Об уголовной политике реагирования на преступность несовершеннолетних в современной России

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Об уголовной политике реагирования на преступность несовершеннолетних в современной России

С.У. Дикаев, М.С. Дикаева

Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация

Ключевые слова Несовершеннолетние; преступность; политика; гуманизация; уголовное наказание

Аннотация. В последнее десятилетие отношение государства к несовершеннолетним преступникам значительно изменилось, что отражается в принятии новых нормативных правовых актов, определяющих направление уголовной политики государства в отношении детей. Так, указом Президента России 2018-2027 годы объявлены Десятилетием детства, в рамках которого предусмотрена обширная программа профилактики правонарушений несовершеннолетних, применения восстановительных технологий и методов профилактической работы с детьми и их семьями и др. Подверглась изменению и практика назначения наказания несовершеннолетним и освобождения от него. Суды стали шире использовать меры уголовно-правового характера, прекращать уголовные дела и освобождать от уголовной ответственности и уголовного наказания, а также применять примирительные программы. Это повлияло на сокращение количества как воспитательных колоний, так и отбывающих в них наказание лиц. Параллельно развиваются и тенденции к ужесточению государственной реакции на некоторые преступления несовершеннолетних, что говорит о неустойчивости тренда на гуманизацию уголовной политики в отношении несовершеннолетних. Расширение перечня статей, включенных в ст. 20 УК РФ, уголовная ответственность за которые наступает с 14 лет, подготовка в Комитете Государственной Думы по развитию гражданского общества законопроектов, в которых предлагается снизить возраст уголовной ответственности за особо тяжкие преступления до 12 лет, и подобные инициативы свидетельствуют о непоследовательности законодателя и отсутствии у него должного понимания сути преступности несовершеннолетних. Обосновывается необходимость более активного применения норм с двойной превенцией, в частности по каждому преступлению несовершеннолетнего при наличии оснований предлагается ставить вопрос о привлечении к ответственности родителей за неисполнение или ненадлежащее исполнение ими обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего (ст. 156 УК РФ). Также рекомендуется более широкое применение норм об ответственности за вовлечение несовершеннолетних в совершение преступлений и иных антиобщественных действий.

ON THE CRIMINAL POLICY CONCERNING JUVENILE CRIME IN MODERN RUSSIA

Salman U. Dikaev, Milana S. Dikaeva Herzen State Pedagogical University of Russia, St. Petersburg, the Russian Federation

Abstract. The attitude of the state towards underage criminals has considerably changed in the last decade, which is evident from the adoption of new normative legal acts determining the direction of state criminal policy concerning children. Thus, the Decree of the President of Russia declared 2018-2027 to be the Decade of Childhood, whose scope includes a comprehensive program of preventing underage crimes, the use of restorative techniques and methods of preventive work with children and their parents, etc. Sentencing practices and exemption from punishment have also been revised. The courts have started to apply criminal law measures more widely, to terminate criminal cases, exempt minors from criminal liability and punishment, and to use reconciliation programs. This lead to the reduction of both the number of young offenders' institutions and the number of their inmates. At the same time, there is a trend for a harsher response of the state to some crimes of minors, which shows that the trend for the humanization of criminal policy concerning them is unstable. Widening the list of Articles included in Art. 20 of the Criminal Code of the Russian Federation, for which the age of responsibility is 14, development of draft laws providing for the reduction of the age of criminal responsibility to 12 years for very grave crimes by the State Duma's Committee for the Development of Civil Society, and others, testify to the inconsistency of lawmaking work and the absence of adequate understanding of the essence of juvenile crime. The authors show that it is necessary to widen the application of double prevention norms: it is suggested that in each case of juvenile crime it is reasonable to raise the question of prosecuting parents for non-fulfillment or undue fulfillment of child-rearing obligations when there are grounds for such prosecution (Art. 156 of the Criminal Code of the Russian Federation). It is also recommended to widen the application of norms of liability for involving minors in crimes and other anti-social actions.

Keywords Juveniles; crime; policy; humanization; criminal punishment

Во все времена проблема преступности и наказания вызывала живой интерес у мыслителей. С древности лучшие умы человечества искали ответы на вопросы о преступлении и уголовном наказании, его целях и возможностях в противодействии преступности. Рос ли уровень преступности, повышалась ли степень опасности для общества отдельных преступлений или лиц, их совершающих, государство относилось к этому однозначно -- как к социально вредному явлению. Соответственно этому видению вырабатывалась и государственная политика реагирования на преступность. Если в прошлом в основу этой политики закладывалась идея полного искоренения преступности, то в современный период она строится на основе концепции относительно терпимого отношения к преступности, т.е. признается необходимость сосуществования с ней. Последнее является результатом постепенного доминирования в формирующейся государственной уголовной политике криминологической мысли о преступности как свойстве общества [1, с. 72, 147] и признания преступности явлением неизбежным, а значит, нормальным [2; 3].

Преступность несовершеннолетних всегда была предметом пристального внимания не только юристов-криминологов, но и специалистов многих других отраслей знаний (социологов, педагогов, психологов). Глубина исследования проблемы детской преступности такова, что как факт можно констатировать то, что практически не остался не изученным ни один ее аспект. В числе выводов исследователей находится признание того, что современные дети рано взрослеют (что само по себе неверно, так как время всегда течет одинаково, но детство стало другим), что они рано становятся опасными для общества, соответственно, необходимо понизить возраст уголовной ответственности [4-6], ужесточить наказание, ужесточить условия освобождения от уголовной ответственности и от уголовного наказания [7, с. 20] и др.

Надо заметить, что эти рассуждения исходят от взрослых людей, обремененных различными социальными статусами и жизненным опытом, но не имеющих личного опыта работы с таким контингентом. В их числе и наши законодатели, которые в стенах Государственной Думы России неоднократно поднимали вопрос о снижении возраста уголовной ответственности О внесении изменений в статью 20 Уголовного кодекса Российской Федерации : проект федер. закона № 424455-6. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/424455-6., а кроме того, в Комитете Государственной Думы по развитию гражданского общества готовится очередной законопроект, в котором предлагается снизить возраст уголовной ответственности за особо тяжкие преступления до 12 лет [8].

В научных работах о преступности несовершеннолетних повышенное внимание уделяется и вопросам предупреждения ранней алкоголизации молодежи и пристрастия их к потреблению наркотиков, при этом делаются ссылки на результаты исследований других авторов, хотя анализ судебной статистики показывает иные цифры. В частности, Е.А. Масленникова, полагая, что именно в несовершеннолетнем возрасте формируются будущие алкоголики, отмечает, что доля лиц, совершивших преступления в состоянии алкогольного опьянения в возрасте 1617 лет, составляет 63,1 % [9, с. 35]! В реальности данные судебной статистики за шесть месяцев 2019 г. показывают, что эти цифры составляют в среднем 10-15 % (табл. 1).

С.М. Бучаев в своей диссертации соглашается с решением законодателя о расширении перечня статей, предусматривающих ответственность с 14-летнего возраста, и предлагает еще более расширить этот перечень, снизив возраст ответственности до 14 лет для лиц, совершивших преступления террористической и экстремистской направленности [10, с. 113]. Единственным заслуживающим внимания аргументом для такого предложения является то, что лица, не достигшие 16-летнего возраста, вовлекаются в террористическую деятельность, так как они не являются субъектами данных деяний.

Таблица 1. Численная характеристика несовершеннолетних осужденных по признакам воспитания в семье и состояния в момент совершения преступления за шесть месяцев 2019 г. *

* Составлена по данным: Отчет об осужденных, совершивших преступления в несовершеннолетнем возрасте, за 6 месяцев 2019 г. // Судебный департамент при Верховном Суде РФ : офиц. сайт. URL: http://cdep.ru/index.php?id=79&item=5259.

Неоспоримо то, что наказание как естественная реакция существующего правового порядка на его нарушение является исторической необходимостью. По справедливому замечанию Д.Г. Тальберга, оно существовало ранее и существует в настоящее время, так оно будет существовать и в отдаленном будущем, и только изменяются сами формы наказания в зависимости от того или другого культурного состояния общества в известный период исторической жизни [11, с. 23].

Данные судебной статистики за шесть месяцев 2019 г. показывают, что в отношении 15 437 несовершеннолетних был вынесен судебный акт по существу обвинения, из них осуждены только немногим больше половины (8 285 чел.). Из числа осужденных 3 835 чел. воспитывались в неполной семье и еще 786 -- вне семьи (см. табл. 1) (за полный 2019 год эти цифры составили 5 441 и 1 106 соответственно). На момент совершения преступления 2 335 несовершеннолетних не учились и не работали, а 2 070 -- имели неснятые и непогашенные судимости на момент судебного рассмотрения (табл. 2).

Призывы к ужесточению санкций за преступления понятны, поскольку основываются на эмоциях, а не на холодном рассудке и знании реальных возможностей уголовного наказания предупреждать преступность. Через жесткие санкции общество демонстрирует степень неприятия совершенного преступления. Подобный настрой населения вполне объясним и является традиционным для страны [12]. В годы советской власти в основе уголовной политики лежало убеждение в возможности ликвидировать преступность в социалистическом обществе только правовыми средствами. Так, в Программе КПСС, принятой на XXII съезде партии, проходившем в Москве 17-31 октября 1961 г., было закреплено, что «в обществе, строящем коммунизм, не должно быть места правонарушениям и преступности. Но пока имеются проявления преступности, необходимо применять строгие меры наказания к лицам, совершившим опасные для общества преступления, нарушающим правила социалистического общежития, не желающим приобщаться к честной трудовой жизни» КПСС о социалистической законности и правопорядке. М., 1986. С. 373..

То, что усиление борьбы с преступностью было приоритетным направлением политики СССР, подтверждается резолюциями и решениями других съездов КПСС Об улучшении работы по охране правопорядка и усилении борьбы с правонарушениями : постановление ЦК КПСС от 2 авг. 1979 г. // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1983. Т. 13. С. 463.. Это не могло не сказаться на убеждениях как правоприменителей (в первую очередь судей), так и населения в целом. Такая пропаганда породила крайне карательные настроения населения. Даже в 1988 г., когда сталинские методы осуществления правосудия стали достоянием широкой общественности, при обсуждении проекта Основ уголовного законодательства 72,6 % граждан не восприняли идею снизить максимальные сроки лишения свободы хотя бы в отношении несовершеннолетних, а 88,7 % призвали к использованию лишения свободы как основного наказания; 97 % граждан и 74 % практических работников высказались за более широкое применение смертной казни, чем по действовавшему на тот момент законодательству [13].

Таблица 2. Число несовершеннолетних лиц, которым назначено основное наказание, по показателям возраста, наличия непогашенной судимости, роду занятий*

* Составлена по данным: Отчет об осужденных, совершивших преступления в несовершеннолетнем возрасте, за 6 месяцев 2019 г. // Судебный департамент при Верховном Суде РФ : офиц. сайт. URL: http://cdep.ru/index. php?id=79&item=5259.

Однако современная российская уголовная политика такова, что за последнее десятилетие система и виды наказаний для несовершеннолетних, а также практика назначения им наказаний и освобождения от наказаний существенно гуманизированы. Сокращается численность воспитательных колоний: если в 2006 г. в России было 62 воспитательные колонии, то в 2018 г. их осталось всего 23 (две из которых для девушек). Почти в 3 раза снизилась и численность несовершеннолетних лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы: с 4 053 чел. в 2010 г. до 1 251 чел. в 2019 г. (табл. 3). Это совпадает с тенденцией уменьшения количества зарегистрированных преступлений, совершенных несовершеннолетними, причем такая динамика отмечается и во многих зарубежных странах [14; 15]. Если удельный вес преступности несовершеннолетних в 2010 г. достигал 3,0 %, то в 2019 г. доля преступлений, совершенных несовершеннолетними или при их соучастии, в общем количестве зарегистрированных преступлений в стране составила 2,1 % (табл. 4).

Поэтому прав А.В. Комарницкий в том, что современная уголовная политика России в отношении несовершеннолетних правонарушителей является отражением стратегии государства в области противодействия преступности, скорректированным социальным отношением к несовершеннолетним [16]. Социальное отношение к несовершеннолетним нашло отражение, в частности, в принятом указе Президента РФ об утверждении Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 годы О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 гг. : указ Президента РФ от 1 июня 2012 г. № 761 // Собрание законодательства РФ. 2012. № 23. Ст. 2994., в которой были определены основные проблемы в сфере детства в Российской Федерации: недостаточная эффективность имеющихся механизмов обеспечения и защиты прав и интересов детей; неисполнение международных стандартов в области прав ребенка; высокий риск бедности при рождении детей, особенно в многодетных и неполных семьях; распространенность семейного неблагополучия, жестокого обращения с детьми и всех форм насилия в отношении детей; низкая эффективность профилактической работы с неблагополучными семьями и детьми; распространенность практики лишения родительских прав и социального сиротства; неравенство между субъектами Российской Федерации в отношении объема и качества доступных услуг для детей и их семей; социальная исключенность уязвимых категорий детей (дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, дети-инвалиды и дети, находящиеся в социально опасном положении); нарастание новых рисков, связанных с распространением информации, представляющей опасность для детей; отсутствие действенных механизмов обеспечения участия детей в общественной жизни, в решении вопросов, затрагивающих их непосредственно.

уголовный несовершеннолетний правовой наказание

Таблица 3. Динамика численности несовершеннолетних, отбывающих наказание в воспитательной колонии, и их удельного веса в общем числе осужденных несовершеннолетних по годам*

* Составлена по данным: Характеристика лиц, содержащихся в воспитательных колониях для несовершеннолетних // Федеральная служба исполнения наказаний: офиц. сайт. URL: http://xn--h1akkl.xn--p1ai/structure/inspector/ iao/statistika/Xar-ka%20v%20VK.

Таблица 4. Динамика числа преступлений, совершенных несовершеннолетними или при их соучастии, и их удельного веса в общем количестве зарегистрированных преступлений по годам*

* Составлена по данным Министерства внутренних дел за период с января 2010 по декабрь 2019 г. URL: https:// xn--b1aew.xn--p1ai/Deljatelnost/statistics.

Стратегия помимо прочих мер предусматривала и меры по созданию дружественного к ребенку правосудия, а одним из основных направлений деятельности в данной области называла приоритетное использование восстановительного подхода и мер воспитательного воздействия в отношении несовершеннолетних, совершивших правонарушения.

Срок действия Стратегии истек, пролонгирована она не была, а итоги ее реализации, если они и подводились, остались недоступными для научной общественности. Хотя обозначенные в Стратегии проблемы в сфере детства и не решены, сам факт ее принятия позволил обратить на них внимание соответствующих служб и должностных лиц [17]. В научной литературе, посвященной вопросам преступности несовершеннолетних, обозначенные проблемы признаются в числе основных причин, приводящих к преступности и другим отклонениям. Прекращение действия Стратегии не говорит о снижении внимания к проблемам детства и юношества со стороны общества, так как указом Президента России 2018-2027 годы объявлены Десятилетием детства Об объявлении в Российской Федерации Десятилетия детства : указ Президента РФ от 29 мая 2017 г. № 240 // Российская газета. 2017. 30 мая., в рамках которого предусмотрена обширная программа профилактики правонарушений несовершеннолетних, применения восстановительных технологий и методов профилактической работы с детьми и их семьями, поддержки служб медиации (примирения) в системе образования и деятельности комиссий по делам несовершеннолетних Об утверждении плана основных мероприятий до 2020 года, проводимых в рамках Десятилетия детства : распоряжение Правительства РФ от 6 июля 2018 г. № 1375-р // Собрание законодательства РФ. 2018. № 29. Ст. 4475.. Это означает, как справедливо отмечает Л.М. Карнозова, что в реагировании на правонарушающее поведение несовершеннолетних государство придает большое значение заботе о позитивной траектории развития несовершеннолетнего, вступившего в конфликт с законом, и одновременно об удовлетворении прав и законных интересов жертв [18, с. 42-59].

Также сегодня суды стали шире применять к несовершеннолетним меры уголовно-правового характера, чаще прекращать уголовные дела и освобождать их от уголовной ответственности и уголовного наказания, а также активнее использовать примирительные программы. Так, за шесть месяцев 2019 г. судами были прекращены дела в связи с отсутствием события или состава преступления -- в отношении 34 несовершеннолетних лиц; деятельным раскаянием -- 179; примирением с потерпевшим -- 4 637; применением принудительных мер воспитательного воздействия -- 1 105; истечением сроков давности -- 85; назначением меры уголовно-правового характера -- судебного штрафа (ст. 25.1 УПК РФ) -- 854 чел. Кроме того, 175 осужденным не назначалось наказание, 140 чел. были помещены в специализированное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа, к 343 несовершеннолетним применены другие принудительные меры воспитательного воздействия, в том числе лечение у врача-психиатра (155 чел.), лечение от алкоголизма (10 чел.) и наркомании (11 чел.) Отчет об осужденных, совершивших преступления в несовершеннолетнем возрасте, за 6 месяцев 2019 г. // Судебный департамент при Верховном Суде РФ : офиц. сайт. URL: http://cdep.ru/index. php?id=79&item=5259..

Программы примирения правонарушителя и жертвы в области уголовного правосудия по делам несовершеннолетних осуществляются в России с 1997 г. Общественный центр «Судебно-правовая реформа» с 2000 г. собирает данные о программах восстановительного правосудия, реализуемых на территориях Российской Федерации, которые охвачены вниманием Всероссийской ассоциации восстановительной медиации, а также издает Вестники восстановительной юстиции. Количество начатых программ восстановительного правосудия по преступлениям несовершеннолетних ежегодно увеличивается. Если в 2010 г. таковых было 302, в 2013 г. -- 314, в 2014 г. -- 388, то в 2017 г. -- 1 194. Однако количество успешно завершенных программ, т.е. тех, где достигнуто соглашение между сторонами, сокращается: в 2010 г. примирение было заключено в 184 случаях, в 2013 г. -- в 172 ситуациях, в 2014 г. -- в 169, а в 2017 г. -- уже в 633.

Помимо сугубо практических преимуществ медиации для потерпевшего и лица, совершившего преступление, восстановительный подход оказывает значительное воздействие и на эмоциональную сферу участников процесса. В уголовном правосудии вопросы нравственности и обстоятельств жизни преступника и жертвы остаются второстепенными, а зачастую и вовсе не играют никакой роли. Понятие ответственности преступников имеет чисто юридическую направленность: за совершенное деяние необходимо понести соответствующее наказание. В итоге осужденные не чувствуют моральной ответственности за свое противоправное поведение, они в большинстве случаев не видят и не понимают, к каким последствиям привели их действия. Справедливо замечание Х. Зера о том, что, «пока вопрос о последствиях решает кто-то другой, преступники, формально отвечая за свои поступки, тем не менее не будут чувствовать подлинной ответственности за них» [19, с. 51]. В этом смысле общение непосредственно с потерпевшим и его семьей играет важную, ключевую роль. Дж. Конседин, новозеландский криминолог, описывает процедуру разрешения уголовно-правовых конфликтов в Новой Зеландии, которая базируется на традициях коренного населения маори. Подход к реагированию на преступления несовершеннолетних в этой стране заключается в том, что несовершеннолетние в случае совершения ими преступлений (кроме убийств) направляются на семейные конференции, где присутствуют семьи преступника и жертвы, координатор, полицейский. Эти конференции предоставляют возможность высказаться всем участникам конфликта, выразить свои чувства и эмоции по поводу произошедшего события, что имеет важное значение в деле «исцеления» от последствий преступления. В итоге более чем в половине случаев молодые люди, совершившие преступление, испытывают чувство раскаяния и стыда и желание самим исправить сложившуюся ситуацию, возместить ущерб жертве [20, p. 101].

С. Карстедт отмечает мировую тенденцию последних лет к повышению роли эмоций в правовой системе в целом и в правосудии в частности: «В последнее десятилетие процесс «эмоционализации права» происходит во всем мире, во многом меняя систему уголовного правосудия. Злость, отвращение и стыд воспринимаются как «значимые барометры общественной морали» и находят свое место в уголовных процессах. «Возвращение эмоций» в уголовные дела связывают с моральным состоянием современного общества» [21]. Как отмечает Х. Кури (ФРГ), результаты исследований, проводившихся в различных регионах, показывают положительный эффект от более широкого вовлечения эмоций в решение проблем, в том числе в случае уголовных конфликтов [22, с. 174].

Конечно, практику использования медиации в российском уголовном судопроизводстве нельзя назвать ни масштабной, ни укорененной. Программы восстановительного правосудия действуют на локальных площадках. Однако принятые в последние годы Президентом РФ и Правительством РФ нормативные правовые акты указывают на то, что данное направление реагирования на преступления и общественно опасные деяния несовершеннолетних находит поддержку со стороны государства. Несомненно, принятие подобных документов представляется верным направлением уголовной, и в частности наказательной, политики государства. Есть надежда, что принятые акты в перспективе позволят вывести уголовную политику на путь кардинального изменения философии наказания. Для этого есть все предпосылки, если принимать во внимание то, что российский законодатель пошел на значительное снижение максимального срока лишения свободы для несовершеннолетних. Анализ судебной практики назначения наказания несовершеннолетним показывает, что за 2019 г. из 11 512 несовершеннолетних осужденных только 1 401 из них назначено реальное лишение свободы и только к 127 осужденным применено наказание свыше пяти лет лишения свободы Отчет об осужденных, совершивших преступления в несовершеннолетнем возрасте, за 6 месяцев 2019 г..

Такая уголовная политика, несомненно, является выражением формирования дружественного к несовершеннолетнему правосудия, положительно сказывается на оздоровлении общественных отношений в целом и привела к тому, что в последнее десятилетие значительно сократилось число осужденных несовершеннолетних (в 3 раза: с 56 406 чел. в 2009 г. до 16 858 чел. в 2019 г.) (табл. 5).

Большая часть несовершеннолетних осужденных отбывает наказание в виде лишения свободы за насильственные преступления, в основном за грабежи, разбои, убийства, причинение тяжкого вреда здоровью (табл. 6).

Однако, несмотря на провозглашенный курс на либерализацию уголовной политики и гуманизацию исполнения наказаний, политику государства в данном направлении нельзя назвать последовательной, причем это касается и политики в отношении несовершеннолетних. Как справедливо отмечается в монографии «Уголовное наказание: социально-правовой анализ, систематизация и тенденции развития», противоречивость пенализационной политики связана, помимо прочего, с необходимостью «лавировать» между репрессивными установками населения и либеральными декларациями официальных властей. Примером последнего может служить разработка проекта закона, направленного на установление возможности применения высшей меры наказания к несовершеннолетним, достигшим 16-летнего возраста, при одновременной реализации международных обязательств по отмене смертной казни [23, с. 78].

Таблица 5. Динамика общей численности несовершеннолетних осужденных и их удельного веса в общем числе осужденных в России по годам*

* Составлена по данным: Основные статистические показатели судимости в России за 2008-2019 гг. // Судебный департамент при Верховном Суде РФ : офиц. сайт. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=2074.

Таблица 6. Динамика количества несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы, по отдельным видам преступлений и удельного веса таких лиц в числе всех несовершеннолетних осужденных, содержащихся в воспитательных колониях, по годам*

* Составлена по данным: Характеристика лиц, содержащихся в воспитательных колониях для несовершеннолетних // Федеральная служба исполнения наказаний: офиц. сайт. URL: http://xn--h1akkl.xn--p1ai/ structure/inspector/iao/statistika/Xar-ka%20v%20VK.

Между тем курс на дальнейшую либерализацию уголовной политики представляется наиболее предпочтительным. История развития пенитенциарной системы, комплекса мер социального контроля над преступностью показывает их изменчивость, зависимость уголовной и пенитенциарной политики от состояния экономики, политики, культуры общества. Формы и методы воздействия на преступность -- это элемент культуры: постепенное развитие общества, открытие новых знаний, повышение культурного уровня населения приводят к осознанию необходимости отказа от квалифицированных видов казней, телесных наказаний и поиска новых видов наказания, отвечающих современному стилю и образу жизни.

Современная наказательная политика России в отношении несовершеннолетних развивается в тренде на существенное сокращение данной категории лиц в местах лишения свободы. Это вселяет надежду на то, что она окажет влияние и на общую политику в сфере назначения и исполнения уголовных наказаний.

Вместе с тем следует отметить, что законодатель, иногда следуя рекомендациям ученых, расширяет перечень статей, включенных в ст. 20 УК РФ, зачастую вопреки всякой логике, а иногда прибегая к хитрости. Так, федеральный закон от 6 июля 2016 г. № 375-ФЗ изложил в новой редакции ч. 2 ст. 20 УК РФ, хотя обычно в таких случаях норма дополнялась новыми статьями, ответственность за которые наступает с 14 лет. Вероятнее всего, такая тактика подчинена задаче запутать и усложнить анализ внесенных изменений. Вместо того чтобы понижать возраст ответственности, следовало бы шире применять нормы с двойной превенцией, в частности за преступления детей привлекать к ответственности родителей за неисполнение или ненадлежащее исполнение ими обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего (ст. 156 УК РФ). Слабо применяются и нормы об ответственности за вовлечение несовершеннолетних в совершение преступлений и иных антиобщественных действий (ст. 150-151 УК РФ). За шесть месяцев 2019 г. за эти преступления осуждено 243 чел., а жертвами вовлечения стали дети до 14 лет -- 41 чел., от 14 до 17 -- 228 чел., в том числе 14 чел. женского пола Отчет об осужденных, совершивших преступления в несовершеннолетнем возрасте, за 6 месяцев 2019 г..

В борьбе с негативными социальными явлениями человечество апробировало различные способы воздействия на виновных лиц. Из отечественной истории нам известно, что Петр Великий искоренял варварство на Руси варварскими же средствами. Но «история, -- писал К. Маркс, -- и такая наука, как статистика, с исчерпывающей очевидностью доказывают, что со времени Каина мир никогда не удавалось ни исправить, ни устрашить наказанием. Как раз наоборот!» [24]. Наука, в том числе и юридическая, обслуживает идеологию, являющуюся второй реальностью, истинная суть которой большинству людей непонятна. Научные работники, включая криминологов, своими предложениями способствуют формированию или утверждению этой реальности. А идеология во все времена была такова, что требовала от масс послушания и непротивления доминирующей политике, даже если она сомнительна с точки зрения отражения интересов народа. Несомненно то, что в обществе должен быть надежно работающий механизм самосанации, в том числе защиты его от социально опасных лиц. Вместе с тем людям науки следует быть осторожными в обосновании необходимости расширения применения репрессий и любой другой формы насилия даже в отношении преступников, а тем более в отношении несовершеннолетних. Приведенный анализ судебной статистики наглядно показывает, что суды не подвержены влиянию авторов, призывающих к жесткой реакции на преступления несовершеннолетних. Даже гуманизированное уголовное законодательство суды применяют с должной ответственностью за судьбу несовершеннолетних виновных. Поэтому дальнейшая гуманизация уголовной политики в отношении несовершеннолетних должна идти по двум направлениям: смягчение уголовного законодательства в отношении несовершеннолетних при ее усилении в отношении взрослых за вовлечение несовершеннолетних в совершение преступлений и антиобщественных действий, а также за неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего; расширение судебного усмотрения по делам несовершеннолетних.

Список использованной литературы

уголовный несовершеннолетний правовой наказание

1. Шестаков Д.А. Криминология. Преступность как свойство общества: краткий курс / Д.А. Шестаков. -- Санкт- Петербург : Лань, 2001. -- 259 с.

2. Gilinskiy Y. Soviet and Post-Soviet Russian Criminology -- An Insider's Reflections / Y. Gilinskiy // International Journal of Comparative and Applied Criminal Justice. -- 2017. -- Vol. 41, № 3. -- P. 113-122.

3. Дюркгейм Э. Норма и патология / Э. Дюркгейм // Социология преступности. -- Москва, 1966. -- С. 39-43.

4. Боровых Л.В. Проблема возраста в механизме уголовно-правового регулирования : автореф. дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08 / Л.В. Боровых. -- Екатеринбург, 1993. -- 21 с.

5. Бурдужук Е.Н. Социально-психологический аспект уголовной ответственности несовершеннолетних / Е.Н. Бурду- жук // Новое уголовное законодательство России: проблемы теории и практики. -- Тюмень, 1999. -- С. 77-81.

6. Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа / С.Ф. Милюков. -- Санкт- Петербург : Знание, 2000. -- 276 с.

7. Ефремова И.А. Институт освобождения от наказания в теории уголовного права, законодательной и судебной практике : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08 / И.А. Ефремова. -- Саратов, 2018. -- 504 с.

8. Козлова Н. Не детский возраст / Н. Козлова // Российская газета. -- 2017. -- 16 окт. -- URL: https://rg.ru/2017/10/16/ v-gosdume-predlozhili-nachat-sudit-za-sereznye-prestupleniia-s-12-let.html.

9. Масленникова Е.А. Исполнение наказания в виде лишения свободы в отношении осужденных, больных алкоголизмом (проблемы их исправления, социальной реабилитации и ресоциализации) : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08 / Е.А. Масленникова. -- Казань, 2018. -- 224 с.

10. Бучаев С.М. Криминологические проблемы противодействия процессу становления личности преступника-террориста : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08 / С.М. Бучаев. -- Грозный, 2019. -- 235 с.

11. Тальберг Д.Г. К вопросу о наказании / Д.Г. Тальберг // Журнал гражданского и уголовного права. -- 1884. -- Кн. 5. -- С. 1-30.

12. Dikaeva M. Penal Policy in the Russian Federation. Trends and Perspectives / М. Dikaeva // Archiwum Kryminologii. -- 2020. -- Vol. XLII, № 1. -- P. 23-44.

13. Общественное мнение и преступление / Г.Х. Ефремова, Г.Ш. Лежава, А.Р. Ратинов, Т.Г. Шавгулидзе. -- Тбилиси : Мецниереба, 1984. -- 299 с.

14. Butts J. The Second American Crime Drop: Trends in Juvenile and Youth Violence / J. Butts, D. Evans // Juvenile Justice Sourcebook / ed. D. Springer, W. Church, A. Roberts. -- Oxford Univ. Press, 2014. -- P. 61-77.

15. Fernandez-Molina E. Juvenile Crime Drop: What is Happening with Youth in Spain and Why? / E. Fernandez-Molina, R. Bartolom6 Gutiёrrez // European Journal of Criminology. -- 2020. -- Vol. 17, № 3. -- P. 306-332.

16. Комарницкий А.В. Основы ювенального права / А.В. Комарницкий. -- Санкт-Петербург : ИВЭСЭП, 2010. -- 587 с.

17. Летова Н.В. Семейный статус ребенка: проблемы теории и практики / Н.В. Летова. -- Москва : Проспект, 2018. -- 144 с.

18. Карнозова Л.М. Введение в восстановительное правосудие (медиация в ответ на преступление) / Л.М. Карнозо- ва. -- Москва : Проспект, 2015. -- 262 с.

19. Зер Х. Восстановительное правосудие: новый взгляд на преступление и наказание / Х. Зер. -- Москва : Судеб.- правовая реформа, 1998. -- 328 с.

20. Consedine J. Restorative Justice: Healing the Effects of Crime / J. Consedine. -- Cambridge : Ploughshares Publ., 1993. -- 261 p.

21. Karstedt S. Emotions and Criminal Justice / S. Karstedt // Theoretical Criminology. -- 2002. -- Vol. 6, № 3. -- P. 299-317.

22. Кури Х. Медиация, восстановительное правосудие и социальная реинтеграция правонарушителей: последствия мер, альтернативных уголовному наказанию / Х. Кури // Актуальные проблемы экономики и права. -- 2015. -- № 3. -- С.172-184.

23. Уголовное наказание: социально-правовой анализ, систематизация и тенденции развития / под ред. В.Ф. Лапшина. -- Москва : Юрлитинформ, 2018. -- 402 с.

24. Маркс К. Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. -- 2-е изд. -- Москва : Госполитиздат, 1955. -- Т. 8. -- 760 с.

References

1. Shestakov D.A. Kriminologiya. Prestupnost' kak svoistvo obshchestva: Kratkii kurs [Criminology: Criminality as a Property of the Society. Short Course]. Saint Petersburg, Lan' Publ., 2001. 259 p.

2. Gilinskiy Y. Soviet and Post-Soviet Russian Criminology -- An Insider's Reflections. International Journal of Comparative and Applied Criminal Justice, 2017, vol. 41, no. 3, pp. 113-122.

3. Durkheim E. Sociologie et Philosophie. Paris, 1924. 275 p. (Russ. ed.: Durkheim E. Norma i patologiya. Sotsiologiya prestupnosti.Moscow, 1966, pp. 39-43).

4. Borovykh L.V. Problema vozrasta v mekhanizme ugolovno-pravovogo regulirovaniya. Avtoref. Kand. Diss.[The problem of age in the mechanism of criminal law regulation. Cand. Diss. Thesis]. Yekaterinburg, 1993. 21 p.

5. Burduzhuk E.N. The socio-psychological aspects of criminal liability of minors. Novoe ugolovnoe zakonodatel'stvo Rossii: problemy teorii i praktiki [New Criminal and Procedural Legislation of Russia:Problems of Theory and Practice]. Tyumen, 1999, pp. 77-81. (In Russian).

6. Milyukov S.F. Rossiiskoe ugolovnoe zakonodatel'stvo: opyt kriticheskogo analiza [Russian Criminal Legislation:An Attempt at Critical Analysis]. Saint Petersburg, Znanie Publ., 2000. 276 p.

7. Efremova I.A. Institut osvobozhdeniya ot nakazaniya v teorii ugolovnogo prava, zakonodatel'noi isudebnoipraktike. Kand. Diss.[The institute of exemption from punishment in the theory of criminal law, lawmaking and court practice. Cand. Diss.]. Saratov, 2018. 504 p.

8. Kozlova N. Non-child age. Rossiiskaya gazeta, 2017, October 16. Available at: https://rg.ru/2017/10/16/v-gosdume-predlozhili-nachat-sudit-za-sereznye-prestupleniia-s-12-let.html. (In Russian).

9. Maslennikova E.A. Ispolnenie nakazaniya v vide lisheniya svobody v otnoshenii osuzhdennykh, bol'nykh alkogolizmom (problemy ikh ispravleniya, sotsial'noi reabilitatsii i resotsializatsii). Kand. Diss.[The execution of the punishment of incarceration for the convicts suffering from alcohol addiction (problems of their correction, social rehabilitation and resocialization). Cand. Diss.]. Kazan, 2018. 224 p.

10. Buchaev S.M. Kriminologicheskie problemy protivodeistviya protsessu stanovleniya lichnosti prestupnika-terrorista. Kand. Diss.[Criminological problems of counteracting the process of the formation of the personality of a terrorist-criminal. Cand. Diss.]. Grozny, 2019. 235 p.

11. Tal'berg D.G. To the question of punishment. Zhurnal grazhdanskogo i ugolovnogo prava = Journal of Civil and Criminal Law, 1884, bk. 5, pp. 140-223. (In Russian).

12. Dikaeva M. Penal Policy in the Russian Federation. Trends and Perspectives. Archiwum Kryminologii, 2020, vol. XLII, no. 1, рр. 23-44.

13. Efremova G.Kh., Lezhava G.Sh., Ratinov A.R., Shavgulidze T.G. Obshchestvennoe mnenie i prestuplenie [Public Opinion and Crime]. Tbilisi, Metsniereba Publ., 1984. 299 p.

14. Butts J., Evans D. The Second American Crime Drop: Trends in Juvenile and Youth Violence. In Springer D., Church W., Roberts A. (eds.). Juvenile Justice Sourcebook. Oxford University Press, 2014, pp. 61-77.

15. Fernandez-Molina E., Bartolom6 Guti6rrez R. Juvenile Crime Drop: What is Happening with Youth in Spain and Why? European Journal of Criminology, 2020, vol. 17, no. 3, pp. 306-332.

16. Komarnitskii A.V. Osnovy yuvenal'nogo prava [The Basics of Juvenile Law]. Saint Petersburg Institute of International Economic Relations, Economics and Law Publ., 2010. 587 p.

17. Letova N.V. Semeinyi status rebenka: problemy teorii i praktiki [Marital Status of the Child:Problems of the Theory and Practice]. Moscow, Prospekt Publ., 2018. 144 p.

18. Karnozova L.M. Vvedenie v vosstanovitel'noe pravosudie (mediatsiya votvet naprestuplenie) [Introduction to Restorative Justice (Mediation in Response to Crime)]. Moscow, Prospekt Publ., 2015. 262 p.

19. Zehr H. Changing Lenses: A New Focus for Crime and Justice. Scottsdale, Herald Press, 1990. 271 p. (Russ. ed.: Zehr H. Vosstanovitel'noe pravosudie: novyi vzglyad na prestuplenie i nakazanie. Moscow, Sudebno-Pravovaya Reforma Publ., 1998. 328 p.).

20. Consedine J. Restorative Justice: Healing the Effects of Crime. Cambridge, Ploughshares Publ., 1993. 261 p.

21. Karstedt S. Emotions and Criminal Justice. Theoretical Criminology, 2002, vol. 6, no. 3, pp. 299-317.

22. Kury H. Mediation, Restorative Justice and Social Reintegration of Offenders: the Effect of Alternative Sanctions to Penal Punishment. Aktual'nye problemy ekonomiki i prava = Actual Problems of Economics and Law, 2015, no. 3, pp. 172-184. (In Russian).

23. Lapshin V.F. (ed.). Ugolovnoe nakazanie: sotsial'no-pravovoi analiz, sistematizatsiya i tendentsii razvitiya [Criminal Penalty: Social and Legal Analysis, Systematization and Development Trends]. Moscow, Yurlitinform Publ., 2018. 402 p.

24. Marx K., Engels F. Sochineniya [Works]. 2nd ed. Moscow, Gospolitizdat Publ., 1955. Vol. 8. 760 p.

Размещено на Allbest.ru