Мировоззренческие истоки противоречий между элитой и массой

Размещено на http://www.allbest.ru/

Мировоззренческие истоки противоречий между элитой и массой

М.С. Кальней

Аннотация

Рассматриваются противоречия между управляющей элитой и социумом. Одной из наиболее актуальных проблем современного общества является проблема расхождения между интересами элиты и массы. Множество попыток решения этой проблемы оказались нерезультативными. В статье исследуются мировоззренческие истоки противопоставления элиты и массы, предлагаются направления выработки мировоззренческой позиции, снимающей это противоречие.

Ключевые слова: элита, масса, социум, интересы, социальная группа, мировоззренческая установка.

Annotation

управляющий элита социум масса

The article is about contradiction between political elite and society. One of the most actual problems is the problem of divergence between elite and mass interests. Many attempts to solve this problem did not give results. Author researches world out-look sources of contradiction between elite and mass and proposes ways to elaborate world out-look position, which eliminate this contradiction.

Key words: elite, masses, society, interests, social group, world out-look position.

В современной России проблема отношений власти и общества является одной из наиболее актуальных. Помимо фактора коррупции, к сущностным рискам для российского общества также относят значительное расслоение между народом и элитой (политической в том числе), отсутствие диалога между населением и властью. Для решения этой проблемы предлагается ряд организационных мер, но следует также рассмотреть существенные моменты формирования и функционирования управляющего элемента социальной системы.

Общеизвестно, что для большинства современных государств характерно формирование аппарата управления через профессиональный отбор управленцев. Этот механизм был подробнее всего раскрыт немецким социологом М. Вебером. С переходом к индустриальному обществу аристократический тип господства, основанный на личных связях, уступил место бюрократическому. Этот последний определялся как наиболее эффективный в силу того, что управленец отделён от своей должности и назначается на нее на основании квалификационного отбора. При этом управленец ради интересов дела подавляет в себе все человеческие эмоции. Таким образом, бюрократический тип господства М. Вебер определял как основанный на знании, а потому оптимальный [2, с. 23].

Однако исторический опыт показал множество противоречий, связанных с данной моделью управления. Во-первых, факт профессионального отбора означает отсутствие контроля через механизм избрания. Иначе говоря, система начинает функционировать как замкнутый самовоспроизводящийся механизм, ориентированный на свои собственные цели, а не на цели всего социума. Это влечет за собой риски вытеснения продвижения через социальный лифт системой связей (то есть, возникает тип господства, содержательно близкий аристократическому). В такого рода системе очевиден фактор развития злоупотреблений и коррупции.

Во-вторых, управленческий аппарат по сути своей производит нематериальный продукт в виде различных нормативных актов. Будучи отражением социальной реальности, нормативные акты не могут воспроизвести все ее связи и противоречия. В связи с этим возникает риск того, что управляющий аппарат стремится полностью подчинить социальную практику нормативным актам. Первоначально целью этого является упорядочение социальной практики, но полное ее подчинение нормотворчеству управленческого аппарата делает социальную практику практически неосуществимой. Причина этого заключается в невозможности отражения законотворчеством всех сторон реальной жизни в их взаимодействии.

Сложность этих проблем затрудняет поиск их однозначного решения, при том, что каждая из них требует самостоятельного анализа. Тем не менее, рассматривая фактор разрыва между управляющей элитой и обществом, следует обратить внимание на одну из характерных для общественного сознания мировоззренческих установок. Ее формирование восходит к платоновской интеллектуальной традиции.

Общеизвестно, что, по мнению Платона, в идеальном государстве власть должна принадлежать философам. В обоснование этого в диалоге «Государство» приводится миф о пещере, где люди уподобляются узникам, способным воспринимать только тени предметов, тогда как один из узников оказывается в состоянии получить свободу и узнать истину об окружающем мире. В мифе о пещере наблюдается ярко выраженное противопоставление лица, знающего истину, большинству, принимающему за истину искаженное знание (тени вещей вместо самих вещей). Эта аллегория обосновывает необходимость власти философов как группы лиц, обладающих пониманием общего блага [9, с. 514-518]. Таким образом, знание основных законов устройства мира, критериев истины, духовно-нравственных норм дает право на власть меньшинства, неподконтрольную большинству.

Альтернативой этим представлениям стал советский проект перехода от управления к самоуправлению. Механизм его рассмотрен в работе В.И. Ленина «Государство и революция»: «Капиталистическая культура создала крупное производство, фабрики, железные дороги, почту, телефоны и пр., а на этой базе (курсив наш. - И.Д.) громадное большинство функций старой “государственной власти” так упростилось и может быть сведено к таким простейшим операциям регистрации, записи, проверки, что эти функции станут вполне доступны всем грамотным людям, что эти функции вполне можно будет выполнять за обычную “заработную плату рабочего”, что можно (и должно) отнять у этих функций всякую тень чего-либо привилегированного, “начальственного”» [7, с. 38-39]. Иными словами, исчезает разделение социальной системы на управляющую и управляемую части и происходит переход системы к самоуправлению.

Исторический опыт, однако, показал прямо противоположные результаты.

Как отмечал Н.А. Бердяев, «Диктатура пролетариата, усилив государственную власть, развивает колоссальную бюрократию, охватывающую, как паутина, всю страну и всё себе подчиняющую. Эта новая советская бюрократия, более сильная, чем бюрократия царская, есть новый привилегированный класс, который может жестоко эксплуатировать народные массы» [1, с. 375]. Таким образом, революция вместо предпосылок перехода к самоуправлению масс создала новый управляющий механизм, по сути своей близкий предшествующему. Российские авторы М. Геллер и А. Некрич в своей работе, посвящённой исследованию советской истории, указывают, что советская власть с самого начала приняла форму диктатуры, стоящей вне всяческого внешнего контроля. При этом признание пролетариата как избранной группы лиц очень быстро превратилась в неограниченную власть революционной интеллигенции, осуществляемую от имени пролетариата [3, с. 60].

Очевидным выводом из советского опыта был бы тот, что разделение на управляющую и управляемую части есть неотъемлемое свойство любой социальной системы с момента возникновения государственности, т.е. перехода от примитивной социальной организации к более сложным формам. Вследствие этого, целесообразно было бы вместо социальных экспериментов по переходу от государственности к самоуправлению сохранять и развивать демократические механизмы в рамках государственного управления.

На первый взгляд, именно в этом и заключается оптимальный способ функционирования социальной системы. С одной стороны, сложность государственного управления делает необходимым формирование управляющей (в т. ч. политической) элиты через систему профессионального образования и отбора. С другой стороны, выборность власти, ее подотчетность обществу препятствуют вырождению политической элиты в замкнутое сообщество, чьи цели расходятся с целями всего общества.

Однако существующая практика показывает ряд противоречивых моментов в работе данной системы. Наиболее отчетливо они проявляются в приходе к власти «несистемных» кандидатов, т. е. не связанных с существующей политической элитой и выдвинувшихся к власти помимо традиционного механизма отбора управленцев. Это проявляется в государствах с самой различной исторической и культурной традицией и особенностями социально-экономической ситуации. При этом во всех подобных случаях причиной победы внесистемных политиков считается недоверие социума к существующей политической элите.

Представляется, что причиной тому служит противоречие, связанное с особенностями демократического процесса. Общеизвестно, что демократические механизмы формировались в неразрывной связи с развитием рыночной экономики. Политическая конкуренция рассматривалась по аналогии с рыночной - как механизм отбора наиболее достойных управленцев. Логическим завершением данной концепции служит идея меритократии. Как отмечено в работе «Возвышение меритократии» английского социолога М. Янга, «теперь выдающиеся представители нации знали, что их успех есть лишь награда за их собственные способности, их усилия, их неоспоримые достоинства. Они заслужили право принадлежать к высшему классу. Они знали также, что не только соответствуют высшему калибру, обеспечивающему допуск в хороший страт, но и получили первоклассное образование благодаря природным дарованиям. <...> Ныне члены меритократии настолько переполнены сознанием собственной важности, что утратили симпатию к управляемому ими народу» [11, с. 331].

Заслуживает внимания тот факт, что идея меритократии содержательно близка представлению о господстве креативного класса в постиндустриальном обществе. К примеру, российский социолог В.Л. Иноземцев рассматривает нарастание раскола между интеллектуальной элитой и сохраняющими экономическую мотивацию слоями общества как одну из тенденций формирующейся цивилизации: «люди, не обладающие ни способностями, необходимыми в высокотехнологичных производствах, ни образованием, позволяющим развить такие способности, пытаются решать задачи материального выживания, ограниченные вполне материалистическими целями. Однако сегодня их доходы не только не повышаются, но снижаются по мере хозяйственного прогресса. Таким образом, первые получают от своей деятельности результат, к которому не стремятся, а вторые не могут достичь материального благополучия, которое ставят своей целью (курсив наш. - ИД.)» [ 6, с. 110]. Примечательно, что эту тенденцию исследователь воспринимает как неизбежное противоречие социальной структуры информационного общества.

Со своей стороны, американский экономист Р. Флорида сходным образом описывает противоречия между креативным и обслуживающим классом: «Сейчас мы живём в эпоху экономического рассвета, предвещающего прекрасный новый день для креативного класса - и длинную темную ночь для рабочего и обслуживающего классов» [10, с. 214]. При этом указывается, что для креативного класса выше показатели заботы о здоровье и личной гигиене, ниже показатели проявления агрессии, для рабочего класса - наоборот [10, с. 348, 350].

Таким образом, выделяются и противопоставляются две группы населения. С одной стороны, интеллектуальная элита (креативный класс). Их характеристики - постматериалистическая мотивация поведения, высокое интеллектуальное развитие, толерантность, отказ от агрессии, забота о здоровье, положительные бытовые привычки. Всё это гарантирует и дает право на первоочередной доступ к ресурсам и привилегированное положение в обществе. С другой стороны, существует масса населения, не соответствующая ценностям постиндустриального общества. Для них характерны материалистические (т. е. корыстные) мотивы деятельности, низкий уровень интеллектуальных способностей, высокий уровень агрессии, отсутствие правильных бытовых привычек в отношении здоровья и гигиены. В силу этого в сложившемся обществе данные слои населения занимают положение лиц второго сорта.

Очевидна содержательная близость этих представлений к платоновской дихотомии философов и непросвещенной массы: интересы интеллектуальной элиты в постиндустриальном обществе считаются более значимыми, чем интересы прочих социальных групп. Точно так же неравенство в распределении ресурсов воспринимается как естественное вознаграждение меритократии за ее способности и качества.

По сути это близко к интеллектуальной традиции ницшеанства. В частности, заслуживает внимания утверждение Ф. Ницше, согласно которому «более всего мораль людей властвующих чужда и тягостна современному вкусу строгостью своего принципа, <...> обязанности существуют только по отношению к себе подобным, <...> по отношению к существам более низкого ранга, по отношению ко всему чуждому можно поступать по благоусмотрению или “по влечению сердца” и, во всяком случае, находясь “по ту сторону добра и зла”, - сюда может относиться сострадание и тому подобное» [8, с. 758759]. Иначе говоря, интересы массы не принимаются в расчет, имеют значение лишь интересы элиты.

Таким образом, налицо укоренившийся в общественном сознании стереотип о существовании двух неравных групп населения. С одной стороны, меньшинство, обладающее более развитыми личностными качествами, что дает ему право на власть и приоритетность своих интересов. С другой стороны, существует масса, чьи личностные качества недостаточно развиты, что ограничивает их право на участие во власти и внимание к их интересам.

Из этого следует вывод о том, что одним из противоречий формирования элиты через профессиональный отбор является ее самовосприятие как избранной группы населения, противопоставляющей себя всем прочим социальным группам. Первоначально предполагалось, что демократическое управление достигается через систему конкурсного отбора профессионалов- управленцев. Каждый имеет доступ к этому отбору при условии надлежащей квалификации. Противоречие же заключается в существовании мировоззренческой установки, противопоставляющей управляющую элиту и управляемую массу.

В частности, Э.В. Ильенков показывает, что представления о врожденности творческих способностей приводит к практике, когда «способных» отбирают (как животных для селекции!), «удивляясь их “природной талантливости” и приучая их к отвратительному самомнению, к высокомерию “избранных”, к самолюбованию, к обособлению от “бесталанной черни”» [4, с. 285, 303]. Иными словами, процесс образования предполагает не только усвоение профессиональных навыков, но также и формирование мировоззрения. Обучение управленческих кадров через систему отбора наиболее способных несет в себе риск формирования в процессе обучения самовосприятия управленцев как избранной группы населения, чьи интересы имеют приоритет перед интересами прочих социальных групп. В этом случае конкурсный отбор представителей власти вырождается в кооптацию - признак отбора элиты при авторитарном управлении. Таким образом, управляющая часть социальной системы действует не в интересах всей системы, а в своих собственных.

Практика показала бесполезность репрессивных мер для принуждения элиты действовать в интересах всего общества. Столь же нерезультативным оказался и коммунистический проект, предполагавший устранение управляющей элиты как таковой и переход к самоуправлению. Очевидна и неосуществимость «уравниловки» как способа устранить противоречия между элитой и массой. Следовательно, сущность проблемы заключается в поиске способа снять противоречия между управляющей элитой и управляемой массой.

Одним из направлений решения вопроса является выработка соответствующей мировоззренческой позиции. Само по себе это направление мысли наблюдается и в платоновском проекте государства: «мы основываем это государство, вовсе не имея в виду сделать как-то особенно счастливым один из слоев его населения, но, наоборот, хотим сделать таким все государство в целом» [9, с. 420]. Однако здесь налицо представления об интеллектуальной элите, действующей вопреки интересам массы ради достижения общественного идеала. В связи с этим заслуживает внимания также взгляд русского философа И.А. Ильина: «Государственное дело начинается именно там, где живет общее, т. е. такое, что всем важно и всех объединяет; что или у всех сразу будет, или его сразу у всех не будет; и если не будет, то всё развалится и упразднится. И всё рассыплется, как песок» [5, с. 161]. Иными словами, в противоположность мировоззренческой установке на существование элиты и массы необходима выработка установки на существование социума как единой системы, в которой интересы социальных групп существуют во взаимосвязи.

Подведем итог нашему исследованию. В современном обществе господствующим принципом формирования управляющей элиты служит профессиональное обучение и отбор управленцев. Предполагалось, что эта система воспрепятствует разрыву между управляющей и управляемой частями общества. Однако возникновение и сохранение в общественном сознании стереотипа о существовании интеллектуальной и культурной элиты, противопоставленной массе, породило феномен оторванности политической элиты от общества. Попыткой снятия этого противоречия была концепция «отмирания государства», т. е. исчезновения элиты как таковой и перехода к самоуправлению. Хотя этот опыт не удался, в современной практике наблюдаются факты прихода к власти «несистемных» (т. е. не прошедших принятую кооптацию в правящую элиту) претендентов на руководящие должности. Предполагается, что сам по себе факт выбора подобных кандидатов не способен устранить разрыв между элитой и массой. Одним из направлений по снятию противоречия между управляющей и управляемой частями социальной системы служит выработка в общественном сознании представлений о социуме как о едином целом, где интересы различных социальных групп взаимосвязаны в противоположность самовосприятию той или иной социальной группы как «избранной» (либо занимающей привилегированное положение, либо претендующей на него).

Литература

1. Бердяев Н.А. Духовные основы русской революции. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: АСТ; АСТ Москва; Хранитель, 2006. 444 с.

2. Вебер М. Хозяйство и общество. М.: ГУ-ВШЭ, 2010.360 с.

3. Геллер М, Некрич А. Утопия у власти. История России 1917-1995. М.: МИК, 2000. 856 с.

4. Ильенков Э.В. Школа должна учить мыслить! М.: Изд-во Московского психолого-социального института; Воронеж: НПО «МОДЭК», 2002. 112 с.

5. Ильин И.А. Собр. соч.: в 10 т. М.: Русская книга, 1993. Т. 2. 496 с.

6. Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М.: Логос, 2000. 187 с.

7. Ленин В.И. Государство и революция. //Полн. собр. соч.: в 33 т. М.: Издательство политической литературы, 1974. Т. 33. 434 с.

8. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2005. 1024 с.

9. Платон. Собр. соч.: в 3 т. М.: Мысль, 1994. Т. 3. 656 с.

10. Флорида Р. Креативный класс. Люди, которые создают будущее. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2016. 384 с.

11. Янг М. Возвышение меритократии // Утопия и утопическое мышление: антология зарубежной литературы: пер. сразн. яз.; сост., общ. ред. и предисл. В.А. Чаликовой. М.: Прогресс, 1991. С. 317-347.

Размещено на Allbest.ru