Феномен подсудности в российском уголовном процессе: проблемы теории и законодательного регулирования

Размещено на http://www.allbest.ru/

Феномен подсудности в российском уголовном процессе: проблемы теории и законодательного регулирования

Пупышева Любовь Андреевна

доцент кафедры уголовного процесса

Омской академии МВД России

кандидат юридических наук

Аннотация

правовой феномен подсудность уголовный

В статье исследуется правовой феномен подсудности в российском уголовном процессе. На основе положений Конституции РФ, уголовно-процессуального законодательства, анализа научных публикаций по данной проблематике сформулировано понятие подсудности, рассмотрены спорные вопросы регламентации подсудности как уголовных, так и иных судебных дел, в частности, дел о рассмотрении и разрешении вопросов, связанных с исполнением приговора. Показано развитие научных представлений о сущности подсудности в уголовном процессе. Предложены новеллы уголовно-процессуального закона.

Ключевые слова: подсудность, судебное разбирательство, судебное дело, особые производства, исполнение приговора.

The phenomenon of jurisdiction in the Russian Criminal Procedure: problems of the theory and legislative regulation

Associate Professor, the Department of Criminal Procedure, the Omsk Academy of the Ministry of the Interior of Russia, PhD in Law.

Pupysheva Lubov Andreevna

Annotation

The paper examines the legal phenomenon of jurisdiction in the Russian criminal procedure. Basing on the provisions of the Constitution of the Russian Federation, criminal procedure legislation and the analysis of scientific publications on this issue, the author formulates the concept of jurisdiction, studies controversial issues of regulating the jurisdiction of both criminal and other court cases, specifically cases over consideration and resolution of issues related to the execution of sentence. The paper says about the development of the scientific ideas about the essence of jurisdiction in the criminal procedure. The author proposes the innovations of the criminal procedure law.

Keywords: jurisdiction, trial, court case, special proceedings, execution of sentence.

Статья 47 Конституции РФ содержит важнейшее положение, запрещающее лишать кого бы то ни было права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. Закрепление этой гарантии на конституционном уровне подчеркивает значение правил определения подсудности, регламентируемых специальным отраслевым, и в том числе уголовно-процессуальным законодательством.

Нельзя сказать, что такое отношение к подсудности сформировалось только в настоящее время. Еще в дореволюционный постреформенный период (имеется в виду судебная реформа Александра II) многими учеными-процессуалистами отмечалась особая роль подсудности в обеспечении нормального функционирования судебной системы и преодолении сословного неравенства, которым характеризовалось общественное устройство царской России. Известный русский юрист А.Ф. Кони даже предлагал считать подсудность принципом уголовного судопроизводства [1, с. 201].

Размышляя о значении подсудности в уголовном процессе, И.Я. Фойницкий писал: «Законы о подсудности имеют высокое значение, выходящее за пределы интересов процессуальных. В точном соблюдении их заинтересовано все государство. Но не менее важное значение законы о подсудности имеют и для частных лиц, в уголовных делах участвующих; каждому из граждан важно знать, какой суд будет рассматривать его дело, и каждый имеет право требовать, чтобы дело его разрешалось судом компетентным. Правилами о подсудности ограждаются интересы правосудия, обеспечиваются права личности и экономизируется деятельность судебных мест» [2, с. 82-83].

Каждое слово приведенной цитаты актуально и по сей день. Любому жизненно важно сознавать, что он имеет равный доступ к правосудию, что независимо от каких бы то ни было обстоятельств судебное дело, к которому он имеет отношение, будет рассмотрено определенным законом судом и судьей, что дело это в силу чьей-либо прихоти не будет передано в иной суд.

Нормальное функционирование судебной системы возможно только при условии, когда все ее элементы сбалансированы, и каждый из них отвечает только за тот участок работы, которым его наделяет закон. Произвольное и бессистемное распределение судебных дел между элементами судебной системы - судами, неминуемо приведет к тому, что одни суды будут явно «недорабатывать», тогда как другие - перегружены делами. Это, в свою очередь, может стать предпосылкой к парализации судебной системы в целом.

Таким образом, подсудность значима как в судопроизводственном (как гарантия прав участников судопроизводства на равный доступ к правосудию), так и в судоустройственном (как средство обеспечения функционирования судебной системы) плане, и это только подчеркивает важность этого правового явления.

Учитывая сказанное, не вызывает удивления и то внимание, с которым ученые-процессуалисты, на протяжении всего периода развития советской и российской уголовно-процессуальной науки, относились и продолжают относиться к вопросам теоретического обоснования и правовой регламентации подсудности.

Одной из наиболее обсуждаемых проблем является вопрос об установлении сущности и определении этого явления.

Уже в дореволюционной русской уголовно-процессуальной теории было представлено, как минимум, три подхода к пониманию сути подсудности уголовных дел.

Так, весьма представительная группа авторов предлагала рассматривать подсудность как некое отношение между уголовным делом и судом. Ведущим представителем этого направления был И.Я. Фойницкий, который в своих рассуждениях выстраивал следующую конструкцию: «Возложенная государством на судебные места власть производства уголовных дел имеет субъектом - уголовные суды, а предметом - уголовные дела. Распределение судебной власти между судебными местами образует компетенцию или ведомство их ..., а отношение между делами и судом, в силу которого определенные дела подлежат ведомству определенного судебного места, составляет подведомственность или подсудность дела. Ведомство и подсудность, таким образом, две стороны одного и того же понятия судебной власти: первое есть субъективная его сторона, вторая - объективная» [2, с. 82]. Придерживались такого понимания подсудности и некоторые другие ученые [3, с. 249; 4, с. 153].

Данная точка зрения не была поддержана в уголовно-процессуальной науке в более поздний период и не получила своего развития. В настоящее время она имеет скорее исторический, нежели чем прикладной интерес. Примечательность приведенного определения заключается, в большей степени, не в нем самом, а в том подходе, которым воспользовался автор для того, что сформулировать понятие подсудности. И.Я. Фойницкий определил подсудность в ее сопоставлении с категорией подведомственности (или в терминологии того времени «ведомства» суда), отделив одно понятие от другого. Солидаризируясь с приведенным умозаключением, отметим, что сформулировать четкое определение подсудности в уголовном процессе возможно только отграничив это понятие от смежных явлений (полномочия, компетенция, юрисдикция).

Другая позиция относительно подсудности была сформулирована авторами, рассматривавшими ее как «твердое указание - какому суду подлежит разбор той или иной категории дел ...» [5, с. 140]. Иными словами, для сторонников этой точки зрения подсудность - некое нормативное установление (положение закона), согласно которому те или иные уголовные дела рассматриваются соответствующим судом.

Особо следует обратить внимание на третью, наиболее жизнеспособную, на наш взгляд, точку зрения, которая, будучи сформированной еще в дореволюционный период, стала прообразом того подхода к пониманию подсудности в уголовном процессе, который получил наибольшее распространение в советский период развития науки уголовного процесса и актуален до сих пор. Сторонником этого мнения был Н.Н. Розин, который связывал это явление с уголовным делом, считая подсудность его свойством: «Подсудность дела есть совокупность его юридических черт, в силу которых оно подлежит рассмотрению именно в этом судебном установлении» [6, с. 198-199].

Как уже было сказано, именно такой подход стал превалировать над другими в советской уголовно-процессуальной науке. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к работам ее классиков [7, с. 267; 8, с. 418 и др.]. При этом необходимо обратить внимание на имевшее место расхождение в терминологии. Если Н.Н. Розин при определении подсудности использовал термин «юридические черты уголовного дела», то в советской литературе в большинстве случаев использовалась категория «свойство уголовного дела», что, по нашему мнению, не совсем верно и о чем мы будем вести речь чуть ниже.

Такой подход чаще всего используется современными авторами. Исключением является, например, позиция Р.Х Якупова, прямо указывающего, что: «Понятие подсудности имеет своим ближайшим родовым понятием компетенцию суда и характеризует его полномочия на ведение того или иного дела, а не признаки уголовного дела, указывающие на предмет подсудности» [9, с. 420]. В этом отношении интересны соображения О.Б. Порцевой, которая определяет подсудность как «материально-правовую характеристику уголовного дела в зависимости от категории преступления, места его совершения и лица, его совершившего, влияющую на установление суда, правомочного рассматривать данное уголовное дело по первой инстанции» [10, с. 20].

В настоящее время встречаются авторы, пытающиеся «примирить» различные позиции и вывести некое общее компромиссное понятие. Например, А.М. Угренинова считает возможным рассматривать подсудность как «свойство уголовного дела, определяющееся компетенцией суда» [11, с. 31].

Итак, подытоживая анализ развития научной мысли в вопросе определения сущности и понятия подсудности в уголовном процессе, можно констатировать, что представление о подсудности как о некоем свойстве уголовного дела, в силу которого оно подлежит рассмотрению тем или иным судом, входящим в судебную систему, является наиболее востребованным в науке. Представляется, такое определение подсудности нуждается в уточнении и некоторых комментариях.

Полагаем, в первую очередь надлежит определить, почему подсудность следует рассматривать как категорию, характеризующую судебное дело, а не компетенцию или юрисдикцию суда. Причем, использование нами термина «судебное дело» здесь не является оговоркой. По нашему мнению, применительно к подсудности в уголовном процессе целесообразно пользоваться именно им, а не категорией «уголовное дело».

Аргументируя почему «подсудность» не является «компетенцией суда», отметим, что хотя это и взаимосвязанные, но разнопорядковые категории, что прямо следует из текста действующего уголовно-процессуального закона. В положениях УПК РФ законодатель неоднократно использует устойчивое словосочетание - «подсудность уголовного дела» (ст. 31-35), тем самым недвусмысленно дает понять, в каком именно контексте используется данная категория, и что характеризует подсудность. При этом, само по себе использование законодателем той или иной терминологии при формулировании законодательных норм безусловно нельзя рассматривать как достаточный довод в пользу того или иного утверждения, поскольку не исключена ошибочность ее применения.

В том, что подсудность и компетенция это разнопорядковые категории можно убедиться, определив понятие и содержание компетенции суда в уголовном процессе. Не вдаваясь в дискуссию, которая не имеет прямого отношения к данному исследованию, определим компетенцию как «совокупность полномочий какого-либо органа или должностного лица в сфере его деятельности при исполнении своих функций» [12, с. 154]. Соответственно, компетенция суда - это сфера его деятельности, содержанием которой являются его процессуальные полномочия. Как известно, полномочия суда определены ст. 29 УПК РФ. В их круг, в частности, входят те, которые реализуются в ходе досудебного производства (ч. 2 и 3 ст. 29 УПК РФ), полномочия по признанию лица виновным в совершении преступления и назначению ему наказания, применению к нему принудительных мер уголовно-правового характера и т.д. Как нетрудно заметить, никаких «полномочий по подсудности» в этом перечне нет, а поэтому относить подсудность к полномочиям (а, следовательно, к компетенции) суда нельзя. Это противоречит закону и выглядит нелогично. Полномочие, если его представить в логически развернутом виде на основе положений ч. 1 ст. 29 УПК РФ, заключается, например, в том числе в рассмотрении уголовных дел, подсудных этому суду, признании подсудимых по этим делам виновными в совершении преступлений и назначении им наказания. Оно не может заключаться в подсудности уголовных дел. Подсудность здесь - это характеристика уголовного дела, но не часть судебной компетенции.

Компетенция, естественно, связана с подсудностью, так как суд уполномочен рассматривать и разрешать только те уголовные дела, которые ему подсудны, однако это вовсе не означает, что компетенция и подсудность это одно и то же (или целое и часть одного и того же явления, что ничего принципиально не меняет).

Необходимость использования применительно к подсудности в уголовном судопроизводстве термина «судебное дело» наряду с привычным («уголовное дело»), видится нам в следующем. Традиционно, в реалиях советского и даже раннего этапа постсоветского развития уголовно-процессуальной теории, суд рассматривался исключительно как орган, рассматривающий и разрешающий уголовное дело, следовательно, категорию подсудности связывали только с уголовным делом. О подсудности других вопросов, требующих судебного разрешения, речь не шла, так как до определенного момента таких вопросов практически не было (исключение составляли лишь вопросы, связанные с исполнением приговора, которые подлежали разрешению судом). С конца 90-х годов прошлого века, компетенция суда в уголовном процессе стала стремительно расширяться, такая тенденция сохранилась и сегодня. В настоящее время у суда имеются обширные полномочия не только в судебных, но и в досудебных стадиях производства по уголовным делам. Кроме того, по- прежнему, к исключительной прерогативе суда законом отнесено рассмотрение и разрешение вопросов, связанных с исполнением приговора, указанных в ст. 397, 398, 400 УПК РФ.

Закономерно возникает вопрос о том, можно ли сегодня говорить только о подсудности уголовных дел? Не возникла ли необходимость, помимо этого традиционного понятия, ввести не только в научный, но и в законодательный и правоприменительный оборот категорию подсудности судебных дел по рассмотрению и разрешению иных вопросов, возникших в ходе производства по уголовному делу и исполнения приговора? Думается, что на этот вопрос следует ответить утвердительно. Тем более предпосылки к этому прямо содержаться в положениях ст. 108, 125, 396 УПК РФ. В частности, например, ч. 4 ст. 108 УПК РФ, предусматривающая порядок избрания меры пресечения в виде заключения под стражу (а в силу положений ст. 105.1-107 УПК РФ - также запрета определенных действий, домашнего ареста и залога), говорит о том, что ходатайство следователя (дознавателя) подлежит рассмотрению единолично судьей районного или военного суда соответствующего уровня по месту производства предварительного расследования или задержания подозреваемого. Что это, если не подсудность? При чем подсудность не уголовного, а иного судебного дела по рассмотрению ходатайства о применении меры пресечения.

В литературе отмечается, что «использование понятия «подсудность» в других смыслах, например, к определению компетентного суда апелляционной, кассационной инстанций либо выполняющего функции судебного контроля в досудебных стадиях уголовного процесса или по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора (гл. 47 УПК РФ), необоснованно» [16, с. 831].

Стоить отменить, что применительно к производству по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, категория подсудность достаточно широко используется в науке уголовного процесса [17-20].

Кроме того, проверяя конституционность положений ст. 396 УПК РФ, Конституционный Суд РФ называет содержащиеся в ней нормы, правилами определения подсудности (определения Конституционного Суда от 17.01.2013 г. № 2-О, от 05.11.2015 г. № 2664-О и др.).

При этом категорию подсудности нельзя автоматически распространять на любой вопрос, в разрешении которого задействован суд. Говорить о подсудности можно лишь только в тех случаях, когда суть правового вопроса, являющегося содержанием данного судебного дела, подразумевает судебное заседание, правовой спор сторон, т.е., собственно говоря, суд в полном смысле этого термина. Если же тот или иной вопрос, возникший в ходе производства по уголовному делу, разрешается судом в «бесспорном» порядке, без проведения судебного заседания, к таким случаям терминологически более правильно применять категорию подведомственность.

Исходя из предложенной конструкции, можно предположить, что категория подсудности в уголовном процессе характеризует:

уголовные дела, рассматриваемые судами по первой и апелляционной инстанции;

судебные дела по рассмотрению апелляционных жалоб на промежуточные судебные решения, принимаемые в ходе производства по уголовному делу;

судебные дела по рассмотрению ходатайств следователей и дознавателей об избрании мер пресечения и иных мер процессуального принуждения, применяемых исключительно по судебному решению;

судебные дела по рассмотрению жалоб на действия (бездействие) и решения суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, органа дознания, начальника органа дознания, начальника подразделения дознания, дознавателя;

судебные дела по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора.

Еще одним аспектом, на который следует обратить внимание при определении сущности такого явления, как подсудность, состоит в следующем. Определяя подсудность, большинство авторов говорят о ней как о «свойстве», «признаке», «характерной черте» уголовного дела, что, по нашему мнению, несколько не точно.

Вызывает сомнение возможность использования категории «свойство» при определении подсудности. Как известно, свойством в философии называется «признак, нераздельно принадлежащий одному конкретному объекту» [13, с. 503]. Соответственно этому, если рассматривать подсудность как свойство уголовного дела, как «нераздельно принадлежащий ему признак», следует признать и то, что в отсутствии него уголовное дело должно утрачивать свою природу, становиться тем, что не является уголовным делом. Однако это не так. Подсудность это вовсе не то, что определяет принадлежность тех или иных материалов к категории уголовного дела, у которого совершенно иные материальные и формальные признаки (наличие акта возбуждения уголовного дела, уголовно-правовая квалификация содеянного, акт принятия дела к производству следователем или дознавателем, определенный субъектный состав участников производства, соблюдение процессуальной формы производства действий и принятия решений, составляющих содержание уголовного дела и др.).

Более того, о подсудности, на наш взгляд, нельзя вести речь как о чем-то объективном и неотъемлемом, так как, правила ее определения (подсудности уголовных дел) регулярно подвергаются изменениям в зависимости от сложившейся криминогенной, экономической, политической обстановки. Это говорит скорее о том, что подсудность - нечто субъективное, чем свойство того или иного явления быть не может. Свойство - это проявление сути этого явления, его глубинное качество, отпадение или изменение которого прямо сказывается на самом явлении. После этого оно уже не может существовать в том качестве, в котором существовало до сих пор. Вряд ли изменение подсудности уголовного дела способно привести к таким кардинальным изменениям его качеств.

Думается, что в основе подсудности лежат вовсе не свойства уголовного или иного судебного дела, а свойства преступления, либо процессуальные особенности порядка производства по данному уголовному или иному судебному делу. Сама же подсудность - основанное на этих свойствах и признаках нормативное установление, правило, с помощью которого определяется, кто должен его рассмотреть и разрешить по существу.

Свойства преступления, определяющие подсудность уголовных дел, в свою очередь, можно разделить на фактические (место совершения преступления) и материально-правовые (тяжесть преступления, его квалификация). К числу процессуальных признаков уголовного или иного судебного дела, определяющих подсудность можно отнести такие особенности производства как субъектный состав его участников, место производства предварительного расследования или соответствующего процессуального действия, место вынесения приговора, место задержания осужденного, злостно уклоняющегося от отбывания наказания и др. Перечень этих признаков разнообразен, однако общим для всех их является то, что они носят формальный, процессуальный, а не фактический характер.

Следует обратить внимание на еще один важный момент: подсудность позволяет определить не только суд, который должен рассматривать то или иное дело, но и состав суда.

Таким образом, уголовно-процессуальную подсудность представляет собой совокупность правил, закрепленную в положениях уголовно-процессуального закона, в соответствии с которыми определяется, какой суд должен рассмотреть и разрешить дело и состав суда, основанных на фактических и материально-правовых свойствах преступления, а также процессуальных признаках уголовного или иного судебного дела.

Правила определения подсудности регулярно подвергаются изменениям. Однако, несмотря на пристальное внимание со стороны законодателя, их правовое регулирование не лишено недостатков.

Законоположение, содержащееся в п. 1 ч. 3 ст. 31 УПК РФ, в соответствии с которым определяется подсудность судов субъектов РФ и приравненных к ним военных судов.

Данная норма уголовно-процессуального закона неоднократно становилась предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ [14; 15], в связи с чем в нее неоднократно вносились изменения, направленные на обеспечение гарантированного Конституцией РФ права каждого на рассмотрение его уголовного дела судом с участием присяжных заседателей. Это привело к ее трансформации в громоздкое и сложное в применении нормативное предписание.

В настоящее время правила определения подсудности уголовных дел суду субъекта РФ по первой инстанции основаны на применении сразу нескольких признаков как материально-правового, так и формально-процессуального характера. Во-первых, это материально-правовое свойство тяжести преступления, подлежащего рассмотрению судом по данному уголовному делу. Во-вторых, это целый ряд формальных признаков, как то отсутствие досудебного соглашения о сотрудничестве, оконченный характер преступления, течение сроков давности уголовной ответственности. И, наконец - возраст (совершеннолетие) подсудимого.

Соответственно, подлежавшие учету ранее такие признаки как пол (женщина) и возраст подсудимого (достижение 65-летнего) возраста, в связи с позицией Конституционного Суда РФ теперь законодателем не рассматриваются как критерий отнесения дела к подсудности суда субъекта РФ.

Стремление Конституционного Суда РФ обеспечить равный доступ всех к возможности рассмотрения его дела судом с участием присяжных заседателей, которого в силу противоречий между уголовным и уголовно-процессуальным законодательством, до некоторых пор были лишены как раз женщины и лица, достигшие 65-летнего возраста, к которым смертная казнь и пожизненное лишение свободы не применялось, вследствие чего они не могли ходатайствовать о таком виде производства, в целом, вполне оправдано. При этом оно имело место в условиях, когда судебный состав с участием присяжных функционировал исключительно на уровне суда субъекта РФ. В настоящее время закон позволяет формировать такой состав на уровне суда районного звена и приравненного к нему военного суда, в силу чего актуальность постановки вопроса утратила силу. Сегодня ничего не мешает законодателю положить в основу определения подсудности уголовных дел суду субъекта РФ исключительно тяжесть преступления, без каких-либо оговорок, тем самым разрешить множество проблем в соответствующей части правоприменения.

Вызывает вопросы безоговорочное отнесение к подсудности судов субъектов РФ уголовных дел, в материалах которых содержатся сведения, составляющие государственную тайну. Логика законодателя, в принципе понятна - это одна из гарантий от разглашения этих сведений. Однако, как известно, помимо прочего к ним относятся сведения о силах, средствах, источниках, методах, планах и результатах оперативно-розыскной деятельности (п. 4 ч. 1 ст. 5 Закона РФ от 21.07.1993 г. № 5485-1 «О государственной тайне»), так или иначе фигурирующие в большинстве уголовных дел, в том числе об общеуголовных преступлениях. Недопустимость разглашения этих сведений неоспорима, однако, как представляется, режим их сохранности вполне может быть обеспечен судами районного звена посредством применения единого для всех судов процессуального средства - проведения судебного заседания или его части в закрытом порядке.

Таким образом, п. 3 ч. ст. 31 УПК РФ следовало бы скорректировать следующим образом: «Верховному суду республики, краевому или областному суду, суду города федерального значения, суду автономной области, суду автономного округа, окружному (флотскому) военному суду подсудны:

3) уголовные дела, в материалах которых содержаться сведения, составляющие государственную тайну, исключая сведения о силах, средствах, об источниках, о методах, планах и результатах, оперативно-розыскной деятельности».

Думается, что официальное закрепление указанного изъятия из перечня сведений, составляющих государственную тайну, позволит решить еще одну задачу. В настоящее время уголовные дела, в которых содержатся сведения о силах, средствах, об источниках, о методах, планах и результатах, оперативно-розыскной деятельности, если в остальном это дело отнесено законом к подсудности районного суда, и так рассматривается судами этого звена. При этом судьи, при наличии таких сведений в материалах уголовного дела, предпочитают не исследовать их в судебном заседании и не ставить вопрос о подсудности. Судьи районного суда, фактически, доверяя сотрудникам оперативных подразделений и предоставленным ими документам, принимают эти сведения как доказательства без дополнительной проверки, используя их при постановлении приговора. После передачи обозначенных уголовных дел в ведение районных судов появится легальное основание исследовать эти сведения в закрытом судебном заседании, без нарушения правил подсудности.

Выглядит нецелесообразным правило определения подсудности уголовных дел 1-му Восточному окружному военному суду, 2-му Западному окружному военному суду, Центральному окружному военному суду и Южному окружному военному суду, предусмотренное п. 4 ч. 6.1 ст. 31 УПК РФ, согласно которому к их подсудности отнесены уголовные дела о преступлениях, при назначении наказания за которые подлежит учету такое отягчающее обстоятельство, как совершение преступления в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма (п. «р» ч. 1ст. 63 УК РФ). Анализ этой нормы позволяет сделать вывод о ее алогичности. Учитывая, что подсудность первоначально определяется прокурором, утверждающим обвинительное заключение, а затем судьей соответствующего суда при назначении судебного заседания. Закономерно возникает вопрос: чем должны руководствоваться эти должностные лица на досудебных стадиях производства по уголовному делу при оценке того, будет ли применено при назначении наказания это отягчающее обстоятельство? При определении подсудности можно только предполагать о возможности его учета, исходя из содержания обвинения, и то со значительной долей условности.

С другой стороны, не совсем понятно, почему применение этого отягчающего обстоятельства требует такой «специализированной» подсудности. Думается, что ничего не мешает любому другому суду общей юрисдикции при выявлении этого обстоятельства в событии преступления, учитывать его при назначении наказания.

Противоречит конституционной основе подсудности наличие в уголовно-процессуальном законе ряда других, помимо указанных выше, пробелов. Так, ст. 32 УПК РФ устанавливает общее правило территориальной подсудности - уголовное дело подлежит рассмотрению судом по месту совершения преступления. Производным от него является предписание, предусмотренное ч. 2 этой статьи - если преступление было начато в месте, на которое распространяется юрисдикция одного суда, а окончено в месте, на которое распространяется юрисдикция другого суда, то данное уголовное дело подсудно суду по месту окончания преступления (это и есть место его совершения).

Казалось бы, закон исчерпывающе регламентировал правила территориальной подсудности, однако, в реальности, это правило вовсе не выглядит таковым.

Например, остается не урегулированным вопрос относительно подсудности уголовных дел о преступлениях, место совершения которых не определено (совершение преступления в транспортном средстве во время его движения между населенными пунктами или субъектами РФ, например).

Еще одна проблема законодательства - определение подсудности при соединении уголовных дел о преступлениях одной категории, если они в равном количестве были совершены в разных местах, территориально подсудных разным судам. В принципе, закон предписывает судам в случае соединения уголовных дел о нескольких преступлениях, совершенных одним лицом или группой лиц, определять подсудность соединенного уголовного дела местом совершения наиболее тяжкого из преступлений или местом совершения большинства преступлений. Однако как определить территориальную подсудность при равном количестве преступлений одной категории, совершенных в разных местах?

Для таких случаев УПК РСФСР 1960 г. содержал вполне рациональное правило: «Если определить место совершения преступления невозможно, дело подсудно тому суду, в районе деятельности которого закончено предварительное следствие или дознание по делу». Нечто похожее, в качестве специального правила определения подсудности, вполне было бы уместно включить отдельной статьей УПК РФ, которая распространялась бы на все случаи, когда определение подсудности по каким - либо причинам вызывает затруднения.

Конституционный характер правил подсудности подразумевает достаточно серьезные последствия их нарушения, когда суд, вопреки закону, рассматривает и разрешает дело, которое ему не подсудно. Однако ничего подобного в УПК РФ нет. Согласно ч. 2 ст. 34 УПК РФ суд, установив, что находящееся в его производстве уголовное дело подсудно другому суду того же уровня, вправе с согласия подсудимого оставить данное уголовное дело в своем производстве, но только в случае, если он уже приступил к его рассмотрению в судебном заседании. Это выглядит вполне разумно. Но, возникает вопрос: как должен поступить суд, если подсудимый не даст такое согласие? Почему при определении возможности продолжать рассмотрение уголовного дела судом, которому это дело не подсудно, необходимо выяснять согласие исключительно подсудимого, игнорируя мнение потерпевшего? Каковы последствия того, что суд, проигнорировав несогласие подсудимого или в нарушение закона, не спросив такого согласия, самовольно продолжит рассмотрение дела и разрешит его по существу? Ни на один из поставленных вопросов УПК РФ ответов не дает и требует в этой части существенной доработки.

Представляется, рассмотрение и разрешение уголовного дела, неподсудного данному суду, без согласия подсудимого, необходимо рассматривать как существенное нарушение уголовно-процессуального закона. Это должно быть закрепить в отдельном пункте ч. 2 ст. 38917 УПК РФ, предусматривающей безусловные основания отмены или изменения судебного решения судом апелляционной инстанции.

В целях обеспечения равенства прав сторон в судебном заседании необходимо также дополнить положения ч. 2 ст. 34 УПК РФ указанием на обязательное получение судом согласия на рассмотрение неподсудного ему уголовного дела не только от подсудимого, но и от потерпевшего.

Если согласие на рассмотрение неподсудного данному суду уголовного дела не было получено, это обстоятельство необходимо рассматривать как непреодолимое препятствие для продолжения судебного разбирательства дела в данном суде. Соответственно, единственно возможной формой реагирования на данный факт со стороны суда может быть принятие решения о прекращении судебного заседания и передаче уголовного дела в другой суд по подсудности, что и необходимо закрепить в положениях ст. 34 УПК РФ.

Литература

1. Кони А.Ф. Курс уголовного судопроизводства. М., 2011.

2. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. Изд. 3, пересмотренное и дополненное. СПб., 1910.

3. Тальберг Д.Г. Русское уголовное судопроизводство. Пособие к лекциям. Т. 1. К., 1889.

4. Викторский С.И. Русский уголовный процесс. 2-е изд., испр. и доп. М., 1912.

5. Духовский М.В. Русский уголовный процесс. М., 1902.

6. Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. Пособие к лекциям. 2 издание измененное и дополненное. СПб., 1914.

7. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т 1. М., 1968.

8. Чельцов М.Л. Уголовный процесс. М., 1948.

9. Якупов Р.Х. Уголовный процесс: учебник для вузов. М., 2001.

10. Порцева О.Б. Подсудность уголовных дел: дис. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2004.

11. Угренинова А.М. Подсудность в уголовном процессе: дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2018.

12. Элькинд П.А. Толкование и применение норм уголовно-процессуального права. М., 1967.

13. Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. М., 2001.

14. Постановление Конституционного Суда РФ от 16.03.2017 № 7-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 2 части второй статьи 30 и пункта 1 части третьей статьи 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, части второй статьи 57 и части второй статьи 59 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.Д. Лабусова» // Собрание законодательства РФ. 2017. 27 марта. № 13. Ст. 1991.

15. Постановление Конституционного Суда РФ от 25.02.2016 № 6-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 части третьей статьи 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки А.С. Дымарь» // Собрание законодательства РФ. 2016. 7 марта. № 10. Ст. 1476.

16. Курс уголовного процесса / под ред. д.ю.н., проф. Л.В. Головко. М., 2017.

17. Качалов В.И. Производство по исполнению итоговых судебных решений в российском уголовном процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2017.

18. Борисов К.А. Подсудность вопросов, связанных с исполнением приговора // Уголовный процесс. 2017. № 9.

19. Николюк В.В. Почему мировой судья вправе применять условное осуждение, но не вправе его отменять? // Мировой судья. 2017. № 5.

20. Николюк В.В., Гапонов Е.Н. Подсудность вопросов, связанных с исполнением приговоров: проблемы оптимизации правового регулирования // Охрана прав свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве: сборник материалов Международной научно-практической конференции. М., 2011.

Bibliography

1. Koni A.F. Course of criminal justice. Moscow, 2011.

2. Foynitsky I.Ya. Course of criminal justice. Vol. 2. Ed. 3, revised and supplemented. St. Petersburg, 1910.

3. Talberg D.G. Russian criminal justice. Russian Russian Criminal Procedure, vol. 1. Kiev, 1889.

4. Viktorsky S.I. Russian criminal procedure, 2nd ed., ispr. and add. Moscow, 1912.

5. Dukhovsky M.V. Russian criminal procedure. Moscow, 1902.

6. Rozin N.N. Criminal proceedings. Manual for lectures. 2 edition, revised and expanded. St. Petersburg, 1914.

7. Strogovich M.S. Course of the Soviet criminal process. Vol. 1. Moscow, 1968.

8. Cheltsov M.L. Criminal process. Moscow, 1948.

9. Yakupov R.Kh. Criminal process: textbook for universities. Moscow, 2001.

10. Portseva O.B. Jurisdiction of criminal cases: dis. ... PhD in Law. Izhevsk, 2004.

11. Ugreninova A.M. Jurisdiction in criminal proceedings: dis. ... PhD in Law. Yekaterinburg, 2018.

12. Elkind P.A. Interpretation and application of the norms of criminal procedure law. Moscow, 1967.

13. Philosophical dictionary / ed. by I.T. Frolov. Moscow, 2001.

14. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of 16.03.2017 № 7-P «On the case of checking the constitutionality of the provisions of paragraph 2 of Part Two of Article 30 and paragraph 1 of Part Three of Article 31 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation, Part two of Article 57 and Part Two of Article 59 of the Criminal Code of the Russian Federation in connection with the complaint of a citizen V.D. Labusov» // Sobranie zakonodatelstva RF. 2017. March 27. № 13. Art. 1991.

15. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of 25.02.2016 № 6-P «On the case of checking the constitutionality of paragraph 1 of Part three of Article 31 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation in connection with the complaint of a citizen A.S. Lymar» // Sobranie zakonodatelstva RF. 2016. 7 March. № 10. Art. 1476.

16. Course of criminal procedure / ed. Doctor of Law, РгоЈ L.V. Golovko. Moscow, 2017.

17. Kachalov V.I. Production on the execution of final court decisions in the Russian criminal process: author's abstract. dis. ... PhD in Law. Moscow, 2017.

18. Borisov K.A. Jurisdiction of issues related to the execution of the sentence // Criminal process. 2017. № 9.

19. Nikolyuk V.V. Why does a justice of the peace have the right to apply a suspended sentence, but not the right to cancel it? // Justice of the Peace. 2017. № 5.

20. Nikolyuk V.V., Gaponov E.N. Jurisdiction of issues related to the execution of sentences: problems of optimizing legal regulation // Protection of human and civil Rights and Freedoms in criminal proceedings: collection of materials of the International Scientific and Practical Conference. Moscow, 2011.

Размещено на Allbest.ru