Следственные группы в современном уголовном процессе России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Уфимский университет науки и технологий

Следственные группы в современном уголовном процессе России

Александр Алексеевич Тарасов

Уфа, Россия

Аннотация

Следственные группы как объединения нескольких следователей для проведения пред- варительного следствия по уголовным делам большого объема и повышенной сложности со второй половины 1980-х гг. получили в отечественной следственной практике широкое распространение и тогда же в условиях весьма схематичной нормативно-правовой регламентации привлекли к себе повышенное внимание в научной литературе. Широкое обсуждение не только организационных, но и правовых про- блем «бригадного метода» расследования, обобщение большого массива практики его использования повлекло появление в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации специальной статьи 163, посвященной следственным группам. Часть не решенных ранее процессуальных вопросов в этой статье была решена, для некоторых из них были обозначены ориентиры решения, другие остались за рамками про- цессуального регулирования. Автор утверждает, что в период действия нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации интерес к следственным группам в литературе еще какое-то время сохраня- ется, но после самого масштабного современного реформирования предварительного следствия в июне 2007 г. постепенно снижается, и в настоящее время практически сведен на нет. Практика создания следст- венных групп не настолько интересна, чтобы стимулировать научные исследования в этой области.

Ключевые слова: следственные группы; бригадный метод расследования; следственно-оперативные группы; руководитель следственной группы; предварительное следствие; взаимодействие следователей с органами, осуществляющими оперативно-разыскную деятельность

Abstract

INVESTIGATIVE GROUPS IN THE MODERN CRIMINAL PROCEDURE OF RUSSIA

Alexander Alexeevich Tarasov

Ufa University of Science and Technology, Ufa

Investigative groups as associations of some investigators to conduct preliminary investigation in criminal cases of great amount and advanced difficulty have been widespread in the national investigative practice since the second half of the 1980s and at the same time in conditions of quite schematic normative-legal regulation attracted special attention in the scientific literature. Extensive discussion of not only organizational but also legal problems of the "teamwork" of investigation, generalization of a large body of practice of its use led to the appearance in the Criminal Procedure Code of the Russian Federation of a special article 163, devoted to investigative groups. A part of the procedural issues which have not been solved earlier was settled in this article, for some of them guidance for solution was defined, others remained outside of procedural regulation. The author states that during the period of the new Code of Criminal Procedure of the Russian Federation the interest in investigative groups in literature for some time still remains, but after the most extensive modern reforming of the preliminary investigation in June 2007 gradually decreases, and at present is practically nullified. The practice of creating investigative groups is not so interesting to stimulate scientific research in this sphere.

Keywords: investigative groups; teamwork of investigation; investigative-operative groups; the head of the investigative group; preliminary investigation; interaction of investigators with bodies carrying out operational and investigative activities.

Анализ современной научной литературы по про- блемам досудебного производства по уголовным делам позволяет заключить, что из числа широко обсуждаемых с середины 2000-х гг. исчез вопрос о следственных группах. Указанное обстоятельство обращает на себя внимание потому, что примерно с середины 1980-х гг., на заре перестройки руко- водство советского государства демонстрировало особую решимость в борьбе с организованной преступностью, в которую широко вовлекались представители самих властных, в том числе право- охранительных структур. Наиболее ярко эта демон- страция в эпоху гласности проявлялась в широком освещении в средствах массовой информации работы следственных групп с обсуждением многих процессуальных и организационных подробностей, а нередко и сведений, которые в обычное время должны считаться тайной предварительного рас- следования. Масштабы этого явления были на- столько велики, что целые регионы разных союзных республик периодически становились местами дис- локации следственных групп, сформированных центральными аппаратами Прокуратуры Союза ССР и Министерства внутренних дел СССР и вклю- чавших в свои составы до нескольких десятков, а то и сотен следователей. Подобные следствен- ные группы иногда формировались на первона- чальных этапах расследования крупных и резо- нансных транспортных аварий для производства большого объема неотложных следственных дейст- вий, массовых беспорядков в местах межэтниче- ских конфликтов, крупных хищений и экономических преступлений, привлекших внимание общественно- сти серийных убийств, особенно если они совер- шались в течение длительного времени на большой территории. следственный нормативный правовой

Нормативно-правовая регламентация деятельности групп следователей в УПК РСФСР 1960 г. отличалась лаконизмом и фрагментарностью. Советский законодатель в течение длительного времени не относился к следственным группам как к какому-то особому уголовно-процессуальному явлению, да и специального термина для их обозна- чения не использовал. В части 3 ст. 129 УПК РСФСР («Начало производства предварительного след- ствия») было наряду с прочим сказано: «В случае сложности дела или его большого объема предварительное следствие может быть поручено нескольким следователям. Об этом указывается в постановлении о возбуждении уголовного дела или выносится отдельное постановление. Один из следователей принимает дело к производству и руководит действиями других следователей. В этом случае подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу и гражданскому ответчику при разъяснении права на отвод объяв- ляется весь состав следователей».

Понятно, что при столь схематичном норма- тивно-правовом регулировании в отношении широко распространенных на практике следственных бригад, групп следователей, следственных групп (названия тоже рождались практикой) вопросов сугубо процессуального свойства возникало немало. Например, что представляет собою следователь, не принявший уголовное дело к своему производ- ству, не получивший отдельного поручения на про- изводство конкретного следственного действия, который при этом проводит множество следствен- ных действий на «своем участке расследования», выделенном ему руководителем этой следствен- ной группы вне каких-либо процессуальных форм, и принимает по нему процессуальные решения? Возможно ли совместное производство одного следственного действия, значимого для нескольких участков расследования, одновременно несколь- кими следователями, что в УПК РСФСР не преду- смотрено и может вызвать протест у других участ- ников этого следственного действия или органи- зационно-тактические разногласия между самими следователями, по разному воспринявшими про- межуточные результаты проводимого совместно следственного действия? Если между следовате- лями и руководителем следственной группы воз- никли разногласия, что в следственной работе случается, в каком порядке должны разрешаться эти разногласия без ущерба для расследования и для процессуальной самостоятельности каждого из спорящих следователей? Обладает ли следо- ватель, работающий в следственной группе, вообще процессуальной самостоятельностью, может ли он оценивать доказательства по внутреннему убеж- дению, которое, как известно, формируется в инди- видуальном сознании каждого субъекта оценки дока- зательств? Вправе ли следователь, не являющийся руководителем следственной группы, принимать процессуальные решения по этому делу, и если вправе, то какие? Закон ответов на эти вопросы не давал, и толкование его системного смысла ясности не добавляло. В теории подходы были очень разными, и одного их анализа хватало для самостоятельного монографического исследо- вания [1]. Но при всем разнообразии теоретиче- ских суждений в реальной практике расследование зависело, главным образом, от уровня квалифи- кации руководителя группы и от его личного авто- ритета, как правило неформального, среди других следователей. Правовая основа этих отношений неизбежно отступала на задний план.

Важно подчеркнуть, что со второй половины 1980-х гг. и вплоть до принятия нового Уголовно- процессуального кодекса Российской Федерации 2001 г. (далее -- УПК РФ) проблемы деятельности больших следственных групп, а также следст- венно-оперативных групп, в которых сотрудничали одновременно несколько следователей (а иногда и несколько их десятков) и несколько сотрудников, осуществлявших оперативно-разыскное сопровож- дение работы следственной группы, не сходили со страниц печати. В начале 1990-х диссертацион- ные исследования полностью посвящены «бригад- ному методу расследования» в том или ином вари- анте, а практически все диссертации по проблемам предварительного расследования касались работы следственных групп. Интерес юридической общест- венности к этой проблематике трудно было пере- оценить.

Сказанное не в последнюю очередь определило появление в новом УПК РФ 2001 г. специальной ст. 163 «Производство предварительного следствия следственной группой». Поставленные выше и мно- гие другие процессуальные вопросы получили в ней понятное разрешение, а если прямо и не были разрешены, то ответ на них теперь можно было определить системным толкованием всего закона. Так, замена прежнего прямого указания в ст. 129 УПК РСФСР о том, что уголовное дело принимает к производству только «один из следователей», на слово «руководитель» в этом же контексте дало косвенные основания считать, что факт включения в состав руководимой им следственной группы -- одна из форм принятия какой-то части данного дела к своему производству каждым ее участни- ком без вынесения специального постановления об этом. Вопрос о применимости в отношении таких следователей всего набора полномочий, пере- численных в ст. 38 УПК РФ, как минимум стал менее навязчивым, чем ранее. Возможность участия в любых процессуальных действиях, производи- мых по данному делу, для всех участников след- ственной группы теперь была прямо предусмот- рена законом. То же касалось и указания в законе на возможность принятия каждым участником следственной группы процессуальных решений, предусмотренных в УПК РФ.

Очевидный позитивный заряд заключался и в отнесении прямо перечисленных в законе процессуальных решений к исключительной компе- тенции следователя -- руководителя группы. Собственный опыт работы автора в составе двух больших следственных групп, созданных в следст- венной части Прокуратуры РСФСР в 1988--1989 гг., давал основания утверждать, что факт последую- щего механического «монтажа» обвинительного заключения из фрагментов, составленных разными людьми, да еще и на основе анализа собранных лично ими доказательств, да еще и после само- стоятельного формулирования и предъявления лично ими обвинения, порождал немало негативных эмоций внутри следственных групп. В худшем вари- анте этот факт способствовал формированию обстановки «коллективной безответственности», когда составители фрагментов понимали, что своей подписи они под общим документом не ставят, а руководитель группы наивно полагал, что уж его-то следователи точно никогда не подведут. Теперь не только обвинительное заключение, но и постановление о привлечении в качестве обви- няемых всех лиц, подвергающихся уголовному преследованию по данному делу, законом было признано объектом персональной ответственности руководителя следственной группы. Разумеется, это не могло решить главной проблемы работы любой следственной группы -- часть доказательств все равно не собиралась лично руководителем, а воспринималась им в интерпретации собирав- шего их следователя. Но это было той есте- ственной издержкой «бригадного метода» рас- следования, которой необходимо и можно было пре- небречь.

Нерешенные вопросы после появления специ- альной нормы о следственных группах тоже, разу- меется, остались. Так, «внутригрупповые разно- гласия» по-прежнему считались решаемыми орга- низационными мерами, т. е. не процессуальным вопросом. К тому же приобретшие новый процессу- альный вес руководители следственных подразде- лений, еще до крупной реформы следственного аппарата в июне 2007 г., своими силами могли не допускать возникновения разногласий, а уж если они случились, разбираться с ними вне процессу- альных форм.

Организационным же всегда считался вопрос, отчасти получивший в ст. 163 УПК РФ процессу- альное решение, -- о прикреплении к следствен- ной группе на постоянной основе группы должно- стных лиц органов, осуществляющих оперативно- разыскную деятельность. Потребность в таком прикреплении была всегда, поскольку поручения- ми в порядке ст. 38 УПК РФ организовать взаимо- действие с оперативно-разыскными службами было фактически невозможно -- привлекаемые оперуполномоченные должны были быть в курсе всего расследования и иметь отношение к опера- тивному сопровождению данного дела на постоян- ной основе. Этот вопрос, конечно, в значительной степени организационный, однако применительно к следственным группам неизбежно возникал и ряд процессуальных вопросов. Во-первых, только ли руководитель следственной группы имеет право вступать в непосредственный контакт с этими со- трудниками, если даже при индивидуальном рас- следовании этот контакт формально опосредован обращением к руководителю органа дознания, а вовсе не к самим оперуполномоченным? Во-вторых, если расследование поделено между самими следователями на относительно обособ- ленные участки, должна ли структура группы опе- ративных работников дублировать такое же деле- ние? В-третьих, если каждый следователь, вхо- дящий в следственную группу, обладает всеми полномочиями следователя, указанными в ст. 38 УПК РФ, то может ли он сам обратиться с поруче- ниями о производстве оперативно-разыскных ме- роприятий к прикрепленным сотрудникам либо к органу дознания вообще? Попутно заметим, что в ст. 38 УПК РФ 2001 г. допущена очевидная, на наш взгляд, терминологическая неточность. Следователь обращается к органу дознания за оперативно-разыскным содействием, не опреде- ляя конкретных оперативно-разыскных мероприя- тий, которые тот обязан произвести. Такая конкре- тизация -- вне процессуальной компетенции сле- дователя. В статье 127 УПК РСФСР аналогичное полномочие следователя определялось словами «поручения и указания о производстве розыскных и следственных действий», т. е. фактически сле- дователь ставил перед органами дознания значи- мую для расследования разыскную задачу, а они сами определяли, какими способами ее решать. По сути, все то же самое характерно и для взаи- модействия между следователями, работающими в группе, и оперативно-разыскными подразделе- ниями. Однако здесь все сложнее в силу необхо- димости постоянно согласовывать не только следственную работу нескольких следователей, но и связанную с нею оперативно-разыскную дея- тельность. Некоторые авторы не без оснований считали такую организацию взаимодействия сле- дователей и оперативных работников теоретиче- ски небезупречной, а практически -- чреватой многими негативными последствиями [2]. Не слу- чайно актуальной с 1970-х гг. остается позиция по этому вопросу, сформулированная и обосно- ванная известным в то время следователем А. Н. Балашовым: объединение в одной группе следователей и оперативных работников -- это согласованная, но организационно изолированная друг от друга, т. е. параллельная деятельность двух групп -- следователей и оперативных работ- ников с собственными руководителями в своих подструктурах. Только так можно было избежать смешения процессуальных и непроцессуальных форм собирания важной для расследования ин- формации по уголовному делу [3].

В научной литературе всегда уделялось немало внимания разграничению понятий «следственная группа» и «следственно-оперативная группа». И не без оснований [4].

Важно отметить, что в самом начале применения нового УПК РФ 2001 г. интерес к следственным группам в теории уголовного процесса сохраняется. В одном из изданий «Руководства для следовате- лей» 2005 г. под общей редакцией В. В. Мозякова, который возглавлявл на тот момент Следствен- ный комитет при МВД России, заслуженно полу- чившего очень широкое признание и на практике, и в системе ведомственного образования, следст- венным группам посвящен объемный и подробный раздел. В этом разделе «Руководства» анализи- руются положения ст. 163 УПК РФ 2001 г. Хотя в контексте звучит более распространенная в течение десятилетий и более привычная на прак- тике терминология «бригадный метод», «следствен- ная бригада» и т. п., по содержанию текста видно, что комментарий действующего на момент издания книги закона -- не главная и даже не одна из глав- ных задач. Авторы обобщают опыт использования разных вариантов «бригадного метода», от групп с участием 1--2 следователей до «супербригад», насчитывающих несколько сотен следователей [5].

В этом тексте нетрудно заметить отсутствие стремления авторов к четкому разграничению процессуальных и организационных вопросов дея- тельности следственных групп. Здесь как сугубо организационные вопросы анализируются разные варианты взаимодействия следователей и сотруд- ников оперативно-разыскных служб. Полагаем также, что весьма обстоятельное и информационно насыщенное изложение очень ценного с теорети- ческой и практической точек зрения материала в этом «Руководстве» отражает и ведомственную подчиненность как авторов раздела о следственных группах, так и общего руководства авторского кол- лектива. Авторы как бы вовсе исключают нали- чие межведомственных барьеров в организации взаимодействия следователей и оперативных работников. Сказать, что эта «безбарьерная среда» характерна для работы всех следственных ведомств, нельзя, поэтому в литературе и выска- зывались опасения негативных последствий непра- вильно организованного взаимодействия.

Реформа следственного аппарата, произошед- шая в июне 2007 г. и повлекшая за собой сначала структурное отделение следственных подразде- лений от прокуратуры, а затем и создание само- стоятельного Следственного комитета Российской Федерации, затронула и нормативно-правовое регулирование деятельности следственных групп. Юридическое ограничение участия прокурора в досудебном производстве по уголовным делам с оставлением за ним только надзорных полно- мочий автоматически лишило его права на создание следственных групп. Теперь правом создавать эти группы обладает только руководитель след- ственного органа, и включать в них он вправе только тех следователей, которые работают в возглавляе- мом им подразделении. В рамках одного ведомства круг следователей, включаемых в группу, может варьироваться за счет вертикали власти и подчи- нения -- в группы могут направляться следовате- ли из разных территориальных подразделений. Что касается межведомственных следственных групп, которые практиковались довольно широко в советские и первые постсоветские годы, то раньше их создавал прокурор, а после 2007 г. этот про- цессуальный механизм в действующем законе перестал существовать.

Трудно судить, насколько связаны эти два явления, но нельзя не констатировать, что после 2007 г. теоретический интерес к следственным группам постепенно, но неуклонно снижается. В не менее известном, чем ранее названное, «Руководстве для следователей» 2008 года издания тоже есть раз- дел, посвященный следственным группам, однако он представляет собой простой пересказ текста ст. 163 УПК РФ, даже без каких-либо комментариев внесенных в эту статью изменений [6].

Выборочное изучение практики дает основание для гипотезы, что и в реальном расследовании следственные группы как специфическое процессу- альное формирование с внутренней организаци- онной структурой, распределением относительно самостоятельных участков работы между следо- вателями, совместным или согласованным плани- рованием расследования, совместной работой над итоговыми процессуальными документами рас- следования в настоящее время уже рассматрива- ются как явление прошлого. Нами выявлены случаи создания следственных групп на время так назы- ваемых «реализаций», когда на основе полученных оперативно-разыскных данных необходимо произ- вести одновременно большое количество обысков в подпольных игорных домах или сутенерских агентствах или задержать с поличным одновре- менно несколько наркоторговцев. Уголовное дело в таких случаях -- как «до», так и «после» -- факти- чески остается в производстве единственного следователя. Подобные временные следственные группы создавались и в эпоху их массового рас- пространения в 1980-е -- 1990-е гг. -- на период одновременного производства большого количе- ства следственных действий. Но в этих следст- венных группах прикомандированные следователи сознавали временный характер своего сотрудни- чества и ощущали себя, скорее, помощниками в работе по чужому делу, выполняющими свою работу на основаниях, близких к отдельному пору- чению. Строго говоря, правила ст. 163 УПК РФ на следственные группы такого рода распространя- лись в наименьшей степени. При изучении практики выявлены единичные случаи их создания и вовсе без предусмотренных для этого оснований. Так, будучи объединенными в следственную группу, следователи, в производстве которых находятся совершенно отдельные дела, получали формаль- ную возможность подменять друг друга (напри- мер, при рассмотрении их ходатайств о заключе- нии обвиняемых под стражу в судах), т. е. участ- вовать в рассмотрении одновременно нескольких таких ходатайств. Такая форма «рационализации» совместной работы в следственном подразделе- нии тоже никакого отношения к правилам ст. 163 УПК РФ не имеет.

Полагаем, что тема следственных групп и раскрытие их практического потенциала незаслужен- но обходится сегодня вниманием исследователей. Использование таких групп в современной право- применительной практике позволяет выявлять и решать многие назревшие проблемы функцио- нирования отечественного следственного аппарата.

Литература

1. Тарасов А. А. Расследование преступлений группой следователей: процессуальные и тактико- психологические проблемы. Самара: Изд-во Самар. ун-та, 2000. 132 с.

2. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Л. Н. Башкатов, Б. Т. Безлепкин [и др.]; отв. ред. И. Л. Петрухин. 6-е изд., перераб. и доп. Москва: ТК Велби: Проспект, 2008. 736 с.

3. Балашов А. Н. Взаимодействие следова- телей и органов дознания при расследовании преступлений. Москва: Юрид. лит., 1979. 110 с.

4. Кучкина В. Г. Сравнительный анализ след- ственных и следственно-оперативных групп // Российский следователь. 2011. № 24. С. 2--5.

5. Руководство для следователей / под общ. ред. В. В. Мозякова. Москва: Экзамен, 2005. 912 с.

6. Руководство по расследованию преступле- ний: науч.-практ. пособие / отв. ред. А. В. Гри- ненко. 2-е изд., пересмотр. и доп. Москва: Норма, 2008. 768 с.

7. Tarasov A. A. Investigation of crimes by a group of investigators: procedural and tactical- psychological problems. Samara: Publishing house of Samara University; 2000: 132. (In Russ.).

8. Bashkatov L. N., Bezlepkin B. T. (et al.) Commentary to the Criminal Procedure Code of the Russian Federation (article by article). Ed. by I. L. Petrukhin. 6th ed., rev. and expanded. Moscow: TC Velby; Prospect; 2008: 736. (In Russ.).

9. Balashov A. N. Interaction of investigators and bodies of inquiry in the investigation of crimes. Moscow: Juridical literature; 1979: 110. (In Russ.).

10. Kuchkina V. G. Comparative analysis of investi- gative and investigative-operative groups. Russian investigator, 2--5, 2011. (In Russ.).

11. Manual for investigators. Ed. by V. V. Mozya- kov. Moscow: Ekzamen; 2005: 912. (In Russ.).

12. Guide to the investigation of crimes. Scien- tific and practical manual. Ed. by A. V. Grinenko. 2nd ed., rev. and expanded. Moscow: Norma; 2008: 768. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru