Институт соучастия в преступлении как инструмент противодействия организованной преступности

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Институт соучастия в преступлении как инструмент противодействия организованной преступности

В.А. Казакова

В.А. Казакова доктор юридических наук, профессор заведующая кафедрой уголовно-правовых дисциплин Института международного права и правосудия Московского государственного лингвистического университета

Рассматриваются нормы уголовного права, касающиеся института соучастия в преступлении по Общей и Особенной части УК РФ. На примерах ряда статей показаны имеющиеся противоречия между отдельными нормами, неоднозначность в толковании терминов «преступное сообщество» и «преступная организация». Демонстрируются проблемы квалификации преступлений, совершенных в сложных формах соучастия, в том числе при неоконченном преступлении. Предлагаются новые формулировки в УК РФ, касающиеся определения функций подстрекателя и пособника.

Ключевые слова: соучастие в преступлении; организованная преступность; преступное сообщество; преступная организация; оперативно-розыскная деятельность; обстоятельство, исключающее преступность деяния; подстрекатель; пособник.

V.A. Kazakova Doctor of Law, Professor, Department of Criminal Law, Institute of International Law and Justice, Moscow State Linguistic University. INSTITUTE OF COMPLICITY IN A CRIME AS A TOOL FOR COUNTERING ORGANIZED CRIME

The article considers the norms of criminal law concerning the institution of complicity in a crime under the General and Special parts of the Criminal Code of the Russian Federation. The examples of a number of articles show the existing contradictions between particular norms, the ambiguity in the interpretation of the terms “criminal association” and “criminal organization”. The problems of legal denomination of crimes committed in complex forms of accessory, including the case of an unconsummated crime, are demonstrated. Exemplified by the elements of terrorist crimes, the necessity of introducing special regulations into the Criminal Code of the Russian Federation, introducing discrepancies in the interpretation of the types of complicity in a crime, is disputed. New formulations are proposed in the Criminal Code of the Russian Federation concerning the definition of the functions of the instigator and accomplice.

Key words: complicity in a crime; organized crime; a criminal association; a criminal organization; police operations; a circumstance precluding the criminality of an act; instigator; accomplice.

Введение

Преступность представляет собой многоликое негативное социальное явление, непосредственно влияющее на качество жизни. Организованная преступность наиболее вредоносна, так как имеет целенаправленное разрушающее воздействие на экономику, политику, культуру и все остальные сферы функционирования общества. Она отличается повышенной приспособляемостью к внешним угрозам, мобильной выработкой средств противодействия им, системой защитных механизмов, опирающихся на солидную материальную базу и организационные структуры. Недаром в 2009 году законодатель добавил в ч. 4 ст. 35 УК РФ такой обязательный признак преступных сообществ, как цель получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Эффективность борьбы с организованной преступностью определяется совокупностью различных ее аспектов, таких как:

- нормы законодательства, в первую очередь, уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного, сформулированные на достаточно высоком уровне юридической техники, обеспечивающем их единообразное толкование, не содержащие противоречий между собой как внутри отрасли, так и между разными отраслями права, содержащие минимальное количество оценочных признаков, зависящих от усмотрения правоприменителя;

- уголовная политика, отражающая понимание приоритетов в борьбе с преступностью и адекватно выражающая волю гражданского общества;

- наличие субъектов из числа правоохранительных органов, чьи функции и фактические возможности соответствуют преступным угрозам;

- отлаженное взаимодействие между различными правоохранительными органами как внутри страны, так и на межгосударственном уровне, что особенно актуально для транснациональной преступности, занимающей немалое место в структуре организованного криминала.

Каждая из этих составляющих зависит от множества факторов, влияющих на успех такой борьбы. Достаточно назвать такие, как приближенная к реальности статистика, учет и контроль, гибкость в принятии решений по смене вектора уголовной политики в целях соответствия ее быстро меняющимся характеристикам состояния, структуры и динамики организованной преступности, кадровое и финансовое обеспечение и т. д.

Характеристика уголовно-правового противодействия организованной преступности

Охватить все направления, оказывающие влияние на достижение положительных результатов, в рамках одной статьи невозможно. Наиболее важным и основополагающим представляется наличие безупречной законодательной базы. Ее противоречия и лагуны проявляются на различных этапах правоотношений между государством и преступником.

Нормативной предпосылкой успешного выявления и пресечения преступной деятельности организованных формирований являются нормы Федерального закона от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», который, в частности, регулирует правила проведения оперативно-розыскных мероприятий. Поскольку в данной деятельности большое значение имеет фактор конспиративности, сотрудники и лица, оказывающие им содействие, вынуждены имитировать преступные цели и совершать действия, внешне сходные с преступными, в частности при проведении оперативного внедрения или контролируемой поставки. И хотя вышеназванный закон содержит норму о непривлечении таких лиц к уголовной ответственности ввиду правомерного выполнении ими своего служебного или общественного долга, аналогичной оговорки среди обстоятельств, исключающих преступность деяния, в УК РФ нет.

Необходимость дополнения соответствующей нормой главы 8 УК РФ очевидна по разным причинам. Во-первых, уголовный кодекс - основной и единственный документ, согласно которому осуществляется привлечение к уголовной ответственности, таким образом, исключения и изъятия должны содержаться в нем. Во-вторых, между ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» и УК РФ создается противоречие по поводу квалификации таких действий. В-третьих, традиция непривлечения к ответственности в подобной ситуации создает условия для злоупотребления правом «вывода из-под удара» сотрудников или конфидентов, превысивших свои полномочия и действительно совершивших преступление. В-четвертых, положительный опыт упоминания этого обстоятельства как исключающего преступность деяния имеется в зарубежных законодательных актах (например, в УК Беларуси, Казахстана, Украины). В-пятых, это согласуется с позицией ряда исследователей в аспекте проблем оперативно-разыскной деятельности [Борков, Луговик 2018; Бохан 2016; Ложкин 2018; Шкабин 2018; Щетнев, Томилин 2017].

Немаловажным фактором успеха в противодействии организованной преступности является оптимальное уголовное законодательство, регламентирующее нормы института соучастия в преступлении. С одной стороны, оно должно быть максимально стабильно с устоявшимися принципами его толкования, с другой стороны, соответствующим меняющимся реалиям преступности, способным эффективно противостоять современным угрозам.

Не все новеллы, вносимые в эти нормы УК РФ, представляются удачными. В теории нет единого подхода к масштабам организованной преступности: относится ли к ее проявлениям деятельность лишь преступных сообществ или также организованных групп. Представляется, что «виноват» в этом законодатель, утвердивший четырехзвенную структуру соучастия и определивший в ней преступное сообщество (преступную организацию) через понятие «организованная группа».

Критерии их различия размытые и неопределенные: такие, например, как цель совершения преступлений организованной группой и цель совершения тяжких либо особо тяжких преступлений преступным сообществом (преступной организацией). Признак «совершенное организованной группой», как правило, расценивается как особо квалифицирующий, и, соответственно, санкция определяет отнесение таких деяний к тяжким или особо тяжким. Не все преступные сообщества и преступные организации, названные этими терминами, отвечают признаку нацеленности на получение прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды (экстремистские, террористические сообщества и организации, незаконные вооруженные формирования, религиозные и общественные объединения, иные некоммерческие организации, посягающие на личность и права граждан, иностранные или международные неправительственные организации). Более того, даже ст. 210 УК РФ, предусматривающая ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней), не упоминает о корыстной цели.

При этом в Особенной части УК РФ законодатель не отождествляет понятия «преступное сообщество» и «преступная организация», а в ч. 4 ст. 35 УК РФ это синонимы. Так, регламентация ответственности за деятельность террористического сообщества и террористической организации разнесена по разным статьям УК РФ - соответственно 2054 и 2055, а экстремистского сообщества и экстремистской организации - по ст. 2821 и 2822.

Еще более значительные сложности возникают при квалификации соучастников в зависимости от выполняемых функций (видов соучастников). Ярким примером тому является ст. 2051 УК РФ «Содействие террористической деятельности», которая в частях 1, 11, 3, 4 использует такие термины, как «склонение», «вербовка», «вовлечение», «вооружение или подготовка лица», «пособничество», «вооружение», «финансирование». Тем самым организаторы, подстрекатели и пособники в террористической деятельности, чьи функции названы в этой статьи, становятся исполнителями. При этом ст. 33 УК РФ дискредитируется.

Такая же проблема возникает при квалификации неоконченных преступлений, совершаемых организованными преступными формированиями из-за множества излишних специальных норм, введенных в УК РФ (например, ст. 2053 «Прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности»).

Выводы

организованный преступность уголовный правовой

Решение этих проблем видится в изменении норм Общей части кодекса, в частности ст. 33 УК РФ. Их стоит сформулировать более универсально, закрепив принадлежность подстрекательства и пособничества не только к конкретному преступлению, но и к преступной деятельности в целом, как это сделано в регламентации функций организатора.

Так ч. 4 и 5 ст. 33 УК РФ могут иметь следующую редакцию:

Подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступной деятельности путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом.

Пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступной деятельности советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы».

Это позволит исключить излишние введенные составы преступлений, вносящие неоправданные коллизии в их квалификацию.

Список литературы

1. Борков В. Н., Луговик В. Ф. Контролируемое преступление: уголовно-правовые и оперативно-розыскные аспекты // Известия АлтГУ 2018. № 3 (101). С. 160-164. [Borkov, V. N., Lugovik, V. F. (2018). Kontroliruemoe prestuplenie: ugolovno-pravovye i operativno-rozysknye aspekty (Controlled Crime: Criminal, Legal and Operational Aspects of the Investigation).Izvesti- yaAltGU, 3(101), 160-164. (In Russ.)].

2. Бохан А. П. Уголовное законодательство и оперативное внедрение // Проблемы применения уголовного законодательства при осуществлении оперативно-разыскной деятельности. Материалы Межведомственного круглого стола (Рязань, 14 апреля 2016 г.). Рязань: Концепция, 2016. С. 30-34. [Bokhan, А. P (2016). Ugolovnoe zakonodatel'stvo i operativnoe vnedrenie (Olminal legislation and the operational implementation). In Problems of application of criminal legislation in the implementation of operational and investigative activities (pp. 30-34): materials of the Interdepartmental Round table (Ryazan, April 14, 2016). Ryazan: Publishing House “Concept”. (In Russ.)]

3. Ложкин Ю. А. Сравнительный анализ оперативно-розыскного законодательства Российской Федерации и Республики Казахстан (на примере оперативно-розыскного мероприятия «оперативное внедрение») // Актуальные проблемы и перспективы развития правовой системы Казахстана. Материалы международной научно-практической конференции. Костанай: Костанайская академия МВД Республики Казахстан, 2018. С. 429-432. [Lozhkin, Yu. A. (2018) Sravnitel'nyj analiz operativno- rozysknogo zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii i Respubliki Kazahstan (na primere operativno-rozysknogo meroprijatija «operativnoe vnedrenie») (Comparative analysis of the operational-search legislation of the Russian Federation and the Republic of Kazakhstan (exemplified by the operational-search event “operational implementation”)). In Actual problems and prospects of the development of the legal system of Kazakhstan (pp. 429-432): materials of the International scientific and practical conference. Kostanay: Kostanay Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Republic of Kazakhstan. (In Russ.)]

4. Шкабин Г. С. Уголовно-правовое обеспечение оперативного внедрения: монография. М.: Юриспруденция, 2018. [Shkabin, G. S. (2018). Ugolovno-pravovoe obespechenie operativnogo vnedrenija. (Criminal-legal support of operational implementation. Monograph). Moscow: Yurisprudentsia. (In Russ.)].

5. Щетнев Л. Е., Томилин С. М. Современное правовое регулирование осуществления оперативно-розыскного мероприятия «оперативное внедрение»: национальный и международный аспекты // Вестник Владимирского юридического института. 2017. № 3 (44). С. 142-146. [Shchetnev L. E., Tomilin S. M. (2017) Sovremennoe pravovoe regulirovanie osushhestvlenija operativno-rozysknogo meroprijatija «operativnoe vnedrenie»: nacional'nyj i mezhdunarodnyj aspekty (Modern legal regulation of the implementation of operational-search measures “operational implementation”: national and international aspects). Bulletin of the Vladimir Law Institute, 3(44), 142-146. (In Russ.)].

Размещено на Allbest.ru