Следственное обвинение как фактор экономического развития России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Следственное обвинение как фактор экономического развития России

Лапатников Максим Владимирович

доцент кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России кандидат юридических наук, доцент.

В статье анализируется действующий институт публичного обвинения в отечественном уголовном судопроизводстве как фактор экономического развития. Утверждается, что данный институт в числе других факторов препятствует свободе предпринимательства и в целом не соответствует капиталистической модели хозяйствования.

Ключевые слова: следственное обвинение, состязательность, капитализм, судопроизводство, экономическое развитие.

Investigative prosecution as a factor of the Russia's economic development

LapatnikovMaksimVladimirovich

Associate Professor, the Department of Criminal Procedure, the Nizhni Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, PhD in Law, Associate Professor.

The article analyzes the actual institution of public prosecution in domestic criminal proceedings as a factor of economic development. It is stated that this institution, among other factors, hinders the freedom of entrepreneurship and as a whole does not correspond to the capitalist model of management.

Key words: investigative prosecution, contentiousness, capitalism, legal proceedings, economic development.

Как известно, принятие в 2001 году нового Уголовно-процессуального кодекса России связывалось с отходом от следственной модели уголовного процесса и переходом к модели состязательной. Однако следует констатировать, что как такового перехода на стандарты правового государства не произошло. Как подытоживает А.С. Александров: «15-летний юбилей УПК РФ - это повод подвести итоги развитию нашего уголовно-процессуального права за весь постсоветский период. Главный из них состоит в том, что нам не удалось создать такой уголовный процесс, который должен быть в правовом государстве. Существующая уголовно-процессуальная модель - это полусоветская, переходная, смешанная модель. Перехода к новому состязательному типу уголовного судопроизводства не произошло. Более того, можно констатировать снижение эффективности нашего уголовного процесса из-за непоследовательной правовой политики, проводившейся в годы после принятия Кодекса» [1].

Законодатель, провозгласив принцип состязательности и серьезно изменив стадию судебного разбирательства, не пошел до конца. Предварительное расследование, как и раньше, носит преимущественно следственный характер, так как именно решение обвинительной власти в большинстве случаев предопределяет исход судебного разбирательства. Защита в принципе не наделена надлежащими полномочиями по собиранию информации и в этом смысле почти полностью зависит от следователя, который формально должен расследовать уголовное дело полно и всесторонне, собирая и обвинительные и оправдательные доказательств (ст. 73 УПК РФ), но на деле обслуживает ведомственную статистику, носящую преимущественно обвинительный характер. Защита, как до суда, так и в суде - не более чем ходатай (проситель) перед органами предварительного расследования и суда. Такое институциональное неравенство, учитывая центральную роль досудебного производства, само по себе обуславливает пресловутый обвинительный уклон. Органы предварительного расследования, в большинстве случаев, выступают субъектом формирования объективной истины, так как именно они обладают монополией на производство процедурного (доказательственного) знания.

Такая наша оценка не означает «фетишизацию» и абсолютизацию состязательности как формы уголовного процесса, и уж тем более это не означает огульное отрицание значимости и необходимости розыскного начала. Мы признаем, что досудебному производству как деятельности, где происходит раскрытие и расследование преступления, органично присуще розыскное начало, без которого достижение указанных целей было невозможно. До тех пор, пока государство является монополистом на легальное насилие и берет на себя обязательство в идеале принять все возможные меры по отысканию и привлечению виновных к уголовной ответственности, потребность в розыске будет неистощима.

Даже в тех странах (англо-саксонской права), где, как утверждают, реализована так называемая «чистая состязательность, то есть там, где состязательные начала пронизывают и досудебное производство, никуда не делась односторонняя деятельность уполномоченных государственных органов по установлению обстоятельств предполагаемого преступления в условиях отсутствия полноценного состязания как в суде. Поэтому, признавая потребность в розыскном начале на досудебном производстве, мы все же отталкиваемся от того, что уже с момента постановки вопроса о причастности лица к преступному деянию (подозрения) «в свои права» должно вступать начало состязательное, позволяющее обвиняемому активно защищаться, в том числе путем предоставления по максимально возможного собирания доказательственной информации и расширения участия независимого арбитра, каким в идеале и должен выступать суд.

Однако и в судебном производстве, где, как предполагается должна царить состязательность, компенсирующая следственность досудебного производства, данная проблематика не снимается. Защитник и на этом этапе по-прежнему только наблюдатель, зависящий от усмотрения судьи, а сам суд, зачастую, как и в советское время, смыкается с обвинением, что приводит к игнорированию доводов защиты. Во многих случаях следственные материалы достаточно некритично оцениваются в суде, в то время как информация защиты нередко отклоняется по формальным предлогам, что, конечно, не отвечает критериям справедливого правосудия, которые сформулированы Европейским судом по правам человека. «.. .В подлинно состязательном судебном процессе, прежде всего, должны быть равны средства стороны обвинения и защиты, необходимые и достаточные для отстаивания своих позиций и притязаний. Состязательность становится иллюзорной, если реально не обеспечена возможность стороны отыскивать и (на равной основе) представлять, исследовать свои доказательства» [2].

Мы видим в качестве одной из основных причин системного кризиса уголовной юстиции - сохранение следственной модели. Последняя по УПК 2001 года оказалась не только потеснена состязательностью, но и за последнее десятилетие еще более упрочила свои позиции. Несмотря на это, мы исходим из того, что ставить вопрос об отказе курса на переход к состязательной форме уголовного процесса неуместно. Отдавая себе отчет в том, что вопрос критики либо апологетики той или иной модели носит в определенной степени идеологический характер, мы попробуем показать, что наше критическое отношение к следственной технологии доказывания основывается не только на идеологических соображениях.

Мы полагаем, что следственная, в нашем случае, по сути неососоветская модель, практически себя исчерпала, в том числе и на экономическом уровне. Следственная модель есть детище тоталитарного строя, и будучи отпрыском того исторического периода, не соответствует капиталистическому строю и буржуазной демократии, в том числе и в ее российском прочтении. Как указывает Д.А. Медведев, «современное государственное управление сохраняет часть советских управленческих механизмов, какие-то черты, которые появились в 1990-е годы, последующие новации и надо прямо сказать, что ее коэффициент полезного действия остается низким» [3].

В советское время было принято критиковать состязательность как основополагающий принцип именно буржуазного процесса, а те немногие, кто отстаивали его наличие в советском праве, как М.С. Строгович, В.М. Савицкий и др., естественно резко отмежевывались от его буржуазной трактовки. В настоящее время, по-видимому, в силу неприятия имевшего место быть в советский период навязывания классового подхода, говорить о классовой природе права не принято. Но вспомним, что в 1991 году мы вернулись к капитализму как системе экономических отношений и к буржуазной (либеральной) демократии как политической системе. Напомним, что признание и уважение частной собственности, экономической свободы, развитие предпринимательства, о чем говорится в Конституции РФ, есть ценности капитализма и буржуазного строя, что совершенно естественно ставит вопрос о том, что уголовно-процессуальное право и прежде всего его ключевые институты соответствовали провозглашенной в основном законе государства экономическому базису и политической надстройке.

Буржуазной демократии должно соответствовать соответствующее право как надлежащее средство регулирования общественных отношений. И в этом смысле состязательная модель, несмотря на все ее недостатки, которые также хорошо известны, гораздо более соответствует ценностям указанного выше политического строя и капиталистической модели хозяйствования, и, следовательно, должна оставаться в качестве ориентира предстоящих реформ. Если мы говорим о свободе предпринимательства, об обеспечении делового климата и предпринимательских свобод как о идеологических ценностях нашего общества, а именно в таком ключе звучат выступления отечественных политиков и экономистов, то состязательная модель уголовного процесса здесь является более предпочтительной, чем остальные.

Указанный тезис не означает, что состязательная форма процесса есть панацея для развития рыночной экономики. Будучи солидарными с замечанием профессора Л.В. Головко об отсутствии обязательной корреляции между состязательностью уголовного процесса и рыночной экономики [4, с. 110], мы, тем не менее, отстаиваем суждение о состязательной модели, в том числе континентального типа [5, с. 184], как о факторе, гораздо в больше степени благоприятствоваю- щему экономическому подъему в такой экономической системе, как капитализм. Мы считаем, что в современных условиях жесткого соперничества на геополитическом, экономическом и иных уровнях состязательная модель есть важнейший фактор экономического развития. Состязательная конструкция уголовного процесса, как наиболее соответствующая капиталистическому типу хозяйствования, при ее надлежащей реализации способна дать нашей стране серьезные конкурентные преимущества. Сама идея состязательности подразумевает конкуренцию, соперничество, и тем самым во многом созвучна с идеей экономической конкуренции в сфере бизнеса.

Советский юридический словарь связывал состязательность с институтом права частной собственности на орудия и средства производства [6], то есть как раз с теми идеями, которые, по мнению руководителей страны, составляют вектор развития России. Согласно мнению Президента нашей страны, «...развитие государства возможно только при условии общественного уважения к частной собственности, к ценностям экономической свободы и предпринимательского труда и успеха» [7]. Таким образом, путь к улучшению делового климата лежит не только через экономические преобразования, но и через судебную реформу. Как констатируется в разработанном в 2018 году экспертами Центра стратегических разработок проекте судебной реформы, «в той мере, в которой судебная система создает предсказуемую и справедливую правовую среду, обеспечивает надежную защиту прав граждан и их объединений, в том числе права собственности, она способствует экономическому росту. Необходимость возобновления экономического роста в России и обеспечения долгосрочной стабильности ставит на повестку дня вопрос о совершенствовании судебной системы, повышении авторитета судебной власти» [8].

И здесь мы видим, что одним из самых серьезных камней преткновения, мешающих нашей стране вырваться вперед по сравнению с конкурентами, является действующий механизм уголовного преследования, центральную роль в котором занимает институт публичного обвинения. Современная система организации уголовного преследования во многом не только не соответствует выше обозначенной цели, но и препятствует ее достижению. Говоря об уголовной политике в контексте развития и защиты предпринимательства в нашей стране, Уполномоченный по защите прав предпринимателей при Президенте России Б.Ю. Титов утверждает: «Здесь, конечно, работает огромная машина, которая направлена против развития предпринимательства в стране. Хоть какие бы мы шаги ни делали вперед, к сожалению, сама система все возвращает назад» [9].

Переход отечественного уголовного судопроизводства на состязательные рельсы не может быть полноценным без переформатирования одного из его ключевых институтов - обвинения. В настоящее время механизм обвинения ничем не отличается от его советских предшественников, так как был практически полностью заимствован из УПК РСФСР 1960 года и является одним из элементов следственного механизма привлечения к уголовной ответственности. Основным предметом нашей критики является следственное обвинение, то есть предъявление обвинения следователем путем составления постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, а также дознавателем путем составления обвинительного акта и постановления. Этот вид обвинения противоречит основополагающим принципам буржуазного уголовного процесса, таким как уже не раз упомянутая состязательность и равноправие сторон, презумпции невиновности. Интересно, что и советское время утверждалось, что только утверждение прокурором обвинительного заключения является государственным обвинением как обвинение высокого уровня [10, с. 25], коренное отличие которого заключалось в том, что прокурор одновременно обращается в суд за его проверкой в судебном порядке. Однако и то и другое являлись разновидностями публичного обвинения, а учитывая трактовку суда как орудия борьбы с преступлениями, посягающими на Советское государство и советский правопорядок, такая разница носила технический характер.

В следственном механизме уголовная ответственность реализуется единой следственно-судебной властью, в которой суд выступал лишь последним проверочным звеном в механизме наказания преступника. Привлечение к уголовной ответственности фактически осуществлялось следователем, в тесном содружестве с которым действовал суд. Соответственно предъявление лицу обвинения в подавляющем большинстве случаев означает автоматическое признание его виновным. Хотя с тех пор прошло немало времени, ситуация значительно не изменилась. По-прежнему хозяева процесса до суда - сторона обвинения, а в судебном производстве - суд, по идее занимающий место арбитра, зачастую, не желает «слышать» защиту.

Изначальное неравенство, закладываемое законодателем на институциональном уровне, не предоставляет обвиняемому, в том числе и при незаконном уголовном преследовании, адекватных средств по противодействию обвинения. Более того, оно благоприятствует созданию условий для злоупотреблений, так как ввиду невозможности состязаться легальными методами, многие предприниматели переходят на методы вне закона. Анализируя сложившуюся ситуацию, глава комитета по оценке регулирующего воздействия издания «Деловой России» А. Головченко поясняет: «Почему это происходит? Первое - это не просто плохая работа судебной системы в России, а, можно сказать, ее отсутствие. Судьи, когда у них идет судебное разбирательство с предпринимателем, прямо в процессе консультируют государственные органы, что абсолютно запрещено по закону, так как у нас есть понятие “состязательности сторон”. Мы видим, когда судьи засуживают предпринимателей в интересах государства. К чему это приводит? К росту коррупции, потому что, когда предприниматель понимает, что в спорах с государством в суде он не может добиться результата, он платит взятку этому госслужащему, чтобы не пришлось с ним судиться» [11].

Сказанное выше не значит, что речь идет о противопоставлении добрых и законопослушных предпринимателях и недобровестных чиновников. Жизнь гораздо сложнее идеальных схем, и среди бизнесменов встречаются люди, живущие не по закону. Но следственная технология привлечения к уголовной ответственности предоставляет большие возможности для использования репрессивного механизма при незаконном вмешательстве в экономическую деятельность. Этот механизм не способен удовлетворить потребность, прежде всего малого и среднего бизнеса, в судебной защите и обеспечить определенность правил игры на уголовно-процессуальном поле. Для бизнеса здесь важна определенность, стабильность и прозрачность, что лучше всего обеспечивается закреплением и соблюдением тех правил, которые закреплены в законе, а не меняются в зависимости от усмотрения отдельных лиц. В противном случае возрастает риск неудачи бизнес-инциатив, что выступает препятствием, как для развития отечественного предпринимательства, так и для притока инвестиций в нашу страну.

И в этом смысле для бизнеса состязательная модель, при ее надлежащей реализации, позволяет минимизировать риски незаконного уголовно-правового вмешательства в экономическую деятельность. Исторически, в период буржуазных революций в Европе в 18-19 веках, состязательность как способ организации судопроизводства активно отстаивалась победившей буржуазией как прогрессивное нововведение по сравнению с розыскной формой, присущей монархическим режимам, отрицавшим уравнивание в судебном процессе монарха в лице его представителя (судьи-обвинителя) и обвиняемого и его защитника. Состязательность судопроизводства в ее буржуазном понимании изначально была частным случаем выражения идеи всеобщего равенства и отмены сословных ограничений при наличии свободной конкуренции в относительно равных условиях. Конечно, жизнь показала утопичность этой идеи, да и само по себе формальное (юридическое) равенство никогда не соответствует равенству реальному, что в свое время стало «лакмусовой бумажкой» советских критиков буржуазной состязательности.

В цитировавшемся выше Советском юридическом словаре буржуазная состязательность упрекалась в том, что «формально предоставляя процессуальные права обвиняемому, не обеспечивает их реально, вследствие чего обвиняемый трудящийся фактически оказывается беззащитным, имея против себя классово-враждебного прокурора и классово-враждебный суд» [6]. Хотя эта оценка носит крайне политизированный характер, нельзя ее назвать абсолютно безосновательными. Действительно, в капиталистическом строе для состязания с государством, для реального использования декларируемого равенства сторон (ч. 4 ст. 15 УПК РФ) необходимы временные, финансовые и иные ресурсы, что позволяет утверждать, что декларируемым правом «состязаться», в большинстве случаев, может воспользоваться лицо, обладающее необходимыми для этого, прежде всего, возможностями. Надо признать, что в этом смысле бизнес, как обладатель этих самых ресурсов, является одним из первых бенефициаров состязательной организации уголовного процесса. Бизнесмен,как правило, может себе позволить рассчитаться за услуги адвоката, заказать производство судебной экспертизы, оплатить расходы свидетелей, дающих показания в его пользу, нанять частного детектива, представителя и т.д. и поэтому он вполне способен, при условии предоставления ему этой возможности, состязаться с государством в рамках, предусмотренных законом.

С другой стороны, очевидно, что большинство граждан нашей страны такими ресурсами не обладают, в силу чего состязательность для них рискует так и остаться абстракцией. Следует честно признать, что уже давно известно противоречие состязательного процесса, и стремиться по возможности его нивелировать. Думается, что здесь государство и гражданское общество должны предпринять все меры для его минимизации, в том числе путем развития различных программ по предоставлению бесплатных юридических услуг населению, поощрение адвокатов работать не только за клиентское вознаграждение и др. Мы также возлагаем определенные надежды на происходящую на наших глазах информатизацию, когда благодаря дешевизне и доступности информационных технологий, обычный гражданин получает возможность фиксировать и предоставлять информацию в суд или досудебный орган, тем самым монополизируя возможности стороны обвинения по формированию удобной ему «объективной истины».

Но мы понимаем, что информатизация не снимает полностью проблему реального неравенства возможностей по отстаиванию своих позиций, что и позволяет некоторым специалистам отрицать саму концепцию формального «равенства», которое декларирует идея состязательности [6]. Остается надеяться, что этот недостаток будет устранен только при переходе на новый уровень организации процесса (постсостязательность). Очевидно, что состязательность в ее современной трактовке отнюдь не венец юридической эволюции судопроизводства.

Таким образом, мы считаем, что в нашей стране следственная модель уголовного процесса вообще и присущий ей правовой формат обвинения является негативным фактором экономического развития, требующим реформирования.

Литература

публичное обвинение уголовное судопроизводство

1. Александров А.С. Избранное из выступления на парламентских слушаниях в СФ ФС по случаю 15-летия УПК РФ. URL: http://www. iuaj.net/node/2143.

2. Постановление ЕСПЧ по делу «Стадухин против Российской Федерации» от 18 октября 2007 г. (жалоба № 6857/02); Постановление ЕСПЧ по делу «Эдвардс и Льюис против Соединенного Королевства» (жалобы № 39647/ 98 и № 40461/98). СПС «КонсультантПлюс».

3. Выступление Д.А. Медведева на XV Международном инвестиционном форуме «Сочи2016» от 30.09.2016. URL: http://government.ru/ news/24729.

4. Головко Л.В. Участие государства в уголовном судопроизводстве: от «равенства оружия» к реалистичным концепциям // Государство и право. 2020. № 6.

5. Курс уголовного процесса / под ред. Л.В. Головко. М., 2016.

6. Советский юридический словарь. URL: https://soviet_legal.academic.ru/1716/СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТЬ.

7. Одним высшим судом меньше. URL: https://www.kommersant.ru/doc/2218108.

8. Предложения по совершенствованию судебной системы в Российской федерации и изменения нормативных актов в целях их реализации. URL: https://www.csr.ru/uploads/2018/ 02/Doklad_sudebnaya_systema.pdf.

9. Борис Титов: «У Путина - реальная поддержка...». URL: https://www.svoboda.org/a/ 28989287.html.

10. Зеленецкий В.С. Возбуждение государственного обвинения в советском уголовном процессе. Харьков, 1979.

11. Россию «подвел» инвестклимат. URL: https://www.kommersant.ru/doc/4119262. 12. Диденко. Н.С. Процессуальные особенности возбуждения уголовных дел по делам частного обвинения // Уголовно-правовая, уголовно-процессуальная политика и современные проблемы борьбы с преступностью. Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции. Ростов-на-Дону, 21-22 мая 2015 года.

Bibliography

1. Alexandrov A.S. Selected from the speech at the parliamentary hearings in the SF FS on the occasion of the 15th anniversary of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation. URL: http://www.iuaj.net/node/2143.

2. Judgment of the ECHR in the case «Stadukhin vs. the Russian Federation» of 18 October 2007. (complaint № 6857/02); ECtHR judgment in the case of Edwards and Lewis vs. United Kingdom (complaints № 39647/98 and «40461/98). LRS «ConsultantPlus».

3. Dmitry Medvedev's speech at the XV International Investment Forum «Sochi-2016» from 30.09.2016. URL: http://government.ru/news/ 24729.

4. Golovko L.V. State participation in criminal proceedings: from «equality of arms» to realistic concepts // State and law. 2020. № 6.

5. Course of criminal procedure / edited by L.V. Golovko. Moscow, 2016.

6. Soviet Legal Dictionary. URL: https:// soviet_legal.academic.ru/1716/СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТЬ.

7. One less supreme court. URL: https://www. kommersant.ru/doc/2218108

8. Proposals for the improvement of the judicial system in the Russian Federation and changes in regulations for their implementation. URL: https://www.csr.ru/uploads/2018/02/Doklad_ sudebnaya_systema.pdf.

9. Boris Titov: «Putin has real support...». URL: https://www.svoboda.org/a/28989287.html.

10. Zelenetsky V.S. Initiation of state prosecution in the Soviet criminal process. Kharkiv, 1979.

11. Russia was «let down» by the investment climate. URL: https://www.kommersant.ru/doc/ 4119262.

12. Didenko N.S. Procedural features of the initiation of criminal cases on cases of private prosecution // Criminal-legal, criminal-procedural policy and modern problems of combating crime.

Размещено на Allbest.ru