Роль прокурора в координации деятельности органов дознания и предварительного следствия по осуществлению уголовного преследования

Размещено на http://www.allbest.ru/

Abstract

The role of the prosecutor in coordinating the activities of the bodies of inquiry and preliminary investigation in the implementation of criminal prosecution

Nina S. Manova

Saratov State Law Academy, Saratov, Russian Federation

One of the most influential actors in the system of law enforcement agencies of any state, in any system of criminal proceedings, is the prosecutor; in this connection, the purpose of the work was to study his role in coordinating the activities of the bodies of inquiry and preliminary investigation in the implementation of criminal prosecution. Methods: the methodological framework for the work consists of the general scientific (dialectical, systemic, structural-functional, logical, etc.) and the specific scientific (formal-legal, comparative-legal, etc.) research methods.

Results: the author's position presented in the paper is based on the analysis of the legislative regulation, the knowledge accumulated in the theory of the criminal procedure and practical experience of the coordination and personal implementation of the criminal prosecution activities by the prosecutor in the pretrial stages of the criminal process.

Conclusions: as a result of the study, the role of the prosecutor as the organizer and head of the criminal prosecution carried out by the inquirer and the investigator is justified; the mistakes made in reforming the procedural position of the prosecutor in pre-trial proceedings are revealed; the essential components in the real model of the prosecutor's activity that were not taken into account by the legislator are identified: the nature of the prosecutor's relationships with other participants in the process and his key role in the implementation of criminal prosecution (his responsibility for the legality of the pre-trial criminal prosecution, and the duty to maintain the public prosecution in court).

Key words: role of the prosecutor in pre-trial proceedings, functions of the prosecutor, coordination of criminal prosecution activities, participation of the prosecutor in criminal prosecution, discretionary powers of the prosecutor.

Аннотация

правоохранительный прокурор дознание

Одним из самых влиятельных субъектов в системе правоохранительных органов любого государства, в любой системе уголовного судопроизводства является прокурор, в связи с чем в настоящей работе была поставлена цель исследования его роли в координации деятельности органов дознания и предварительного следствия по осуществлению уголовного преследования.

Методы: методологическую основу работы составляют общенаучные (диалектический, системный, структурно-функциональный, логический и др.) и частнонаучные (формально-юридический, сравнительно-правовой и др.) методы исследования. Результаты: изложенная в работе авторская позиция основана на анализе законодательной регламентации, накопленных в теории уголовного процесса знаний и практического опыта координации и личного осуществления прокурором деятельности по уголовному преследованию. Выводы: в результате исследования обоснована роль прокурора как организатора и руководителя уголовного преследования, осуществляемого дознавателем и следователем, вскрыты допущенные ошибки при реформировании процессуального положения прокурора в досудебном производстве, определены существенные компоненты в реальной модели деятельности прокурора, которые не были учтены законодателем: характер взаимосвязей прокурора с другими участниками процесса и его ключевая роль в осуществлении уголовного преследования (его ответственность за законность досудебного уголовного преследования, а также обязанность по поддержанию государственного обвинения в суде).

Ключевые слова: роль прокурора в досудебном производстве, функции прокурора, координация деятельности по уголовному преследованию, участие прокурора в уголовном преследовании, дискреционные полномочия прокурора.

Введение

Значимым фактором в деятельности любого государства по ограничению преступности, борьбе с нею является роль и полномочия прокурора - одного из самых влиятельных субъектов в любой системе правоохранительных органов, в любой системе уголовного судопроизводства [20]. Деятельность прокурора, на которого в правовых системах многих стран мира возложена координация всей деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью и координация деятельности по осуществлению уголовного преследования, в частности [11], всегда являлась объектом пристального внимания не только российских, но и зарубежных ученых [19; 21; 23; 24; 26, р. 37- 55] в силу того, что полномочия прокуроров настолько обширны, что они во многом определяют систему построения уголовной юстиции. При этом, как считают, например, американские ученые, именно органы прокуратуры несут ответственность за «системные неудачи при осуществлении уголовного преследования, такие, как массовое лишение свободы, широко распространенное расовое неравенство в системе правосудия и т. д.» [22, р. 9-14].

В специальной литературе под борьбой с преступностью понимают «деятельность уполномоченных государственных органов по предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений, изобличению, уголовному преследованию и наказанию виновных в их совершении» [10, с. 789]. В рамках данной статьи мы остановимся только на проблемах, связанных с координацией прокурором уголовно-процессуальной деятельности органов дознания и следователя по осуществлению уголовного преследования. Целью такой координирующей деятельности прокурора является повышение эффективности осуществления уголовного преследования, его законности и обоснованности.

Основное содержание

В последние годы в доктрине российского уголовного процесса при анализе роли прокурора в уголовном судопроизводстве преобладает функциональный подход, при котором предметом дискуссии становятся выполняемые прокурором функции и их соотношение в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства [1; 2; 4; 14]. При этом из поля зрения ученых, как правило, выпадает вопрос о возможности эффективного осуществления прокурором этих функций и полномочий в сфере уголовного судопроизводства в условиях существующей организации деятельности системы органов прокуратуры в целом. В Российской Федерации основной для органов прокуратуры является деятельность по осуществлению надзора во всех сферах жизнедеятельности общества; уголовное судопроизводство при этом становится в определенной мере деятельностью «второго плана».

На протяжении многих лет в российском уголовном процессе прокурор руководил предварительным расследованием, одновременно осуществляя и надзор за этой деятельностью. Ученые-процессуалисты постоянно писали о недопустимости соединения в компетенции прокурора таких правомочий, которые в определенной степени взаимоисключают друг друга [6; 9; 15]. После изменений, внесенных в УПК РФ в 2007 г. [16], прокурор был лишен полномочий по руководству предварительным расследованием, а заодно и целого ряда полномочий по самостоятельному осуществлению уголовного преследования в досудебном производстве (например, полномочий по возбуждению уголовного дела, полномочий по участию в производстве следственных действий). Тем самым законодатель существенно ослабил координирующую роль прокурора при осуществлении уголовного преследования.

Вместе с тем анализ практики предварительного расследования и практики деятельности прокурора по уголовным делам свидетельствует о том, что фактически прокурор по-прежнему имеет реальные возможности влиять как на решение вопроса о возбуждении уголовного дела, так и на уголовное преследование, осуществляемое следователем (дознавателем). Опрошенные нами сотрудники прокуратуры и органов расследования единодушно заявили, что следователи и дознаватели во многих случаях по-прежнему согласовывают с прокурором вопрос о возбуждении уголовных дел (когда есть сомнения относительно их возможной судебной перспективы, либо сложных по своим фактическим или правовым обстоятельствам и т. п.). В ходе дальнейшего расследования нередки случаи согласования с прокурором объема и квалификации предъявляемого обвинения.

Это представляется совершенно обоснованным, если исходить из того, что на досудебном производстве для прокурора, как для будущего государственного обвинителя, готовится доказательственная база, которой он будет оперировать в суде, что именно прокурор обязан по завершении расследования принять окончательное решение о направлении уголовного дела в суд, а затем уже в ходе судебного разбирательства - поддерживать государственное обвинение.

Кроме того, согласно ч. 1 ст. 8 Закона «О прокуратуре Российской Федерации» [17] именно на прокурора возложена обязанность по координации деятельности органов внутренних дел, федеральной службы безопасности, таможенной службы и других правоохранительных органов по борьбе с преступностью. Такая координация фактически невозможна без участия и воздействия прокурора на уголовное преследование, осуществляемое следственными органами и органами дознания.

Таким образом, хотя в 2007 г. статус прокурора в уголовном процессе формально был изменен, но фактическая модель его деятельности не претерпела изменений. Подобная ситуация заставляет усомниться в продуманности проведенного 13 лет назад реформирования процессуального положения прокурора в досудебном производстве. Законодателем не были учтены такие существенные компоненты реальной модели деятельности прокурора, как характер его взаимосвязей с другими участниками процесса (координирующая роль прокурора) и ключевая роль прокурора в осуществлении уголовного преследования (его ответственность за законность досудебного уголовного преследования, а также обязанность по поддержанию государственного обвинения в суде). В итоге прокурорское руководство расследованием ушло в «теневую практику» органов прокуратуры.

Другой значимой проблемой, связанной с координацией прокурором деятельности по уголовному преследованию, является то, что оно в отечественном уголовном процессе носит подавляюще публичный характер. В досудебных стадиях уголовного процесса прокурор обеспечивает эффективность уголовного преследования, реализуемого органами предварительного следствия и дознания, путем осуществления надзора за их процессуальной деятельностью. В судебном разбирательстве прокурор поддерживает государственное обвинение, в полном объеме неся бремя доказывания виновности подсудимого. И хотя в теории российского уголовного процесса практически единодушно существует мнение о том, что функция прокурора по уголовному преследованию не носит односторонний обвинительный характер, а одновременно является и публично-правозащитной, и что, участвуя в судебном разбирательстве, он обязан содействовать всестороннему и объективному разрешению уголовного дела и отказаться от обвинения в случае, если оно не нашло подтверждения в суде [3; 5]. Реально прокурор в силу своей роли в отечественном уголовном процессе «запрограммирован» на поддержание обвинения, и его отказ от обвинения автоматически рассматривается как «отступничество», становится предметом пристального внимания вышестоящего прокурора, а при определенных условиях - и основанием для привлечения к дисциплинарной ответственности. Однако состязательный уголовный процесс, опирающийся на идеи справедливости и отвечающий международным стандартам судопроизводства, требует переосмысления такого одностороннего подхода к вопросу о праве прокурора распоряжаться судьбой уголовного дела.

Зарубежные ученые, опираясь на так называемую фидуциарную теорию, предлагают новую парадигму деятельности прокурора, представляя его в роли фидуциария при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности, который обязан «проявлять заботу и лояльность и отдавать приоритет интересам уголовного правосудия над другими интересами публичной политики» и, «обладая широкими дискреционными полномочиями, участвовать в согласовании интересов обвинительной власти с интересами общественности» [28], «выдвигать на первый план значимое обеспечение процессуальной справедливости» [25].

В российской процессуальной литературе и в теории прокурорского надзора последних лет, на наш взгляд, необоснованно много внимания уделяется рассмотрению вопроса о соотношении в деятельности прокурора функций уголовного преследования и надзора за процессуальной деятельностью следователя и дознавателя, дискуссии о том, какая из них является главной, определяющей для прокурора в уголовном судопроизводстве [7; 12; 14]. Но, как представляется, ключевым для определения роли прокурора в координации деятельности по уголовному преследованию является вопрос о типе самого уголовного преследования, осуществляемого прокурором: публичное (обязательное) или дискреционное. Безусловно, что решение данного вопроса должно осуществляться в рамках приоритетных направлений современной российской уголовной политики.

Ранее мы говорили о том, что в уголовном судопроизводстве всегда остро стоит вопрос о соотношении таких ценностей, как борьба с преступностью и права человека. Именно решение этого вопроса стало концептуально значимым при разработке отечественного уголовно-процессуального законодательства. Действующий УПК РФ целью уголовного судопроизводства провозгласил защиту прав личности. В соответствии со ст. 6 Кодекса уголовно-процессуальная деятельность имеет своим назначением защиту прав и законных интересов потерпевших от преступления, а также защиту личности от незаконного и необоснованного уголовного преследования, ограничения ее прав и свобод. И это является закономерным отражением конституционной парадигмы о том, что высшей ценностью российского государства является человек, его права и свободы [8]. И если говорить об эффективности достижения этого назначения уголовного судопроизводства, об обеспечении справедливого баланса интересов его участников, то это во многом зависит от того, как построена деятельность прокурора, от того, имеет ли он дискреционные полномочия при осуществлении уголовного преследования.

Речь не идет об абсолютной, ничем не ограниченной дискреции в распоряжении прокурора уголовным преследованием, как это, например, имеет место в законодательстве современной Грузии и США. Однако прокурору вполне может быть предоставлена возможность, исходя из соображений целесообразности, не начинать уголовное преследование (отказаться от него), либо прекратить уголовное преследование по определенным категориям дел, в производстве по которым больше формализма, нежели стремления обеспечить неотвратимость уголовной ответственности. Поэтому так важно наделение прокурора дискреционными полномочиями по распоряжению судьбой уголовного преследования с одновременным возложением на него полной ответственности за законность и обоснованность возбуждения и прекращения уголовных дел в досудебных стадиях процесса.

В тех странах, где прокуроры наделены такими дискреционными полномочиями по распоряжению уголовным преследованием, они имеют возможность существенно влиять на эффективность достижения назначения уголовного судопроизводства [18; 27; 29, р. 523540].

Предоставление прокурору дискреционных полномочий по распоряжению уголовным преследованием позволит также разгрузить судебную систему России, освободить суды от рассмотрения огромного количества уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести, процентный состав которых в общем количестве преступлений в нашей стране стабильно выше 75 % [13].

Заключение

Таким образом, говоря о проблемах координации прокурором деятельности органов дознания и предварительного следствия по осуществлению уголовного преследования, можно сделать следующие выводы:

1. Заложенные в действующем УПК РФ полномочия прокурора и схемы его взаимоотношений с органами дознания и следствия изначально не отличаются оптимальностью и отрицательно сказываются на возможностях координирующего воздействия прокурора на осуществление органами расследования уголовного преследования. Поэтому необходимо закрепление в тексте уголовно-процессуального закона фактически существующего положения о том, что прокурор организует и координирует законное и обоснованное уголовное преследование лица, совершившего преступление, и привлечение его к ответственности, обеспечивая использование органами расследования исключительно законных средств и способов, с должным обоснованием вывода о виновности обвиняемого.

2. Российский уголовный процесс является воплощением публично-правового начала, при котором государство, принявшее на себя обязанность борьбы с преступлениями и обеспечение правопорядка в стране, последовательно и исчерпывающе установило парадигму действий своих компетентных органов и должностных лиц в случае выявления ими признаков преступлений. Частное начало в российском уголовном процессе сведено к минимуму (ч. 2, 3 ст. 20 УПК РФ). Дискреционные полномочия органов расследования и прокурора по распоряжению уголовным преследованием также минимальны и жестко урегулированы законом (например, ст. 25, 28 УПК РФ), и в них нет места такой категории, как целесообразность осуществления уголовного преследования. Поэтому наделение прокурора дискреционными полномочиями по осуществлению уголовного преследования, по применению альтернатив уголовному преследованию, предоставление прокурору права решать вопрос о целесообразности уголовного преследования по определенным категориям уголовных дел (например, о преступлениях несовершеннолетних, о преступлениях, совершенных в сфере предпринимательской деятельности и некоторых других) является перспективным направлением реформирования уголовного процесса в направлении повышения его эффективности, обеспечения справедливого баланса интересов его участников.

Список литера туры

Размещено на Allbest.ru