Совершенствование мер пресечения, ограничивающих конституционные права подозреваемых и обвиняемых

Размещено на http://www.allbest.ru/

Совершенствование мер пресечения, ограничивающих конституционные права подозреваемых и обвиняемых

Эльдар Кяримович Кутуев, Андрей Сергеевич Виноградов, Марина Сергеевна Колосович

Аннотация

Уголовное судопроизводство, которое в силу своей специфики сопряжено с государственным принуждением, во многих случаях вторгается в сферу прав и законных интересов участников процесса -- в том числе прав, закрепленных Основным законом российского государства. Строгое соблюдение требований закона при избрании и применении мер пресечения, ограничивающих конституционные права подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, является особенно важным, поскольку такие права носят фундаментальный, основополагающий характер. Общественные отношения динамично развиваются, в связи с чем актуальным является и вопрос о дальнейшем совершенствовании таких мер пресечения, как запрет определенных действий, залог, домашний арест и заключение под стражу. В статье авторы анализируют нормы Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующие порядок применения указанных мер пресечения, выявляют некоторые проблемы в этой области и на основе проведенного анализа вносят предложения по совершенствованию рассматриваемых мер. закон пресечение конституционный преступление

Ключевые слова: уголовный процесс, уголовное судопроизводство, меры пресечения, ограничение конституционных прав, запрет определенных действий, залог, домашний арест, заключение под стражу

Abstract

IMPROVEMENT OF PREVENTIVE MEASURES RESTRICTING THE CONSTITUTIONAL RIGHTS OF SUSPECTS AND ACCUSED PERSONS

Criminal proceedings, being by virtue of their specific nature associated with state compulsion, in many cases invade the sphere of rights and legitimate interests of the parties to the proceedings, including the rights established by the Constitution of the Russian State. It is crucial to comply strictly with the requirements of the law while selecting and applying preventive measures that restrict the constitutional rights of suspects and accused of crimes committed, because these rights are of a fundamental, underlying nature. Social relations are dynamically developing, and therefore an issue of concern is the further improvement of preventive meas ures such as prohibition of certain actions, bail, domestic arrest and detention. In the article the authors analyze the rules of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation, which regulate the procedure for the application of these preventive measures, identify some problems in this sphere and, based on the analysis, suggest improvements to the measures under consideration. the measures under consideration.

Keywords: criminal procedure, criminal proceedings, preventive measures, restriction of constitutional rights, prohibition of certain actions, bail, home arrest, remand detention

Уголовно-процессуальная деятельность, осуществляемая в сфере противодействия преступности, подкреплена силой государственного принуждения. Государственное принуждение в данном случае представляет собой совокупность мер, которые могут применяться при производстве по уголовным делам к различным участникам судопроизводства против их воли.

Российский уголовно-процессуальный закон (Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (далее -- УПК РФ)) классифицирует меры принуждения на три группы, которым посвящены нормы глав 12--14. В одну из групп законодатель выделяет меры пресечения (гл. 13 УПК РФ), в число которых он включает восемь видов конкретных мер. Меры пресечения как самостоятельную группу мер уголовно-процессуального принуждения характеризует то, что они могут быть применены только к лицам, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, и только при наличии определенных законом оснований, связанных с необходимостью обеспечения нормального хода предварительного расследования и судебного разбирательства. Именно данная группа мер связана с возможностью применения наиболее строгих ограничений. Под угрозу ограничения при этом ставятся права тех участников, чья судьба решается по итогам конкретного производства. Незаконное, необоснованное применение мер пресечения с большой долей вероятности негативно отразится на реализации права на защиту, повлечет нарушение других принципов уголовного судопроизводства и, как следствие, не позволит реализовать его назначение.

Как и меры уголовно-процессуального принуждения в целом, все меры пресечения носят ограничительный характер относительно прав и законных интересов тех участников, к которым они применяются. Вместе с тем отдельные меры пресечения сопряжены с вторжением в сферу конституционных прав, что обусловливает особый порядок их применения, установленный российским уголовно-процессуальным законом. К таким мерам УПК РФ относит запрет определенных действий, залог, домашний арест и заключение под стражу. Представляется, что дальнейшее совершенствование механизма применения именно этих мер с точки зрения усиления гарантий охраны прав и законных интересов подозреваемых и обвиняемых имеет повышенное значение для решения уголовно-процессуальных задач.

Далее в статье мы последовательно, применительно к каждой из указанных мер пресеч ения, предложим некоторые пути по их совершенствованию.

Запрет определенных действий.

Данная мера пресечения является самой «молодой» из предусмотренных уголовно-процессуальным законом. Будучи включенной в УПК РФ в 2018 г. О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста: федер. закон от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ // СЗ РФ. 2018. № 17. Ст. 2421., она дала в руки правоприменителю действенные рычаги, позволяющие достигать цели применения мер пресечения без задействования наиболее строгих из них -- связанных с изоляцией от общества. Стоит отметить, что позиция законодателя в части размещения запрета определенных действий в перечне мер пресечения в ст. 98 УПК РФ, где данная мера оказалась выше залога, выглядит небезупречной. Как видится, правоограничительный характер залога является менее строгим, чем у запрета определенных действий, в связи с чем рассматриваемая мера логически должна быть расположена между залогом и домашним арестом. Однако данный вопрос носит технический характер и не имеет особого практического значения, поэтому мы не будем останавливаться на нем подробнее.

Как справедливо отмечают А. А. Усачев и Л. Н. Котлярова, запрет определенных действий призван более эффективно обеспечивать конституционные права лица на свободу и личную неприкосновенность, нежели домашний арест и заключение под стражу [1]. За 2022 г. судами было удовлетворено 3 085 ходатайств об избрании данной меры, а за первое полугодие 2023 г. -- 1 939 Статистика Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации..

Посредством введения запрета определенных действий впервые в истории отечественного уголовно-процессуального законодательства у лиц, ведущих производство по делу, появилась практически значимая возможность одновременно применять более одной меры пресечения [2]. В настоящее время УПК РФ прямо предусматривает возможность сочетания запрета определенных действий с залогом и домашним арестом. Однако именно вопросы такого сочетания и лежат сейчас в основе наиболее дискутируемой проблемы применения запрета определенных действий. В частности, одним из предусмотренных ст. 105.1 УПК РФ запретов является запрет покидать свое жилище в установленные временные интервалы. Однако аналогичное ограничение входит и в содержание домашнего ареста. Возникает вопрос: как разграничить данные меры, если они допускают применение одинаковых ограничений?

Запрет определенных действий, в отличие от домашнего ареста, не является мерой пресечения, связанной с изоляцией от общества. Поэтому, на наш взгляд, целесообразно установить максимальный период времени, в течение которого лицо на протяжении суток может ограничиваться в праве покидать свое жилое помещение. Представляется, что адекватным сроком в этом случае могли бы стать восемь часов, условно приравненные к здоровому сну среднестатистического человека. В противном случае недопустимо избирать запрет определенных действий с задействованием запрета, установленного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, в качестве самостоятельной меры пресечения, поскольку больший срок ограничения конституционного права на личную неприкосновенность будет связан с изоляцией лица от общества, а для этого необходимо избирать домашний арест. В подтверждение обоснованности этого предложения можно опереться и на позицию Конституционного Суда, указавшего, что свобода и личная неприкосновенность, как важнейшие конституционные права, могут быть ограничены только исходя из критериев соразмерности и разумности и в тех случаях, которые прямо предусмотрены Основным Законом государства По делу о проверке конституционности частей первой и третьей статьи 107 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина С. А. Костромина: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 22 марта 2018 г. № 12-П // СЗ РФ. 2018. № 14. Ст. 2027.. С учетом этого необходимо также внести изменения в подп. 1.1 п. 1 ч. 10 ст. 109 УПК РФ в части зачета совокупного срока применения запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, в срок содержания под стражей.

Залог.

Данная мера пресечения впервые появилась в истории российского законодательства одновременно с принятием УПК РФ 2001 г. Избрание данной меры обусловлено необходимостью получения судебного решения, так как ее применение существенно ограничивает право собственности залогодателя на те ценности, которые явились предметом залога. Залог задумывался законодателем как альтернатива заключению под стражу, однако статистика его применения на протяжении всего 22-летнего периода действия УПК РФ остается крайне низкой. Так, в 2022 г. залог был избран в отношении 71 человека, а в первом полугодии 2023 г. -- в отношении 27. В то же время, как отмечают А. И. Цыреторов и А. Г. Анисимов, в сравнении с другими мерами пресечения залог является достаточно эффективным, так как только 6 % лиц, в отношении которых он избран, в итоге скрываются от органов расследования и суда. Для сравнения, применительно к домашнему аресту данный показатель выше более чем в 3 раза [3].

И. Б. Тутынин видит главную причину низкого числа случаев избрания залога в невысоком уровне благосостояния потенциальных залогодателей [4], однако на наш взгляд, причину прежде всего следует искать в сложности механизма применения рассматриваемой меры. Помимо необходимости задействования института судебного контроля, при применении залога требуется также переводить денежные средства между счетами, где для должностного лица, ведущего производство по делу, есть риск совершить какую-либо ошибку. Кроме того, согласно ч. 1 ст. 106 УПК РФ, предметом залога могут быть не только деньги, но и другое имущество, что неизбежно ставит вопросы относительно дополнительной оценки таких объектов. В силу этого мы поддерживаем позицию Ю. Б. Плоткиной и О. В. Химичевой в том, что предметом залога должны являться только денежные средства [5]. Это оградило бы лиц, ведущих производство по делу, от втягивания в отношения по оценке имущества и, как следствие, отвлечения их от решения непосредственно процессуальных задач.

Следует отметить, что позиция законодателя, установившего минимальные пороговые значения суммы залога в конкретном рублевом выражении, видится нам не совсем удачной. Связано это прежде всего с инфляционными процессами. Как отметил Президент России В. В. Путин, только в 2023 г. уровень инфляции в стране составил около 7,5 % Президент России подвел итоги 2023 года // Российская газета: сайт.. Если в 2014 г. О внесении изменения в статью 106 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации: федер. закон от 4 июня 2014 г. № 141-ФЗ // СЗ РФ от 9 июня 2014 г. № 23. Ст. 2926., когда минимальная сумма залога была установлена в 50 тысяч рублей, это была достаточно весомая сумма, то по прошествии почти 10 лет ее покупательная способность существенно снизилась. Кроме того, единая рублевая сумма залога не учитывает различия доходов населения в российских регионах. Представляется, что минимальная сумма залога должна быть привязана к показателю, который принимал бы в расчет эти нюансы -- например, к минимальному размеру оплаты труда (МРОТ) по субъекту. Так, в Санкт- Петербурге на 2024 г. установлен МРОТ в размере 25 тысяч рублей Региональное соглашение о минимальной заработной плате в Санкт-Петербурге на 2023--2024 годы от 14 ноября 2023 г. № 382/23-С // Справ.-правовая система «Консультант Плюс». . В других регионах эта сумма варьируется, как правило, в меньшую сторону, но не ниже 16 242 рублей. Таким образом, в ч. 3 ст. 106 УПК РФ можно было бы внести изменения следующего характера: «...по уголовным делам о преступлениях небольшой и средней тяжести размер залога не может быть менее трехкратной суммы МРОТ по соответствующему субъекту Российской Федерации, а по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях -- менее тридцатикратной суммы этого МРОТ».

Домашний арест.

Данная мера пресечения -- так же, как и залог -- впервые на законодательном уровне появилась в УПК РФ 2001 г. Она представляет собой гуманную альтернативу заключению под стражу, при котором лицо находится в условиях изоляции от общества, но в привычных для себя условиях. Достаточно продолжительное время после своего появления в уголовно-процессуальном законе домашний арест практически не применялся ввиду отсутствия отработанного механизма его применения. К примеру, как отмечает Ю. Ю. Ахминова, в 2005 г. применение домашнего ареста составило 518 случаев [6]. Однако постепенно число случаев избрания этой меры стало неуклонно возрастать. В 2022 г. российскими судами было удовлетворено 7 407 ходатайств об избрании домашнего ареста. За первые 6 месяцев 2023 г. этот показатель составил 3 869.

По нашему мнению, в целях совершенствования законодательной регламентации порядка применения рассматриваемой меры пресечения в ч. 2 ст. 107 УПК РФ целесообразно предусмотреть уточнение, согласно которому в случае, если избранию домашнего ареста предшествовало задержание подозреваемого, срок домашнего ареста должен исчисляться не с момента удовлетворения судом ходатайства о его избрании, а с момента фактического задержания подозреваемого. Аналогичное положение предусмотрено в ст. 109 УПК РФ применительно к сроку заключения под стражу.

Мы также критически относимся к положению, закрепленному в ч. 5 ст. 107 УПК РФ, согласно которому суд по своему усмотрению вправе избрать лицу запрет определенных действий или залог в случае отказа в удовлетворении ходатайства о домашнем аресте. Как представляется, такая норма подрывает саму суть института судебного контроля. В стадии предварительного расследования инициатором избрания меры пресечения по уголовному делу, находящемуся в его производстве, всецело является следователь или дознаватель. Он полностью несет ответственность за качество осуществляемой им процессуальной деятельности, и поэтому именно он, оценивая все обстоятельства, должен определять, какая мера пресечения будет достаточной для обеспечения нормального хода проводимого расследования. Однако, следуя логике ч. 5 ст. 107 УПК РФ, получается, что суд по своей воле навязывает лицу, ведущему производство по делу, ту меру, об избрании которой он не ходатайствовал. Как видится, такое полномочие суда не входит в предмет судебного контроля за законностью ограничения конституционных прав подозреваемого и обвиняемого. Таким образом, мы считаем, что суд, отказывая в избрании домашнего ареста, не должен иметь возможности заменять его какими- либо иными мерами пресечения по собственной инициативе. В досудебном производстве это полномочие должно принадлежать исключительно лицу, расследующему данное дело.

Заключение под стражу.

Данная мера пресечения является самой строгой, однако и самой применяемой на практике, наряду с подпиской о невыезде. Так, в 2022 г. судами было удовлетворено 87 687 ходатайств органов предварительного расследования об избрании заключения под стражу. За первые шесть месяцев 2023 г. было удовлетворено 41 700 таких ходатайств.

6 декабря 2023 г. в нижнюю палату российского Парламента был внесен законопроект, предполагающий дальнейшее совершенствование порядка применения заключения под стражу по направлению его гуманизации Законопроект № 504664-8. URL: https://sozd.duma. gov.ru/bill/504664-8 (дата обращения: 28.12.2023).. Суть законопроекта сводится к двум основным положениям. Во-первых, планируется расширить перечень преступлений, за совершение которых возможность применения заключения под стражу будет ограничена. К таким преступлениям законодатель относит прежде всего противоправные деяния экономической направленности. Во-вторых, в ст. 108 УПК РФ предложено включить самостоятельную часть, предусматривающую составы преступлений, за которые заключать под стражу будет вообще нельзя. Главным образом это касается преступлений с неосторожной формой вины. Мы поддерживаем такие инициативы законодателя, так как действительно на практике заключение под стражу нередко применяется не потому, что это вызвано следственной необходимостью и коррелируется с основаниями, установленными УПК РФ, а потому, что российский уголовный процесс носит ярко выраженный карательный уклон.

В-третьих, по замыслу законодателя, следует установить предельный срок содержания под стражей в ходе досудебного производства. В настоящее время он составляет 18 месяцев, однако может быть продлен и дальше для ознакомления с материалами уголовного дела. В случае если законопроект будет принят, 18-месячный срок не будет подлежать продлению. Это предложение законодателя также выглядит вполне обоснованно, так как ситуация с возможностью практически бесконечного продления срока применения меры пресечения, ограничивающей важнейшее конституционное право на личную неприкосновенность, представляется недопустимой.

Таким образом, можно сделать следующие выводы.

В российском уголовно-процессуальном законе содержится четыре меры пресечения, применение которых существенно вторгается в сферу конституционных прав подозреваемых и обвиняемых. Необходимость неуклонного соблюдения закона при их избрании подчеркивается задействованием института судебного контроля.

Применительно к такой мере пресечения, как запрет определенных действий, мы предлагаем установить максимальный период времени, в течение которого лицо на протяжении суток может ограничиваться в праве покидать свое жилое помещение, -- восемь часов. В противном случае недопустимо избирать запрет определенных действий с задействованием запрета, установленного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, а следует применять домашний арест.

Относительно залога мы предлагаем предусмотреть привязку его минимальной суммы не к фиксированному денежному выражению, а к «плавающему», позволяющему учитывать инфляционные процессы. В качестве такого параметра мы считаем возможным использовать минимальный размер оплаты труда в том регионе, где проводится расследование или судебное разбирательство.

На основе анализа меры пресечения в виде домашнего ареста мы пришли к выводу о целесообразности исключения из УПК РФ положения, предусмотренного ч. 5 ст. 107 УПК РФ, так как недопустимо наделять суд возможностью по своей инициативе избирать меры пресечения в досудебном производстве.

Дальнейшее совершенствование меры пресечения в виде заключения под стражу на данном этапе во многом зависит от судьбы законопроекта № 504664-8, который в настоящее время внесен в Государственную Думу. Мы полностью поддерживаем законодательные инициативы о продолжении тенденций по гуманизации данной меры пресечения, считая их актуальными, своевременными и способствующими повышению эффективности применения самой строгой из мер пресечения.

Литература

1. Усачев А. А., Котлярова Л. Н. Запрет определенных действий как новая мера пресечения // Вестник РПА. 2019. № 4. С. 34--40.

2. Вастьянова О. Д. Запрет определенных действий как мера пресечения в уголовном процессе России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2022. 27 с.

3. Цыреторов А. И., Анисимов А. Г. Залог как мера пресечения: некоторые проблемы и пути повышения эффективности // Уголовная юстиция. 2021. № 17. С. 62--65.

4. Тутынин И. Б. Залог как мера пресечения: предложения по совершенствованию нормативного регулирования и практики применения // Академическая мысль. 2019. № 1 (6). С. 28--31.

5. Плоткина Ю. Б., Химичева О. В. О некоторых проблемах применения залога на досудебном производстве по уголовным делам // Российский следователь. 2008. № 11. С. 9--11.

6. Ахминова Ю. Ю. Домашний арест как мера пресечения: проблемы избрания и реализации на стадии предварительного расследования: дис. ... канд. юрид. наук. Санкт-Петербург, 2017. 181 с.

7. Usachev A.A., Kotlarova L.N. Prohibition of certain actions as a new measure of restraint. Herald of the Russian Law Academy, 34--40, 2019. (In Russ.).

8. Vastianova O. D. The prohibition of certain actions as a preventive measure in Russian criminal proceedings. Abstract of dissertation of candidate of juridical sciences. Omsk; 2022: 27. (In Russ.).

9. Tcyretorov A. I., Anisimov A. G. Bail as a preventive measure: some issues and efficiency improvements. Criminal Justice, 62--65, 2021. (In Russ.).

10. Tutynin I. B. Bail as a preventive measure: proposals for improving regulatory and application practices. Academic thought, 28--31, 2019. (In Russ.).

11. Plotkina Yu. B., Khimicheva O. V. On some issues in the application of bail in pre-trial criminal proceedings. Russian investigator, 9--11, 2008. (In Russian).

12. Akhminova Y. Y. Detention as a preventive measure: problems of election and implementation at the stage of preliminary investigation. Dissertation of candidate of juridical science. Saint Petersburg; 2017: 181. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru