Конструкция свободы в философии и праве

Свобода как социальная норма укоренена в сознании современного человека и культуры современного общества благодаря новому образу человека, возникшему в постфеодальную эпоху, признанию его самодеятельности и универсальности в качестве наиболее существенных характеристик его сущности. В этом смысле свобода является наиболее глубокой характеристикой его сущности, что неизбежно сказывается на конструировании его социального бытия, которое должно быть не чем иным, как технологией реализации свободы. Возрастание ценности свободы, ее триумфальное шествие по эпохам, странам и континентам, конечно, не является исключительным результатом распространение ее идеи, антропологической философии, которые, безусловно, нужно рассматривать как результат рефлексии новых социально-политических условий жизни. При этом демократический политический режим, провозглашающий свободу основным принципом порядка общества, апеллировал к гуманизму, означающем высшую ценность человека, перестраивающим картину мироздания на основе антропологического принципа, был мотивирован не столько духовной стороной идеи свободы, сколько интересами, в своей основе довольно меркантильными, материальными. Современный демократический режим имплицирует идею свободы, формирует соответствующую систему ценностей и норм, основанных на ней, провозглашая свободу естественным свойством человеческой природы, подразумевая при этом порядок общественных отношений, получивший известность как правовое государство. Великая французская революция, с ее лозунгом, включавшим понятия свободы и равенства, руководствовалась именно этим идеалом. Один наш соотечественник и теоретик права очень глубоко охарактеризовал эту тенденцию так: «провозглашая, с одной стороны, идею народного суверенитета, а с другой - неотчуждаемые права личности, она утвердила те основания, на которых и до сих пор покоится теория правового государства. Однако сами эти основания не представлялись столь простыми и бесспорными, чтобы стать незыблемыми аксиомами политической мысли. Критическая мысль XIX в. подвергла всестороннему анализу как эти основания, так и их взаимоотношение, и теперь в начале ХХ столетия мы имеем все данные утверждать, что теория правового государства переживает третью стадию своего развития... Основной особенностью этой третьей стадии является новое понимание прав личности, равенства и свободы. Это понимание приводит к такому расширению своих задач, которое далеко оставляет за собою прежние представления. В связи с этим подвергаются пересмотру и иначе формулируются все основания старой теории.» [3, с. 22].

История рождается не в тиши кабинетов в виде нравоучительных теоретических конструкций, которые часто далеки от реальных событий, из которых и состоит история, так как они мотивированы не столько идеальными конструкциями, сколько делами, действиями вполне прагматического свойства. Не случайно, что свобода и равенство, в дальнейшем наполненные нравственным пафосом, когда- то означали лишь свободу крестьян феодальной зависимости, а равенство - разрушение сословных перегородок, уравнивание в правах всех граждан. И все хорошо знают, что этот процесс первоначально был мотивирован не идеалами гуманизма, а интересами вновь зарождающегося класса, для которых указанная форма социальной зависимости, также как и сословное феодальное право были существенными социальными препятствиями, которые можно было преодолеть, лишь разрушив данное политико-правовое устройство. Но выход из феодального общества - это лишь начало длительного и трудного процесса формирования нового политического режима, обеспеченного не только правовой нормой (законом), но в значительной степени и соответствующим правосознанием и правовой культурой, без которых невозможна его естественная легитимация. И здесь идея права как идея свободы, как мера свободы сыграла выдающуюся роль. Та идея естественного права, которая столь органична была философским доктринам, начиная с XVII в., была, прежде всего, идеей свободы, при этом доктрины правового порядка Английских, Французских мыслителей были попытками рационалистически-дедуктивного поиска универсального метода реализации свободы в политико-правовом устройстве, поиска столь же характерного для этого времени, как и поиск универсального метода познания.

Так возникли два, пока еще нераздельных, но уже претендующих на самостоятельное значение аспекта свободы, один из которых очерчивается рамками концепта человеческой природы, а другой - рамками юридической нормы. Их неразделимая связь всегда интерпретировалась инструменталистски, когда юридическая норма (закон) рассматривалась в виде средства, некоей эффективной социальной технологии утверждения, реализации, гарантии свободы. Однако все возрастающее функциональное значение права, его усложнение, ведшие к утверждению стереотипа его самоценности, привели к забвению его первоначального источника и главного смысла - свободы, которая все более обретала роль абстрактной философской доктрины в новых видах правопонимания, прежде всего, в таких как юридический позитивизм, нормативизм.

Поэтому столь важно закрепление ст. 2 Конституции РФ человека, его прав и свобод высшей ценностью, что следует рассматривать историческим итогом длительной эволюции идеи свободы, ставшей в современной цивилизации объектом защиты благодаря Всеобщей декларация прав человека 1948 г., Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Международному пакту о гражданских и политических правах 1966 г., другим международным документам, сформулировавшим международные стандарты понимания свободы и ее значения в современном обществе.

Нельзя не признать, что уже в Древнем Риме идея свободы получила свое институционально-правовое выражение в категории правоспособности, без которой не существует феномен римского права. В то же время, очевидно и то, что данная юридическая доктрина была мотивирована иной системой идей и принципов, нежели более поздние учения. Очевидно, можно усомниться в том, что первым документом, закрепившим свободу является Великая хартия вольностей, поскольку свобода в этом документе не рассматривалась в качестве неотчуждаемого права: «Ни один свободный человек не будет арестован или заключен в тюрьму, или лишен владения, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или каким-либо иным способом обездолен, и мы не пойдем на него и не пошлем на него иначе, как по законному приговору равных его (его пэров) и по закону страны» [4, с. 106]. Поскольку эта свобода была лишь дарованной монархом и поскольку она распространялась на определенные категории населения, она не выходила за пределы феодальных привилегий, обеспеченных волей монарха. По этой причине, современный идеал свободы очень далек от тех вольностей, которые когда-то даровал своим подданным монарх. Лишь через четыреста лет возникает первый прецедент осмысления свободы как естественного человеку свойства. Речь идет о Договоре свободного народа Англии [5] (1649), где права английских граждан на свободу рассматриваются как естественные права. Оставляя в стороне дискуссию о первенстве того или иного народа в признании свободы в качестве естественного свойства человека, необходимо сказать лишь то, что более чем через сто лет возникли такие классические документы, имеющие фундаментальное значение для современной концепции прав и свобод человека как Конституция США 1787 г. и Французская декларация прав человека и гражданина 1789 г.

Здесь следует признать непреходящее значение философской интерпретации свободы, которая получила значение общественного идеала, концентрирующего в себе базовые ценности общества - это его способность «к активной деятельности в соответствии со своими намерениями, желаниями и интересами, в ходе которой он добивается поставленных перед собой целей» [6, с. 569]. Легитимация политико-правового порядка эпохи становления современных обществ (обществ модерна) осуществлялась через убеждение в том, что свобода является неотъемлемым свойством человеческой природы, что выражается в том, что человек обладает естественным (данным от рождения) правом на свободу и объясняет необходимость установления такого правового порядка, который бы не противоречил, а гарантировал и обеспечивал свободу. Таким образом, родилась философская конструкция свободы в праве, укоренившись в понимании права как меры свободы.

Теоретики права, придерживающиеся нормативного подхода к его интерпретации, как правило, не видят смысла в таком правопонимании, поскольку оно предполагает разделение права и закона, когда право является критерием оценки действующего законодательства [7]. В 1990-е годы некоторые из них видели в настойчивых попытках возрождения такого взгляда на право политически ангажированную акцию. Ведь так называемое «непогрешимое право» (естественное право), сквозь призму которого следует изучать законодательство, является не чем иным, как либеральной идеей и идеологическим инструментом в политической борьбе, а теории, обосновывающие его непреходящий характер, таким образом, вплетаются в контекст именно политики [8, c. 21]. В то же время в контексте принятой в 1993 г. Конституции РФ, провозгласившей перечень неотчуждаемых (естественных) прав человека в качестве базовых ценностей, стало очевидно, что идеал свободы и естественное право обрели реальную почву, а изучение права как такового в его понимании как меры свободы не столь уж абстрактно, как казалось ранее.