Новая стратегия национальной безопасности Российской Федерации: от обретения смыслов к реализации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Новая стратегия национальной безопасности Российской Федерации: от обретения смыслов к реализации

В.К. Белозёров

InJuly 2021, theNationalSecurityStrategyoftheRussianFederationwaspublished. The document has significant differences from the previous one sand actually marks the transition of Russia to the development and implementation of a value-oriented state strategy. This is supported by the decisions and practical steps taken, consistent with the provisions of the new doctrinal document. At the same time, serious work is needed to improve the Strategy's provisions and their implementation.

Keywords:nationalsecurity; development; RussianFederation; strategy; designing; priorities.

Введение

стратегия национальной безопасности

В начале июля 2021 года В. В. Путиным была утверждена «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации» (далее - Стратегия). Это уже пятый главный доктринальный документ России в сфере национальной безопасности и третий, в названии которого использовано слово «стратегия». Если не считать единственного в постсоветской истории страны Послания Президента 1996 года, специально посвященного национальной безопасности, документы, в которых декларировалось официальное видение ее обеспечения, выходили в 1997, 2000, 2009 и 2015 годах. В соответствии с Федеральным законом от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» (ст. 18) Стратегия корректируется каждые шесть лет. В этот раз прошло пять с половиной лет.

В силу объективных причин сфера национальной безопасности и ее обеспечения представляет собой постоянно усложняющийся и расширяющийся, многоаспектный, фактически безбрежный феномен.

В силу этого его осмысление требует постоянного внимания со стороны специалистов-практиков и исследователей, постоянной теоретической проработки.

Отсюда следует вывод, что концептуальное оформление официальных подходов к пониманию национальной безопасности и ее обеспечению является весьма сложной интеллектуальной задачей и не может быть идеальным, совершенным и завершенным, тем более применительно к России.

Хотя к такой концептуализации, безусловно, нужно стремиться.

Стратегию 2021 года правомерно рассматривать как результат достаточно длительной и непростой эволюции концептуализации в постсоветской России взглядов на обеспечение национальной безопасности. В интересах понимания результатов произошедшей эволюции и с учетом обширности уже созданной доктринальной и правовой базы для выявления специфики Стратегии попробуем сосредоточиться преимущественно на ее сравнении с предыдущим документом.

Смыслы и новации Стратегии

По своему предназначению Стратегия, как определено в тексте (ст. 2), является базовым документом стратегического планирования, определяющим национальные интересы и стратегические национальные приоритеты России, цели и задачи государственной политики в области обеспечения национальной безопасности и устойчивого развития страны на долгосрочную перспективу. Фактически здесь имеет место дословный повтор определения Стратегии 2015 года за отсутствием незначительной, как может показаться, детали. Ранее говорилось о целях, задачах и мерах. В новом документе упоминание о мерах опущено. Как показывает изучение уже озвученных оценок Стратегии, критика во многих случаях вновь сводится как раз к указанию на отсутствие в документе тех самых практических мер. Впрочем, схожие замечания звучали и в отношении предшествующих документов. Оценивая их, следует отметить, что в данном случае не принимается во внимание назначение Стратегии именно как манифестирующего и декларативного документа, сосредоточенного на целеполагании. Федеральный закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации» относит его (ст. 11) относит Стратегию к документам стратегического планирования, разрабатываемые в рамках целеполагания.

Вместе с тем данное обстоятельство ни в коем случае не предполагает отрицания прикладной функции Стратегии. В документе как раз и должны излагаться в ёмком виде официальные оценки ситуации в сфере национальной безопасности и видение ее обеспечения. Названные установки и должны конкретизироваться в других документах стратегического планирования и в правовых актах, в том числе на ведомственном и региональном уровне. На основе Стратегии и других доктринальных документов вырабатываются и практические меры. Именно такой порядок предусмотрен Федеральным законом «О стратегическом планировании в Российской Федерации». В этом правовом акте - семь лет назад - определен статус Стратегии как документа стратегического планирования. В Законе, помимо прочего, определены участники стратегического планирования, названы их полномочия, представлен перечень документов стратегического планирования и дана их характеристика, предусмотрено обязательное общественное обсуждение проектов этих документов и информационное обеспечение обсуждения. Все эти вопросы регламентируются другими правовыми актами, в том числе подзаконными. В случае же изложения в Стратегии в детализованном виде обширного комплекса мер, направленных на обеспечение национальной безопасности и устойчивого развития страны, она может «разбухнуть» до невероятных размеров.

Заслуживает отдельного комментария и содержащийся в Стратегии тезис (ст. 3) о лежащей в ее основе неразрывной взаимосвязи и взаимозависимости национальной безопасности и социально-экономического развития России. Действительно, аксиоматично утверждение о том, что развитие реализуется при наличии безопасности, которая, в свою очередь, недостижима в условиях отсутствия развития. Вообще признание данной взаимосвязи обусловливает наличие целостного и совокупного документа, в котором бы нашел отражение синтез безопасности и развития. Он мог бы называться, например, Концепцией социально-экономического развития страны и обеспечения национальной безопасности. В очередной раз этого не произошло. И это при том, что еще несколько лет назад, на этапе обоснования необходимости и последующего создания системы стратегического планирования, руководство Совета Безопасности РФ отстаивало целесообразность утверждения на практике именно такого подхода [Назаров 2007].

О многом способен сказать и понятийный аппарат новой Стратегии (ст. 5), понимание которого в значительной мере обеспечивает и понимание содержания и проникновения в смысл всего документа.

Особого внимания заслуживает полноценное возвращение в главный доктринальный документ страны понятия «народ». И этого нельзя не заметить и не приветствовать. К сожалению, в постсоветский период понятие «народ» стало замещаться понятием «нация», что стало следствием ряда обстоятельств, прежде всего, изначальным отсутствием отечественной теории национальной безопасности и обусловленных этим отсутствием концептуальных заимствований из-за рубежа. В результате до сих пор обычно принято рассуждать о нации и соответствующих словообразованиях. Вместе с тем понятие «народ» гораздо реже встречается как в научном, так и в общественно-политическом дискурсе. О народе порой скромно умалчивают, в лучшем случае используется содержащееся в Конституции страны словосочетание «многонациональный народ Российской Федерации». Кстати, именно в таком контексте речь о народе идет и в Стратегии 2015 года.

В Стратегии 2021 года часто используется и формулировка «сбережение народа России», авторство которой принадлежит А. И. Солженицыну и которая представляется достаточно удачной с семантической точки зрения. При этом еще до принятия Стратегии, в апреле 2021 года, В. В. Путин декларировал в ежегодном Послании Федеральному Собранию, что сбережение народа в современных условиях является для страны главным приоритетом. Отсылкой к сбережению народа России завершается и Стратегия.

В этой связи хочется выразить надежду на то, что введение Стратегией в оборот понятия «народ» откроет дорогу назревшему широкому его использованию в научном и общественно-политическом дискурсе. Уместно будет отметить, что народ и граждане в вопросах формирования и реализации политики выступают в условиях демократии как контрагенты, позиция которых может отличаться от позиции конкретных представителей государства и его институтов. В результате конструктивного оппонирования государству повышается качество государственной политики, в том числе и в сфере обеспечения национальной безопасности.

Кроме того, возвращение понятия «народ», можно сказать, его «реабилитация», будет способствовать и формированию национально ориентированной политологии и теории международных отношений как составной части политической науки. Такого ее развития требуют интересы реагирования России на складывающуюся внутри- и внешнеполитическую обстановку. Как известно, теория невозможна без собственного понятийного аппарата, и Стратегия задает импульс его формированию.

Важной новацией документа является и то, что обеспечение национальной безопасности определяется как реализация органами публичной власти во взаимодействии с институтами гражданского общества и организациями политических, правовых, военных, социально-экономических, информационных, организационных и иных мер, направленных на противодействие угрозам национальной безопасности. Система ее обеспечения представляет собой совокупность осуществляющих реализацию государственной политики в сфере обеспечения национальной безопасности органов публичной власти и находящихся в их распоряжении инструментов.

Комментируя изложенное, следует отметить, что в 2020 году понятие публичной власти и ее единой системы получило закрепление в Конституции России. Уместно при этом отметить, что вообще понятие публичности содержательно включает в себя: (а) направленность на общественное благо; (б) открытость, непотаенность. В Стратегии (ст. ст. 102, 103) указано, что органы публичной власти руководствуются в своей деятельности ее положениями. При этом предусмотрено, что реализация содержащихся в документе установлений осуществляется под руководством Президента посредством согласованных действий органов публичной власти, организаций и институтов гражданского общества. Следует отметить, что взаимодействию с институтами гражданского общества, стимулированию его участия в процессе развития страны и обеспечения национальной безопасности в Стратегии уделено немало внимания.

Расстановка стратегических приоритетов

По своей структуре Стратегия фактически аналогична предшествующему документу и включает следующие разделы: 1. Общие положения; 2. Россия в современном мире: тенденции и возможности; 3. Национальные интересы Российской Федерации и стратегические национальные приоритеты; 4. Обеспечение национальной безопасности; 5. Организационные основы и механизмы реализации.

Отличие в структуре документа обнаруживается лишь в том, что в 2015 году в нем содержался и раздел «Основные показатели состояния национальной безопасности». Пожалуй, стоит согласиться с тем, что данные показатели могут определяться не Стратегией, а другим документом стратегического планирования или иным правовым актом. Вместе с тем в действующей редакции Федерального закона «О стратегическом планировании в Российской Федерации» (ст. 18) содержится норма о том, что Стратегия национальной безопасности Российской Федерации «содержит основные показатели состояния национальной безопасности Российской Федерации». Думается всё же, что возникшая коллизия в ближайшее время будет разрешена.

Заслуживает внимания второй раздел, раскрывающий видение места России в современном мире. По сравнению с документом 2015 года констатации раздела носят более реалистичный характер, из него исчезли остатки былого романтизма, связанного с пониманием восприятия России международным сообществом. Используемые формулировки создают более трезвое и целостное и одновременно более тревожное представление о мировом политическом процессе.

В подтверждение можно указать некоторые смысловые единицы, используемые в Стратегии для диагностики современного мира и места в нем России.

Так, совершенно обоснованно констатируется стремление транснациональных корпораций ограничить в современных условиях роль государств. Отмечаются снижение эффективности системы глобальной безопасности, усиление нестабильности в мире и нарастание геополитической напряженности. Указано в документе и на усиление открытого политического и экономического давления на Россию и ее партнеров, стремление изолировать нашу страну. Невозможно опровергнуть и правомерность тезиса о повышении угрозы использования военной силы в условиях роста геополитической нестабильности и конфликтности, усиления межгосударственных противоречий, когда ряд государств называет Россию угрозой и даже военным противником. Без обиняков характеризуются и действия недружественных для России стран.

И всё же самым важным положением и, безусловно, новацией Стратегии представляется содержащееся во втором разделе утверждение о том, что «всё более актуальной становится проблема морального лидерства и создания привлекательной идейной основы будущего мироустройства» (ст. 19). В этой связи представляется вполне обоснованным заключение о том, что «перспективы долгосрочного развития и позиционирование России в мире определяются ее внутренним потенциалом, привлекательностью системы ценностей, готовностью и способностью реализовать свои конкурентные преимущества путем повышения эффективности государственного управления» (ст. 23). Вообще, вопрос о привлекательности российской системы ценностей для окружающего мира назрел давно, и в вышедшей Стратегии он зафиксирован с большим опозданием. Тем не менее постановка такого вопроса сама по себе означает выдвижение претензии на статус полноценного игрока на мировой политической арене, имеющего свой проект общественно-политического страны и всего мира. В этих условиях претензия на привлекательность своей системы ценностей ко многому обязывает, в том числе в сфере проведения политического курса. Между тем отечественные исследователи (в том числе и автор статьи) неоднократно ставили вопрос о ценностной ориентации государственной политики России, предлагали способы его решения, в том числе отстаивали необходимость формирования ее ценностных установок и их доктринальной и правовой имплементации.

Пока же складывающаяся в стране и за ее пределами ситуация вновь побуждает Россию сосредоточиваться. В пользу этого утверждения достаточно убедительно свидетельствует уже ознакомление с третьим, самым маленьким по объёму разделом Стратегии, в котором излагаются национальные интересы России и ее стратегические национальные приоритеты.

Указанные приоритеты впервые были изложены в главном доктринальном документе страны в сфере национальной безопасности в 2009 году, как раз тогда, когда он стал называться стратегией. Наименования и расстановка приоритетов с течением времени изменялись. В общем виде произошедшая эволюция может быть представлена следующим образом (см. табл.).

Таблица Расстановка и место стратегических национальных приоритетов в Стратегиях национальной безопасности Российской Федерации

Уже сама корректировка названий, изменение количества приоритетов, их расстановка и последовательность, появление среди них новых предоставляют пищу для размышления и способны многое сказать специалистам. Вместе с тем для этого требуется отдельный и подробный анализ, поэтому ограничимся лишь указанием на следующие существенные обстоятельства.

Первым приоритетом в 2021 году стало сбережение народа России и развитие человеческого потенциала. В такой постановке вопроса проблема раньше вообще не поднималась. Поскольку Стратегия исходит из неотделимости развития страны и обеспечения ее безопасности, можно утверждать, что смысл государственной политики заключается в создании условий для процветания народа, его физического и духовного развития. Без развития человека и сбережения народа нельзя рассчитывать на какую-либо привлекательность и успех российской модели устройства и развития страны.

С учетом изложенного объяснимо то, что оборона страны, стоявшая с 2009 года на первом месте среди приоритетов, в 2021 году сместилась на вторую позицию. Важно в этой связи и то, что Стратегия в результате произведенной рокировки стала представляться менее «военизированной». Как известно, в течение ряда лет Россия ценой значительных усилий нарастила и поддерживает в «рабочем состоянии» свой военный потенциал, показала свою способность проецировать военную силу на удаленных театрах, и вряд ли в мире найдутся сегодня желающие почувствовать ее на себе. Конечно же, постоянный мониторинг международной обстановки побуждает Россию, что называется, «держать порох сухим». Вместе с тем уместно напомнить, что в современных условиях центр внимания геополитической борьбы сместился в другие сферы, где постоянно наращиваются возможности для деструктивного воздействия на социумы и государства.

Четвертый раздел Стратегии («Обеспечение национальной безопасности») является самым большим по объёму и составляет почти три четверти всего документа. В разделе раскрываются стратегические национальные приоритеты. Обращает на себя внимание четкая структура раскрытия каждого приоритета: сначала представлена оценка положения дел, затем определяется цель государственной политики в конкретном сегменте, после чего излагаются задачи, посредством решения которых заявленная цель будет достигаться. Следует отметить, что такой стройности изложения не было ни в Стратегии 2015 года, ни до нее. По всей видимости, органам государственной власти и экспертному сообществу, ответственным за раскрытие каждого приоритета, уполномоченным институтом сразу была задана структура итогового текста.

Представляется проблематичным подробно и без упущения всех важных деталей охарактеризовать качество проработки каждого приоритета. Есть смысл предоставить решение такой сложной интеллектуальной задачи специалистам. Поэтому попытаемся вкратце остановиться только на некоторых положениях четвертого раздела Стратегии.

При характеристике государственной и общественной безопасности значительное внимание уделено как внутренним, так и внешним факторам. Вполне трезво констатируется деятельность деструктивных сил за рубежом и в России.

Впервые в качестве стратегического национального приоритета определена информационная безопасность, что, безусловно, вполне обоснованно. Следует отметить в этой связи, что к моменту принятия Стратегии уже действовала Доктрина информационной безопасности Российской Федерации (утверждена Указом Президента от 5 декабря 2016 года № 646). Кроме того, 26 июля 2017 года был принят Федеральный закон № 187 ФЗ «О безопасности критической информационной инфраструктуры Российской Федерации» URL: https://rg.ru/2017/07/31/bezopasnost-dok.html.. Закон регулирует отношения в области обеспечения безопасности критической информационной инфраструктуры России в целях ее устойчивого функционирования при проведении в отношении ее компьютерных атак.

При характеристике информационной безопасности констатируется деятельность недружественных государств, в том числе отработка ими действий по выведению из строя объектов критической информационной инфраструктуры Российской Федерации. Ставятся в Стратегии и важные задачи по укреплению информационной безопасности Вооруженных сил, других войск, воинских формирований и органов, а также разработчиков и изготовителей вооружения, военной и специальной техники, по доведению до российской и международной общественности достоверной информации о внутренней и внешней политике России, развитию сил и средств информационного противоборства и т. д.

Важные установки излагаются в рамках приоритета «Экономическая безопасность». Так, ставится задача по преодолению критической зависимости российской экономики от импорта за счет ускоренного внедрения передовых российских технологических разработок, локализации производства на территории страны. Особого внимания и поддержки заслуживает декларация Россией намерения сократить использование доллара США при осуществлении внешнеэкономической деятельности. Фактически это будет означать полноценную суверенизацию не только российской экономики, но и политики, а в конечном счете будет работать на прекращение мировой гегемонии США, экономическое могущество которых и рычаги воздействия на партнеров и противников построены на необеспеченном золотом долларе. При этом соглашения, предполагающие переход на расчеты в национальной валюте, уже заключены Россией с целым рядом стран и реализуются.

В приоритете «Научно-технологическое развитие» обоснованно констатируется, помимо прочего, то, что в современных условиях силовое соперничество между странами переносится в новую плоскость.

В развернутом виде представлен в Стратегии приоритет «Защита традиционных российских духовно-нравственных ценностей, культуры и исторической памяти». О провозглашении нашей страной своей идентичности свидетельствует утверждение о том, что Россия «рассматривает свои базовые, формировавшиеся на протяжении столетий отечественной истории духовно-нравственные и культурно-исторические ценности, нормы морали и нравственности в качестве основы российского общества, которая позволяет сохранять и укреплять суверенитет Российской Федерации, строить будущее и достигать новых высот в развитии общества и личности».

Внимания заслуживает и содержание приоритета «Стратегическая стабильность и взаимовыгодное международное сотрудничество». Причем характерно то, что в действительности речь здесь идет о внешней политике России, направленной на защиту национальных интересов и укрепление международной безопасности. В рамках внешней политики декларируется решение ряда актуальных для обеспечения национальной безопасности задач. В частности, целесообразно обратить внимание на следующие из них:

- содействие устранению и предотвращению возникновения очагов напряженности и конфликтов на территориях соседних с Российской Федерацией государств;

- укрепление братских связей между русским, белорусским и украинским народами;

- противодействие попыткам фальсификации истории, защита исторической правды, сохранение исторической памяти.

Завершается документ изложением организационных основ и механизма реализации Стратегии. Здесь отмечено (ст. 104), что задачи, предусмотренные в рамках стратегических национальных приоритетов, решаются путем разработки, корректировки и исполнения документов стратегического планирования, программ и проектов и их необходимого ресурсного обеспечения. Следует подчеркнуть, что воплощение установок Стратегии предполагает их практическую реализацию в виде программ и проектов. Надо сказать, что в подобном виде механизм определяется впервые: ранее речь шла фактически только о документах как его компонентах. Кроме того, в Стратегии заявлено о намерении искоренить коррупцию, для чего предусматривается и международное сотрудничество.

В этой связи хочется выразить надежду, что дело действительно не сведется только к бюрократическим процедурам в виде планов и отчетов, и итог работы будет выражаться в реализованных проектах, соответствующих заявленным в Стратегии ожидаемым результатам в виде сбережения народа, развития человеческого потенциала, повышения качества жизни и благосостояния граждан, укрепления обороноспособности страны, единства и сплоченности общества, достижения национальных целей развития, повышения конкурентоспособности и международного престижа России. Если всё намеченное будет исполнено, тогда можно будет утверждать о наличии у нас последовательно реализуемой государственной стратегии.

Сопряжение усилий

И здесь обращает на себя внимание то, что в относительно короткий период до и, что заслуживает особого внимания, уже после выхода Стратегии в России издан ряд правовых актов и приняты важные решения, которые задают ориентиры и рамки для развития страны и обеспечения ее безопасности и сопрягаются с установками главного доктринального документа. В этой связи внимания заслуживает следующее.

Появились признаки того, что у государственного руководства России формируется понимание необходимости долгосрочного (стратегического) целеполагания, основанного на понимании будущего, к которому страна должна стремиться, равно как и того, как это должно происходить. Так, соответствующие установки декларированы в указах Президента от 7 мая 2018 года № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» и от 21 июля 2020 года № 474 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года».

Исключительно важным представляется и то, что ценности, провозглашенные как основа идентичности и консолидации народа, получают закрепление не только в доктринальных документах, но и в высшем правовом акте страны. Так, в 2020 году в Конституции Российской Федерации появилось положение о том, что страна «чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается» (ст. 67).

Практические меры в отстаивании исторической правды и культурного суверенитета России предполагает принятие 1 июля 2021 года Федерального закона № 278-ФЗ «О внесении изменения в Федеральный закон «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов». Законом предусмотрен запрет на публичное отождествление целей, решений и действий руководства СССР, командования и военнослужащих СССР с целями, решениями и действиями руководства нацистской Германии, командования и военнослужащих нацистской Германии и европейских стран в ходе Второй мировой войны, а также отрицания решающей роли советского народа в разгроме нацистской Германии и гуманитарной миссии СССР при освобождении стран Европы URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202107010008..

О том, что декларированные установки должны воплощаться на практике, свидетельствует и создание профильных структур в системе органов государственной власти, наделенных соответствующими полномочиями. Так, Указом Президента от 30 июля 2021 года № 442 была создана Межведомственная комиссия по историческому просвещению URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202107300042.. Комиссия, как координационный и совещательный орган при главе государства, образована «в целях обеспечения эффективного взаимодействия государственных органов, научно-образовательного и культурного сообщества в части, касающейся отстаивания национальных интересов Российской Федерации, связанных с защитой исторической правды и сохранением исторической памяти, в том числе с предупреждением попыток фальсификации исторических фактов, а также с развитием просветительской деятельности в области истории».

Признаки перехода России к политическому наступлению проявляются и в ее отношениях с партнерами (оставим для них такое обозначение) на международной арене. Отметим, что Указом Президента от 23 апреля 2021 года установлены иностранные государства (США и Чехия), совершающее недружественные действия в отношении России, а правительством определены меры в отношении их URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202104230015;

URL: https://rg.ru/2021/04/26/protivodeistvie-dok.html;

URL: https://rg.ru/2021/05/14/pravitelstvo-rasp1230-reg-dok.html.. Думается, такие действия стали сигналом для остальных партнеров России о том, что ее внешняя политика претерпела существенные изменения.

Всё более активно Россия осваивает и глобальное информационно-коммуникативное пространство для демонстрации своей оценки сложившегося в мире статуса-кво и для декларации общественности и политическим элитам за рубежом своих намерений. В этом отношении нельзя недооценить сам факт выхода недавних статей В. В. Путина «Быть открытыми, несмотря на прошлое» (22 июня 2021 года, на немецком языке в авторитетной газете «DieZeit») WladimirPutin: Offensein, trotzderVergangenheit // ZEIT ONLINE. и «Об историческом единстве русских и украинцев» (12 июля 2021 года, на русском и украинском языках) URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/66181.. Хотелось бы, чтобы такие формы политической коммуникации получили развитие. Как показывает практика, появление статьи российского Президента или другого руководителя страны с изложением на иностранном языке видения той или иной актуальной проблемы, размещенной на официальных информационных ресурсах или в авторитетном зарубежном издании, представляет собой четкий сигнал для целевой зарубежной аудитории. Своевременный выход таких текстов позволяет и избежать кривотолков в изложении позиции российского государства, а в ряде случаев - сработать на опережение и перспективу. Можно в этой связи

с уверенностью утверждать, что за рубежом будет весьма позитивно встречено и появление официального перевода Стратегии, например, на английском, китайском, немецком и французском языках. Практика же размещения на государственных информационных ресурсах доктринальных документов, переведенных на иностранные языки (в том числе на русский), получает всё большее распространение в развитых странах. Кстати, в ФРГ Стратегия уже переведена одной из научных организаций на немецкий язык и опубликована.

Думается, состоявшееся сосредоточение в пределах относительно непродолжительного временного промежутка сопряженных по смысловой нагрузке установлений не следует расценивать как случайность. Скорее, оно свидетельствует о формировании у руководства страны целостного понимания направленности и перспективы государственной политики и развития России на основе традиционных ценностей. Судя по содержанию вышедших документов, такое понимание предполагает синтез и скоординированность как внутренних (устойчивое социально-экономическое развитие и общественно-политическое устройство, обеспечение безопасности), так и внешних компонентов (целенаправленные действия на международной арене). Стоит всё же отметить, что для российской политики такая целенаправленность и согласованность - относительно новые явления. И это внушает осторожный оптимизм.

Заключение

Качество главного доктринального документа страны в области национальной безопасности с каждым разом возрастает. Вместе с тем необходимо учитывать, что и принятая Стратегия не идеальна и нуждается в развитии. Прежде всего, сохраняется необходимость разработки единого документа, связывающего воедино и развитие, и обеспечение безопасности России. Лучше, чтобы этот документ назывался концепцией, в том числе и потому, что словосочетание «стратегия безопасности» представляет собой кальку с названия аналогичных документов США. С точки зрения русского языка словосочетание «стратегия безопасности» (т. е. состояния) не вполне корректно.

Оценивая интеллектуальные усилия, обеспечившие появление на свет Стратегии и сопряженных с ней доктринальных установок, правовых норм и общественно-политических практик, можно установить 34 еще один важный их результат. Ведь в их появлении в действительности обнаруживаются признаки формирования целеустремленной и долгосрочной государственной стратегии России, которая основана на традиционных ценностях и артикулируется в публичном пространстве. Дорогого стоит то, что Россия стала не просто громко заявлять о том, что ее не устраивает в окружающем мире, но и о том, каким этот мир должен быть, пусть пока и контуры этого мира отчетливо не очерчены. Более того, Россия всё чаще действует в соответствии с этими представлениями, ясно осознавая, что ей будет оказываться противодействие.

В этой связи следующим шагом в программировании государственной политики должно стать окончательное преодоление синдрома «осажденной крепости», для этого в первую очередь требуется создание и последовательная реализация оригинального российского проекта мироустройства. Дело ближайшего будущего - переработка на основе установок Стратегии других доктринальных документов, прежде всего, Концепции внешней политики и Военной доктрины.

В заключение необходимо отметить, что наличие в документе установок и ориентиров, даже самых бесспорных, еще не гарантирует их воплощения на практике. Если таковое произойдет, можно будет c уверенностью утверждать, что Стратегия реализуется.

Список литературы / references

1.Назаров В. П. Стратегическое планирование: сейчас или опять потом? // Власть. 2007. № 11. С. 3-9. [Nazarov, V. P. (2007). Strategicplanning: noworlateragain? TheAuthority, 11, 3-9. (InRuss.)].

Размещено на Allbest.ru