Субъективные признаки состава террористического акта и иных преступлений террористической направленности

Keywords: terrorist crimes, subjective side, elements of crimes, purpose of terrorist act, responsibility for terrorist crimes.

Анализ составов преступлений, предусмотренных статьями 205, 205.1 - 205.6 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ), свидетельствует о том, что все они без исключения по объективной стороне являются формальными, а значит, для каждого из них будет характерно наличие умышленной формой вины (имеются в виду, прежде всего, основные составы преступлений, закрепленные в названных нормах). С точки зрения признаков субъективной стороны особого внимания заслуживают признаки состава террористического акта, поскольку они во многом позволяют разграничивать преступления террористической и иной направленности.

В соответствии со статьей 205 УК РФ в современной редакции террористический акт может быть совершен с одной или несколькими из следующих целей: преступление террористической направленности

1) дестабилизация деятельности органов власти или международных организаций;

2) воздействие на принятие указанными органами или организациями решений.

Угроза террористического акта, в свою очередь, может быть совершена только с целью воздействия на принятие решений указанными органами или организациями.

Следует отметить, что перечисленные цели заключены в самом понятии терроризма, поскольку в пункте 1 статьи 3 Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» (далее - Федеральный закон «О противодействии терроризму») терроризм рассматривается как идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами публичной власти федеральных территорий, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий.

Верховный Суд РФ в постановлении Пленума «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» акцентировал внимание судов на том, что вышеуказанные цели являются обязательными признаками террористического акта, т.е. имеют квалифицирующее значение.

Как уже отмечалось ранее, именно особые цели совершения противоправных посягательств позволяют отграничивать преступления террористической направленности от иных преступлений, прежде всего, экстремистских.

Следует обратить внимание на то, что современный законодатель непоследователен в определении понятий терроризма и экстремизма. Если обратиться к положениям Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 114 -ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», то можно увидеть, что законодатель к числу проявлений экстремистской деятельности относит различные террористические посягательства. Между тем анализ норм УК РФ свидетельствует о том, что террористические и экстремистские посягательства имеют различные объекты, т.е. посягают на разные общественные отношения. Если терроризм - это, прежде всего, угроза общественной безопасности, то экстремизм - это преступления против основ конституционного строя и безопасности государства. В указанном видится противоречие, требующее своего устранения.

Вместе с тем в условиях существующего противоречия правоприменители на практике вынуждены разграничивать экстремистские и террористические преступления, в связи с чем в науке уделяется пристальное внимание выявлению основных признаков, по которым указанные виды преступления надлежит разграничивать.

С субъективной стороны экстремистские преступления характеризуются особым мотивом, который выступает квалифицирующим признаком соответствующих составов преступлений и самого понятия экстремизма. Таковым мотивом является политическая, идеологическая, расовая, национальная или религиозная ненависть или вражда либо ненависть или вражда в отношении какой-либо социальной группы. В современном УК РФ отдельные экстремистские преступления сосредоточены в главе 29 УК РФ, однако же в некоторых других составах совершение преступлений с указанными мотивами образует квалифицированный или особо квалифицированный составы (например, пункт «б» части 2 статьи 116 УК РФ). Преступлениям террористической направленности данные признаки не свойственны.

Определяя основные признаки, позволяющие разграничивать анализируемые виды преступлений, ученые, как правило, говорят об особом способе и целях терроризма.

Например, Я. И. Гилинский говорит о том, что террористические преступления отличает два основных признака: применение или угроза применения насилия или политическая мотивация.

Как представляется, эти признаки не в каждом случае позволяют отличить экстремизм от терроризма. Во -первых, экстремизм не исключает насилия; во-вторых, экстремистские преступления, совершаемые вследствие ненависти или вражды в отношении конкретной социальной группы, вполне могут сопровождаться и политическими мотивами, и в этом случае данный набор признаков не позволит разграничивать схожие по внешним признакам преступные посягательства.

Ю. М. Антонян высказывает точку зрения о том, что «терроризм - это насилие, содержащее в себе угрозу другого, не менее жестокого насилия, для того чтобы вызвать панику, нарушить и даже разрушить государственный и общественный порядок, внушить страх, заставить противника принять желаемое решение, вызвать политические и иные изменения».

Исходя из данного определения, можно выделить следующие основные признаки терроризма, по мнению Ю. М. Антоняна: 1) насильственные действия как необходимая составляющая объективной стороны преступлений террористической направленности; 2) специфические цели - устрашение населения, дестабилизация деятельности публичных структур, принятие такими структурами решений, по тем или иным причинам выгодных для террористов.

В. В. Серебрянников, анализируя специфические признаки терроризма, высказывает обоснованное мнение о том, что насилие является средством достижения террористических целей, но не является самоцелью террористической деятельности. В качестве таковой выступает «устрашить, психологически подавить, парализовать их волю, подчинить ее своим замыслам». Как полагает ученый, терроризм можно отграничить от других противоправных действий путем выяснения, «имело ли место устрашение с целью воздействовать на поведение властей, политиков, населения».

Ю. И. Авдеев полагает, что ключевым признаком терроризма является именно насилие, которое составляет объективную сторону преступлений террористической направленности. Насилие отличает терроризм от информационной и психологической войны, экстремизма и вандализма. К числу значимых разграничительных признаков ученый также относит особую цель террористов - воздействие на публичные структуры с целью принятия ими выгодных для преступников решений.

Таким образом, при разграничении террористических и экстремистских преступлений особое внимание следует уделять средствам и способам реализации преступного умысла, а также конкретным целям и мотивам преступника. Если для экстремизма характерен особый мотив, связанный с враждой и ненавистью к определенной социальной группе, то для терроризма характерно наличие особой противоправной цели - дестабилизация деятельности органов власти или международных организаций, воздействие на принятие ими выгодных для террористов решений.

Следует обратить внимание и на то, что среди приведенных позиций ученых есть те, которые устрашение населения рассматривают в качестве промежуточной или конечной цели террористического акта. Нами поддерживается позиция о том, что устрашение населения должно рассматривается не как признак действий в составе объективной стороны, а как цель совершения конкретного преступления. Следовательно, придерживаясь данной точки зрения, необходимо говорить о том, что совершение насильственных действий с целью устрашения населения также указывает на совершение преступления именно террористической направленности.

Разъяснения по поводу содержания целей террористической деятельности даны в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности». В соответствии с пунктом 1 данного постановления, при решении вопроса о направленности умысла виновного лица на дестабилизацию деятельности органов власти или международных организаций следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, время, место, способ, обстановку, орудия и средства совершения преступления, характер и размер наступивших или предполагаемых последствий, а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного.

В общем виде «дестабилизация» означает нарушение привычного, сложившегося, нормального порядка течения какого-либо процесса или деятельности. Именно в указанном значении данная цель террористического акта используется и в статье 205 УК РФ. Террористы имеют своей целью нарушение порядка осуществления органов государственной власти, поскольку совершение террористического акта во всяком случае обязывает публичные структуры незамедлительно реагировать на преступления, принимать дополнительные меры для обеспечения безопасности. Даже если в органы внутренних дел или иные органы поступает сообщение о возможном акте терроризма, в соответствующее место направляются значительные человеческие ресурсы, а значит, нарушается привычный, заранее спланированный порядок использования этих ресурсов, что и становится проявлением дестабилизации деятельности органов государственной власти, т.е. достигается цель преступного посягательства.

В соответствии с абзацем третьим пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности», о цели оказания воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями может свидетельствовать побуждение соответствующих субъектов к совершению определенных действий либо к воздержанию от их совершения, содержание требований участников преступления.

Применив насильственные методы, захватив заложников, причинив вред имуществу, террористы выдвигают требования к органам государственной власти. Выдвижение таких требований свидетельствует о стремлении террористов воздействовать на принятие публичными структурами выгодных для преступников решений.

Не в полной мере понятной видится позиция законодателя, рассматривающего в качестве единственной цели угрозы совершения террористического акта только воздействие на принятие органами власти определенного решения. Как указывает А. Н. Игнатов, «в современных реалиях вред, причиняемый человеку, обществу и государству, в частности и дестабилизация деятельности органов власти или международных организаций, связанные с вынужденным реагированием на угрозу совершения террористического акта, возрастает пропорционально инновационно - техническим развитием человечества и глобальным развитием информационного общества, а также возрастанием угрозы международного терроризма и ее субъективного восприятия как населением в целом, так и каждым отдельным человеком в частности. Каждое общество, столкнувшееся с террористической угрозой, в нынешних условиях реальной опасности локального (местного) и тем более международного терроризма, воспринимает любое сообщение об акте терроризма как вредоносное (как по восприятию, так и фактически) и требующее безотлагательного реагирования, поскольку оно служит для него информационным сигналом о потенциальной опасности террористического насилия. Любое сообщение об акте терроризма нарушает нормальные условия и ритм жизни общества и государства, устрашает население, дезорганизовывает деятельность органов власти, в частности правоохранительных органов, государственных учреждений и организаций, нарушает нормальное функционирование объектов социальной инфраструктуры».

Действительно, дестабилизация деятельности органов власти и международных организаций может являться целью реальных угроз совершения террористических актов, что наиболее наглядно проявляется при поступлении в правоохранительные органы информации о возможном совершении террористического акта на определенном объекте или территориях.

В этой связи необоснованной видится позиция законодателя, исключившего цель дестабилизации деятельности органов власти из числа целей, с которыми может совершаться угроза террористического акта.

Для устранения данного недостатка, а также с учетом ранее сделанного вывода о том, что устрашение населения следует рассматривать как цель террористического акта, а не как признак действия в составе объективной стороны, предлагается часть 1 статьи 205 УК РФ (диспозицию нормы) изложить в следующей редакции:«1. Совершение взрыва, поджога

или иных действий, создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях устрашения населения, дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях -

В соответствии с частью 2 статьи 20 УК РФ, уголовная ответственность по достижении виновным 14 лет наступает за следующие преступления: террористический акт (статья 205), прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности (статья 205.3), участие в террористическом сообществе (часть вторая статьи 205.4), участие в деятельности террористической организации (часть вторая статьи 205.5), несообщение о преступлении (статья 205.6).

Как представляется, включение в данный перечень несообщения о преступлении является необоснованным, поскольку четырнадцатилетнее лицо в большинстве случаев не способно понять умысла другого человека на совершение преступления террористической направленности и тем более не осознает общественной опасности умалчивания о ставших ему известными сведений. К данному составу должен применяться общий возраст привлечения к уголовной ответственности (при условии сохранения данного состава в УК РФ).

За остальные преступления, предусмотренные статьями 205.1 - 205.5 УК РФ, к ответственности может быть привлечено лицо, достигшее 16 лет.

Общими признаками субъекта данных составов также выступает вменяемость.

Следует отметить, что в квалифицированных составах отдельных преступлений содержатся признаки специального субъекта - когда преступление совершается лицом с использованием должностного положения, то говорят о специальном субъекте - лице, наделенном определенными должностными обязанностями.

По результатам проведенного исследования субъективных признаков преступлений террористической направленности, можно сделать следующие основные выводы:

1) анализ признаков, позволяющих разграничивать преступления террористической направленности и экстремистские преступления, позволил сделать вывод о том, что в данном случае особое внимание следует уделять средствам и способам реализации преступного умысла, а также конкретным целям и мотивам преступника. Если для экстремизма характерен особый мотив, связанный с враждой и ненавистью к определенной социальной группе, то для терроризма характерно наличие особой противоправной цели - дестабилизация деятельности органов власти или международных организаций, воздействие на принятие ими выгодных для террористов решений;

2) относительно состава террористического акта сделан вывод о том, что в качестве целей угрозы его совершения должны рассматриваться и устрашение населения, и дестабилизация деятельности органов власти и международных организаций. В связи с указанным предложена новая формулировка диспозиции части 1 статьи 205 УК РФ: «1. Совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях устрашения населения, дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях -

3) обоснована необходимость исключения из части 2 статьи 20 УК РФ состава преступления, предусмотренного статьей 205.6 УК РФ, поскольку четырнадцатилетнее лицо не способно понять умысла другого лица на совершение преступления террористической направленности и не осознает общественной опасности собственного умолчания о получении соответствующей информации.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ: