Предел как юридическое средство: теоретико-инструментальный аспект

Размещено на http://www.allbest.ru/

Черкесский городской суд Карачаево-Черкесской Республики

Предел как юридическое средство: теоретико-инструментальный аспект

Т.Б. Темрезов

Аннотация

предел правовой юридический

В статье с позиции инструментального подхода анализируется такой феномен, как предел. Используя устоявшиеся доктринальные позиции, нормативный правовой материал, автор выдвигает гипотезу, что предел играет исключительно важную роль в процессе правовой регламентации общественных отношений. Предел выступает в качестве юридического средства, направленного на разрешение стоящих перед ним целей. Используя многообразие средств и способов познания, автор обосновывает характерные качества предела как юридического средства, одним из которых выступает его имплементация в норму права, олицетворение им основного, первичного средства-инструмента, выполняющего стимулирующую и ограничительную функции, занимающего уникальное место в механизме правового регулирования. В качестве вывода аргументируется тезис, что пределы относятся к основным юридическим средствам, в доминанте своей действуют совместно с иными правовыми феноменами.

Ключевые слова: предел, юридическое средство, норма права, механизм правового регулирования, ограничение, дозволение.

Limit as a legal means: theoretical and instrumental aspect

T.B. Temrezov

Circassian city court of the Karachay-Cherkess Republic

Annotation

The article analyses such a phenomenon as a limit from the point of view of the instrumental approach. Using established doctrinal positions, normative legal material, the author hypothesizes that the limit plays a crucial role in the process of legal regulation of public relations. The limit is a legal instrument aimed at resolving its objectives. Using a variety of means and methods of knowledge, the author justifies the characteristic qualities of the limit as a legal means, one of which is its implementation into the norm of law, its embodiment of the main, primary tool-instrument, which performs a stimulating and restrictive function, occupies a unique place in the legal regulatory mechanism. As a conclusion, it is argued that the limits relate, referring to the basic legal means, in the dominant of their own act together with other legal phenomena.

Key words: limit, legal remedy, rule of law, legal regulation mechanism, restriction, permission.

Предел представляет собой сложный и интересный феномен, более чем востребованный в правовом регулировании общественных отношений. Предел нельзя отождествлять с ограничением, исходя из того обстоятельства, что предел есть и у ограничения, причем у любой его разновидности. Ограничивать что-либо (например, права, свободы, законные интересы) можно только до определенного предела. Последний должен быть в обязательном порядке зафиксирован в норме права, находящей свое выражение в юридически значимой форме, прежде всего в форме нормативного правового акта.

Неординарность категории «предел» подтверждает и то, что последний есть не только у ограничений, но и у дозволений, в т.ч. и наиболее гиперболизированной их разновидности - правовых преимуществ [13].

Анализ существующих в доктрине дефиниций предела позволяет согласиться с тем, что «предел в праве - это закрепленное в издаваемых и санкционируемых государством юридических нормах установление дозволительно-ограничительных границ и (или) объема правовой регламентации общественных отношений посредством установления максимальных и минимальных вариантов деятельности» [16, с. 33].

При этом имплементация предела в норму не является самоцелью. Предел относится к той совокупности правовых явлений, которые характеризуются как юридические средства. Именно в этом качестве проявляются характерные признаки, присущие пределу как самостоятельному правовому феномену, а равно и качества, позволяющие отнести его к инструментальной сфере правового регулирования. «Юридические (правовые) средства - это совокупность правовых установлений (инструментов) и форм правореализационной практики, с помощью которых удовлетворяются интересы субъектов права и обеспечивается достижение социально полезных целей» [8, с. 106].

Как думается, предел в праве более чем органично корреспондирует данной характеристике, несомненно, представляя собой институциональное образование инструментального плана. При этом надо понимать, что предел как категория гораздо фундаментальнее большинства иных правовых феноменов, причем не только таких однолинейных, как, например, приостановление, но и ограничений, исключений, преимуществ, равно как и всех иных.

Такой вывод основывается на анализе сущности предела, который присутствует в каждом правовом явлении. Соответственно, инструментальную роль предел выполняет и как составная часть того или иного феномена, и как самостоятельный правовой инструмент. Здесь можно констатировать органическое единство двух названных обозначений пределов.

Так, в частности, А.Г. Репьев, рассматривая механизм установления преимуществ, называет предел в качестве автономного компонента данного механизма. Ученый относит пределы к средствам сдерживания и вполне обоснованно считает, что их нельзя отождествлять с ограничениями. Последние не идентичны пределам ни по содержанию, ни по регулятивному потенциалу [14, с. 15, 29-30]. Подобный тезис лишь подтверждает озвученную ранее позицию о том, что предел и ограничения, хотя и тесно взаимосвязанные, но не одинаковые феномены. В контексте инструментального подхода пределы выполняют иную роль, чем ограничения. Последние в отношении преимуществ не допускают выгод вопреки основаниям их установления. В свою очередь, в проекции к правовым преимуществам именно пределы привносят в механизм их установления свойства лимитированности, достаточности, объективности, разумности.

Таким образом, предел в праве, бесспорно, относится к инструментальной составляющей, играя сложную и многогранную роль правового инструментария. При этом магистральное амплуа принадлежит пределу не как структурному инструментальному компоненту другого правового феномена и даже не как элементу механизма реализации (установления) чего-либо, а именно как независимое юридическое средство, предназначенное для разрешения хотя и специфических, но социально значимых целей.

Обозначение предела как юридического средства неизбежно затрагивает вопрос об особенностях имплементации и нахождения его в механизме правового регулирования (далее - МПР).

МПР сам по себе представляет совокупность юридических средств, оказывающих правовое воздействие на общественные отношения [1, с. 30]. МПР имеет достаточно сложную структуру, содержание которой составляет предмет научных дискуссий. Относительно бесспорным является включение в структуру МПР юридической нормы, ибо именно издание нормы права служит начальной стадией регламентации общественных отношений [4, с. 97]. К.В. Шундиков пишет о первом элементе МПР как о «юридических средствах нормативного характера», разъясняя затем, что он подразумевает под ним именно юридическую норму [20, с. 56].

Обобщая представленные позиции ученых, мы, в свою очередь, полагаем, что наличие предела в норме права не только детерминирует нахождение их в МПР, но и позволяет обозначить их в качестве именно средств-инструментов.

Традиционно юридические средства подразделяются на средства-инструменты и средства правореализации [7].

Средства-инструменты как раз и фиксируются в правовых нормах, выражающихся в различных формах и находящихся, как правило, в императивной парадигме [8]. Здесь хотелось бы еще раз акцентировать внимание на нашей позиции, что именно такими средствами и выступают пределы. Они объективируются в нормы права, находят свое внешнее выражение в официально признанных формах и властно определяют пределы (конечную грань) правового регулирования.

Правореализация также входит в состав МПР. По мнению В.А. Сапуна, механизм реализации права является подсистемой механизма правового регулирования, представляя собой совокупность как регулятивных, так и охранительных средств [15, с. 11].

Пределы активно используются в правореализационном и прежде всего правоприменительном процессе. Любой акт реализации права ограничен каким-либо официально установленным пределом. Например, и об этом будет подробно сказано ниже, приговор либо постановление суда, устанавливающие уголовное или административное соответственно наказание обязательно содержат минимальный и максимальный пределы. В данном контексте можно согласиться с тем, что именно «... правоприменитель находит для урегулирования конкретного общественного отношения соответствующие средства, воплощающиеся в индивидуальном решении» [5, с. 62].

В данном контексте стоит признать, что предел - это неотъемлемый компонент индивидуального правового регулирования (далее - ИПР). Последнее также имеет свои пределы, о чем более чем убедительно пишет И.А. Минникес. Пределы ИПР, по мнению ученого, - «это границы правового вмешательства в общественные отношения при помощи индивидуальных правовых средств» [10, с. 9].

При соотношении пределов как средств- инструментов и средств-правореализации надо понимать, что они не противоречат друг другу, а находятся в органическом единстве. Вместе с тем представляется важным расставить приоритеты при сопоставлении названных разновидностей пределов. Здесь можно воспользоваться апорией С.Ю. Суменкова, который аналогичным образом подходит к анализу исключений из правил. «Очевидно, - справедливо утверждает ученый, - что доминирующее значение имеют средства-инструменты, поскольку обладают нормативным характером» [17, с. 289].

Если говорить о приоритете предела в правовой норме, то необходимо отметить, что пределы относятся к так называемым основным юридическим средствам. «Основные правовые средства напрямую используются субъектами права для достижения своих интересов, вспомогательные обслуживают основные, содействуя их реализации» [9, с. 90-91].

Безусловно, не вызывает сомнения, что предел является основным средством, разрешающим стоящие перед ним цели.

При этом особенностью предела выступает то, что и сам предел, и проанализированные выше его разновидности (например, лимиты, цензы) действуют в связке с иной правовой категорией, сопутствуя в т.ч. регламентирующему воздействию последнего.

Однако то, что предел всегда действует вместе с каким-либо институциональным образованием, не может служить поводом для обозначения предела в качестве вспомогательного правового инструментария. Наоборот, именно предел выступает в качестве магистрального феномена в той либо иной бинарной паре. Так, например, категория «усмотрение» не может существовать без установленного предела.

Данная апория может быть доказана тем, что «пределы правового усмотрения представляют собой правовые, морально-правовые и внеправовые (экономические, политические, социальные и др.) границы, в рамках которых допустима дискреция, а выбранное и реализуемое судом решение будет являться правомерным» [11, с. 62-63].

То есть именно предел (а точнее его наличие) детерминирует саму возможность существования усмотрения, а условия последнего предопределяются границами (рамками), олицетворяющими данный предел.

Более того, по мнению А.А. Никитина, сам механизм оценки усмотрения в праве целесообразно производить с позиции соблюдения предела, т.к. «... оценка правового усмотрения с точки зрения правомерности его внешнего выражения возможна только при совместном использовании количественных и качественных пределов усмотрения» [11, с. 56-57].

Конечно, вопрос об усмотрении в праве является спорным, дискуссионным и неоднозначным, требующим своего самостоятельного разрешения, о чем и свидетельствует монографическая работа А.А. Никитина. Однако именно в призме проблематики усмотрения более чем ярко заметна магистральная роль предела как основного юридического средства.

К.В. Шундиков, характеризуя юридические средства, в качестве одного из поводов их деления называет информационно-психологическую направленность, в соответствии с которой юридические средства классифицируются на стимулирующие и ограничительные [19, с. 17].

Подобного рода стратификация более чем уместна для пределов, играющих роль правового инструментария. В данном контексте предел выступает в качестве средства ограничительного характера.

Так, например, предел по возрасту ограничивает возможность службы в органах принудительного исполнения (ч. 1 ст. 87 Федерального закона от 1 октября 2019 г. № 328-ФЗ «О службе в органах принудительного исполнения Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации») (далее - ФЗ № 328) [12]. В этом случае олицетворение пределом средства-ограничения более чем очевидна, ибо предел используется как ограничитель пребывания на службе лиц, достигших установленного возраста.

Вместе с тем предел может быть реализован и как стимулирующее средство. Так, в ч. 2 ст. 87 указанного нормативного правового акта предусмотрено исключение из правила об обязательном увольнении со службы лиц, достигших предельного возраста. В части третьей анализируемой статьи установлено, что лица, хотя и достигшие предельного возраста, но соответствующие требованиям здоровья и прошедшие положительно последнюю аттестацию, имеют право заключить новый контракт. Тем самым законодателем намеренно вводится относительно гибкий предел с возможностью его перемещения. Состояние здоровья сложно отнести к факторам, полностью зависящим от человека, хотя забота о здоровье и обеспечение его должного уровня имеет все же во многом субъективный характер и, являясь причиной преодоления возрастного предела, также выступает определенным стимулом. В свою очередь, гибкость возрастного предела, поставленная в зависимость от положительной аттестации сотрудника, однозначно играет стимулирующую роль.

При этом, и в этом сложность предела как особой правовой категории, превалирующая составляющая природы данного феномена имеет все же ограничительный характер. Стимулировать безгранично (без предела) априори нельзя, подобное неизбежно приведет к злоупотреблению. Неслучайно, как думается, в иллюстрируемом нормативном предписании, регламентирующем возрастные пределы службы в органах принудительного исполнения, конечный предел все же установлен. Так, ч. 3 ст. 87 ФЗ № 328 предусматривает, что возможность продления службы и тем самым расширение возрастного предела допускаются ежегодно с заключением контракта. Однако такое продление также имеет свой предел, зафиксированный в этой же норме. Он составляет не более пяти лет после наступления предельного возраста нахождения на службе.

Интеграция в пределе качеств стимула и ограничения позволяет, уже исходя из других оснований классификации юридических средств, относить его к так называемым первичным юридическим средствам.

Пределы тем самым являются правовым инструментарием, функционирующим на уровне автономного блока в механизме правового регулирования. Основным предназначением предела в составе данного механизма является определение предела правового регулирования. Сам вопрос о пределах правового регулирования представляется сложным и дискуссионным, требующим как минимум отдельного исследования [2]. Однако то, что именно предел в праве устанавливает предел правового регулирования, нельзя считать тавтологией, а стоит воспринимать как реальный факт, обусловленный к тому же объективными факторами. Об этом более чем красноречиво пишет Ю.А. Тихомиров: «Объективные пределы правового регулирования определяются экономическими и политическими условиями, особенно базисом общества» [18, с. 14].

Это, на наш взгляд, лишний раз доказывает как магистральное значение предела, применяемого как особое юридическое средство, так и его «исходность», органически взаимосвязано со всеми иными средствами правовой регламентации.

Важное значение имеет характеристика предела как юридического средства в контексте отнесения его к регулятивному либо охранительному инструментарию. Это зависит от функциональной нагрузки правового предела, как и в случае со стимулами и ограничениями.

На наш взгляд, предел относится к регулятивному юридическому средству. Это объясняется прежде всего тем, что именно предел и определяет границу самого правового регулирования. Предел как регулятор направлен на установление конечной составляющей правовой регламентации того либо иного отношения, подпадающего под регулятивное воздействие права.

Предел как юридическое средство как раз и необходим для понимания того факта, достигло ли право своей цели, урегулирована ли до нужного предела та или иная жизненная ситуация. Тем самым предел выступает и индикатором завершенности, а соответственно, и эффективности правового регулирования.

При этом сложная по своей сути природа предела не отрицает и отнесения определенной части пределов к охранительным юридическим средствам.

Речь идет о негативных санкциях, в которых содержатся виды и меры наказаний. Как представляется, у каждого наказания есть свой предел, это аксиоматично. Единственное исключение, детерминирующее имманентно возникающий вопрос об отмене данного вида наказания, - смертная казнь. Здесь действительно сложно предложить какой-либо предел, поскольку речь идет о наказании, связанном с посягательством на абсолютное благо - право на жизнь, у которого предел установить нельзя.

Во всех иных случаях пределы имеют место быть. Предел выступает тем средством, которое обозначает допустимость применения конкретного вида наказания к субъекту, признанному виновным в совершении правонарушения и подвергнутому этому наказанию.

Такого рода пределы достаточно дифференцированы. Исходя из классификации пределов, сразу можно обозначить минимальный (нижний) и максимальный (верхний) пределы, в обязательном порядке присутствующие у каждого наказания.

При этом пределы могут быть точно и четко обозначены в санкции самой статьи, а некоторые имеют отсылочный характер.

Так, в частности, в ч. 1 ст. 3.9 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях [3] (далее - КоАП РФ) установлено, что административный арест назначается на срок до пятнадцати суток. Последний временной предел является максимальным сроком ареста. Однако, как ни парадоксально, ни в указанной норме, ни в производных от нее других нормативных предписаниях, предусматривающих арест в качестве меры взыскания (например, ч. 2 ст. 5.35 КоАП РФ - максимальный срок ареста обозначен до пяти суток), - нигде не устанавливается минимальный предел ареста. Гипотетически можно предположить, что срок административного ареста может исчисляться не только в сутках, но даже в часах. При всей абсурдности такого положения, он укладывается в законодательную логику, согласно которой срок задержания в административном порядке включается в срок административного ареста. В соответствии со ст. 27.5 КоАП РФ срок административного задержания исчисляется в часах, варьируясь от трех до сорока восьми часов (что характерно, нижний предел административного задержания также законодательно не установлен).

Как думается, такое положение не является вполне приемлемым, нуждается в оптимизации, поскольку административный арест, назначаемый в исключительных случаях, непосредственно связан с ограничением прав личности, ее свободы и относится к одним из самых строгих административных наказаний.

По нашему мнению, минимальный (нижний) предел административного ареста должен иметь место и исчисляться в сутках. При этом при назначении данного наказания конкретному физическому лицу необходимо руководствоваться принципами справедливости и гуманизма. Последний детерминирует создание нормы, предусматривающей возможность назначения административного ареста «ниже низшего предела». Такая норма в отношении штрафа предусмотрена КоАП РФ (ч. 2.2, 3.2 ст. 4.1). В уголовном праве регуляция предела как важнейшего средства правоохраны более совершенна.

Подводя итог всему вышеизложенному, хотелось бы отметить следующее.

Во-первых, пределы в праве являются юридическими средствами, направленными на разрешение стоящих перед ними специфических целей. Такие юридические средства могут выступать как средствами-инструментами, так и средствами правореализации. При значимости и тех и других приоритет отдается прежде всего средствам-инструментам как нормативно закрепленным феноменам.

Во-вторых, пределы относятся к основным юридическим средствам. При этом их особенностью является то, что они в доминанте своей действуют совместно с иными правовыми феноменами. Подобного рода корреляция проходит при превалировании предела, выполнении им магистральной роли при инструментальном воздействии на общественные отношения.

В-третьих, пределы, олицетворяя самостоятельные юридические средства, вместе с тем служат и первичными средствами, которые положены в основу базовых компонентов механизма правового регулирования.

В-четвертых, пределы как юридические средства обладают информационно-психологической направленностью, выполняя как стимулирующую, так и ограничительную нагрузку. Пределы относятся к регламентирующей составляющей правового регулирования, однако предназначены и для обеспечения охранительной функции права.

Литература

1. Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М.: Юрид. лит., 1966. 187 с.

2. Иванов Р.Л. Пределы правового регулирования: понятие и виды // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2011. № 4 (29). С. 6-18.

3. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (в ред. от 01.04.2020) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1; Российская газета. 2020. 6 апр.

4. Комаров С.А. Механизм правового воздействия // Общая теория государства и права / отв. ред. М.Н. Марченко. М.: Норма, 2007. Т. 3. С. 92-113.

5. Малько А.В. Механизм правового регулирования // Правоведение. 1996. № 3. С. 54-65.

6. Малько А.В. Основы теории правовых средств // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. Серия: Юриспруденция. Тольятти, 1998. Вып. 1. С. 138-139.

7. Малько А.В. Правовые средства как общетеоретическая проблема // Правоведение. 1999. № 2. С. 4-16.

8. Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2003. 250 с.

9. Малько А.В., Шундиков К.В. Цели и средства в праве и правовой политике. Саратов: Изд-во СГАП, 2003. 296 с.

10. Минникес И.А. Индивидуальное правовое регулирование: теоретико-правовой анализ: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2009. 54 с.

11. Никитин А.А. Общие вопросы усмотрения в праве. Саратов: ИЦ «Наука», 2019. 167 с.

12. О службе в органах принудительного исполнения Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: федеральный закон от 01.10.2019 № 328-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2019. № 40. Ст. 5488.

13. Репьев А.Г. «Предельность» как принцип законодательного установления правовых преимуществ // Юридическая техника. Ежегодник: «Ограничения в праве: теория, практика, техника». 2018. № 12. С. 499-502.

14. Репьев А.Г. Преимущества в российском праве: теория, методология, техника: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Саратов, 2020. 50 с.

15. Сапун В.А. Теория правовых средств и механизм реализации права: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2002. 49 с.

16. Суменков С.Ю., Ловцов А.Н. Понятие и признаки пределов в праве // Алтайский юридический вестник. 2019. № 3 (27). С. 30-33.

17. Суменков С.Ю. Исключения в праве: теоретико-инструментальный анализ. М.: Юрлитинформ, 2016. 376 с.

18. Тихомиров Ю.А. Правовое регулирование: теория и практика. М.: Формула права, 2010. 400 с.

19. Шундиков К.В. Цели и средства в праве: общетеоретический аспект: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1999. 24 с.

20. Шундиков К.В. Механизм правового регулирования: учебное пособие. Саратов: СГАП, 2001. 104 с.

Размещено на Allbest.ru