Перспективы установления уголовной ответственности юридических лиц в контексте эффективного противодействия коррупционным преступлениям в Российской Федерации и Республике Армения: проблемы теории и практики применения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Перспективы установления уголовной ответственности юридических лиц в контексте эффективного противодействия коррупционным преступлениям в Российской Федерации и Республике Армения: проблемы теории и практики применения

Григорян Нарек Гургенович,

адъюнкт кафедры уголовного права Санкт-Петербургского университета МВД России

В статье анализируются модели уголовной ответственности юридических лиц в зарубежном законодательстве. Учитывая действующие экономические условия и тенденции мировой глобализации, в статье обосновывается целесообразность установления уголовной ответственности юридических лиц.

Ключевые слова: ответственностьюридическихлиц, зарубежноезаконодательство, международныеантикоррупционныестандарты, субъектпреступления.

GrigoryanNarekGurgenovich- Adjunct, the Department of Criminal Law, the Saint Petersburg University

of Ministry of Internal Affairs of Russia.

PROSPECTS FOR ESTABLISHING CRIMINAL LIABILITY OF LEGAL ENTITIES IN THE CONTEXT

OF EFFECTIVE COUNTERACTION TO CORRUPTION CRIMES IN THE RUSSIAN FEDERATION

AND THE REPUBLIC OF ARMENIA: PROBLEMS OF THEORY AND PRACTICE OF APPLICATION

The article analyzes the models of criminal liability of legal entities in foreign legislation. According to current economic conditions and trends of globalization the article substantiates the expediency of establishing criminal liability of legal entities.

Keywords: liability of legal entities, foreign legislation, international anti-corruption standards, the subject of the crime.

В контексте эффективного уголовно-правового противодействия коррупции актуальность приобретает дискуссия, связанная с природой субъекта коррупционного преступления, которая в уголовных законодательствах России и Армении традиционно соотносится с совершившим преступление физическим лицом. Вместе с тем институт уголовной ответственности юридических лиц, чье установление вытекает из обязательств, взятых на себя обоими государствами ратифицированием международных антикоррупционных конвенции [1, 2, 3], выполнение положений которых в своих докладах так настоятельно рекомендуют ГРЕКО и ОЭСР [4, 5], пока отсутствует. Отсутствует это положение и в Модельном Уголовном кодексе для госу- дарств-участников СНГ (далее - Модельный УК), ст. 21 которого прямо гласит, что уголовной ответственности подлежит только физическое лицо [6].

В настоящее время институт уголовной ответственности юридических лиц в том или ином виде известен национальным правовым системам большинства стран мира с рыночной экономикой [7, с. 77]. Однако внедрение этого института как в российское, так и армянское право до сих пор остается дискуссионным. Как справедливо отмечают В.И. Ла- фитский и О.И. Семыкина: «... полная реализация идеи введения в российское законодательство уголовной ответственности юридических лиц требует колоссальных усилий» [8, с. 6]. Дело в том, что еще в советское время, опираясь на положения уголовного права, которые строятся исключительно на идее виновно наказуемого деяния, А.Н. Трайнин сформировал мощную основу аргументации против такой возможности [9, с. 713-724]. Она хотя медленно, но под влиянием положений международных конвенций и рекомендаций авторитетных международных антикоррупционных организаций в постсоветских странах постепенно «сдает свои позиции». Однако следует подчеркнуть, что именно в рамках этой идеи долгие годы развивалось советское, а затем и российское и армянское уголовное законодательство. И если в Проекте нового Уголовного кодекса Республики Армения (далее - Проект) [10], компромисс в определенном смысле достигнут, то уголовно-правовое регулирование ответственности юридических лиц российский законодатель пока игнорирует, что в российской уголовно-правовой науке принимается неоднозначно.

Понимая значимость и важность введения института уголовной ответственности юридических лиц, Б.В. Волженкин предлагал разграничить ответственность юридических и физических лиц, тем самым устраняя основную причину дискуссионности вопроса в уголовно-правовой литературе. Уголовную ответственность физических лиц он рассматривает в рамках субъекта преступления, а юридических лиц - в рамках субъекта уголовной ответственности, которая, опираясь на другие причинно-следственные связи в совершении деяния, не требует установления вины как таковой [11, с. 109]. Подчеркивая роль юридического лица в механизме коррупционных преступлений и учитывая положительный опыт зарубежных государств по внедрению института уголовной ответственности юридических лиц, примерно такого же подхода придерживаются и такие российские исследователи, как А.С. Никифоров [12, с. 65], В.П. Кашепов [13, с. 92], С.П. Кубанцев [14, с. 108], Н.А. Голованова, М.А. Цирина [15, с. 243-300] и другие. В этой связи следует отметить попытку российского законодателя уголовную ответственность юридических лиц внедрить в национальное законодательство. Так, в 2015 г. в Государственную Думу РФ был внесен проект Федерального закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с введением института уголовной ответственности юридических лиц» [16]. Не поддерживая законопроект в представленной редакции, в своем официальном отзыве Правительство РФ отметило, что предлагаемые кардинальные изменения в Уголовном законе и национальной уголовно-правовой доктрине требуют более тщательного и всестороннего исследования и теоретического обоснования [17].

Поддерживая такую позицию, ряд авторов отмечает, что «вынужденное переосмысление» теории уголовного права приведет к необходимости переработки не только уголовного, но и уголовно-процессуального, а также уголовно-исполнительного законодательства, что излишне, поскольку существуют административно-правовые и гражданско-правовые механизмы противодействия коррупционным правонарушениям юридических лиц [18, с. 58-61]. Солидарна с таким подходом и Н.Ф. Кузнецова, которая подчеркивала: «...нет нужды подвергать сомнению значимость принципа вины». По ее мнению, все преимущества уголовно-правового воздействия на юридических лиц (соразмерные штрафные санкции, ликвидация юридического лица, приостановление деятельности, возмещение ущерба и т. п.) можно компенсировать посредством гражданско-правовых отношений [19, с. 78-86].

Безусловно, эффективное противодействие коррупции подразумевает применение комплекса мер не только уголовной, но и других сфер правового воздействия. Однако приравнивать средства уголовно-правовые к иным правовым средствам - подход ошибочный. Нередки случаи, когда в ходе уголовно-процессуального расследования и оперативно-розыскных мероприятий раскрываются другие преступления коррупционного характера, что было бы невозможно, скажем, в условиях гражданско-правового урегулирования вопроса.

Одновременно тенденции ведут к тому, что преимущества уголовно-правовой ответственности юридических лиц в основном компенсируются в рамках административно-правовых, а не гражданско-правовых отношений.

Административно-правовая ответственность юридических лиц, которая впоследствии стала уголовной, была предусмотрена в таких странах, как Германия, Италия, Азербайджан, Латвия, Украина и т. п. [20, с. 467]. Следует отметить также, что в РФ Федеральным законом от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ в административное законодательство были внедрены понятия «иностранное должностное лицо», а также «должностное лицо международной организации». А в ст. 19.28 КоАП РФ за подкуп иностранных должностных лиц предусматривается ответственность юридических лиц, как за фактическое предоставление, так и обещание и предложение взятки, определены также соразмерные штрафные санкций [21]. Можно констатировать, что такие меры административной ответственности по своей природе являются близкими к мерам уголовно-правового воздействия для юридических лиц и в определенном смысле учитывают характер и степень опасности правонарушения.

Необходимость установления института уголовной ответственности юридических лиц в национальном уголовном законодательстве остро стоит перед армянским законодателем и задача отечественной уголовно-правовой науки - выработать действующие механизмы для эффективного внедрения этого института. Отмечалось, что Армения ратифицировала ряд международных конвенций, которые требуют разработать уголовно-правовые модели ответственности юридических лиц, которые указывают на необходимость применения эффективных, соразмерных и сдерживающих уголовно-правовых санкций. Более того, начиная с 2006 г., Армения, в основном, внедрила передовой опыт международного сообщества по противодействию коррупции, а международные антикоррупционные стандарты, призванные обеспечить единую уголовно-правовую политику в этой сфере, за исключением положений об уголовной ответственности юридических лиц в основном нашли свое отражение в армянском уголовном законодательстве. И, несмотря на это, без исключения во всех докладах ГРЕКО и ОЭСР, касающихся Армении, необходимость установления уголовной ответственности юридических лиц подчеркивалась неоднократно [4, 5]. Последний из них - доклад четвертого раунда: обобщения результатов мониторинга антикоррупционной сети стран для Восточной Европы и Центральной Азии (04.07.2018 г., Париж), где отмечается, что успешно выполнив большую часть поручений, Армения значительно улучшила свои показатели, однако непредусмотрение уголовной ответственности юридических лиц остается существенной проблемой для эффективного противодействия коррупции [5]. На международной арене такие оценки, конечно, существенно влияют на авторитет государства. Не без основания в своем официальном отзыве на предусмотрение института уголовной ответственности юридических лиц в Проекте Правительство Республики Армения указало, что требование предусмотреть уголовную ответственность юридических лиц исходит из европейских структур, по мнению которых, не предусматривая уголовной ответственности юридических лиц, Армения нарушает международные обязательства, взятые в сфере противодействия коррупции [10].

В этой связи А.А. Габузян подчеркивает: «...установление уголовной ответственности юридических лиц в армянском уголовном законодательстве является принуждением времени и, по крайней мере, в настоящее время неизбежно» [22, с. 203].

Вместе с тем в юридической литературе отмечается, что на практике немало случаев, когда предлагающие взятку или выступающие посредниками лица поддерживают в первую очередь интересы юридических лиц, опираясь при этом на имущественную базу именно юридического лица [23, с. 143]. Отсюда можно сделать вывод, что при совершении преступления соответствующими лицами в основном учитывались именно интересы юридического лица, в противном случае (отсутствие юридического лица с его целями, интересами и пр.) такого преступления не было бы совершено. Более того, как справедливо отмечают международные эксперты ООН, коррупционные преступления зачастую совершаются под прикрытием корпораций или благотворительных фондов, а решения, служащие причиной коррупции, нередко бывают сопряжены с множеством других решений, принимаемых на различных уровнях. При таких условиях привлечение к уголовной ответственности физического лица, которое не участвовало в принятии корпоративного решения, нельзя рассматривать как справедливое [24]. Получается, отсутствие соответствующих положений, регламентирующих уголовную ответственность юридических лиц в национальном уголовном законодательстве, препятствует эффективному противодействию коррупции.

Примечательно, но в правовой системе некоторых стран СНГ уже активированы известные мировой практике такие модели уголовной ответственности юридических лиц как идентификационная. Уголовно-процессуальные механизмы ответственности юридических лиц активизируются в результате совершения деяния в интересах организации только такими лицами, которые принадлежат к высшему руководству или обладают представительскими (контролирующими) полномочиями юридического лица (внедрил Кыргызстан). И расширенная идентификационная. Включает также деяния, совершен-

ные иными сотрудниками вследствие отсутствия надлежащего надзора со стороны руководящих (контролирующих) лиц юридического лица (внедрили Молдова, Грузия, Азербайджан) [25].

Начиная с 2014 г., по УК Республики Молдова юридические лица (за исключением органов публичной власти) являются субъектами преступления и привлекаются к уголовной ответственности (ч. 3-5 ст. 21 УК РМ). Примечательно, но в ст. 6 УК РМ принцип вины заменен принципом личного характера уголовной ответственности, в котором указывается, что лицо подлежит уголовной ответственности лишь за виновно совершенное деяние, а формы вины «привязаны» к сознанию и воле (ст. 17-19 УК РМ) [26].Такой подход законодателя Республики Молдова обоснованно критикуется в уголовно-правовой науке, поскольку подмена понятий и категорий не решает проблемы эффективного внедрения института уголовной ответственности юридических лиц в национальное законодательство [23]. Аналогичным образом в Грузии также уголовно-процессуальные механизмы привлечения к уголовной ответственности юридического лица применяются в общем порядке. Согласно ст. ст. 107¹ и 107² УК Республики Грузия юридические лица подлежат наказанию в виде штрафа, лишения права заниматься определенной деятельностью, а также лишения имущества и ликвидации [27].

В отличие от молдавской и грузинской моделей, в УК Республики Азербайджан (ст. 99-4.4) [28] и УК Республики Кыргызстан (ч. 3 ст. 123) [29] закреплен один из важнейших международных стандартов уголовной ответственности юридических лиц - принцип автономной ответственности. Согласно ему прекращение уголовного преследования в отношении физического лица (конкретного исполнителя преступления в интересах юридического лица) не исключает применения уголовно-правовых мер в отношении данной организации. Более того, по уголовному законодательству Киргизской республики юридическое лицо не является субъектом преступления, а также уголовной ответственности и наказания. Однако в его отношении судом могут применяться такие принудительные меры уголовно-правового воздействия, как штраф, ограничение прав и ликвидация (конфискация имущества применяется как дополнительная мера уголовноправового воздействия), если деяние совершено от имени или посредством организации, а также физическим лицом в интересах данной организации (ч. 3. ст. 26, ст. 124) [10].

Принцип автономной ответственности, а также разграничения уголовной ответственности физических лиц и организации (с учетом положения принципа вины) соблюдается и в Проекте [10]. Хотя субъектом уголовной ответственности в ст. 20 Проекта установлены как физическое, так и юридическое лица. Однако перечень юридических лиц, подлежащих уголовной ответственности (ст. 126), преступления, за которые юридическое лицо подлежит уголовной ответственности (ст. 127), основа уголовной ответственности юридического лица (ст. 128), исключение ответственности (ст. 129) и освобождение от уголовной ответственности юридических лиц (ст. 130), система мер уголовноправового воздействия на юридическое лицо (ст. 131), виды уголовно-правового воздействия на юридических лиц (ст.132-136), обстоятельства, учитываемые при назначении средств уголовно-правового воздействия на юридическое лицо (ст. 137), ограничения и запреты, связанные с привлечением юридического лица к уголовной ответственности (ст. 138), а также судимость юридического лица предусмотрены в рамках отдельного раздела (раздел 7, главы 20-21), что не исключает эффективное действие норм материального уголовного права и положений принципа вины [10].

Рассматривая армянскую модель уголовной ответственности юридических лиц, А.А. Габузян отмечает, что при перечислении преступлений в ст. 127 Проекта, за которые юридическое лицо подлежит уголовной ответственности, в первую очередь за основу приняты взятые Арменией международные обязательства и те соглашения, которые содержат предложение об уголовной ответственности юридических лиц за определенные виды преступлений, а также преступления, которые могут быть совершены в интересах юридического лица [22].

Как условия уголовной ответственности юридического лица в ч. 1 ст. 128 Гл. 20 Проекта указываются:

п. 1: преступление совершено деянием физического лица, которое на основании закона, иного правового акта, договора, устава, специального полномочия или решения, вынесенного юридическим лицом, уполномочено представлять юридическое лицо или действовать от его имени и совершило деяние с осуществлением этого полномочия, если преступление совершено с ведома (попустительства или подстрекательства) руководящего органа или руководителя юридического лица в интересах юридического лица;

п. 2: преступление совершено служащим юридического лица в связи со своей служебной деятельностью, если совершение преступления стало возможным вследствие отсутствия механизмов по предупреждению преступленийсо стороны его сотрудников или их несовершенства;

п. 3: преступление совершено в интересах юридического лица физическим лицом, состоящим в органах управления или контроля указанной организации;

п. 4: преступление совершено в интересах юридического лица физическим лицом, которое в силу закона или иного правового акта, договора, на основании специального полномочия или решения, вынесенного юридическим лицом, или в силу прямого или косвенного участия в уставном капитале данной организации имеет право отдавать обязательные для указанной организации распоряжения или иным образом влиять на деятельность организации или ее решения;

п. 5: преступление совершено другим лицом с ведома или подстрекательства лица, предусмотренного п. 1, 2, 3 или 4 ч. 1 настоящей статьи, в интересах указанной организации [10].

Очевидно, что подход армянского законодателя заключается в том, что преступление совершает физическое лицо. Юридическое лицо является субъектом уголовной ответственности и несет ответственность за преступление, совершенное физическим лицом. Вместе с тем разработчики Проекта внедрили такую модель уголовной ответственности юридических лиц, когда юридическое лицо подлежит уголовной ответственности в случае совершения преступления лицами, входящими в органы управления (принадлежат к высшему руководству) или обладающими контролирующими полномочиями юридического лица (идентификационная модель).

В ч. 2 ст. 128 Проекта раскрывается содержание понятия «интересы юридического лица». Обращает на себя внимание факт, что в Проекте интересы юридического лица могут иметь как материальный, так и нематериальный характер, что напрямую вытекает из положений международных антикоррупционных конвенций, ратифицированных Республикой Армения (например, Конвенция об уголовной ответственности за коррупцию от 27.01.1999 г.; Конвенция ООН против коррупции от 31.10.2003 г.; Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности) [1, 2, 3].

Как уже отмечалось, в положениях Проекта, предусматривающих уголовную ответственность юридических лиц, закреплен принцип автономной ответственности. Этот важнейший международный стандарт дает возможность привлечения к уголовной ответственности юридическое лицо независимо от того, привлекалось физическое лицо к уголовной ответственности за то же преступление или нет. Дело в том, что на практике иногда объективно не бывает возможности выявить или идентифицировать совершившее преступление физическое лицо (имеются в виду случаи, когда факт преступления существует, однако по причине сложной структуры юридического лица или нечеткого определения полномочий его сотрудников или других обстоятельств невозможно установить конкретного виновника), и этот принцип не исключает возможности уголовной ответственности юридического лица за совершенное преступление.

Система наказаний, применяющаяся в отношении юридических лиц, предусматривается в ст. 131 гл. 21 Проекта. Так, в отношении юридического лица могут быть назначены следующие наказания:

- штраф;

- временный запрет заниматься определёнными видами деятельности;

- запрет на участие в государственных закупках;

- принудительная ликвидация;

- запрет на осуществление деятельности на территории Республики Армения.

Вместе с тем в ч. 2 ст. 131 Проекта отмечается, что уголовно-правовые меры воздействия на юридических лиц не устанавливаются в санкциях статей Особенной части и назначаются с учетом видов и размеров наказаний, предусмотренных соответствующей главой [10]. В отношении юридического лица не может быть применена принудительная ликвидация за преступления небольшой или средней тяжести (ч. 3 ст. 131 Проекта) [10].

1. Примечательно, что широко применяющиеся в зарубежном уголовном законодательстве такие меры уголовно-правового воздействия на юридических лиц, как конфискация имущества, полученного незаконным путем, компенсация ущерба, приостановление деятельности, публичное обнародование приговора, которые уже апробированы во многих странах и оправдали себя (с точки зрения достижения целей наказания и предупреждения новых преступлений), в Проекте не предусматриваются, что, на наш взгляд, является серьезной ошибкой его разработчиков. Отметим также, что в ч. 2 ст. 126 Проекта установлено: «Уголовной ответственности не подлежат государство, общины, государственные учреждения» [10].

Обобщая сказанное, отметим, что институт уголовной ответственности юридических лиц, являющийся новшеством в нашей правовой системе, воспринимается неоднозначно, как и любое другое нововведение, имеет свои преимущества и недостатки, связан с определенными сложностями и только в ходе практического применения можно выявить его эффективность или неэффективность, преимущества и недостатки. Но факт того, что в действующих экономических условиях в период мировой глобализации его нужно установить, не вызывает сомнений.

Литература

2. URL: www.consultant.ru.

3. URL: www.consultant.ru.

4. URL: www.consultant.ru.

5. URL: https://rm.coe.int/fourth-evaluation- round-corruption-prevention-in-respect-of-mem- bers-of/1680993e83.

6. URL: http://www.oecd.org/corruption/acn/ OECD-ACN-Armenia-4th-Round-Monitoring- Report-July-2018-ENG.pdf.

7. URL: www.consultant.ru.

8. Смирнов Г.К. Перспективы и условия введения в России института уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право. 2011. № 2.

9. Лафитский В.И., Семыкина О.И. Уголовная ответственность юридических лиц в отечественном законодательстве: к истории вопроса «proetcontra» // Журнал российского права. 2014. № 2.

10. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества. СПб., 2004.

11. URL: https://www.e-draft.am/.

12. Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности (экономические преступления). СПб., 2002.

13. Никифоров А.С. Современные тенденции развития уголовного законодательства и уголовно-правовой теории // Государство и право. 1994. № 6.

14. Кашепов В.П. Уголовная ответственность юридических лиц за коррупционные преступления // Журнал российского права. 2015. № 3.

Кубанцев С.П. Уголовная ответственность юридических лиц в России: положительные аспекты // Международный научный институт «Educatio». 2015. № 3.

1. Голованова Н.А., Лафитский В.И., Ци- рина М.А. Уголовная ответственность юридических лиц в международном и национальном праве. Сравнительно-правовое исследование. М., 2013.

2. URL: www.consultant.ru.

3. URL: www.consultant.ru.

4. Щедрин Н., Востоков А. Уголовная ответственность юридических лиц или иные меры уголовно-правового характера в отношении организаций // Уголовное право. 2009. № 1.

5. Кузнецова Н.Ф. Цели и механизмы реформы Уголовного кодекса // Государство и право. 1992. № 6.

6. Галян С. Основные модели уголовной ответственности юридических лиц в зарубежных странах. Сборник материалов сессии для аспирантов и соискателей юридического факультета ЕГУ. Ереван, 2015.

7. ФЗ от 04.05.2011 г. № 97-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2011. № 19. ст. 2714.

8. Габузян А.А. Сборник материалов конференции профессора-преподавательского состава юридического факультета ЕГУ. Ереван, 2018.

9. Вайсиддин Н. Уголовная ответственность за взяточничество в Республике Таджикистан. М., 2019.

10. URL: https://www.unodc.org/documents/ treaties/UNCAC/Publications/LegislativeGuide/ UNCAC_Legislative_Guide_R.pdf.

11. URL: https://www.oecd.org/corruption/acn- liability-of-legal-persons-2015.pdf.

12. URL: http://lex.justice.md/ru/331268/.

13. URL: https://matsne.gov.ge/ru/document/ view/16426

14. URL: http://continent-online.com/Document/ ?doc_id=30420353.

15. URL: http://cbd.minjust.gov.kg/act/view/ru- ru/111527?cl=ru-ru.

Bibliography

1. URL: www.consultant.ru.

2. URL: www.consultant.ru.

3. URL: www.consultant.ru.

4. URL: https://rm.coe.int/fourth-evaluation- round-corruption-prevention-in-respect-of-mem- bers-of/1680993e83.

5. URL: http://www.oecd.org/corruption/acn/ OECD-ACN-Armenia-4th-Round-Monitoring- Report-July-2018-ENG.pdf.

6. URL: www.consultant.ru.

7. Smirnov G.K. Prospects and conditions for introducing the Institute of criminal liability of legal entities in Russia // Criminal law. 2011. № 2.

8. Lafitskiy V.I., Semykina O.I. Criminal liability of legal entities in the domestic legislation: to the history of the issue «pro et contra» // Journal of Russian law. 2014. № 2.

9. Protecting peace and combating crimes against humanity. SPb., 2004.

10. URL: https://www.e-draft.am/.

11. Volzhenkin B.V. Crimes in the sphere of economic activity (economic crimes). SPb., 2002.

12. Nikiforov A.S. Modern trends in the development of criminal legislation and criminal law theory // State and law. 1994. № 6.

13. Kashepov V.P. Criminal liability of legal entities for corruption crimes // Journal of Russian law. 2015. № 3.

14. Kubantsev S.P. Criminal liability of legal entities in Russia: positive aspects // International scientific Institute «Educatio». 2015. № 3.

15. Golovanova N.A., Lafitskiy V.I., Tsirina M.A. Criminal liability of legal entities in international and national law. Comparative legal research. M., 2013.

16. URL: www.consultant.ru.

17. URL: www.consultant.ru.

18. Shchedrin N., Vostokov A. Criminal liability of legal entities or other measures of a criminal legal nature in relation to organizations // Criminal law. 2009. № 1.

19. Kuznetsova N.F. Goals and mechanisms of reform of the Criminal code // State and law. 1992. № 6.

20. Galyan S. The main models of criminal liability of legal entities in foreign countries. Collection of session materials of the postgraduates and applicants of the faculty of law of YSU. Yerevan. 2015.

21. FL № 97-FL of04.05.2011 // Collection of legislation of the Russian Federation. 2011. № 19. Art. 2714.

22. Gabuzyan A.A Collection of materials of the conference of the faculty of law of YSU. Yerevan, 2018.

23. Vaisiddin N. Criminal liability for bribery in the Republic of Tajikistan. M., 2019.

24. URL: https://www.unodc.org/documents/ treaties/UNCAC/Publications/LegislativeGuide/ UNCAC_Legislative_Guide_R.pdf.

25. URL: https://www.oecd.org/corruption/acn- liability-of-legal-persons-2015.pdf.

26. URL: http://lex.justice.md/ru/331268/.

27. URL: https://matsne.gov.ge/ru/document/ view/16426.

28. URL: http://continent-online.com/Document/ ?doc_id=30420353.

29. URL: http://cbd.minjust.gov.kg/act/view/ru- ru/111527?cl=ru-ru.

Размещено на Allbest.ru