Взаимодействие принципа добросовестности с системой принципов российского гражданского права

Размещено на http://www.allbest.ru/

Взаимодействие принципа добросовестности с системой принципов российского гражданского права

Сидорук Н.В.

Аннотация: Статья посвящена выявлению и исследованию ряда аспектов взаимодействия принципа добросовестности с иными принципами российского гражданского права с учетом анализа законодательных и доктринальных положений. В статье определяется значимость правового положения принципа добросовестности в системе принципов гражданского права России и находит свое подтверждение факт того, что полноценная реализация ни одного из принципов гражданского права не представляется возможной без учета требований категории «доброй совести».

Ключевые слова: гражданское право, система принципов гражданского права, добросовестность, добросовестное поведение, правовая категория, презумпция. гражданское право добросовестное поведение

Annotation: The article is devoted to the identification and research of a number of aspects of the interaction of the principle of good faith with other principles of Russian civil law, taking into account the analysis of legislative and doctrinal provisions. The article defines the importance of the legal position of the principle of goodfaith in the system ofprinciples of civil law in Russia and confirms the fact that the full implementation of any of the principles of civil law is not possible without taking into account the requirements of the category of «good conscience».

Keywords: civil law, the system of principles of civil law, good faith, conscientious behavior, legal category, presumption.

Действующая система принципов гражданского права Российской Федерации весьма глубока в своей содержательной части и основывается, в большей степени, на ряде таких всеобъемлющих, чрезвычайно важных элементов, как (п. 1 ст. 1 ГК РФ): свобода договорных отношений,

неприкосновенность собственности, равенство участников гражданских правоотношений, недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела субъектов гражданских правоотношений, возможность реализации гражданских прав беспрепятственно (автономия воли участников гражданских правоотношений), а также обеспечение восстановления нарушенных прав, их судебной защиты[1]. Высокий уровень внутренней согласованности и единства данных структурных единиц (принципов) во многом определяет нынешнее положение российского гражданского права и вектор его развития как отрасли.

Учитывая важность каждого из указанных принципов, все же представляется особым в системе принципов гражданского права положение такой ее составляющей, как принцип добросовестности. Данный принцип - презумпция исходит из утверждения о том, что федеральный законодатель, ставя защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права субъектами разумно и добросовестно, фактически указывает на то, что разумность действий и добросовестность субъектов предполагаются (ст. 10 ГК РФ). Данная презумпция является опровержимой и, следуя указанию закона, не позволяет применить к какому-либо субъекту меры гражданско-правовой ответственности, предусмотренных законом и/или договором, до ее непосредственного опровержения.

Официальное законодательное введение принципа добросовестности в нормы Гражданского кодекса РФ позволило не только установить важнейши е ориентиры поведения субъектов права, но и в определённой степени куда более расширительно применять меры гражданско-правовой защиты при наличии факта недобросовестного поведения участников гражданских правоотношений.

Положение принципа добросовестности и его роль в системе основных принципов гражданского права можно выявить на основе анализа его явного и, зачастую, крайне тесного взаимодействия с рядом элементов указанной системы.

Если следовать видению федерального законодателя, первым принципом для выявления взаимодействия с принципом добросовестности следует определить равенство субъектов гражданского права (правовая установка «право одного заканчивается там, где начинается право другого»).

Как отмечал И. В. Ильин: «Равенство правового режима для субъектов гражданских правоотношений - взаимоотношения между субъектами гражданского правоотношения, в которых субъективные права могут быть неравными по содержанию, но условия их осуществления всегда должны быть равны»[2, с. 15]. И действительно, сущность данного принципа проявляется в придании всем субъектам гражданского права равных правовых условий, на которые не оказывает влияния личность, правовой или социальный статус, форма собственности и другие аспекты, а, следовательно, и защита гражданских прав осуществляется абсолютно равнозначно.

Введя данный принцип в положения гражданского законодательства, федеральный законодатель фактически предопределил существование равенства возможностей субъектов гражданских правоотношений, которые не только признаются гражданским правом, но и обеспечиваются им же.

Соответственно, можно утверждать, что ни один субъект в гражданском праве не обладает какими-либо привилегиями перед другими участниками гражданско-правовых отношений. И именно данному аспекту принципа равенства в большей степени соответствует правовая установка принципа добросовестности, предполагающая недопустимость извлечения преимуществ из незаконного или недобросовестного поведения субъектов гражданского права, что, по своей сути, отражает одно из направлений реализации принципа добросовестности.

Вспоминая классическую содержательную установку принципа добросовестности, гласящую, что участники гражданских отношений должны действовать добросовестно, целесообразно обратить внимание - она также включает в себя и юридическое равенство субъектов гражданского права. Пункт 3 статьи 307 ГК РФ закрепляет, что при установлении, исполнении обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию. И в рамках приведенного примера из непосредственных положений Гражданского кодекса следует, что реализация добросовестного поведения осуществляется с помощью целого ряда аспектов, таких как: взаимный учет прав и законных интересов сторон обязательства, взаимное оказание необходимого содействия для достижения цели обязательства, взаимного предоставления необходимой информации, что, разумеется, предполагает такое поведение сторон обязательства, которое исключает какие-либо преимущества одной стороны в отношении другой по поводу взаимного учета интереса, содействия в достижении цели обязательства или взаимного предоставления информации.

Сопоставляя равенство субъектов гражданского права и принцип добросовестности, можно привести и иной пример взаимодействия данных правовых категорий. Так, беря за основу равное положение сторон при заключении гражданско-правового договора, по общему правилу (п. 2 ст. 432 ГК РФ), сторона направляет оферту (предложения заключить договор) другой стороне, и другая сторона акцептирует (принимает предложение), либо же не предоставляет акцепта. Так или иначе, согласно содержанию п. 3 ст. 432 ГК РФ сторона, принявшая от другой стороны полное или частичное исполнение по договору либо иным образом подтвердившая действие договора, не вправе требовать признания этого договора незаключенным, если заявление такого требования с учетом конкретных обстоятельств будет противоречить принципу добросовестности (п. 3 ст. 1 ГК РФ). Соответственно, можно говорить о том, что в вопросе принятия предложения о заключении договора или отвержении такового, стороны равны. Однако подтверждение действия договора не позволяет одной из сторон в нарушение принципа добросовестности и заведомо зная о его действительности, требовать признать таковой договор незаключенным.

Следующим принципом, подлежащим сопоставлению с принципом добросовестности является неприкосновенность собственности.

Рассматриваемый принцип представляет собой базис имущественной обособленности субъектов гражданского права, которая выступает обязательной предпосылкой их участия в гражданских правоотношениях. Каждый участник гражданских отношений должен быть уверен, что его право собственности не будет нарушено. Принцип неприкосновенности собственности находит свое законодательное закрепление прежде всего в положениях п. 3 ст. 35 Конституции РФ, согласно которым не представляется возможным законное лишение имущества какого бы то ни было лица, кроме как по решению органа судебной власти[3]. Кроме того, Конституция в отношении имущества, отчуждаемого для государственных нужд, императивно указывает на необходимость предварительного и полного возмещения. Конкретизация указанного принципа в нормах гражданского законодательства содержится, в частности, в главах 13-20 ГК РФ.

Учитывая императивное предписание закона о недопустимости лишения кого бы то ни было его имущества никаким способом, кроме как на основании судебного решения, вполне логичным представляется тот факт, что сказанное предполагает исключительные случаи возможного вмешательства определенных субъектов гражданского права (в частности, обладающих властными полномочиями) в сферу имущественных прав собственника того или иного имущества. Такого рода исключения могут быть связаны с ограничением собственника имущества в вопросах реализации им своего права на владение, пользование и распоряжение со стороны других лиц и, разумеется, в допустимых законодателем пределах.

Так, например, Гражданский кодекс РФ содержит положения о преимущественном праве покупки доли в праве общей собственности, согласно которым любой участник долевой собственности при продаже доли в праве общей собственности третьему лицу имеет преимущественное право покупки этой доли (ст. 250). Следовательно, законодателем в рамках общего правила устанавливается запрет на ограничение права собственности участников долевой собственности по отношению к потенциальному покупателю доли, что отражает один из аспектов реализации принципа неприкосновенности собственности. При этом закономерным представляется определение добросовестным поведения отчуждателя лишь в случае извещения им в письменной форме остальных участников долевой собственности о своем намерении произвести отчуждение имущества третьему лицу с указанием таких критериев, как: самого объекта продажи, цены, сроков и других значимых для сторон условий. В свою очередь поведение третьего лица следует признавать добросовестным в случае, если он совершит действия, направленные на получение информации об осведомленности всех участников долевой собственности о намерении одного из них произвести отчуждение в его пользу соответствующей доли.

Продолжая тему определения воздействия принципа добросовестности на систему принципов гражданского права, целесообразным представляется рассмотреть такой ее элемент, как свобода договора. Содержание принципа свободы договора находит свою конкретизацию в положениях статьи 421 ГК РФ, где перечислены дозволенные варианты его осуществления, среди которых свободный выбор: стороны договора (контрагента), вида договора, содержательной части договора. Разумеется, реализация любого из указанных и составляющих свободу договора компонентов не может выходить за рамки законодательного дозволения, на что федеральный законодатель указывает в положениях п. 3 ст. 307 ГК РФ, согласно которой любое воздействие на правовое состояние обязательства со стороны сторон договора должно осуществляться добросовестно, учитывая при этом права и законные интересы контрагентов. Фактически, действие принципа добросовестности направлено на конкретизацию свободы договора, установление возможности реализации его в определенных федеральным законодателем пределах.

В рассматриваемом контексте следует привести мнение С.А. Румянцева, которое выражается в том, что отсутствие добросовестности предопределяет невозможность подлинной свободы договора[4, с. 42]. С данной позицией исследователя сложно не согласиться, поскольку если рассматривать принцип свободы договора в качестве неограниченного права, то очевидным становится факт того, что сфера применения принципа добросовестности будет в большей мере ограничена, поскольку добросовестность в договорных отношениях выступает критерием справедливости.

И, как верно отмечала А.Н. Кийченко: «можно сделать вывод, что принцип свободы договора предоставляет сторонам возможность поведения по собственному усмотрению, самостоятельному установлению баланса интересов, то принцип добросовестности устанавливает требования к способу и порядку такого взаимодействия»[5, с. 31].

Учитывая сказанное, стоит отметить, что гражданский закон предусматривает правовые сценарии, в которых действие принципа свободы договора, в частности, свободы его заключения, ограничивается. Например, таковым вариантом является предварительный договор, заключение которого подразумевает взятие на себя сторонами определенного обязательства - заключение в будущем основного договора. Однако не стоит забывать, что любое такого рода ограничение в конечном итоге не должно выходить за рамки, определяющие установленные законом стандарты добросовестного поведения участников договорных правоотношений.

Г оворя о соотношении принципов добросовестности и недопустимости произвольного вмешательства в частные дела, следует отметить, что последний основан на конституционном положении, закрепляющем право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну (ст. 23 Конституции РФ). Он предполагает, что любой субъект гражданского права свободен в выборе видов гражданских правоотношений и вариантов своего поведения в них. Однако важно обратить внимание на то, что отсутствие вмешательства кого-либо в частные дела, в том числе и государства, влечет для субъектов гражданских правоотношений последствие - самостоятельное несение любых возникающих в ходе осуществления собственных действий рисков, в рамках указанных отношений.

Среди субъектных категорий принципа недопустимости произвольного вмешательства в частные дела первой следует выделить категорию субъектов, обладающих частным интересом. На них, как на лиц, на которых лежит обязанность недопустимости произвольного вмешательства в частные дела других субъектов, также распространяется требование добросовестного поведения.

Отмечая невозможность вмешательства в частные дела государственных субъектов, обладающих публичным интересом, следует обратить внимание на то, что имеет место необходимость определения конкретного объема добросовестного поведения в отношении субъектов, в чьи частные дела не допускается вмешательство и субъектов, в чьи обязанности входит обеспечение недопустимости такого рода вмешательства. Объем добросовестного поведения определяется, основываясь на характере деятельности субъектов, которая, разумеется, не должна выходить за законодательные границы. Однако, при обнаружении оснований вмешательства субъектов, осуществляющих властные полномочия, в частные дела тех или иных субъектов гражданских правоотношений, поведение последних должно соответствовать таким стандартам добросовестного поведения, которые позволят первым беспрепятственно реализовать св ои властные полномочия.

Приводя пример описанному ранее, можно обратиться к положениям ст. 946 ГК РФ, согласно которым страховщик не вправе разглашать полученные им в результате своей профессиональной деятельности сведения о страхователе, застрахованном лице и выгодоприобретателе, состоянии их здоровья, а также об имущественном положении этих лиц.

Проанализировав данную норму следует отметить, что речь в ней идет о частных делах страхователя, которые находят свое отражение в информации, сведениях о нем, о состоянии его здоровья и его имущественном положении. Логично предположить, что стандартами добросовестного поведения самого страхователя выступает такое поведение, из которого усматривается его воля на сохранение в тайне указанных ранее сведений. В свою очередь объем добросовестного поведения субъекта-страховщика включает такой набор, комплекс действий, который направлен на обеспечение конфиденциальности информации о страхователе, состоянии его здоровья, имущественного положения, в том числе посредством исключения доступа третьих лиц к этой информации.

Соответственно, третьи лица в отношении страховщика и страхователя будут считаться добросовестными, если не станут каким бы то ни было образом пытаться получить информацию, в отношении которой установлен режим тайны страхования. Данный пример взаимоотношения субъектов гражданских правоотношений отражает ситуацию, когда действие принципа добросовестности усматривается при реализации принципа недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела.

Однако, даже с учетом сказанного, законодателем все же предусматриваются правовые сценарии, при наступлении которых существует возможность получения информации страхователе по определенным законом основаниям. В частности, согласно п. 2 ст. 7 Закона от 27.11.1992 № 4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации» (далее - Закон) оператор АИС страхования обязан предоставлять пользователям АИС информацию, которая в данной системе содержится[6].

В силу п. 1 п. 1 ст. 33.11 Закона в АИС страхования содержится, в том числе, информация о страхователе, застрахованном лице, выгодоприобретателе, лице, ответственность которого застрахована по договору страхования.

В число пользователей указанной системы, согласно подпунктам 6-8 п. 1 ст. 33.12 Закона входят, в том числе, суд (судья) по делу, находящемуся в его производстве; органы прокуратуры Российской Федерации в связи с осуществлением надзора за исполнением законодательства Российской Федерации; органы, осуществляющие в установленном федеральным законом порядке оперативно-разыскную деятельность; и другие субъекты.

Сказанное означает, что в случае получения соответствующего запроса со стороны вышеуказанных властных субъектов, в объем добросовестного поведения страхового субъекта входят такие действия, которые позволяют получить необходимую информацию, сведения о страхователе. Такого рода ситуация, отражающая взаимоотношения субъектов, при которой властные субъекты получают доступ к конфиденциальной информации о субъектах - страхователях, является примером реализации принципа добросовестности через пределы реализации принципа недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела.

Следующим принципом, в контексте взаимодействия с принципом добросовестности, следует выделить беспрепятственное осуществление гражданских прав. Этот принцип основан на конституционном положении, закрепленном в п. 1 ст. 34 Конституции РФ, согласно которому любое лицо обладает правом на беспрепятственное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

Участники гражданских правоотношений осуществляют свои права по своей воле и в своем интересе. Данный тезис напрямую соотносится с принципом добросовестности, заключающимся в том, что при осуществлении гражданских прав участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Сказанное означает, что поведение того или иного субъекта гражданских правоотношений в ходе реализации принадлежащих ему прав сводится к выбору им таких форм и способов выражения воли, способных в полной мере удовлетворить его интерес, которые во всех отношениях будут соотносится с конкретным объемом добросовестного поведения.

ГК РФ устанавливая пределы осуществления субъектом возможностей, содержащихся в правовой норме, определяет конкретные требования к целям, форме, способам, срокам осуществления прав, а также иные критерии, которым должны соответствовать действия правообладателя. Тем самым, как отмечает А.И. Иванчак, очерчиваются определенные границы юридической свободы, гарантированной субъекту государством[7, с. 154].

В качестве примера реализации принципа беспрепятственного осуществления гражданских прав с учетом действия принципа добросовестности, можно привести нормы ГК РФ о вселении, с согласия наймодателя, граждан, постоянно проживающих с нанимателем (ст. 679 ГК РФ)[8]. В данном случае реализация права нанимателя на пользование жилым помещением происходит в виде непосредственного вселения лица в качестве гражданина, постоянно проживающего с нанимателем. В свою очередь, закон устанавливает необходимость соблюдения определенных требований для такого рода вселения, которые связаны с получением согласия наймодателя и граждан, постоянно проживающих с нанимателем, на такое вселение, а также совершение нанимателем всех последующих действий, направленных в конечном счете на достижение удовлетворения его интереса.

Стоит обратить внимание на то, что не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующем положением на рынке.

Таким образом реализация принципа беспрепятственного осуществления гражданских прав предполагает пределы, которыми закон ограничивает гражданские права только в той мере, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, что, в том числе, отражает проявление «доброй совести» участников гражданских правоотношений.

Заключительным принципом гражданского права, выносимым на рассмотрение, следует обозначить обеспечение восстановления нарушенных прав, их судебной защиты .

Основной закон Российской Федерации гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод (ст. 46 Конституции РФ). Для гражданского права судебный порядок защиты нарушенных прав в порядке искового производства является наиболее распространенным.

В силу ст. 11 ГК РФ защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав осуществляют в соответствии с подведомственностью дел, установленной процессуальным законодательством, суд общей юрисдикции, арбитражный суд или третейсткий суд. Инициатива в реализации права на судебную защиту должна исходить от лица, считающего свои права нарушенными, что присуще частному праву, в отличие от публичного, в котором инициатива исходит от государства.

Говоря о восстановлении нарушенного права следует отметить, что избираемые лицом способы такого восстановления определены статьей 12 ГК РФ (перечень носит открытый характер). Однако гражданскому законодательству известны случаи, когда конкретный способ восстановления нарушенного права прямо предусмотрен для той или иной правовой ситуации, например, при взыскании неустойки при неисполнении денежного обязательства. В частности, согласно положениям п. 1 ст. 395 ГК РФ при неправомерном удержании денежных средств, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате подлежат уплате проценты на сумму долга. При этом пункт 4 указанной статьи определяет возможность применения договорной неустойки. В рассматриваемой ситуации объем добросовестного поведения кредитора разнится от того, какой вид неустойки применяется - договорная или законная.

При необходимости вычета договорной неустойки действия кредитора должны быть оценены с точки зрения определенных стандартов добросовестного поведения и в рамках достижения соглашения о договорной неустойке, которая не должна быть чрезмерной, так и при предъявлении требования об уплате задолженности, в том числе, расчете периода просрочки.

Когда речь идет о законной неустойке, кредитор, действуя добросовестно, должен правильно рассчитать период просрочки возврата денежного обязательства, и, учитывая период такой просрочки, правильно определить размер законной неустойки, основываясь на том, в какой период времени какой размер учетной ставки Банка России использовался.

Вторым компонентом рассматриваемого принципа, как было отмечено ранее, является судебная защита нарушенного права. Для того, чтобы идентифицировать лицо, чье право нарушено, как добросовестное, важно обратить внимание на то, исчерпал ли данный субъект права возможности защиты своего нарушенного права во внесудебном порядке. В качестве примера целесообразно привести положения, затрагивающие сферу перевозки грузов. Нормы статьи 797 ГК РФ устанавливают, что по данной категории дел существует необходимость соблюдения досудебного порядка урегулирования спора. Возможность же непосредственно судебной защиты права (обращение с иском в суд) возникает лишь после соблюдением субъектом права определенных условий, будь то: обязательное предъявление претензии перевозчику; неполучение ответа от перевозчика в тридцатидневный срок, полный или частичный отказ перевозчика в удовлетворении претензии.

Можно сделать вывод о том, что объем добросовестного поведения субъекта права будет включать в себя такие его действия, которые подразумевают как выявление факта нарушения обязательства по договору перевозки со стороны перевозчика, подтверждения данного факта, так и предъявление аргументированной претензии к перевозчику. Кроме того, субъект нарушаемого права, действуя добросовестно, должен дождаться ответа перевозчика на представленную претензию, либо подать исковые требования о защите своего нарушенного права в суд после истечения тридцатидневного срока ожидания ответа.

Подводя итог изложенному следует отметить, что принцип добросовестности в гражданском праве хотя и представляет собой самодостаточную правовую категорию, однако проходит «красной нитью» через всю систему принципов гражданского права, являясь связующим звеном, убрать которое не представляется возможным без прекращения полноценного функционирования всех остальных наполняющих ее элементов (принципов).

Сказанное, в свою очередь, дает основание полагать, что все нормы российского гражданского права так или иначе консолидированы принципом добросовестности при их реализации, даже если в них отсутствует прямое указание на это.

Список использованных источников:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (ред. от 11.03.2024) // Российская газета. - 1994. - № 238-239.

2. Гражданское право: учебник: в 2 томах. Том 1 / под общ. ред. М.В. Карпычева, А.М. Хужина. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: ИНФРА-М, 2024. - 447 с.

3. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) / Официальный интернет -портал правовой информации URL: http://www.pravo.gov.ru, 06.10.2022.

4. Румянцев, С. А. Формирование общих положений гражданско- правовой концепции защиты прав потребителей банковских услуг: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.03 / Румянцев С. А.; ВШЭ. - М., 2014. - 231 с.

5. Кийченко, А. Н. Соотношение принципа добросовестности с другими принципами договорного права / А. Н. Кийченко. - М.: Новый юридический вестник, 2022. - № 3 (36). - С. 31-32.

6. Закон РФ от 27.11.1992 № 4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации» // Российская газета. - 1993. - № 6.

7. Иванчак, А. И. Гражданское право Российской Федерации. Общая часть: учебник / А. И. Иванчак. - М.: Статут, 2018. - 271 с.

8. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от

26.01.1996 № 14-ФЗ (ред. от 24.07.2023) // Собрание законодательства

Российской Федерации. - 1996. - № 5. - Ст. 410.

Размещено на Allbest.ru