О соотношении обеспечительных мер с некоторыми мерами государственного принуждения

Размещено на http://www.allbest.ru/

О соотношении обеспечительных мер с некоторыми мерами государственного принуждения

Фомин Виктор Юрьевич

Аннотация

В статье представлено авторское видение соотношения обеспечительных мер как общеправового явления с такими мерами государственного принуждения, как предупредительные (превентивные) меры, меры защиты, меры процессуального обеспечения, меры юридической ответственности. Необходимость отграничения обеспечительных мер от перечисленных обусловлена пересечением объемов данных понятий по ряду признаков.

Ключевые слова: обеспечительные меры, обеспечение, меры государственного принуждения, предупредительные меры, превентивные меры, меры защиты, меры процессуального обеспечения, юридическая ответственность

Abstract

On the correlation of interim measures with certain measures of state coercion

Fomin Viktor Yu.

The article presents the author's vision of the correlation of interim measures as a general legal phenomenon with such measures of state coercion as precautionary (preventive) measures, protection measures, procedural measures, measures of legal responsibility. The need to distinguish interim measures from those listed is due to the intersection of the volumes of these concepts in a number of ways.

Keywords: interim measures, security, measures of state coercion, preventive measures, preventive measures, protective measures, procedural measures, legal liability

Как известно, «с помощью определений юридическая наука находит и задает границы, отделяющие явления, мыслимые с помощью данного понятия, от всех сходных явлений» [1, с. 51]. Исследовательский интерес представляет установление соотношения обеспечительных мер как общеправового явления с некоторыми мерами государственного принуждения, а именно с предупредительными (превентивными) мерами, мерами защиты, мерами процессуального обеспечения, мерами юридической ответственности.

На основании синтеза признаков обеспечительных мер автором предлагается определять обеспечительные меры в праве как способы личного, имущественного и (или) организационного воздействия на субъектов правоотношений, направленные на гарантию реализации их субъективных прав и юридических обязанностей и стимулирование правомерного поведения.

Государственное принуждение - весьма сложное и многогранное явление, в силу чего закономерно предстает в качестве предмета не малого числа научных изысканий. Доктринальные воззрения на проблему государственного принуждения отличаются многообразием подходов как к определению понятия и сущности такового, так и в решении вопроса о классификации и выделении тех или иных мер государственного принуждения. обеспечительный общеправовой принуждение

В раскрытии темы государственного принуждения нам импонирует подход Н. В. Макарейко в той связи, что данный автор обстоятельно, последовательно и аргументированно на страницах докторской диссертации проанализировал и систематизировал имеющиеся точки зрения по проблеме государственного принуждения, а также на основе интегрирования философского, психологического, управленческого, правового подходов сформулировал определение понятия «государственное принуждение». Обосновал Н. В. Макарейко и выделение с позиции целевого назначения пяти форм государственного принуждения: меры предупреждения, меры пресечения, меры процессуального обеспечения, меры правовой защиты, меры юридической ответственности [2, с. 314-317].

Изучение признаков указанных мер государственного принуждения продемонстрировало необходимость установления соотношения исследуемого правового явления с такими мерами государственного принуждения, как меры предупреждения, меры процессуального обеспечения, меры защиты в связи с пересечением объемов данных понятий по ряду признаков.

Потребность отграничения обеспечительных мер в праве от предупредительных (превентивных) мер обусловлена сходством целевого назначения данных мер и оснований, условий их применения. Проблема обостряется и тем фактом, что меры предупреждения, предусмотренные действующим законодательством, отличает качественная неоднородность, что затрудняет отнесение конкретных мер государственного принуждения к мерам предупреждения.

Вопрос целевого назначения предупредительных мер до настоящего времени остается дискуссионным. Между тем исследователи сходятся во мнении, что цель применения предупредительных мер находится в неразрывном единстве с целью государственного принуждения - обеспечением правопорядка и общественной безопасности. Соответственно, целью применения предупредительных мер справедливо стоит признать недопущение совершения правонарушений, а также предотвращение наступления иных негативных обстоятельств, не связанных с правонарушением [2, с. 337]. Обеспечительные меры, как было обозначено выше, устанавливаются с целью сделать возможной реализацию прав и обязанностей, объективировать правовую возможность в действительность.

Обеспечительные меры и меры предупреждения применяются с расчетом на возможное поведение субъектов права, наступление определенного юридического факта в будущем. В этой связи справедливо утверждать, что в основе применения и обеспечительных мер, и мер предупреждения лежит предположение о потенциальной возможности наступления неблагоприятных последствий, в том числе правонарушения. Иными словами, в основу их применения положен не реально существующий юридический факт, а предполагаемый, возникновение которого в будущем возможно стечением определенных обстоятельств. В случае применения рассматриваемых мер вероятность возникновения подобных обстоятельств обычно весьма высока и предопределяется прошлым опытом субъектов права, а также правоприменительной практикой. Объединяет представленные к сравнению меры и тот момент, что к ним прибегают, когда негативные обстоятельства еще отсутствуют и имеется лишь вероятность их возникновения.

Применение обеспечительных и предупредительных мер связано с возникновением у лиц, в отношении которых они направлены, правоограничений различного характера - личного, организационного, имущественного и иного. Осознание субъектом права возможного возникновения подобных ограничений, обременений должно стимулировать его к поведению, соответствующему правовым предписаниям.

В связи с тем, что меры предупреждения являются качественной разновидностью форм государственного принуждения, они обладают специфическими признаками, отличающими их от обеспечительных мер в праве.

Потенциальная возможность применения мер предупреждения всегда закреплена в норме права. В ней же определены основания, специальный субъект, процессуальный порядок применения конкретной меры предупреждения, следуемые правоограниче- ния. Применение мер предупреждения представляет собой всегда правоприменительный акт, обязательным условием законности которого выступает вынесение его уполномоченным субъектом.

В свою очередь, возможность применения обеспечительных мер может быть предусмотрена не только нормами права, но и соглашением субъектов правоотношений. В силу чего реализация обеспечительных мер может быть осуществлена и вне специальной процессуальной формы, а также физическими и юридическими лицами, не наделенными государственновластными полномочиями. Соответственно, реализация предупредительных мер всегда осуществляется в форме правоприменения, в то время как реализация обеспечительных мер в равной степени возможна и вне таковой.

Меры предупреждения могут применяться в отношении широкого круга субъектов. Соответственно, предупредительное воздействие может быть направлено как на индивидуального адресата, так и на неопределенный круг лиц. Обеспечительные же меры всегда имеют конкретного адресата, он персонифицирован в рамках основных правоотношений.

На основании краткой сравнительной характеристики обеспечительных мер в праве и предупредительных (превентивных) мер можно сделать вывод о наличии связи между данными самостоятельными правовыми явлениями. Данная связь видится в возможности отнесения отдельных мер предупреждения к обеспечительным мерам в праве.

Согласно взятому нами за основу подходу Н. В. Ма- карейко к формам государственного принуждения, в их числе обособляются меры защиты. В отношении самостоятельности данных мер в юридической науке нет единой позиции, в некоторых исследованиях можно встретить отождествление их с мерами юридической ответственности и (или) более широкой категорией - защитой права. Д. А. Липинский и А. А. Мусаткина в рамках монографической работы подробно излагают существующие точки зрения на предмет определения понятия мер защиты и приходят к выводу о возможности определения их в качестве «предусмотренных нормами права охранительных правовых средств, выступающих разновидностью государственного принуждения, применяемых в случае совершения правонарушения или наступления иных юридических фактов, с целью предупреждения, пресечения, регулирования, восстановления, а также обеспечения безопасности. ... Превентивная функция юридических мер защиты заключается в упреждении отклоняющегося от нормы варианта поведения» [3, с. 128-129]. В связи с тем, что данные меры государственного принуждения среди прочих имеют предупредительную направленность, справедливо говорить о пересечении объемов их понятий.

Здесь же важно обратить внимание и на тот факт, что законодатель, оперируя понятийным словосочетанием «меры предварительной защиты», включает в его объем отличные по качественным характеристикам меры. Так, в силу ч. 2 ст. 85 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации суд может принять меры предварительной защиты по административному иску, такие как: приостановление полностью или в части действия оспариваемого решения, запрет совершать определенные действия в предусмотренных законом случаях. Перечень данных мер является открытым, вместе с тем приведенные законодателем примеры мер предварительной защиты дают основание заключить, что речь идет о мерах процессуального обеспечения, несмотря на именование их мерами защиты.

Меры процессуального обеспечения обособляются некоторыми учеными в качестве самостоятельной формы государственного принуждения. Например, Н. В. Макарейко, разделяя позиции Н. В. Витрука, С. Н. Кожевникова, А. С. Курганова, обстоятельно доказывает, что самостоятельность данных мер как формы государственного принуждения предопределена задачами, которые они призваны решать; последние же конкретизированы соответствующим отраслевым процессуальным законодательством. Он приходит к выводу, с которым сложно поспорить: «Использование потенциала мер процессуального обеспечения возможно, когда процессуальные задачи не могут быть разрешены без применения мер государственного принуждения, т. е. применение данных мер направлено на решение конкретных процессуальных задач, которые не могут быть разрешены без применения принудительного инструментария» [2, с. 379].

Интересен тот факт, что в юридической доктрине одни и те же явления, в нашем случае обеспечительные меры, могут называться по-разному. Так, С. А. Кузнецов оперирует понятийным словосочетанием «судебные обеспечительные средства» для названия, по сути, процессуальных обеспечительных мер: «Судебные обеспечительные средства в гражданском праве, устанавливаемые на определенный срок ограничения, запреты и обязанности, направленные на возникновение особого материально-правового режима обеспеченности и гарантированности реализации субъективных прав и исполнения обязанностей.» [4, с. 38-39]. Ученый подходит к изучению правовой природы данного вида обеспечительных мер через государственное принуждение, указывая, что гражданско-правовые судебные обеспечительные средства являются разновидностью гражданско-правовых принудительных мер, которые, в свою очередь, выступают элементом системы государственного принуждения в гражданском праве [4, с. 23]. А. Р. Шарипова использует понятийное словосочетание «правообеспечительные меры», предпринимая попытку сближения, как говорит сама автор, «не универсальных, а аналогичных институтов нескольких процессуальных отраслей на примере так называемых иных мер процессуального принуждения (гл. 14 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации), обеспечительных мер арбитражного суда (гл. 8 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), мер по обеспечению иска (гл. 13 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации) и мер по предварительной защите (гл. 7 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации)» [5].

Современным процессуальным законодательством предусмотрен внушительный объем мер процессуального обеспечения, что предопределено объективно существующей потребностью в действительной реализации задач судопроизводства. Применяются данные меры лишь с санкции суда при обнаружении обстоятельств, которые затрудняют достижение результатов как процесса в целом, так и отдельных процессуальных процедур либо вовсе могут исключить такую возможность. Указанная форма государственного принуждения призвана создать условия для реализации иных ее форм, таких как меры защиты и юридическая ответственность. В глобальном же плане цель - сделать возможной реализацию прав и обязанностей при наступлении определенного юридического факта в будущем.

По своему составу данные меры весьма неоднородны. Установление их условий, порядка применения, а также оказываемого воздействия на субъектов, в отношении которых они применяются, позволяют заключить, что данные меры выступают самостоятельной разновидностью обеспечительных мер в праве.

В связи с существующим в правовой доктрине смешением функций обеспечительных мер с функциями юридической ответственности считаем необходимым остановиться в рамках данной публикации на соотношении обеспечительных мер с мерами юридической ответственности. Меры обеспечения имеют самостоятельный правовой статус и, как следствие, свой уникальный функционал. Принципиальное отличие заключается в том, что обеспечительные меры опосредуют правомерное поведение, а меры юридической ответственности являются следствием неправомерного поведения . Обеспечительные меры применяются в первую очередь с тем, чтобы способствовать надлежащей реализации субъективных прав и юридических обязанностей. Меры юридической ответственности «включаются», когда данная реализация уже отклонилась от должной модели.

Безусловно, некое сходство в воздействии обеспечительных мер и мер юридической ответственности имеется, но весьма условное. Так, например, и обеспечительные меры, и меры юридической ответственности выполняют превентивную функцию, однако содержание и механизм ее действия различен. Обеспечительная мера должна быть непосредственно включена в правореализационный процесс, чтобы оказывать предупредительное воздействие на субъектов правоотношений. В свою очередь, предупредительное воздействие юридической ответственности имеет место независимо от наличия правонарушения, в любой момент времени. Вместе с тем нельзя отрицать того факта, что реализация отдельных обеспечительных мер, обусловленная правонарушением со стороны субъекта обеспечиваемого правоотношения, может обладать чертами юридической ответственности. Соответственно, одно и то же правовое средство может сочетать в себе черты и обеспечительной меры, и меры юридической ответственности. Ярким примером можно считать такое правовое средство, как неустойка, которая выступает только обеспечительной мерой ровно до момента совершения обязанным лицом нарушения обязательства, далее дополнительно переходит и в разряд мер юридической ответственности.

Имеющий место в ряде случаев переход обеспечительной меры в меру юридической ответственности не подрывает самостоятельность обеспечительных мер, а лишь демонстрирует глубокую связь правовых явлений между собой. На наличие взаимодействия юридической ответственности с другими явлениями и процессами указал Д. А. Липинский: «Юридическая ответственность, - пишет автор, - может существовать и функционировать исключительно во взаимодействии с другими явлениями и процессами... . Вне обозначенных связей ответственность немыслима, оторвана от механизмов своей реализации и отражает лишь частный фрагмент правовой действительности...» [6, с. 96]. Взаимодействие и вместе с этим различение двух самостоятельных правовых явлений бесспорно!

В этой связи видится невозможным согласиться со следующим суждением С. А. Зинченко: «Если мы включаем в способы обеспечения исполнения обязательства меры ответственности. то это, по определению, уже не является непосредственным способом обеспечения обязательства, так как он рассчитан на случаи его нарушения» [7]. Ученый пытается разделить правовую реальность «на белое и черное», что априори видится невозможным. Да, в научных целях нередко авторы абстрагируются от правовой реальности с тем, чтобы сфокусироваться на важном и значимом в предмете правового исследования. В данном же случае столь сильный отрыв от правовой действительности не позволяет проследить взаимодействие между представленными к анализу правовыми явлениями. Несмотря на то, что обеспечительная мера и устанавливается с расчетом на возможное нарушение, основное ее предназначение все же сделать возможной надлежащую реализацию субъективных прав и юридических обязанностей.

Также видится ошибочным включать все меры ответственности в способы обеспечения обязательства, равно как и наоборот. Это два самостоятельных правовых явления, функции которых хоть и могут пересекаться, но имеют специфичное воздействие на субъектов правоотношений. Однако взаимосвязь и взаимопереходы одного явления в другое не следует отрицать. Так, В. В. Акинфиева, исследуя одну из обеспечительных мер - обеспечительный платеж, заключает, что ошибочно приписывать обеспечительному платежу исполнение штрафной функции на том основании, что таковой является не мерой гражданско- правовой ответственности, а способом обеспечения исполнения обязательств [8]. Действительно, для некоторых обеспечительных мер дальнейшее наделение функционалом мер ответственности характерно, как, например, для неустойки и задатка. Некоторым же обеспечительным мерам последующие функции юридической ответственности не свойственны, а отдельным из них - чужды. Однако сама природа обеспечительного платежа как денежного обязательства, в т. ч. обязанности возместить убытки или уплатить неустойку в случае нарушения договора, уже свидетельствует о наличии функционала юридической ответственности.

Видится, что юридическая ответственность предусматривает реализацию правовых последствий неправомерного поведения, в то время как обеспечительные меры имеют своей первоочередной целью предотвратить таковое. Переход отдельных правовых средств из обеспечительных мер в меры ответственности может происходить в момент совершения правонарушения, который выступает своеобразным «водоразделом». Однако данный факт не дает основания ни для отождествления таковых, ни для замены одного другим. У обеспечительных мер, равно как и у мер юридической ответственности, самостоятельная правовая природа.

Считаем, что изложенные рассуждения с целью определения соотношения обеспечительных мер как общеправового явления с предупредительными (превентивными) мерами, мерами защиты и мерами процессуального обеспечения дают основание признать обеспечительные меры в праве более широким понятием, нежели представленные к сравнению с ним. Безусловно, между ними существуют отличия, обусловленные правовой природой государственного принуждения, в характере оказываемого воздействия на лицо, в отношении которого они применяются, в основаниях и порядке применения. Мы не утверждаем, что обеспечительные меры поглощают полностью предупредительные меры и меры защиты. Данные явления самостоятельные, однако, отдельные меры из их видового многообразия могут быть рассмотрены в качестве обеспечительных мер в их глобальном общетеоретическом понимании в той связи, что их общее целевое назначение - предупреждение отклоняющегося поведения в рамках определенных правоотношений.

В свою очередь, понятия «обеспечительные меры в праве» и «меры процессуального обеспечения» находятся в отношениях субординации, т. е. «обеспечительные меры в праве» выступает родовым по отношению к понятию «меры процессуального обеспечения».

Взаимодействие обеспечительных мер с мерами юридической ответственности и вместе с этим различение двух самостоятельных правовых явлений бесспорно! В отдельных случаях не представляется возможным провести четкую грань между ними, когда одно и то же правовое средство сочетает в себе черты и обеспечительной меры, и меры юридической ответственности, проявляя себя как то или другое в зависимости от правой ситуации.

Полагаем, что обеспечительные меры в праве как самостоятельное правовое явление имеют собственные конструирующие признаки, позволяющие сформулировать определение его понятия и отграничить от схожих явлений правовой действительности. Однако научный сущностный потенциал обеспечительных мер в праве анализом признаков и определением понятия, установлением соотношения со смежными правовыми явлениями познать довольно сложно. Для этого необходимо качественное содержательное уяснение роли, функций и значения данного правового явления в юридической сфере. Именно эту задачу автор постарается решить на пути дальнейшего исследования обеспечительных мер в праве.

Список источников

1. Черданцев А. Ф. Логико-языковые феномены в юриспруденции: монография. Москва: Юр. Норма, НИЦ ИНФРА-М, 2016. 320 с.

2. Макарейко Н. В. Государственное принуждение в механизме обеспечения экономической безопасности: теоретические и прикладные проблемы: дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2016. 758 с.

3. Липинский Д. А., Мусаткина А. А. Юридическая ответственность, санкции и меры защиты: монография. Москва: РИОР: ИНФРА-М, 2021. 139 с.

4. Кузнецов С. А. Судебные обеспечительные средства в российском гражданском праве: монография. Москва: Волтерс Клувер, 2008. 304 с.

5. Шарипова А. Р. Сравнительно-правовой анализ обеспечительных мер в уголовном, арбитражном, гражданском и административном судопроизводстве // Юридический вестник Самарского университета. 2018. Т. 4. № 4. С. 95-100.

6. Юридическая ответственность в правовой системе: нормативные и правореализационные проблемы взаимосвязей, взаимодействия и противоречий: монография / под ред. А. В. Малько, Д. А. Липинского, А. А. Мусаткиной. Москва: РИОР, 2020. 658 с.

7. Зинченко С. А. О понятии и классификации способов обеспечения исполнения обязательств // Законы России: опыт, анализ, практика. 2007. 15 января. URL: https://lawfirm.ru/pr/index.php7ich3804 (дата обращения: 02.06.2022).

8. Акинфиева В. В. Обеспечительный платеж как способ обеспечения исполнения обязательств в российском гражданском праве: монография. Москва: Статут, 2019. 159 с. // КонсультантПлюс: сайт. URL: https://www.consultant.ru (дата обращения: 02.06.2022).

References

1. Cherdantsev A .F. Logical and linguistic phenomena in jurisprudence: monograph. Moscow: Yur. Norma, SIC INFRA-M, 2016. 320 p.

2. Makareiko N. V. State coercion in the mechanism of ensuring economic security: theoretical and applied problems: dis. ... Dr. jurid. Sciences. N. Novgorod, 2016. 758 p.

3. Lipinsky D. A., Musatkina A. A. Legal responsibility, sanctions and protection measures: monograph. Moscow: RIOR: INFRA-M, 2021.139 p.

4. Kuznetsov S. A. Judicial security funds in Russian civil law: monograph. Moscow: Volters Kluver, 2008. 304 p.

5. Sharipova A. R. Comparative legal analysis of interim measures in criminal, arbitration, civil and administrative proceedings // Legal Bulletin of Samara University. 2018. V. 4. No. 4. P. 95-100.

6. Legal responsibility in the legal system: normative and law enforcement problems of relationships, interactions and contradictions: monograph / ed. A. V. Malko, D. A. Lipinsky, A. A. Musatkina. Moscow: RIOR, 2020. 658 p.

7. Zinchenko S. A. On the concept and classification of ways to ensure the fulfillment of obligations // Laws of Russia: experience, analysis, practice. 2007. January 15. URL: https://lawfirm.ru/pr/index.php?id=3804 (date of access: 06/02/2022).

8. AkinfievaV. V. Security deposit as a way to ensure the fulfillment of obligations in Russian civil law: monograph. Moscow: Statut, 2019. 159 p. // ConsultantPlus: site. URL: https://www.consultant.ru (date of access: 06/02/2022).

Размещено на Allbest.ru