Фундаментальные исследования в современной юридической науке

Размещено на http://www.allbest.ru/

Фундаментальные исследования в современной юридической науке

Перепелица Елена Васильевна

доцент кафедры конституционного и административного права Академии управления при Президенте Республики Беларусь кандидат юридических наук

Аннотация

В статье анализируется значение фундаментальных исследований как важной ипостаси науки в ее функциональной дихотомии с прикладными исследованиями. Дана оценка современного состояния такой дихотомии в белорусском правоведении. Автором подчеркивается, что секуляризация науки от онтологических базовых оснований соответствует энтропийному духу времени. Делается вывод о том, что возрождение научного интереса к фундаментальным исследованиям является важнейшим вопросом всей современной науки. дихотомия правоведение наука

Ключевые слова: научное познание, юриспруденция, функциональная дихотомия познания, фундаментальные исследования, критерии научности, пассионарность общества.

Basic research in modern legal science

Perepelitsa Elena Vasilevna

Associate Professor, Department of Constitutional and Administrative Law, the Academy of Public Administration under the Aegis of the President of the Republic of Belarus, PhD in Law

The article analyses the significance of fundamental researches as an important part of science in its functional dichotomy with applied researches. The current state of such dichotomy in Belarusian jurisprudence is assessed. The author is emphasized that the secularization of science from ontological basic foundations corresponds to the entropic spirit of the time. The conclusion is made that the revival of scientific interest to the fundamental researches is the most important issue of the modern science.

Keywords: science cognition, jurisprudence, functional dichotomy of cognition, basic researches, criteria of scientific, passionarity of society.

Всякая наука делится на фундаментальную и прикладную области, хотя такое деление достаточно условно и искусственно. Будучи фазами одного и то же полного акта познания, они не имеют строгой демаркационной линии. Абстрактные умозрительные теории могут приобретать чисто прикладное значение, а прикладные разработки - вносить вклад в развитие фундаментального знания, что особенно заметно на примере физики. Новое научное знание создается самыми разными путями. Тем не менее история науки от античности до Нового времени показывает, что все крупные открытия и прорывные идеи являлись плодом кропотливого труда и относились скорее к фундаментальной, чем к прикладной сфере. Нынешний этап развития науки отличается от предшествующих этапов большим горизонтом практико-ориентированных исследований. Замена познавательных целей по преимуществу прагматическими и переориентация на решение практических задач характерны для многих современных гуманитарных наук, включая белорусское правоведение. Вопрос о статусе фундаментальных научных исследований в области права не имеет должного освещения в современной юридической мысли.

Наука - важный фактор культуры, специфический род занятий, одна из тех профессий, в которых человек реализует креативные способности. Основная функция науки состоит в познании. От нее производны все остальные функции (мировоззренческая, образовательная, социальная, практическая). Приобретенные и накопленные знания являются достоянием общества и показателем его развитости. Ныне резко возрастает значение науки "как социального института, ответственного за судьбы человека и человечества в целом" [1, c. 9].

Наука находит свое конкретное выражение в экспериментальных и теоретических исследованиях, в таких близких, но не тождественных сферах, как фундаментальная и прикладная.

На общность и взаимозависимость фундаментальных и прикладных исследований указывает семантика слова "знание" (греч. - episte- me; лат. - scientia), означающего способность человека как разумного существа распознавать истинное назначение вещей и целесообразно использовать полученные знания. Единство и внутренняя целостность науки поддерживаются направленностью фундаментальной и прикладной сфер на разумное освоение действительности. По Платону, "предпосылкой теории познания является душа человека, обращенная лицом к истине" [2, с. 378]. Аристотель уподобляет душу "субъекту познания", что вполне натурально для его времени [3, с. 369-448]. Процесс познания структурируется на вступительной стадии постановки познавательных задач, задает этапы конструирования специальных средств познания и инструментов, пригодных для выработки объективного знания, его системной организации и обоснования.

На расхождение фундаментальных и прикладных исследований указывает их имманентная дихотомичность (вытекающая из разных функций мышления), стратегии получения знаний, способы их оценки и предполагаемый эффект. В фундаментальных исследованиях ставятся масштабные цели, определяемые поиском, обоснованием, верификацией и приращением научных знаний. Подобные исследования ориентированы на перспективу, а ожидаемый успех носит отсроченный для очевидности характер. Прикладные исследования предполагают более локальные эмпирические цели, состоящие в выработке практически востребованных знаний и (как правило) быстрых результатов. Чаще всего подобные знания рассчитаны на решение насущных задач в конкретной сфере.

Фундаментальное научное знание, к какой бы сфере оно ни относилось, добывается ценой тяжелых и длительных усилий, по крупицам, путем интуиции, догадок, выдвижения умозрительных систем, идей, разработки гипотез и концепций. Прикладное - продуцируется более в рамках устоявшихся канонов и теоретических подходов. Критериями оценки фундаментальных научных результатов являются истинность и неизменность в масштабах большого промежутка времени, критериями прикладных - польза в разрезе данного времени и очевидный успех. Для тех, кому важен практический выход, фундаментальная теория рутинна, а поддержание интереса к научному творчеству связано с достижением положительного и гарантированного эффекта.

Хотя фундаментальные исследования не приносят скорых и легких дивидендов, их проведение необходимо любым государствам, в том числе небольшим и не очень богатым. Такими исследованиями поддерживается пассионарность общества, а отказ от них влечет его обезличивание. Нет ничего практичнее хорошей теории. Не в такой степени очевидный результат дает отложенный прикладной эффект, порой более весомый, чем знание, секуляризированное от онтологических базовых оснований. Таким образом, развитие фундаментальных научных исследований является самостоятельным институциональным фактором национальной безопасности.

Возвращаясь к аристотелевско-платоновскому термину "душа" и заменяя его современным словом "психика", нужно сказать, что фундаментальное научное познание требует повышенной одаренности и особой воли к терпению. Оригинальные и революционные теории являлись даже не в каждое столетие, они вызревали мучительно, создавались ценой огромных усилий, пробивали себе дорогу трудно, утверждались неожиданно и подчас драматично. Ярким примером служат возникшие на рубеже XIX и XX столетий теория относительности и квантовая механика, которые перевернули устоявшиеся представления о природе. По непроторенной колее шли создатели механики, генетики, кибернетики.

Современная гуманитарная наука все чаще мыслит себя в категории прикладной. Прикладная фаза исследований предваряет, а порой даже замещает фундаментальную фазу. Указанная ситуация имеет длительную предысторию. В известной степени это закономерное следствие диалектического материализма, в рамках которого была обоснована первичность бытия и вторичность сознания, а цель общественного развития виделась в "основанном на науке полном господстве человека над условиями своего существования" [4, с. 304]. В соответствии с методологическими постулатами диалектического материализма "практика является критерием истины - мерилом, позволяющим разграничить истину и заблуждение. Практическое подтверждение теоретических положений, научных представлений доказывает их истинность" [4, с. 378]. Данные критерии выработаны утопическим сознанием, направленным на построение выдуманного общества. Они не являются раз и навсегда установленными, сохраняющими свою непреложность в любых условиях, но могут и должны переосмысливаться. В настоящее время меняется информационный, культурный и антропологический контекст научного познания, подвергаются пересмотру его эпистемологические основания. Если прежняя научная картина мира исключала саму возможность существования чего-либо помимо материи, то современная наука признала, что "мироздание разумно и вместе с тем непостижимо. Пожалуй - это есть основной "эпистемологический сдвиг" научной парадигмы" [5, с. 93].

Непрестижность фундаментальных исследований и растущий спрос на практические разработки имеют под собой финансовую подоплеку и соответствуют энтропийному духу времени. "По мере увеличения и углубления научных знаний возрастает стоимость фундаментальных научных исследований. Если Ньютону достаточно было его призмы, а Фарадей обходился мотком проволоки и куском железа, то современному астроному нужна обсерватория с мощными и дорогими телескопами, спектрографами, фотоаппаратурой; физику-ядерщику требуется ускоритель элементарных частиц и т. д." [6, с. 59]. Как только в обществе была осознана прикладная польза научных знаний, их производство было поставлено на коммерческую основу и серийный поток. Научное знание стало превращаться в ценный товар, ученые - в его штамповщиков-производителей, а сама наука - в непосредственную производственно-социальную силу. В таком контексте "понятие истины перестало быть идеологическим центром научного предприятия, поступаясь местом понятиям удобства, экономичности и моделирования" [7, с. 65-66].

Современные гуманитарные катастрофы, коллапсы, социальные взрывы и напряженности, миграционный, забастовочный, манифестационный, цифровой беспредел свидетельствуют о том, что юридические науки практически не имеют фундаментально-онтологической основы, отвечающей сегодняшним запросам и дающей гарантию успешных юридических практик и правоприменительных технологий.

В области права наиболее выражено существование неизменной установки на практику как мерило и артикулятор научных исследований. "Наше научное правосознание всегда относилось к практике с особым пиететом" [8, с. 19]. Это обусловлено несколькими причинами. Во-первых, ролью, которая отводится праву в регулировании общественных отношений; во-вторых, традиционной методологической установкой правовых исследований на повышение качества правотворчества, в-третьих, тесной функциональной связью права с государством. "Как государственный механизм не может обойтись без регулирования всех с фер жизнедеятельности общества и его самого, а это невозможно осуществить без развития юридической науки, так и юридическая наука не может обойтись без государства" [9, с. 31]. Связь науки с общественной практикой имеет свою специфику в праве и отличает его от всех других гуманитарных сфер тем, что фокус результатов исследований направлен на улучшение законодательства. Практико-ориентированные исследования значительно расширяют сферу своего влияния в связи с установкой на оперативное и опережающее правовое обеспечение экономических, социальных и политических реформ и прогнозирование развития общественных отношений.

Обращаясь конкретно к белорусскому правоведению, необходимо отметить, что оно имеет крупные достижения и богатые научные традиции. "Значительный потенциал правовых исследований накоплен представителями академической и вузовской юридической науки Беларуси" [10, с. 20, 22]. В настоящее время развивается ряд новых научных направлений. В то же время наметилась новая тенденция. Постепенно теряется мотивация к фундаментальным научным разработкам, они вытесняются на периферию. Как ни парадоксально, фундаментальный результат подчас рассматривается в качестве дополнительного и побочного продукта исследований, направленных на злобу дня. Оттеснение фундаментального знания на задворки, и ошибочная вера в то, что практика есть высшее основание, единственная цель и главный критерий исследований, не может не влечь пагубных последствий для самой науки. Одним из них является "отсутствие крупных научных школ по целому ряду направлений" [10, с. 23]. Затрагиваются ценностные ориентиры науки, понижается ее социальная престижность, формируется отношение к ней с неправомерной точки зрения интересов потребления. Самым серьезным является утрата широкой образованности исследователей без потери глубины в своей и смежных специальностях. "Уровень фундаментальности исследований определяется прежде всего уровнями образованности и открытости к новому самих исследователей" [11]. В условиях прагматизма, претендующего на тоталитарность, в науке утверждаются новые идеалы скоростного и поверхностного освоения действительности, правоведение выполняет вспомогательную функцию, но не ту культурную и духовную миссию, к которой призвано.

Отнесение практицизма к ведущему и самодостаточному критерию научности исследований противоречит природе науки (права) как интеллектуальной, познавательной деятельности. "Научное познание следует нормам культуры, а практика - социальным. В этом смысле критерии научности теории и оценки ее значимости лежат не в пространстве практики, а в пространстве самой науки" [8, с. 20]. Теоретическая юридическая наука не должна прибегать для своего самооправдания к не свойственным ей способам оценки. Возрождение научного интереса к фундаментальным исследованиям, возможно, является самым фундаментальным вопросом всей современной науки, всей современности.

Как хорошо известно, релевантность исследований устанавливается на основе стандартных показателей. В их совокупность входят новизна, актуальность, научная, практическая, экономическая и социальная значимость. Каждый из них многогранен и вполне самостоятелен. Существует сложная интегративная связь между разными критериями. Практическая приложимость знаний и их претворение в жизнь - одно из требований, которым должна удовлетворять программа научного исследования для ее объективной оценки. Практицизм должен уравновешиваться новизной, актуальностью и научностью. Научно-правовые разработки, не имеющие очевидной прикладной и экономической ценности, нельзя считать незрелыми и несостоятельными.

Юридическая доктрина, фактически приспособленная к нуждам практической деятельности государственных органов, утрачивает связь с культурой и перестает формировать тот необходимый идейный пласт, который питает и обогащает научное правосознание. В результате - исследования умножаются в своем количестве и мельчают в своем качестве. "Понимание смысла и назначения юридической науки, оценка теоретического знания только в рамках и относительно юридической практики являются как минимум упрощением проблемы" [8, с. 19]. Помимо перманентного совершенствования законодательства, перед фундаментальной правовой теорией стоят крупные познавательные задачи. "Поисковая (фундаментальная) наука нужна, и отделить ее от прикладных исследований без ущерба для решения практических, актуальных для государства задач невозможно" [11]. Наряду со старыми задачами (обеспечения реального народовластия, повышения качества регулирующего воздействия нормативных правовых актов, определения механизма влияния правовых норм на социальную жизнь), нуждающимися в поправке на запросы эпохи и требующими эвристических способов решения, возникают новые задачи, число которых постоянно пополняется. В частности, степень соотношения реального и виртуального в праве, избыточность нормативного регулирования, аксиологическая и этическая нейтральность права и правового знания, цифровизация правовой реальности, транснациональное саморегулирование, развитие гибридных правовых режимов, глобализация правовых ценностей, экспансия правовых идеологий. Есть масса актуальных проблем, к решению которых нужно прилагать междисциплинарные усилия: скажем, экологический, демографический, финансово-экономический кризисы, экстремизм, развитие искусственного интеллекта. Фундаментальные вопросы не могут решаться на основе готовых рецептов, привнесенных чужой юридической традицией. "Правовой менталитет каждого народа, или исторически сложившаяся матрица типизации юридически значимого поведения и правовых оценок, схема смыслопостроений, до конца не уловимая в рефлексии, порождает свое самобытное правопонимание и правовое мышление, этнокультурный смысл права" [12, с. 13]. Масштаб не позволяет редуцировать новые задачи фундаментального характера, "переодевать" их в прокрустово ложе прикладных - с расчетом на оперативный практический результат. Рекомендации и предложения по совершенствованию законодательства могут быть, увы, лишь производной и завершающей фазой их комплексного научного осмысления. Избыток новых проблем оживляет науку, стимулирует ее развитие и совершенствование.

Анализ фундаментальных проблем ничуть не менее актуален для современного правового развития Беларуси, чем научная поддержка нормотворчества. Нетривиальные познавательные задачи требуют привлечения новых эпистемологических средств. Освещение их юридической мыслью - задача ничуть не менее насущная, чем прогнозирование динамики изменений общественных отношений. Особую актуальность приобретает пересмотр ценностных и мировоззренческих оснований юридического познания и, возможно, критериев его истинности. "В XX веке, вследствие дефицитности понимания истинности в философии и гуманитарных науках стало формироваться новое, ценностное отношение к истине, ставящее во главу угла роль идеалов и ценностей общества в процессе познания вообще и научного исследования в частности" [13, с. 76].

Приспособленность к нуждам правового регулирования общественных отношений ныне определяет общий стиль квалификационных научных работ по юридическим наукам в Беларуси. Характеризуя ситуацию в гражданско-правовой науке, доктор юридических наук Н.Л. Бондаренко отмечает, что авторы большинства цивилистических диссертаций видят цель своих исследований именно в совершенствовании законодательства. Однако "большинство предложений (к сожалению или к счастью) впоследствии оказываются нереализованными, поскольку были сделаны только ради самых предложений. Что касается "сложных" теоретических тем, то их исследователи предпочитают избегать, поэтому на защиту практически не выносятся серьезные теоретические выводы" [14, с. 84]. Аналогичное положение дел имеет место не только в гражданском праве, но и во всех отраслях белорусского права, как частного, так и публичного. Поверхностный подход к вопрос ам теории и фронтальная нацеленность на выработку новых законодательных формулировок является фундаментальным недостатком нынешних правовых исследований. На фоне большого количества рекомендаций и предложений по законодательному регулированию общественных отношений малозаментна скудость мыслительной культуры и критического мышления. В сравнении с поголовным новаторством в сфере нормотворчества теория занимает скромное место формального структурного пункта в исследованиях и (в лучшем случае) отражает какие-либо отдельные их фрагменты.

В погоне за практическими предложениями по совершенствованию правового регулирования общественных отношений у ученых- юристов не остается времени на размышления и глубокие теоретические обобщения как необходимую предпосылку рождения нового знания. Поколение исследователей, настроенное на получение быстрого практического результата, не ощущает вкуса к истине. Ученый, выполняющий социальный заказ и исследующий давно известные и открытые явления и феномены, довольствуется самоочевидными предпосылками. Законодательная деятельность, безусловно, нуждается в рекомендациях со стороны науки, в релевантной научной методологии. Разработка новых норм права требует особого искусства. Правотворческий процесс должен предваряться научной рефлексией и сопровождаться научной экспертизой. Но право - слишком сложная и высокая материя для того, чтобы ученые-юристы были только "авторами" или "соавторами" нормативных правовых актов и не обращали свои взоры на глобальные правовые проблемы. Постановка и решение познавательных задач в праве не исчерпываются потребностями обновления текущего законодательства, а смысл правовых исследований заключается не в одном изучении нормативных текстов и в их научной интерпретации. Плод разработок, не имеющих должной онтологической основы, минимален. "Без уяснения собственно теоретических, философско-мировоззренческих и культурно-исторических аспектов фундаментального правоведения сама наука лишается перспективы и заделов по новым направлениям" [15, с. 569-570]. Придание познавательного статуса задачам инструментального уровня "замыкает юридическое знание на самом себя, оно становится знанием ради знания, напоминая схоластику (в худшем смысле этого слова)" [16, с. 45]. Постнеклассическая научная рациональность проявляется, в частности, в расширении исследовательского поля большинства дисциплин и изменении методов постановки познавательных задач. Многие современные проблемы не могут быть осмыслены в рамках практико-ориентированных исследований, замкнутых на самих себе.

Таким образом, фундаментальные и прикладные исследования имеют разную целевую предзаданность, стилевую и организационную специфику. Поиск и обоснование фундаментального научного знания предполагает значительные временные и интеллектуальные усилия. Результаты фундаментальных исследований не должны оцениваться исходя из критериев фатальной практической реализуемости. Их онтологическая ценность латентна и подчас неочевидна. Прикладные научные знания продуцируются более в рамках устоявшихся канонов и теоретических подходов. Их "производство" часто становится экстраполяцией фундаментальных исследований, а ожидаемый результат соотнесен с конкретикой и детализацией потребностей данного общества. В юридической науке должна сохраняться функциональная дихотомичность фундаментального и прикладного. Отсутствие одной из частей этой дихотомии неизбежно ведет к гибели второй. Ориентация научных исследований в области права на сугубо прикладной результат является стратегически ошибочной. Практика - далеко не главный и не единственный критерий истинности и пользы научных поисков. Современная наука права сталкивается с прежде не существовавшими процессами, закономерностями и явлениями. Они могут оказаться безнадежно трудными для практико-ориентированной юриспруденции. Если исследование не сфокусировано на совершенствовании правового регулирования общественных отношений, то это не означает, что оно непродуктивно и неплодотворно. Выполняя обслуживающую роль относительно юридической практики, наука права не дает обществу и государству искомого онтологического основания, что не может не предопределять ее лицо в мировом научном дискурсе. Альтернативное развитие науки права, актуализация фундаментальной компоненты и выход за пределы мелкотемья сейчас поставлены во главу угла в (белорусском) правоведении.

Литература