Состояние отечественной уголовно-правовой доктрины о согласии лица на причинение вреда

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Состояние отечественной уголовно-правовой доктрины о согласии лица на причинение вреда

А.Ю. Волкова

В статье рассматриваются современные научные представления о согласии лица на причинение вреда своим правам и законным интересам как уголовно значимого явления, которые характеризуются отсутствием единого подхода к его правопониманию. Реалии применения согласия на причинение вреда характеризуются динамичностью, которые необходимо рассматривать в совокупности с нормами общественной нравственности, что также позволит определить социально-юридическую природу исследуемого диспозитивного начала. Проблема реализации лицом своего усмотрения на допущение вреда своим правам и законным интересам также обусловлена размытой границей между частными и публичными интересами, установление которой должно происходить при учете свободы воли человека и норм общественной нравственности. Выработка единой конструкции исследуемого диспозитивного начала представляется невозможной ввиду вероятности возникновения множества злоупотреблений, так как исчерпывающий перечень ситуаций причинения вреда с согласия лица или по его просьбе невозможно поместить в рамки правового регулирования.

Ключевые слова: согласие на вред; частный интерес; диспозитивное начало; эвтаназия; потерпевший.

A.Yu. Volkova. STATUS OF DOMESTIC CRIMINAL LAW DOCTRINE ON CONSENT OF A PERSON TO CAUSE HARM

The article examines modem scientific ideas about the consent of a person to harm his rights and legitimate interests as a criminally significant phenomenon, which are characterized by the lack of a unified approach to its legal understanding. The realities of the application of consent to harm are characterized by dynamism, which must be considered in conjunction with the norms of public morality, which will also make it possible to determine the socio-legal nature of the investigated dispositive principle. The problem of a person exercising his discretion to allow harm to his rights and legitimate interests is also due to the blurred border between private and public interests, the establishment of which should take place taking into account the freedom of will of a person and the norms of public morality. The development of a unified design of the investigated dispositive principle seems impossible due to the possibility of a multitude of abuses, since an exhaustive list of situations of causing harm with the consent of a person or at his request cannot be placed within the framework of legal regulation.

Keywords: consent to harm; private interest; dispositive beginning; euthanasia; victim.

Взгляды теоретиков уголовного права на согласие лица на претерпевание вреда своим законным интересам в настоящее время разнообразны, что подтверждает актуальность исследования данного диспозитивного явления. Это также подтверждается отсутствием государственного реагирования на многочисленные доктринальные наработки.

По мнению Э.Л. Сидоренко, вектор оценок современных научных исследований сместился в качественно новую плоскость восстановительного правосудия, что объясняется осмотрительностью авторов в анализе диспозитивных начал правового регулирования. Это оберегает уголовное законодательство от необдуманного реформирования [12, с. 174]. Правосудие, которое в первую очередь стремится восстановить нарушенные права, характеризуется компенсационной парадигмой, где оно содействует диалогу и взаимному согласию. Ввиду этого реализация лицом своего частного интереса будет способствовать достижению целей уголовного судопроизводства в части восстановления нарушенных прав и интересов потерпевшей стороны.

В зависимости от правовой природы, вкладываемой в согласие лица на причинение вреда своим правам и интересам, оно интерпретировалось современными исследователями следующим образом:

а) как обстоятельство, исключающее преступность деяния;

б) основание освобождения от уголовной ответственности;

в) обстоятельство, смягчающее наказание;

г) основание образования привилегированного состава преступления.

Обстоятельство, исключающее преступность деяния. При добровольном, конкретном, истинном и предварительном согласии «потерпевшего» на оговоренный вред оно устраняет общественную опасность деяния, его противоправность, становится невозможно определить объект посягательства. Лицо допускает причиненный вред, что говорит о желании претерпевать негативные последствия, что также свидетельствует об отсутствии противоправности. Большинство современных доктринальных наработок объединяет видение в согласии лица на причинение вреда обстоятельства, исключающего преступность деяния, ввиду наделения лица возможностью распоряжаться принадлежащими ему правами и интересами по своему усмотрению [7; 11]. В предмет распоряжения в рамках реализации лицом своего частного интереса будут входить как имущественные, так и неимущественные права. Подобный подход не является универсальным, что определяется отчуждаемостью и неотчуждаемостью каждого из благ, которым может быть присущ добровольный отказ от них лица.

Нам более близка иная точка зрения: обстоятельства, исключающие преступность деяния, должны быть абсолютными или всеобщими, а не конкретно-прикладными [13]. А существование согласия лица на причинение вреда его правам и интересам как обстоятельства, исключающего преступность деяния, обусловлено не только правовыми, но и моральными и философскими проблемами. Кроме того, оно не может быть реализовано без устоявшейся социальной и государственной позиции. Реализация лицом частного интереса на претерпевание вреда зачастую является проявлениям одного из существующих обстоятельств, исключающих преступность деяния [3].

Согласие лица на претерпевание вреда с обстоятельствами, исключающими преступность деяния, объединяет его социально-юридическая природа, которая выражается в желании названного лица достичь общественно полезную цель: проведение успешного медицинского вмешательства, победы в спортивном состязании и т.д. Но в качестве самостоятельного обстоятельства, исключающего преступность деяния, согласие лица не может быть рассмотрено ввиду его правовой природы как элемента правомерности различных форм социального поведения, связанных с реализацией прав человека на здоровье и условиями причинения себе вреда [10].

По мнению Е.К. Газдановой, законодатель собственными мерами исключил господство публичных интересов введением диспозитивных начал в действующее уголовное законодательство, что должно отразиться на специфике охранительной функции, присущей уголовному законодательству [4, с. 61]. Хотя данное мнение изложено категорично, важно отметить, что в результате введения согласия лица на претерпевание вреда в уголовное законодательство в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния, будут расширены границы для его интерпретации, что в дальнейшем исключит произвол его применения на практике.

Основание освобождения от уголовной ответственности. Уголовно-правовой наукой согласие лица на причинение вреда представляется в качестве специального основания освобождения от уголовной ответственности, несмотря на наступившие или потенциально возможные негативные последствия для указанного лица. Об этом говорится в примечании к ст. 122 УК РФ. На момент введения добровольного согласия лица на заражение ВИЧинфекцией ученые расценивали его практическую ценность как основание актуализации такого института уголовного права как согласие лица на причинение вреда [9].

Применительно к ч. 1 и 2 ст. 122 УК РФ согласие лица, имеющее значение для освобождения от уголовной ответственности виновного в поставлении в опасность заражения ВИЧ-инфекцией, должно характеризоваться предкриминальным признаком выражения лицо выразило согласие на поставление себя в положение, характеризующееся опасностью заражения ВИЧ-инфекцией.

Говоря о социальной допустимости и социальной обусловленности рассматриваемого примечания, можно подчеркнуть, что они сложно соотносятся с общественной опасностью заражения вирусом иммунодефицита человека. В настоящее время медицина шагнула далеко вперед, и ВИЧ-инфицированные граждане являются полноценными членами социума посредством медикаментозной терапии. Ввиду этого согласие лица на поставление себя в опасность заражения ВИЧ-инфекцией является добровольным осознанным поступком, который не может быть уголовно наказуем. Законодательная мера реагирования на подобную ситуацию хоть и противоречива в части того, что она не противодействует распространению данного заболевания на территории страны, но также отражает отсутствие дискриминационного начала к людям с положительным ВИЧ-статусом.

Помимо предкриминального согласия лица на причинение вреда, выраженного в примечании к ст. 122 УК РФ, в действующем уголовном законе находят отражение посткриминальные формы согласия лица с причиненным его правам и законным интересам вредом основание освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. Теоретиками уголовного права данный институт уголовного права рассматривается как полный противоречия: трактуется не как согласие лица с причиненным вредом, что повлекло в последующем освобождение виновного от уголовной ответственности, а как акт компромисса между потерпевшим и виновным лицом или же как отказ от претензий к преступнику и от его наказания [5]. Реализация лицом своего частного интереса посредством согласия с причиненным вредом сильно ограничивается публичным интересом: окончательное процессуальное решение принимается судом или должностным лицом, уполномоченным на производство предварительного расследования в соответствии со ст. 25 УПК РФ.

В настоящее время публичный интерес допускает проявления частного в форме примирения с виновным только в отношении преступлений небольшой и средней тяжести. Положения уголовного закона взаимосвязаны с процессуальным законодательством, которое предусматривает особый порядок реализации волеизъявления лица в виде согласия с причиненным вредом: это не только процедура прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон (ст. 25 УПК РФ), но основание отказа в возбуждении уголовного дела по причине отсутствия заявления потерпевшего (ч. 2, 3, ст. 21 УПК РФ, п. 5, ч. 1 ст. 24 УПК РФ), если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению. Подобное проявление диспозитивности отражает наделение государством потерпевшего правом разрешения конфликта, возникшего в связи с совершением преступления. Многие авторы отмечали именно роль потерпевшего как инициатора обвинительной деятельности, что говорит также о посткриминальном согласии лица на причиненный его правам и законным интересам вред [4, с. 233-234; 15, с. 51] и что характеризует его как активного участника правозащитного уголовного правоотношения [11, с. 14].

Обстоятельство, смягчающее наказание. Имеет место меньшая степень общественной опасности противоправного деяния в отношении лица, изъявившего согласие на причинение вреда его правам и законным интересам.

Указанное согласие в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, предполагается наиболее благоприятным для введения в действующий уголовный закон. Это аргументировано также социально-психологической природой согласия: причинитель вреда руководствовался благими намерениями в отношении лица, изъявившего согласие на претерпевание вреда. О благих намерениях могут свидетельствовать желание оказать помощь в сложной жизненной ситуации, сопереживание этой ситуации, иные морально-психологические установки, подтолкнувшие лицо к совершению противоправного деяния.

Научные представления о согласии лица находят свое отражение в предложении совершенствования п. «д» ч. 1 ст. 61 УК РФ, где согласие лица будет рассматриваться наравне с такими близкими ему по социально-психологической природе действующими обстоятельствами, смягчающими наказание, как совершение преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств или по мотиву сострадания [4; 7; 10].

Рассмотрение согласия лица в качестве смягчающего меру уголовного наказания обстоятельства предполагает его применение вне зависимости от отчуждаемости или неотчуждаемости благ, находящихся в распоряжении лица, сферы его реализации, специфики охраняемых уголовным законом общественных отношений. Но для эффективной правоприменительной практики должны быть выработаны в уголовном законодательстве его формальноправовые критерии и соответствующие условия правомерности согласия лица на претерпевание вреда.

Основание образования привилегированного состава преступления. При определении возможности распоряжения лицом правом на жизнь и свою телесную неприкосновенность многие теоретики уголовного права рассматривали согласие лица в подобных ситуациях как основание, значительно снижающее общественную опасность посягательства на жизнь и здоровье человека [1; 2; 4; 14]. Причина снижения общественной опасности может быть выражена в том, что лицо, решившее добровольно уйти из жизни, привлекая другое лицо для исполнения подобного решения, оказывает детерминирующее воздействие на потенциально виновное лицо, что обусловливает противоправность действий последнего. Лицо, которое согласилось причинить вред просящему об этом, по сути, реализует умысел на причинение смерти другому человеку, лишь в рамках согласия лица на причинение ему смерти или различной степени вреда здоровью. Потенциально новый состав привилегированного убийства, связанный с согласием лица на лишение его жизни, рассматривается в рамках дополнения гл. 16 УК РФ новой статьей: «Убийство по волеизъявлению потерпевшего» [11, с. 15], «Умышленное лишение жизни безнадежно больного человека по его просьбе» [2, с. 145], «Эвтаназия» [14, с. 15], «Убийство по мотиву сострадания (эвтаназия)» [1, с. 13] и др.

Проблема эвтаназии характеризуется многоаспектностью, и лишь дифференцированный подход к ее легализации позволит выработать постепенный план по ее официальному признанию. В отношении эвтаназии позиция законодателя по игнорированию вопроса ее правового обеспечения стала основанием для неоднозначных оценок в науке уголовного права. Ряд авторов, которые не считают целесообразным выделение убийства с согласия жертвы в привилегированный состав преступления, аргументируют свою позицию опасностью возникновения множества злоупотреблений [6; 8]. Особенно применение эвтаназии создаст широкий простор для врачебных злоупотреблений при реализации намерения неизлечимо больных людей. Это будет невозможно поместить в рамки правового регулирования.

Проблема допущения вреда с согласия лица или по его просьбе приковывает внимание исследователей различных областей научных знаний. Возможно, это из-за глубокой правовой природы исследуемого диспозитивного начала, присущей ему ввиду межотраслевого характера нормативного регулирования; возможно, также из-за сложности границ публичных и частных интересов. Только определение границ реализации частного интереса позволит обозначить социально допустимые пределы реализации лицом права на претерпевание вреда с согласия или по своей просьбе.

Список литературы

согласие вред уголовный

1. Антоненко М.М. Эвтаназия как разновидность убийства в уголовном праве России: дис. ... канд. юрид. наук. Калининград, 2018. 253 с.

2. Бородин С.В., Глушков В.А. Убийство из сострадания // Общественные науки и современность. 1992. № 4. С. 138-145.

3. Вельтмандер А.Т. Ситуация обстоятельства, исключающего преступность деяния: теоретические основания и уголовно-правовое значение: дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 2013. 279 с.

4. Газданова Е.К. Согласие потерпевшего в уголовном праве: понятие, характеристика, значение: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. 191 с.

5. Галиакбаров Р.Р. Уголовное право. Общая часть: учебник. Краснодар, 1999. 444 с.

6. Ковалев М.И. Право на жизнь и право на смерть // Государство и право. 1992. № 7. С. 68-75.

7. Кудашов А.Н. Уголовно-правовые проблемы трансплантации органов и тканей человека в Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. Ставрополь, 2009. 204 с.

8. Момотов В.В. Биоэтика в контексте законодательства и правоприменения (эвтаназия) // LexRussica. 2019. № 10 (155). С. 9-15.

9. Панкратов В.В. Добровольное согласие на заражение ВИЧ-инфекцией // Журнал российского права. 2005. № 5 (101). С. 45-51.

10. Панов М.В. Уголовно-правовое значение согласия потерпевшего на причинение вреда своему здоровью: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. 178 с.

11. Сидоренко Э.Л. Диспозитивность как режим уголовно-правового регулирования: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2013. 54 с.

12. Сидоренко Э.Л. Развитие научных представлений о согласии потерпевшего в российском уголовном праве // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. 2010. № 1 (12). С. 170-175.

13. Сумачев А.В. Диспозитивность в уголовном праве: теоретико-прикладной анализ: дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2006. 346 с.

14. Фаргиев И.А. Учение о потерпевшем в уголовном праве России: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2005. 403 с.

15. Шейфер С.А., Петрова Н.Е. Проблемы реформирования производства по делам частного обвинения в духе расширения частных начал в уголовном процессе РФ // Государство и право. 1999. № 6. С. 51-56.

References

1. Antonenko M.M. Evtanaziya kak raznovidnost' ubijstva v ugolovnom prave Rossii [Euthanasia as a type of murder in the Criminal law of Russia]: dis. ... kand. yurid. nauk. Kaliningrad, 2018. 253 s.

2. Borodin S.V, Glushkov У.А.Ubijstvo iz sostradaniya [Compassionate murder] // Obshchestvennye nauki i sovremennost'. 1992. № 4. S. 138-145.

3. Veltmander A.T. Situatsiya obstoyatel'stva, isklyuchayushchego prestupnost' deyaniya: teoreticheskie osnovaniya i ugolovno-pravovoe znachenie [The situation of a circumstance precluding the criminality of an act: theoretical grounds and criminal-legal significance]: dis. ... kand. yurid. nauk. Tomsk, 2013. 279 s.

4. Gazdanova E.K. Soglasie poterpevshego v ugolovnom prave: ponyatie, kharakteristika, znachenie [Consent of the victim in criminal law: concept, characteristics, meaning]: dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2011. 191 s.

5. Galiakbarov R.R. Ugolovnoe pravo. Obshchaya chast' [Criminal law. General part]: uchebnik. Krasnodar, 1999. 444 s.

6. Kovalev M.I. Pravo na zhizn' i pravo na smert' [The right to life and the right to death] // Gosudarstvo i pravo. 1992. № 7. S. 68-75.

7. Kudashov A.N. Ugolovno-pravovye problemy transplantatsii organov i tkanej cheloveka v Rossijskoj Federatsii [Criminal-legal problems of human organ and tissue transplantation in the Russian Federation]: dis. ... kand. yurid. nauk. Stavropol, 2009. 204 s.

8. Momotov V.V. Bioetika v kontekste zakonodatel'stva i pravoprimeneniya (evtanaziya) [Bioethics in the context of legislation and law enforcement (euthanasia)] // LexRussica. 2019. № 10 (155). S. 9-15.

9. Pankratov V.V. Dobrovol'noe soglasie na zarazhenie VICh-infektsiej [Voluntary consent to HIV infection] // Zhurnal rossijskogo prava. 2005. № 5 (101). S. 45-51.

10. Panov M.V Ugolovno-pravovoe znachenie soglasiya poterpevshego na prichinenie vreda svoemu zdorovyu [Criminal-legal significance of the victim's consent to harm to their health]: dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2011. 178 s.

11. Sidorenko E.L. Dispozitivnost' kak rezhim ugolovno-pravovogo regulirovaniya [Dispositivity as a regime of criminal law regulation]: avtoref. dis. ... d-ra yurid. nauk. M., 2013. 54 s.

12. Sidorenko E.L. Razvitie nauchnykh predstavlenij o soglasii poterpevshego v rossijskom ugolovnom prave [Development of scientific ideas about the consent of the victim in Russian criminal law] // Yuridicheskaya nauka i praktika. Vestnik Nizhegorodskoj akademii MVD Rossii. 2010. № 1 (12). S.170-175.

13. Sumachev A.V Dispozitivnost' v ugolovnom prave: teoretiko-prikladnoj analiz [Dispositivity in criminal law: theoretical and applied analysis]: dis. ... d-ra yurid. nauk. Ekaterinburg, 2006. 346 s.

14. Fargiev I.A. Uchenie o poterpevshem v ugolovnom prave Rossii [The doctrine of the Victim in the criminal law of Russia]: dis. ... d-ra yurid. nauk. M., 2005. 403 s.

15. Shejfer S.A., Petrova N.E. Problemy reformirovaniya proizvodstva po delam chastnogo obvineniya v dukhe rasshireniya chastnykh nachal v ugolovnom protsesse RF [Problems of reforming the proceedings in cases of private prosecution in the spirit of expanding private principles in the criminal process of the Russian Federation] // Gosudarstvo i pravo. 1999. № 6. S. 51-56.

Размещено на Allbest.ru