Следственные действия, какими им быть?

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Барнаульский юридический институт МВД России

Следственные действия, какими им быть?

Л.В. Черепанова, канд. юрид. наук, доцент

В статье ставится вопрос о расширении возможностей органов публичного уголовного преследования в применении познавательных приёмов при производстве по уголовному делу, при безусловном сохранении процессуальных гарантий. Несоразмерное ограничение прав и свобод человека и гражданина в конкретной правоприменительной ситуации может быть предупреждено жесткой формальной определенностью правовой нормы. Анализируя дополнения и изменения, внесенные в последнее время в УПК РФ в части регулирования следственных действий, автор ищет уровень сбалансированности между четкой детализацией в законе процессуального порядка их производства, возможностью охватить регулированием всё разнообразие следственных ситуаций, возникающих при этом, и возможностью соответствующего субъекта доказывания реализовать право на собирание доказательств или выполнить процессуальную обязанность, связанную с установлением истины по делу. Возможность достижения гармонии автор видит в разработке нормативной модели следственного действия (модельного следственного действия).

Ключевые слова: следственные действия, познавательные приемы, модельные следственные действия, процессуальные гарантии, досудебное производство, объяснение.

L.V. Cherepanova, PhD. (Candidate of Juridical Sciences), assistant-professor Barnaul Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia

Investigative actions, what should they be?

The article raises the question of expanding the capacity of public prosecution in the application of cognitive techniques in criminal proceedings, with the unconditional preservation of procedural guarantees. The disproportionate restriction of human and civil rights andfreedoms in a specific law enforcement situation may be prevented by the strict formal certainty of the legal norm. Analyzing the additions and changes made recently in the code of criminal procedure, in terms of regulation of investigative actions, the author is looking for a level of balance between a clear detail in the law of the procedural order of their production, the ability to cover the regulation of all the variety of investigative situations that arise in this case, and the possibility of the relevant subject ofproof to exercise the right to collect evidence or perform procedural duty related to the establishment of the truth in the case. The author sees the possibility of achieving harmony in the development of a normative model of investigative action (model investigative action).

Key words: investigative actions, cognitive techniques, model investigative actions, procedural guarantees, pre-trial proceedings, interrogation.

Интерес к институту следственных действий не ослабевает, поскольку процесс установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу в отечественном досудебном производстве, будучи до суда и для суда, сохраняет свою фактическую приоритетность в формировании позиции обвинения, являющейся изначально двигателем уголовного процесса. При разнообразии задач, стоящих перед правоведами, учеными и практиками, все они стремятся к эффективности, релевантности и достаточности в совокупности следственных действий для решения задач досудебного производства.

Ведущие ученые уделяют значительное внимание проблемам, связанным с понятием, сущностью, перечнем, наименованием, общей системой следственных действий, возможностью расширения содержания каждого из них, включения в их перечень оперативно-разыскных мероприятий, процессуальным порядком производства отдельных из них и возможностью их производства на определенных этапах уголовного процесса [4, 5, 6, 7, 10, 11, 13, 14, 15, 18].

Незавершенность теоретической проработки этих и ряда других вопросов отражается на качестве правового регулирования процесса доказывания в целом и затрудняет процесс производства следственных действий, оценку и использование доказательств, полученных в результате их производства.

Например, широкое понимание сущности следственного действия, неоднозначность толкования уголовно-процессуального закона позволяли эксгумацию трупа, получение образцов для сравнительного исследования, наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемку, а ранее и задержание относить к следственным действиям [17].

Сторонники этой позиции предлагают предать статус следственного действия всякому акту, направленному на ввод в уголовно-процессуальные отношения предметов и документов, уже полученных или получаемых правоохранительными органами в правовом поле иных правоотношений, и включать в перечень следственных действий представление, истребование, изъятие предметов, документов, информации. Обосновывается такая необходимость обеспечением правовыми гарантиями производства этих «как бы» процессуальных действий.

Узкий подход к следственным действиям как познавательным приемам, проводимым в целях установления новых обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, в результате которых формируются доказательства, исключает эти процессуальные действия, а также выемку, очную ставку, судебную экспертизу из перечня следственных действий. Несмотря на то что указанные действия включены в главы, статьи УПК РФ, регламентирующие процессуальный порядок следственных действий, они таковыми не являются, полагают другие учёные, поскольку не содержат познавательной составляющей. Их относят к действиям обеспечительного характера, создающим условия для производства следственных действий [12, с. 34].

Предлагается, в частности, исключить из системы следственных действий выемку, включив её в новую главу УПК РФ, которая бы регламентировала процедуру легализации предметов или документов, посредством в том числе представления, истребования, поскольку эти процессуальные действия играют исключительно обеспечительную роль легализации предметов, документов, имеющих значение для уголовного дела [8, с. 55-156; 12, с. 28-32].

Очная ставка в настоящее время все чаще используется не для получения новых сведений при устранении противоречий в полученных ранее показаниях, а в целях реализации права обвиняемого оспаривать показания, данные против него, высказывать свои возражения, поскольку суд не вправе ссылаться в приговоре на показания, оспаривать которые подсудимый не имел возможности, в т.ч. и в ходе очных ставок с его участием во время предварительного расследования [1, с. 24-25; 3, с. 31-33].

Несмотря на то что судебная экспертиза направлена на установление имеющих значение для уголовного дела обстоятельств и с высокой степенью процессуальной гарантированности обеспечивает доброкачественность получаемого доказательства, есть мнение о недопустимости её отнесения к следственным действиям, поскольку процессуальное познание в данном случае осуществляет участник уголовного процесса, не обладающий процессуально-распорядительными полномочиями, и его познание ограничено вопросами, поставленными субъектом расследования [19, с. 20-21].

Остро стоит вопрос о соотношении следственных действий с иными формами получения сведений, имеющих значение для уголовного дела. В практику в качестве следственных действий законом введены оперативно-разыскные мероприятия (контроль и запись переговоров (ст. 186 УПК РФ), получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами (ст. 186.1 УПК РФ)), при этом сам прием получения сведений, имеющих значение для уголовного дела, остался по существу тем же. Расширяются возможности стороны защиты в собирании доказательств. Участники уголовного процесса вправе посредством частной детективной деятельности получать и предоставлять сведения по уголовному делу.

Потребность в новых способах получения информации по уголовному делу постоянно возрастает. Перечень следственных действий, их детализированный порядок производства устанавливаются УПК РФ. Нарушение процессуальной формы, получение сведений посредством комплекса познавательных приемов, не закрепленных законом в качестве следственного действия, проведение комбинации следственных действий (например, одного в рамках другого) или получение сведений способом, не установленным законом во всей полноте применяемых следователем приемов (до введения в закон проверки показаний на месте это были допрос на месте происшествия или осмотр места происшествия с участием подозреваемого; сейчас - реконструкция осуществляется как следственный эксперимент или допрос и осмотр места происшествия), являются основанием для того, чтобы поставить под сомнение допустимость полученного таким образом доказательства.

Полагаем, что основной причиной, вызывающей проблемные ситуации, связанные с применением института следственных действий, и полифонизм (разноголосицу) в доктрине следственных действий, является в первую очередь недостаточная четкость позиции законодателя по этим вопросам, её нестабильность. Основанием тому является не только возрастающая скорость изменения качества и способов коммуникаций, передачи информации, международная интеграция, но и в определенной степени необходимость решения ситуационных политических и экономических задач Достаточно вспомнить Федеральный закон от 18.12.2001 № 177-ФЗ, устанавливающий введение в дей-ствие УПК РФ с 1 июля 2002 г. при одновременном ис-ключении отдельных положений, например, связанных с помещением подозреваемого, обвиняемого, не находяще-гося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для проведения судебно-медицинской или су-дебно-психиатрической экспертизы и вводимых с 1 янва-ря 2004 г Федеральным законом от 29.05.2002 № 59-ФЗ, федеральный закон «О введении в действие Уголовно-про-цессуального кодекса Российской Федерации» был изме-нен в указанной части..

В настоящее время доказательство определенного вида может быть получено в результате различных следственных действий, более того, следственные действия не являются единственным способом получения доказательств. Сведения, добытые в результате получения объяснения, заключения специалиста по результатам исследования до возбуждения уголовного дела в порядке ч. 1 ст. 144 УРК РФ, являются допустимыми доказательствами, если досудебное производство закончилось обвинительным постановлением (п. 2, 3 ч. 3 ст. 226.5 УПК РФ). Однако они не признаются таковыми, если предварительное расследование завершено обвинительным актом или обвинительными заключением. Процессуальное действие «объяснение» не является способом получения показаний, но при производстве дознания в сокращенной форме может заменять допрос. Положения Федерального закона от 04.03.2013 № 23-ФЗ судами, рассматривающими уголовные дела, предварительное расследование по которым производилось в сокращенной форме дознания, изначально восприняты были неоднозначно. Появился повод для дискуссии о двойных стандартах в оценке материалов, на основе которых принимаются процессуальные решения.

Введение в уголовный процесс объяснения с требованием обеспечения гарантий, характерных для допроса (ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ), демонстрирует нецелесообразность формирования для решения задач стадии возбуждения уголовного дела дополнительных самостоятельных процессуальных действий, проверочных мероприятий, например, таких как изъятие (получение, истребование) предметов и документов или личный досмотр, дублирующих соответствующие следственные действия. Лица, осуществляющие досудебное производство, а также иные участники уголовного процесса (свидетели, эксперты) единодушны в том, что необходимо исключить существование двойных процедур производства фактически одних и тех же процессуальных действий (объяснение - допрос, истребование - выемка, исследование - экспертиза). Судьи согласны с тем, что результаты (доказательства), полученные в ходе одних и тех же процессуальных, следственных действий, имеют (должны иметь) одинаковую юридическую силу независимо от формы досудебного производства.

Важную роль в функционировании института следственных действий в условиях нестабильности законодательства играет конституционный контроль. Механизм конституционного контроля, насколько позволяет его орбитальный метод регулирования, вскрывает и показывает уход законодателя, правоприменителя в ряде случаев от конституционно-правового смысла регулируемого или производимого следственного действия В качестве примера можно привести такие решения Конституционного Суда Российской Федерации, как опре-деления № 433-О-О и № 518: Определение Конституци-онного Суда РФ от 08.04.2010 № 433-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Тарасова Николая Алексеевича на нарушение его конституцион-ных прав частью первой статьи 176 и частью первой ста-тьи 285 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», Определение Конституционного Суда РФ от 05.03.2014 № 518-О «Об отказе в принятии к рассмо-трению жалобы граждан Брамма Виталия Викторовича и Навального Алексея Анатольевича на нарушение их кон-ституционных прав пунктом 43 статьи 5, статьями 144 и 176 Уголовно-процессуального кодекса Российской Феде-рации»..

Анализ уголовно-процессуального законодательства с учетом конституционно-правовых позиций в части регламентации следственных действий позволяет определить относительно устойчивые закономерности развития института. Совокупность признаков, обуславливающих процессуальное действие в качестве следственного, исходя из познавательного, удостоверительного, процессуального аспектов, составляют процессуальные действия, установленные УПК РФ, по собиранию, исследованию, проверке сведений, имеющих значение для уголовного дела, направленные на установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, выполняемые лицом, производящим расследование непосредственно или опосредованно через лицо (орган), которому лицом, производящим расследование, дано соответствующее поручение В этой связи придерживаемся позиции Е.А. Зайцевой, изложенной в диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук (см., например: Зайцева Е.А. Концепция развития института судебной экспертизы в условиях состязательного уголовного судопроизводства: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2008. С. 27.), об уго-ловно-процессуальном познании следователем в опосре-дованных формах..

Темпы научного технического прогресса, усложнение средств и форм фиксации и передачи информации, средств и форм коммуникации, следообразования в целом, а также консолидация преступности требуют смены вектора реформирования процессуального законодательства. Реализация объективной потребности органов публичного уголовного преследования в расширении познавательных и удостоверительных приёмов по уголовному делу должна осуществляться при безусловном сохранении процессуальных гарантий, обеспечении прав и законных интересов участников уголовного процесса, гарантий достоверности получаемых сведений и в итоге обеспечивать достижение целей уголовного судопроизводства.

Закрепление в законе процессуального порядка производства следственных действий, стабильность процессуальной формы всегда оценивались как позитивный компонент в достижении целей уголовного процесса. Вместе с тем степень регламентации отдельных следственных действий различна. Для производства одних, например обыска, установлены жесткие правила, для других, например проверка показаний на месте, достаточно соблюдения общих правил производства следственных действий. Как верно заметил С.А. Шейфер, сформировавшаяся система следственных действий «накладывает на процесс своего дальнейшего развития определенные ограничения» [18, с. 115]. Детальная регламентация процедуры каждого следственного действия становится препятствием к развитию как системы в целом, так и возможностей применения определенного следственного действия.

К яркими примерам отставания современного уголовно-процессуального закона от познавательных возможностей следователя апеллирует В.Ю. Стельмах при анализе применения ст. 186.1 УПК РФ. Употребление в законе термина «абонент» препятствует получению информации о соединения между средствами электросвязи, а термин «абонентское устройство» не распространяется на компьютеры. Перечисление в п. 24.1 ст. 5 УПК РФ видов сведений, установление которых возможно при получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, ограничивает следователя в получении информации, фиксируемой операторами связи, возможности аппаратуры которых возрастают постоянно. «Лишение права следственных органов получать всю информацию, которой располагает оператор связи, не имеет ни моральных, ни законных, ни технических оснований», - приходит к выводу ученый [16, с. 141-153].

Расширить возможности органов публичного уголовного преследования в применении познавательных приёмов и средств при производстве по уголовному делу, увеличение перечня которых является объективно обусловленной тенденцией, возможно посредством отказа от конкретизации, детализации каждого способа получения сведений, имеющих значение для уголовного дела как самостоятельного следственного действия, от перечисления всех возможных следственных ситуаций в УПК РФ, следует конструировать нормы более обобщенного характера, более устойчивые, практически реализуемые, отражающие существенные, принципиальные позиции законодателя, посредством разработки нормативных модельных следственных действий.

Безусловно, принудительный характер в той или иной степени практически всех следственных действий требует исключения расширительного толкования норм, ограничивающих права и законные интересы участников уголовного процесса, сведения к минимуму усмотрения следователя в части обеспечения гарантированных законом прав.

«Чтобы исключить возможность несоразмерного ограничения прав и свобод человека и гражданина в конкретной правоприменительной ситуации, норма должна быть формально определенной, точной, четкой и ясной, не допускающей расширительного толкования установленных ограничений и, следовательно, произвольного её применения», - говорится в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации [9].

Трудно представить достижение гармонии между свободой, активностью процесса познания по уголовному делу и жёсткой детализацией в законе всех возможных следственных ситуаций, тогда как дополнения и изменения в УПК РФ, внесенные в последнее время в части регулирования следственных действий, свидетельствуют именно о такой тенденции.

Нормативная модель следственного действия, как и всякая норма права, должна быть формально определенной, точной, четкой и ясной. Полагаем, что разумная стабильность нормы позволила бы в определенной степени не только обеспечить законность правоприменительной практики, но и снискать доверие граждан к действиям органов расследования (к государству).

Переход к состязательному уголовному процессу в первую очередь обусловлен смещением правового регулирования от императивного метода воздействия к диспозитивному. Однако, продекларировав состязательность процесса, мы продолжаем базироваться на разрешительном типе регулирования, где все, что прямо не предписано законом, является запрещенным. Полагаем, что при производстве следственных действий круг дозволенного должен быть шире, тогда как запреты - установлены более четко и с безусловной гарантией их выполнения.

процессуальный следственный уголовный

Литература

1. Артамонова Е.А. О правомерности производства очной ставки с обвиняемым, отказавшимся от дачи показаний // Российский следователь. 2017. № 9.

2. Васюков В.Ф. Некоторые вопросы проведения следственных действий, направленных на обнаружение, фиксацию и изъятие электронных сообщений, переданных посредством мобильных абонентских устройств сотовой связи // Российский следователь. 2016. № 23.

3. Желтобрюхов С.П. О необходимости введения нового следственного действия // Российская юстиция. 2016. № 5.

4. Заец А.М. Особенности проведения обыска в страховой компании во время досудебного расследования правонарушений в сфере страхования // Алтайский юридический вестник. 2014. № 3 (7).

5. Зайцева Е.А. Концепция развития института судебной экспертизы в условиях состязательного уголовного судопроизводства: автореф. дис.... д-ра юрид. наук. М., 2008.

6. Кальницкий В.В., Ларин Е.Г. Следственные действия: учебное пособие. Омск: Омская академия МВД России, 2015.

7. Лизунов А.С., Юнусов А.А. Некоторые проблемы проведения осмотра места происшествия в жилище до возбуждения уголовного дела // Современное право. 2018. № 2.

8. Муратов К.Д. Сущность, значение и правовые последствия выемки по уголовным делам. М.: Юрлитин- форм, 2013.

9. Победкин А.В., Яшин В.Н. Следственные действия: монография. М.: Юрлитинформ, 2016.

10. Россинский С.Б. Следственные действия: монография. М.: Норма, 2018.

11. Россинский С.Б. Выемка: следственное действие или процессуальная форма изъятия? // Российский следователь. 2017. № 19.

12. Россинский С.Б. Понятие и сущность следственных действий в уголовном судопроизводстве: дискуссия продолжается // Законы России: опыт, анализ, практика. 2015. № 2.

13. Семенцов В.А. Следственные действия в досудебном производстве (общие положения теории и практики): монография. Екатеринбург: Изд-во «Уральская государственная юридическая академия», 2006.

14. Стельмах В.Ю. Следственные действия, направленные на получение сведений, передаваемых по средствам связи: монография. Екатеринбург: Уральский юридический институт МВД России, 2015.

15. Стельмах В.Ю. Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами // Lex russica. 2017. № 3.

16. Супрун С.В., Черкасов В.С. О противоречивом характере новеллы в законодательном регулировании следственного действия «наложение ареста на почтово-телеграфные отправления» // Вестник Омской юридической академии. 2017. № 1.

17. Шейфер С.А. Следственные действия - правомерны ли новые трактовки? // Lex russica. 2015. № 10.

18. Шейфер С.А. Место экспертизы в системе средств уголовно-процессуального познания // Теория и практика судебной экспертизы в современных условиях: мат-лы международной научно-практ. конф-ции. М., 2007.

Размещено на Allbest.ru