Принцип процессуальной независимости судебных экспертов: почему его не следует распространять на экспертов правоохранительных органов?

Размещено на http://www.allbest.ru/

Статья по теме:

Принцип процессуальной независимости судебных экспертов: почему его не следует распространять на экспертов правоохранительных органов?

А.Ф. Волынский, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, Заслуженный юрист Российской Федерации, профессор кафедры криминалистики (Московский университет МВД России имени В. Я. Кикотя)

В статье рассматривается проблемный вопрос распространения принципа процессуальной независимости судебных экспертов на экспертов правоохранительных органов.

Процессуальная независимость, этапы расследования, дознание, судебная экспертиза, электронное судопроизводство.

Principle of Procedural Independence of Judicial Experts:

Why It Should Not Be Extended to Experts of Bodies of Inquiry and Investigation?

A. F. VOLYNSKY,

Doctor of Law, Professor, Honored worker of science of the Russian Federation, Honored lawyer of the Russian Federation, Professor of Department of Criminalistics (Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation named after V. Ya. Kikot)

The article addresses the problematic issue of extending the principle of procedural independence of judicial experts to law enforcement experts.

Procedural independence, investigation stages, inquiry, forensic examination, electronic proceedings.

Принцип процессуальной независимости судебных экспертов возник в западноевропейских странах как одно из составляющих независимости суда, утверждавшейся в результате буржуазно-демократических революций в конце XVIII в. В Российской империи на этот принцип было обращено внимание в процессе судебной реформы 1864 г.. которой отменялось сословно-розыскное и утверждалось судебно-следственное судопроизводство. При этом в литературе по уголовному процессу выделялось два этапа досудебного производства:

а) предварительное или генеральное следствие, задачей которого было установление факта преступления и лица, подозреваемого в его совершении;

б) специальное или формальное следствие, характеризуемое действиями по собиранию доказательств, достаточных для признания лица обвиняемым и предания его суду [1, 2].

Позже уже в советской литературе по уголовному процессу и криминалистике выделялся и третий этап -- заключительный [3, 4].

Периодизация процесса расследования позволяет не только четко уяснить сущность его определенного этапа с позиций уголовно-процессуального права и криминалистики, но и обозначить практически значимые рекомендации для оптимизации деятельности по расследованию. Иначе говоря, каждый этап расследования имеет свои цели и задачи, присущие им методы и средства, особенности организационного и правового обеспечения их использования [5].

Так, первоначальный этап расследования в основе своей характеризуется поисково-познавательной деятельностью, осуществляемой, в основном, органом дознания (полиции) в целях выявления (выяснения) факта преступления и установления лица, подозреваемого в его совершении. При этом реализуются методы и средства собирания и исследования доказательств в формах, обеспечивающих неотложность, оперативность действий органа дознания. По этому поводу известный российский процессуалист И. Я. Фойницкий еще в 1898 г. писал, что «успех дознания обеспечивается всего более возможностью проводить его быстро и безостановочно, поэтому установление разных формальных требований в этой стадии было бы не только бесполезно, но и вредно для интересов уголовного правосудия» [6].

На втором этапе расследования доминирует процесс доказывания обстоятельств преступления и участия в его совершении подозреваемого лица, установленного на первоначальном этапе расследования. При этом важное значение имеют не только вид и содержание доказательств, но и соблюдение установленного законом порядка их получения, оформления и приобщения к уголовному делу. Таким образом, обеспечивается оценка доказательств с точки зрения их относимости, допустимости и достоверности.

Однако утверждение «буржуазных принципов» уголовного судопроизводства, в том числе процессуальной независимости судебного эксперта, в реалиях следственной и судебной практики в нашей стране по исторически предопределенным причинам приобрело долгосрочный и противоречивый характер, с бесплодными дискуссиями, а, порой, с ошибочными и даже вредными организационными и правовыми решениями. Во многом это объясняется формальным толкованием данного принципа и распространением его действия на экспертов органов полиции (милиции). Особенно наглядно и крайне негативно это проявилось в 60-е годы прошлого века, в условиях «критики культа личности и борьбы с его последствиями».

Следует заметить, что для этого существовали объективные причины. С первых лет существования советского государства в основе своей была отвергнута парадигма буржуазного судопроизводства со всеми его принципами и требованиями, суд вершился с позиции «революционного правосознания», а «царицей доказательств» признавалось признание подозреваемым своей вины. В конечном итоге все это самым жестоким образом проявилось в идеологизированном государственном терроре, механизм осуществления которого особенно не нуждался в возможностях науки и техники, в том числе и в судебной экспертизе, а тем более в «буржуазных принципах» её организации [7].

Однако при установлении причин и обстоятельств террора, под влиянием тех же идеологизированных догм, основным его «виновником» признаются МВД СССР (ликвидируется в 1961 г.) и его службы, в том числе научно-техническая, сотрудники которой проводили в то время более 80% криминалистических экспертиз, назначавшихся в стране по уголовным делам. В дискуссиях по этому поводу высказывались предложения вообще запретить производство судебных экспертиз в научно-технических отделах милиции вновь созданных республиканских министерств охраны общественного порядка и полностью сосредоточить эту деятельность в судебно-экспертных учреждениях (СЭУ) Юридической комиссии при Совете министров СССР (позже преобразована в Министерство Юстиции СССР).

При этом весьма откровенно проявлялся узковедомственный, а не общегосударственный интерес, и в конечном итоге было принято, хотя и не разрушительное, но явно ошибочное, если не сказать вредное, решение дополнить ст. 67 УПК РСФСР положением (п. «3а»), запрещавшим назначать экспертизы сотрудникам НТО милиции, принимавшим участие в осмотре места происшествия по тому же делу. Что из этого получилось, хорошо известно. Следственная практика показала абсурдность данного решения. В действующем УПК РФ (2001 г.) такого предписания нет.

И, тем не менее, дискуссионные страсти по поводу процессуальной независимости экспертов ЭКП системы МВД РФ не стихают, находя свое выражение в дискуссионных законодательных решениях современной России. В частности, имеется ввиду ч. 2 п. 3.1 ст. 74 УПК РФ, признающая доказательством заключение и показание специалиста, даваемых им без исследования, фактически на основе субъективных представлений и предписания Федерального закона № 23-ФЗ от 4 марта 2013 г., которым судебная экспертиза низведена до обычного проверочного действия, проводимого до возбуждения уголовного дела, когда, строго говоря, нет не только оснований для такого процессуального решения, но и определенных законом условий для его выполнения.

Сам факт принадлежности экспертов системы МВД РФ к этому ведомству толкуется отдельными представителями юридической науки и практики как «процессуальная зависимость», исключающая их право на производство судебных экспертиз. Особенно активно и изобретательно действуют в этом отношении представители адвокатского сообщества, реализуя «принцип состязательности» уже в законодательной деятельности. Между тем теоретические рассуждения об отрицательном влиянии ведомственной принадлежности судебных экспертов (системы МВД, ФСБ РФ) на их процессуальную независимость не подкрепляются фактическими данными [8]. Естественно, возникает вопрос, а что представляет собой этот принцип по существу и как практически реализуется в настоящее время в следственной и судебной практике нашей страны?

Принцип процессуальной независимости судебного эксперта от органа или лица, назначивших экспертизу, декларируется в Федеральном законе о государственной судебно-экспертной деятельности (ст. 7). При этом не конкретизируется понятие такой независимости, её соотношение с задачами, решаемыми правоохранительными министерствами и ведомствами. Не определенным представляется понятие «орган». Это подразделение, в котором работает следователь (дознаватель) или в целом учреждение, включающее несколько разнопрофильных подразделений. К тому же по УПК РФ судебную экспертизу назначает следователь, а не орган.

Даже теоретически невозможно обосновать запрет правоохранительным ведомствам проводить экспертные исследования доказательств. Без этого задачи поисково-познавательной деятельности, то есть раскрытия и расследования преступлений, просто не решаемы. Однако при этом возникают вопросы несколько иного порядка, в частности, почему проводимые в экспертных подразделениях указанных ведомств экспертизы должны непременно называться «судебные» и почему бы на стадиях досудебного производства, по крайней мере, на первоначальном этапе расследования преступлений, не допустить проведение, условно назовем, «следственных» экспертиз или исследований специалистов (по опыту ряда зарубежных стран), допуская, при определенных условиях упрощенный порядок их назначения. Кстати, заметим, что еще при существовании блока социалистических государств в некоторых из них была реализована такая двухуровневая система организации исследования доказательств при расследовании преступлений [9].

Как нам представляется, сам факт существования нескольких этапов расследования или стадий уголовного процесса предполагает наличие им присущих форм использования специальных знаний, результаты реализации которых априори должны быть равнозначны в общей системе доказательств по уголовному делу. В конечном итоге только суд решает вопрос об их относимости, допустимости и достоверности, вне зависимости от того, в какой организационно-правовой форме и на какой стадии расследования проводилось их исследование, а при наличии сомнения в его результатах назначает альтернативное (повторное) исследование специалиста или судебную экспертизу. Иначе говоря, каждая последующая стадия расследования в уголовном процессе имеет своей целью не только собирание новых, но и проверку ранее полученных доказательств, причем в порядке более жестко заформализованных действий.

Принцип процессуальной независимости судебного эксперта -- это, скорее всего, идеализированная, но в абсолюте реально недостижимая цель, к которой, конечно, следует стремиться. В обществе все зависят от кого-то или чего-то. Государственные эксперты системы Минюста РФ, как и МВД РФ зависимы от своих руководителей, от тех, кто обеспечивает их работой и соответствующей зарплатой. Даже частные эксперты негосударственных судебно-экспертных учреждений, именующие себя «независимыми», нередко на практике оказываются зависимыми, в том числе от суммы гонорара за проведенные ими исследования и за даваемые в их результате заключения.

Следовательно, проблема процессуальной независимости судебных экспертов заключается не только и не столько в их ведомственной принадлежности, сколько в узковедомственном, а порой в корпоративно-конъюнктурном её толковании [10]. Только этим, по нашему мнению, можно объяснить попытки расширить сферу действий этого принципа, например, при назначении «экспертиз» в порядке контрольной деятельности налоговых органов, которая, как нам представляется, по существу сродни деятельности органов дознания [11].

И, тем не менее, в современных условиях рыночных социально-экономических отношений и глобализации международных связей судебная экспертиза, со всеми её принципами и особенностями реализации её возможностей в судебно-следственной практике, приобрела не только организационно-правовой, но и политико-правовой характер. При этом значение принципа процессуальной независимости именно судебного эксперта явно возросло по объективным причинам, проявляющимся как следствие:

а) либерализации и демократизации нашего уголовного судопроизводства;

б) существенного расширения практики использования возможностей судебной экспертизы по гражданским и арбитражным делам;

в) расширения международного сотрудничества в области судебной экспертизы, обязательным условием которого является соблюдение определенных требований и принципов, в том числе процессуальной независимости судебного эксперта.

Необходимость соблюдения этого принципа нашла закрепление в резолюции Комиссии ООН по предупреждению преступности и уголовному правосудию (2010 г.). Предписания этой резолюции положены в основу стандарта по организации судебно-экспертной деятельности в странах Евросоюза [12]. Они реализованы при реформировании судебно-экспертных учреждений практически всех бывших советских республик, в том числе союзных России государств -- Республики Беларусь и Казахстана. Только наша страна все еще в поиске своего решения этой проблемы, причем затянувшегося во времени и пока безрезультатного.

Между тем еще в 2013 г. Государственной Думой Российской Федерации в первом чтении рассмотрен проект закона о судебно-экспертной деятельности в нашей стране, который до сих пор остается проектом. Причина тому, как нам представляется, кроется в межведомственной несогласованности подходов к решению связанных с этим проблем, в том числе о процессуальной независимости судебного эксперта. С одной стороны, нежелание понять, что без исследования доказательств на уровне экспертных возможностей задачи поисково-познавательной деятельности правоохранительных органов, а прежде всего органов дознания, практически не решаемы, а с другой, что требования, предъявляемые к судебной экспертизе на международном уровне, все-таки следует уважать и соблюдать.

При этом необходимо учитывать, что заключения судебных экспертов представляются в качестве доказательств в другие страны, например, с обоснованием необходимости экстрадиции находящихся там лиц, совершивших преступления в нашей стране. Нередко судебные экспертизы назначаются при расследовании обстоятельств международных военных конфликтов и разрешении межгосударственных экономических споров. В общем какой-то замкнутый круг.

Пытаясь решить эту проблему, Генеральная прокуратура РФ в апреле 2017 г. внесла предложение в Совет Безопасности Российской Федерации о рассмотрении вопрос о состоянии следственно-экспертной деятельности в нашей стране и принять меры по доработке проекта упомянутого закона. При этом в перечне проблем, требующих своего законодательного решения, особое внимание уделялось принципу процессуальной независимости экспертов системы МВД РФ, с явно тенденциозной оценкой и использованием статистических данных за 2015-- 2016 гг. о количестве повторных и ошибочных экспертиз, в том числе по уголовным делам, по которым граждане были незаконно осуждены «на основе заключений экспертов», а затем освобождены от наказания.

В приведенных данных не указывалось сколько спорных и ошибочных экспертиз было проведено в экспертно-криминалистических подразделениях системы МВД РФ, а сколько в других судебно-экспертных учреждениях, в том числе частных, и каково их соотношение с общим количеством экспертиз, проведенных за указанные годы в этих учреждениях. И, тем не менее, после таких данных следует утверждение о том, что эксперты МВД РФ по определению «процессуально зависимые», со всеми вытекающими из этого последствиями.

Об этом можно было бы не писать, если бы аналогичный односторонний субъективно-умозрительный подход не доминировал бы при обсуждении данной проблемы на различных конференциях и семинарах по судебной экспертизе. Очевидно, что он проявился и на заседании Межведомственной комиссии по общественной безопасности Совета Безопасности РФ, состоявшемся 30 марта 2018 г. Представители министерств и ведомств, принимавшие участие в этом заседании, не имея в своем распоряжении результатов научно-обоснованного межведомственного анализа современного состояния следственно-экспертной деятельности в стране, ее организационного и правового обеспечения и хотя бы ориентировочного прогноза перспектив её развития, не смогли проникнуться пониманием истинных причин неизбежности реорганизации судебноэкспертной деятельности, а соответственно, предложить рациональные компромиссные меры по её осуществлению.

В конечном итоге при таких обстоятельствах было принято самое оптимальное решение: «оставить все как есть». Очевидно, участники заседания вспомнили, к чему приводили в прошлом поспешные, научно не обоснованные решения. Не был в качестве образца воспринят и опыт реформирования СЭУ в Республике Беларусь и Казахстане, что вполне объяснимо. При концептуально различных решениях (в Республике Беларусь создан Государственный комитет судебных экспертиз, во Казахстане все судебно-экспертные учреждения переданы в ведение Министерства юстиции), по отзывам ученых из этих стран, при этом возникли одни и те же проблемы. Основная из них -- явно усложнившееся межведомственное взаимодействие органов дознания с судебными экспертами.

Таким образом, еще больше абсолютизировалась роль судебной экспертизы как средства доказывания, но при этом серьезно осложнились и, как следствие, оказались ограниченными возможности органов дознания оперативно, безотлагательно использовать помощь специалистов в собирании, исследовании и использовании доказательств в их поисково-познавательной деятельности. Между тем давно известно, если в результате такой деятельности не собираются следы преступлений, исследовать судебным экспертам становится нечего, а преступления остаются нераскрытыми. Следует ли таким образом решать проблемы судебно-экспертной деятельности и в нашей стране -- большой вопрос.

Впрочем, в одном из пунктов решения указанной Межведомственной комиссии предписано разрешить производство судебных экспертиз и в других правоохранительных министерствах и ведомствах, кроме МВД РФ. В этом хотелось бы видеть начало формирования в нашей стране, кроме судебно-экспертной, мощной, консолидированной на межведомственном уровне службы научно-технического обеспечения деятельности правоохранительных органов по раскрытию и расследованию преступлений. Если экспертизы, выполняемые сотрудниками этой службы, не будут называться «судебные», от этого интересы борьбы с преступностью не изменятся.

И все-таки однозначного ответа на вопрос «Что делать?» пока нет, а его необходимо искать. Для начала, следовало бы достичь межведомственного соглашения по концептуально значимым вопросам:

а) о необходимости реорганизации (реформы) деятельности СЭУ Минюста РФ и ЭКП МВД РФ;

б) о дифференциации форм производства исследований доказательств в уголовном процессе применительно к его стадиям (этапам): (исследование специалиста, экспертиза, судебная экспертиза);

в) о законодательной регламентации организации судебно-экспертной деятельности и организации научно-технической деятельности экспертов (специалистов) правоохранительных министерств и ведомств, возможно, в разных законодательных актах;

г) о целесообразности и возможности формирования частных судебно-экспертных учреждений на базе вузов, обладающих соответствующим научным потенциалом и исследовательской техникой (по опыту зарубежных стран);

д) о согласованном, рациональном размещении по ведомствам и по территории страны дорогостоящей исследовательской техники;

е) о перспективах цифровизации деятельности СЭУ и ЭКП, с ориентацией на формирование «электронного судопроизводства».

Такое соглашение могло бы стать предметом программно-целевого межведомственного и межнаучного исследования с выходом на научно обоснованные предложения по совершенствованию деятельности и СЭУ Минюста РФ, ЭКП МВД РФ и других правоохранительных ведомств. Очевидно, что для участия в таком исследовании следовало бы пригласить известных ученых в области права, экономики, электроники, информатики и др.

Попытки решения обозначенных проблем с позиций узкослужебных представлений, узковедомственных отношений или на основе корпоративных интересов и личных предубеждений, обрекает всю систему научно-технического обеспечения судопроизводства на дальнейшие бессмысленные дискуссии, не исключая риск повторения ошибок прошлого.

Список литературы

досудебный производство доказательство правоохранительный

1. Розин, Н. Н. Уголовное судопроизводство. -- Пг. 1916. С. 461-- 472. -- Текст: непосредственный.

2. Случевский, В. К. Учебник русского уголовного процесса. Судоустройство -- судопроизводство. -- Санкт-Петербург. 1985. С. 620-- 647. -- Текст: непосредственный.

3. Якимов, И. А. Практическое руководство к расследованию преступлений. -- М. 1924. С. 168--171. -- Текст: непосредственный.

4. Возгрин, И. А. О структуре методики расследования отдельных видов преступлений //

5. Вопросы теории и практики борьбы с преступностью. -- Л. 1974. С. 82. -- Текст: непосредственный.

6. Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования. -- М.: Новый Юрист, 1992. С. 6. -- Текст: непосредственный.

7. Фойницкий, И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Изд. 2-е. Т. 2. -- Санкт- Петербург. Типография М. М. Стасюлевича. 1898. С. 404. -- Текст: непосредственный.

8. Принцип процессуальной независимости судебного эксперта, а не специалиста // Вестник Московского университета МВД России. №1.2019. С. 22. -- Текст непосредственный.

9. Судебные экспертизы в гражданском судопроизводстве: организация и практика. Под ред. Е. Р. Российской. - М.: ЮРАЙТ. 2011. С. 29. -- Текст: непосредственный.

10. Бууш, А., Волынский, А. Ф. Экспертиза и специальные научно-технические исследования по новому УПК Социалистической Республики Румынии // Советская юстиция. № 24, декабрь 1970. С. 25--26. -- Текст: непосредственный.

11. Хрусталев, В. Н. Заинтересованность экспертов в деле -- основная проблема судебной экспертизы на постсоветском пространстве // Информационный бюллетень «Вопросы экспертной политики». Специальный выпуск ISSN; 2500-- 2570. -- Текст: непосредственный.

12. Князева, Н. В. Экспертиза в налоговом контроле и при разрешении налоговых споров: правовые и институционные особенности: дис. ... канд. юрид. наук. -- М. 2018. С. 22-- 51. -- Текст: непосредственный.

13. Хазиев, Ш. Н. Теоретические основы организации международного сотрудничества в области судебно-экспертной деятельности: дис. ... д-ра юрид. наук. -- М. 2017. -- Текст: непосредственный.

Размещено на Allbest.ru