Оценка отдельных изменений Уголовного кодекса Российской Федерации с позиции соблюдения принципов уголовного закона и криминализации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оценка отдельных изменений Уголовного кодекса Российской Федерации с позиции соблюдения принципов уголовного закона и криминализации

Кристина Олеговна Копшева

Аннотация

Политические и социально-экономические преобразования, происходящие в обществе и государстве, напрямую влияют на необходимость внесения соответствующих изменений в законодательство, в том числе уголовное. Однако в последнее время отечественное уголовное законодательство меняется стремительно, часто без учета правил криминализации, с нарушением принципов уголовного законодательства, с игнорированием правил юридической техники. Отдельные нововведения имеют административную преюдицию, наличие которой в Уголовном кодексе Российской Федерации весьма спорно. Такое положение неприемлемо, поскольку уголовное право является самой репрессивной отраслью, и распространение ее действия на крайне широкий спектр общественных отношений недопустимо. Уголовный закон России тем эффективнее, чем он совершеннее.

В статье теоретически обосновывается наличие в отечественном уголовном законодательстве составов преступлений, противоречащих принципам криминализации и уголовного закона, нарушающих правила юридической техники. Автор попытался определить соответствие внесенных изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации принципам и основным критериям криминализации; выявить проблемы, возникшие вследствие криминализации отдельных общественно опасных деяний; раскрыть влияние установленных пробелов уголовного законодательства на эффективность его применения.

В качестве методологической основы были использованы общенаучные (диалектический, анализ, сравнение) и частнонаучные (юридико-догматический) методы.

Автором было установлено, что изменения уголовного законодательства, особенно те, которые связаны с дополнением Уголовного кодекса Российской Федерации новыми составами преступлений, не всегда тщательно разработаны, в большинстве своем не соответствуют принципам криминализации, некоторые из них не согласованы с принципами уголовного законодательства, отдельные -- нарушают правила юридической техники. Недостаточная научная состоятельность таких преобразований приводит к явным недочетам формулирования диспозиций статей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, нарушению принципа справедливости при конструировании санкций, их несоизмеримости. Уголовному законодательству необходимо меняться согласно социально-экономическим и политическим трансформациям, но для качественного применения уголовного закона, выполнения задач, стоящих перед ним, уголовно-правовые нововведения должны соответствовать правилам криминализации и уголовноправовым принципам. Необоснованное расширение Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации приводит к излишней казуистичности и снижению эффективности его применения.

Ключевые слова: уголовный закон, принципы уголовного закона, криминализация, декриминализация, принципы криминализации, уголовно-правовая политика, административная преюдиция, побои, государственная измена, общественная опасность, распространенность, принцип справедливости, санкция, судимость

EVALUATION OF SPECIFIC AMENDMENTS TO THE CRIMINAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION FROM THE POINT OF VIEW TO COMPLY WITH THE PRINCIPLES OF CRIMINAL LAW AND CRIMINALIZATION

Kristina Olegovna Kopsheva

Abstract

Political, social and economic changes in society and the state directly affect the need to make appropriate amendments in legislation, including criminal law. Recently, however, domestic criminal legislation has been changing rapidly, often with no concern for the rules of criminalization, contrary to the principles of criminal law and with neglect of the rules of legal technique. Some innovations have administrative prejudice, but its presence in the Criminal Code of the Russian Federation is very controversial. This situation is unacceptable, since criminal law is the most repressive branch, and its extension to an extremely wide range of social relations is inadmissible. The more advanced the criminal law is, the more effective it is.

The article theoretically substantiates the existence of crimes in the domestic criminal law that are contrary to the principles of criminalization and criminal law and violate the rules of legal techniques. The author tried to determine the compliance of the amendments to the Criminal Code of the Russian Federation with the principles and basic criteria of criminalization; to identify the problems caused by the criminalization of certain socially dangerous acts; to emphasize the impact of the criminal legislation gaps on the effectiveness of its application.

General scientific methods (dialectical method, methods of analysis and comparison) and specific scientific methods (juridical-dogmatic) are used as a methodological basis.

The author found that amendments to criminal law, especially relating to new crimes added to the Criminal Code, are not always thoroughly developed. The most of the amendments do not comply with the principles of criminalization, the others are inconsistent with the principles of criminal law, and some of them violate the rules of legal techniques.

The insufficient scientific validity of such amendments leads to obvious disadvantages concerning the formulation of dispositions of articles in the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation, to the violation of the principle of justice in developing sanctions and their incomparability. It is necessary for the criminal law to be amended according to social, economic and political changes; criminal law innovations, however, require compliance with criminalization rules and principles of criminal law in order for the criminal law to be applied effectively and to fulfil its objectives. Unjustified amendments to the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation results in unnecessary casuistry and reduces the effectiveness of its application.

Keywords: criminal law, principles of criminal law, criminalization, decriminalization, principles of criminalization, criminal policy, administrative prejudice, battery, treason, social danger, prevalence, principle of justice, penalty, criminal records

Одним из направлений уголовно-правовой политики является криминализация и декриминализация деяний. За последнее десятилетие уголовное законодательство России изменялось беспрецедентное количество раз, при этом основные поправки были связаны с дополнением Уголовного кодекса Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (далее -- УК РФ) новыми составами преступлений. Безусловно, подобная законодательная активность не лишена оснований, поскольку продиктована многочисленными социально-экономическими и политическими преобразованиями, произошедшими в обществе и государстве. Вместе с тем в этой деятельности прослеживаются определенные «промахи», что требует тщательного анализа и критического подхода.

Только за 2021 -- начало 2024 г. в российский уголовный закон было внесено более 40 поправок, большинство из которых связано с криминализацией новых общественно опасных деяний. Уголовное законодательство должно совершенствоваться и соответствовать современным реалиям, но для эффективного применения УК РФ, выполнения задач, стоящих перед ним, уголовно-правовые нововведения должны отвечать принципам криминализации. Еще А. Ф. Зелинский отмечал, что криминализация и пенализация преступлений должны не зависеть от изменений политики, а осуществляться в соответствии с представлениями морали, принципами гуманизма, справедливости, законности и милосердия [1]. Иными словами, деяние должно приобрести статус преступления только в случае, если оно объективно согласуется со всеми принципами криминализации.

Одним из таких принципов является достаточно высокая степень общественной опасности содеянного. По сути, это один из главных показателей будущего преступления, и свидетельством тому выступает общество, которое еще до возведения деяния в ранг преступления называет его таковым. Следовательно, чтобы деяние было криминализировано, требуется, чтобы его общественная опасность была настолько высокой, чтобы возникла необходимость в признании его преступлением и установлении за его совершение соответствующего уголовно-правового запрета. Вместе с тем немалый процент нововведений в УК РФ имеет административную преюдицию (так, она предусмотрена в ст. 201.1, 201.2, 201.3, 116.1, 264.2, 264.3, 274.2, 280.3, 282.4, 284.1, 284.2, 285.5, 285.6, 321.1), которая сама по себе весьма спорна и указывает не столько на высокую общественную опасность содеянного, сколько на недостаточное воздействие административной ответственности и наказания на виновное лицо.

Наличие в Особенной части УК РФ значительного количества составов преступлений, включающих административную преюдицию, отсутствие в Общей части каких-либо правил, обосновывающих наличие преюдиции в уголовном законодательстве, свидетельствуют о явном несоблюдении данного принципа криминализации. В качестве оправдания наличия норм с административной преюдицией в УК РФ можно было бы сослаться на тезис о том, что повторность совершения одного и того же деяния после привлечения лица к административной ответственности создает некий накопительный эффект, повышающий степень общественной опасности содеянного, но с этим сложно согласиться. Как верно отмечали И. Я. Козаченко и Д. Н. Сергеев, накопительный эффект и увеличение общественной опасности могут иметь место только при широкой распространенности и причинении массового вреда содеянным, как в свое время это произошло с мелким хищением. Однако при криминализации новых составов преступлений, предусматривающих административную преюдицию, распространенность отсутствует [2].

Для криминализации деяния необходима его относительная распространенность, т. е. оно не должно быть разовым (хотя в данном случае речь также может идти и, напротив, о широко распространенных, повсеместно совершаемых деяниях, и некоторые авторы полагают, что нет смысла криминализировать то, что является массовым поведением [3]). Подтверждением несоблюдения принципа достаточной распространенности выступают статистические данные Департамента Верховного Суда Российской Федерации, анализ которых показал, что за время существования, например, ст. 124.1, 185.4, 185.6 (двое осужденных в 2023 г.), 199.3, 199.4, 200.6, 207.2 (один осужденный в 2023 г.) УК РФ количество лиц, осужденных за совершение данных преступлений, равно нулю, т. е. указанные общественно опасные деяния имели разовый характер и, по всей видимости, не являлись настолько распространенными, чтобы их криминализировали, а новые статьи были внесены в УК РФ в предупредительных целях См.: Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений Уголовного кодекса Российской Федера-ции. 2009-2024 // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации. URL: http://cdep.ru/ index.php?id=79&item=7900 (дата обращения: 21.02.2024).. Здесь же можно говорить о нарушении возможности позитивного воздействия новой уголовно-правовой нормы на общественно опасное деяние [4], а вместе с ним и о нарушении принципа своевременности проведения криминализации деяния, без осуществления тщательного исследования и прогнозирования появления новых общественно опасных деяний в целях дальнейшего признания их преступлениями.

К спорным моментам криминализации можно отнести необходимость устранения пробелов уголовного законодательства и, напротив, необоснованное расширение Особенной части УК РФ, которое приводит к ее излишней казуистичности, в результате чего осуществляется повторная криминализация похожих общественно опасных деяний. Подтверждением тому служат одни из последних изменений уголовного закона. Большая их часть коснулась установления уголовной ответственности за преступления против основ конституционного строя и безопасности государства, мира и безопасности человечества (например, новыми составами преступлений явились добровольная сдача в плен и мародерство), что вполне обоснованно и актуально на сегодняшний момент, однако и здесь имеются определенные спорные аспекты.

Так, УК РФ был дополнен статьей 275.1, предусматривающей ответственность за установление и поддержание российским гражданином отношений сотрудничества с представителем иностранного государства, международной либо иностранной организации в целях оказания им содействия в деятельности, заведомо направленной против безопасности России. В то же время одной из форм совершения государственной измены является оказание нашим соотечественником консультационной и иной помощи тем же субъектам в тех же целях. Таким образом, деяния, предусмотренные ст. 275.1 УК РФ, выступают не чем иным, как видом оказания помощи, направленной против безопасности Российской Федерации, и государственной измены в целом, а ст. 275.1 УК РФ является специальной нормой по отношению к ст. 275 УК РФ. Подобные изменения уголовного закона не только его загромождают, но и значительно усложняют правоприменение, вследствие чего можно говорить о несоблюдении преобладания позитивных последствий при установлении уголовной ответственности как одного из принципов криминализации. Кроме того, установление отношений сотрудничества с иностранным государством или организацией, тем более в целях оказания содействия в деятельности, заведомо направленной против безопасности России, является подготовительной стадией к совершению государственной измены и должно квалифицироваться по ст. 275 со ссылкой на ч. 1 ст. 30 УК РФ. Сравнение санкций показывает, что приготовление к преступлению, предусмотренному ст. 275 УК РФ, может быть наказано лишением свободы на срок до десяти лет, в то время как за совершение преступления, предусмотренного ст. 275.1 УК РФ, максимально строгое наказание возможно в виде восьми лет лишения свободы. Следовательно, помимо того, что деяния, предусмотренные ст. 275.1 УК РФ, и ранее являлись преступными, санкция, предусмотренная за их совершение, снижена по сравнению с санкцией ст. 275 УК РФ. И вместо усиления уголовной ответственности за враждебную деятельность в отношении Российской Федерации, нацеленной на предотвращение данных общественно опасных деяний, ответственность была необоснованно смягчена. Таким образом, недостаточная научная разработанность преобразований уголовного закона приводит к явным пробелам в формулировании диспозиций статей, нарушению принципа справедливости при оформлении санкций, их несоизмеримости.

Интенсивная криминализация характеризуется и другими недочетами, а иногда и откровенными ошибками юридической техники. Так, Федеральным законом от 3 февраля 2014 г. № 15-ФЗ статья 263.1 УК РФ, устанавливающая ответственность за неисполнение требований по соблюдению транспортной безопасности на объектах транспортной инфраструктуры и транспортных средствах и предполагающая неосторожную форму вины, был а дополнена частями 3 и 4, предусматривающими ответственность за совершение указанного преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. Таким образом, законодатель отступил от понятия соучастия, закрепленного в ст. 33 УК РФ, и допустил возможность совершения неосторожного преступления группой лиц. На данную проблему указывают и некоторые ученые, справедливо предполагая, что закрепление в чч. 3 и 4 ст. 263. 1 УК РФ названных квалифицирующих признаков может свидетельствовать о правовой неопределенности и способно вызвать споры, в том числе касающиеся дефиниции понятия «неосторожное сопричинение вреда» [5, с. 14]. Это законодательное упущение требует устранения, в частности исключения квалифицирующих признаков -- группа лиц по предварительному сговору и организованная группа -- из чч. 3 и 4 ст. 263.1 УК РФ.

Нарушение правил юридической техники наблюдается в ч. 2 ст. 116.1 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за нанесение побоев лицом, имеющим судимость за преступление, совершенное с применением насилия¹. Прежде всего данный квалифицирующий признак не согласуется с правилами ст. 86 УК РФ, предписывающими учитывать судимость только при назначении наказания и установлении рецидива. Кроме того, наличие такого отягчающего обстоятельства усиливает уголовную ответственность всех лиц, ранее осуждавшихся за любые насильственные преступления.

Вызывает сомнение и формулировка «имеющее судимость за преступление, совершенное с применением насилия». Что законодатель имел в виду и насколько широко можно трактовать данную позицию? Семантическое толкование термина «насилие» свидетельствует о том, что должны ¹ Судимость за предыдущее аналогичное деяние предусмотрена также в п. «а» ч. 5 ст. 131, п. «а» ч. 5 ст. 132, ч. 6 ст. 134, ч. 5 ст. 135, ч. 2 ст. 204.2, ч. 2 ст. 264.1, ^{2 ст. 264.2, ч. 2 ст. 264.3, ч. 1 ст. 284.1, ч. 2 ст. 291.2, ст. 321, ч. 1 ст. 330.3 УК РФ.} учитываться любые составы преступлений, как основные, так и квалифицированные, в которых применение насилия выступает и составообразующим, и отягчающим обстоятельством, а кроме того, составы не только умышленных, но и неосторожных преступлений (например, ст. 118 УК РФ). Так, согласно словарю С. И. Ожегова, насилие означает применение физической силы к кому-либо [6]. Не исключают применение силы в неосторожных преступлениях против жизни и здоровья (например, ст. 109 и 118 УК РФ) А. Г. Безверхов и Ю. С. Норвар- тян [7]. Таким образом, законодатель официально позволяет учитывать при установлении уголовной ответственности за квалифицированные побои преступления, совершенные в том числе по неосторожности, что не только нарушает принципы справедливости и равенства граждан перед законом, но и противоречит нормативным установлениям уголовного закона России (ст. 18 УК РФ).

Напомним, что Федеральным законом от 3 июля 2016 г. № 323-ФЗ побои были частично декриминализированы путем введения в основной состав дополнительных условий наступления уголовной ответственности, а в дальнейшем ст. 116 УК РФ подвергалась изменениям минимум трижды. В результате были образованы два самостоятельных состава преступления, предусмотренных ст. 116 и 116.1 УК РФ. Безусловно, новая редакция диспозиции ст. 116 УК РФ привела к снижению количества лиц, осужденных за совершение побоев, практически в десять раз, однако в связи с появлением ч. 2 ст. 116.1 УК РФ все может вернуться на прежний уровень, что только подтвердит непро- думанность внесения указанных изменений.

Учитывая, что применение того или иного насилия характерно для более чем одной десятой всех совершаемых преступлений (согласно статистическим данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, из общего количества осужденных за 2022 г. -- 578 751 чел. -- 61 956 чел. было осуждено за совершение насильственных преступлений или тех либо иных преступлений, сопровождающихся применением насилия См.: Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений Уголовного кодекса Российской Федера-ции. 2009--2023 // Судебный департамент при Верхов-ном Суде Российской Федерации. URL: http://www.cdep.ru/ userimages/Statistika_2022_godovaya/k3-svod_vse_sudy- 2022.xls (дата обращения: 19.04.2023).), можно спрогнозировать рост количества осужденных за совершение преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 116.1 УК РФ (за 2022 г. было осуждено 1 919 чел., а за I полугодие 2023 г. -- 1 718 чел. См.: Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений Уголовного кодекса Российской Федера-ции. 2009-2024 // Судебный департамент при Верхов-ном Суде Российской Федерации. URL: http://cdep.ru/ index.php?id=79&item=7900 (дата обращения: 21.02.2024).).

Анализ нововведений, внесенных в ст. 116 и 116.1 УК РФ, практика применения данных статей, учащение случаев совершения насильственных преступлений в семье указывают на необходимость возврата к первоначальной редакции диспозиции ст. 116 УК РФ, не предусматривающей каких-либо дополнительных условий привлечения к уголовной ответственности.

Таким образом, помимо того, что большинство дополнений, внесенных в УК РФ, имеют административную преюдицию, которая свидетельствует об отсутствии достаточной степени общественной опасности деяния как одного из главнейших оснований криминализации, наблюдаются недостаточная разработанность и обоснованность изменений отечественного уголовного законодательства, противоречие принципам уголовного закона, принципам криминализации деяний. Такое положение неприемлемо, так как уголовное законодательство является самым репрессивным, и распространение его действия на крайне широкий спектр общественных отношений недопустимо.

Уголовный закон не должен содержать положений, предусматривающих административную преюдицию, поскольку ее наличие в УК РФ противоречит как социально-правовому понятию преступления, основанию уголовной ответственности, так и концепции отечественного уголовного законодательства в целом. Вносимые изменения в УК РФ, особенно касающиеся криминализации, должны быть обоснованными, тщательно продуманными; установление уголовной ответственности за новые деяния должно иметь место только в том случае, если другие отрасли законодательства не могут обеспечить охрану общественных отношений от общественно опасных посягательств. Для того чтобы новая уголовно-правовая норма не стала фикцией, криминализируемое деяние должно иметь определенную распространенность. Как верно отметила О. В. Волкова, установление уголовной ответственности за новые составы преступлений и внесение других поправок в УК РФ не должны носить бессистемный характер и не могут возникать только как реакция на произошедшее резонансное преступление [8]. При дополнении УК РФ новыми составами преступлений следует точно и неуклонно соблюдать правила криминализации, принципы уголовного закона России и избегать его излишней казуистичности.

Литература

уголовный принцип криминализация

1. Зелинский А. Ф. Криминология. Харьков: Рубикон, 2000. 240 с.

2. Козаченко И. Я., Сергеев Д. Н. Новая криминализация: философско-юридический путеводитель по миру преступного и непреступного. Екатеринбург: Лаборатория Sapientia, 2020. 254 с.

3. Лунеев В. В. Преступность XX века: Мировые, региональные и российские тенденции: Мировой криминологический анализ / Ин-т государства и права Рос. акад. наук. Москва: Норма, 1997. 497 с.

4. Лопашенко Н. А. Уголовная политика. Москва: Волтерс Клувер, 2009. 608 с.

5. Ивнева Е. В., Кавшбая Л. Л. К вопросу о соучастии в преступлении в теории уголовного права и законодательстве России на примере статьи 263.1 Уголовного кодекса Российской Федерации // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2019. № 4 (46). С. 13--16.

6. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. Москва, 1997. С. 1431. URL: https://studylib.ru/doc/6331068/tolkovyj-slovar._- russkogo-yazyka-s.i.-ozhegova-i-n.yu.-shvedova (дата обращения: 10.03.2024).

7. Безверхов А. Г., Норвартян Ю. С. Соотношение категорий «насилие» и «угроза» в современном уголовном праве России // Вестник Санкт-Петербургского университета. Право. 2018. Т. 9, вып. 4. С. 522--534.

8. Волкова О. В. Реализация уголовной политики путем криминализации и декриминализации отдельных преступных посягательств // Вопросы российской юстиции. 2022. № 7. С. 516--525.

1. Zelinskiy A. F. Criminology. Kharkov: Rubicon, 2000: 240. (In Russ.).

2. Kozachenko I. Ya., Sergeev D. N. New criminalisation: a philosophical and legal guide to the world of criminal and non-criminal. Yekaterinburg: Laboratoria Sapientia; 2020: 254. (In Russ.).

3. Luneev V. V. Crime of the XX century: world, regional and Russian trends: world criminological analysis. Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences. Moscow: Norma; 1997: 497. (In Russ.).

4. Lopashenko N. A. Criminal Policy. Moscow: Wolters Kluwer; 2009: 608. (In Russ.).

5. Ivneva Ye. V., Kavshbaia L. L. To the issue on crime complicity in the theory of criminal law and Russian legislation on the example of Article 263.1 of the Criminal Code of the Russian Federation. Bulletin of Krasnodar University of Russian MIA, 13--16, 2019. (In Russ.).

6. Ozhegov S. I., Shvedova N. Yu. Explanatory dictionary of the Russian language. Available from: https://studylib.ru/doc/6331068/tolkovyj-slovar._- russkogo-yazyka-s.i.-ozhegova-i-n.yu.-shvedova. Accessed: 10 March 2024. (In Russ.).

7. Bezverhov A. G., Norvartyan Yu. S. The ratio of the categories "violence" and "threat" in modern criminal law of Russia. Vestnik of Saint Petersburg University. Law, 522--534, 2013. (In Russ.).

8. Volkova O. V. Implementation of criminal policy through criminalization and decriminalization of certain criminal offenses. Russian justice issues, 516--525, 2022. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru