Проблемы и перспективы конституционализма в России

Размещено на http://allbest.ru

Проблемы и перспективы конституционализма в России: взгляд отечественных юристов рубежа XIX - XX вв.

Т.Е. Грязнова,

М.А. Бучакова

Признание исторических закономерностей, убежденность в общности путей развития России и Запада, а также тщательное изучение конституционного права и конституционной практики ведущих зарубежных держав позволило отечественным правоведам обозначить ряд проблем, с которыми неизбежно столкнутся государства, вставшие на путь конституционализма. К их числу можно отнести следующие: выбор оптимальной конституционной формы (дуалистической или парламентской); закрепление в Конституции принципов законности, демократизма, господства права и справедливости; демократизация избирательного права; повышение правовой культуры народа; обеспечение качественной правотворческой деятельности. Рассматривая конституционное правовое социальное государство в качестве вектора развития просвещенных народов, авторы неразрывно связывают с ним будущее России.

Ключевые слова: конституционализм; парламентаризм; А.Д. Градовский; М.М. Ковалевский; Н.М. Коркунов; В.М. Гессен; С.А. Котляревский; Н.И. Лазаревский; Б.А. Кистяковский.

социальное государство конституционализм россия

Problems and Prospects of Constitutionalism in Russia: the Vision of Russian Lawyers at the turn of the 19^th-20^th centuries

Т. Е. Gryaznova, М. А. Buchakova

Recognition of historical patterns, conviction in the common character of the paths of development of Russia and the West, as well as a thorough study of the constitutional law and constitutional practice of leading foreign countries enabled domestic jurists to outline a range of problems the states, which choose constitutionalism, will inevitably face. Among them, the authors identify the following ones: choosing the optimal constitutional form (dualistic or parliamentary); consolidation in the Constitution of the principles of legality, democracy, the rule of law and justice; democratization of the suffrage; increasing the legal culture of the people; ensuring high-quality law-making activity. Considering the constitutional law-governed social state as a direction for the development of educated peoples, the authors inseparably associate the Russia's future with it.

Keywords: constitutionalism; parliamentarianism; Gradovsky А. D.; Kovalevsky М. М.; Korkunov N. М.; Gessen V. М.; Kotlyarevsky S. А.; Lazarevsky N. I.; Kistyakovsky B. А.

Несмотря на продолжительную историю конституционализма, очевидно, что и сегодня существует масса вопросов, в решении которых человечество ненамного продвинулось вперед, а в ряде случаев, напротив, утратило четкость ориентиров. Не случайно изменения, внесенные в Конституцию РФ, касаются не только аспектов, связанных с организацией и функционированием публичной власти, но и основополагающих принципов развития общества и государства (уточнено действие принципа приоритета норм международного права, введено понятие государствообразующего народа, постулирован приоритет традиционных семейных ценностей); вопросов социальной защиты граждан, решение которых направлено на достижение экономической, политической и социальной солидарности.

Имеющий место диссонанс конституционных реалий с политико-правовыми идеалами конституционализма обусловлен как динамикой развития гражданского общества, так и неуклонным ростом потребностей и ожиданий граждан, неизменно претендующих на государственное содействие в решении своих проблем.

Для Российской империи активное распространение идей конституционализма характерно начиная с XIX в. Уже в работах М. М. Сперанского можно встретить последовательно проводимую мысль об учреждении в России разделения властей, господства принципа законности, преобразовании правовой системы в соответствии с ценностями, характерными для ведущих европейских держав. Несмотря на то, что имперские реалии отнюдь не способствовали конституционализации отечественного права, проблемы конституционализма неизменно находились в центре внимания либерально настроенных юристов, поскольку, признавая наличие исторических закономерностей, они были убеждены в общности путей развития России и Запада. Результаты научных поисков российских классиков политикоправовой мысли представляют интерес не только в плане знакомства с интеллектуальным наследием прошлого, но и ввиду возможности по-новому взглянуть на конституционную действительность.

Трудноразрешимость диктуемых временем задач была обусловлена не только многообразием конституционных государственных форм и эволюцией соответствующих институтов, но и отсутствием единой общепризнанной трактовки предмета науки конституционного права. В отличие от своих европейских современников, склонных в силу проживания в странах устойчивого конституционализма рассматривать государственное и конституционное право в качестве синонимов, российские юристы были убеждены в необходимости обозначения их самостоятельной предметной области. На создании специальной науки конституционного права безотносительно к типу правопонимания настаивали, в частности, А. Д. Градовский, Н. М. Коркунов, Б. Н. Чичерин, В. М. Гессен, С. А. Котляревский, Н. И. Лазаревский, Ф. Ф. Кокошкин и М. М. Ковалевский.

Ограничивая предмет конституционного права институтами народного суверенитета, разделения властей и народного представительства, преимущественное внимание правоведы уделяли изучению механизмов государства и правовых систем Англии, Франции, Германии и США, опыт которых был положен в основу отечественной теории конституционализма.

Стремлением обособить предмет конституционного права от смежных областей знаний обусловлена и научная полемика по поводу определения основополагающего понятия конституционализма. Так, для Б. А. Кистяковского является неприемлемой распространенная трактовка конституции как «совокупности основных законов, составляющих государственный строй и определяющих состав, организацию и деятельность высших органов государственной власти» [1, c. 180]. Данное определение, как справедливо подчеркивает ученый, никоим образом не отражает специфику конституционных форм, растворяя их в традиционных классификациях. Конституцией, по его убеждению, следует считать «совокупность основных или учредительных норм права, которые устанавливают строй государства, обладающего народным представительством, и определяют состав и организацию высших органов государственной власти, гарантируя законность их деятельности и неприкосновенность известных прав личности» [1, c. 180].

В целом конституционным российские юристы признают государство, основанное на нормативно закрепленных принципах народного суверенитета, законности, разделения властей, народного представительства, незыблемости прав и свобод граждан [2, с. 334-335; 3, с. 813; 4, с. 93-97; 5, с. 309-310, 365-369; 6, с. 4-12, 258, 328-333, 362-363; 7, с. 9-22, 43, 99; 8, с. 248; 9, с. 6-10, 27, 255; 10, с. 16, 31, 67, 138-141]. Конституционализм авторы трактуют в качестве многоаспектного явления, включающего конституционное законодательство, конституционную практику, а также систему конституционных принципов, задающих вектор развития гражданского общества в направлении идеала правового государства.

Детальное изучение конституционного права и конституционной практики ведущих зарубежных государств позволило отечественным ученым выявить спектр проблем, с которыми неизбежно столкнутся страны, вставшие на путь конституционного развития, в том числе и Россия. Одной из первых является проблема оптимальной для каждого общества конституционной формы -- дуалистической или парламентской.

Преимущественное внимание правоведов сосредоточено на аналитике европейских парламентских систем, поскольку именно они рассматриваются в качестве «высшей формы, венца конституционного режима» [11, c. 272]. К неотъемлемым признакам парламентских государств -- Англии, Франции, Италии, Испании, Бельгии и Голландии -- ученые относят всеобщее избирательное право, широкие полномочия нижней палаты парламента, неукоснительную законность исполнительной и судебной властей, формирование ответственного министерства из партийного парламентского большинства, консенсус парламентских партий, конституционную деятельность политических партий, оказавшихся в оппозиции [10, с. 434-437; 11, с. 248-272; 12, с. 37-38, 40-41; 13, с. 250, 258; 14, с. 568].

Принципиальное отличие парламентских форм (как монархий, так и республик) от дуалистических отечественные юристы видят в формировании подлинного гражданского общества, интересы которого надежно защищены определяющими законодательную стратегию народными представителями. Не случайно С. А. Котляревский называет парламентаризм режимом «обязательной политической солидарности между правительством и органами, признанными за авторитетное выражение народного мнения» [8, с. 309].

США, Пруссия и Германия, будучи государствами дуалистическими, характеризуются главным образом наличием назначаемого главой исполнительной власти (монархом или президентом) внепартийного министерства. Что касается Российской империи, то время установления в ней конституционного строя трактуется исследователями неоднозначно. В. М. Гессен и С. А. Котляревский отправной точкой новой формы правления считают Манифест 17 октября 1905 г. Однако декларативный характер последнего позволяет М. М. Ковалевскому заявить, что «пока обещания не сменятся действительностью, мы едва ли вправе будем смотреть на акт 17-го октября как на решительный разрыв с самодержавием» [15, с. 30-31].

Большинство юристов летоисчисление конституционной монархии в России начинает с 27 апреля 1906 г. -- первого дня работы обладающего расширенными законосовещательными полномочиями народного представительства. Нормативное закрепление конституционных принципов они усматривают в Основных государственных законах Российской империи от 23 апреля 1906 г. Н. И. Лазаревский подчеркивает, что «по общему характеру своего содержания и... по своей юридической природе... наши

Основные Законы 23 апр. 1906 г. вполне подходят под тип конституционных законов, как он выработан практикою западных держав» [6, с. 122].

В качестве основополагающих черт конституционного строя России авторы называют следующие: верховенство царствующей особы в системе высших государственных органов (прерогатива монарха в сфере изменения Основных законов, назначение высших должностных лиц, утверждение законопроектов); создание внепартийного правительства главой государства; отсутствие политической ответственности министров. Указанная специфика отечественного конституционализма позволила правоведам констатировать общность путей развития России и Германии, среди возможных политических форм отдавших предпочтение монархии дуалистической.

Важное значение в творчестве либеральных представителей отечественной юриспруденции уделяется осмыслению закрепленных в конституционных законах принципов права, в первую очередь законности и демократизма. Принцип законности авторы трактуют как неукоснительное соблюдение предписаний соответствующих Конституции нормативных правовых актов согласно их иерархии всеми субъектами права [1, с. 81, 178-179, 181; 5, с. 364-367, 409-411; 6, с. 6, 14, 439, 458-461; 8, с. 235, 238, 256; 16, с. 33, 318-320, 330-332, 334; 17, с. 333-336, 352-355, 363364]. «Применение норм права по точному их смыслу, невзирая на результаты применения в тех или иных конкретных случаях, есть тот принцип законности, который составляет необходимое условие правового порядка» [17, с. 611], -- отмечает Г. Ф. Шершеневич.

Принцип демократизма, согласно позиции ученых, находит выражение в конституционном закреплении законодательных полномочий народа, реализуемых либо непосредственно, либо через представителей. С.А. Котляревский подчеркивает, что именно одобрение закона народными представителями наделяет его высшей юридической силой, обеспечивая тем самым главное условие стабильного правопорядка -- солидарность гражданина и закона [8, с. 253].

Называя данные принципы важнейшей составляющей конституционных правовых систем, отечественные исследователи все же считают их недостаточными для последовательного развития конституционализма.

Для России начала XX в. было жизненно важным внедрение свойственных странам парламентаризма принципов господства права и справедливости. Справедливым ученые считают правопорядок, при котором власть, провозглашая неприкосновенность личности и формальное равенство граждан, закрепляет конституционные гарантии незыблемости их прав и свобод, в том числе социальных. «Основной задачей права... является осуществление требований общественной солидарности и идеалов общественной справедливости. Поэтому. обеспечение условий свободного существования и развития всех граждан. вот первая неотложная задача правовой политики современного государства» [18, с. 162], -- пишет по этому поводу Н. И. Палиенко.

Значительное внимание в творчестве правоведов уделяется сравнительному анализу конституционного и правового государства. Далеко не все склонны употреблять данные понятия в качестве синонимов. Именно переход от простого провозглашения прав и свобод граждан к системе юридических гарантий, обеспечивающих их социальную защиту и общественную солидарность, свидетельствует, по мнению А. Д. Градовского, В.М. Гессена, Н.И. Лазаревского, Н.И. Палиенко и С.А. Котляревского, о достижении конституционным государством высшей стадии своего развития -- соответствующего парламентаризму правового государства [3, с. 28-29; 8, с. 253-254, 258259, 326, 340, 346-347; 10, с. 439; 18, с. 147-148, 161-162].

Утверждение конституционных форм актуализировало проблему демократизации избирательного права. Подчеркивая необходимость изменений в этой области, А.Д. Градовский признает, что «для большей устойчивости новых представительных государств. введение всеобщей подачи голосов представляется неизбежным» [19, с. 243]. В России решение этого вопроса усугублялось крайне низкой политической и правовой культурой населения, в основной массе имеющего весьма смутное представление не только о программных установках и защищаемых ценностях баллотирующихся кандидатов, но и о возможностях представительных учреждений. Выход из ситуации правоведы видят в искоренении невежества, расширении системы образования и политического просвещения народа.

Большое внимание в отечественном конституционном праве начала XX в. уделяется проблематике толкования законов, соотношения закона и административного указа, иерархии законов, разграничиваемых учеными по целому ряду формальных и материальных признаков.

Не менее значимым в российских реалиях было качество правотворческой деятельности, улучшение которого ученые во многом связывают с введением процедуры правотворческой экспертизы (критики положительного права), предусматривающей, согласно взглядам Н. М. Коркунова и Г. Ф. Шершеневича, определение подлинности и смысла нормы, ее соответствия конституции или общепризнанным принципам права; проверку полномочий принявшего правовой акт государственного органа или должностного лица; правильность употребления юридической терминологии [5, с. 404-407; 17, с. 690-696]. Очевидно, что именно экспертная деятельность профессиональных юристов (как теоретиков, так и практиков) в условиях становления российской представительной системы могла компенсировать неопытность и правовую некомпетентность облеченных народным доверием избранников.

Приверженность отечественных правоведов ценностям и идеалам конституционализма с неизбежностью актуализировала проблему соотношения норм национального и международного права. Юристы признавали правомерность влияния принципов международного права на национальное законодательство, но лишь в той мере, в какой это способствовало приближению России к идеалу правового социального государства, никоим образом не допуская посягательства на государственный суверенитет.

Список литературы