О возбуждении уголовного дела после истечения сроков давности уголовного преследования в контексте решений Европейского суда по правам человека

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

ФГКОУ ВО

Санкт-Петербургская академия Следственного комитета Российской Федерации

Нижегородский филиал

О возбуждении уголовного дела после истечения сроков давности уголовного преследования в контексте решений Европейского суда по правам человека

Ушаков А.Ю., к.ю.н., доцент

Кирянина И.А.

Аннотация

В статье обращено внимание на ситуацию, возникающую из решений Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), в рамках которых на органы власти возлагается обязанность, помимо выплаты заявителю денежной компенсации, решить вопрос об уголовном преследовании, а именно, возбудить уголовное дело и провести надлежащее расследование для эффективной зашиты нарушенных прав и свобод личности даже по тем делам, где истекли сроки давности.

Ключевые слова: уголовное преследование; сроки давности; решение ЕСПЧ; восстановление нарушенных прав.

Annotation

On the initiation of a criminal case after the expiration of the statute oflimitations for criminal prosecution in the context of decisionsEuropean Court of Human Rights

Ushakov A.Yu., Kiryanina I.А., Nizhny Novgorod branch of FGKOU VO «St. Petersburg Academy Investigative Committee of the Russian Federation»

The article draws attention to the situation arising from the decisions of the European Court of Human Rights (hereinafter - the ECHR), in which the authorities are obliged, in addition to paying the applicant monetary compensation, to resolve the issue of criminal prosecution, namely, to initiate a criminal case and conduct a proper investigation to effectively protect the violated rights and freedoms of the individual, even in cases where the statute of limitations has expired.

Key words: criminal prosecution; statute of limitations; ECHR decision; restoration of violated rights.

В следственной практике нередко возникают ситуации, когда Европейский суд по правам человека (далее - ЕСПЧ) возлагает на органы власти обязанность, помимо выплаты заявителю денежной компенсации, возбудить уголовное дело и провести надлежащее расследование с проведением всего комплекса следственных действий для эффективной зашиты нарушенных прав и свобод личности. В подобном случае производство по жалобе должно быть возобновлено ввиду новых обстоятельств, постановления судов, признавших законными решения об отказе в возбуждении уголовного дела, отменены, на компетентные органы возложена обязанность устранить допущенные нарушения, поскольку уголовно-процессуальный закон предусматривает пересмотр приговора, определения или постановления суда при наличии нового обстоятельства, обусловленного установленным ЕСПЧ нарушением положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела.

Позиция Страсбурга о реализации выносимых им постановлений в соответствии со ст.46 Конвенции основана на том, что конкретные средства исполнения возложенных на государство-ответчика правовых обязательств избираются самим государством-ответчиком в рамках его национальной правовой системы с оговоркой, что они должны быть совместимы и взаимосвязаны с выводами, к которым пришел Европейский суд по правам человека в конкретном постановлении.

Принимая решения, ЕСПЧ не берет в расчет сроки давности уголовного преследования, что естественным образом обуславливает появление ряда вопросов, в первую очередь у лиц (органов, организаций, учреждений), которые сталкиваются с исполнением подобных решений, а именно: возможно ли возбуждение уголовного дела после их истечения? Насколько это необходимо и целесообразно для восстановления нарушенных прав заявителя? И какие правовые последствия повлечет буквальное исполнение решения ЕСПЧ, прямо противоречащего нормам Российского законодательства?

Напомним, что сроки давности привлечения к уголовной ответственности - правовой институт, хорошо известный в том числе и мировому сообществу. Российское уголовно-процессуальное законодательство относит их истечение к безусловным, безапелляционным основаниям отказа в возбуждении уголовного дела, априори влекущим невозможность его возбуждения. Кроме того, российским законодательством не предусмотрено ни одного основания или исключения из правил, при которых эта аксиома не работает. Подобные взгляды и доводы находят свое отражение и в теоретических изысканиях отдельных ученых, занимавшихся исследованием данных вопросов. М.О. Румянцева особо подчеркивает, что «не может быть начато производство по уголовному делу, если истекли сроки привлечения к уголовной ответственности»Возбуждение уголовного дела: проблемы и перспективы: монография / М. О. Румянцева. М., 2019. С. 118..

По мнению Т.Н. Долгих, истечение сроков давности привлечения к уголовной ответственности (ст.78 УК РФ), которое законодатель отождествляет и активно использует наряду с истечением сроков давности уголовного преследования (п.3 ч.1 ст.24 УПК РФ), препятствует даже возбуждению уголовного делаСм.: Долгих Т.Н. Привлечение к уголовной ответственности // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 28.05.2021)..

Необходимо отметить, что Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно упоминал о недопустимости сохранения постоянной угрозы уголовного преследования для лиц, в отношении которых оно ранее инициировалось; нарушения их права на защиту, в том числе путем реализации института сроков давности уголовного преследования. Эта правовая позиция нашла свое отражение в определениях от 19 июня 2007 г. №591-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гр. Фирсовой М.А. на нарушение ее конституционных прав п. "а" ч.1 ст.78 УК РФ» и от 21 апреля 2011 года №591-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гр. Спирова А.А. на нарушение его конституционных прав ч.3 ст.214 УПК РФ».

Возвращаясь к решениям ЕСПЧ по поводу обозначенных нами случаев, возникает ситуация, которая вроде бы требует безусловного исполнения принятого Страсбургским судом решения, но в то же время противоречит законодательству Российской Федерации.

Разрешение подобных правовых ситуаций уже случалось, и изначально оно было выражено в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2015 г. №21-П, в соответствии с которым был установлен приоритет международных обязательств Российской Федерации перед федеральными законами, но не перед Основным законом государства, имеющем высшую юридическую силу.

При невозможности исполнения решения Страсбургского суда вследствие того, что в части, обязывающей Российскую Федерацию к принятию мер индивидуального и общего характера, оно основано на положениях Конвенции в истолковании, приводящем к их расхождению с Конституцией Российской Федерации, наделенным соответствующими полномочиями государственным органам надлежит обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации для решения вопроса о возможности применения мер как индивидуального, так и общего характера, обусловленных исполнением постановления ЕСПЧ.

В дальнейшем законодатель принял Федеральный конституционный закон от 14 декабря 2015 г. №7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации"». К юрисдикции Конституционного Суда РФ отнесена новая для национального законодательства категория дел о возможности исполнения решений межгосударственного органа по защите прав и свобод человека. Основанием к их рассмотрению служит усмотренная неопределенность в вопросе о том, подлежит ли в Российской Федерации исполнению решение межгосударственного органа по защите прав и свобод человека, основанного на положениях международного законодательства, когда его буквальное исполнение может привести к расхождению с Основным законом Российской Федерации. конституционный исполнение межгосударственный уголовный

Представляется, что подобный порядок в полной мере соответствует позиции ЕСПЧ о реализации выносимых им постановлений в соответствии со ст.46 Конвенции, в связи с чем может быть применим к рассматриваемым в статье ситуациям в целях недопущения неоправданного ущемления прав неопределенного круга лиц.

Применение сроков давности уголовного преследования компетентными должностными лицами не может быть поставлено в зависимость от наличия или отсутствия решения ЕСПЧ, фактически отменяющего их для конкретного частного случая, - это устойчивый правовой институт, известный всем правовым системам, активно использующийся при исполнении международных обязательств в рамках правовой помощи по уголовным делам, подлежащий безусловному применению.

Если предположить, что российская сторона выполнит постановление ЕСПЧ в его буквальном изложении, т.е. компетентные должностные лица примут процессуальное решение о возбуждении уголовного дела за рамками истекших сроков давности, как это поможет заявителю, в чью пользу состоялось постановление ЕСПЧ? Каким образом его нарушенные права восстановятся?

По нашему мнению, эта правовая ситуация повлечет лишь вечную дилемму: будут приниматься решения о возбуждении уголовного дела с их последующим прекращением по нереабилитирующему основанию либо решения об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования. А также следователи и дознаватели затратят максимальные организационные, временные, экономические ресурсы, которые по своей сути будут «безрезультативны».

Правовая позиция авторов обусловлена складывающей следственной практикой в Следственном комитете Российской Федерации.

Так, в ходе неоднократных проверок, проводимых в порядке ст.144-145 УПК РФ по заявлению гражданина о причинение ему телесных повреждений сотрудниками милиции, принимались процессуальные решения об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления, последнее из которых вынесено 10 июня 2008 г.

Постановлением ЕСПЧ по делу «Коняев против России» от 26 марта 2019 г. установлено нарушение положений статьи 3 Конвенции в материальном и процессуальном аспектах.

Страсбург признал, что проведение доследственной проверки является недостаточным в случае несоблюдения компетентными органами требования эффективности расследования по заслуживающим внимание доводам в соответствии со ст.3 Конвенции. Органы власти обязаны возбудить уголовное дело и провести надлежащее расследование с выполнением всего арсенала следственных действий.

Суд пришел к выводу о том, что сотрудники милиции подвергли заявителя бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, а компетентные органы не выполнили возложенного на них бремени доказывания и не представили доказательств, опровергающих версию заявителя о происшедших событиях.

Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2019 г. по делу №113-П19 упомянутый нами выше отказ в возбуждении уголовного дела по заявлению К. от 10 июня 2008 г. признан незаконным и необоснованным.

13 февраля 2020 г. постановлением руководителя следственного подразделения СК России по субъекту принято решение о восстановлении материалов проверки, производство процессуальных действий по восстановлению указанного материала в тот же день поручено следователю. По результатам проведенной первоначальной и дополнительной проверки 12 мая 2020 года вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по признакам преступлений, предусмотренных ст.285, 286 УК РФ на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ, а также на основании п.3 ч.1 ст.24 УПК РФ, т.е. в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

При этом правоприменитель указал, что требования закона о сроках давности уголовного преследования носят императивный характер. Процессуальное решение, на принятии которого настаивает Европейский суд по правам человека, при таких обстоятельствах будет являться прямым нарушением запрета, предусмотренного УПК РФ.

Важно понимать, что в конкретном случае сроки давности уголовного преследования истекли. Однако, если уголовное дело будет возбуждено и прекращено по очевидному основанию, это будет означать признание сотрудников милиции, в отношении которых инициировалась проверка, виновными, но их уголовное преследование прекращается по нереабилитирующему основанию, связанному с истечением сроков давности уголовного преследования. Таким образом, ЕСПЧ нивелирует итоги доследственной проверки, фактически заставляет правоприменителя принять единственно возможное решение, исключая возможность принятия процессуального решения с реабилитирующими последствиями в принципе.

Поэтому правоприменитель в условиях подобного правового коллапса, находится в ситуации, когда он вынужден указать, что при очевидном отсутствии признаков состава преступления сроки давности уголовного преследования истекли.

Представляется, что денежная компенсация, присужденная ЕСПЧ заявителю в случае констатации нарушений Конвенции, - это более реальная и адекватная мера восстановления нарушенных прав и справедливости. По крайней мере, она не приведет к юридическому коллапсу и не позволит нивелировать значимость такого правового института как сроки давности привлечения к уголовной ответственности.

Правоприменителю при появлении неопределенности в вопросе о том, подлежит ли в Российской Федерации исполнению решение межгосударственного органа по защите прав и свобод человека, основанного на положениях международного законодательства, когда его буквальное исполнение может привести к расхождению с Основным законом Российской Федерации, следует обращаться за разъяснениями в Конституционный Суд РФ, т.к. именно к его юрисдикции отнесено рассмотрение этого вопроса. Подобный порядок в полной мере соответствует позиции ЕСПЧ о реализации выносимых им постановлений в соответствии со ст.46 Конвенции.

В любом случае применение сроков давности преследования не может быть поставлено в зависимость от наличия или отсутствия решения ЕСПЧ, фактически отменяющего их для конкретного частного случая, - это устойчивый правовой институт, известный всем правовым системам, активно использующийся при исполнении международных обязательств в рамках правовой помощи по уголовным делам, подлежащий безусловному применению.

В заключение также хотелось бы привести слова В.Т. Томина, который говорил, что право не может быть эффективно реализовано, опираясь на одно лишь принуждение. Необходимо учитывать и внутренние (духовные) стимулы. В противном случае есть реальная угроза трансформации его из инструмента охранения развития общества и государства в средство его разрушенияСм.: Уголовный процесс: актуальные проблемы теории и практики / В.Т. Томин. М., 2009. С. 173..

Библиографический список

1. Возбуждение уголовного дела: проблемы и перспективы: монография / М.О. Румянцева. - М.: Юсти- цинформ, 2019.

2. Долгих Т.Н. Привлечение к уголовной ответственности / Т.Н. Долгих // СПС «КонсультантПлюс».

3. Уголовный процесс: актуальные проблемы теории и практики / В.Т. Томин. - М.: Юрайт, 2009.

Bibliograficheskij spisok

1. Vozbuzhdenie ugolovnogo dela: problemy i perspektivy: monografiya / M.O. Rumyanceva. - M.: YUsticinform, 2019.

2. Dolgih T.N. Privlechenie kugolovnoj otvetstvennosti / T.N. Dolgih // SPS «Konsul'tantPlyus».

3. Ugolovnyj process: aktual'nye problemy teorii i praktiki / V.T. Tomin. - M.: YUrajt, 2009.

Размещено на allbest.ru