Детерминанты современных метаморфоз оперативно-розыскных мероприятий

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Детерминанты современных метаморфоз оперативно-розыскных мероприятий

Н.В. Павличенко, А.И. Тамбовцев

Н.В. Павличенко, заместитель начальника Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации Российская Федерация, г. Москва.

А.И. Тамбовцев, кандидат юридических наук, доцент, пенсионер МВД России.

Аннотация

Целью работы является ретроспективный и сравнительно-содержательный анализ используемых в оперативно-розыскных мероприятиях прикладных методов (средств) и способов познания в контексте объективно меняющихся реалий и инновационных технических разработок в жизни социума в целом и индивидов в частности. И как следствие - пробуждение прогностического интереса научной общественности, правоведов и правоприменителей к определению перспектив и направлений дальнейшего правового, организационного, технического, тактического, психологического развития оперативно-розыскных мероприятий.

Авторы пришли к выводу, что при бесспорной приверженности современных оперативных сотрудников методам классического сыска, признании уникальности и незаменимости данной работы и значимости оперативно-розыскных мероприятий, основанных на коммуникативном или чувственном получении информации, в оперативно-розыскной деятельности наметилась объективная тенденция смены парадигмы получения и обработки информации.

Былая функциональная эффективность указанных методов нивелируется социально-экономическими изменениями жизни общества и требует мер по их методологической, технической и психологической оптимизации и усиления, а также новых (дополнительных) путей получения информации, которые рассмотрены в рамках исследования.

Ключевые слова; оперативно-розыскные мероприятия; оперативно-розыскная деятельность; инструментарий; генезис; сыск.

Determinants of modern metamorphoses of operational search activities

N. V. PAVLICHENKO, Doctor of Law, Professor, Merited Lawyer of Russian Federation, Deputy Head of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia Russian Federation, Moscow.

A. I. TAMBOVTSEV, Candidate of Law, Associate Professor Pensioner of the Ministry of the Interior of Russia.

The purpose of this study is a retrospective and comparative analysis of applied methods (tools) and methods of cognition used in operational search activities in the context of objectively changing realities and innovative technical developments in the life of society in General and individuals in particular. And as a result-the awakening of the prognostic interest of the scientific community, lawyers and law enforcement officers to determine the prospects and directions for further legal, organizational, technical, tactical, psychological development of operational search activities. The authors came to the conclusion that with the indisputable commitment of modern operational staff to the methods of classical investigation, the recognition of the uniqueness and irreplaceability of this work and the importance of operational search activities based on communicative or sensory receipt of information, there is an objective trend in operational search activities to change the paradigm of obtaining and processing information. The former functional effectiveness of these methods is offset by socio-economic changes in society and requires measures for their methodological, technical and psychological optimization and strengthening, as well as new (additional) ways to obtain information, which are considered in the study.

Keywords: operational search activities; operational search activities; tools; Genesis; detective.

Оперативно-розыскные мероприятия (далее -- ОРМ) во всем их нынешнем многообразии изначально являются функционально-правовым Данная характеристика является наиболее обобщенной и потому не отражающей всех специфик ОРМ, включающих в себя познавательные, юридические, чувственные, психологические, рефлексивные, технические, химические, и иные аспекты, являющиеся основой тех или иных ОРМ. инструментарием оперативно-розыскной деятельности (далее -- ОРД), взятым на «вооружение» не сиюминутно и одномоментно с принятием в 1992 г. Закона РФ № 2506-1 «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» и в 1995 г. -- Федерального закона № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее -- Закон «Об ОРД»), а гораздо ранее -- в период зарождения, становления и постепенного развития сыска, как прототипа современной оперативно-розыскной деятельности.

Нами уже отмечалось «единство познавательного инструментария в области уголовного судопроизводства и сыска, представляющего собой неделимое целое на начальном этапе своего генезиса. Дальнейшее разделение и самостоятельное развитие каждого из указанных направлений повлекло и формирование их специфического инструментария. Процессуальное шло по пути выработки строгих процедур и форм, обеспечивающих достоверное документально оформляемое обнаружение фактов и последовательное доказывание причастности лица к преступлению и его виновности Достоинством его была доказательственная обеспеченность. А основными недостатками -- чрезмерная регламентация и нередкая запоздалость Оперативное же направление было нацелено на выработку тайных наступательных (быстрых, опережающих) способов получения информации, обеспечивающей уголовный процесс необходимыми сведениями, иногда в ущерб их доказательственному значению, что в определенных ситуациях можно было все-таки признать прагматичным» [17, с. 173].

При этом генезис оперативно-розыскного инструментария не закончился созданием и принятием на «вооружение» ряда ОРМ некоего универсального характера, а продолжается до настоящего времени, будучи обусловленным эволюционными и революционными изменениями общества, правоотношений, техники и пр.

Как и любой инструментарий, сыскной (оперативно-розыскной) возник не вдруг и не из ниоткуда, а постепенно создавался на основе чувственных и коммуникативных методов познания и с развитием общества и технологий культивировался для наиболее рационального (в смысле экономичности ресурсозатрат -- времени, техники, кадров, стоимости и пр ) и максимально эффективного достижения основной цели данного вида деятельности -- быстрого, открытого или тайного получения (как правило, в условиях противодействия) различных видов в основном скрываемой информации Он был всецело основан на объективных социально-экономических, политических, морально-правовых, технических и т. п. реалиях достаточного протяженного периода времени, аккумулируя в себе их проявления.

Принятый первоначально в 1992 г., а затем в 1995 г. оперативно-розыскной закон не «подарил» обществу новый (т. е. впервые и из ничего созданный) оперативно-розыскной инструментарий, а лишь юридически закрепил и тем самым нормативно имплементировал в практическое применение сформулированный к тому конкретному моменту конечный перечень ОРМ, уже давно и успешно применяемых для решения задач ОРД. Но время объективно заставило общество корректировать как сам перечень, так и функциональную составляющую ОРМ в соответствии с изменениями практически всех сторон жизни.

Вступление в силу Закона «Об ОРД» не только легитимизировало ОРД вообще и ОРМ в частности, но и совершенно обоснованно катализировало отдельные, самые первые научные изыскания в области ОРД, начатые ранее, еще в конце 50-х и начале 60-х гг., и инициировало череду последующих важнейших исследований в этой сфере, в том числе -- посвященных изучению сущностных, организационно-правовых, психологических, технических и иных деятельностных аспектов осуществления ОРМ, закрепленных в законе.

Проводя ретроспективный анализ генезиса того или иного ОРМ, рассматривая историю их становления и развития от зарождения до современного статуса и состояния, исследователи изучали их познавательное, правовое, техническое и иное соответствие современности, то есть времени проведения исследования и возможности последующей оптимизации. Результаты всех этих исследований несомненно имели, а многие продолжают иметь важнейшее значение в науке ОРД, в части познания сущности конкретных ОРМ, синтеза основополагающего понятийного аппарата, определения наиболее эффективного алгоритма подготовки и проведения, а также иных особенностей этого оперативно-розыскного инструментария.

Однако следует признать, что любой инструментарий как «целевое средство воздействия на объект» URL: https://rn. wikipedia. org/wiki/%D0%98%D0%BD%D1%8 1%D1%82%D1%80%D1%83%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82 (дата обращения: 21.03.2020)., а тем более -- узко специализированный сыскной, есть отражение существующей действительности, показывающее его (инструментария) правовое, техническое, психологическое и пр соответствие современным достижениям и технологиям и способность познавать актуальные на данный момент времени сферы жизнедеятельности общества и индивида. Некое прикладное материально-техническое и функционально-правовое воплощение технологий и достижений определенного исторического периода жизни общества в средство (механизм, алгоритм, методику и т.п.) познания определенных сторон этой жизни или воздействия на них. А значит и с объективными изменениями социально-экономических, политических, технологических и мн. Др. реалий возникает насущная необходимость и обусловленность соразмерного, адекватного изменения инструментов познания, их адаптации под поменявшиеся или даже вновь появившиеся условия и требования. Другими словами -- изменившийся за несколько десятилетий конца ХХ и начала XXI вв. ареал, формат, темп, правовая среда, мораль, ценностные приоритеты, техническая оснащенность и т. п. жизни современного общества и отдельного человека объективно влияют на действенность и эффективность существующего оперативно-розыскного инструментария в совокупности его средств и методов и независимо от наших желаний требуют его своевременное обновление, адаптацию, замену, пополнение и возможно, увы, -- «списание», отказ от использования. Так, активно используемое в середине XX в. оперативно-розыскное мероприятие «Контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений» с получением информации из бумажных писем в настоящее время практически сведено к нулю.

Подтверждением вышеприведенного тезиса является опрос действующих сотрудников оперативных подразделений, проработавших в должности более 15 лет, и ветеранов службы, который показал, что до конца XX в. соотношение ОРМ, носящих условно технический характер, к чувственно-коммуникативным ОРМ составлял приблизительно 1 к 10--15, а с приходом 4-й промышленной революции это соотношение приблизилось к паритету и составляет 1 к 1 Прогнозные предсказания с 10-летней перспективой, по мнению опрошенных, показывают, что роль ОРМ технического характера будет несоизмеримо больше

С учетом изложенного, целью работы является ретроспективный и сравнительно-содержательный анализ используемых в ОРМ прикладных методов (средств) и способов познания в контексте объективно меняющихся реалий и инновационных технических разработок в жизни социума в целом и индивидов в частности. И как следствие -- пробуждение прогностического интереса научной общественности, правоведов и правоприменителей к определению перспектив и направлений дальнейшего правового, организационного, технического, тактического, психологического и пр развития ОРМ.

ОРМ являются составным структурным элементом ОРД, состоящим из совокупности взаимосвязанных действий, направленных на решение конкретных тактических задач. Данные мероприятия носят разведывательно-поисковый характер и направлены на получение информации [2, с. 156]. Основываясь на вышесказанном, считая ОРМ приспособленными под специфические задачи ОРД способами получения информации, можно утверждать, что в их основе лежат чувственные и коммуникативные методы познания, которые могут взаимодополняться и «пересекаться» (в допустимых правовых и процедурнофункциональных границах) для достижения максимальной эффективности. С некоторой долей условности ОРМ в целях реализации задач, которые поставили перед собой авторы настоящей статьи, можно разделить на следующие группы:

Основанные на чувственном восприятии информации.

Часть ОРМ изначально основана на чувственных методах познания, оптимизированных (усиленных) техническими средствами и адаптированных под исключительно оперативно-розыскные особенности (обстоятельства) решения этих задач -- правомерность, конспирацию, негласность. К таким ОРМ относятся -- исследование предметов и документов, наблюдение, обследование зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств, отождествление личности, прослушивание телефонных переговоров, контролируемая поставка. Их общей отличительной особенностью является чувственное (непосредственно органами чувств человека или опосредованное через специальные технические средства) восприятие информации. Но при этом необходимо отметить, что на практике большинство этих способов требуют, как минимум, визуального (в пределах простой или инструментальной видимости и/или слышимости), а чаще -- непосредственного контакта с субъектом (объектом) и могут эффективно дополняться живым общением с ним или иными лицами в целях получения дополнительной информации

Основанные на коммуникативных методах получения информации.

К этой группе ОРМ (и их комплексам) следует отнести ОРМ, основанные прежде всего на коммуникации, общении, на необходимости, хотя и не абсолютной, иметь непосредственный (или опосредованный техникой) коммуникативный, в основном речевой контакт с субъектом -- опрос (опрос с использованием полиграфа; разведопрос и оперативная установка как комплексные ОРМ), наблюдение, отождествление личности, оперативное внедрение, проверочная закупка. И в этом случае также основной коммуникативный метод может эффективно дополняться методами чувственного получения дополнительной информации о респонденте и/или окружающей обстановке -- зрительной, слуховой, запаховой, тактильной

Основанные на восприятие уже имеющейся информации, в том числе ее фиксацию техническими средствами.

ОРМ, направленные на получение уже имеющейся информации либо ее фиксацию техническими средствами -- наведение справок, наблюдение (с использованием технических средств), получение образцов для сравнительного исследования, контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, прослушивание телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи. Причем техническая фиксация информации не исключает «параллельной» коммуникации субъекта ОРД с фигурантом и чувственного восприятия им информации, а формат получения (запроса и предоставления) информации тоже может разниться -- быть непосредственным при контакте с респондентом, опосредованным через телефон, почту, Интернет и пр., изыматься непосредственно из технического устройства, хранящего информацию, и др. (табл. 1.).

Таблица 1. Способы получения информации, используемые при проведении ОРМ

Очевидно, что ОРМ в большинстве своем воплотили в себе в сложном симбиозе и чувственные, и коммуникативные, и технические аспекты, реализуемые на практике как одновременно, так и последовательно. Именно поэтому многогранные изменения всех сторон жизни общества обусловливают изменения всех, а не одного из указанных аспектов.

Казалось бы, что выработанный многолетней оперативно-розыскной практикой инструментарий достиг определенного удовлетворительного качественного уровня и может успешно применяться далее неопределенное время. Но объективно меняющаяся окружающая нас.

действительность (можно говорить о совокупности весьма многочисленных и разнообразных элементах оперативной обстановки) существенно нивелирует или полностью обесценивает достоинства и преимущества используемых еще совсем недавно ОРМ (или их составных элементов) и требует определенного критического переосмысления направления приложения усилий и используемых при этом методик подготовки и проведения ОРМ.

Какие же именно объективные изменения произошли и что именно они изменили (требуют изменить) в ОРМ? Мы попытались проанализировать соответствие и взаимообусловленность происходящих в обществе изменений и оперативно-розыскного инструментария.

Как было указано выше, основой многих ОРМ является непосредственный контакт с целью дальнейшей коммуникации и/или получения чувственной информации об объекте. «Человеческая или социальная коммуникация, которая как процесс происходит в определенном социокультурном пространстве и времени, предполагает рассмотрение вопроса с опорой, прежде всего, двух как минимум личностей (субъектов, акторов), которые испытывают потребность, интерес в связи друг с другом и понимают смысл и необходимость контакта. При этом один из коммуникантов является инициатором этого контакта, другой -- может пойти или не пойти на контакт в зависимости от своих потребностей, интересов, смысла» [6, с. 148]. Установлению и развитию психологического контакта с лицом, представляющим определенный интерес, посвящены десятки работ в области психологии, социологии, коммуникативистики, маркетинга, кадровой работы и пр., в том числе и в ОРД. При этом специфика ОРД в том, что лицо, представляющее оперативный интерес, с которым нужно установить контакт, может не желать этого (в отличие от заинтересованных в контакте соискателя работы, проявляющего инициативу, или покупателя, активно ищущего конкретный товар, и пр.), противодействовать этому, либо не должно догадаться об истинных мотивах, принадлежности респондента к правоохранительному ведомству и т. д. Коммуникабельность сотрудника, как некий базис установления контакта для проведения соответствующего ОРМ в относительно недавнем прошлом, уже не является абсолютным гарантом успеха по целому ряду причин Сегодня, в период глобального прогресса науки и техники, в условиях активного внедрения в нашу жизнь новейших цифровых технологий, существенно меняется как образ жизни людей, так и их мышление [4]. Кроме того, указанные негативные факторы дополняются и усиливаются следующими отрицательными свойствами современной жизни, только набирающими свою силу:

Кратно возросшая социальная замкнутость населения. Фактическая недоступность лица для непосредственного контакта При том что плотность населения в большинстве современных городов многократно возросла, формат жизни и живого повседневного общения людей изменился в сторону закрытости Для примера можно сравнить формат жизни в России начала и середины XX в. и начала XXI в. (что отчасти соответствует этапам становления, развития ОРД и периодам формирования ОРМ [15, с. 177--186; 20, с. 60--62; 23, с. 41--45]). Началу века были свойственны дома на одну семью, активное общение соседей и как следствие -- большой объем информации друг о друге у многочисленных источников. Пешее передвижение по улицам и множественность вынужденных бытовых контактов населения допускало «случайность» встреч и отсутствие каких-либо подозрений со стороны респондентов. Это обусловливало высочайшую актуальность коммуникативных методов сыска -- разведывательного опроса, оперативной установки. Середина и конец XX в. характеризуются возросшей, но тем не менее не критичной, плотностью городского населения Формат работы и жизни, целенаправленная социальная политика государства на формирование группового сознания, практически одинаковая материальная обеспеченность (в значении «одинаковости» социального статуса) населения предопределяли массовые ежедневные контакты и распространение информации Отсутствие собственного транспорта у населения и необходимость ежедневного пользования общественным транспортом обусловливали многочисленные возможности вступления с фигурантом в непосредственный физический контакт (для коммуникации) и возможность дистанционного наблюдения за ним. К тому же все еще эффективные в своей основе вышеуказанные методы активно совершенствовались внедрением технических средств.

В настоящее же время образ жизни, ее формат и ритм, а также диаметрально поменявшееся на рубеже веков мировоззрение, моральные и этические ценности и самоидентификация граждан фактически изолируют человека от общества Современные многоквартирные дома имеют до 1 500 квартир, но при этом жильцы живут замкнуто и не общаются между собой «вживую» по нескольким причинам:

- отсутствие дома большую часть времени в связи с работой, учебой;

- периодическая смена жильцов (съемное жилье);

- бытовая самодостаточность -- наличие удобств, воды, канализации, газа, света, бытовой техники, средств связи и коммуникации, интернета и пр., отсутствие необходимости обращаться за помощью к соседям, развитие сервиса оказания бытовых услуг и онлайн-покупок /доставки;

- занятость повседневными делами -- школы, спортивные секции, магазины;

- целенаправленное субъективное дистанцирование от соседей (демонстрация своей независимости, самодостаточности, важности, нежелание общения с соседями иного социального статуса, «маргиналами», стариками и пр.);

-- возможность (и как показала пандемия коронавируса 2020 г. -- вынужденная крайняя необходимость) работать удаленно / дистанционно или в режиме «фриланса» из квартиры или места своего текущего пребывания, не вступая в контакты с иными людьми.

Кроме вышеуказанных причин необходимо указать и повсеместное наличие дворовых, домовых и подъездных автоматических систем контроля доступа и наблюдения или консьержа, а также наличие постоянных дежурных социальных служб -- электриков, лифтеров, слесарей и пр , что при всей профилактической важности и обеспечении удобства и безопасности жильцов, во-первых, существенно осложняет непосредственный доступ оперативного сотрудника в конкретный дом и подъезд, а во- вторых, существенно сужает конспиративные возможности для легендированного проникновения на объект К тому же неблагополучная криминогенная обстановка последних десятилетий и крайне негативное отношение граждан к представителям правоохранительных органов, вызванное «предубеждением против оперативных служб» [11, с. 75] и масштабностью нарушений конституционных прав и свобод в советский период [10, с. 15], обусловливают сегодняшнее нежелание большинства населения не только впускать в свое жилье незнакомого человека (сотрудника оперативного подразделения), но даже общаться «через дверь».

Многократно возросшее количество собственного автотранспорта и увеличение времени нахождения человека в пути на работу, домой, в магазины и пр. Можно констатировать, что современный россиянин тратит на дорогу на собственном или общественном транспорте в среднем 2--4 часа в день, при этом объективно не являясь потенциальным объектом для контакта. В то же время современные технологии позволяют ему активно коммуницировать в сети (и даже работать), находясь за рулем или в общественном транспорте. При этом абсолютное большинство пассажиров общественного транспорта откровенно и демонстративно дистанцируются от окружающих сном во время поездки (с использованием масок для сна и капюшонов), игнорированием минимально необходимой взаимовежливости, чтением книг, использованием технических средств -- телефонов, планшетов, плееров, электронных книг, наушников и пр.

Развитие информационных компьютерных технологий фактически создало для современной молодежи (в большинстве своем, но не только!) альтернативную реальность, вызывающую состояния, граничащие с зависимостью от компьютера и средств технической коммуникации и обусловливающую добровольный отказ от «живого» общения, прогулок, посещения театров, выставок, музеев и пр. Исследователи отмечают, что сеть Интернет -- это, по сути, уже иная реальность, другой мир, в котором люди буквально «живут» [5, с. 18--23]. Работая, обучаясь, развлекаясь, играя и даже коммуницируя в онлайн-среде, они отстраняются от реальной жизни, избегая социальных контактов с живыми людьми, прогулок, посещения общественных мест. Важнейшей детерминантой является то, что виртуальное общение позволяет человеку скрывать определенные черты своей внешности, характера, поведения, материальное положение, привычки, психологические комплексы и мн др., что труднее скрыть в процессе «живого» контакта Респондент может безосновательно приписывать себе любые (как правило, обще-социально или узко-корпоративно значимые, модные, редкие и т. п.) личностные качества и чувствовать себя кем угодно При этом отсутствует любая моральная ответственность за обман. К тому же собственная обезличенность перед аудиторией (полное инкогнито, использование логинов, сетевых имен, ник-неймов, аватарок, чужих фотографий и пр.) исключает необходимость проявлять сдержанность, уважение, соблюдения вежливости, этикета и гарантирует практически полную безнаказанность в случае нарушения норм нормальной межличностной коммуникации и отсутствие какой-либо гражданской ответственности. Такое сетевое общение становится несложным, легкодоступным суррогатом, заменяющим «живое» общение со всеми свойственными ему трудностями. По нашему мнению, указанный социально-психологический феномен, имея в базисе серьезные психологические проблемы и мотивации конкретных индивидов, продолжает активно «прогрессировать», негативно влияя на менталитет и психику целого поколения (потенциальных объектов ОРМ), нивелируя (снижая, уменьшая) имеющиеся навыки разговорной коммуникации. Это единодушно отмечается сотрудниками ОВД, особенно работающими с несовершеннолетними и молодежью. К тому же развитие интернет-маркетинговых технологий и служб доставки также способствует массовому отказу таких потребителей от посещения магазинов, рынков, кафе, мест развлечения и культуры, ограничивая их и без того редкие контакты. Тем не менее, общаясь в виртуальном пространстве, такие люди постоянно оставляют (в том числе -- неосознанно) огромное количество прямой и косвенной информации о себе, которая может быть чрезвычайна интересна и полезна в правоохранительных целях.

Изменение формата общения через технические средства. Несмотря на упомянутую выше социальную замкнутость современного населения, авторы считают, что персональная коммуникативная активность при этом парадоксально возросла, но приняла весьма своеобразные виды и формы. Общение посредством технических средств середины и конца ХХ в. проявлялось в телефонных разговорах, текстовых телеграфных или пейджинговых и факсимильных сообщениях. Многочисленные стремительные изменения реалий нашей жизни, а именно -- постоянная профессиональная занятость, высокий темп (ритм) жизни и ее насыщенность событиями, необходимость передвижений, наличие большого числа провайдеров услуг связи (и вариативных тарифных планов), многообразие коммуникативных программ и приложений, активная инвазия иностранных слов и сленга в русский язык закономерно повлекли изменения как во внешние, так и в содержательные аспекты сетевого общения. По мнению опрошенных сотрудников оперативных подразделений, оперативно-значимые изменения, влияющие на своевременность и качество получаемой информации, выглядят следующим образом Сумма цифр превышает 100 %, так как респондентам было предложено дать несколько ответов на поставленный вопрос.:

- круглосуточная и практически повсеместная доступность любого вида связи, мессенджера, социальной сети (около 100 % опрошенных);

- возможность как бесконечно длительного хранения, так и немедленного уничтожения переписки (отметили 2/3 респондентов);

- использование многочисленных открытых, корпоративно-закрытых и даже «секретных» (с крайне низкой вероятностью утечки информации и контроля их правоохранительными службами) социальных сетей и мессенджеров, как правило, в исключительно противоправных целях (например, сбыт и приобретение наркотиков) -- около 60 %;

- активное использование треккинговых и пр программ и приложений, позволяющих определять место положения собеседника в реальном времени, просматривать контакты и содержание переписки респондентов -- отметил каждый второй опрошенный;

- массовое употребление знаковых систем (т. н. смайлики, гифы, эмодзи и пр.), а также фотографий и видео вместо традиционного текстового письма для выражения определенных эмоций, описания ситуаций, состояний и замены ими целых предложений -- около 35 %;

- предельная текстовая лаконичность, использование молодежного, субкультурного, корпоративного жаргона и вольного написания множества слов («превед, аффтар, музчинка и др.») -- считает каждый третий респондент;

- возможность организации конференц-связи посредством собственного телефона (коммуникатора или ПК) или одновременного оповещения всех адресатов (рассылка сообщений) -- около 30 %.

Акцентируя сказанное о современной коммуникации, авторы считают, что в настоящее время все сильнее и отчетливее наблюдается тенденция перехода межличностного общения (в том числе уголовно-процессуального, административно-распорядительного, гражданско-исполнительного и пр. ) в виртуальное пространство, что в дальнейшем может найти свое объективное обоснование (например, невозможность покидать помещение в связи с эпидемией и т. п.), соответствующее этому нормативное правовое закрепление и еще больше изолировать людей друг от друга и от контактов, необходимых правоохранительным органам (вплоть до полного их отсутствия) для решения поставленных перед ними социальных задач.

Кроме вышеизложенных детерминант уменьшения количества социальных контактов населения существуют и иные факторы, радикально влияющие на возможности, условия и на саму форму осуществления ОРМ. По мнению авторов, таковыми являются следующие:

Правовая сфера также меняется и требует изменения соответствующих социально-правовых институтов и смежных с правом отраслей. Стремительное появление многочисленных новых естественных прав и развитие соответствующих им отраслей права и законодательства, влекущее (обусловливающее) закономерные изменения в ОРД. «Высокие достижения биомедицинской науки, повсеместная информатизация общественных отношений, предполагающие новые модели поведения человека в обществе, также привели к необходимости выделения принципиально новых естественных прав человека, таких как соматические права, цифровые права и «право на забвение, позволяющее ему при наличии определенных условий требовать удаления ссылок на информацию о себе, которая, по его мнению, может нанести ему вред, из поисковых систем сети Интернет (Google, Yandex, Mail и др. )» [5, с. 21]. Учитывая сиюминутную и долговременную значимость подобной информации (объемы которой могут быть весьма значительны) для решения ключевых задач ОРД -- предупреждения и раскрытия тяжких преступлений, приходится признать критически важным и первоочередным решение вопросов правовой регламентации рассматриваемой проблемы (как и многих иных аналогичных проблем!).

Еще одним «технико-правовым» фактором, способным повлиять (и уже реально влияющим!) на правовой статус и функциональное состояние ОРМ, является критическое усиление функционально-правового дисбаланса между формально признанными обществом понятиями и содержанием ОРМ и реально проводимыми ОРМ с использованием современных технических средств. Авторы всецело солидарны с принципиальной позицией ученых, что «технический прогресс приводит к постоянному обновлению специальных технических средств, расширению их возможностей, что объективно обусловливает расширение количества мероприятий и действий, проводимых органами, осуществляющими ОРД. Уже сейчас затруднительно найти юридически корректное название для ряда ОРМ, например контроля сообщений между мобильными телефонами. С одной стороны, следует отнести перехват таких сообщений к прослушиванию телефонных переговоров С другой стороны, прослушивания как такового в данном случае нет -- есть перехват канала связи, значит, и квалифицировать мероприятие нужно как контроль технических каналов связи.

Если речь идет о банальной почтовой переписке с помощью электронных средств, то вполне разумно назвать это мероприятие и контролем почтовых отправлений. Ведь, строго говоря, в Законе «Об ОРД» не сказано, что под почтовыми отправлениями понимаются именно сообщения на бумажных носителях. Если перехват сообщений по телефону признать, например, контролем технических каналов связи, то его можно проводить для предупреждения, раскрытия, пресечения преступлений небольшой и средней тяжести. В то же время прослушивание телефонных переговоров, согласно Закону «Об ОРД», в настоящее время допускается только для предупреждения, раскрытия, пресечения тяжких и особо тяжких преступлений (ст. 8). Значит, если признать это мероприятие прослушиванием телефонных переговоров, т е «повысить планку», возникнут неоправданные трудности в борьбе правоохранительных органов с преступлениями небольшой и средней тяжести [9, с. 139].

Вышеизложенное красноречиво свидетельствует о все большем симбиозе (функциональной трансформации) ОРМ между собой и их смешении и взаимопроникновении со следственными действиями, о чем мы ранее также упоминали [18, с. 9--15]. Считаем, что указанные (и иные подобные) несоответствия имеющихся положений Закона «Об ОРД» реальному положению дел могут и будут использоваться сторонами защиты в суде для оспаривания правомерности проведения того или иного ОРМ и соответствия полученных результатов ОРД (при их передаче в процесс) требованиям, предъявляемым к доказательствам. Необходимо признать, что в связи с безостановочным развитием и внедрением технологий в обыденную жизнь данный социально-правовой феномен будет только продолжать прогрессировать Решение этой проблематики видится в унификации оперативно-розыскного и следственного инструментария при достаточно полном и непротиворечивом правовом обеспечении.

Отдельный перечень «технических характеристик» современного образа жизни, по убеждению авторов, также являющихся сильнейшими детерминантами функционального изменения ОРМ, касается новейших разработок в области высоких технологий, интернет-услуг, компьютерных программ. Революционное развитие компьютерных технологий, адаптация треккинговых, аналитических, идентификационных и иных программных комплексов к персональным средствам коммуникации, внедрение электронных банковских систем, миниатюрных, но при этом мощных многофункциональных технических средств связи, наблюдения, безопасности, навигации и т.п. практически во всех сферах жизнедеятельности социума и отдельного человека обусловили фактически полную непрерывную фиксацию передвижений и социальных актов отдельного человека (по сути -- круглосуточное перманентное формирование / наполнение большего числа электронных баз следов его социальной активности).

По заявлению исследователей, в рамках концепции «умный город» обзорное пространство систем уличного видеонаблюдения может приближаться к 100 % [7, с. 48]. По мнению авторов, современная социальная среда (места массового скопления и посещения людей) также близка к этому показателю, но кроме того может эффективно дополняться множеством иных, кроме обзорной, характеристик -- информации о подключении к базовым телефонным станциям, корпоративным системам Wi-Fi, GPS-навигации и треккинга, оплата электронными банковскими картами, перечень покупок и заказов, вызов такси и маршруты передвижения, пользование автотранспортом и пр.

Как закономерное развитие предыдущего тезиса, необходимо акцентировать внимание на инновационных разработках и внедрении в реальную правоприменительную (и даже в повседневную практику) обычных людей технических средств и программного обеспечения, способного на обнаружение и гарантированное распознание в массовом потоке объекта (лиц, машин, купюр или иных объектов), с конкретными поисковыми признаками. Более того, современные технические системы безопасности способны мгновенно (и что очень важно -- бесконтактно и дистанционно, т. е. фактически незаметно) получать разноплановую, цельную или фрагментированную, разноформатную информацию об объекте наблюдения, аккумулировать и сопоставлять разрозненные блоки и делать ее многофакторный анализ, в том числе прогностического криминологического (криминогенного) характера: рентгенография и термография человека и багажа; металлодетекция; распознание лиц (в том числе с последствиями пластических операций), отпечатков пальцев, радужной оболочки глаза, татуировок, почерка и др. отличительных признаков; запаховый (химический) экспресс-анализ воздуха/веществ. Подобные комплексы активно используются службами безопасности аэропортов, вокзалов, стадионов, банков и т п , но очевидна их явно не оперативно-розыскная специализация и относительно небольшое количество.

В то же время «предпринимаются попытки создания технологий, позволяющих идентифицировать противоправные намерения с помощью анализа психофизиологических реакций человека. В качестве примера можно привести как классический полиграф (детектор лжи), так и новые разработки: дистанционные детектор психоэмоционального состояния биологических объектов, технология виброизображения (VibraImage), методика психозондирования профессора И. Смирнова -- «Майн ридер», «Молчаливый болтун» (Silent talker), анализаторы лжи по голосу, метод биорадиолокации и т. д. » [8].

Уже сегодня имеются и массово используются населением устройства (телефоны, часы, браслеты, «прищепки» и пр. ) и программы- приложения для фиксации широкого перечня психофизиологических и эмоциональных параметров владельца и их интерпретации применительно к занятиям спортом, режиму сна и бодрствования, приему пищи и лекарств и пр. Учитывая скорость создания новых технических средств дистанционного «считывания» информации с человека и програмно-аналитиче- ских комплексов, способных ее быстро и многогранно анализировать, следует признать, что массовые работоспособные и эффективные приложения для смартфонов сегодняшнего поколения могут быть доступны уже в самое ближайшее время. Это в свою очередь детерминирует необходимость внедрения этих технологий в практическую деятельность оперативных сотрудников, как альтернативу существенному уменьшению количества контактов с носителями информации. То есть недостаток коммуникативной информации можно было бы отчасти заменить (компенсировать) информацией «технического» характера о субъекте и результатами ее инструментального (программного) или ментального анализа в оперативно-розыскном, психологическом, криминалистическом и др. контексте с итоговыми диагностическими, прогностическими или иными выводами.

Весьма значимой характеристикой, влияющей на функциональное изменение ОРМ и сферу их осуществления, является наличие и дальнейшее развитие цифрового (компьютерного, виртуального, сетевого) пространства. Повсеместная информатизация общественных отношений привела к тому, что сегодня практически любую информацию, в том числе и личного характера, передают через социальные сети, электронную почту, выкладывают на сайтах и таким образом она становится общедоступной [5, с. 20]. Можно категорически утверждать, что данная цифровая среда в виде многочисленных социальных сетей, мессенджеров, сайтов, интернет-порталов, поисковых систем, агрегаторов и пр является сферой электронного (цифрового) следообразования, представляющая несомненный интерес для целей право- охраны и особенно ОРД, своего рода банк разнообразных данных, большая часть из которых доступна полностью или «условно» -- при соблюдении некоторых (нередко формальных) требований, не требующая судебных санкций на ее получение (ознакомление с нею).

Эффективность использования этого банка данных, по нашему мнению, зависит от нескольких факторов.

Во-первых, от умения пользователя обращаться с ресурсами и всеми имеющимися в них (поисковой системе, сайте, мессенджере) или техническом средстве поисковыми и иными функциями.

Во-вторых, от умения систематизировать и анализировать полученные сведения и делать соответствующие оперативно-значимые выводы.

В-третьих, от правильной фиксации и дальнейшего правомерного использования полученной информации в оперативно-розыскных, и что более важно -- в процессуально-доказательственных целях. Уже сегодня многие службы безопасности бизнес-сообществ целенаправленно обучают своих сотрудников поиску (легальному и не требующему никаких санкций) и анализу именно такой сетевой информации о потенциальных клиентах, подрядчиках и собственных работниках. И тут для оперативно-розыскных целей важно не столько найти информацию -- тексты, даты, фото и многое другое, но правильно интерпретировать ее, используя знания психологии и специально разработанные оперативно-розыскной психологией психологические приемы [1, с. 19].

Рядом современных ученых [3, с. 786--790; 12, с. 18-22; 13, с. 46-53; 16, с. 660; 21, с. 50-58] уже отмечалась насущная необходимость и очевидная тенденция перехода информационно-аналитической работы органов правоохраны на сбор, накопление и обработку большого объема данных (Big Data). При всей актуальности указанного направления, исследователями отмечается, что сегодня «правоохранительные органы располагают огромными объемами информации, собранной в разных форматах из самых различных источников. Однако эта информация не приносит той пользы, которую могла бы, поскольку технические возможности ее эффективной обработки не совершенны» [19, с. 48]. Техническая оснащенность и ин- форматизированность современной социальной среды позволяют органам правопорядка свободно или по мотивированному запросу получать огромные массивы уникальной разноформатной информации, открывающие широчайшие оперативные и процессуальные перспективы при ее правильном анализе. И тут необходим соответствующий программный инструментарий и специалисты, способные к данной аналитической работе.

К сожалению, в настоящее время большая часть современной «работы» в ОВД с большими данными сводится исключительно к их сбору и накоплению, не дающему практически никакого эффекта. Однако, по нашему мнению, именно этот социальный феномен (Big Data) способен стать если и не полной заменой, то серьезной альтернативой и весьма существенным (а по некоторым критериям -- уникальным и незаменимым) дополнением к ОРМ коммуникативного характера, которые объективно теряют свою былую значимость и эффективность. Причем работа с информацией такого качества и количества должна осуществляться не отдельными (редкими, высоко востребованными и постоянно занятыми) работниками информационно-аналитических центров, а оперативными сотрудниками, имеющими соответствующую вузовскую подготовку и доступное оборудование.

Логическим продолжением вышеизложенного является сравнение соотношения видов профессиональной активности сотрудников оперативных подразделений. По общепризнанным оценкам, примерно 80--85 % их деятельности занимает общение, 15--20 % -- иная активность, в том числе оформление документации [14, с. 278--281; 22, с. 297]. Однако признавая, правоту исследователей, авторы задаются вопросом: какое место и объем в этом перечне занимает аналитика получаемой информации? Ответ на данный вопрос, по нашему мнению, заложен в предыдущем смысловом блоке Информация, получаемая чувственно и коммуникативно, может анализироваться практически немедленно (еще в процессе контакта) с быстрым синтезом соответствующих логических выводов, что обычно и происходит в жизни. А вот осмысление, систематизация и анализ информации, получаемой из определенных информационных систем (т е тех самых больших данных), уже потребует отдельного времени и усилий, если вообще будет доступной для ментальной обработки человеком без использования специальных компьютерных программ. Таким образом, это еще раз показывает вынужденную смену специализации, ареала и приоритетов оперативной работы с поиска и получения коммуникативной и чувственной информации с последующим ее ментальным анализом, на выявление источников информации формата Big Data об объекте, ее получение и многофакторный машинный анализ. По крайней мере часть сотрудников должна специализироваться именно на этом.

Подводя итог всему вышеизложенному, авторы приходят к следующим выводам:

При бесспорной приверженности современных оперативных сотрудников методам классического сыска, признании уникальности и незаменимости работы с конфидентами и значимости ОРМ, основанных на коммуникативном или чувственном получении информации, в ОРД наметилась объективная тенденция смены парадигмы получения и обработки информации. Былая функциональная эффективность указанных методов нивелируется социально-экономическими изменениями жизни общества и требует срочных мер по их методологической, технической и психологической оптимизации и усиления, а также новых (дополнительных) путей получения информации.

Детерминантами необходимости видоизменений ОРМ являются неизбежные и быстрые объективные изменения основных сфер жизни современного общества -- права, коммуникаций, технической оснащенности, формата, ритма жизни и работы населения, развития и внедрения новых технологий, услуг и др., а также субъективных взглядов, привычек, установок, требований и запросов отдельных индивидов, как членов социума.

Мерами по повышению эффективности существующих ОРМ могут являться следующие: правовая ревизия и последующая оптимизация нормативно-правового обеспечения ОРМ, приведение в полное соответствие норм действующего законодательства социально-экономическим условиям жизни общества (другими словами -- реальным условиям, в которых осуществляются ОРМ); активное использование в ходе проведения ОРМ коммуникативного и чувственного получения информации методом психодиагностики объекта по аналогии профайлинга; внедрение в деятельность оперативных подразделений средств и технологий бесконтактного получения информации о психофизиологическом и эмоциональном состоянии объекта и ее синхронного или последующего анализа; разнонаправленный поиск дополнительных сведений об объекте в информационном пространстве (социальные сети, мессенджеры и пр.) и их последующий анализ, в том числе -- машинный; внедрение в деятельность оперативных подразделений технологий, средств и специалистов по аналитической обработке больших данных.

Список литературы

оперативный розыскной социальный цифровой

1. Алферов В. Ю., Гришин А. И., Ильин Н. И. Правовые основы оперативно-розыскной деятельности: учеб. пособ. для студентов / под общ. ред. В. В. Степанова. 3-е изд., испр. и доп. Саратов, 2016.

2. Ахмедов А. Г., Бухаров Н. Н. Тамбовцев А. И., Шахматов А. В. и др. Теоретические основы оперативно-розыскной деятельности: учеб. пособ. 2-е изд., перераб. и доп. СПб., 2019.

3. Бессонов А. А. Большие данные (big data) в криминалистике // Научные труды. Российская академия юридических наук. М., 2019.

4. Волчецкая Т. С. Комплексный подход к проблеме установления психологического контакта в оперативно-розыскной деятельности // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2019. № 4 (58).

5. Гончаров И. В. Новые векторы в развитии естественных прав человека // Вестник Университета прокуратуры Российской Федерации. 2019. № 6 (74). С. 18-23.

6. Григорьянц Н. В. Речевые средства коммуникации: к проблеме трансформации на рубеже XX--XXI веков // Современная научная мысль: матер. II Междунар. науч.-практ. конф. (10 ноября 2016 г. ) / гл. ред. М. П. Нечаев. Чебоксары, 2016. -- С. 148

7. Долматов А. В., Долматова Л. А. Возможности и перспективы применения технологий искусственного интеллекта в юриспруденции // Вестник Санкт-Петербургской юридической академии 2020 № 1 (46)

8. Журнал «Психология и право». 2013. Т. 3. № 2.

9. Захарцев С. И. Понятие и виды оперативно-розыскных мероприятий // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2003. № 4 (249). С.139.

10. Захарцев С. И., Игнащенков Ю. Ю, Сальников В. П. Оперативно-розыскные мероприятия в XXI веке: монография СПб, 2006.

11. Кальницкий В. В. Вопросы теории и практики уголовного судопроизводства: избранные труды. Омск, 2016.

12. Мещеряков В. А. Влияние «больших данных» на облик современной криминалистики и уголовного процесса // Общественная безопасность, законность и правопорядок в III тысячелетии. 2014.

References

1. Alferov V. Yu., Grishin A. I., Ilyin N. I. Legal bases of operational investigative activity: textbook. help. for students / under the general editorship of V. V. Stepanov. 3rd ed., ispr. and add. Saratov, 2016.

2. Akhmedov A. G., Bukharov N. N. Tambovtsev A. I., Shakhmatov A.V. et al. Theoretical foundations of operational investigative activity: studies. help. 2nd ed., reprint. and additional St. Petersburg, 2019.

3. Bessonov A. A. Big data (big data) in criminalistics // Scientific works. Russian Academy of Legal Sciences. Moscow, 2019.

4. Volchetskaya T. S. An integrated approach to the problem of establishing psychological contact in operational investigative activities // Bulletin of the Kaliningrad Branch of the St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2019. № 4 (58).

5. Goncharov I. V. New vectors in the development of natural human rights // Bulletin of the University of the Prosecutor's Office of the Russian Federation. 2019. No. 6 (74). pp. 18-23.

6. Grigoryants N. V. Speech means of communication: to the problem of transformation at the turn of the XX-XXI centuries // Modern scientific thought: mater. II International Scientific and Practical Conference (November 10, 2016) / ch. ed. M. P. Nechaev. Cheboksary, 2016. - p. 148

7. Dolmatov A.V., Dolmatova L. A. Possibilities and prospects of using artificial intelligence technologies in jurisprudence // Bulletin of the St. Petersburg Law Academy 2020 No. 1 (46)

8. Journal "Psychology and Law". 2013. Vol. 3. No. 2.

9. Zakhartsev S. I. The concept and types of operational investigative measures // News of higher educational institutions. Jurisprudence. 2003. No. 4 (249). p.139.

10. Zakhartsev S. I., Ignashchenkov Yu. Yu., Salnikov V. P. Operational investigative measures in the XXI century: monograph of St. Petersburg, 2006.