Принцип соразмерности ограничения избирательных прав осужденных к лишению свободы: международное право и российское законодательство

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРИНЦИП СОРАЗМЕРНОСТИ ОГРАНИЧЕНИЯ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВ ОСУЖДЕННЫХ К ЛИШЕНИЮ СВОБОДЫ: МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО И РОССИЙСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

Лабутин Максим Александрович,

студент Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

Аннотация

Одним из наиболее спорных вопросов в сфере избирательных прав человека является институт ограничения избирательных прав осужденных к лишению свободы. Для разрешения этой проблемы в соотношении с правами человека и гражданина в международном законодательстве появляется «принцип соразмерности» как обоснованная гарантия легального ограничения избирательных прав и свобод осужденных. Однако в названном контексте возникает коллизия между международным и отечественным законодательством. Это обосновывается тем, что в российском праве существует бескомпромиссный подход к фактическому «лишению» избирательного права всех осужденных к лишению свободы лиц. Итогом этого конфликта стало признание Конституционным Судом РФ невозможным исполнить решение Европейского Суда по правам человека по делу «Анчугов и Гладков против Российской Федерации». В представленной работе дается анализ действующего международного и отечественного законодательства, а также представлена позиция, связанная со способом преодоления названной правовой коллизии.

Ключевые слова: избирательные права; лица, осужденные к лишению свободы; Европейский Суд по правам человека; Конституционный Суд Российской Федерации; принцип соразмерности; коллизия норм права.

избирательное право осужденный международное отечественное законодательство

THE PRINCIPLE OF PROPORTIONALITY OF RESTRICTION OF VOTING RIGHTS OF CONVICTS SENTENCED TO DEPRIVATION OF LIBERTY: INTERNATIONAL LAW AND RUSSIAN LEGISLATION

Maksim A. Labutin,

Undergraduate Student, Kutafin Moscow State Law University (MSAL)

Abstract. One of the most contentious issues in the field of human electoral rights is the institution of restricting the voting rights of convicts sentenced to deprivation of liberty. In order to resolve this problem in relation to human and civil rights, the “principle of proportionality” appears in international law as a valid guarantee of legal restriction of voting rights and freedoms of convicted persons. However, in this context, there is a conflict between international and domestic legislation. This is justified by the fact that in Russian law there is an uncompromising approach to the actual “deprivation” of the suffrage of all convicted persons sentenced to deprivation of liberty. As the result of this conflict, the Constitutional Court of the Russian Federation opined impossible to implement the decision held by the European Court of Human Rights in Anchugov and Gladkov v. Russian Federation. The paper provides an analysis of the current international and domestic legislation, as well as the approach related to the way of overcoming this legal conflict.

Keywords: electoral rights; persons sentenced to deprivation of liberty; European Court of Human Rights; Constitutional Court of the Russian Federation; principle of “proportionality”; conflict of laws.

Избирательные права лиц, осужденных к лишению свободы, в современной науке отечественного конституционного права не являлись самостоятельным объектом исследований и всегда были существенно ограничены. С принятием Конституции РФ в 1993 г. фактически лишена названная категория лиц данных политических прав.

Практика ограничения избирательных прав лиц, осужденных к лишению свободы, встречается не только в российской правовой действительности, но и в целом ряде других демократических стран. Так, например подобные положения закреплены в Конституциях Турции, Венгрии, Армении, Грузии и других государств Романовский Г. Б. Сравнительно-правовой анализ избирательного статуса осужденных в национальном и международном праве // Всероссийский криминологический журнал. 2013. № 4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sravnitelno-pravovoy-analiz-iz- biratelnogo-statusa-osuzhdennyh-v-natsionalnom-i-mezhdunarodnom-prave (дата обращения: 10.10.2019)..

Однако прецеденты, создаваемые в международной практике, в том числе практике Европейского Суда по правам человека, поставили под сомнение «правомерность» и «соразмерность» фактически полного лишения избирательного права лиц, осужденных к лишению свободы. Подобная ситуация вызвала коллизию норм права системы международного права, как приоритетной гарантии прав человека и гражданина, и правовых норм системы национального права, в том числе и Конституции РФ как «Основного закона» государства.

Актуальность данной работы также подтверждается сравнительно небольшой научной разработкой проблемы. При этом на данный момент уже существуют некоторые решения ЕСПЧ, которые Конституционный Суд РФ признал не подлежащим исполнению в РФ. Соответственно, можно поставить вопрос, нет ли здесь нарушения норм международного права?

Хотелось бы проанализировать сложившуюся правовую коллизию между нормами международного права и национальным законодательством и предложить способы ее разрешения. Ведь, согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, нормы международного права и ратифицированные РФ международные договоры являются составной частью национальной правовой системы и изменения в таком важном институте системы международного права, как права человека и гражданина, не могут не повлиять, либо на соблюдение РФ указанных норм, либо на изменение национального законодательства.

Прежде всего, необходимо указать на отсутствие в ч. 3 ст. 21 Всеобщей декларации прав и свобод человека и гражданина конкретизации самого института ограничения избирательных прав и самой допустимости подобного ограничения, за исключением общих критериев ограничения прав человека и гражданина в целом, регулируемой ч. 2 ст. 29 Декларации Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948) // Российская газета. 10.12.1998..

Одним из основополагающих международных правовых актов, в которых международный законодатель делает попытку ввести и определить пределы ограничения избирательных прав, является Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. Так, в ст. 25 данного Пакта закрепляется всеобщее и равное избирательное право каждого гражданина без какого-либо рода дискриминации и «без необоснованных ограничений» Международный пакт о гражданских и политических правах (Нью-Йорк, 16 декабря 1966 г.) // Библиотечка Российской газеты. выпуск № 22-23. 1999.. Однако само понятие «необоснованные ограничения» по аналогии с морально-этическими категориями предусматривают широкую возможность влияния судебной практики на само состояние норм международного права в области избирательных прав и их ограничение.

А формирование подобного права «судебной практики» Европейского Суда по правам человека, например, можно проследить в ст. 1 Протокола № 2 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод о наделении Европейского Суда по правам человека компетенцией выносить консультативные заключения. В названном акте фактически ЕСПЧ дается компетенция, связанная с официальным толкованием Конвенции о защите прав человека и его основных свобод, а также протоколов к ней Протокол № 2 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод о наделении Европейского Суда по правам человека компетенцией выносить консультативные заключения ETS № 044 (Страсбург, 6 мая 1963 г.) // СЗ РФ. 1998. № 20. Ст. 2143..

Таким образом, сложившаяся международно-правовая база изначально не предусматривала, но подразумевала существование понятия «принципа соразмерности ограничения избирательных прав». Тем самым допускалось существование усмотрения национального законодателя применительно к ограничению не только избирательных, но и в целом прав человека и гражданина. К тому же возможность подобного ограничения была прямо предусмотрена Всеобщей Декларацией в ранее названных положениях.

Определенной попыткой разрешения вопроса о возможности ограничения и его соразмерности с обеспечением прав человека в целом выступил Кодекс добросовестной практики в сфере избирательного права, принятый Европейской комиссией за демократию посредством закона (членом которой также является Российская Федерация) в 2002 г. Согласно п. «д» ст. 1.1 данного акта предусматривается возможность лишения права гражданина избирать и быть избранным. Однако при этом в пункте перечислены условия, при которых указанные ограничения считаются допустимыми. К этим условия относятся: 1) его законность, 2) при ограничении должен соблюдаться принцип пропорциональности, 3) допускается только по решению суда при явной недееспособности или уголовном осуждении Code of Good Practice in Electoral Matters (Adopted by the Venice Commission at its 52nd session, Strasbourg, 23.05.2003). URL: https://www.regjeringen.no/globalassets/upload/ krd/kampanjer/valgportal/valgobservatorer/code of good practice cdi ad2002023rev e.

pdf (дата обращения: 10.10.2019)..

При этом из анализа указанных норм, нельзя сделать каких-либо конкретных выводов о «допустимости» ограничения избирательных прав лиц, осужденных к лишению свободы. Содержание правового акта дополняется лишь положениями о принципе «пропорциональности», который раскрывается только в практике применения этой нормы ЕСПЧ.

Неоднозначное правовое толкование норм международного права касательно «обоснованности» ограничения избирательных прав лиц, осужденных к лишению свободы, впервые, была разрешена в Решении ЕСПЧ по делу «Херст против Соединенного Королевства» в 2004-2005 гг.

В данном деле гражданин Херст обратился с жалобой в ЕСПЧ на необоснованное ограничение его избирательного права и отказ Высокого Суда правосудия в ходатайстве гражданина о включении его в список избирателей.

По данному делу ЕСПЧ вынес мотивированное решение. Ссылаясь на ряд положений международно-правовых актов, делает оценку соразмерности ограничения этих избирательных прав. В частности, ЕСПЧ пришел к выводу, что полный запрет осужденным к лишению свободы избирать и быть избранными является «непропорциональным» и «несоразмерным», поскольку Суд считает допустимым ограничение избирательных прав тем лицам, которые совершили правонарушения против порядка управления -- «должностные преступления». Кроме того, ограничение, а точнее полный запрет на пользование избирательным правом Херсту, ЕСПЧ посчитал дискриминирующим положением Решение Европейского Суда по правам человека от 08.07.2003, дело «Херст против Соединенного Королевства» [Hirst -- United Kingdom] (жалоба № 74025/01) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. № 12/2003..

Таким образом, исходя из положения решения ЕСПЧ по названному делу, сформировался определенный судебный прецедент, в той части, что полный запрет или лишение определенного права человека и гражданина, хотя и предусмотрен Всеобщей Декларацией и другими актами, но в то же время он должен быть обоснован и соразмерен. Запрет, при котором не учитываются ни тяжесть совершенного деяния, ни его характер, противоречит Конвенции о защите прав человека и его основных свобод и носит дискриминирующий характер по отношению к осужденным лицам.

Данное решение по делу, его толкование и последующее применение стало исходным в необходимости пересмотра положений о «соразмерности» запрета на участие в выборах и референдуме осужденным в международной практике и обозначило существование новой правовой коллизии между международными стандартами избирательных прав и системой национального законодательства. Это привело к увеличению исков осужденных в тех странах, где имелся полный запрет на участие указанной категории лиц в выборах и референдуме. В дальнейшем это решение послужило основой требования ЕСПЧ к изменению национального законодательства в Великобритании в 2010 г. Однако Соединенное Королевство по сегодняшний день не исполнило это требование.

Аналогичный конфликт между международной и национальной системой законодательства также прослеживается и в России.

Наиболее резонансным в рассматриваемом вопросе делом являлось дело «Анчугов и Гладков против Российской Федерации».

В решении по данному делу ЕСПЧ признал нарушение избирательных прав Анчугова и Гладкова в указанном деле. Также из общего анализа норм национального права РФ и международного права, в частности ссылаясь на решение по делу «Херст против Соединенного Королевства», признал, что ч. 3 ст. 32 Конституции РФ не отвечает принципу «пропорциональности» в части ограничения избирательных прав осужденных к лишению свободы. Кроме того, соразмерность данного ограничения, по мнению суда, неоправданна, поскольку затрагивает определенную часть граждан РФ -- около 734 тыс. чел., что является значимой цифрой в системе обеспечения демократических норм. Однако никаких компенсаций за признанное нарушение норм ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции не было выявлено Постановление Европейского Суда по правам человека от 04.07.2013, дело «Анчугов и Гладков (Anchugov and Gladkov) против Российской Федерации» (жалобы № 11157/04 и 15162/05) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. № 2/2014..

Ответом на данное решение выступило постановление Конституционного Суда РФ от 19.04.2016 № 12-П «По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 04.07.2013 по делу “Анчугов и Гладков против России” в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации». В данном деле

ЕСПЧ, как указывалось ранее, пришел к выводу, что ч. 3 ст. 32 Конституции РФ (правом избирать и быть избранными не обладают лица, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда) является необоснованным ограничением избирательного права и противоречит ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая гарантирует свободное активное избирательное право Постановление Конституционного Суда РФ от 19.04.2016 № 12-П «По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 04.07.2013 по делу «Анчугов и Гладков против России» в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации» // Рг. № 6963 (95). 05.05.2016.

В своей позиции Конституционный Суд РФ в данном деле признает невозможным исполнение решения ЕСПЧ о необходимости проведения дифференциации ограничения избирательных прав лиц, содержащихся в местах лишения свободы. Свою позицию он обосновывает тем, что современная модель Конституции РФ во многом правопреемствует положения предыдущих Конституций РСФСР, кроме того, подобное ограничение является реальным и не нарушает права человека в РФ, поскольку возможность ограничения прав установлена посредством ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. В то же время, хотя нормы и принципы международного права являются составляющими правовую систему РФ (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ), однако Конституция РФ все равно является нормативным правовым актом, обладающим высшей юридической силой на территории РФ. Также применение отдельных норм международного права должно опираться в первую очередь на особенности правовой системы отдельно взятого государства, в противном случае может встать вопрос об их обеспечении.

В это же время нельзя согласиться с некоторыми доводами Конституционного Суда. Так, например, институт ограничения избирательных прав осужденных к лишению свободы не является исторически сложившимся в чистом виде. Так, например, согласно Конституции СССР 1936 г., в ст. 185 указывалось только одно допустимое ограничение избирательного права -- для лиц «умалишенных» Конституция (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик (утверждена постановлением Чрезвычайного VIII Съезда Советов Союза Советских Социалистических Республик от 05.12.1936) // Советская Сибирь. № 283 (5143). 7 декабря 1936 г.. При этом стоит отметить, что на практике подобное лишение избирательного права имело место быть в силу «духа социалистической законности». Рассматриваемый институт ограничения избирательных прав появляется уже в новейшей истории России, вместе с теми социально-политическими изменениями, в ходе которых было создано новое государство и принята новая Конституция 1993 г.

По данному делу судья Конституционного Суда РФ В. Г. Ярославцев высказал свое особое мнение по поводу того, что исполнение решения возможно только в мерах общего характера. Эти меры могут быть применены посредством не запрещенного законом расширительного толкования Конституции. Эту позицию он объясняет тем, что в УК РФ существуют и иные виды наказаний, связанные с ограничением или лишением свободы, однако эти лица не попадают под категорию, установленную в ч. 3 ст. 32 Конституции РФ. Следовательно, состав категорий граждан, которые не могут избирать и быть избранными в конечном итоге определяется федеральным законодателем, и соответственно, в этой части возможно расширительное толкование Конституции РФ. Однако в то же время ЕСПЧ сам признает, что возможно ограничение прав гражданина, совершившего «серьезные преступления». Современное уголовное законодательство устроено таким образом, что в случае совершения преступления небольшой или средней тяжести лицом впервые лишение свободы как мера наказания вовсе не применяется, за исключением ст. 228, 231 и 233 УК РФ, связанных с оборотом наркотиков. Соответственно, расширительное толкование общего характера, по мнению судьи В. Г. Ярославцева, может устранить определенные противоречия между нормами международного права и Конституцией РФ, при этом каких-либо изменений ни в Конституцию, ни в само содержание ограничительного признака внесено не будет Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ В. Г. Ярославцева по постановлению Конституционного Суда от 19.04.2016 № 12-П «По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 04.07.2013 по делу “Анчугов и Гладков против России” в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. № 5. 2016. С. 32-35..

По нашему мнению, именно особое мнение судьи В. Г. Ярославцева заслуживает внимания и является реальным выходом из сложившейся правовой коллизии. Так, не стоит забывать, что согласно ст. 8 УИК РФ существует дифференциация и единство исполнения наказаний и при этом в реализации данного права не существует дифференциации между осужденными, совершившими преступления разной степени тяжести. Соответственно, ограничение избирательных прав осужденных к лишению свободы является отражением данного принципа. При этом стоит отметить, что с процедурой реализации активного и пассивного избирательного права в местах принудительного содержания -- в российском законодательстве проблем нет, поскольку данные положения реализуются даже в СИЗО и ИВС. Кроме того, расширительное толкование Конституции РФ в части обоснования ограничения избирательных прав лиц, осужденных к лишению свободы, с одной стороны вообще не принуждает изменять что-либо в системе избирательного и конституционного законодательства. С другой стороны, подобное мотивированное ограничение позволит избежать дальнейших жалоб в ЕСПЧ со стороны российских осужденных по данному вопросу.

Таким образом, сложившаяся практика ЕСПЧ, связанная с применением норм международного права по вопросам ограничения избирательных прав лиц, осужденных к лишению свободы, выступает главной причиной правовой коллизии по рассматриваемому вопросу между системами международного и национального права. На мой взгляд, подобное положение сложилось из-за высокой абстрактности понятий, используемых по названному вопросу в международных правовых актах.

Отсутствие же законодательной регламентации данного института, а именно его детализации и формирования бланкетной нормы, применимой ко всем осужденным к лишению свободы, действительно ставит вопрос о наличии принципа «соразмерности» и «пропорциональности».

Однако нельзя не согласиться с тем положением, что современная уголовная политика государства направлена на «исключительность» применения лишения свободы как основного вида наказания. Это обусловлено и конструкцией метода и способа назначения наказания в Уголовном кодексе РФ и дальнейшим расширением положений УК РФ в судебной практике Верховного Суда РФ. Все это обуславливает пропорциональность существования подобного ограничения избирательного права, ведь в реальности лишение свободы применяется за совершенные преступления небольшой или средней тяжести к лицам, ранее судимым, а также за совершение тяжких и особо тяжких преступлений.

Таким образом, принцип соразмерности при ограничении избирательных прав осужденных к лишению свободы является предельно узкой категорией, которая, хотя и сформировалась на международном уровне, но не может отвечать требованиям систем национального права различных государств.

Данное утверждение является обоснованным в силу того, что «соразмерность» не учитывает «обоснованность» применения того или иного ограничения прав и свобод человека и гражданина. По своей природе оспариваемый принцип, нашедший свое примерное определение в судебной практике ЕСПЧ, является больше «количественным», нежели «качественным», а при его использовании не могут учитываться особенности системы права отдельного государства.

Соответственно, рассматриваемый принцип не может быть напрямую применим и к отечественной системе права. Это обусловлено в первую очередь тем, что Конституция РФ принималась в условиях предотвращения проникновения «криминальных элементов» в органы государственной власти и для чего законодатель был вынужден создать ограничение избирательных прав, закрепленных в ч. 2 ст. 32 Основного Закона. Кроме того, подобное ограничение соответствует международным нормам и стандартам, в частности отвечает требованиям «обоснованности» ограничения прав и свобод человека, а именно Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г.

Обобщая и анализируя вышеизложенное, можно сделать вывод, что сложившаяся правовая коллизия между международным и отечественным законодательством связана с формированием различных подходов международного законодателя к ограничению прав и свобод человека. С одной стороны, можно наблюдать принцип «обоснованности», который является качественным, а с другой -- количественный принцип «соразмерности».

По нашему мнению, для разрешения названной коллизии и хотя бы частичного исполнения Российской Федерацией решения ЕСПЧ, в то время как все больше формируется практика неисполнения названных решений, Конституционный Суд РФ в рамках своей компетенции должен дать системное толкование принципа «обоснованности» ограничения прав и свобод человека и гражданина, закрепленного в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.

В названном толковании, в части ограничения избирательных прав лиц, осужденных к лишению свободы, необходимо выделить не только условия создания и применения этой нормы в историческом аспекте, но и учесть системный анализ уголовного законодательства. Ведь современная уголовно-исполнительная политика государства, направления которой по большей части отражены в УК РФ, сформирована таким образом, что лишение свободы применяется к лицам либо неоднократно совершившим преступления, либо совершивших тяжкие или особо тяжкие преступления.

Таким образом, в расширительном толковании Конституционным Судом РФ норм Конституции РФ в части ограничения прав и свобод человека и гражданина мы видим в некотором роде «соломоново решение», позволяющее установить баланс интересов между международным и отечественным законодательством в сфере ограничения избирательных прав лиц, осужденных к лишению свободы.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Романовский Г. Б. Сравнительно-правовой анализ избирательного статуса осужденных в национальном и международном праве // Всероссийский криминологический журнал. 2013. № 4. С. 146-153. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sravnitelno-pravovoy-analiz-izbiratelnogo-statusa-osuzhdennyh-v-natsionalnom-i-mezhdunarodnoni-prave (дата обращения: 10.10.2019).

Размещено на Allbest.ru