старостой Джеком. Охотники якобы охраняют племя от «зверя», которого никто не видел, но все страшатся, и только визионеру Саймону хватает интуиции понять, что «зверь -- это мы сами». В подношение «зверю» охотники насаживают на кол посреди поляны свиную голову, и она становится для них своеобразным божеством. Ребята называют ее Повелителем мух, поскольку голову обсаживают мухи, однако Повелитель мух -- перевод древнееврейского имени дьявола Вельзевула. Лишь немногие ребята пытаются сохранить верность нормам цивилизованной морали и поведения. Охотники убивают Саймона и мальчика по прозвищу Хрюша, ходячее воплощение слепого рационализма (недаром автор наделяет его феноменальной близорукостью),"подчиняют остальных, а на последнего несогласного с ними, Ральфа, устраивают охоту, чтобы водрузить на кол его голову вместо свиной. Лишь устроенный ими при охоте пожар приводит к острову британский крейсер и тем самым спасает Ральфу жизнь.

Повелитель мух (Lord of the Files) - краткое содержание Роман (1954)

Время действия не определено. В результате произошедшего где-то ядерного взрыва группа подростков, которых везли в эвакуацию, оказывается на необитаемом острове. Первыми на берегу моря встречаются Ральф и толстый мальчик в очках по прозвищу Хрюша. Найдя на дне моря большую раковину, они используют ее как рог и созывают всех ребят. Сбегаются мальчишки от трех лет до четырнадцати; последними строем приходят певчие церковного хора во главе с Джеком Меридью. Ральф предлагает выбрать «главного». Кроме него, на главенство претендует Джек, но голосование заканчивается в пользу-Ральфа, который предлагает Джеку возглавить хористов, сделав их охотниками.

Небольшой отряд в составе Ральфа, Джека и Саймона, хрупкого, склонного к обморокам хориста, идет в разведку, чтобы определить, действительно ли они попали на остров. Хрюшу, несмотря на его просьбы, с собой не берут.

Поднимаясь в гору, мальчики испытывают чувство единения и восторга. На обратном нуги они замечают запутавшегося в лианах поросенка. Джек уже заносит нож, но что-то останавливает его: он еще не готов к убийству. Пока он медлит, свинье удается бежать, и мальчик испытывает стыд за свою нерешительность, давая себе клятву в следующий раз нанести смертельный удар.

Мальчики возвращаются в лагерь. Ральф собирает собрание и объясняет, что теперь им все придется решать самим. Он предлагает установить правила, в частности, не говорить всем сразу, а давать высказаться тому, кто держит рог, -- так они называют морскую раковину. Детей пока не пугает, что их, возможно, не скоро спасут, и они предвкушают веселую жизнь на острове.

Вдруг малыши выталкивают вперед щуплого мальчика лет шести с родимым пятном на пол-лица. Оказывается, тот ночью видел зверя -- змея, который утром превратился в лиану. Дети высказывают предположение, что это был сон, кошмар, но мальчик твердо стоит на своем. Джек обещает обыскать остров и проверить, есть ли туг змеи; Ральф с досадой говорит, что никакого зверя нет.

Ральф убеждает ребят, что их, конечно, спасут, но для этого нужно развести на вершине горы большой костер и поддерживать его, чтобы их могли увидеть с корабля.

Совместными усилиями они складывают костер и поджигают его с помощью Хрюшиных очков. Поддержание огня берет на себя Джек со своими охотниками.

Вскоре выясняется, что никто не хочет серьезно работать: строить шалаши продолжают лишь Саймон и Ральф; охотники, увлекшись охотой, совершенно забыли про костер. Из-за того, что костер погас, ребят не заметили с проплывавшего мимо корабля. Это становится поводом для первой серьезной ссоры между Ральфом и Джеком. Джек, как раз в этот момент убивший первую свинью, обижается, что его подвиг не оценили, хотя сознает справедливость упреков Ральфа. От бессильной злобы он разбивает Хрюше очки, дразнит его. Ральфу с трудом удается восстановить порядок и утвердить свое главенство.

Для поддержания порядка Ральф собирает очередное собрание, теперь уже понимая, как важно уметь грамотно и последовательно излагать свои мысли. Он вновь напоминает о необходимости соблюдать установленные ими же самими правила. Но главное для Ральфа -- изжить закравшийся в души малышей страх. Взявший слово Джек неожиданно произносит запретное слово «зверь». И напрасно Хрюша убеждает всех, что нет ни зверя, ни страха, «если только друг дружку не пугать», -- малыши не хотят этому верить. Маленький Персиваль уимз Медисон вносит дополнительную сумятицу, утверждая, что «зверь выходит из моря». И лишь Саймону открывается истина. «Может, это мы сами...» -- говорит он.

На этом собрании Джек, чувствуя свою силу, отказывается подчиняться правилам и обещает выследить зверя. Мальчики делятся на два лагеря -- тех, кто олицетворяет разум, закон и порядок (Хрюша, Ральф, Саймон), и тех, кто представляет слепую силу разрушения (Джек, Роджер и другие охотники).

Той же ночью дежурившие на горе у костра близнецы Эрик и Сэм прибегают в лагерь с известием, что видели зверя. Весь день мальчики обшаривают остров, и лишь вечером Ральф, Джек и Роджер отправляются на гору. Там в неверном свете луны они принимают за зверя повисший на стропах труп парашютиста со сбитого самолета и в страхе бросаются бежать.

На новом собрании Джек открыто упрекает Ральфа в трусости, предлагая себя в качестве вождя. Не получив поддержки, он уходит в лес.

Постепенно Хрюша и Ральф начинают замечать, что в лагере остается все меньше ребят, и понимают, что те ушли к Джеку.

Мечтатель Саймон, облюбовавший в лесу полянку, где можно побыть одному, становится свидетелем охоты на свинью. В качестве жертвы «зверю» охотники насаживают свиную голову на кол -- это и есть Повелитель мух: ведь голова сплошь облеплена мухами. Раз увидев, Саймон уже не может отвести взгляда от «этих издревле неотвратимо узнающих глаз», ибо на него смотрит сам дьявол. «Ты же знал... что я -- часть тебя самого. Неотделимая часть», -- говорит голова, словно намекая, что она и есть воплощенное зло, порождающее страх.

Чуть позже охотники во главе с Джеком совершают набег на лагерь, чтобы добыть огонь. Лица их вымазаны глиной: под личиной проще творить бесчинства. Захватив огонь, Джек приглашает всех присоединиться к его отряду, соблазняя охотничьей вольницей и едой.

Ральфу и Хрюше страшно хочется есть, и они с остальными ребятами идут к Джеку. Джек вновь призывает всех вступить в его воинство. Ему противостоит Ральф, который напоминает, что его избрали главным демократическим путем. Но своим напоминанием о цивилизованности Джек противопоставляет первобытный танец, сопровождаемый призывом: «Зверя бей! Глотку режь!» Неожиданно на площадке появляется Саймон, который был на горе и своими глазами убедился, что никакого зверя там нет. Он пытается рассказать о своем открытии, но в темноте его самого принимают за зверя и убивают в диком ритуальном танце.

«Племя» Джека располагается в «замке», на напоминающей крепость скале, где с помощью нехитрого рычага на противника можно сбрасывать камни. Ральф тем временем из последних сил пытается поддерживать костер, единственную их надежду на спасение, но Джек, как-то ночью прокравшийся в лагерь, крадет Хрюшины очки, с помощью которых ребята разводили огонь.

Ральф, Хрюша и близнецы отправляются к Джеку в надежде вернуть очки, но Джек встречает их враждебно. Тщетно Хрюша пытается убедить их, что «закон и чтоб нас спасли» лучше, чем «охотиться и погубить все». В завязавшейся драке близнецов берут в плен. Ральфа тяжело ранят, а Хрюшу убивают брошенным из крепости камнем... Разбит рог, последний оплот демократии. Торжествует инстинкт убийства, и вот Джека на посту вождя уже готов сменить Роджер, олицетворяющий тупую, звериную жестокость.

Ральфу удается скрыться. Он понимает, «что раскрашенные дикари ни перед чем не остановятся». Видя, что часовыми стали Эрик и Сэм, Ральф пытается переманить их на свою сторону, но они слишком напуганы. Они лишь сообщают ему, что на него готовится охота. Тогда он просит, чтобы они увели «охотников» подальше от его укрытия: он хочет спрятаться неподалеку от замка.

Однако страх оказывается сильнее понятий чести, и близнецы выдают его Джеку. Ральфа выкуривают из леса, не давая ему спрятаться... Как затравленный зверь мечется Ральф по острову и вдруг, выскочив на берег, натыкается на морского офицера. «Могли бы выглядеть и попристойнее», -- упрекает тот ребят. Известие о гибели двух мальчиков поражает его. И представляя, как все начиналось, он говорит: «Все тогда чудно выглядело. Просто «Коралловый остров».

Энтони Бёрджесс (Antony Burgess) 1917-1990. Заводной апельсин (Clockwork Orange) Роман (1962)

Перед вами, бллин, не что иное, как общество будущего, и ваш скромный повествователь, коротышка Алекс, сейчас расскажет вам, в какой kal он здесь vliapalsia.

Мы сидели, как всегда, в молочном баре «Korova», где подают то самое молоко плюс, мы еще называем его «молоко с ножами», то есть добавляют туда всякий седуксен, кодеин, беллармин и получается v kaif. Вся наша кодла в таком прикиде, как все maltchiki носили тогда: черные штаны в облипку со вшитой в паху металлической чашкой для защиты сами знаете чего, куртка с накладными плечами, белый галстук-бабочка и тяжелые govnodavy, чтобы пинаться. Kisy все тогда носили цветные парики, длинные черные платья с вырезом, a grudi все в значках. Ну, и говорили мы, конечно, по-своему, сами слышите как со всякими там словечками, русскими, что ли. В тот вечер, когда забалдели, для начала встретили одного starikashku возле библиотеки и сделали ему хороший toltchok (пополз дальше па karatchkah, весь в крови), а книжки его все пустили в razdrai. Потом сделали krasting в одной лавке, потом большой drasting с другими maltchikami (я пустил в ход бритву, получилось классно). А уже потом, к ночи, провели операцию «Незваный гость»: вломились в коттедж к одному хмырю, kisu его отделали все вчетвером, а самого оставили лежать в луже крови. Он, бллин, оказался какой-то писатель, так по всему дому летали обрывки его листочков (там про какой-то заводной апельсин, что, мол, нельзя живого человека превращать в механизм, что у всякого, бллин, должна быть свобода воли, долой насилие и всякий такой kal).

На другой день я был один, и время провел очень kliovo. По своему любимому стерео слушал классную музыку -- ну, там Гайдн, Моцарт, Бах. Другие maltchild этого не понимают, они темные: слушают popsu -- всякое там дыр-пыр-дыр-дыр-пыр* А я балдею от настоящей музыки, особенно, бллин, когда звучит Людвиг ван, ну, например, «Ода к радости». Я тогда чувствую такое могущество, как будто я сам бог, и мне хочется резать весь этот мир (то есть весь этот kal!) на кусочки своей бритвой, и чтобы алые фонтаны заливали все кругом. В тот день еще oblomiloss. Затащил двух kis-maloletok и отделал их под мою любимую музыку.

А на третий день вдруг все накрылось s kontzami. Пошли брать серебро у одной старой kotcheryzliki. Она подняла шум, я ей дал как следует ро tykve, а тут менты. Maltchicki смылись, а меня оставили нарочно, suld. Им не нравилось, что я главный, а их считаю темными. Ну, уж менты мне вломили и там, и в участке.

А дальше хуже. Старая kotclieryzhka померла, да еще в камере zamochili одного, а отвечать мне. Так что сел я на много лет как неисправимый, хотя самому-то было всего пятнадцать.

Жуть как мне хотелось вылезти на свободу из этого kala. Второй раз я бы уж был поосмотрительней, да и посчитаться надо кое с кем. Я даже завел шашни с тюремным священником (там его все звали тюремный свищ), но он все толковал, бллин, про какую-то свободу воли, про нравственный выбор, про человеческое начало, обретающее себя в общении с Богом и всякий такой kal. Ну, а потом какой-то большой начальник разрешил эксперимент по медицинскому исправлению неисправимых. Курс лечения две недели, и идешь на свободу исправленный! Тюремный свищ хотел меня отговорить, но куда ему! Стали лечить меня по методу доктора Бродского. Кормили хорошо, но кололи какую-то, бллин, вакцину Людовика и водили на специальные киносеансы! И это было ужасно, просто ужасно! Ад какой-то. Показывали все, что мне раньше нравилось: drasting, krasting, sunnvynn с девочками и вообще всякое насилие и ужасы. И от их вакцины при виде этого у меня была такая тошнота, такие спазмы и боли в желудке, что ни за что бы не стал смотреть. Но они насильно заставляли, привязывали к стулу,, голову фиксировали, глаза открывали распорками и даже слезы вытирали, когда они заливали глаза. А самая мерзость -- при этом включали мою любимую музыку (и Людвига вана постоянно!), потому что, видите ли, от нее у меня чувствительность повышалась и быстрее вырабатывались правильные рефлексы. И через две недели стало так, что безо всякой вакцины, от одной только, мысли о насилии у меня все болело и тошнило невозможно, и я должен был быть добрым, чтобы только нормально себя чувствовать. Тогда меня выпустили, не обманули.

А на воле-то мне стало хуже, чем в тюрьме. Били меня все, кому это только в голову придет: и мои бывшие жертвы, и менты, и мои прежние друзья (некоторые из них, бллин, к тому времени уже сами ментами сделались!), и никому я не мог ответить, так как при малейшем таком намерении становился больным. Но самое мерзкое опять, что не мог я свою музыку слушать. Это просто кошмар, что начиналось от какого-нибудь Мендельсона, не говоря уж про Иоганна Себастьяна или Людвига вана! Голова на части разрывалась от боли.

Когда мне совсем уж плохо было, подобрал меня один muzhik. Он мне объяснил, что они со мной, бллин, сделали. Лишили меня свободы воли, из человека превратили в заводной апельсин! И надо теперь бороться за свободу и права человека против государственного насилия, против тоталитаризма и всякий такой 1<а1. И тут, надо же, что это оказался как раз тот самый хмырь, к которому мы тогда с операцией «Незваный гость» завалились. Kisa его, оказывается, после этого померла, а сам он слегка умом тронулся. Ну, в общем, пришлось из-за этого от него делать nogi. Но его drugany, тоже какие-то ^орцы за права человека, привели меня куда-то и заперли там, чтобы я отлежался и успокоился. И вот тогда из-за стены я услышал музыку, как раз самую мою (Бах, «Бранденбургский квартет»), и так мне плохо стало: умираю, а убежать не могу -- заперто. В общем, приперло, и я в окно с седьмого этажа...

Очнулся в больнице, и когда вылечили меня, выяснилось, что от этого удара вся заводка по доктору Бродскому кончилась. И снова могу я и drasting,' и krasting, и sunn-rynn делать и, главное, слушать музыку Людвига вана и наслаждаться своим могуществом и могу под эту музыку любому кровь пустить. Стал я опять пить «молоко с ножами» и гулять с maltchikami, как положено. Носили тогда уже такие широкие брюки, кожанки и шейные платки, но на ногах по-прежнему govnodavy. Но только недолго я в этот раз с ними shustril. Скучно мне что-то стало и даже вроде как опять тошно, И вдруг я понял, что мне теперь просто другого хочется: чтоб свой дом был, чтобы дома жена ждала, чтобы маленький беби...'

И понял я, что юность, даже самая жуткая, проходит, причем, бллин, сама собой, а человек, даже самый zutkii, все равно остается человеком. И всякий такой ка1.

Так что скромный повествователь ваш Алекс ничего вам больше не расскажет, а просто уйдет в другую жизнь, напевая самую лучшую свою музыку -- дыр-пыр-дыр-дыр-пыр...


Подобные документы

  • Характеристика жизненного пути и творческой деятельности некоторых британских писателей. Литературное наследие Вильяма Шекспира. Оскар Уайльд - один из самых интересных представителей британской литературы. Творчество Редьярда Киплинга и Шарлотты Бронте.

    презентация [404,5 K], добавлен 06.05.2013

  • Роль чартистского движения в истории английской литературы XIX в. Демократические поэты Томас Гуд и Эбенезер Элиот. Великий английский реалист Чарльз Диккенс и его утопические идеалы. Сатирические очерки Вильяма Теккерея. Социальные романы сестер Бронте.

    курсовая работа [111,5 K], добавлен 21.10.2009

  • Краткий очерк жизни, личностного и творческого становления известной английской писательницы Шарлоты Бронте, ее вклад в литературу XIX века. Художественные особенности и сюжетные линии романа Бронте "Джейн Эйр", его лексико-стилистические приемы.

    реферат [30,1 K], добавлен 25.04.2009

  • Выявление особенностей изображения развенчания американской мечты в "Американской трагедии" Т. Драйзера. Рассмотрение особенностей развития литературы США первой половины ХХ века. Средства описания краха американской мечты в "Американской трагедии".

    курсовая работа [32,8 K], добавлен 14.05.2019

  • Творчество канадского писателя Стивена Ликока, преемника замечательных классиков английской и американской литературы Чарльза Диккенса и Марка Твена. Художественная манера писателя. Юмор для С. Ликока - средство обнаружения жизненных противоречий.

    реферат [24,0 K], добавлен 27.01.2010

  • Развитие лучших традиций американской литературы девятнадцатого века в произведениях Теодора Драйзера. Биография Т. Драйзера и его литературная деятельность. Панорама американского общества и его персонажи. Женский образ в романе "Дженни Герхардт".

    реферат [52,2 K], добавлен 27.02.2011

  • Анализ статей американской публицистики и литературы, определение понятия истеблишмента. Становление класса буржуазии в контексте американской литературы и публицистики XX века. Подходы американских литераторов к рассмотрению вопроса о сущности элиты.

    курсовая работа [62,1 K], добавлен 09.07.2013

  • История зарождения английской литературы, влияние на ее развитие творчества Шекспира, Дефо, Байрона. Появление произведений, воспевающих дух войны, вассального служения и поклонения прекрасной даме. Особенности проявления критического реализма в Англии.

    шпаргалка [114,1 K], добавлен 16.01.2011

  • Номинативные предложения и модально-временные модификации. Сфера употребления номинативных предложений. Основные семантико-функциональные типы номинативных предложений. Анализ номинативных предложений в драматических произведениях английской литературы.

    курсовая работа [37,0 K], добавлен 15.10.2013

  • Уильям Шекспир в контексте английской культуры и мировой литературы. Краткий обзор его жизненного и творческого пути. Особенности развития европейской литературы ХХ века. Анализ популярных произведений поэта и драматурга в контексте школьной программы.

    курсовая работа [28,7 K], добавлен 03.06.2015

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.