Государственная власть, гражданское общество и суверенитет: теоретико-правовые взаимосвязи

Курилкина Ольга Александровна,

доцент кафедры теории государства и права, кандидат юридических наук, доцент.

Аннотация

В настоящем исследовании автор анализирует взаимосвязь между важнейшими категориями теории государства и права: государство, государственная власть, суверенитет и гражданское общество. Долгое время исследованные дефиниции являются предметом рассмотрения многих ученых-правоведов и философов. В работе предпринимается попытка не только теоретического, но и практического осмысления данных институтов, применительно к различным политико-правовым течениям и школам.

Ключевые слова: государство, государственная власть, гражданское общество, государственный суверенитет, суверенитет народа, взаимосвязь.

Abstract

In this paper, the author analyzes connection between the most important categories of the theory of state and law: the state, state power, sovereignty and civil society. The definitions that have been studied for a long time continue to be the subject of consideration by many legal scholars and philosophers. The work attempts not only theoretical, but also practical understanding of these institutions in relation to various political and legal trends and schools.

Keywords: state, state power, civil society, state sovereignty, people's sovereignty, interrelation.

Основная часть

Исследуя вопрос закономерностей таких категорий, как государственная власть, гражданское и суверенитет, необходимо обратить свое внимание, прежде всего, на категориальные определения данных институтов. В этом контексте автор соглашается с утверждением, что власть - это явление, общественные отношения, которые необходимы и естественны всем историческим периодам человеческого бытия. Причем власть как социальное явление всегда сопровождается борьбой или удержанием. Овладение властью, стремление стать таковой можно назвать основным аспектом политической жизни общества [1, с. 45].

Подтверждением вышесказанного нам видится мнение Б. Рассела, который определяет, что феномен власти - это некий фундамент всех существующих политико-правовых доктрин, учений, концепций и школ. «Фундаментальным понятием в общественных науках, - отмечает Б. Рассел, - является власть, в том же смысле, в каком энергия является фундаментальным понятием физики… Власть подобно энергии следует рассматривать как постоянный переход из любой формы в другую, и делом общественных наук должен стать поиск законов таких преобразований» [2, с. 10].

Тем не менее, в настоящем исследовании следует отметить, что институт власти обладает не только политическим, но и социальным, психологическим аспектами. Причем многие исследователи сознательно ограничивают рассмотрение данной дефиниции теми целями, которые ставят перед собой. Так, например, Т. Парсонс исследует «власть» в рамках политического дискурса, Г. Лассуэль, А. Каплан, Р. Даль - в психолого-социальном и т.д.

Этот факт закономерен, так как исследовать тот или иной феномен во всех его проявлениях и дискурсах не представляется возможным, в силу того, что подобное исследование не будет носить профессиональный характер, отвечающий квалификации исследователя.

Именно поэтому власть продолжает оставаться предметом исследования различных ученых, в том числе и психологов, социологов, правоведов, политологов и философов. Дать единое определение не представляется возможным, с чем в полной мере соглашается и автор.

Продолжая размышления о категориальной широте «власти», автор приходит к выводу, что и понятие «государственной власти» так же не может быть представлено в едином измерении. И в этом случае в тесной взаимосвязи с понятием «государственная власть» выступает дефиниция «государство». Здесь необходимо обратиться к научным школам, которые рассматривают возникновение государство как такового и соответственно пониманию его возникновения, наделяют последнее соответствующими характерными чертами. Рассмотрим несколько из существующих теорий.

Например, договорная теория возникновения государства (Томас Гоббс, Джон Локк, Жан-Жак Руссо) предполагает, что государство - это, прежде всего, результат общественного договора и, естественно, такое понимание государства накладывает определенные характеристики на саму государственную власть. Государственная власть - это принадлежность народа, переданная временно правителю; государственная власть создана и существует ради защиты естественных прав человека. В связи с таким пониманием государства, государственной власти возникает такое понятие, как суверенитет народа, к которому мы обратимся позже.

Патриархальная теория (Конфуций, Роберт Филмер и др.) описывает государство, как большую семью, где роль правителя выполняет отец, глава семейства. Исходя из этого, государственная власть также приобретает иное наполнение, чем то, что было представлено выше.

Таким образом, делаем вывод, что категория «государственная власть» очень тесно переплетена с таким институтом, как государство, понимание которого также во многом предопределено, какую из существующих теорий возникновения последнего автор берет за начало.

Конечно, настоящее исследование будет неполным, если автор не представит определения государственной власти, которые нашли свое заслуженное место в научной литературе.

Так, М.Я. Байтин понимает под государственной властью основу функционирования любой социальной общности, где воли отдельных субъектов подчиняются общей, руководящей роли данного сообщества. Государственной же власть становится тогда, когда воля идет от самого государства [3, с. 4-15].

Т. Пирсоне подходит к пониманию государственной власти несколько иначе, основывая свой подход скорее на психологической составляющей данных общественных отношений, говоря, что государственная власть - это способности одного элемента системы достигать своей цели посредством преодоления сопротивления другой [4, с. 157].

С.С. Алексеев считает, что государственная власть - это система властеотношений, реализующей функции государства и основанной на аппарате принуждения [5, с. 45].

М. Вебер, исследователь, государствовед, на мнение которого ссылаются многие исследователи, в том числе и современные, писал, что «власть означает любую возможность проводить внутри данных социальных отношений собственную волю, даже вопреки сопротивлению, независимо от того, на чем такая возможность основана» [6, с. 48].

Отечественные исследователи, среди которых П.П. Баранов, А.И. Овчинников, А.Ю. Мордовцев обращают свое внимание при анализе категории государственной власти, прежде всего, на национальные особенности того или иного политико-правового дискурса [7, с. 68].

Объединяя все вышесказанное, автор может отметить, что понятие власти имеет различные аспекты, в связи с тем, какие цели ставит перед собой автор. Тем не менее, общим началом данных размышлений является тот факт, что государство без власти невозможно, а власть является обязательным признаком любого государства. Как она выражена, какими компонентами она наполнена - это обстоятельства, которые могут зависеть и от теории возникновения государства, бытующей в данном обществе и от национальных особенностей государства, и даже от предмета исследования. Но обязательность власти в государстве, а, следовательно, политический характер государственной власти - это факт, имеющий подтверждение, начиная со времен античности и до сегодняшнего времени.

В контексте вышесказанного и продолжая размышления о сущности власти, в общем, и государственной власти, в частности, следует заключить, что последняя обладает рядом специфических признаков, которые будут иметь свое место в любом государстве. Среди них - собственный субъект (органы и должностные лица, осуществляющие государственную власть), механизм государственного воздействия, присущий исключительно государственной власти (государственное принуждение) и, наконец, механизм государственного управления, направленный на организацию общественных отношений.

Справедливости ради стоит отметить, что, начиная с момента возникновения государства и государственной власти, человек, признавая их необходимость и обязательность, в то же время стремился к некой независимости от них. В этом случае, интерес представляет категория «гражданское общество».

Как известно, институт «гражданское общество» как политическая категория появляется в научном обиходе в XVII-XVIII вв., но изначальное понимание социальной, неполитической независимости человека от государства можно найти еще во времена Аристотеля.

Именно Дж. Локк в своем труде определяет, что гражданское общество - это отличная от социальной общности супругов категория, тем самым наделяя рассматриваемый институт политическим характером, индивидуум имеет право на четкие границы вмешательства государственной власти в его дела [8, с. 7-8].

Данную точку зрения продолжают и другие ученые, среди которых Адам Фергюсон, Дж. Мэдисон и др. Так, Адам Фергюсон в своей работе «Опыт истории гражданского общества» говорит о четкой границе политической и социальной сферы. Дж. Мэдисон идет дальше и определяет за гражданским обществом большую роль в борьбе с тиранией государства и произволом государственных органов в нарушении прав человека. По мнению представленного исследователя, когда в государстве существуют социальные общности, выражающие различные права и интересы их граждан, уже этот факт не позволит государству нарушить их. Именно в этом случае гражданское общество, выражающееся, прежде всего, в реализации индивидуумами собственных интересов, является гарантией их независимости от государственной власти.

Конечно, закономерен вопрос о роли государства в возникновении и существования гражданского общества. В этой связи, автор высказывает мысль, что гражданское общество - это результат слаженной работы государства по созданию необходимых условий, социальных общностей, объединяющих членов общества, политически активных индивидуумов, способных и желающих реализовать свои интересы. Именно присутствие всех трех элементов может обеспечить эффективность функционирования государственной власти от лица своих граждан, четко определяющих границы ее влияния на частные дела. В этом случае обязательными и естественными становятся такие общеправовые принципы, как принцип гласности, принцип демократизма, свобода мысли и слова, свобода вероисповедания и т.д.

Другими словами, без обоюдного желания со стороны государства и граждан, направленного на созидание гражданского общества, последнего быть не может.

На взгляд автора, такое понимание сущности гражданского общества очень гармонирует с его пониманием таким философом, как Гегель, который писал, что гражданское общество - это реализация индивидуумом своих собственных интересов для себя и во имя себя, а интересы остальных граждан - это лишь средство достижения первоначальной цели [9, с. 64]. Конечно, нелишним будет напомнить, что реализация собственных интересов в современном государстве возможна лишь в рамках действующего государства и, само собой разумеющееся, не может быть причиной нарушения прав и интересов других лиц.

Соответственно, именно в гражданском обществе происходит тесное переплетение частной и публичной сфер, личных интересов и возможностей государства. Другими словами, высокий уровень правовой культуры, развитое правосознание, активная гражданская позиция личностей должны тесным образом взаимодействовать со стремлением государства в лице его государственных органов и должностных лиц к развитию и благополучию государства. Именно поэтому не во всяком государстве существует и даже возможное гражданское общество.

В контексте вышесказанного, логично выглядит различие в понимании гражданского общества отечественной и западной политико-правовыми школами государственного строительства. Так западноевропейская школа трактует гражданское общество как политическое явление, независимое от государства и призванное ограничить влияние государственной власти на частные дела граждан. В противовес этому отечественная школа основную роль в процессе формирования, функционирования и развития гражданского общества отдает именно государство. То есть в России гражданское общество создается, прежде всего, при непосредственной помощи государства.

Исследование гражданского общества будет неполным без учета особенностей его институтов, к каковым относятся, прежде всего, внеполитические общности (семья, общественная организация и др.), совокупность духовных, социальных, экономических общественных отношений и, наконец, частная жизнь граждан, не подпадающая под влияние государства.

Указанные институты имеют место быть в российском государстве, которое провозглашено как правовое, демократическое с республиканской формой правления. Практически впервые за всю историю отечественного развития личность становится во главу угла государственного развития, признаваясь высшей ценностью. Более того, в Конституции РФ признаются и гарантируются и другие приоритеты, свойственные гражданскому обществу [10]. Среди последних можно назвать и свободу слова, свободу вероисповедания, свободу предпринимательской и иной не запрещенной государством деятельности.

Таким образом, следует признать тот факт, что в России элементы гражданского общества присутствуют. Справедливости ради стоит признать, что российское гражданское общество не отвечает критериям западного, но и отрицать факт его наличия также нельзя.

Одной из особенностей российского гражданского общества является функционирование такого органа, как Общественная палата РФ.

Институт лоббизма - это институт общества, в котором присутствует диалог личности и государства, где действительно возможно легальное воздействие социальных общностей на государственно-властные структуры, ставившее перед собой цель - реализация собственных интересов. Институт лоббизма - это современное отражение понимание Гегелем института гражданского общества.

В России лоббистские процессы были предметом споров на рубеже XX-XXI вв., но так и остались таковыми. Соответствующего нормативно-правового акта, дающего конкретные определения, категории, урегулировавшего институт лоббизма в России, так и нет.

Тем не менее, есть Федеральный закон «Об Общественной палате Российской Федерации», ст. 1 которого определяет, что Общественная палата Российской Федерации обеспечивает взаимодействие граждан РФ с федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов РФ и органами местного самоуправления в целях учета потребностей и интересов граждан РФ, защиты прав и свобод граждан РФ и прав общественных объединений при формировании и реализации государственной политики, а также в целях осуществления общественного контроля за деятельностью федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления [11].

Данное определение дает представление о развитии в России институтов гражданского общества, о существование политически активных общностей, независимых от государства. По мнению автора, это и есть не что иное, как независимость или, другими словами, суверенитет народа.

Суверенитет, как политико-правовой принцип является естественным состояние любого государства. Под ним понимается, прежде всего, независимость государственной власти от вмешательства в ее дела чужой государственной власти, т.е. государственная власть как высшая воля в отношении самого себя как внутри государственных границ, так и за их пределами [12, с. 150].

Идея возникновения учения о суверенитете берет свое начало из античности, от учений о единой государственной власти. В эпоху средневековья, учение итальянского мыслителя Никкола Макиавелли, стремящегося обосновать необходимость единой государственной власти, полновластия правителя, свободного от религиозного влияния, продолжило данную теорию. В дальнейшем Ж. Боден развил понимание единой государственной власти, выдвинув идею государственного суверенитета. Отличительным признаком государства Ж. Боден считает верховный, суверенный характер государственной власти, как абсолютной и независимой. Закономерно, что суверенитет неделим. Он не может быть разделен между слоями, социальными группами и даже между органами государственной власти. В этой связи, выдвигается идея, не потерявшая своей значимости до сегодняшнего дня: суверенитет может принадлежать либо королю, либо аристократии, либо народу.

Что касается суверенитета народа, как института, то - это возможность проявлять свою заинтересованность, «вовлечение» каждого отдельного гражданина в дела государства, в их управление и может им являться.

Интересно и то, что до сегодняшнего времени продолжают бытовать споры о взаимодействии категорий государственного суверенитета и суверенитета народа. В.И. Кузнецов полагает, что народ - «суверен и источник суверенной власти государства: государство является суверенным образованием лишь как особая организация властвования, призванная выражать (представлять на международной арене) суверенитет населяющего его народа. При анализе государственного суверенитета (точнее, суверенитета народа, объективированного в государстве) нельзя забывать ни на минуту, что государственный суверенитет и народный суверенитет выступают по отношению друг к другу как форма и содержание» [13, с. 260].

Автор согласится с указанным, как и с мнениями других исследователей, что данные категории тесно взаимосвязаны и не могут существовать друг без друга, т.е. это качественные характеристики государства, которое самостоятельно и независимо определяет свою внутреннюю и внешнюю политику, ставя перед собой приоритет прав и свобод человека и гражданина.

Таким образом, автор прослеживает тесную взаимосвязь между важнейшими институтами теории государства и права, имеющими в современном мире не только теоретическое, но и практическое значение.

Так, понимание государственной власти в конкретном государстве непосредственно связано с пониманием самого государства и школы его возникновения, приоритетной в данном обществе, посредством, например, определения ее в Основном законе.

Институт государственной власти в современном мире не мыслим без существования института гражданского общества, который насчитывает практически такую же историю, как и институт самой государственной власти. Понимание гражданского общества взаимосвязано с местом и ролью государства и его органов в жизни индивидуумов.

И, наконец, активность функционирования институтов гражданского общества взаимосвязана с институтом суверенитета, под которым понимается не только независимость государства и государственной власти, но заинтересованность, «вовлечение» каждого отдельного гражданина в дела государства.

Литература

государственный власть суверенитет право

1. Паречина С.Г. Теории государственной власти. Научное издание. Сетевая публикация, 2004.

2. Russel B. Power. London, 1985.

3. Байтин М.И. Механизм современного российского государства // Известия вузов. Правоведение. 1996. №3.

4. Гараджа В.И. Социология религии: учебное пособие для студентов и аспирантов гуманитарных специальностей. М., 2005.

5. Алексеев С.С. Теория государства и права. Учебник для юридических вузов и факультетов. М., 2005.

6. Вебер М. Объективность социально-научного и социально-политического познания. М., 1990.

7. Государственная власть: введение в общую теорию. Ростов н/Д, 2003.

8. Коен Дж., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М., 2003.

9. Нерсесянц В.С. Философия права Гегеля. М., 1998.

10. Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.) (с изм. и доп. от 21 июля 2014 г.) // Российская газета. 1993. №237.

11. Федеральный закон от 4 апреля 2005 г. №32-ФЗ «Об Общественной палате Российской Федерации» (с изм. и доп. от 5 декабря 2017 г.) // Российская газета. 2005. №70.

12. Любашиц В.Я., Мордовцев А.Ю., Ма - мычев А.Ю. Теория государства и права. М., 2014.

13. Международное право и международная безопасность: военная и политическая области. Диалог советских и американских экспертов. М., 1991.

Bibliography

1. Parechina S.G. Theory of state power. Scientific publication. Online publication, 2004.

2. Russel B. Power. London, 1985.

3. Baitin M.I. Mechanism of the modern Russian state. Izvestiya vuzov. Jurisprudence. 1996. №3.

4. Garadzha V.I. Sociology of religion: a textbook for students and postgraduates of Humanities. Moscow, 2005.

5. Alekseev S.S. Theory of state and law. Textbook for law schools and faculties. Moscow, 2005.

6. Weber M. Objectivity of socio-scientific and socio-political knowledge. Moscow, 1990.

7. The power of the state: an introduction to the General theory. Rostov-on-Don, 2003.

8. Koen J., Arato E. Civil society and political theory. Moscow, 2003.

9. Nersesyants V.S. Hegel's Philosophy of law. Moscow, 1998.

10. The Constitution of the Russian Federation (adopted by popular vote on December 1 2, 1993) (with ed. and additional from July 21, 2014). Rossiyskaya Gazeta. 1993. №237.

11. Federal law №32-FZ of 4 April 2005 «On the Public chamber of the Russian Federation» (with amendments and add. from December 5, 2017). Rossiyskaya Gazeta. 2005. №70.

12. Lyubashits V.Y., Mordovtsev A.Y., Ma - mychev A.Y. Theory of state and law. Moscow, 2014.

13. International law and international security: military and political fields. Dialog of Soviet and American experts. Moscow, 1991.

Размещено на Allbest.ru