Запрет определенных действий, залог, домашний арест: рокировка принудительного потенциала мер пресечения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Запрет определенных действий, залог, домашний арест: рокировка принудительного потенциала мер пресечения

Бекетов Александр Олегович

Появление меры пресечения в виде запрета определенных действий, а также изменение регулирования залога и домашнего ареста, повлекшие перераспределение их принудительного потенциала, породили дискуссии о возможности одновременного применения к преследуемому лицу нескольких мер пресечения. В статье сделан вывод о нецелесообразности такого подхода. В качестве критерия строгости мер пресечения предложено определить их «принудительный потенциал», указывающий на предельно допустимую возможность ограничивать права и свободы обвиняемого (подозреваемого). залог домашний арест принудительный потенциал

Ключевые слова: запрет определенных действий, залог, домашний арест, принудительный потенциал, система мер пресечения.

Prohibition of certain actions, bail, house arrest: castling the coercive potential of preventive measures

The appearance of a preventive measure in the form of a ban on certain actions, as well as a change in the regulation of bail and house arrest, which led to the redistribution of their coercive potential, gave rise to discussions about the possibility of simultaneously applying several preventive measures to the persecuted person. The conclusion is made about the inexpediency of such an approach. As a criterion for the severity of preventive measures, it is proposed to determine their "coercive potential", indicating the maximum permissible opportunity to restrict the rights and freedoms of the accused (suspect).

Keywords: prohibition of certain actions, bail, house arrest, coercive potential, system of preventive measures.

Нормальный ход уголовного судопроизводства предполагает не только участие в нем фигуры обвиняемого (подозреваемого), но и добросовестное исполнение им своих процессуальных обязанностей. Публичное начало уголовно-процессуальной деятельности обусловливает наличие средств, обеспечивающих надлежащее поведение участников уголовного процесса, в том числе и вопреки их воле. Меры пресечения, являясь наиболее строгими из таких средств, на протяжении длительного времени претерпевали незначительные изменения, при этом в правоприменительной деятельности преимущество отдавалось лишь двум из них - самой мягкой (подписка о невыезде и надлежащем поведении) и самой строгой (заключение под стражу) [1, с. 62-64].

Введение новой меры пресечения в виде запрета определенных действий См.: О внесении изменений в Уголовно-процессуаль-ный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определен-ных действий, залога и домашнего ареста [Электронный ресурс]: федер. закон от 18 апр. 2018 г. № 72-ФЗ. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс». не только расширило возможный арсенал средств обе-

Адаптировать старые программы к новым машинам обычно означает заставить новые машины работать по-старому.

спечения правомерного поведения подозреваемого и обвиняемого на различных этапах производства по уголовному делу, но и позволило под иным углом взглянуть на перманентно обсуждаемые в юридической литературе проблемы системы мер пресечения в отечественном законодательстве. В научной литературе широкому обсуждению подвергаются вопросы о месте запрета определенных действий в системе мер пресечения (мер процессуального принуждения), возможности комбинированного (субсидиарного) применения нескольких мер пресечения, эффективности новой меры пресечения, ее практической востребованности и некоторые другие [2, с. 109-113; 3, 4, 5, 6, 7, с. 189-194; 8, с. 85-91]. Полемика инспирирована, в частности, сопутствующей корректировкой регламентации мер пресечения в виде залога и домашнего ареста, которые стали значительно строже.

Так, домашний арест более не предусматривает «частичную» изоляцию от общества обвиняемого, не оставив альтернативы абсолютному запрету покидать жилое помещение. Вместо изложения конкретного перечня ограничений (ч. 7 ст. 107 УПК РФ) появилась отсылка на возможность наложения запретов, установленных пп. 3-5 ч. 6 ст. 105¹ УПК РФ, однако, по сути, законодатель оставил прежний перечень ограничений, которые можно применить при избрании домашнего ареста.

Заслуживают внимания и изменения в регулировании меры пресечения в виде залога. Помимо корректировки цели применения данной меры пресечения (ч. 1 ст. 106 УПК РФ), в ст. 106 УПК РФ включена часть 8¹, которая позволила наряду с ограничениями имущественного характера подвергать преследуемое лицо любому запрету из перечня, установленного ч.6 ст. 105¹ УПК РФ.

Указанные изменения позволили исследователям говорить о новом законодательном подходе, связанном с возможностью избирать одновременно две меры пресечения [9, с. 82-83]. В качестве дополнительного аргумента в пользу обозначенной позиции послужило дополнение ст. 97 УПК РФ частью 1¹, указавшей на возможность наложения запретов при избрании мер пресечения в виде залога и домашнего ареста.

Так, И.П. Попова и О.Д. Вастьянова считают, что устранение из ч. 1 ст. 97 УПК РФ указания на возможность применения именно одной меры пресечения «будет способствовать наиболее адекватному реагированию со стороны органов, осуществляющих производство по делу, и, соответственно, выбору одной или нескольких мер пресечения» [10, с. 79-84]. По мнению Ю.В. Деришева и Е.И. Земляницина, и в настоящее время законодатель прямо не запрещает применять несколько мер пресечения [11, с. 33-38]. Аналогичного взгляда придерживается Ю.П. Якубина, предлагая новые классификационные группы для градации мер пресечения на «основные» и «дополнительные» [12, с. 49-51]. О комбинированном (субсидиарном) применении мер пресечения в виде залога и домашнего ареста наряду с запретом определенных действий рассуждают и иные исследователи [13, с. 17-21; 14, с. 42-46]. Более сдержанную позицию выражает В.Ю. Стельмах, указывающий на возможность комбинирования лишь отдельных элементов мер пресечения [15].

Позволим себе высказать некоторые возражения относительно приведенного подхода. Считаем, что никакой революции ни в теории уголовного процесса, ни в правоприменительной деятельности не произошло.

Во-первых, ч. 1 ст. 97 УПК РФ какой-либо корректировке не подвергалась, закон по-прежнему указывает в ней на право избрать подозреваемому или обвиняемому «одну из мер пресечения». Введение же ч. 1¹ ст. 97 УПК РФ, на наш взгляд, напротив, не является логичным, поскольку данная норма по своей сути дублирует положения ч. 8¹ ст. 106 и ч. 7 ст. 107

УПК РФ и с трудом соотносится с предметом регулирования ст. 97 УПК РФ - «основания для избрания меры пресечения». Возможность применения аналогичных мер принудительного воздействия в рамках различных мер пресечения сама по себе не дает достаточных оснований для вывода о применении двух самостоятельных мер пресечения. Более того, в анализируемом положении закона на такую возможность также не указывается. Семантический анализ ч. 1¹ ст. 97 УПК РФ позволяет судить лишь о возможности применения конкретных запретов в рамках залога и домашнего ареста. Однако все же считаем, что приведенное положение закона само по себе не является полноценным регулятором общественных отношений и подлежит исключению из текста закона.

Во-вторых, считаем, что ссылки в ч. 8¹ ст. 106 и ч. 7 ст. 107 на ч. 6 ст. 105¹ УПК РФ следует расценивать как прием законодательной техники, позволяющий придать закону лаконичность. Перечисление в приведенных нормах запретов, особенностей их избрания, а также последующего контроля за их исполнением загромождало бы соответствующие нормы.

В-третьих, наложение запретов в рамках мер пресечения в виде залога и домашнего ареста не лишает указанные меры пресечения их основы, определяющей их сущность, поскольку в случае нарушения данных запретов следует констатировать нарушение и соответствующей меры пресечения, влекущее определенные законом правовые последствия. Так, например, установление запретов при применении залога позволяет индивидуально определять превентивные меры воздействия на преследуемое лицо, при этом несоблюдение наложенных ограничений следует расценивать как нарушение меры пресечения в виде залога, которое может повлечь правовые последствия, в том числе указанные в ч. 9 ст. 106 УПК РФ, - обращение его в доход государства. Если расценивать наложенные ограничения в качестве дополнительной меры пресечения, то возникает вопрос: каковы правовые последствия их невыполнения? Часть 13 ст. 105¹ УПК РФ указывает на возможность применения в таких случаях более строгой меры пресечения, что создает правовую коллизию, ведь более никаких «дополнительных» мер пресечения закон не предусматривает, одновременно возникает вопрос: как быть с основной мерой пресечения и предметом залога? Поставленные вопросы носят в большей степени риторический характер. Применение аналогичных по своей сути запретов в рамках различных мер пресечения по существу сближает их, но не лишает самостоятельности.

Появление запрета определенных действий, а также изменение регулирования залога и домашнего ареста породило также вопрос об их месте в системе мер пресечения.

В первоначальной редакции проекта федерального закона Проект федерального закона № 900722-6 «О внесе-нии изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Россий-ской Федерации в части избрания и применения мер пре-сечения в виде залога, запрета определенных действий и домашнего ареста» [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс». запрету определенных действий отводилось место между залогом и домашним арестом, соответствующей статье планировалось присвоить номер 106¹ УПК РФ. Однако с учетом иерархии системы мер пресечения, отраженной в ст. 98 УПК РФ (от самой мягкой к самой строгой мере пресечения), данное положение было подвергнуто справедливой, по нашему мнению, критике Правового управления Аппарата ГД ФС РФ См.: Заключение ПУ Аппарата ГД ФС РФ «По проекту федерального закона № 900722-6 "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части избрания и применения мер пресечения в виде залога, запрета определенных действий и домашнего аре-ста)"» (повторно к первому чтению) [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс». и Комитета Государственной Думы по государственному строительству и законодательству См.: Заключение Комитета по государственному стро-ительству и законодательству «По проекту федерального закона № 900722-6 "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части избрания и применения мер пресечения в виде залога, запрета определенных действий и домашнего ареста)"» [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. До-ступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс»., и ко второму чтению запрет определенных действий занял место самой мягкой меры пресечения, избираемой по судебному решению.

Тем не менее вопросы соотношения как существа ограничения, так и строгости по отношению к иным мерам пресечения возникают на страницах юридической печати. Исследователи отмечают, что запрет определенных действий выделен из прежнего домашнего ареста [8, с. 85-91; 16, с. 117-133] и содержит смежное ограничение, связанное с запретом покидать жилое помещение (п. 1 ч. 6 ст. 105¹ УПК РФ), создающее трудности в разграничении данных мер пресечения.

Так, А.В. Орлов указывает, что законодательные формулировки не позволяют даже «юри- сту-профессионалу разграничить запреты, накладываемые данными мерами пресечения» [17, с. 53-57]. Возражая ему, А.В. Шигуров и Е.И. Ши- гурова обращают внимание на то, что в отличие от домашнего ареста, предусматривающего полную изоляцию лица от общества, запрет определенных действий «исключает полную изоляцию, предполагает гибкое (с учетом личности обвиняемого, обстоятельств дела) определение того, в какой период времени запрещено выходить из жилища» [18]. Нам импонирует последняя точка зрения, однако полагаем, что существующая законодательная конструкция домашнего ареста не исключает возможности установления времени для прогулки 2-3 часа в день. Считаем, что критериями разграничения являются характер и объем наложенного запрета. Разрешать выход за пределы жилого помещения при домашнем аресте более чем на 4 часа в день нецелесообразно, фактически это трансформирует данную меру пресечения в запрет, предусмотренный п. 1 ч. 6 ст. 105¹ УПК РФ. И наоборот, запрет выхода за пределы жилого помещения ежедневно более 18-20 часов превращает его в домашний арест. Кроме того, при избрании меры пресечения в виде домашнего ареста считаем необходимым устанавливать цель выхода за пределы жилого помещения: прогулка, приобретение продуктов питания, медикаментов и т.д.

В юридической литературе ведется дискуссия также относительно соотношения строгости запрета определенных действий и залога. Например, В.Ю. Стельмах указывает, что запрет определенных действий «нельзя рассматривать как более строгую <меру пресечения> в сравнении с залогом» [15]. Данная позиция обосновывается тем, что при рассмотрении вопроса об избрании меры пресечения в виде залога суд не наделен правом применить меру пресечения в виде запрета определенных действий, поскольку ст. 106 УПК РФ на такую возможность не указывает в отличие от ч. 5 ст. 107, ч. 7¹ ст. 108 УПК РФ [15]. Вместе с тем считаем отсутствие данного указания в законе его пробелом. При обсуждении возможности избрания меры пресечения в виде залога, особенно в случае наложения ограничений, указанных в ч. 6 ст. 105¹ УПК РФ, безусловно, необходимо исследовать возможность применения меры пресечения в виде запрета определенных действий.

Следует согласиться с Е.В. Марковичевой, что «долгое время преобладал подход, который условно можно обозначить как правило одного запрета или ограничения. Безусловно, устанавливая его, законодатель исходил из благих намерений и старался снизить риск необоснованного и чрезмерного ограничения прав уголовно преследуемого лица. Однако на практике такой подход привел к прямо противоположному результату, связанному с необоснованно частым избранием меры пресечения в виде заключения под стражу» [9, с. 82-83].

Некоторую дифференциацию принуждения допускала мера пресечения в виде домашнего ареста, которая могла состоять как в полной, так и в частичной изоляции от общества с возложением ограничений или запретов либо без таковых. Тем не менее домашний арест в любом его воплощении занимал заслуженное место в системе мер пресечения между залогом и заключением под стражу.

В настоящее время все не так однозначно. В конкретных случаях при фактической реализации залог без наложения каких-либо дополнительных запретов может являться более мягкой мерой пресечения по отношению к запрету определенных действий при применении всех или большинства ограничений. Таким же образом залог при установлении запретов, предусмотренных ч. 6 ст. 105 Starodubova G.V. Choosing a preventive measure against a suspect or accused: an objective basis and a subjective assessment // Russian justice. 2017. No. 12. P. 62-64.УПК РФ, может в большей степени ограничить конституционные права человека, чем домашний арест без ограничений с разрешением прогулок 3-4 часа в день, поскольку человек при этом не лишен общения, средств связи, информационно-телекоммуникационных сетей.

То есть сегодня закономерным является вопрос о соотношении строгости мер пресечения, в том числе в контексте требования закона избирать таковые «при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения» (ч. 1 ст. 105¹, ч. 1 ст. 107 УПК РФ). По нашему мнению, в качестве критерия определения строгости мер пресечения следует использовать их принудительный потенциал, т.е. их потенциальную (предельно допустимую) возможность ограничивать права и свободы человека. При этом следует отметить, что представленная в ст. 98 УПК РФ иерархия исследуемых мер пресечения, по нашему мнению, выстроена верно и не требует корректировки. В связи с этим считаем, что ч. 1 ст. 106 УПК РФ следует дополнить требованием оценки возможности применения более мягкой меры пресечения.

Таким образом, безусловной новеллой в регулировании мер пресечения является возможность индивидуального подхода при выборе ограничений как в рамках самостоятельной меры пресечения, так и при применении залога и домашнего ареста. Вместе с тем, как и прежде, закон допускает применение к обвиняемому (подозреваемому) лишь одной меры пресечения. Предоставление возможности наложения дополнительных запретов усиливает принудительный потенциал мер пресечения в виде залога и домашнего ареста, не лишая их своей основы, придает им большую гибкость (вариативность) и позволяет более дифференцированно подходить к применению мер процессуального принуждения в каждом конкретном случае.

Литература

Starodubova G.V. Choosing a preventive measure against a suspect or accused: an objective basis and a subjective assessment // Russian justice. 2017. No. 12. P. 62-64.

Arsentieva S.S. Problems of applying a preventive measure in the form of a ban on certain actions // Bulletin of economic security. 2020. No. 2. P. 109-113.

Belkin A.R. Prohibition of certain actions - is it well defined? // Judicial power and criminal procedure. 2019. No. 2. URL: https://cyberleninka. ru/article/n/zapret-opredelennyh-deystviy-horosho- li-on-opredelen (date of access: 26.07.2021).

Bondarenko I.P. Features of the use of combined preventive measures in the context of the introduction of the prohibition of certain actions into the criminal process [Web resource] // Russian investigator. 2021. No. 1. Access from the reference legal system "ConsultantPlus".

Vastianova O.D. Prohibition of certain actions as a preventive measure in the criminal process of Russia: diss. . Candidate of Sciences in Jurisprudence. Irkutsk, 2022.