К вопросу о правосубъектности и уголовно-исполнительных правоприменительных действиях исправительных учреждений

Размещено на http://www.allbest.ru/

К ВОПРОСУ О ПРАВОСУБЪЕКТНОСТИ И УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНЫХ ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНЫХ ДЕЙСТВИЯХ ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ

Ренат Зинурович Усеев

Аннотация

Перечень субъектов, обеспечивающих исполнение наказания в виде лишения свободы, не исчерпывается соответствующими учреждениями (ст. 16 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации). В состав субъектов, по мнению автора, входят также коллективные и индивидуальные субъекты. Уголовно-исполнительные правоприменительные действия в исправительных учреждениях подразделяются на три самостоятельные группы: 1) действия по установлению фактических обстоятельств дела; 2) действия, выражающие выбор и анализ юридических норм; 3) действия, из которых складывается решение юридического дела.

Ключевые слова: правосубъектность исправительных учреждений, правоприменительная деятельность исправительных учреждений, правоприменительные действия, администрация, акт применения права

Abstract

ON LEGAL CAPACITY AND PENAL LAW ENFORCEMENT ACTIONS OF CORRECTIONAL INSTITUTIONS

Renat Z. Useev

The issues of correctional institutions' legal capacity and penal law enforcement activities remain insufficiently studied in the science of penal law. Since correctional institutions are complex social organizations, the composition of subjects providing for the execution of sentences of imprisonment is not limited to correctional institutions. According to the author, taking into account generic and specific concepts, subjects that ensure the execution of custodial sentences should be classified into collective and individual. Penal law enforcement actions in correctional institutions' law enforcement activities are classified into three groups: (1) actions to establish the factual circumstances of the case; (2) actions expressing the choice and analysis of legal norms; (3) actions that ground the resolution of a legal case. Taking into account the implementation of regulatory and protective penal legal relations, the application of each of these groups of actions has its own features.

Keywords: legal capacity of correctional institutions, law enforcement activity of correctional institutions, law enforcement actions, administration, administrative enactment

Основная часть

Вопросы правосубъектности и уголовно-исполнительных правоприменительных действий (УИПД) в исправительных учреждениях (ИУ) представляются общеизвестными и изученными. Наука уголовно-исполнительного (исправительно-трудового) права уже достаточно давно подвергла пристальному анализу систему и виды субъектов уголовно-исполнительных правоотношений, а вместе с ними правоприменение (соответствующие процедуры) в уголовно-исполнительных правоотношениях. Вместе с тем представляется, что указанные вопросы исследованы лишь на общетеоретическом уровне. Причин этому мы видим несколько:

1. На протяжении четверти века (с 1997 г.) в центре внимания как уголовно-исполнительного законодательства РФ, так и науки уголовно-исполнительного права находятся правоотношения, связанные с исполнением новых видов уголовных наказаний, определенных Уголовным кодексом Российской Федерации 1997 г. Особый акцент исследователями и заинтересованными лицами сделан на лицах, претерпевающих по решению суда ограничения и лишения, их правовом положении и вытекающими из этого явлениями, процессами и событиями. Сформировавшийся десятилетиями (до 1980-1990-х гг.) «голод» на все, что связано с осужденными, подозреваемыми и обвиняемыми, в приоритетном порядке определил запрос на изучение и исследование проблем реализации их субъективных прав, свобод и законных интересов. В свою очередь, без внимания остается целый пласт знаний, связанных с правосубъектностью и правоприменительной деятельностью в ИУ.

2. Вопросы правосубъектности и особенно правоприменительной деятельности в своем содержании носят теоретико-прикладной характер. Правоприменительная деятельность состоит не только из теоретической начинки, но из системы процедурно-процессуальных форм, практическая реализация которых требует соответствующих знаний, умений, навыков и опыта у правоприменителя и исследователя (при изучении правосубъектности и правоприменительной деятельности). В связи с этим исследование проблем УИПД и правоприменительной деятельности в ИУ в целом требует необходимого объема понимания отношений и процессов, происходящих в практической плоскости деятельности мест лишения свободы.

3. Отдельные нормативно-правовые акты, напрямую связанные с вопросами правосубъектности и правоприменительными действиями, носят характер ограниченного пользования (например, в сфере надзора за осужденными, проведения обысков и досмотров в ИУ и т. д.), при этом, как представляется, не всегда обоснованно. Это может привести (приводит) к затруднению оценки правомерности и законности действий правоприменителя.

В целом же указанные позиции поддерживаются исследователями. Так, В.А. Уткин, изучая отдельные вопросы правосубъектности в ИУ, отмечает, что закон (Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации (УИК РФ)) «крайне скупо упоминает о «персонале» учреждений, исполняющих наказания. Закономерность либо системность в определении круга субъектов конкретных уголовно-исполнительных правоотношений в Кодексе и Правилах внутреннего распорядка исправительных учреждений отсутствует» [1. С. 95]. Сама же правоприменительная деятельность ИУ как сегмент уголовно-исполнительных правоотношений (не организационно-управленческих отношений) в общетеоретическом и прикладном виде не подвергалась комплексному исследованию с конца 1970-х гг. [2].

Виды субъектов уголовно-исполнительных правоприменительных действий в исправительных учреждениях. В настоящий момент круг субъектов, исполняющих наказания в виде лишения свободы, определен в ч. 9, 10 ст. 16 УИК РФ. Ими являются ИУ разных видов. Несмотря на то, что ст. 16 УИК РФ именуется как «Учреждения и органы, исполняющие наказания» (в нашем случае в виде лишения свободы), вряд ли уместно вести речь о том, что территориальный орган Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) России и центральный аппарат ФСИН России являются субъектами, исполняющими наказания в виде лишения свободы. Их полномочия носят обеспечительный характер процессу исполнения лишения свободы в (для) ИУ (например, ст. 75.1, 85 УИК РФ, п. 173 Правил внутреннего распорядка ИУ - далее ПВР ИУ). А подзаконная нормативно-правовая основа (например, Типовое положение о территориальном органе ФСИН России, утв. приказом Минюста России от 01.04.2015 № 77) вовсе о таком полномочии «органа, исполняющего наказания» (территориального органа ФСИН России) не упоминает. Что касается полномочий (прав и обязанностей) ИУ, то они уже почти 30 лет находят отражение в Законе РФ от 21.07.1993 № 5473-I «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» (далее - Закон РФ № 5473-I) (ст. 13, 14). Их анализ показывает, что по своему содержанию они являются симбиозом уголовно-исполнительных и организационно-служебных правоотношений. В. Н. Орлов, изучая вопросы применения и отбывания уголовного наказания, в своем диссертационном исследовании на соискание ученой степени доктора юридических наук отмечает, что представленная законодательная регламентация прав и обязанностей ИУ в ст. 13, 14 Закона № 5473-I не способствует четкой законодательной регламентации порядка и условий исполнения наказания в виде лишения свободы, а также эффективной организации уголовно- исполнитель-ной процедуры [3. С. 342]. В целом же, по его мнению, «ясное определение в законе прав, обязанностей и законных интересов субъектов исполнения наказания позволяет более осознанно исполнять те или иные виды наказаний, понимать, что надо сделать для достижения поставленных целей» [3. С. 342]. В связи с этим он предлагает дополнить УИК РФ ст. 74¹, обозначив в ней права, обязанности и законные интересы ИУ при исполнении наказаний в виде лишения свободы на определенный срок и пожизненного лишения свободы [3. С. 350-351].

В целом же ст. 16 УИК РФ приоритетно ориентирована на организации (учреждения и органы) как юридические лица. Данная норма закона не делает акцента на более мелких и конкретных субъектах, исполняющих наказания. Вместе с тем любое ИУ - это сложная социальная система, имеющая специфический набор компонентов - элементов данной системы [4. С. 7]. Последние представлены подразделениями (отделами, службами, отделениями и т.д.) и конкретными должностными лицами (инспекторами, оперуполномоченными, дежурными, начальниками отряда и т.д.). Функционально речь идет о коллективных и индивидуальных субъектах, исполняющих наказания в виде лишения свободы.

Коллективные, равно как и индивидуальные субъекты (должностные лица), исполняющие наказания в виде лишения свободы, в ст. 16 УИК РФ не представлены. Вместе с тем закон (УИК РФ) и ПВР ИУ коллективных субъектов, исполняющих наказания, преимущественно определяются родовым понятием «Администрация ИУ». В то же время Закон РФ № 5473-I, в большей степени определяя организационные основы деятельности ИУ, в качестве родового выражения для мест лишения свободы использует понятие «Персонал ИУ».

Индивидуальные субъекты (должностные лица), исполняющие наказания в ИУ, в уголовно-исполнительном законодательстве РФ применительно к конкретным общественным отношениям выражены уже в форме видовых понятий. Например, в УИК РФ, ПВР ИУ используются выражения «Начальник ИУ», «Начальник отряда», «Дежурный помощник начальника ИУ», «Ответственный по ИУ», «Младший инспектор» и т. д.

Формально ни УИК РФ, ни Закон РФ № 5473-I не отражает в одной или нескольких нормах (статьях) четко установленный перечень обязанностей и прав коллективных и индивидуальных субъектов, исполняющих наказания в виде лишения свободы. По смыслу закона (ч. 1. ст. 26 Закон РФ № 5473-I) он прямо делегирует полномочия (права и обязанности) от ИУ непосредственно сотрудникам уголовноисполнительной системы в пределах их компетенции. Но выше мы уже отмечали, что полномочия ИУ сегодня - это совокупность уголовно-исполнительных и организационно-служебных правоотношений. В связи с этим В. А. Уткин, учитывая опыт применения Исполнительно-трудового кодекса РСФСР, международных стандартов и российского законодательства, а также в целях укрепления авторитета и социально-правовой защищенности конкретных сотрудников как субъектов уголовно-исполнительной деятельности, отмечает необходимость (в перспективе) урегулирования полномочий персонала учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания и иные меры уголовно-правового характера в законе [1. С. 100].

Уголовно-исполнительные правоприменительные действия в исправительных учреждениях. Субъекты, исполняющие наказания в виде лишения свободы, естественным образом, равно как и иные субъекты уголовно-исполнительных правоотношений, реализуют право - воплощают в жизнь предписания правовых норм путем правомерного поведения [5. С. 195]. Теория права выделяет четыре формы реализации права (соблюдение, исполнение, использование, применение), где применение права (правоприменительная деятельность) занимает особое место. С. С. Алексеев отмечал, что правоприменительная деятельность фактически предстает в виде правоприменительных действий. Из них и складывается живая ткань применения права [6. С. 332].

Экстраполируя положения теории права о правоприменительных действиях на УИПД, следует выделить три их основных группы:

1) действия по установлению фактических обстоятельств дела;

2) действия, выражающие выбор и анализ юридических норм;

3) действия, из которых складывается решение юридического дела.

Все указанные выше группы УИПД соотносятся с теми или иными уголовно-исполнительными правоотношениями, имея при этом определенные особенности. Рассмотрим реализацию указанных групп УИПД с учетом базового деления всех уголовно-исполнительных правоотношений на регулятивные Далее в содержании статьи в качестве примера будем рассматривать предоставление осужденных к лишению свободы права на их передвижение без конвоя или сопровождения (регулятивное правоотношение).

Далее в содержании статьи в качестве примера будем рассматривать применение к осужденному меры взыскания в виде водворения в штрафной изолятор (ШИЗО) ИУ (охранительное правоотношение). и охранительные.

1. Действия по установлению фактических обстоятельств дела. В данной группе УИПД устанавливается факт самого случая, события, к которому применяются юридические нормы [7. С. 539]. В случае реализации права осужденных к лишению свободы на передвижение без конвоя или сопровождения (регулятивное правоотношение) под данную группу подпадает заявление осужденного как просьба (желание) и последующее его изучение. При применении к осужденному меры взыскания в виде водворения в ШИЗО ИУ (охранительное правоотношение) данная группа УИПД будет сложнее и их начало - установление (выявление) факта нарушения предоставлени порядка отбывания наказания. Собственно ведомственная нормативноправовая основа косвенно, но все же определяет, что выявление режимных требований в ИУ - обязанность всех работников ИУ («надзор за осужденными осуществляется всеми работниками колонии»). В связи с этим достаточно справедливым представляется выражение, которое достаточно продолжительное время применялось в деятельности мест лишения свободы в СССР, что «каждый сотрудник - воспитатель и контролер» [8. С. 29].

Действительно контроль есть выявление отклонений фактических параметров деятельности объекта от нормативных. То есть речь идет об установлении фактических обстоятельств нарушения. Однако эта же группа уголовно-исполнительных правоприменительных действийУИПД включает в себя необходимость доказывания (курсив мой. - Р.З.) противоправного поведения (нарушения требований режима) со стороны осужденного. Под доказательствами следует понимать фактические данные (сведения, информацию), которые используются для установления обстоятельств дела в соответствии с принципом объективной истины [6. С. 334]. ФСИН России ориентирует на широкий спектр используемых документов, удостоверяющих факт нарушения осужденным установленного порядка отбывания наказания (акты, рапорты, заключения проверки по факту нарушения, объяснения очевидцев совершенного проступка, данные фото- и видеофиксации и т.д.) [9]. наказание исполнительный уголовный правоприменительный

Практика доказывания персоналом ИУ факта нарушения установленного порядка отбывания наказания показывает, что презумпция невиновности осужденного в условиях деятельности ИУ может нивелироваться. Собственно, на это указал в одном из своих решений Верховный Суд РФ, отменив решения районного и регионального судов, признав виновность одного из осужденных не доказанной [10].

2. Действия, выражающие выбор и анализ юридических норм. Теория права определяет разносторонний характер реализации данной группы УИПД. С. С. Алексеев делает акцент на четырех основных элементах этой группы: а) выбор юридической нормы, подлежащей применению; б) проверка подлинности и юридического действия нормы; в) проверка правильности текста акта, в котором выражена норма; г) уяснение содержания нормативного предписания [6. С. 338].

Выбор юридической нормы, подлежащей применению, связан с отысканием в спектре норм и нормативно-правовых актов нужной нормы, той нормы, которая в максимальной степени соответствует фактическим обстоятельствам дела. П.Е. Недбайло отмечает, что реализация данной группы правоприменительных действий начинается по принципу «от нормы к жизненным фактам» (формула дедуктивного силлогизма) или сначала норма, а уже потом факты [11. С. 221]. С. С. Алексеев в этом случае указывает на длящийся процесс, когда как бы приходится обращаться поочередно то к фактическим обстоятельствам дела, то к нормативной составляющей [7. С. 544]. То есть должна быть проведена проверка подлинности и юридического действия нормы, правильности текста акта или ее «критика», включающая тщательный всесторонний анализ («придирчивость») возможности применения нормы к тому или иному случаю (делу) [7. С. 544-545].

Уяснение содержания нормативного предписания есть окончательное осмысление и понимание правоприменителем, что правовая норма и фактическая ситуация соответствуют друг другу и сопоставимы между собой.

Данная группа УИПД, учитывая положения двух наших примеров (реализации права осужденных к лишению свободы на передвижение без конвоя или сопровождения (регулятивные правоотношения) и применении к осужденному меры взыскания в виде водворения в ШИЗО ИУ (охранительные правоотношения)), осуществляется следующим образом.

Правоприменитель в ИУ, изучив заявление осужденного о его просьбе и желании передвигаться без конвоя, соотносит данную просьбу с требованиями ч. 1 и 2 ст. 96 УИК РФ, устанавливающую критерии и ограничения по выводу осужденного на передвижение без конвоя или сопровождения. В их числе вид ИУ, характеристика осужденного, характер выполняемой работы, криминальная запущенность, вид рецидива, состояние здоровья и т. д.

В процессе реализации данной группы УИПД с позиции второго примера - применения к осужденному меры взыскания в виде водворения в ШИЗО ИУ, правоприменитель принимает во внимание положения как законов, так и подзаконных актов (например, ст. 116 УИК РФ, пп. 168, 177 ПВР ИУ). Казалось бы, что выбор правовой нормы и его «примерка» на фактическую ситуацию являются не очень сложным делом. Тем не менее, и здесь есть определенные вопросы. Традиционно правоприменитель, разрешая данную группу УИПД, делает акцент на нормах законодательства РФ, подпадающих под выражение «Что нарушил осужденный?». Но подчас в уголовно-исполнительном законодательстве РФ нет прямого ответа на этот вопрос.

Разделяя все нарушения установленного порядка отбывания наказания осужденных на злостные и простые, можно прийти к выводу, что только злостные нарушения режима четко представлены в законе (ст. 116 УИК РФ). Простые нарушения режима находят отражение через обязанности и запреты, распространяющиеся на осужденных. Если в первом случае выбор и анализ юридических норм для правоприменителя достаточно просты, поскольку фактическое обстоятельство дела (злостное нарушение режима) = соответствующая норма в законе, то применение уголовно-исполнительного законодательства РФ относительно простых нарушений может иметь некоторые сложности. Дело в том, что правоприменитель, производя «примерку» нарушения на норму законодательства, как правило, может допускать два просчета.

Первый просчет условно представляется в виде «ошибочной примерки» нарушения режима на соответствующую норму в законе. В этом случае правоприменитель неверно осуществляет выбор юридических норм (форма правового дилентантизма), неосторожно подменяя одну норму другой (например, ввиду недостаточных знаний об обязанностях и запретах, распространяющихся на осужденных). Например, инспектор отдела безопасности выявил факт нарушения режима осужденным (использование осужденным клички «Губошлеп» в адрес вольнонаемного мастера цеха метал- лобработки). Он задокументировал (написал рапорт на имя начальника учреждения) указанное нарушение. При этом инспектор в рапорте сослался на неверную норму уголовно-исполнительного законодательства РФ, которую нарушил осужденный (п. 16 ПВР: «Осужденные обязаны <...> быть вежливыми между собой и в общении с сотрудниками УИС и иными лицами» вместо п. 17 ПВР ИУ: «Осужденному запрещается. использовать в речи клички в отношении людей»).

«Ошибочная примерка» может быть осуществлена вследствие совершения «псевдонарушения» (форма правового инфантилизма). Например, младший инспектор по надзору за осужденными в ШИЗО, ПКТ, в рапорте на имя начальника учреждения указал, что осужденный, содержащийся в безопасном месте, открывал форточку для приема пищи в камерной двери. Однако ни УИК РФ, ни ПВР ИУ такого запрета, имеющего отношение к осужденному, содержащемуся в безопасном месте - камере, в своих нормах не отражает.

Второй просчет, когда правоприменитель, квалифицируя нарушение осужденным режима отбывания наказания, «примеряет» исключительно норму подзаконного акта (традиционный просчет, встречающийся в практической деятельности), но не закона в первую очередь, а уже потом, если это необходимо, подзаконного акта. Например, осужденный, пользующийся правом передвижения без конвоя за пределами учреждения, покинул производственный объект в рабочее время. Своими действиями осужденный нарушил норму федерального закона, а именно ч. 2 ст. 11 УИК РФ, согласно которой осужденные обязаны соблюдать требования федеральных законов, определяющих порядок и условия отбывания наказаний, а также принятых в соответствии с ними нормативных правовых актов. Конкретизация принятых в соответствии с федеральным законом (УИК РФ) нормативных правовых актов осуществляется в ПВР ИУ. В связи с этим осужденный помимо федерального закона нарушил еще и требования подзаконного акта - ПВР ИУ (п. 177, где осужденным, пользующимся правом передвижения без конвоя за пределами ИУ, запрещается в рабочее время оставлять объект работы).

Казалось бы, что правоприменитель, так или иначе зафиксировав (примерив ситуацию на норму законодательства) нарушение режима, завершил реализацию данной стадии. Тем не менее это спорный момент. По справедливому замечанию В.В. Лазарева, действия правоприменяющего лица или органа должны быть направлены на то, чтобы развитие отношений между людьми и их формированиями шло прежде всего в русле закона [12. С. 210], а значит подзаконный акт вторичен. То есть в законе содержится первичное, изначальное право [7. С. 449]. Представляется, что от данного вида просчета в перспективе практические работники должны уходить и осуществлять примерку на фактическую ситуацию как закона, так и подзаконного нормативно-правового акта. Применимо к вышеуказанной ситуации осужденный нарушил ч. 2 ст. 11 УИК РФ и п. 177 ПВР ИУ.

Данная группа УИПД (напомним, что речь идет о группе «Действия, выражающие выбор и анализ юридических норм») тесно связана с отдельными элементами социального управления - контрольными функциями со стороны руководителей (подразделений) в отношении сотрудников, осуществляющих мероприятия по реализации данной группы.

Для большинства регулятивных отношений в ИУ указанные контрольные функции достаточно просты и сводятся к элементарному контролю со стороны руководящего состава ИУ (начальника учреждения, его заместителей, а также начальников отделов и служб учреждения) за персоналом ИУ, реализующим действия по выбору и анализу юридических норм в правоприменительной деятельности учреждения (например, при предоставлении осужденным свиданий, посылок, передач, телефонных переговоров, просмотра ими кинофильмов, телепередач и т.д.).

Однако реализация некоторых регулятивных отношений в ИУ имеет сложный характер, поскольку функции контроля выполняет не только руководящий состав ИУ, но и территориальный орган ФСИН России и его подразделения. Что не может не свидетельствовать, с одной стороны, об обеспечении дополнительной гарантии законности со стороны ФСИН России и его территориальных органов, а с другой - о забюрократи- зированности процесса принятия решений. Например, официальный контроль со стороны территориальных органов ФСИН России за некоторыми регулятивными уголовно-исполнительными правоотношениями в ИУ четко проявляется с конца 2016 г., когда были приняты действующие ПВР ИУ. Речь идет о регулятивных правоотношениях, связанных с предоставлением осужденным, отбывающим наказание в колониях-поселениях, права проживания за ее пределами (п. 181 ПВР ИУ).

Также об аналогичном случае уместно говорить при рассматриваемом нами выше примере предоставления осужденному права на бесконвойное передвижение (п. 173 ПВР ИУ). Закон же (УИК РФ) территориальные органы ФСИН России в настоящий момент прямо не определяет субъектами контроля в указанных правоотношениях.

Что касается охранительных правоотношений, то и здесь данная группа УИПД подвергается контролю. Так, при рассмотренном выше примере охранительных правоотношений (применение к осужденному меры взыскания в виде водворения в ШИЗО ИУ), контроль за этапом выбора правоприменителем (сотрудником, выявившим нарушение режима) юридических норм будет осуществляться несколькими субъектами:

- дежурным помощником начальника ИУ (ДИНУ) (при передаче первичных документов о нарушении осужденным режима, составленных правоприменителем в день их выявления);

- заместителем начальника ИУ, курирующим вопросы безопасности и оперативной работы (контроль качества оформления первичных документов о нарушении осужденным режима);

- заместителем начальника ИУ, курирующим вопросы кадров и воспитательной работы (в случае его отсутствия - начальником отдела по воспитательной работе с осужденными) (контроль за своевременностью принятия мер к осужденным нарушителям режима, а также качеством подготовки документов);

- комиссией ИУ по избранию мер взыскания (проверка правильности и полноты оформления материалов о наложении дисциплинарного взыскания на осужденного).

И вновь данные субъекты контроля на этапе выбора правоприменителем юридических норм не отражены в законе, а определены на уровне практических рекомендаций, разработанных ФСИН России [9].

3. Действия, из которых складывается решение юридического дела. Данная группа УИПД фактически завершает уголовно-исполнительный правоприменительный процесс. Собственно она представляет правоприменение как таковое. Д. А. Липинский отмечает, что именно здесь правоприменитель сводит воедино фактическую и юридическую основы дела, определяя права конкретных субъектов правоотношения [5. С. 198].

Перечень субъектов, принимающих решение по юридическому делу, как правило, ограничен. В первую очередь это руководитель (в ИУ - начальник учреждения). Однако, согласно законодательству, решение по юридическому делу могут принимать иные лица (заместители, ответственные, дежурные и т. д.). Руководитель и иные лица, принимающие решение по юридическому делу, еще раз контролируют правильность реализации предыдущих групп УИПД со стороны предыдущего правоприменителя. Далее, как отмечает С. С. Алексеев, для лица, принимающего решение по юридическому делу, вступают в силу положения формальной логики. Решение юридического дела будет строиться в соответствии с силлогизмом, в котором большой посылкой является юридическая норма, малой посылкой - обстоятельства дела, а заключением - решение юридического дела [7. С. 549]. С учетом наших примеров из регулятивных и охранительных правоотношений силлогизмы будут строиться по следующей формуле (таблица).

Виды силлогизмов на основе регулятивных и охранительных правоотношений