Тенденции совершенствования и повышения эффективности уголовного судопроизводства

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тенденции совершенствования и повышения эффективности уголовного судопроизводства

Василий Герасимович Глебов

At present, there is a revival of interest of scientists and practitioners in the study of the effectiveness of legal phenomena, including in relation to criminal proceedings. The relevance of this area of scientific work is to study and identify the effectiveness of law and its components in order to develop proposals on this basis for improving the quality of legislation and law enforcement. Therefore, the article attempts, based on the analysis of the current criminal procedure law, the practice of courts and preliminary investigation bodies, the points of view of legal scholars, to find ways of procedural and organizational optimization of criminal proceedings in the course of pre-trial and judicial proceedings, based on account current trends and prospects for the development of this area of justice.

Keywords: preliminary investigation, efficiency of criminal proceedings, detection and investigation of crimes, ensuring the rights of participants in the process, procedural documents, coercive measures.

Юридическая общественность России уже несколько лет готовится к важному событию -- Х Всероссийскому съезду судей, который должен состояться в ноябре-декабре 2022 г. в 100-летнюю годовщину Верховного Суда Российской Федерации. Данное мероприятие имеет значение вехи в развитии и совершенствовании не только судебной системы, но и всей причастной к нему правоохранительной системы. Особенно это относится к сфере уголовного судопроизводства, где деятельность суда является в первую очередь завершающим этапом досудебного производства по уголовным делам (предварительного расследования). Многие юристы оценивают сложившуюся ситуацию и пытаются определить перспективные пути, по которым в дальнейшем пойдет осуществление правосудия в России.

В связи с вышеизложенным можно отметить, что в настоящее время возрождается интерес ученых и практиков к исследованию вопросов эффективности правовых явлений, в том числе по отношению к уголовному судопроизводству. Актуальность данного направления заключается в изучении и выявлении эффективности права и его компонентов в целях выработки на этой основе предложений по совершенствованию качества законодательства и правоприменительной деятельности. Поэтому юристы, как ученые, так и практики, анализируя эту сферу правосудия, пытаются найти пути процессуальной и организационной оптимизации производства по уголовным делам в ходе досудебного и судебного производства по ним. Не остаются в стороне и руководители судов, в том числе Председатель Верховного Суда Российской Федерации В. М. Лебедев. Так, выступая в мае текущего года на пленарном заседании Совета судей Российской Федерации, он очертил основные направления тех изменений, которые должны повысить эффективность судебной системы, доступность правосудия, оптимизировать процессуальные процедуры и в итоге обеспечить законность, обоснованность и справедливость принимаемых судами решений¹.

Конечно, указанные идеи не являются чем-то абсолютно новым, о них в той или иной мере уже известно, их обсуждали как юристы, так и законодатели, вносили определенные правотворческие предложения по изменению законов. В итоге некоторые из них были реализованы, другие ждут своей очереди в связи с уточнением предлагаемых новелл или отсутствием на текущий момент определенных возможностей и средств для их воплощения в жизнь.

Тем не менее все высказанные мнения позволяют выделить и проанализировать ряд общих направлений как основных тенденций развития судопроизводства в ближайшее время и соответствующих этому изменений законодательства. правовой уголовный судопроизводство

Одним из направлений является расширение внедрения цифровых технологий в деятельность судов и различные процессуальные процедуры. В качестве примера в определенной мере по аналогии можно использовать положения уже реализуемой в России государственной национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации» Цифровая экономика Российской Федерации: гос. нац. прогр., утв. распоряжением Правительства Российской Федерации от 28 июля 2017 г. № 1632-р // Правительство России. URL: http://static.government.ru/ media/ files/9gFM4FHj4PsB79I5v7yLVuPgu4bvR7M0.pdf (дата обращения: 15.09.2022)., осуществляемой в рамках утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 9 мая 2017 г. № 203 «Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017--2030 годы».

В изучаемой нами сфере это направление совершенствования судебной системы обычно именуется цифровизацией правосудия. В результате цифровизация должна привести к созданию таких условий судебной деятельности, которые обеспечат существенное улучшение ее качества и эффективности, общественного доверия к судам путем повышения доступности правосудия для граждан и иных лиц по различным категориям рассматриваемых судами дел за счет внедрения и использования современных цифровых технологий.

Нельзя отрицать того, что процесс внедрения цифровых технологий в деятельность судов и сейчас достаточно активно осуществляется и электронные средства (в первую очередь компьютеры и сеть Интернет) используются судами, но главным образом для организации судебного делопроизводства. Но при этом важнейшим результатом, казалось бы, такого чисто организационнотехнического аспекта цифровизации видится обеспечение доступности информации о деятельности судов, что позволяет участникам процесса и иным лицам иметь возможность оперативно получать сведения о рассмотрении и разрешении конкретных дел, принятых по ним судебных решениях. Это происходит благодаря соответствующей деятельности Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, на который возложено обеспечение функционирования интернет- портала государственной автоматизированной системы (ГАС) «Правосудие».

Об эффективности использования цифровых технологий позволяет судить опыт некоторых стран. Например, в Великобритании внедренная в 2015 г. в ходе реформы судебной системы цифровая инфраструктура делопроизводства позволила сократить объемы используемой бумаги на 500 тонн, а временные затраты на подачу искового заявления -- с 15 рабочих дней до 10 минут. В Китае в 2019 г. на базе существующего мессенджера страны WeChat был создан цифровой портал, позволяющий пользователям подавать документы, участвовать в слушаниях и обмениваться сведениями без посещения здания суда¹.

В России также растет существенными темпами подача в суд процессуальных документов в электронной форме, но это происходит в основном в гражданском и арбитражном процессе (для уголовного судопроизводства возбуждение уголовного дела не входит в сферу судебных полномочий, а относится к компетенции органов предварительного расследования). В связи с этим видится необходимым для внедрения данного способа в уголовный процесс указать в законе на такую возможность, поскольку в действующем Уголовнопроцессуальном кодексе Российской Федерации (далее -- УПК РФ) в главе 19 «Поводы и основание для возбуждения уголовного дела» подобного правила не содержится. На наш взгляд, в первую очередь использование электронной формы представления документов можно допустить для заявлений и сообщений о преступлении как поводов возбуждения уголовного дела.

Следует признать, что законодатель в ряде случаев реагирует на социальные изменения в обществе и государстве, внося определенные изменения в уголовно-процессуальное законодательство. Так, в марте 2022 г. ст. 140 УПК РФ была дополнена ч. 1.3, которая предусматривает новый повод для возбуждения уголовных дел по налоговым преступлениям (ст. 198--199.2 Уголовного кодекса Российской Федерации, далее -- УК РФ) -- «материалы, которые направлены налоговыми органами» О внесении изменений в статьи 140 и 144 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации: федер. закон от 9 марта 2022 г. № 51-ФЗ // ГАРАНТ.РУ. URL: https://base.garant.ru/403623756/1cafb24d049dcd1e7707 a22d98e9858f/#block_111 (дата обращения: 02.09.2022).. Однако, как представляется, при этом не учтены развитие и возможности современных цифровых технологий, которые позволяют направлять официальные документы посредством систем электронного документооборота с использованием электронной подписи -- простой или усиленной квалифицированной. С учетом этого можно предусмотреть применение такого способа обращения в компетентные органы хотя бы для данного повода к возбуждению уголовного дела.

Стоит отметить, что в российском уголовнопроцессуальном кодексе всего в двух статьях содержится термин «электронная подпись». Это касается ст. 474.1 УПК РФ, характеризующей общий порядок использования электронных документов в уголовном судопроизводстве, и ч. 2 ст. 393 УПК РФ, регламентирующей порядок обращения к исполнению приговора, определения, постановления суда путем направления их копий, подписанных судьей усиленной квалифицированной электронной подписью, в органы или учреждения исполнения наказания или принудительного исполнения.

Однако, как вытекает из содержания и смысла указанных процессуальных норм, соответствующие положения распространяются только на судебные стадии уголовного процесса: «Ходатайство, заявление, жалоба, представление могут быть поданы в суд... в форме электронного документа, подписанного лицом, направившим такой документ, электронной подписью» (ч. 474.1 УПК РФ) Доступ из справ.-правовой системы «Консультант- Плюс».. Представляется, что законодатель необоснованно ограничил возможности использования электронной формы подачи и отправки документов в досудебном производстве по уголовным делам. Органы предварительного расследования в ряде случаев также имеют соответствующие технические возможности применения информационнотелекоммуникационной сети Интернет. Как один из вариантов можно предложить использование портала государственных услуг либо создать единую систему межведомственного электронного взаимодействия.

Следует признать, что в данном смысле суды находятся в более выигрышном положении, имея свои официальные сайты, где размещены необходимые для заполнения формы документов. Кроме того, их деятельность обслуживает упоминавшаяся выше система ГАС «Правосудие». Но законодателю уже сейчас представляется целесообразным подготовить соответствующую нормативно-правовую базу с учетом перспектив обеспечения технических возможностей для расширения применения цифровых технологий на всех стадиях уголовного судопроизводства.

В этом же направлении нужно предусмотреть использование при производстве предварительного расследования электронных документов, в первую очередь путем наделения участников уголовного процесса правом направлять ходатайства, жалобы, представлять документы в ходе доказывания. С другой стороны, например, вполне допустимо органам предварительного расследования отправлять по электронной почте повестки о вызове к следователю (дознавателю) и многое другое. С позиций оценки эффективности деятельности судов и органов предварительного расследования это приведет к экономии процессуальных расходов. Что касается использования таких документов с электронной подписью, то оно видится необязательным, поскольку к этому варианту целесообразно обращаться для их оперативного получения, а в дальнейшем участники должны будут представить оригинал документа. В качестве образца для таких правовых новелл можно применять действующие положения Гражданского кодекса и Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Еще одним направлением внедрения цифрови- зации в судопроизводстве является использование видео-конференц-связи. Так, по заявлению Председателя Верховного Суда Российской Федерации В. М. Лебедева, в первом квартале 2022 г. данным способом было проведено 164 000 судебных заседаний¹. Применительно к уголовному судопроизводству, по данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, в 2021 г. при рассмотрении судами уголовных дел и материалов по I инстанции видео-конференц-связь использовалась 105 655 разhttps://www.vsrf.ru/press_center/mass_media/31167/ (дата обращения: 19.10.2022). Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции за 12 месяцев 2021 г. // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации. URL: http://www.cdep.ru/index.php? id=79&item=6120 (дата обращения: 30.09.2022)..

Однако анализ УПК РФ опять показывает, что применение систем видео-конференц-связи нормативно закреплено в основном для судебных заседаний, в которых обвиняемый, подсудимый, потерпевший, свидетель и другие участники процесса могут участвовать или могут быть допрошены путем использования видео-конференц-связи (ч. 6 ст. 35, ч. 4 ст. 240, ч. 6.1 ст. 246, ст. 278.1 УПК РФ и другие). По отношению к досудебному производству указанные правила также распространяются на рассмотрение судами ходатайств органов предварительного расследования, жалоб участников.

Вместе с тем при производстве следственных действий такая возможность была предоставлена органам предварительного расследования только в январе 2022 г., когда УПК РФ был дополнен ст. 189.1 «Особенности проведения допроса, очной ставки, опознания путем использования систем видео-конференц-связи». Данное изменение уголовно-процессуального законодательства считаем прогрессивным, но оно опять же представляется полумерой в первую очередь по причине ограничения круга следственных действий, при производстве которых может использоваться видео-конференцсвязь. Например, не усматривается препятствий для допущения такого способа производства следственных действий при проверке показаний на месте.

По сути, аналогичная ситуация складывается и с внедрением в уголовный процесс аудио- или видеопротоколирования. В соответствии с приведенными выше статистическими данными Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, в 2021 г. в судебных заседаниях при рассмотрении уголовных дел (материалов) такой способ фиксации, закрепленный в ст. 259 УПК РФ «Протокол судебного заседания», применялся 1 174 724 раза (аудиопротоколирование), 78 421 раз (видеопротоколирование)¹.

Для досудебного производства такой возможности законом не предусматривается, но при этом в ряде случаев указывается на использование в качестве дополнительного к протоколу средства фиксации проводимого следственного действия аудио- и видеозаписи (ст. 166 УПК РФ). Однако в данном случае подразумевается составление полноценного протокола, в котором отражаются все обстоятельства проводимого процессуального действия, в том числе связанные с применением технических средств аудио- и видеозаписи.

Представляется, что для производства предварительного расследования также вполне возможно допустить упрощение требований к письменному оформлению протоколов. Вместе с тем речь не идет об их полной замене, достаточно в протоколе отразить только значимые для доказывания факты или обстоятельства, сократив таким образом объем протокола и сэкономив время на его составление, что тоже является одним из показателей эффективности процессуальной деятельности.

Использование аудио- и видеопротоколирования позволяет поставить на повестку дня и вопрос об оптимизации некоторых других процессуальных процедур, связанных с документальным оформлением принимаемых решений и проводимых действий. Наиболее реальным видится предложение о расширении правила о возможности провозглашения в зале суда только вводной и резолютивной частей приговора. Действующий уголовно-процессуальный закон уже содержит такие нормы для случаев рассмотрения уголовного дела в закрытом судебном заседании (ч. 3 ст. 310 УПК РФ) или же рассмотрения уголовных дел в открытом судебном заседании о преступлениях в сфере экономической деятельности и некоторых других преступлениях, связанных с деяниями против общественной безопасности, основ конституционного строя, безопасности государства (ч. 7 ст. 247 УПК РФ).

Оценивая объективную необходимость провозглашения полного текста приговора суда, можно сделать пессимистичный вывод о том, что Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции за 12 месяцев 2021 г. // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации. URL: http://www.cdep.ru/index.php? id=79&item=6120 (дата обращения: 30.09.2022). реального влияния на восприятие и понимание сущности излагаемых положений участниками процесса он не оказывает, а соответственно, и на их решения о согласии или несогласии с обоснованием и аргументацией вынесенного приговора. Особенно это касается ситуаций, когда оглашение приговора занимает много времени. Стороны, получив копию полного текста приговора (в том числе в форме электронного документа), в установленный законом срок вполне смогут его изучить, проанализировать и прийти к конкретным выводам принять необходимое с их точки зрения решение, например обжаловать его или нет.

В определенной связи с исследуемой проблемой обсуждается вопрос о правомерности копирования материалов уголовного дела в виде процессуальных документов, составленных следователем или дознавателем, при рассмотрении уголовного дела в суде. Главным образом это касается использования судом текста обвинительного заключения для составления приговора. Действительно, применение компьютерных технологий и офисного программного обеспечения позволяет обращаться к электронным версиям процессуального документа для составления другого документа, имеющего в значительной мере сходство по характеру и содержанию (если даже не аналогию). По существу, чаще всего проводится компиляция текста документа за счет заимствования фрагментов текста других документов, а реже встречается полное копирование (плагиат).

В любом случае данный подход позволяет говорить о процессуальной экономии, в первую очередь сокращении времени, необходимого на самостоятельное составление нового процессуального документа, а значит, и о повышении эффективности в сфере уголовного судопроизводства. Однако такая возможность неоднозначно оценивается юристами. Одни из них полагают, что подобная судебная практика является нарушением закона и приводит к ограничению прав участников, другие считают это явление современным и допустимым, не влияющим на оценку доказательств по материалам дела и принятие по нему процессуальных решений.

Ярким примером спора по указанной причине представляется уголовное дело, рассмотренное судами нескольких инстанций, принимавшими противоположные решения. В своих жалобах защитник осужденной считал, что копирование судом в приговор описания преступного деяния, показаний допрошенных по уголовному делу лиц и содержания других доказательств из обвинительного заключения, без учета результатов проведенного судебного разбирательства, недопустимо. А представитель потерпевшего, наоборот, исходила из того, что не любая компиляция содержания процессуальных документов следствия в приговоре свидетельствует о его незаконности¹.

В итоге данное уголовное дело стало предметом рассмотрения по анализируемым основаниям Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации². В принятом кассационном определении указано, что копирование в приговор части обвинительного заключения не лишает участников дела права на справедливое судебное разбирательство, а также не влияет на полноту установления судом фактических обстоятельств дела и юридическую оценку действий обвиняемой.

Тем самым Верховный Суд Российской Федерации дал «зеленый свет» применению возможностей электронных документов в судопроизводстве, что должно повлечь законодательное закрепление направления в суд не только бумажного уголовного дела, но и электронной версии определенных материалов процессуальных документов по нему.

Другой важной и актуальной для настоящего времени тенденцией совершенствования уголовного судопроизводства является осуществление мер по его гуманизации. Данное направление в уголовно-правовом поле реализуется по двум путям: декриминализации ряда преступлений, в первую очередь небольшой тяжести, и назначению более мягкого наказания или даже освобождению от уголовной ответственности, например, с назначением судебного штрафа (ст. 76.2 УК РФ). В целом сложившаяся в последние годы судебная практика позитивно оценивается как сменившая вектор с активного назначения наказания в виде лишения свободы на применение остальных видов наказания. Так, в 2021 г. суды вынесли приговоры с назначением наказания, связанного с лишением свободы на определенный срок, по 174 156 делам, а по 417 457 делам -- с назначением других наказаний, т. е. почти в два раза больше. При этом Председатель Верховного Суда Российской Федерации В. М. Лебедев сообщил, что число лиц, приговоренных к лишению свободы, уже несколько последних лет составляет 28--29 % от общего количества осужденных Правосудное будущее: 5 важных тенденций развития // Верховный Суд Российской Федерации. URL: https://www.vsrf.ru/press_center/mass_media/31167/ (дата обращения: 19.10.2022)..

По отношению к стадии предварительного расследования гуманизацию рассматривают в первую очередь с позиций применения мер уголовнопроцессуального принуждения, оценивая главным образом количество обвиняемых, к которым по ходатайству органа предварительного расследования судом применена мера пресечения в виде заключения под стражу (п. 1 ч. 2 ст. 29, ст. 108 УПК РФ). Данная проблема достаточно давно находится под пристальным вниманием юристов, а особенно тех адвокатов, которые являются защитниками в уголовном процессе. Но следует признать, что о «гуманизации» можно говорить и в этом случае. Так, по статистическим данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, в прошлом 2021 г. судами в ходе досудебного производства удовлетворено 87 905 ходатайств об избрании заключения под стражу, а отказано в применении этой меры пресечения 10 129 раз, т. е. почти в каждом восьмом случае Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции за 12 месяцев 2021 г. // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации. URL: http://www.cdep.ru/index. php?id=79&item=6120 (дата обращения: 30.09.2022).. Несколько лет назад данное соотношение было в разы больше.

Полагаем, что законодательная основа для реализации и расширения подобной тенденции в настоящее время достаточна. Уголовно-процессуальный закон не только устанавливает основания для применения к обвиняемым мер пресечения (ст. 98 УПК РФ), но и указывает обстоятельства, которые органы предварительного расследования и суд обязаны учитывать при выборе конкретной меры пресечения (ст. 99 УПК РФ). Получается, что принимаемое решение, если исходить из принципа свободы оценки доказательств (ст. 17 УПК РФ), должно соответствовать той совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, которые формируют внутреннее убеждение прокурора, следователя (дознавателя) и в конечном счете судьи в пределах предоставленных им полномочий об объективной необходимости, о законности и обоснованности избрания к конкретному обвиняемому конкретной меры пресечения.

Соответственно, здесь мы сталкиваемся с субъективными факторами, в первую очередь желанием органов предварительного расследования создать такие процессуальные условия, которые максимально гарантировали бы надл ежащее поведение обвиняемого и предотвращали бы возможные негативные последствия для расследования преступления, которые могут наступить в случае, если к обвиняемому будет применена недостаточная правоограничительная мера.

На страже интересов и защиты прав обвиняемых в данном случае должны стоять в первую очередь прокурор и суд, роль которых в решении вопросов о применении меры пресечения к обвиняемому нельзя недооценивать. Так, Генеральный прокурор Российской Федерации в своих приказах нацеливает подчиненных прокуроров на необходимость давать согласие дознавателям на возбуждение перед судом ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу только при наличии предусмотренных законом оснований и обстоятельств, а также обязательно принимать участие в судебных заседаниях при рассмотрении судом ходатайств об избрании, продлении мер пресечения¹.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации посвятил анализируемой проблеме специальное постановление «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий» от 19 декабря 2013 г. № 41 О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 (ред. от 11.06.2020) // КОДИФИКАЦИЯ.РФ. URL: https://rulaws.ru/vs_rf/Postanovle nie-Plenuma-Verhovnogo-Suda-RF-ot-19.12.2013-N-41/ (дата обращения: 20.09.2022)..

Несмотря на это, существенно ситуация не изменилась, хотя и имеются позитивные сдвиги, о чем было сказано выше. Председатель Верховного Суда Российской Федерации В. М. Лебедев так охарактеризовал причину значительного количества заключенных под стражу: «Суды не в полной мере реализуют возможность избрания мер пресечения, не связанных с заключением под стражу. В 2021 г. судами были рассмотрены уголовные дела в отношении 16 тысяч лиц, содержащихся под стражей и обвиняемых в совершении тяжких преступлений в сфере экономики, не связанных с применением насилия. Четыре тысячи четыреста обвиняемых -- это почти треть -- имели постоянное место жительства и не имели судимостей. Из них полутора тысячам лиц (каждому третьему) суды назначили наказания, не связанные с лишением свободы. Возникает вопрос о причинах, по которым лица, имеющие постоянное место жительства и не имеющие судимостей, содержались под стражей, учитывая, что нередко этим лицам назначались наказания, не связанные с лишением свободы» [1]. Вышесказанное как нельзя лучше отражает сложившуюся практику: закон существует, но его толкуют и применяют конкретные лица, наделенные соответствующими процессуальными полномочиями, и каждый со своим субъективным видением материалов уголовного дела.

Размещено на Allbest.ru