Примирение потерпевшего с обвиняемым как приоритетная задача производства по уголовным делам частного обвинения (по законодательству Республики Таджикистан и Российской Федерации)

The authors examine the purpose of criminal proceedings in cases of private prosecution with regard to the necessity of resolving a legal dispute through reconciliation of the parties. It is noticed that the right of the victim to reconciliation with the accused, which entails the unconditional termination of the criminal case, is based on the moral foundations of interpersonal relations between the parties in resolving a private lawsuit conflict. The role of the judge in resolving a legal dispute through reconciliation of the parties is under study and some decisions of optimizing the procedure for considering a private prosecution case are proposed.

Keywords: private prosecution; humaneness; criminal procedural law; victim; accused; judge; private lawsuit conflict; reconciliation.

Достоянием и предметом гордости любого правового государства является благополучие и мирное существование его народа. Обеспечение верховенства закона достигается путем взаимодоверия, взаимоуважения и взаимодействия государства и общества. Без соблюдения обозначенных приоритетов достигнуть благосостояния и стабильного спокойствия граждан не представляется возможным. Именно устойчивая правовая связь государства и гражданина способствуют качественной реализации предоставленных ему прав и интересов. Однако стремлению государства к построению цивилизованного общества, его развитию и процветанию могут угрожать противоправные действия, нарушающие права и законные интересы граждан. Преступная деятельность, представляющая опасность не только для государства, общества, организаций и учреждений, но и для отдельно взятого лица, порождает нежелательный с точки зрения социального восприятия юридический факт, с которым законодатель связывает возникновение, изменение и прекращение уголовных правоотношений.

Распад Союза Советских Социалистических Республик и учреждение независимых государств привели к существенным изменениям общественно-политической сферы и обусловили необходимость демократических преобразований. Проводимые реформы коснулись, в том числе, и уголовно-правовой политики Республики Таджикистан. Основной акцент был сделан на расширении процессуальных прав лиц, вовлеченных в уголовный процесс. В развитии предоставленных Конституцией Республики Таджикистан прав и свобод человека и гражданина Уголовно-процессуальным кодексом Республики Таджикистан (далее - УПК РТ) потерпевшему и обвиняемому дополнительно предоставлены гарантии, не имевшие аналогов в предыдущем УПК Таджикской ССР 1961 г. Например, новый формат института частного обвинения, предусматривающего, среди прочих, приоритетное право потерпевшего на примирение с обвиняемым, что влечет прекращение уголовного дела.

В настоящее время производство по делам частного обвинения регламентировано гл.37 УПК РТ (2009 г.). К данной категории уголовных дел законодатель (ч.2 ст.24 УПК РТ) относит преступления, предусмотренные ст.112 (умышленное причинение легкого вреда здоровью), ст.116 (побои), а также ч.1 и ч.2 ст.156 (нарушение авторских и смежных прав) Уголовного кодекса Республики ТаджикистанУголовно-процессуальный кодекс Республики Таджикистан от 3 декабря 2009 г..

Следует отметить, что наделение частного лица процессуальными полномочиями частного обвинителя (потерпевшего) для осуществления им уголовного преследования обвиняемого лица и поддержания против него обвинения в суде вовсе не означает, что целью такой деятельности является исключительно привлечение к уголовной ответственности последнего. Напротив, полагаем, что если бы при производстве по уголовным делам частного обвинения законодатель ставил единственную задачу осуждения и наказания лица, совершившего преступление, то данная категория дел не была бы выделена в отдельную самостоятельную форму уголовного преследования, а ее реализация не ставилась бы в зависимость от усмотрения отдельно взятого лица - частного обвинителя, с наделением его обвинительной функцией.

Убеждены, что такая диспозитивность правовых предписаний связана с проявлением гуманности, милосердия, соблюдением и сохранением нравственных устоев, семейных ценностей и дружеских (товарищеских) связей в обществе: в семье, коллективе и иных социальных группах. Как правило, преступления, отнесенные к категории частного обвинения, совершаются в условиях, когда потерпевший и виновное лицо состоят в близких, часто родственных отношениях. Так, выборочное изучение более пятидесяти материалов проверок сообщений о преступлениях, отнесенных к делам частного обвинения, по результатам которых должностными лицами органов внутренних дел по г. Душанбе Республики Таджикистан вынесены решения об отказе в возбуждении уголовного дела, показало, что в 27% случаев преступления были совершены супругами, родственниками - 26%, знакомыми - 22%, соседями - 13% и только в 12% случаев - ранее незнакомыми лицами. Это еще раз подтверждает, что деяния, отнесенные законом к категории частного обвинения, в большинстве случаев имеют место в домашней, бытовой обстановке, среди лиц, состоящих в близких (родственных) отношениях либо знакомых между собой. Такие преступления не представляют угрозы публичной безопасности, затрагивая ее интересы лишь в незначительной степени. В связи с этим еще в начале двадцатого века знаменитый ученый Л.Я. Таубер писал о «теории пощады потерпевшему», что означает отказ государства от уголовного преследования по делу частного обвинения, так как его огласка может причинить потерпевшему больше вреда, нежели безнаказанность преступления [1, с. 345-370], с чем мы полностью солидарны.

Аналогичного мнения придерживался С. Бурмагин, утверждавший, что «поскольку публичный интерес по делам частного обвинения не задействован и не защищается органами уголовного преследования, примирение сторон их частное дело, не ограниченное никакими условиями и рамками» [2, с. 14]. В свою очередь А. Шамардин отметил, что «продолжение процесса против воли потерпевшего означало бы подмену его интересами государства, превращение его в неуправляемую машину репрессии, чуждую интересам личности и цели прав человека» [3, с. 60-61].

На примирение потерпевшего с обвиняемым как приоритетную цель производства по делам частного обвинения указывает и сам уголовно-процессуальный закон. В частности, ч.5 ст.355 УПК РТ, как и ч.5 ст.319 УПК Российской Федерации (далее - УПК РФ), обязывает судью (в России - мирового судью) до начала судебного разбирательства разъяснить сторонам возможность примирения и в случае их согласия прекратить производство по уголовному делу. Если примирения не состоялось до начала судебного следствия по делу, такая возможность сохраняется до удаления судьи в совещательную комнату.

В этом контексте хотелось бы отметить, что ст.120 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. по делам частного обвинения обязывала мирового судью склонять стороны к миру и только в случае невозможности достижения примирения постановлялся приговор. Если в порядке обжалования на приговор мирового судьи подавалось жалоба в вышестоящий суд - в мировой съезд (в настоящее время аналог обжалования в кассационном порядке в Таджикистане и в апелляционном порядке - в России), то в соответствии со ст.165 Устава председатель съезда был обязан принять меры к примирению обвинителя с обвиняемымУстав уголовного судопроизводства 1864 г.. Само понятие мирового суда В.И. Далем толкуется как «к миру, к примирению относящийся; мировая, полюбовная сделка, окончание ссоры, тяжбы по обоюдному согласию на известных условиях» [4, с. 11]. По воспоминаниям А.Ф. Кони, мировой суд быстро завоевал доверие населения и действительно совершал суд скорый, а личные свойства первых судей служили ручательством, что суд не только скорый, но и правый, в пределах человеческого разумения, и вместе с тем милостивый [5, с. 429-430].

На основании вышеизложенного можно сделать вполне обоснованный вывод, что и в ретроспективе, и в современных условиях миссия института частного обвинения заключается в примирении конфликтующих сторон. Именно в этом контексте следует, по нашему мнению, рассматривать отказ государства принимать участие в уголовном преследовании лица, совершившего деяние, отнесенное к делам частного обвинения. Отказ от преследования по этим преступлениям означает стремление государства воздержаться от репрессивных (карательных) методов воздействия и применения уголовных санкций в отношении обвиняемого. Такой подход по указанным категориям дел предполагает их «благополучный» исход - примирение сторон и недоведение конфликта до судебного разбирательства и вынесения обвинительного приговора.

Тем не менее нужно учесть один важный нюанс. Судья обязан разъяснить право примирения конфликтующим сторонам только после того, как заявитель - потенциальный частный обвинитель по уголовному делу - в надлежащем порядке оформил заявление и с необходимыми материалами (доказательствами) предоставил его суду с просьбой о начале судебного разбирательства и принятия соответствующих (репрессивных) мер в отношении обвиняемого. Думается, что, учитывая диспозитивный характер частного обвинения, право примирения должно быть предоставлено лицу, в отношении которого, как оно полагает, совершено преступление, и лицу, совершившему деяние, ставшее предметом возможного уголовно-правового спора, еще до официального оформления их процессуального статуса - до принятия соответствующего заявления судом (мировым судьей) к своему производству. Причем возможность и социальная целесообразность примирения на данном этапе должны быть обеспечены государством посредством создания легального механизма разъяснения данного права, сущности, содержания и правовых последствий самого уголовного судопроизводства по делам частного обвинения.

Необходимо отметить, что современное уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации, как и Республики Таджикистан, достаточно неопределенно регулирует процессуальный статус участников производства по уголовным делам частного обвинения. Смешение правового положения и неопределенность статуса заявителя, потерпевшего (пострадавшего) и частного обвинителя по рассматриваемой категории дел существенно затрудняют примирение сторон частно-правового уголовного конфликта как формы реализации основного, как нам представляется, назначения данного вида производства до принятия решения о возбуждении уголовного дела.

Обратим внимание, что уголовные дела частного обвинения, по общему правилу, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым. При этом решение о признании потерпевшим в соответствии с ч.1 ст.42 УПК РФ (ч.1 ст.42 УПК РТ) принимается незамедлительно с момента возбуждения уголовного дела и оформляется постановлением дознавателя, следователя, судьи или определением суда. Формальный юридический акт возбуждения уголовного дела частного обвинения по УПК РФ мировым судьей, как и по УПК РТ - судьей, не предусмотрен. В части 1 ст.318 УПК РФ (ч.1 ст.354 УПК РТ) содержится лишь указание на то, что данные дела возбуждаются «путем подачи потерпевшим или его законным представителем заявления в суд».

В системном толковании данных положений с нормами ч.7 ст.318 (ч.5 ст.354 УПК РТ); чч. 1, 1¹, 1² ст.319 УПК РФ (ч.1 ст.355 УПК РТ) юридическим фактом возбуждения уголовного дела можно признать принятие судом заявления к своему производству и вынесение соответствующего постановления.

В соответствии с положениями ч.7 ст.318 УПК РФ (ч.5 ст.354 УПК РТ) лицо приобретает статус частного обвинителя только с момента принятия судом заявления к своему производству и вынесения соответствующего постановления. Только после этого лицу разъясняются его права, предусмотренные ст.ст.42, 43 УПК РФ (ст.43 УПК РТ), о чем составляется протокол, подписываемый судьей и лицом, подавшим заявление.

Заметим, что положение абз. 5 ч.1 ст.27 УПК РТ позволяет на стадии проверки сообщения о преступлении частного обвинения не возбуждать уголовного дела в случае примирения потерпевшего с обвиняемым. К сожалению, УПК РФ на указанной стадии не регламентирует порядка, при котором возможно вынести решение об отказе в возбуждении уголовного дела по причине примирения потерпевшего с обвиняемым.

В связи с изложенным возникает ситуация, допускающая разную интерпретацию в данном контексте. Как показывает следственная практика Республики Таджикистан, в период 2015-2020 гг. должностными лицами органов внутренних дел на стадии проверки сообщений о преступлении в среднем по 93-95% обращений, отнесенных к делам частного обвинения, приняты решения об отказе в возбуждении уголовного дела, о чем более подробно написано в наших научных работах [6, с. 34-40]. Причем основная масса решений вынесены на основании абз.5 ч.1 ст.27 УПК РТ (по причине примирения потерпевшего с обвиняемым). Таким образом, по сложившейся практике, процессуальное решение об отказе в возбуждении уголовного дела принимается должностным лицом органа расследования, по сути, до начала уголовного преследования лица, в отношении которого подано соответствующее заявление. Полагаем, что и при обращении лица о рассмотрении аналогичного заявления судьей последнему должна быть предоставлена возможность прекратить производство в связи с примирением сторон до вынесения решения о принятии заявления (возбуждения уголовного дела). Считаем, что гарантией прав и законных интересов участников процесса на примирение в данном случае должна стать нормативно закрепленная в УПК РТ обязанность судьи при рассмотрении заявления разъяснить заявителю возможность примирения, а также порядок, особенности и правовые последствия судебного разбирательства. Заблаговременное «досудебное» разъяснение заявителю его прав и обязанностей позволило бы ему иметь четкое представление о том, что, подав заявление в отношении обвиняемого, он тем самым предает своего «обидчика» суду в качестве подсудимого и в рамках уже возбужденного уголовного дела. Учитывая, что преступления данной категории чаще всего совершаются в отношении родственников, близких или знакомых лиц, понимание заявителем характера уголовного судопроизводства, его особенностей, процедуры и последствий является крайне важным. Необходимо отметить, что потерпевший может выразить свой отказ от уголовного преследования лица, в отношении которого им подано заявление, как в форме официального примирения с последним, так и отказавшись от поддержания заявления, фактически отказавшись от его подачи на этапе проверки, т.е. до возбуждения уголовного дела. Полагаем, что в первом случае судья будет обязан вынести решение об отказе в производстве по делу частного обвинения в связи с примирением сторон. Во втором - в связи с отсутствием жалобы потерпевшего. И в первом, и во втором случаях повторная подача заявления по тому же частному обвинению в суд не допускается в силу принятого и действующего преюдициального акта (абз.8 ч.1 ст.27 УПК РТ: имеется постановление судьи о прекращении дела по тому же основанию). Пленум Верховного Суда Республики Таджикистан также дал разъяснение судам о том, что примирение исключает возможность повторного возбуждения уголовного дела частного обвинения того же лица и по тому же обвинению О практике применения судами законодательства, регламентирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве: постановление Пленума Верховного Суда Республики Таджикистан от 23 декабря 2010 г. №10 // Сборник постановлений Пленума Верховного Суда Республики Таджикистан (2002-2019). Душанбе, 2019. С. 166..

Следует отметить, что, в отличие от УПК РТ, ч.6 ст.318 УПК РФ закрепляет порядок, в соответствии с которым мировой судья в ходе рассмотрения поданной жалобы одновременно разъясняет заявителю его право на примирение с лицом, в отношении которого подана жалоба. Важно, что разъяснение права примирения осуществляется мировым судьей еще до принятия заявления к производству.

В связи с этим еще раз уместно привести слова В.В. Дорошкова, что примирение - лучший вариант прекращения конфликта в обществе в случае совершения правонарушения, затрагивающего частные интересы потерпевшего [7, с. 11]. Однако такой подход не должен преследовать личные и тем более корыстные и иные противоправные интересы должностных лиц правоохранительных и судебных органов, предполагающие ограничение права граждан на доступ к правосудию. Разъяснения заявителю особенностей процессуального порядка его обращения в суд не должно сводиться к склонению потерпевшего к отказу от своего права на подачу заявления. Иначе это представлялось бы как уклонение от исполнения служебных и профессиональных обязанностей, самоустранение от рассмотрения заявления, отказ в судебной защите и воспрепятствование интересам правосудия. Создание подобных условий при производстве по делам частного обвинения является недопустимым и противоречит прежде всего нравственным началам и целям уголовного судопроизводства.

В литературе встречается мнение, что, как писал В. Дубровин, «освобождение обвиняемого лица от уголовной ответственности и последующего наказания, даже если потерпевший простил его вину и отказывается от дальнейшего уголовного преследования, формально не отвечает назначению уголовного процесса» [8, с. 90-95]. Аналогичной позиции придерживается С. Дерюгина, указавшая, что «институт примирения ограничивает принцип неотвратимости наказания, превращая его в принцип неотвратимости возмещения причиненного материального и морального вреда, тем самым трансформируя ответственность из уголовно-правовой в гражданско-правовую, переводя ее из карательной в компенсаторную область» [9, с. 169-174].

В целом соглашаясь с указанными мнениями, хотим отметить, что такие суждения в большей степени верны для производства по уголовным делам о преступлениях, затрагивающих публичные интересы, нарушающих общественные блага. В исследуемой нами сфере уголовно-процессуальных правоотношений, где очевиден приоритет частных интересов и превалирует диспозитивный характер реализации прав участников, назначение уголовного процесса нужно рассматривать в свете необходимости разрешения правового спора как раз при помощи их примирения. Полагаем, что в данном случае возможность реализации права на примирение не должна быть увязана с дополнительными условиями и формальными основаниями. Важно, что и сам уголовно-процессуальный закон дифференцированно подходит к условиям и основаниям прекращения уголовного дела в связи с примирением потерпевшего и обвиняемого в зависимости от характера правового спора, обусловливающего вид уголовного преследования. По общему правилу, закрепленному в ст.25 УПК РФ (ст.30 УПК РТ), уголовное дело может быть прекращено в связи с примирением сторон при следующих условиях: лицо совершило преступление впервые; лицо подозревается (обвиняется) в совершении преступления небольшой или средней тяжести; лицо примирилось с потерпевшим; лицо загладило причиненный потерпевшему вред. Именно выполнение всех указанных условий позволяет преодолеть запрет на прекращение уголовного дела в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым, закрепленный в ч.3 ст.20 УПК РФ (ч.3 ст.24 УПК РТ). Более того, процессуальная самостоятельность следователя и дознавателя в принятии решения о прекращении уголовного дела по рассматриваемому основанию существенно ограничена необходимостью получения согласия руководителя следственного органа и прокурора соответственно (ст.25 УПК РФ), а в Республике Таджикистан - согласия прокурора (ст.30 УПК РТ). А вот для прекращения уголовного дела, отнесенного к категории частного обвинения, законодатель предусмотрел иной, упрощенный порядок: для этого достаточно, чтобы потерпевший изъявил желание о примирении с обвиняемым. И если последний не возражает, то данное обстоятельство, по сути, обязывает судью прекратить уголовное дело, находящееся в его производстве без каких бы то ни было дополнительных условий. Считаем, что именно в этом и заключается исключительность производства по уголовным делам частного обвинения, его практическая значимость для эффективной защиты прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступлений.

Таким образом, полагаем, что возрождение в новом формате института частного обвинения в рамках действующих уголовно-процессуальных законов Республики Таджикистан и Российской Федерации в настоящее время является эффективным средством реализации прав и защиты интересов лиц, потерпевших от преступлений. Поэтапно проводимые судебно-правовые реформы в контексте расширения процессуальных прав лиц, вовлеченных в уголовное судопроизводство, в том числе по делам частного обвинения, дали положительные результаты. Подтверждают этот тезис и данные судебной практики. Например, по информации Верховного Суда Республики Таджикистан в период 2016-2020 гг. от общего числа возбужденных дел частного обвинения в связи с достижением примирения потерпевшего с обвиняемым в суде прекращено около 77,0% уголовных делИнформация Главного информационного центра МВД Республики Таджикистан за 2015-2020 гг. (по состоянию на 05.01.2021).. Аналогичная ситуация наблюдается и в Российской Федерации, где доля примирительных производств за 2019-2020 гг. по указанной категории составляет 55,7%Лебедев В.М. Осуждению не подлежит // Российская газета. 2020. 13 октября.. Еще раз подчеркнем, что приоритетное право потерпевшего по уголовным делам частного обвинения на примирение с обвиняемым является проявлением гуманности, справедливости закона, признанием приоритета нравственных начал уголовного процесса. Реализация прав потерпевшим, от волеизъявления которого зависит исход уголовного дела, в том числе его прекращение, является эффективным инструментом достижения восстановительного правосудия без применения уголовного наказания к обвиняемому. В связи с тем, что данные преступные деяния в основном совершаются в кругу родственников и близко знакомых лиц, институт примирения приобретает особую актуальность, поскольку субъективное мнение потерпевшего о происходящем является определяющим фактором дальнейшего движения уголовного дела.

правовой спор нравственный межличностный примирение сторона

Список литературы