Понятие, юридическая природа и функции судебного штрафа в уголовном праве

Размещено на http://allbest.ru

8

Понятие, юридическая природа и функции судебного штрафа в уголовном праве

Медведев Евгений Валентинович

Аннотация

Судебный штраф в уголовном законе - одно из наиболее сложных и противоречивых явлений, которое до сих пор не получило однозначной правовой оценки в отечественном научном сообществе. В статье предпринимается попытка осмысления социально-правовой сущности данной меры уголовно-правового характера через установление ее функционального назначения. В результате изучения отечественного и зарубежного законодательного опыта делается вывод о том, что судебный штраф - мера компенсационного характера, которая призвана обеспечивать возмещение материального и морального вреда прежде всего потерпевшим от преступления, для чего необходимо создание государственного фонда потерпевших.

Ключевые слова: судебный штраф, иные меры уголовно-правового характера, функциональное назначение штрафа, возмещение причиненного ущерба, восстановительная (компенсационная) функция уголовного права, фонд потерпевших.

Abstract

The concept, legal nature and functions of a court fine in criminal law

The court fine in the criminal law is one of the most complex and contradictory phenomena, which has not yet received an unambiguous legal assessment in the domestic scientific community. The article attempts to comprehend the socio-legal essence of this measure of a criminal nature through the establishment of its functional purpose. As a result of studying domestic and foreign legislative experience, it is concluded that a court fine is a compensatory measure that is designed to provide compensation for material and moral harm, primarily to victims of crime, for which it is necessary to create a state fund for victims.

Keywords: court fine, another measures of a criminal-legal nature, functional purpose of the fine, compensation for damage caused, restorative (compensatory) function of criminal law, victims' fund.

Судебный штраф - относительно молодая и, пожалуй, наиболее противоречивая мера уголовно-правового характера, которую многие специалисты до сих пор отказываются воспринимать как самостоятельное средство уголовно-правового воздействия. Это неудивительно ввиду того, как сконструировал его модель и сформулировал соответствующие положения в Уголовном кодексе Российской Федерации (далее - УК РФ) законодатель. судебный штраф право уголовный

В УК РФ нормы о судебном штрафе закреплены одновременно в двух разных разделах: 1) разд. IV «Освобождение от уголовной ответственности и от наказания», гл. 11 «Освобождение от уголовной ответственности»; 2) разд. VI «Иные меры уголовно-правового характера», гл. 15.2 «Судебный штраф», что дает теоретикам основания рассматривать эту меру уголовно-правового воздействия с разных позиций. Некоторые специалисты относят судебный штраф к числу видов (мер) освобождения от уголовной ответственности [1, с. 73], другие, опираясь на официальную позицию, принятую в правоприменительной и судебной практике, - к разновидностям иных мер уголовно-правового характера [2, с. 117]. Кроме того, в разных литературных источниках судебный штраф рассматривается как отдельный вид наказания, альтернатива наказанию, альтернативная форма уголовной ответственности, форма уголовно-правового воздействия, альтернатива прекращению уголовного дела за примирением сторон и др.

Такое многообразие мнений вполне объяснимо, поскольку сам законодатель в ст. 104.4 УК РФ дает скупое и неоднозначное описание судебного штрафа. В широкой интерпретации это определение вкупе с положениями ст. 76.2 УК РФ в той или иной степени коррелирует с каждым из приведенных выше тезисов. Очевидно, что в ст. 104.4 разработчики УК РФ предусмотрели не что иное, как новую разновидность мер уголовно-правового характера, а в ст. 76.2 УК РФ попытались определить ее место в механизме уголовно-правового воздействия и отчасти порядок применения. В результате получилась юридическая конструкция, которая в большей степени говорит о появлении в УК РФ новой формы реализации уголовной ответственности (курсив наш. - Е.М.) - по своей социально-правовой природе сродни институту условного осуждения. Только в данном случае речь идет об освобождении не от уголовного наказания, а от уголовной ответственности под определенным условием - выплаты денежной компенсации государству за ущерб, причиненный самим фактом нарушения уголовного закона и установленного порядка охраны социальных ценностей, их носителей и построенных на их основе общественных отношений.

Следует отметить, что сам по себе это не такой уж и новый уголовно-правовой феномен. Многие специалисты совершенно справедливо находят его корни в очень похожем «советском» уголовно-правовом инструменте, применение которого регламентировалось ст. 50.1 УК РСФСР 1960 г. «Освобождение от уголовной ответственности с привлечением к административной ответственности». На историческую связь с этим положением прямо указывает и пояснительная записка к проекту Федерального закона, в результате одобрения которого появилось анализируемое нововведение.

В данной пояснительной записке в качестве оснований необходимости включения судебного штрафа в действующий арсенал мер уголовно-правового воздействия разработчики проекта изменений в УК РФ ссылаются не только на широкое применение меры-предшественника, но и на высокую эффективность ее профилактического воздействия на лиц, впервые оступившихся и совершивших преступления невысокой степени тяжести. Но какой истинный смысл законодатель заложил в современный вариант судебного штрафа, до сих пор остается не до конца понятным.

Во-первых, в нормах о судебном штрафе не сформулированы ни цели, ни задачи его применения. Во-вторых, по справедливому замечанию многих авторов, законодатель фактически не называет и оснований назначения данной меры уголовно-правового воздействия, из перечня которых можно было бы сделать соответствующие выводы об их социально-правовой природе и функциональной направленности [3, с. 100]. Как справедливо отмечает Н.Ю. Скрипченко, разработчики УК РФ в ст. 76.2 и 104.4 УК РФ, по сути, указали лишь условия применения судебного штрафа [4, с. 109], при этом из предложенных в указанных статьях формулировок нельзя сделать однозначный вывод о том, для чего применяется судебный штраф и каково его предназначение.

В литературе, несмотря на официальный статус рассматриваемого средства уголовно-правового воздействия как иной меры уголовно-правового характера, его часто сравнивают с уголовным наказанием в виде штрафа, указывая на наличие в обоих идентичного превентивного потенциала [5, с. 18]. При этом многие специалисты усматривают в судебном штрафе очевидные признаки репрессии, только применяемой вне уголовной ответственности. Например, Н.Н. Апостолова, расценивая его как «своеобразный симбиоз альтернативного разрешения уголовного правового конфликта и наказания», считает, что в некоторых аспектах эта мера мало чем отличается от наказания, в частности когда имеется в виду штраф, налагаемый в объеме, превышающем размер причиненного преступлением вреда. В таком случае «обвиняемый или подозреваемый, помимо позитивного посткриминального поведения в форме возмещения или заглаживания причиненного преступлением вреда, подвергается еще и определенному материальному наказанию "рублем" взамен на освобождение от уголовной ответственности» [6, с. 35].

Другие специалисты, ориентируясь на результаты сравнительного анализа отечественного и зарубежного уголовного закона, видят в судебном штрафе некое «паранаказание», имеющее «принудительную, карательную природу», исходя из того, что он назначается по решению суда в отсутствие четко прописанных в законе процессуальных гарантий для подсудимого [7, с. 116].

Действительно, основания применения судебного штрафа на данный момент - это некая абстрактная совокупность обстоятельств, установление которой целиком отдано на откуп судебному органу. Поскольку суд наделен почти абсолютным дискреционным полномочием в плане разрешения вопроса о наличии или отсутствии в деле таких обстоятельств, получается, что единственным основанием назначения судебного штрафа выступает само усмотрение суда о возможности его применения. При этом из приведенного выше примера следует, что интересы потерпевшего практически не имеют юридического значения.

Данное дискреционное положение получило развитие в п. 2.1 постановления Пленума

Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19, которым были расширены границы способов возмещения ущерба и заглаживания причиненного преступлением вреда.

Такая практика в последнее время становится все более распространенной. Анализ более чем ста приговоров судов общей юрисдикции Российской Федерации в свободной выборке показал, что, применяя положения о судебном штрафе, суды либо вообще не мотивируют свое решение в этой части (обвинение по ч.1 и 2 ст. 273, ч. 1 ст. 291.2 УК РФ), либо мотивируют его «отсутствием какого-либо вреда от противоправных действий, подлежащего устранению или возмещению» (обвинение по ч.2 ст. 307 УК РФ) или указанием на то, что «ущерба по данной категории дел не имеется» (обвинение по ч. 1 ст. 228 УК РФ).

В контексте приведенных выше аргументов возникает справедливый вопрос: для чего тогда и в чьих интересах применяется судебный штраф? Он приобретает еще большую актуальность на фоне того, что эта мера предполагает по сути две отдельные выплаты.

Сначала лицо, совершившее преступление, обязано выплатить компенсацию причиненного ущерба, а после заглаживания вреда - установленную судом фиксированную сумму в бюджет государства. Если позиционировать эту меру как инструмент реализации восстановительной (компенсационной) функции уголовно-правового воздействия, обеспечивающий возмещение нанесенного преступлением ущерба, то какую тогда функцию возлагает государство на судебный штраф как денежное взыскание по преступлениям, не связанным с причинением материального вреда? И за что платит судебный штраф лицо, совершившее имущественное преступление, после того, как оно в полной мере уже компенсировало ущерб или иным образом загладило причиненный вред?

По справедливому замечанию И.Э. Звечаровского, ответ на поставленный вопрос может быть только один: «за освобождение от уголовной ответственности. Могут возразить, что оно уже состоялось. Вопрос: тогда за что платит лицо, освобожденное от уголовной ответственности?» [3, с. 101].

Все эти вопросы и напрашивающиеся на них ответы наводят исследователя на неутешительную мысль о том, что судебный штраф был внедрен в механизм уголовно-правового воздействия для решения задач, вовсе не связанных с истинным функциональным назначением уголовного права. Может быть, это фискальный инструмент, рассчитанный, как полагают М.Б. Кострова и многие другие специалисты, на пополнение государственного бюджета в целях финансового обеспечения его деятельности [8, с. 74; 9, с. 150]?

Хочется надеяться, что нет, поскольку фискальная функция не свойственна уголовному праву, и навязывание ее системе уголовно-правового регулирования общественных отношений в перспективе может привести к печальным последствиям. К счастью, высказанное опасение пока не подтверждается общей практикой назначения судебного штрафа, суммы которого существенно разнятся, но не выглядят при этом «агрессивными», а порой являются просто символическими, несмотря на заложенный в них довольно серьезный фискальный потенциал. Размеры штрафа довольно часто остаются минимальными даже при назначении этой меры одновременно за несколько совершенных преступлений (при назначении по совокупности преступлений).

Значит, дополняя принудительный потенциал уголовного закона мерой в виде судебного штрафа, законодатель, скорее всего, имел в виду не фискальные приоритеты (интересы) государства, а иные намерения - создание уголовно-правового инструмента реституционного (компенсирующего ущерб потерпевшему) характера, о котором в свое время говорила еще Н.Ф. Кузнецова [10, с. 15] и который в последние годы нашел свое закрепление в уголовном законодательстве многих наших зарубежных соседей.

Правда, во всех существующих зарубежных аналогах законодательного конструирования судебного штрафа прослеживаются две негативные тенденции. Первое - это санкционный характер (в основном эти меры там представляют собой экономическую санкцию), что неизбежно роднит его с наказанием в виде штрафа; второе - то обстоятельство, что взыскиваемые с виновного в совершении преступления суммы направляются в доход государства, что еще больше усугубляет репрессивно-фискальный оттенок этого уголовно-правового инструмента.

Полагаем, что каждой функции уголовно-правового воздействия должен быть свойственен свой собственный арсенал мер принуждения или стимулирования участников регулируемых отношений и каждая самостоятельная мера уголовно-правового характера, коей, в частности, является судебный штраф, должна иметь свое функциональное назначение. При этом они не должны пересекаться.

Для реализации репрессивной функции уголовно-правового воздействия уже есть не одним столетием проверенный надежный инструмент - уголовное наказание, которое имеет предостаточный принудительный потенциал. Поэтому судебный штраф не должен иметь черты, схожие с уголовным наказанием. Не случайно разработчики УК РФ отнесли судебный штраф к числу иных мер уголовно-правового характера.

Но тогда какую роль призвана выполнять эта мера уголовно-правового характера? По нашему мнению, наиболее адекватное ее назначение - компенсационное. По крайней мере, в действующем УК РФ именно это направление уголовно-правового воздействия пока недостаточно разработано и не обеспечено достаточным набором средств, позволяющим удовлетворить потребности лиц, чьи интересы были задеты преступным посягательством, в возмещении причиненного им ущерба.

На этот факт прямо указывает положение об обязательности заглаживания вреда перед потерпевшим как необходимого условия назначения судебного штрафа, и законодатель, судя по месту в ст. 76.2 УК РФ, придает ему приоритетное значение. Правда, при такой интерпретации рассматриваемого феномена возникает ряд серьезных противоречий, в частности в вопросе соотношения ст. 76.2 и ст. 76 УК РФ, последняя из которых предусматривает возможность примирения с потерпевшим путем возмещения или иного способа заглаживания причиненного вреда, но только без штрафных санкций. В таком случае возникает справедливый вопрос: зачем взыскивать штраф с виновного, если после полного возмещения ущерба потерпевшему или заглаживания иного вреда компенсационная цель применения норм уголовного закона достигнута?

По нашему мнению, такая необходимость все же есть, и она обусловлена объективными причинами.

Во-первых, вне зависимости от конструкции состава преступления (формальный или материальный) не всегда в уголовном деле есть потерпевший, в том числе и потому, что его порой трудно установить.

При этом может возникнуть ситуация, когда обстоятельства совершения преступления и личность преступника указывают на то, что назначение наказания в его отношении излишне, но прекратить уголовное дело по ст. 25, 27 или 28 УПК РФ невозможно как раз по причине отсутствия в деле потерпевшего [11, с. 56].

Во-вторых, что делать, если вопрос о полноте компенсации причиненного преступлением ущерба в суде приобретает спорный характер, судебный штраф назначен, но в меньшем размере, в результате чего заявленные имущественные требования потерпевшего остаются неудовлетворенными? Ведь в этом случае цель реализации восстановительной функции не будет достигнута.

Как быть, если потерпевших по делу несколько и некоторые из них приобрели этот статус автоматически наряду с основным потерпевшим (родственники пострадавшего несовершеннолетнего), при этом у виновного нет возможности выплатить все суммы сразу? Подобного рода вопросов может быть множество, и найти на них однозначный ответ получится не всегда. Видимо, этот момент учел и законодатель, внедрив такую абстрактную формулировку, как «заглаживание вреда», не иначе как для того, чтобы оставить шанс преступникам, не отличающимся опасностью, но не имеющим достаточного имущественного потенциала для удовлетворения всех притязаний со стороны потерпевших, связанных с совершенным преступлением.

Только этого, судя по всему, недостаточно для создания полноценного инструмента восстановительно-компенсационного характера.

В то же время положительный опыт решения всех перечисленных выше вопросов есть, причем на законодательном уровне, в частности в УК Литвы, а также в УК Республики Казахстан, согласно которым назначаемые судом денежные взносы направляются не в бюджет государства, а в фонд потерпевших.

На наш взгляд, наиболее удачный вариант закрепления судебного штрафа как иной, альтернативной наказанию меры уголовно-правового характера воплощен в соответствующих положениях УК Республики Казахстан.

В 2018 г. Кодекс был дополнен ст. 98-1 «Принудительный платеж». В ней, во-первых, было четко сформулировано название самой меры, которое позволяет идентифицировать ее как индивидуальное средство уголовно-правового воздействия (а не подходит в большей степени для обозначения формы реализации уголовной ответственности, как у нас). Во-вторых, разработчиками УК более удачно определена цель принудительного платежа - защита прав и законных интересов потерпевших, что указывает на компенсационно-восстановительную природу этого инструмента и отсутствие в нем репрессивного начала. В-третьих, заслуживает безоговорочной поддержки сам механизм реализации казахской модели «судебного штрафа», который предусматривает формирование Фонда компенсации вреда потерпевшим и установление четких фиксированных сумм взысканий.

Конечно, эта юридическая конструкция не идеальна, ее можно дорабатывать в плане определения места в механизме уголовно-правового воздействия, порядка назначения (в частности, определения оснований и условий применения данного инструмента) и установления размеров принудительного платежа и т.д. Но саму идею и этот смелый новаторский шаг казахского законодателя, безусловно, следует поддержать.

Что же касается отечественной модели судебного штрафа, то на данный момент она представляет собой сложную юридическую конструкцию, которую можно назвать формой реализации уголовной ответственности в виде условного освобождения от нее (уголовной ответственности), в рамках которой применяются два самостоятельных средства уголовно-правового воздействия:

1) освобождение от уголовной ответственности под условием (в потенциале не только выплаты денежной компенсации, но и выполнения определенных требований к поведению виновного, в том числе для заглаживания причиненного вреда или последствий совершения преступления) и

2) денежное взыскание.

Эта конструкция по указанным выше причинам, несомненно, требует модернизации, в ходе которой законодатель должен учесть все сущностные черты данной компенсационной меры как самостоятельного инструмента уголовно-правового воздействия, отделить его от наказания, изъяв из его структуры репрессивные компоненты, определить цели и основания его назначения, ограничив при этом круг преступных посягательств, по которым он может применяться, а также адресатов его применения, скорректировать содержание.

Кроме того, необходимо взять на вооружение опыт тех зарубежных стран, которые организовали в пределах своей уголовной юрисдикции формирование и деятельность фондов государственной компенсации ущерба, причиненного жертвам преступных посягательств, за счет пополнения которых, в том числе и преступниками, деяния которых не повлекли причинение реального ущерба, можно обеспечивать реализацию восстановительной функции уголовного закона в полном объеме, даже тогда, когда имущественный потенциал виновного этого не позволяет. За счет функционирования таких инструментов существенно возрастет авторитет как самого уголовного права, так и публичных властей, осуществляющих реализацию уголовной политики страны, а вместе с тем и эффективность предупреждения преступности на ее территории в целом.

Литература

1. Карпов В.С., Синьков Д.В. Судеб. штраф - иная мера угол.-правов. характера или «особый» вид наказания? // Рос. юр. журнал. 2018. № 4.

2. Анощенкова С. В. Назначение судебного штрафа: вопросы теории и практики // Журнал российского права. 2017. № 7.

3. Звечаровский И.Э. О юридической природе судебного штрафа (ст. 76.2, 104.4 УК РФ) // Уголовное право. 2016. № 6.

4. Скрипченко Н.Ю. Судебный штраф: проблемы реализации законодательных новелл // Журнал российского права. 2017. № 7.

5. Антонов А. Г. Является ли основанием освобождения от уголовной ответственности ст. 76.2 УК РФ («Освобождение от уголовной ответ-ти с назначением судебного штрафа»)?//Российская юстиция. 2018. № 9.

6. Апостолова Н.Н. Прекращение уголовного дела или уголовного преследования с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа // Российская юстиция. 2016. № 10.

7. Беседин Г.Е. Новое основание освобождения от уголовной ответственности: очередной конфуз российского законодателя? // Евразийская адвокатура. 2016. № 6(25).

8. Кострова М.Б. Уголовно-правовые механизмы компенсаторного характера как один из трендов современной «экономико-ориентированной» уголовной политики России // Уголовное право. 2017. № 4.

9. Кауфман М.А. К вопросу об основании освобождения от уголовной ответственности //Журнал российского права. 2021. № 1.

10. Кузнецова Н.Ф. О совершенств. угол. закона // Рос. юстиция. 2009. № 5.

11. Рыжаков А.П. Новое основание прекращения дела и последствия его введения // Уголовный процесс. 2016. № 10. of a criminal law measure in the form of a court fine // Russian justice. 2016. No. 10.

References

1. Karpov, V.S., Sinkov, D.V. Is a judicial fine another measure of a criminal nature or a "special" type of punishment? // Russian law journal. 2018. No. 4.

2. Anoshchenkova, S.V. Appointment of a court fine: questions of theory and practice // Journal of Russian law. 2017. No. 7.

3. Zvecharovsky, I.E. On the legal nature of a court fine (articles 76.2, 104.4 of the Criminal Code of the Russian Federation) // Criminal law. 2016. No. 6.

4. Skripchenko, N.Yu. Judicial fine: problems of implementation of legislative novels // Journal of Russian law. 2017. No. 7.

5. Antonov, A.G. Is article 76.2 of the Criminal Code of the Russian Federation («Exemption from criminal liability with the imposition of a court fine») the basis for exemption from criminal liability? // Russian justice. 2018. No. 9.

7. Apostolova, N.N. Termination of a criminal case or criminal prosecution with the appointment Besedin, G.E. New grounds for exemption from criminal liability: another embarrassment of the Russian legislator? // Eurasian advocacy. 2016. No. 6(25).

8. Kostrova, M.B. Criminal-legal mechanisms of compensatory nature as one of the trends of modern "economically-oriented" criminal policy of Russia // Criminal law. 2017. No. 4.

9. Kaufman, M.A. On the issue of the basis of exemption from criminal liability // Journal of Russian law. 2021. No. 1.

10. Kuznetsova, N.F. On improving the criminal law // Russian justice. 2009. No. 5.

11. Ryzhakov, A.P A new basis for the termination of the case and the consequences of its introduction // Criminal proceedings. 2016. No. 10.