Влияние технологических революций на право

Размещено на http://allbest.ru

Размещено на http://allbest.ru

ВЛИЯНИЕ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИХ РЕВОЛЮЦИЙ НА ПРАВО

В статье рассматривается зависимость динамики права от развития технологий и экономики. Проводится анализ качественных изменений в праве во взаимосвязи с технологическими революциями. Отмечается экономический и технологический детерминизм права. Особое внимание уделяется цифровой революции как фактору, определяющему дальнейшее развитие права.

Ключевые слова: технологическая революция, динамика права, цифровая революция, промышленная революция, технологический детерминизм, экономический детерминизм.

THE IMPACT OF TECHNOLOGICAL REVOLUTIONS ON LAW

Ladenkov Nikita Evgenievich

The article considers the dependence of the dynamics of law on the development of technology and the economy. The analysis of qualitative changes in law in relation to technological revolutions is carried out. The economic and technological determinism of law is noted. Special attention is paid to the digital revolution as a factor determining the further development of law.

Keywords: technological revolution, dynamics of law, digital revolution, industrial revolution, technological determinism, economic determinism.

право технологическая революция экономический детерминизм

Технический прогресс всегда сопровождал развитие человечества. И сегодня человек продолжает совершенствовать различные орудия и средства производства. При этом развитие технологий приводит к трансформации социальных взаимосвязей и экономической сферы жизни общества.

В экономической литературе неоднократно отмечалась зависимость развития экономики от внедряемых в производство технологий. С появлением более сложных орудий труда увеличивалось количество производственных связей, что, в свою очередь, обычно требовало привлечения большего числа людей в процесс производства, распределения, обмена и потребления того или иного конечного блага. Среди перечисленных видов деятельности ключевое значение остается за производством. Как отмечал К. Маркс, «... производство есть исходный пункт. Распределение продуктов есть, очевидно, лишь результат распределения, которое заключено в самом процессе производства и которое определяет организацию производства. Обмен, очевидно, заключен в производстве как его момент. интенсивность обмена, его распространение, также как и его форма, определяются развитием и организацией производства» [1, с. 725].

Формы осуществления производства, распределения и обмена предопределяются уровнем технологического развития, который порождает соответствующие экономические отношения. Они выстраивают вокруг себя определенную социальную, или экономическую, структуру. Данная структура означает в первую очередь соотношение распределения труда, средств производства и полученных продуктов в обществе [2, с. 7]. Сложившиеся отношения закрепляются посредством правовых норм прежде всего гражданского и трудового права. Однако затрагиваются не только нормы, но и системообразующие связи, определяющие логику и структуру всего права. Соответственно, выстраивается экономический детерминизм в праве. К. Маркс отмечал: «Экономическая структура общества есть реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания» [3, с. 7].

Одним из основных направлений экономической науки, изучающих соотношение права и экономики, является Law and Economics. Представителями данного подхода экономика рассматривается как совокупность индивидуальных взаимодействий в сферах производства, распределения, обмена и потребления материальных благ. Но, в отличие от подхода, предложенного К. Марксом, здесь обмен и потребление имеют доминирующее значение. Право же, с одной стороны, соответствует экономическому укладу, охраняя его, с другой - выступает в качестве альтернативы рыночным механизмам в части распределения редких ресурсов. Таким образом, в соответствии с данным подходом право призвано обеспечивать интересы экономики и зависит от нее прежде всего в части повышения экономической эффективности. При этом оно само встраивается в экономическую структуру, порождая издержки на самоподдержание и обеспечение собственной эффективности через финансирование государственных органов.

Вместе с тем большинство исследователей приходят к выводу, что экономика доминирует над правом, которое призвано урегулировать реально складывающиеся в обществе отношения. Если исходить из логики И. Бента- ма, право всегда следует за собственностью, поскольку у них общая судьба. Пожалуй, с этим вполне можно согласиться. «Меновая» теория права Е.Б. Пашуканиса не сильно отличается от исторического материализма, который связывает формирование права с производством и обменом товарами [4]. Однако стоит обратить внимание на то, что попытки ввести правовое регулирование, в корне отличающееся от сложившихся социальных или экономических практик, приводят к полному провалу права.

При этом сфера производства и обмена детерминирована уровнем технологического развития. При накоплении и внедрении достаточного количества технологий, не имевших аналогов в прошлом, перестраивается экономическая система, что приводит к изменению системы права. К. Маркс отмечал: «При этом с изменением экономической основы... происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении такого переворота необходимо отличать материальный. переворот в экономических условиях производства - от юридических, политических, религиозных, художественных или философских форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение» [3, с. 7]. Таким образом, право не только детерминировано экономикой, но и опосредовано технологиями.

Развитие технологий уже и ранее в значительной степени изменяло право. Так, право из привилегии преобразовалось в меру равенства, из меры свободы - в упорядоченность процесса. Такие изменения были обусловлены технологическим прогрессом, отражающимся на привычном укладе жизни людей. К этому приводили все технологические революции, начиная с эпохи металлов в Древнем мире и заканчивая открытием электричества, созданием киберпространства в Новое и Новейшее время [5, с. 10].

Конечно, не любой скачок в развитии технологий, а как следствие, и изменение экономической основы можно назвать технологической революцией. Последняя предполагает качественное изменение, выражающееся в появлении принципиально новых инструментов. В таких ситуациях право также претерпевает значительные изменения. Но в зависимости от динамики права внедрение новых технологий в экономическую сферу может замедляться либо ускоряться. Как показывает историческая практика, право в основном выступает в качестве «тормоза» при появлении ранее неизвестных технологий и ускоряет развитие, если данные технологии уже были интегрированы в производство других государств.

В качестве первого технологического скачка можно выделить неолитическую революцию, произошедшую в 12-14 тыс. лет до н.э., когда человек перешел от охоты и собирательства к оседлому образу жизни с производящим хозяйством. Это обусловило появление ранних цивилизаций и протогосударств. Параллельно с последними начало формироваться и право. Появление простейших сельскохозяйственных технологий изначально не увеличило получаемый продукт, но сконцентрировало большое количество людей в отдельных местностях, что вызвало усложнение структуры общественных отношений. Образовавшемуся обществу потребовались аппарат управления и новый тип социальных норм для координации совместной деятельности и перераспределения ресурсов.

Развитие сельскохозяйственных технологий позволило производить еще больше продуктов питания, что заметно усилило рост городов и концентрацию в них населения. Это привело к появлению первых государств - Междуречья и Египетского царства, главной функцией которых стало обеспечение населения продуктами питания. Однако, как отмечает А.В. Корнев, «власть заботилась и о прочном социальном порядке. Одно из значений египетского слова “маат” - правосудие. Без функции правосудия невозможно себе представить египетского государства. Правосудие, по всей видимости, не было кодифицированным в виде статутов и прецедентов, а выражалось в праведности суда в отношении к личностям и казусам. Правитель, отправлявший правосудие, должен был осуществлять его с учетом нужд, лежавших, по существу, вне прямых задач правосудия. На государстве, таким образом, лежала ответственность за проявление инициативы, направленной на удовлетворение национальных нужд» [4].

Дальнейшее развитие технологий привело к утрате эффективности использования рабского труда и постепенному отказу от него. Интересно заметить, что при освоении Нового света потребность в рабском труде снова возросла. Вероятно, это связано с тем, что производственные процессы на осваиваемых землях значительно уступали в своей технологичности существовавшим в Европе. Римское право рассматривало состояние рабства как нечто естественное, согласно же современным представлениям о праве рабство есть нечто противоречащее самим его основам. Причины такого изменения парадигмы связаны не с правом, а с иными сферами общественной жизни, в том числе экономикой. Прежде всего рабовладение стало экономически нецелесообразным [6, с. 167]. Однако такое изменение произошло не к концу существования Римской империи, а только в XIX-XX веках. Тем не менее такие тенденции начали зарождаться, постепенно изменяя представления о правосубъектности, соотношении объекта и субъекта права. Однако ни в Античности, ни в Средневековье технические революции не произошли, как и не появились технологии, принципиально меняющие быт людей. Это позволяет римскому праву, конечно же, с изменениями действовать уже много веков. Отметим, что при распаде Римской империи теоретические аспекты ее права были частично забыты, но впоследствии оно регенерировало свою теоретическую базу в европейских университетах Позднего средневековья и Раннего Нового времени.

Затем в Западной Европе последовательно произошли четыре революции: религиозная - изменила представление о Боге, его роли и отношении между людьми; научная - дала новый способ познания, позволивший создавать машины и фабрики; промышленная - коренным образом изменила процессы производства и распределения материальных благ; буржуазная - сформировала, по сути, современное общество, способствовала появлению нового человека, по своей культуре и самосознанию резко отличающегося от человека Средневековья. Возникла новая цивилизация - современный Запад [7].

В контексте данного исследования нас больше всего интересуют промышленные революции, т. к. именно они обусловливают изменения технологий производства.

Первая промышленная революция длилась с 1760-х по 1840-е годы. В качестве ее основного технологического достижения, но не единственного, можно выделить переход к механическому производству, который стал возможным благодаря появлению парового двигателя, что привело не только к увеличению производственных мощностей, но и созданию новых средств транспортировки грузов и людей. Это позволило не только задействовать меньшее количество трудовых ресурсов непосредственно в процессе производства, но и расширить рынки сбыта. Данные технологические изменения стали одной из причин, как указывалось выше, буржуазных революций, которые выступили катализатором качественных изменений в праве. Усложнившийся экономический уклад потребовал новой, более разработанной законодательной техники. Поэтому в данный период времени начало складываться право в привычных для нас формах. Наиболее ярким примером выступают кодексы Наполеона.

В конце XIX века произошла вторая промышленная революция, связанная с широким применением электроэнергии. Такое важное технологическое достижение позволило перейти к конвейерному производству, обеспечившему массовость создаваемой продукции. Как справедливо высказался величайший промышленник ХХ века Генри Форд, «назначение машины заключается в том, чтобы избавить человека от тяжелых работ и освободить его энергию для усовершенствования его интеллектуальных и духовных сил и для завоевания в области мысли и высшего творчества. Машина - символ власти человека над обстановкой» [8]. Вторая промышленная революция привнесла в право значительные изменения как структурного, так и содержательного характера. Стали появляться новые самостоятельные отрасли права, модифицирующие предметы и методы уже существующих. Расширился перечень прав человека и гражданина, получил развитие принцип равенства.

Третью промышленную революцию обычно связывают с появлением во второй половине XX века ЭВМ, отмечая, что персональные компьютеры и Интернет являются плодами данной революции. Ее можно назвать не столько промышленной, сколько цифровой. Некоторые исследователи отмечают, что уже началась четвертая промышленная революция, которая опирается на технологические достижения предыдущей. Ее основными чертами являются «вездесущий» и мобильный Интернет, миниатюрные производственные устройства (которые постоянно дешевеют), искусственный интеллект и обучающие машины [4]. Однако, на наш взгляд, заявления о четвертой революции несколько преждевременны. Перечисленные выше технологии являются результатом развития, пусть и очень существенным, технологий, появившихся в 1960-е годы.

Несмотря на термин «технологическая революция», происходящие социальные изменения не столь стремительны. Зачастую требуется накопления определенной экономической базы, создающей общественные противоречия для глобальных изменений в структуре общества и права. В современном мире уже наблюдаются такие противоречия. Со времен великих социальных революций XVII, XVIII и XX веков категории права в известной мере утратили новаторский регулятивный потенциал. Многие из них скомпрометированы последующей социальной практикой. Само понятие «правовой» неуклонно формализуется [5, с. 17].

Появление цифровых технологий не только улучшило орудия труда, но и создало новую среду для взаимодействий между субъектами. В рамках этой новой среды традиционные инструменты правового регулирования оказываются не столь эффективными. Однако технический прогресс бросает вызов праву не только в цифровой сфере. Достижения естественных наук также дают основания усомниться в актуальности толкования многих правовых концепций, казавшихся нерушимыми на протяжении веков, что приводит к переосмыслению права как на обыденном уровне, так и в профессиональном правосознании.

Некоторые ученые рассматривают такой прогресс несколько шире, отмечая, что он может стереть существующие границы между науками, социальным и естественным.

Современная технологическая (цифровая) революция уже привела систему права к состоянию, в котором оно не способно развиваться без существенных структурных изменений. Основное отличие от предыдущих технических революций заключается в том, что до сих пор юридическое мышление основывалось на собственном методе идентификации права, включающем элементы воли, интереса, цели, запрета и дозволения [5, с. 11]. Но современные цифровые технологии требуют учета методологии технических процессов, их возможностей и закономерностей, не зависящих от воли человека. Это делает необходимой корреляцию технических и социальных норм и требует пересмотра роли права в системе социальных норм.

Однако, как отмечалось выше, процесс перестроения общества всегда немного отстает от развития технологий. Право же при внедрении новых технологий в повседневную жизнь обычно отстает и от общества. Зачастую это связано с инертностью законодательного механизма. Образ нового права уже зарождается в академическом сообществе и бизнес-среде. Некоторые государства, в том числе и Россия, также пытаются внести соответствующие изменения в законодательство с большим или меньшим успехом.

Главное отличие последней технологической (цифровой) революции заключается в том, что она создает новую среду, в рамках которой между собой взаимодействуют не только люди, но и нечеловеческие сущности, на основе технологий искусственного интеллекта. Современные законы, основанные на римском праве, не подходят для регулирования отношений в этой среде ввиду отличий в ее природе, что обусловливает несколько иной характер регулирования. Однако сущностно данное регулирование по-прежнему выражается в применении норм, затрагивающих наиболее важные общественные отношения путем предоставления взаимно корреспондирующих прав и обязанностей. Следовательно, такая трансформация не приводит к «раздвоению» права, а детерминирует усложнение его внутренней структуры. Видимо, стоит вести речь не о появлении «нового права», а о зарождении цифровой подсистемы. Соответствующая подсистема не укладывается в традиционное отраслевое деление, тем самым расширяя систему права.

Специфика цифровой подсистемы заключается в том, что она является регулятором в совершенно иной среде, которая на данный момент не слишком распространена. Поэтому подсистема выступает скорее в качестве гипотетической модели, чем наблюдаемого явления. Отдельно отметим, что даже не предполагается, что данная подсистема полностью вытеснит классическое право. Однако может возникнуть ситуация конкуренции регулирования без законодательного вмешательства, направленного на четкое распределение сфер. Идея заключается в том, что цифровая подсистема будет выступать в качестве относительно самостоятельного элемента всей системы права. Естественно, будет возможно взаимопроникновение норм между структурными элементами, при этом их реализация предполагает использование совершенно разных механизмов.

Можно сказать, что классическое право будет направлено на регулирование классических правоотношений на основе базовых принципов. Цифровая подсистема будет иметь более прикладной характер. Классическая часть системы права, как и прежде, может базироваться на актах государственного правотворчества. Однако сложно представить себе акт, детально регулирующий взаимоотношения в цифровой среде. Таким образом, цифровую подсистему едва ли можно закрепить в законодательстве. Там, вероятно, будут использоваться обычай, иные источники, в том числе еще не систематизированные.

В заключение отметим, что последняя технологическая (цифровая) революция, вероятно, окажет наиболее значительное влияние на развитие права ввиду появления как новой среды взаимодействия, так и нетипичных квазисубъектов на основе искусственного интеллекта.

Литература

1. Маркс К. Введение (из экономических рукописей 1857-1858 годов) // Собр. соч. 2 изд. М., 1958. Т 12.

2. Бирюков С.В. О влиянии экономики на право (теоретические подходы) // Вестник ОмГУ. Серия: Право. 2018. № 1(54).

3. Маркс К., Энгельс Ф. К критике политической экономии // Собр. соч. 2 изд. М., 1959. Т. 13.

4. Корнев А.В. Технологические революции и право // История государства и права. 2019. № 5.

5. Синюков В.Н. Цифровое право и проблемы этапной трансформации российской правовой системы // Lex Russica. 2019. № 9(154).

6. Ладенков Н.Е. Трансформация правовой системы под влиянием цифровизации: причины и тенденции // Философия права. 2021. № 1(96).

7. Маркс К. Соч. / К. Маркс, Ф. Энгельс. 2-е изд. М., 1961. Т. 21.

8. Форд Г. Моя жизнь: настольная книга предпринимателя / Г. Форд. М., 2014.

Размещено на Allbest.ru