Понятие доктрины и доктринальных источников в российском праве

Размещено на http://www.allbest.ru/

Пензенский государственный университет

ПОНЯТИЕ ДОКТРИНЫ И ДОКТРИНАЛЬНЫХ ИСТОЧНИКОВ В РОССИЙСКОМ ПРАВЕ

А.И. Хальметов

г. Пенза

Аннотация

Статья посвящена раскрытию понятий доктрины и доктринальных источников в российском праве. Действующее российское законодательство не содержит единого понятия доктрины. Единого понятия доктрины нет и в теории российского права. Само слово «доктрина» так прочно вошло в обиход законодателя и теоретиков, что зачастую оно используется для обозначения самых разных явлений и категорий, имеющих и не имеющих отношение к праву. На основе проведенного исследования автором разделены понятия доктрины как категории, правовой доктрины и доктрины как источника права. Доктрина как категория является более общим понятием, чем остальные приведенные понятия. Правовая доктрина более тесно связана с наукой о праве и философией права. Доктрина как источник права понимается как внешняя форма выражения норм отдельных отраслей права. При этом в статье раскрыто содержание доктрины как источника права в узком и широком смысле.

Ключевые слова: доктрина, источники права, правовой обычай, судебные решения, комментарии и проекты правовых актов.

Annotation

A. I. Khal'metov Penza State University, Penza, the Russian Federation

CONCEPT OF DOCTRINE AND DOCTRINAL SOURCES IN RUSSIAN LAW

The article is devoted to the disclosure of concepts of doctrine and doctrinal sources in Russian law. The current Russian legislation does not contain a single concept of doctrine. There is no single concept of doctrine in the theory of Russian law. The word "doctrine" itself has become so firmly within the scope of the legislator and theorists that it is often used to refer to a variety of phenomena and categories that are and are not relevant to law. On the basis of the study conducted by the author, the concepts of doctrine as a category, legal doctrine and doctrine as a source of law are divided. Doctrine as a category is a more general concept than the other concepts cited. Legal doctrine is more closely related to law science and the philosophy of law. Doctrine as a source of law is understood as an external form of expression of the rules of individual branches of law. At the same time, the article reveals the content of doctrine as a source of law in a narrow and broad sense.

Key words: doctrine, sources of law, legal custom, court decisions, comments and draft legal acts.

Основная часть

Учение о правовых категориях и понятиях является основополагающим и системообразующим элементом теории права. Правильное понимание тех или иных явлений в праве, правильная дефиниция правовых категорий имеет как практическое, так и теоретическое значение. С точки зрения практики, термины и определения, используемые в отдельных отраслях права, имеют огромное значение для формирования основополагающих начал, как для непосредственного применения правовых норм, так и для применения правовых норм по аналогии, для формирования единообразного механизма правоприменения. С теоретической стороны, правильное понимание отдельных правовых категорий и явлений способствует многовекторному и в то же время эффективному развитию правовой науки.

Для традиционной системы права свойственна устойчивость терминов и определений. Основные правовые категории данной системы заложены в римском праве [1, с. 231]. Правовая дефиниция в континентальной системе права также имеет определенную устойчивость, однако ей больше присуща многозначность используемых терминов и определений [2, с. 22].

В настоящее время совершенствование социально-экономической, политической и правовой систем российского общества зависит не только от всеобщей глобализации и европейской интеграции, но и от процессов унификации права, сближения правовых систем современности [3, с. 10 ].

Результатом такого сближения стало появление в российском праве термина «доктрина».

Термин «доктрина» настолько стал широко использоваться, что он употребляется не только в контексте науки права или правовых источников, но и используется для именования актов, издаваемых органами государственной власти, а также произведений бюрократического творчества Военная доктрина Российской Федерации, утверждена Президентом РФ от 25 декабря 2014 г. №Пр-2976 // Правовой Сервер КонсультантПлюс, www.consultant.ru. -- URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_172989/ (дата обращения: 25.06.2020).; Указ Президента РФ от 5 декабря 2016 г. №646 «Об утверждении Доктрины информационной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 12 декабря 2016 г., №50, Ст. 7074; Указ Президента РФ от 13 мая 2019 г. №216 «Об утверждении Доктрины энергетической безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 20 мая 2019 г., №20, Ст. 2421; Указ Президента РФ от 21 января 2020 г. №20 «Об утверждении Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 27 января 2020 г., № 4, Ст. 345..

Значимость вопроса использования доктрины при государственном нормотворчестве подчеркивается тем, что данный вопрос все чаще становится предметом обсуждения представителей власти на разных уровнях. Так, на общероссийском совещании Администрации Президента России 24 декабря 2002 г. было указано, что в настоящее время затруднено правовое сотрудничество нашей страны с государствами англо-саксонской правовой системы из-за того, что в России все еще до конца не отработаны такие признаки правовых норм, как общеизвестность и общепризнанность.

Вместе с тем, на сегодняшний день в российской науке, теории и практике имеются различные подходы к понятию правовой доктрины [4, с. 45].

Например, Т. М. Пряхина указывает, что для того, чтобы признать то или иное учение доктриной, необходимо чтобы оно было официально признанным. По мнению Т. М. Пряхиной, доктрина является научной теорией, закрепленной в нормативно-правовых актах, договорах, политических документах и решениях органов государственной власти [5, с. 13].

Зачастую определение термина «доктрина» дается через такие понятия, как правосознание и толкование права.

В филологии термин «доктрина» происходит от латинского слова <^осеге» - учить, его принято понимать как учение или теория. Некоторые ученые считают, что слово «доктрина» имеет исконно русские корни, мотивируя свою позицию тем, что оно происходит от слова «дошлый», которое означает, что некто дошел до чего - либо своим умом [6, с. 32].

В международном праве доктрина понимается в широком и узком смысле. В широком смысле доктрина понимается как система концепций и взглядов о сущности, содержании и назначении международных норм на отдельных этапах исторического развития. В узком смысле, с точки зрения международного права, доктрина понимается как научные труды ученых, а также юристов - международников [7, с. 65].

В научных трудах ученых, раскрывающих источники романо -германского права, термин «доктрина» понимается как философско-правовое учение; позиции и мнение ученых относительно сущности отдельных правовых явлений; доктрина источник право государственный

научные труды наиболее авторитетных ученых в отдельных областях права; комментарии к кодифицированным источникам права, а также к отдельным правовым актам [8, с. 8; 9, с. 15].

Под доктриной в англо-саксонской системе права принято понимать совокупность норм общего права, права справедливости, статутного права, делегированного законодательства и судебных прецедентов [2, с. 19].

Применительно к российскому праву мы считаем необходимым четкое разграничение понятия доктрины как категории и доктринальных источников права.

Доктрина как категория представляет собой совокупность направлений и областей научных знаний, регулирующих общественную, политическую или иные направления развития деятельности государства. Примерами таких научных знаний могут выступить зародившиеся в России в постсоветский период доктрина безопасности, доктрина образований и научная доктрина. Данные доктрины как область научных знаний воспринимались как направление правотворчества [10, с. 36].

Действующее законодательство не содержит единого определения доктрины как правового явления или документа. Такое определение не сформировано и в теории права. В теории и практике доктрина как категория связывается с направлениями регулирования и использования.

В Доктрине развития российской науки эта категория определяется как система взглядов на роль и значение науки, а также принципы, определяющие механизм государственного регулирования научной деятельности.

Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации определена как документ, содержащий официальные взгляды на цели, задачи и основные направления государственной социально-экономической политики в области обеспечения продовольственной безопасности России. В документе прямо указано, что данная Доктрина служит основой для разработки нормативных правовых актов в области обеспечения продовольственной безопасности и развития сельского и рыбного хозяйства. То есть документ сам указывает на то, что он определяет направления развития законодательства в конкретной области.

В Доктрине информационной безопасности России указано, что она представляет собой систему официальных взглядов на обеспечение национальной безопасности РФ в информационной сфере. Как указано в документе, он определяет цели и основные направления обеспечения информационной безопасности РФ, а также является документом стратегического планирования в сфере обеспечения национальной безопасности России.

Доктрина российского права может рассматриваться в широком и узком смысле.

Правовая доктрина в широком смысле представляет собой систему основополагающих теоретических концепций, устанавливающих направления развития российского права. К таким концепциям можно отнести политические документы органов государственной власти, принимаемые в настоящее время и принятые ранее, различного рода теории, идеи и труды ученых.

Доктрина российского права в узком смысле представляет собой позицию компетентных органов относительно взаимосвязи и соподчиненности правовых принципов, закрепленных в официально признанных, формально определенных положениях. Примером закрепления такой позиции являются правовые позиции Конституционного Суда РФ, изложенные в принятых им постановлениях и определениях.

А. А. Васильев определяет правовую доктрину как систему идей о праве, правовой доктриной является система идей о праве, содержащих отдельные социальные интересы и раскрывающих сущность и функционирование системы права. Данные идеи способны влиять на сознание и волю субъектов права, при этом они должны быть санкционированы государством нормативно в качестве обязательных, в том числе путем ссылки на труды авторитетных ученых-юристов [11].

Поскольку правовая доктрина отражает единое общественное представление о праве, она участвует в преобразовании и развитии всех сфер правовой системы общества, в том числе правотворчества и правоприменения.

Многообразие внешних форм закрепления правовой доктрины приводит к множественности источников ее внешнего выражения как источника науки российского права.

Доктрина как форма (источник) права также понимается в широком и узком смысле. В широком смысле доктрина как источник права употребляется для обозначения комплекса нетрадиционных источников права, в число которых входят правовые обычаи, судебные решения и чисто доктринальные правовые источники. В узком смысле доктрина как источник права используется для обозначения чисто доктринальных источников права.

В правовой науке есть мнения ученых о разделении понятий форма и источник права. Сторонники данного подхода ссылаются на различие терминов, обозначающих внешнюю форму закрепления источников права, а также на их первоначальное происхождение в зависимости от субъекта, санкционирования государственными органами и других факторов. В данном случае, не углубляясь в детальное исследование данного вопроса, нами предлагается отождествлять данные понятия.

Также возникают сложности в этимологии при употреблении терминов доктрина права (правовая доктрина) и доктрина как источник права (доктринальные источники права). Общепринято, что в первую группу входят учение о праве, философия права, различные правовые подходы и концепции, являясь источниками правовой доктрины, они также являются источниками науки о праве. Доктринальные источники права являются внешней формой выражения правовых положений отдельных отраслей российского права.

Исходя из свойств доктринальных источников права, можно выделить следующие их общие признаки: абстрактность; несвязанность с формальной деятельностью органов государственной власти; несоответствие письменного изложения требованиям законодательной техники; отличие от нормативной структуры или отсутствие структуры акта вообще; отсутствие, в отдельных случаях, письменного выражения источников; непризнание, в отдельных случаях, в качестве формы права; трудность реализации источников в правоприменении, а зачастую и невозможность такого применения; отсутствие прописанных правотворческих процедур, нередко их возникновение, становление и совершенствование происходит в течение очень длительного периода времени и вне определенных стадий (процедур).

Важным признаком, позволяющим отнести отдельную норму к группе доктринальных источников права, является потенциал их использования в процессе правоприменения или в совершенствовании законодательства.

Таким образом, в системе источников права имеется отдельная группа нетрадиционных источников права, которые принято называть доктринальными в силу их непервостепенности. Эту группу источников составляют правовые обычаи, решения судов, а также доктринальные источники (в теоретическом смысле).

В свою очередь, в группу чисто доктринальных источников права относятся ко м- ментарии отдельных нормативно-правовых актов, послания, выступления и иные высказывания Президента РФ, определяющие направления общественного развития и правового регулирования, а также проекты отдельных нормативно - правовых актов.

Рассмотрим более подробно некоторые нетрадиционные источники права. Одним из распространенных источников для многих отраслей российского права являются обычаи. Обычаи являются одним из социальных регуляторов общественных отношений и занимают важное место в практике правоприменения.

Правовой обычай является самым ранним источником права, поскольку он возник наряду с возникновением самого права, тогда когда граней между обычаем и правом не существовало вообще или существовали размытые границы между такими явлениями, как традиции, моральные устои и просто закрепившиеся в обществе отдельные привычки.

Правовой обычай представляет собой сложившееся в практической деятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления, хозяйствующих субъектов и граждан правило, которое в силу многократного повторения приобрело общеобязательное значение и выступает в качестве источников права.

В ч. 1 ст. 5 Гражданского кодекса РФ закреплено, что обычаем признается сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской или иной деятельности, не предусмотренное законодательством правило поведения, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе.

Из разъяснений Верховного суда РФ, изложенных в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», следует, что под обычаем следует понимать не предусмотренное законодательством, но сложившееся, то есть достаточно определенное в своем содержании, широко применяемое правило поведения при установлении и осуществлении гражданских прав и исполнении гражданских обязанностей не только в предпринимательской, но и иной деятельности, например, определение гражданами порядка пользования общим имуществом, исполнение тех или иных обязательств.

Подлежит применению обычай как зафиксированный в каком-либо документе (опубликованный в печати, изложенный в решении суда по конкретному делу, содержащему сходные обстоятельства, засвидетельствованный Торгово - промышленной палатой Российской Федерации), так и существующий независимо от такой фиксации.

Правовой обычай относится к нетрадиционным источникам российского права по ряду причин. Во-первых, в отличие от нормативно-правовых актов и нормативных договоров, обычаи не имеют внешней официально оформленной формы, исключение, пожалуй, составляют санкционированные обычаи, применяемые в международной торговле. Во-вторых, признание обычаев в качестве источников права не обусловлено формальной процедурой, проводимой компетентными органами власти. Для того чтобы определенное правило поведения стало считаться обычаем необходимо, чтобы это правило применялось на протяжении значительного времени (присутствовал фактор времени), также данные правила должны применяться систематически каждый раз при возникновении аналогичных оснований. Кроме того, обычаи должны быть общепризнанными и определенными с точки зрения из содержания [12, с. 6].

Фактор времени для обычаев как для правового источника является очень значимым. Так, в мировой и международной практике имеется устоявшееся правило, предусматривающее предоставление возможности открытия первого заседания парламента или его палаты старшим по возрасту парламентарием, обладающим большим жизненным опытом и имеющим соответствующие заслуги. Для нашей страны историческим примером реализации подобного обычая служит открытие первой сессии Верховного Совета СССР первого созыва (12-19 января 1938 г.) Первая сессия Верховного Совета СССР [1-го созыва], (12-19 января 1938 г.): стенографический отчет. -- Москва: 1938. -- 207 с.. Примечательно, что именно в рамках указанной сессии правовые обычаи были официально признаны в качестве источников права. Данное признание отражалось в определении понятия права как совокупности правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных го - сударственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу. В настоящее время дынный обычай нашел свое закрепление в ч. 3 ст. 99 Конституции и в ст. 33 Регламента Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации.

Другой особенностью обычаев является необходимость их постоянного применения или соблюдения.

Эта особенность в правовой литературе разными авторами характеризуется по-разному: «постоянная и неуклонная повторяемость», «систематическое применение», «устойчивость», «фактическое применение» и т.д., но речь при этом всегда идет об обычаях как устойчивых нормах поведения, поскольку только в постоянном применении или соблюдении обычаев проявляется их устойчивость [13, с. 326].

Древнейшая норма поведения - обычай жеребьевки, ввиду постоянной применяемости и устойчивости, сохранил свою значимость и по сей день.

В настоящее время действующим законодательством России предусматривается применение жеребьевки, в частности, при определении условий доступа политических партий и кандидатов в депутаты к средствам массовой информации, определении порядка проведения агитации на телевидении и радио, а также через периодические печатные издания, определении порядка помещений наименования политических партий в бюллетене для голосования.

Важнейшим признаком, делающим обычаи нормативными, то есть санкционированными источниками права, является гарантия их исполнения силой государственного принуждения. Например, международные обычаи, являющиеся основными источниками общепризнанных норм, определяются ст. 38 Статуса как доказательства всеобщей практики и признаны в качестве правовой нормы.

Нормативная обязанность применения обычаев предусмотрена, например, в ст. 221, 309, 309.2, 311 Гражданского кодекса РФ, ст. 130 Кодекса торгового мореплавания РФ, ст. 58 Семейного кодекса РФ и др. Примечательно, что применительно к гражданскому законодательству возможность применения обычаев как альтернативы нормативных актов и договора находит свое отражение в изменениях в соответствующем законодательстве за последние несколько лет.

Необходимо отметить, что обычай как один из видов доктринальных источников российского права не применяется при регулировании некоторых публично-правовых отношений, в частности, уголовно-правовых отношений.

Следующими нетрадиционными (доктринальными в широком смысле) и немаловажными источниками права являются судебные решения. Говоря о судебных решениях, речь в первую очередь идет о судебных актах высших судебных инстанций, а также судебных актах апелляционной и кассационной инстанции, которые влияют на формирование судебной практики по тому или иному вопросу и являются демонстративными при принятии решения судами первой инстанции.

В целом, в России решения судов официально не являются источниками права, хотя на практике решения высших судов и судов вышестоящих инстанций часто принимаются во внимание при разрешении различных споров.

В российской правовой науке многие авторы не признают судебные акты в качестве источников права Например, Е.И. Козлова, М.И. Кукушкин, С.А. Карапетян, С.Д. Князев, В.Г. Стрекозов.. Вместе с тем, некоторые ученые и практики признают судебные решения как акты, имеющие законотворческое значение Например, М.В. Баглай, Р.3. Лившиц, Н.М. Чепурнова. ^¦ Khal'metov A. I. Electronic scientific journal

«Science. Society. State» 2020, vol. 8, no. 3, http://esj.pnzgu.ru.

Сторонники непризнания судебных решений в качестве источников права исходят из того, что прецедентное право не является свойственным для романо - германской правовой семьи, в которую входит наша страна. Для России, по их мнению, характерно применение нормативных актов в качестве единственных источников права. Кроме того, признание решений суда в качестве источников права может привести к признанию за судами функций нормотворчества, что может привести к «смешению функций и правомочий ветвей власти и сфер деятельности» [14, с. 35].

На наш взгляд, данный подход на современном этапе развития российского правотворческого механизма, при условии все большего выявления пробелов и противоречий правовых норм, актуализации и детализации применения доктринальных источников как способа решения названных проблем, является неоправданным.

Анализ изменений законодательства за последние годы показывает, что законодатель также идет по пути придания особого значения судебным актам как при разрешении различных споров судами, так и при правоприменительной и правотворческой деятельности.

В ст. 198 Гражданского процессуального кодекса РФ, ст. 170 Арбитражного процессуального кодекса РФ, ст. 180 Кодекса административного судопроизводства РФ прямо указано, что в мотивировочной части решения суда могут содержаться ссылки на постановления и решения Европейского Суда по правам человека, решения Конституционного Суда Российской Федерации, постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации (и сохранившие силу постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации), постановления Президиума Верховного Суда Российской Федерации (и сохранившие силу постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации), обзоры судебной практики Верховного Суда Российской Федерации, утвержденные Президиумом Верховного Суда Российской Федерации в целях обеспечения единства судебной практики и законности.

В действующем законодательстве напрямую указывается на правотворческий характер деятельности Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов РФ, и результаты этой деятельности отделяются от решений других судов. Однако законодателем подчеркнуто и значение судебных актов Верховного Суда РФ как актов, способствующих формированию единообра зной судебной практики.

Таким образом, решения высших судов являются актами применения права, поскольку они носят нормативно-интерпретационный характер. Это позволяет отнести их к отдельному виду источников российского права наравне с нормативно-правовыми актами и правовыми обычаями. Среди решений судов в отдельную группу можно отнести решения Конституционного Суда РФ, поскольку его нормотворческая деятельность (не интерпретационная) предусмотрена законодательством, и его решения имеют особые признаки, среди которых нормативный характер, общеобязательность, непосредственное действие, юридическая сила.

Кроме правового обычая и решений судов РФ, к числу нетрадиционных источников права относятся также чисто доктринальные в узком смысле (теоретические) источники права, в число которых входят комментарии отдельных нормативно-правовых актов, послания, выступления и иные высказывания Президента РФ, определяющие направления общественного развития и правового регулирования, а также проекты отдельных нормативно-правовых актов.

На сегодняшний день конституционно-правовая теоретическая доктрина находит свое отражение в комментариях к Конституции РФ. Практика Конституционного Суда РФ и позиции отдельных его судей подтверждают этот тезис. Так, в особом мнении судьи Н. В. Витрука к Постановлению Конституционного Суда РФ от 11 декабря 1998 г. №28-П «По делу о толковании положений части 4 статьи 111

Конституции Российской Федерации» наука и доктрина отождествляются. Судья указывает в качестве источника «доктринального (научного) толкования» два комментария к Конституции Российской Федерации: первый - под общей редакцией Ю. В. Кудрявцева (Москва: Фонд «Правовая культура», 1996. С. 465) и второй, где ответственным редактором является Л. А. Окуньков (Москва: Бек, 1996. С. 477).

В своем решении от 17 марта 2020 г. по делу №А40-233219/2019 Арбитражный суд города Москвы, применяя положения ст. 451 Гражданского кодекса РФ, также обратился к комментариям действующего законодательства, регулирующего возможность расторжения или изменения договора в связи с существенным изменением обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора лишь в исключительных случаях. При этом арбитражный суд сослался на труд «Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг» (М. И. Брагинский, В. В. Витрянский, Москва: Статут, 2002).

Ссылки на научные труды ученых-юристов также можно найти в постановлении Восьмого арбитражного апелляционного суда от 14 ноября 2019 г. по делу № А46-12796/2018, постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда от 15 февраля 2019 г. по делу №А40-165920/2018, а также в других судебных актах арбитражных судов и судов общей юрисдикции всех уровней и инстанций [15, с. 173].

По причине универсальности, научной обоснованности и нормативной природы зарождения, комментарии действительно играют большую роль для пользователя правом.

Наряду с комментариями немаловажное значение для теоретической доктрины имеют также послания, выступления и иные высказывания Президента РФ, определяющие направления общественного развития и правового регулирования. Анализ теоретико-методологических изысканий по проблематике изучения способствует упрочению точки зрения, в соответствии с которой послания, выступления и иные высказывания Президента России имеют, скорее, непосредственное, нежели опосредованное отношение к правовым источникам.

В качестве теоретико-доктринального правового источника выступают также проекты отдельных нормативно-правовых актов.

В качестве таких источников, в первую очередь, выступают российские конституционные проекты периода 1988-1993 гг.

Учитывая тот факт, что некоторые проекты действующей Конституции, в отличие от нее самой, разрабатывались и тестировались на протяжении многих лет, и что большинство конституционных норм было заимствовано именно оттуда, показав в последующем свою жизнеспособность, указанные проекты могли бы послужить весьма ценным источником конституционного развития в России [16, с. 62].

Однако проекты некоторых нормативно-правовых актов, вызывающих общественный резонанс и регулирующих наиболее значимые правоотношения и сферы общественной жизни, актов, которые рождаются в споре и разногласиях, также имеют значение для науки о праве как доктринальные источники права.

Одним из примеров таких нормативных актов является Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. №3-ФЗ «О полиции», принятие которого сопровождалось большими разногласиями и спорами общественно-политических сил. Для разрешения данных разногласий в России в 2010 г. впервые была введена возможность всенародного обсуждения законопроектов в Информационно-телекоммуникационной сети Интернет.

Потенциал проектов некоторых нормативных актов очень велик, поскольку данные проекты зачастую отражают волю общественных масс, и, хотя, они не всегда находят отражение в окончательной редакции текста нормативного акта, они являются «живыми» с точки зрения возможности их использования при дальнейшем совершенствовании законодательства.

На основании проведенных исследований можно сделать следующие выводы.

Доктрина как категория понимается как область или направление научной, общественной, политической деятельности, совокупность принципов и норм того или иного направления развития, определяющая реализацию данного развития. Как источник права, доктрина может употребляться в широком смысле, обозначая целый комплекс нетрадиционных источников права, и в узком смысле, как один из видов нетрадиционных источников - доктринальные источники права.

Нетрадиционные источники права составляют правовые обычаи, решения судов, а также чисто доктринальные - теоретические источники. Теоретические правовые источники, являясь единицей в составе нетрадиционных источников, состоят из комментариев отдельных нормативно -правовых актов, посланий, выступлений и иных высказываний Президента РФ, определяющих направления развития общества и правового регулирования, а также проектов отдельных нормативно-правовых актов.

Список использованной литературы

1. Bartosek M. Encyklopedie Rimskeho prava / M. Bartosek. Praha: Academia, 1994. 471 p.

2. Tonkov E. Statutory Interpretation in England: monograph. / E. Tonkov. St. Petersburg: Aletheia, 2013. 352 p.

3. Енгибарян Р. В. Конституционное развитие в современном мире. Основные тенденции / Р. В. Енгибарян. Москва: Норма, 2007. 495 с.

4. Латынин О. А. К вопросу об определении понятия правовой доктрины и соотношение правовой доктрины с близкими понятиями / О. А. Латынин // Ученые записки Крымского федерального университета имени В.И. Вернадского. Юридические науки. 2019. № 4. С. 44-49.

5. Пряхина Т. М. Конституционная доктрина Российской Федерации / Т. М. Пряхина; науч. ред. В. О. Лучин. Москва: ЮНИТИ: Закон и право, 2006. 323 с.

6. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. Москва: Азъ. 1992. 960 с.

7. Додонов В. Н. Международное право: словарь-справочник / В. Н. Додонов, П. Панов, О. Г. Румянцев; под общ. ред. В.Н. Трофимова. Москва: ИНФРА-М 1997. 362 с.

8. Dessemontet F., Ansay T. Introduction to Swiss Law / F. Dessemontet, T. Ansay // International Journal of Legal Information. 1984. Vol. 12, Issue 5-6. Pp. 248-249.

9. Konstantinos D. Kerameus, Phaedon J. Introduction to Greek Law. / Konstantinos D. Kerameus, Phaedon J. // International Journal of Legal Information-- 1989. Vol. 17, Issue 1. Pp. 80-81.

10. Кононов К. А. Проблема понятия «государственная идеология» с точки зрения Конституции РФ 1993 г. / К. А. Кононов // Проблемы современного российского права в исследованиях студентов: сб. ст.; редкол.: В. Я. Музюкин, Е. С. Аничкин. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та. 2003. С. 37-40.

11. Васильев А. А. Правовая доктрина как источник права / А. А. Васильев / / Публично-правовые исследования. 2012. № 2. С. 38-75.

12. Рамзайцев Д. Ф. О значении обычаев в международной торговле / Д. Ф. Рамзай- цев / / Внешнеторговые обычаи. Москва: тип. Всесоюзной торговой палаты, 1957. 3-7.

13. Кутафин О. Е. Источники конституционного права Российской Федерации / О. Е. Кутафин. Москва: Юристъ, 2002. 348 c.

14. Нерсесянц В. С. Суд не законодательствует и не управляет, а применяет право (о правоприменительной природе судебных актов) / В. С. Нерсесянц // Судебная практика как источник права: сб. ст.; отв. ред. Б. Н. Топорнин. Москва: Изд-во ИГиП РАН, 1997. С. 34-41.

15. Ибрагимова Ю. Э. Роль судебных доктрин в практике арбитражных судов / Ю. Э. Ибрагимова / / Журнал российского права. 2020. № 4. С. 172-185.

16. Хальметов А. И. Конституция России: альтернативные проекты и современное развитие / А. И. Хальметов // Право и государство: теория и практика. 2012. № 3 (97). С. 60-64.

References

1. Bartosek M. Encyklopedie Rimskeho prava. Praha, Academia, 1994, 471 p.

2. Tonkov E. Statutory Interpretation in England: monograph. St. Petersburg, Aletheia, 2013, 352 p.

3. Engibarian R. V. Konstitutsionnoe razvitie v sovremennom mire. Osnovnye ten-dentsii [Constitutional Development in the Modern World. Main Trends]. Moscow, Norma, 2007, 495 p.

4. Latynin O. A. On the Definition of the Concept of Legal Doctrine and the Relationship of Legal Doctrine with Related Concepts. Uchenye zapiski Krymskogo federal'nogo universiteta imeni V.I. Vernadskogo. Iuridicheskie nauki = Scientific Notes of V. I. Vernadsky Crimean Federal University. Juridical science, 2019, no. 4, pp. 44-49 (in Russian).

5. Priakhina T. M.; Luchin V. O. (ed.) Kon.stitutsionn.aia doktrina Rossiiskoi Federatsii [Constitutional Doctrine of the Russian Federation]. Moscow, IuNITI: Zakon i parvo Publ., 2006, 323 p.

6. Ozhegov S. I., Shvedova N. Iu. Tolkovyi slovar' russkogo iazyka [Explanatory Dictionary of the Russian Language]. Moscow, Az" Publ., 1992, 960 p.

7. Dodonov V. N., Panov V. P., Rumiantsev O. G.; V.N. Trofimov (ed.) Mezhdunarodnoe pravo: slovar'-spravochnik [International Law: Dictionary-Directory]. Moscow, INFRA-M Publ., 1997, 362 p.

8. Dessemontet F., Ansay T. Introduction to Swiss Law. Kluwer Law and Taxation Publishers, 1984, vol. 12, issue 5-6, pp. 248-249 (in English).

9. Konstantinos D. Kerameus, Phaedon J. Introduction to Greek Law. International Journal of Legal Information, 1989, vol. 17, issue 1, pp. 80-81 (in English).

10. Kononov K. A. Problema poniatiia «gosudarstvennaia ideologiia» s tochki zreniia Kon- stitutsii RF 1993 g. [The Problem of the Concept of "State Ideology” from the Point of View of the Constitution of the Russian Federation in 1993]. Problemy sovremennogo rossiiskogo prava v issle-dovaniiakh studentov: sb. st. [Problems of modern Russian law in student research: a collection of articles]. Barnaul, Alt. un-t Publ., 2003, pp. 37-40.

11. Vasil'ev A. A. Legal Doctrine as a Source of Law. Publichno-pravovye issledovaniia = Public Law Research, 2012, no. 2, pp. 38-75 (in Russian).

12. Ramzaitsev D. F. On the Importance of Customs in International Trade. Vnesh- netorgovye obychai = Foreign Trade Customs, Moscow, tip. Vsesoiuznoi torgovoi palaty Publ., 1957, pp. 3-7 (in Russian).

13. Kutafin O. E. Istochniki konstitutsionnogo prava Rossiiskoi Federatsii [Sources of Constitutional Law of the Russian Federation]. Moscow, Iurist" Publ., 2002, 348 p.

14. Nersesiants V. S. Sud ne zakonodatel'stvuet i ne upravliaet, a primeniaet pravo (o pravoprimeniternoi prirode sudebnykh aktov) [The Court Does Not Legislate or Govern, but Applies Law (On the Law Enforcement Nature of Judicial Acts)]. Sudebnaia praktika kak istochnik prava: sb. st.; [Jurisprudence as a source of law: collection of articles]. Moscow, IGiP RAN Publ., 1997, pp. 34-41.

15. Ibragimova Iu. E. The Role of Judicial Doctrines in the Practice of Arbitration Courts. Zhurnal rossiiskogo prava = Journal of Russian Law, 2020, no. 4, pp. 172-185 (in Russian).

16. Khal'metov A. I. The Constitutional of Russia: Alternative Projects and Modern Development. Pravo i gosudarstvo: teoriia i praktika = Law and State: The Theory and Practice, 2012, no. 3 (97), pp. 60-64 (in Russian).

Размещено на Allbest.ru