Факторы, влияющие на выбор активной позиции при обсуждении темы домашнего насилия в медиасреде

Дальнейшие преобразования проводятся исходя из соображения, что вероятность того, что больше никто не позвонит, эквивалентна вероятности, что каждый из оставшихся людей не позвонит. Следовательно, можно записать следующие тождества:

где - вероятность, что участник позвонит.

Таким образом, каждый свидетель преступления позвонит с вероятностью (5). Исходя из вида данного выражения, можно сформулировать следующие заключения:

1. С ростом числа участников-свидетелей , вероятность того, что каждый из участников позвонит снижается, что является прямым следствием описанных ранее факторов невмешательства в происходящее группы лиц наблюдателей: «размытие ответственности», «сдерживание аудитории» и «влияние общества».

2. С увеличением психологической цены от звонка, его вероятность снижается, а при увеличении соответствующего психологического вознаграждения возрастает.

Выводы данной математической модели хорошо согласуются с результатами альтернативных моделей, имеющихся в современной научной литературе по данной тематике, а также статистикой проведенных психологических экспериментов. С подобными моделями и экспериментами можно ознакомиться с помощью приведенных выше ссылок на соответствующие источники.

Однако, подобные выводы начинают расходиться с наблюдением в случае, если свидетели-участники могут повлиять на исход преступления (остановить его) с помощью социальных сетей. Убедиться в этом позволяет пример, представленный в первой главе, связанный с семьей Рей Райс . Как было отмечено, за сутки количество упоминаний соответствующей ситуации достигло 93 тысяч. Отсюда возникает естественный вопрос - почему в социальных сетях перестают работать сдерживающие факторы «размытия ответственности», «сдерживания аудитории» и «влияния общества»? Ведь согласно множеству существующих психологических исследований и экспериментов, с большей вероятностью никто из этих 93 тысяч человек не заступился бы за потерпевшую, если бы дело происходило на улице при непосредственном зрительном контакте. Вероятность звонка каждого из этих людей в полицию (5), в соответствии с представленной выше моделью, стремится к нулю. В целях описания данного феномена была разработана новая представленная далее модель, базирующаяся на внедрении ряда модификаций в существующую модель (1) - (5).

Математическое моделирование принципа принятия жертвой домашнего насилия решения о том, чтобы поделиться своей историей в социальных сетях

Внимательное изучение модели (1) - (5), и в частности результатов для вероятности звонка каждого свидетеля (5), позволяет сделать первичное заключение - «звонок», осуществляемый с помощью социальных сетей (твит, репост и т.д.), имеет низкую психологическая цену. Здесь и далее под «звонком» подразумевается действие человека в социальных сетях, направленное на помощь жертве. Когда величина данной цены стремится к нулю, то сколько бы свидетелей-участников не было, вероятность того, что каждый из них «позвонит» стремится к единице. Благодаря низкой психологической стоимости снижается воздействие описанного ранее фактора «сдерживания аудитории», когда на фоне большого количества схожей и альтернативной информации в социальных сетях, становится сложно и даже бессмысленно обвинять «звонящего» в излишней или неадекватной реакции. Таким образом, сделать, зачастую на условиях анонимности, «звонок», схожий по смыслу и содержанию со «звонками» тысяч других людей, практически не имеет психологической стоимости. Вместе с этим начинает работать фактор «влияния общества», когда в группе начинает вмешиваться каждый, то это приводит человека к выводу о важности и нужности подобного вмешательства. Также из модели (1) - (5) можно видеть, что помимо цены немаловажным является само соотношение . Ведь, если поддержка других людей с помощью социальных сетей несет в себе низкие издержки, то психологическое вознаграждение , в особенности если поддержка действительно помогла жертве, может оказаться не меньше, чем традиционный «звонок» в полицию свидетеля. Таким образом, в задаче определения стимулов к «звонку» свидетелей, в рамках исследуемого процесса активности людей в социальных сетях, величина соотношения будет с большей вероятностью иметь значения , что существенным образом повышает шансы жертвы на получение внешней поддержки.

Однако, основной мотивацией к созданию новой модели послужило то, что модель (1) - (5) учитывает исключительно мотивацию потенциально «звонящих свидетелей» и не учитывает мотивацию жертвы преступления (домашнего насилия). Соответственно, базовое уравнение новой модели опирается на то, что математическое ожидание жертвы от донесения своей истории до общественности, в частности обращения в полицию, должно быть неотрицательным. В процессе написания нового уравнения был учтен фактор того, что жертве, скорее всего, придется заплатить дополнительную психологическую цену, если она поделится своим случаем с внешним миром. Также в уравнении была учтена возможность возникновения социальной реакции на появление соответствующих новостей о факте применения насилия. В общем виде новая разработанная модель представляется следующим образом:

где - величина постоянного психологического страдания жертвы, сохраняющаяся до тех пор, пока жертва не заявит о себе (полиция не узнает о насилии), - психологическое вознаграждение жертвы, если внешний мир (полиция) узнает о случившемся, - психологические потери, которые придется понести жертве, если она решится раскрыться, - вероятность возникновения социальной реакции на появление фактов насилия, при которой жертва получает дополнительное психологическое вознаграждение , в свою очередь, с вероятностью социальной реакции не возникает, и жертва не получает никакого дополнительного вознаграждения.

Представленное уравнение (6) отражает ситуацию принятия решения жертвой о рассказе своей истории (обращении в полицию), учитывающее постоянные проблемы в семье , последующую агрессию со стороны абьюзера , в случае если жертва все таки заявит о себе, а также то, что после соответствующего обращения с вероятностью возникнет социальная реакция, которая принесет жертве дополнительное психологическое вознаграждение . Таким образом, жертва решается на раскрытие своей истории внешнему миру (обращение в полицию) только в том случае, если ее математическое ожидание от такого поступка (6) будет неотрицательным. В общем виде, жертва решает для себя задачу обращаться к внешнему миру за помощью или нет в зависимости от уровня постоянного насилия, ожидания последующего отмщения со стороны агрессора, а также потенциала возникновения социального отклика.

На данном этапе важно отметить, что построенная модель функционирует в «идеальном» мире, в котором раскрытие жертвой своей истории (обращение в полицию) обязательно принесет ей вознаграждение (полиция обязательно примет меры), а также учитывает исключительно реакцию группы гомогенных «звонящих свидетелей», имеющих идентичные стимулы, описываемые формулой (5).

Далее уравнение (6) можно записать в следующем виде, выразив из него величину минимальной потенциальной социальной реакции, достаточной для того, чтобы жертва могла решиться на раскрытие, при условии известных величин постоянного страдания , последующих агрессии и вознаграждения :

Далее возникает вопрос, связанный с определением вероятности возникновения социального отклика . Считая, что каждый из потенциальных свидетелей, пользователей социальных сетей, поддержит жертву («позвонит в полицию») с вероятностью (5), а также то, что из потенциальных свидетелей для возникновения полноценной социальной реакции (достаточной для получения жертвой дополнительного психологического вознаграждения ) необходимо, чтобы человек подержали жертву, можно выразить вероятность возникновения должной социальной реакции с помощью формулы Бернулли следующим образом:

Таким образом, объединяя уравнения (6) - (8), можно записать следующие выражения, представляющие собой новую разработанную модель принятия жертвой домашнего насилия решения об обращении в полицию:

где - величина постоянных психологических страданий жертвы, - психологическое вознаграждение после раскрытия своей истории внешнему миру, - соответствующая психологическая цена, - вероятность, что каждый из человек поддержит жертву домашнего насилия, - количество человек, поддержка которых необходима для возникновения должной социальной реакции (достаточной для получения жертвой дополнительного психологического вознаграждения ), - число сочетаний.

Соответственно, минимальную величину потенциальной социальной реакции, достаточной для того, чтобы жертва могла решиться на то, чтобы рассказать о себе, можно выразить следующим образом:



Построенная модель позволяет сделать ряд следующих выводов, характерных для поведения жертвы и для принятия ей решения о донесения раскрытии своей истории общественности :

1. С ростом величины психологического вознаграждения при обращении к внешнему миру (в полицию), жертва будет более склонна к подобному поступку, в свою очередь, необходимый минимальный размер дополнительного вознаграждения от возникновения социального отклика , при таком сценарии, снижается. И наоборот, в случае низкого вознаграждения, для того чтобы жертва так поступила, величина дополнительного потенциального поощрения со стороны общества должна быть выше.

2. С повышением величины постоянного психологического страдания жертвы , а также уровня последующего отмщения со стороны абьюзера , минимальный размер психологической поддержки со стороны социальных сетей должны быть выше для того, чтобы жертва все-таки решилась на рассказ, и наоборот ниже, в случае меньших и .

Также можно сделать следующие дополнительные выводы из модели, объясняющие закономерности и особенности поведения других людей (не обязательно являющихся жертвами) в социальных сетях (их активности по теме домашнего насилия):

1. С ростом величины психологического вознаграждения , реакция общества, выражаемая в виде дополнительного психологического вознаграждения жертве , снижается. Подобный вывод легко объясняется следующим - как правило, случаи мгновенной помощи со стороны родственников, друзей, и в частности полиции, приводящие к получению жертвой психологического вознаграждения , с меньшей вероятностью становятся темой для обсуждения в социальных сетях. В свою очередь, если обращения в полицию не позволяют жертве получить вознаграждение , или оно мало, то именно такие случаи получают общественный резонанс и поддержку со стороны людей в социальных сетях.

2. Увеличение постоянных страданий жертвы , а также потенциальной негативной реакции со стороны абьюзера (в случае обращения жертвы к внешнему миру), приводит к тому, что попадание подобных случаев в поле зрения общественности с большей вероятностью может спровоцировать широкий общественный резонанс и, соответственно, оказать жертве дополнительную помощь . И наоборот, случаи, при которых жертва несет невысокие постоянные страдания , а также не рискует встретить существенную дополнительную агрессию со стороны обидчика , с большей вероятностью не вызовут общественного отклика.

3. Считая минимальное количество поддерживающих жертву человек , достаточное для возникновения должной социальной реакции, постоянным, т.е. , любое увеличение общего количества свидетелей будет приводить к получению жертвой большего дополнительного вознаграждения .

Сформулированные выше выводы, свидетельствуют о том, что новая предложенная модель (9) - (10) позволяет адекватно описать процесс принятия жертвой решения об обращении к внешнему миру за помощью, учитывающий наличие факторов постоянного страдания жертвы, дополнительной агрессии со стороны абьюзера, а также потенциальной общественной реакции в социальных сетях.

Дальнейшее исследование, реализующее потенциал представленной модели, направлено на изучение психологической цены участников социальных сетей при оказании жертве поддержки , а также соответствующей величины их вознаграждения .

Изучение психологических цены и вознаграждения является невозможным без первоначального выявления факторов, влияющих на активность в социальных сетях людей, готовых обсуждать тему домашнего насилия и поддерживать соответствующих жертв. Ключевым аспектом в рамках подобного исследования является определение мотива этих людей. Связан ли он с тем, что они сами являлись или являются жертвами домашнего насилия? Возможно, жертвами оказались их родственники или знакомые? Для таких людей логичным выглядит выполнение соотношения , что означает, что в соответствии с выражением (10) вероятность оказания ими поддержки и помощи другим жертвам значительно возрастает. В случае, если мотивацией людей к проявлению активности служат иные факторы, то необходимо понимать какие именно? Если чистый альтруизм, то соотношение для этих людей будет одно, если желание проявить себя (в рамках современных тенденции к самопиару) - то совершенно другое.

Таким образом, именно понимание факторов, стоящих за желанием людей проявлять в социальных сетях активную позицию по теме домашнего насилия, позволит более точно оценить распределение соотношения цена-вознаграждение среди них, что позволит улучшить качество прогнозов возникновения значительных социальных откликов (волн), а также предоставит жертвам возможность корректно оценивать свои возможности на внешнюю поддержку. Далее в настоящей главе будет представлен набор факторов, потенциально оказывающих наибольшее влияние, и выдвинуты рабочие гипотезы. На базе этих гипотез и факторов был сформирован проведенный социальный опрос, статистические результаты которого с соответствующими выводами будут представлены в третьей главе работы.

Итак, в качестве рабочих (использованных далее для проведения социального опроса) можно сформулировать следующие гипотезы о факторах, влияющих на мотивацию жертв к донесению своей истории до внешнего мира, а также мотивацию других участников социальных сетей (не обязательно имеющих непосредственного отношения к теме домашнего насилия) проявлять соответствующую активность:

1. Жертвы домашнего насилия, имеющие представление об аналогичном опыте других жертв, будут проявлять большую активность при рассказе своей истории. Данная гипотеза выглядит правдоподобной по следующим причинам. Во-первых, делящиеся своим опытом люди позволяют другим жертвам корректным образом сформировать свои будущие ожидания относительно принятия решения о рассказе своей истории. Имея информацию об опыте других, каждая жертва может оценить как потенциальную вероятность возникновения существенной социальной поддержки (8) , так и ожидаемые величины психологических вознаграждения и цены . Также, когда жертвы начинают делиться своим опытом с другими людьми, то это запускает описанный выше эффект «влияние общества». Ожидаемое проявление этого эффекта будет состоять в том, что получение жертвой информации о том, что другие люди уже рассказали свои истории, подтолкнет ее к принятию решения о целесообразности поступить таким же образом.

2. Обсуждение проблемы домашнего насилия публичными личностями должно мотивировать следящих за их выступлениями жертв проявлять соответствующую активность и делиться своими историями. Корректность и характер выступлений и публикаций подобных личностей могут значительным образом повлиять на общественное мнение в силу отмеченного выше эффекта «влияния общества», в рамках которого последователи и подписчики известных личностей в социальных сетях могут следовать соответствующим рекомендациям. Также необходимо отметить, что для известных публичных лиц, оказывающих поддержку жертвам домашнего насилия, должно выполняться следующее соотношение . Действительно, если психологическая или имиджевая цена сравнительно высоки, т.е. , то для публичной личности рациональнее всего будет не принимать участие в соответствующей кампании. Таким образом, поддержку жертвам домашнего насилия могут оказывать лишь те известные люди, величина вознаграждения которых существенно превышает размер потенциальных потерь . Таким образом, при принятии решения о рассказе своей истории жертвы домашнего насилия могут с высокой долей вероятности (10) ожидать поддержки со стороны известных личностей, которые, скорее всего, будут иметь в качестве своих подписчиков единомышленников, тем самым увеличивая потенциальный размер социального отклика.

3. Критичность ситуации в семье должна определять склонность жертв к раскрытию своих историй. Действительно, увеличение уровня постоянных страданий жертвы должно ожидаемо снижать порог ее чувствительности от приятия решения поделиться своим опытом. Подобное утверждение можно выразить с помощью уравнения (6) следующим образом: или , если раскрытие своей истории осуществляется на анонимной основе ( , или, что то же самое, жертва не ожидает отмщения со стороны абьюзера). На бытовом уровне данную мысль можно описать так: если жертве и так сильно достается, то почему бы ей хотя бы не попытаться извлечь хоть какую-нибудь выгоду ?

4. Факторы, влияющие на выбор жертв поделиться своим опытом на основе анонимности или публичности, могут отличаться. Данная гипотеза представляется очевидной. Жертвы, ожидающие более негативных последствий от своего решения раскрыться, например отмщения со стороны абьюзера , с большей вероятностью захотят сделать это на анонимной основе, тем самым увеличив свое математическое ожидание (9).

5. Значительную активность в качестве группы поддержки жертв домашнего насилия, а также в качестве самих жертв, раскрывающих внешнему миру свою историю, будут проявлять женщины. Данная гипотеза выглядит правдоподобной по следующим причинам. Во-первых, исходя из имеющейся в открытых источниках статистики - именно женщины чаще всего оказываются жертвами домашнего насилия. Во-вторых, столкнувшись с домашним насилием сами, женщины уже заплатили свою психологическую цену, поэтому нет ничего удивительно для них получить психологическое вознаграждение от поддержки других, и в частности себя. Вместе с этим также можно предположить (в рамках рассматриваемой гипотезы), что потенциальная психологическая цена для мужчин, в случае признания себя жертвами, может быть существенной, в то время как психологическое вознаграждение, в особенности если мужчина никогда не сталкивался с подобным, скорее всего, окажется существенно ниже, чем аналогичное вознаграждение у женщин. Таким образом, именно женщины, в той или иной степени знакомые с домашним насилием, представляют собой как группу жертв, раскрывающих свою историю, так и группу поддержки, соотношение психологических цены-вознаграждения которых обеспечивает увеличение вероятности (10) того, что каждая из них поддержит своим активным участием соответствующих жертв и получит поддержку сама. Такое количество проявляющих активную позицию женщин приведет к увеличению вероятности (8) того, что для возникновения должного социального отклика (способного помочь соответствующим жертвам) наберется достаточное количество человек из общей группы (9).

Итак, каждая из сформулированных гипотез адекватным образом описывается на основе разработанной модели (9) - (10) (с учетом введенных при построении модели ограничений «идеального мира»). Таким образом, любые факторы, побуждающие жертв домашнего насилия доносить свою историю до общественности, а остальных пользователей социальных сетей проявлять соответствующую публикационную активность, можно выразить в виде соответствующих морально-нравственных, психологических или денежных величин цены и вознаграждения. В третьей главе работы некоторые из данных факторов будут проиллюстрированы с помощью статистических данных проведенного социального опроса.

1. В общем виде мотивацию людей к проявлению активной позиции в социальных сетях на тему домашнего насилия, можно смоделировать на базе наработок математического аппарата теории игр. В рамках исследований по данному направлению наиболее известной является концепция «заявления о преступлении» («reporting a crime»). В настоящей главе на основе введенных модификаций одной из существующих по этой концепции моделей, была разработана новая математическая модель, описывающая принцип принятия жертвой домашнего насилия решения о донесении своей истории до общественности. Разработанная модель позволяет учитывать факторы перманентного насилия в семье, риск отмщения со стороны абьюзера (в случае обращения жертвы к внешнему миру), а также ожидания жертвы относительно потенциальной поддержки со стороны участников социальных сетей. Модель опирается на факторы, влияющие на мотивацию участников социальных сетей прийти на помощь жертве домашнего насилия, выраженные с помощью соотношения величин присущих им психологических цены и вознаграждения.

2. Проведенный анализ разработанной модели подтвердил ее адекватность при описании рассмотренных в первой главе психологических паттернов поведения как жертв домашнего насилия (связанных с приятием решения о донесении своей истории во внешний мир), так и поддерживающих их участников социальных сетей («свидетелей» преступления).

3. На базе проведенного в первой главе исследования теоретического характера, а также результатов соответствующего математического моделирования во второй главе, были выдвинуты рабочие гипотезы, описывающие факторы мотивации жертв домашнего насилия к донесению своей истории до внешнего мира, а также мотивации остальных поддерживающих их участников социальных сетей.

3. Разработка материала, для проведения опросных мероприятий и анализ данных полученных в ходе исследовательской работы

Закрытый опрос

Для выявления корреляций некоторых факторов был проведен опрос. Для проведения опроса была выбрана платформа Google Forms, которая содержала в себе закрытые вопросы, чтобы облегчить респондентам его прохождение в связи с тяжестью темы. Опрос был распространен посредством публикации в социальной сети Instagram (ссылка у блогера до 30 тысяч подписчиков), в Whatsapp сообществе матерей Москвы Северо-Восточного округа, а также были предприняты попытки связаться с двумя известными организациями в России по борьбе с семейно-бытовым насилием «Ты Не Одна» и «Насилию.Нет», однако обратной связи от организаций не последовало.

В самом опросе не было привязанности к определенному полу, чтобы, в случае прохождения опроса мужчинами, не вызвать отторжения. Поэтому в вариантах ответа указывались вариации обоих полов. Также был учтен тот факт, что опрос могли захотеть пройти пользователи, не являющиеся жертвами домашнего насилия. Для них также была предоставлена возможность отмечать свой вариант ответа, чтобы данные после проведения опроса не искажались.

Опрос был разделен на 4 основных блока и 1 дополнительный, для контактной информации респондентов, желающих пройти интервью в дальнейшем (Приложение 1).

Первый блок вопросов был связан с личным опытом домашнего насилия и распространения информации о своем опыте. В нем задавались вопросы касательного личного опыта; наличия опыта других жертв домашнего насилия; передача личного опыта другим лицам; передача личного опыта в интернете; формат повествования в социальных сетях (анонимно или публично) или его отсутствие; частота высказывания по дискретной шкале с дескрипторами и пронумерованными баллами от 0 до 10, где 0 - «Вообще не рассказываю», а 10 - «Постоянно рассказываю».

Второй блок вопросов был посвящен каналам контакта пользователя с темой домашнего насилия. Респондентам задавались следующие вопросы: подписаны ли они на паблики и /или публичных личностей, которые говорят о домашнем насилии и их жертвах; частота чтения таких пабликов и/или наблюдение за публичными личностями по этой теме по дискретной шкале с дескрипторами и пронумерованными баллами от 0 до 10, где 0 - «Вообще не читаю», а 10 - «Постоянно читаю ; где они читают паблики и/или наблюдают за публичными личностями.

Третий блок вопросов был о домашнем насилии в контексте интегрированных коммуникаций. В нем задавались вопросы касательно оценки критичности ситуации дома; желания высказаться в социальных сетях; выявления трех наиболее значимых факторов, мотивирующих поделиться своей историей; оценка утверждения про респондента (связь рассказов других жертв домашнего насилия и желания поделиться своей историей) по дискретной шкале с дескрипторами и пронумерованными баллами по шкале от 0 до 10, где 0 - «Совсем не про меня», а 10 - «Полностью про меня»; заинтересованность борьбой за принятие закона о профилактике семейно-бытового насилия в России.

Четвертый блок вопросов был посвящен сбору социально-демографической информации. Здесь респонденты должны были отметить свой пол, возраст, уровень образования и семейное положение.

Выборка составила 460 респондентов: 98% женщины и 2% мужчины. Наиболее многочисленная стала возрастная группа 18-24 года (57,4%). Из всех респондентов почти половина (49,6%) сталкивались с любым видом семейно-бытового насилия (физическим, психологическим, сексуальным, экономическим) на своем личном опыте. Из них 20,2% сталкивались с семейно-бытовым насилием в качестве свидетеля.

Значимых корреляций через Хи-квадрат и дальнейшую апробацию через таблицы сопряженности по стандартизированным остаткам между определенным семейным положением и сталкиваним с семейно-бытовым насилием выявлено не было (Приложение 42). Это означает, что вне зависимости от семейного положения, люди сталкиваются с семейно-бытовым насилием на личном опыте. Из всей выборки 43,7% респондентов рассказывали свою историю близким людям, родственникам, друзьям, 14,6% не рассказывали никому. При этом в социальных сетях из 58,3% респондентов, которые либо рассказывали, либо не рассказывали своим близким, 52,6% не делились своей историей в социальных сетях, в то время как только 5,7% смогли поделиться своим опытом в сети.

Первая проверяемая гипотеза звучала следующим образом: люди, имеющие опыт пребывания в абьюзивных отношениях и которые знакомы с опытом других жертв, хотят рассказать и/или рассказывают о своем опыте чаще:

* Есть ли у вас опыт других девушек/подруг/жертв домашнего насилия, которые говорили об этом с вами?

* Вы подписаны на паблики и/или публичных личностей, которые говорят о домашнем насилии и жертвах?

* Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?

* Если вы рассказывали об этом, то как часто вы это делали/делаете?

Несмотря на то, что часть шкал в данных опроса является порядковыми, использовались простые проверки через Хи-квадрат, так как во всех парах присутствуют номинальные шкалы. Разберем имеющиеся пары более подробно.

Взаимосвязь «Есть ли у вас опыт других девушек/подруг/жертв домашнего насилия, которые говорили об этом с вами?» И «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?». При анализе была выявлена значимость Хи-квадрата меньше 0,005, что означает о крайне значимой корреляции в данной паре (Приложение 2). Также через стандартизированные остатки было выявлено, что люди, которые не являются жертвами домашнего насилия, более склонны не иметь опыта общения опыта общения с людьми, которые ранее являлись жертвами семейно-бытового насилия (Приложение 3). Вероятнее всего это связано с социально-демографическими факторами, и жертвы домашнего насилия более сконцентрированы в определенных социальных группах (например, в группах поддержки), которые пересечены связями в виде знакомств.

Также люди, у которых был опыт общения с жертвами домашнего насилия склонны отвечать отрицательно про то, что они рассказывали в интернете. Тем не менее, не прослеживается связь и между теми, кто делился своей историей в интернете, что вполне вероятно говорит о том, что на желание рассказать свою историю в интернете влияет другая корреляция или фактор.

Взаимосвязь «Есть ли у вас опыт других девушек/подруг/жертв домашнего насилия, которые говорили об этом с вами?» И «Если вы рассказывали об этом, то в какой форме вы это делали/делаете в социальных сетях?». По данным анализа корреляция является значимой при Хи-квадрате меньше 0,005 (Приложение 4). По таблице сопряженности были сделаны следующие выводы: люди, которые общаются с другими людьми, которые имеют опыт семейно-бытового насилия более склонны рассказывать о нем публично, нежели анонимно (Приложение 5). Жертвы домашнего насилия могут надеяться на поддержку со стороны своего ближайшего окружения и в социальных сетях.

Взаимосвязь «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю в интернете, связанную с домашним насилием» И «Сталкивались ли вы с любым видом семейно-бытового насилия (физическим, психологическим, сексуальным, экономическим). По итогу корреляция оказалась крайне значима, так как Хи-квадрат равен нулю (Приложение 6). По итогу таблицы сопряженности был выявлен факт того, что жертвы семейно-бытового насилия вовсе не склонны рассказывать о факте насилия. На основе стандартизированных остатков корреляция составила 7,3, что является сильным показателем (Приложение 7).

Взаимосвязь «Есть ли у вас опыт других девушек/подруг/жертв домашнего насилия, которые говорили об этом с вами?» И «Если вы рассказывали об этом, то как часто вы это делали/делаете?». В данном случае корреляция является не значимой. Это сообщает о том, что общение с другими жертвами семейно-бытового насилия не влияет на частоту рассказов о насилии (Приложение 8). В отсутствии корреляции по Спирмену также подтвердилось (Приложение 9).

Взаимосвязь «Вы подписаны на паблики и /или публичных личностей, которые говорят о домашнем насилии и жертвам?» И «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю в интернете, связанную с домашним насилием?». В данном случае корреляция также оказалась не значимой, что говорит об отсутствии значимости подписок на паблики и публичных личностей, говорящих о домашнем насилии и жертвах на желание жертвы рассказать свою историю (Приложение 10).

Взаимосвязь «Вы подписаны на паблики и /или публичных личностей, которые говорят о домашнем насилии и жертвам?» И «Если вы рассказывали об этом, то в какой форме вы это делали/делаете в социальных сетях?». С форматом рассказа (анонимно или публично) о своем опыте также нет никаких корреляций (Приложение 11).

Взаимосвязь ««Есть ли у вас опыт других девушек/подруг/жертв домашнего насилия, которые говорили об этом с вами?» И «Сталкивались ли вы с любым видом семейно-бытового насилия (физическим, психологическим, сексуальным, экономическим)». Корреляция является значимой, так как Хи-квадрат равен нулю (Приложение 12). Таблица показывает, что люди, у которых был опыт общения с людьми, столкнувшимися с домашним насилием, также с большей вероятностью имеют и личный опыт семейно-бытового насилия на личном опыте, либо же они имеют опыт свидетеля домашнего насилия, что говорит о социальной структуре, в которой находится жертва, как о потенциальном факторе, влияющим на столкновение человека с домашним насилием (Приложение 13).

Взаимосвязь «Укажите ваше семейное положение» И «Сталкивались ли вы с любым видом семейно-бытового насилия (физическим, психологическим, сексуальным, экономическим)». Корреляция по Хи-квадрату оказалась не значимой, что говорит о том, что в ситуацию с семейно-бытовым насилием попадают люди вне зависимости от семейного положения, при условии, что не указано, со стороны кого происходит домашнее насилие (так как мы подразумевает любое насилие от разных сторон: от партнера, от родителей, от детей)(Приложение 14).

Вторая гипотеза на проверку звучит следующим образом: чем выше вовлеченность в коммуникацию с пабликами и/или публичными личностями, которые говорят о домашнем насилии и жертвах и/или видят чужие истории в сети, тем чаще они хотят рассказать о своем опыте:

* Как часто вы читаете паблики и/или наблюдаете за публичными личностями, которые говорят о домашнем насилии и жертвах?

* Где вы читаете паблики и/или наблюдаете за публичными личностями, которые говорят о домашнем насилии и жертвах?

* Насколько следующее утверждение про вас: чем чаще я вижу и слышу в интернете рассказы девушек про их пережитый опыт домашнего насилия, тем больше я хочу поделиться своей историей.

* Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?

* Если вы рассказывали об этом, то как часто вы это делали/делаете?

Взаимосвязь «Как часто вы читаете паблики и/или наблюдаете за публичными личностями, которые говорят о домашнем насилии и жертвах?» И «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю близким людям, связанную с домашним насилием?». Значимой корреляции не выявлено, что говорит о том, что чтение пабликов и/или наблюдение за публичными личностями, говорящих о домашнем насилии и жертвах не мотивирует жертв рассказывать свою историю (Приложение 15). Тем не менее, возвращаясь к анализу предыдущих вопросов, жертвам для рассказа своей истории помогают личные контакты с другими жертвами.

Взаимосвязь «Как часто вы читаете читаете паблики и/или наблюдаете за публичными личностями, которые говорят о домашнем насилии и жертвах?» И «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю в интернете, связанную с домашним насилием?». Аналогично предыдущему вопросу, связь не является значимой. Следовательно, чтение пабликов и наблюдение за публичными личностями, говорящих о домашнем насилии и жертвах, не влияет на рассказ жертв семейно-бытового насилия в интернете (Приложение 16).

Взаимосвязь «Как часто вы читаете читаете паблики и/или наблюдаете за публичными личностями, которые говорят о домашнем насилии и жертвах?» И «Если вы рассказывали об этом, то как часто вы это делаете/делали?». Корреляции по Спирмену не было обнаружено (Приложение 17). Следовательно, чтение пабликов и наблюдение за публичными личностями, говорящих о домашнем насилии и жертвах не влияет на частоту рассказывания о своем опыте в интернете.

Взаимосвязь «Где вы читаете паблиики и/или наблюдаете за публичными личностями, которые говорят о домашнем насилии и жертвах» И «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю близким людям, связанную с домашним насилием?». По Хи-квадрат корреляций не обнаружено (Приложение 18). Это сообщает о том, что место получения информации не влияет на рассказы жертв о своем опыте.

Взаимосвязь «Насколько следующее утверждение про вас: чем чаще я вижу и слышу. В интернете рассказы девушек про их пережитый опыт домашнего насилия, тем больше я хочу поделиться своей историей» И «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю близким людям, связанную с домашним насилием?». Хи-квадрат в данном случае равен нулю, что говорит о его значимости (Приложение 19). Однако в данном случае это сообщает о том, что люди, не сталкивающиеся с домашним насилием, не делятся своим опытом соответственно (Приложение 20).

Взаимосвязь «Насколько следующее утверждение про вас: чем чаще я вижу и слышу. В интернете рассказы девушек про их пережитый опыт домашнего насилия, тем больше я хочу поделиться своей историей» И «Если вы рассказывали об этом, то как часто вы это делали/делаете?». Корреляция по Спирмену в данном случае средняя, крайне значимая (Приложение 21). Следовательно, не рассказы публичных личностей о домашнем насилии способствуют рассказыванию своей истории (частоте этого), а рассказы других таких же жертв в интернете, попавших в такую же ситуацию.

Следующая, третья, гипотеза звучит следующим образом: чем выше самооценка уровня критичности ситуации в семье, тем сильнее жертвы семейно-бытового насилия хотят поделиться своей историей. Для проверки данной гипотезы использовались следующие вопросы:

* Насколько вы оцениваете свою ситуацию (тогда/на данный момент) критичной?

* Насколько сильное у вас желание высказаться в социальных сетях (в любом формате: анонимно/публично/другими способами);

* Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?

* Если вы рассказывали об этом, то как часто вы это делали/делаете?

Взаимосвязь «Насколько вы оцениваете свою ситуацию (тогда/на данный момент) критичной? И «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?». В данном случае корреляция является значимой, так как Хи-квадрат равен нулю (Приложение 22). Обращаясь к другой таблице было выявлено, что люди, столкнувшиеся с домашним насилием, готовы рассказывать о нем в случае, если оценивают критичность ситуации на 2 и более баллов. Тем не менее, те, кто столкнулись с ним, но не готовы рассказывать, оценивают критичность ситуации от 1 до 4 баллов (Приложение 23).

Взаимосвязь «Насколько вы оцениваете свою ситуацию (тогда/на данный момент) критичной?» И «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю в интернете, связанную с домашним насилием?». По Хи-квадрату Пирсона корреляция является значимой (Приложение 24). Люди склонны рассказывать свою историю в интернете, если ситуация не особо критичная (от 1 до 4 баллов), либо же если она крайне критичная (от 8 до 10 баллов). Соответственно, тут присутствуют разные мотивы для рассказывания своей истории. В одном, в случае совсем критической ситуации, это, вероятно, психологическая помощь, когда в случае с высокими рисками - помощь уже физическая. В шкале «не рассказывают» распределение в целом довольно равномерное (Приложение 25).

Взаимосвязь «Насколько вы оцениваете свою ситуацию (тогда/на данный момент) критичной?» И «Если вы рассказывали об этом, то как часто вы это делали/делаете?». Мы сравниваем две порядковые шкалы, так что задействуем показатели Спирмена (Приложение 26). Корреляция крайне значимая, прямая, средней силы. Следовательно, чем более критичная ситуация, тем более часто человек склонен о ней рассказывать.

Взаимосвязь «Насколько сильное у вас желание высказаться в социальных сетях (в любом формате: анонимно/публично/другими способами)» И «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю близким людям, связанную с домашним насилием?». В данном случае корреляция является значимой (Приложение 27). В целом, люди, которые рассказывали свои истории своим близким, также склонны их рассказывать в социальных сетях, но при этом корреляция довольно слабая (Приложение 28).

Взаимосвязь «Насколько сильное у вас желание высказаться в социальных сетях (в любом формате: анонимно/публично/другими способами)» И «Если вы рассказывали об этом, то в каком формате вы это делали/делаете в социальных сетях?». Корреляция значимая (Приложение 29). Люди, которые имеют высокое желание делиться своей историей в социальных сетях, склонны делать это как публично, так и анонимно. Значимой разницы при сравнении шкал не выявлено (Приложение 30).

Взаимосвязь «Насколько сильное у вас желание высказаться в социальных сетях (в любом формате: анонимно/публично/другими способами)» И «Если вы рассказывали об этом, то как часто вы это делали/делаете?». В данном случае используются показатели Спирмена, так как сравниваются две порядковые шкалы. Корреляция крайне значимая, по силе близка к средней (Приложение 31). Следовательно, чем больше у людей желание высказаться через социальные сети - тем чаще они это делают.

Проверка четвертой гипотезы, которая звучит следующим образом: есть отличие в значимости факторов для тех, кто делится анонимно и публично:

* Отметьте 3 наиболее значимых фактора, которые сподвигли (могут сподвигнуть) вас к рассказу о своей истории;

* Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?

* Если вы рассказывали об этом, то в каком формате вы это делали/делаете в социальных сетях?

В рамках анализа был задан ряд фиктивных переменных, связанных с факторами, мотивирующими жертву сделать выбор в пользу какого-либо формата высказывания.

Взаимосвязь «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?» И «Отметьте 3 наиболее значимых фактора, которые сподвигли (могут сподвигнуть) вас к рассказу о своей истории: принятие себя жертвой». Корреляция значима (Приложение 32, 33). Принятие себя жертвой помогает делиться своей историей.

Взаимосвязь «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?» И «Отметьте 3 наиболее значимых фактора, которые сподвигли (могут сподвигнуть) вас к рассказу о своей истории: понимание и принятие проблемы». Корреляция значима (Приложение 34, 35). Понимание и принятие проблемы помогает в рассказе своей истории.

Взаимосвязь «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?» И «Отметьте 3 наиболее значимых фактора, которые сподвигли (могут сподвигнуть) вас к рассказу о своей истории: желание бороться за себя и за свое будущее». Корреляция также значима (Приложение 36). Желание бороться за себя и свое будущее также мотивирует жертв на рассказ своей истории.

Взаимосвязь «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?» И «Отметьте 3 наиболее значимых фактора, которые сподвигли (могут сподвигнуть) вас к рассказу о своей истории: уверенность в своих силах». Корреляция значима (Приложение 37). Уверенность в своих силах тоже помогает жертвам решиться на рассказ своей истории.

Взаимосвязь «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?» И «Отметьте 3 наиболее значимых фактора, которые сподвигли (могут сподвигнуть) вас к рассказу о своей истории: забота о будущем своих детей». Корреляция также значима (Приложение 38). Забота о будущем своих детей также помогает жертвам поделиться своим опытом.

Взаимосвязь «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?» И «Отметьте 3 наиболее значимых фактора, которые сподвигли (могут сподвигнуть) вас к рассказу о своей истории: желание довериться, надежда». Имеется значимая корреляция (Приложение 39). Желание довериться тоже помогает.

Взаимосвязь «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?» И «Отметьте 3 наиболее значимых фактора, которые сподвигли (могут сподвигнуть) вас к рассказу о своей истории: наступление точки невозврата». Также имеется значимая корреляция (Приложение 40). Желание довериться также способствует раскрытию своей истории.

Взаимосвязь «Вы когда-нибудь рассказывали свою историю, связанную с домашним насилием?» И «Отметьте 3 наиболее значимых фактора, которые сподвигли (могут сподвигнуть) вас к рассказу о своей истории: финансовая независимость или стремление к ней». Имеется значимая корреляция (Приложение 41). Финансовая независимость или стремление к ней мотивирует жертв семейно-бытового насилия поделиться своей историей.

Исходя из сравнительного анализа стандартизированных остатков далее перечислены значимость факторов в порядке убывания:

1) Уверенность в своих силах (4,7);

2) Понимание и принятие проблемы (4,3);

3) Желание бороться за себя и свое будущее (3,8);

4) Наступление точки невозврата (3,4);

5) Желание довериться (3,3);

6) Забота о будущем своих детей (3,2);

7) Финансовая независимость и стремление к ней (2,8);

8) Принятие себя жертвой (2,8).

По итогу проверки первой гипотезы сделаны следующие наиболее значимые выводы на основе корреляций:

* Люди, знакомые с опытом других жертв, рассказывают о своем опыте семейно-бытового насилия;

* Люди, знакомые с опытом других жертв, не рассказывают об этом в социальных сетях;

* Люди, знакомые с опытом других жертв, склонны рассказывать о своем опыте публично, а не анонимно;

* Жертвы семейно-бытового насилия не склонны рассказывать о своем опыте;

* Люди, знакомые с опытом других жертв, склонны сталкиваться с семейно-бытовым насилием на личном опыте.

По итогу второй гипотезы:

* Рассказы других жертв насилия в интернете не способны мотивировать жертву поделиться своей историей в интернете.

Выводы по итогу третьей гипотезы:

* Люди, столкнувшиеся с домашним насилием, готовы рассказывать о нем в случае, если оценивают критичность ситуации на 2 и более баллов;

* Люди склонны рассказывать свою историю в интернете, если ситуация не особо критичная (от 1 до 4 баллов), либо же если она крайне критичная (от 8 до 10 баллов);

* Чем выше самооценка уровня критичности ситуации в семье, тем чаще человек склонен о ней рассказывать;

* Люди, которые рассказывали свои истории своим близким, также склонны их рассказывать в социальных сетях, но при этом корреляция довольно слабая;

* Люди, которые имеют высокое желание делиться своей историей в социальных сетях, склонны делать это как публично, так и анонимно;

* Чем больше у людей желание высказаться через социальные сети - тем чаще они это делают

По четвертой гипотезе:

* Все факторы имеют значимость для жертв при желании поделиться своей историей;

* Фактор «уверенность в своих силах» помогает больше всего жертвам решиться на рассказ о своей истории (4,7), на втором месте - понимание и принятия проблемы (4,3).

Открытый опрос

Предполагалось, что следующем тапе исследования будут проводиться глубинные интервью, однако возникла проблема, связанная с тем, что в условиях пандемии и самоизоляции респонденты не были готовы вести откровенную беседу на деликатную тему с незнакомым человеком.

Респондентам в предыдущем этапе исследования предлагалось ввести контактную информацию, если они хотят принять участие в исследовании. Контактную информацию оставили 33 пользователя и 8 ответили на письмо с приглашением для дальнейшего исследования.

Респонденты отвечали, что хотят пройти интервью в закрытом формате, после чего им были высланы файл в формате опроса с открытыми индивидуальными вопросами, относящиеся к разным блокам.

Создавалось 3 вида файлов для 3 групп: для тех, кто не рассказывал свою историю, кто рассказывал анонимно, и кто рассказывал публично. В опросе было 5 блоков вопросов и целью было получить развернутые ответы, соответственно задавались открытые вопросы, чтобы избежать односложных ответов. Разберем их поподробнее.

В блоке вопросов №1 задавались вопросы респондентам про их отношение к теме домашнего насилия. Данный блок был идентичен для всех групп. В нем задавались вопросы с целью разговорить респондентов, понять их общий настрой на заданную тему. Вопросы были следующими:

* Вы считаете проблему семейно-бытового насилия важной? Почему?

* Насколько, по вашему мнению, проблема семейно-бытового насилия остро стоит в России?

* Где, по вашему мнению обсуждают тему семейно-бытового насилия сейчас? В обществе/СМИ/социальных сетях/внутри семей? Почему эта тема стала настолько активно распространяться в РФ?

* Какой выход (выходы) есть у жертв семейно-бытового насилия, чтобы справиться с их ситуацией?

* Как вы оцениваете имеющиеся возможности для выхода из таких тяжелых отношений? Достаточно ли мер принято со стороны государства и других сторон? Все ли хорошо работает? Или же наоборот, есть над чем работать?

* Если вы хотите поделиться своей историей, то вы можете это сделать. Ваша персональная информация не будет распространяться.

Во втором блоке вопросов снова обсуждались факторы, которые могли повлиять или повлияли на жертву, решившуюся на рассказ о своей проблеме.

Данный блок также был идентичен для всех групп. Вопросы были следующие:

* Какие факторы вы выделили наиболее значимыми для вас?

принятие себя жертвой; понимание и принятие проблемы; забота о будущем своих детей; уверенность в своих силах; желание бороться за себя и за свое будущее; наступление точки невозврата; финансовая независимость или стремление к ней; желание довериться, надежда. Далее респонденты объясняли почему те или иные факторы являются более значимыми для них.

В третьем блоке обсуждались высказывания, однако этот блок был разным у трех групп в зависимости от их высказывания (не рассказывала/анонимно/публично).

Для группы респондентов, которые никогда не рассказывали о своей истории в социальных сетях, были предоставлены следующие вопросы:

* Почему вы решили не рассказывать о своей истории в социальных сетях?

* Что вы думаете о тех, кто рассказывает о своей проблеме анонимно или публично в социальных сетях?

* Почему вы не решись попробовать рассказать в анонимном формате в социальных сетях?

Для респондентов, которые отвечали публично или же анонимно, блок вопросов был идентичным. Это связано с тем, что данные группы уже ранее высказывались в социальных сетях и имеют похожий опыт. Вопросы, которые им задавались:

* Почему вы решились рассказать о своей истории в социальных сетях?

* Когда вы решили, что об этом нужно рассказать?

* Что вы думаете о тех, кто продолжает молчать, зная о своей проблеме?

Четвертый блок вопросов был посвящен конкретным форматам высказывания. Блок для группы, которая не рассказывала свою историю значимо отличался от вопросов для других групп. Этой группе задавались следующие вопросы:

* Вы задумывались над тем, чтобы рассказать свою историю в сети? В анонимном или публичном формате - не важно;

* Как думаете, какую обратную связь вы бы получили, рассказав о своей истории?

* Что вы чувствуете, продолжая молчать о своей истории?

Для анонимной группы задавались следующие вопросы:

* В каком формате вы решились рассказать о своей истории?

* Почему вы решили рассказать о своей истории именно в этом формате (анонимно)?

* Что вы думаете о тех, кто высказывается публично?

* Почему вы сами не решись рассказать свою историю публично? Что помешало?

* Как долго вы решались рассказать о своей истории в сети?

* Какую обратную связь вы получили, рассказав о своей истории? Что для вас значила, полученная обратная связь? Была ли она полезна вам и почему?

* Какое чувство вы испытали, рассказав о своей истории в сети?

Для группы респондентов, которые рассказывали свои истории публично, предлагались похожие вопросы, но в некоторых случаях видоизмененные:

* В каком формате вы решились рассказать о своей истории?

* Почему вы решили рассказать о своей истории именно в этом формате (публично)?

* Что вы думаете о тех, кто высказывается анонимно?

* Как долго вы решались рассказать о своей истории в сети?

* Какую обратную связь вы получили, рассказав о своей истории? Что для вас значила, полученная обратная связь? Была ли она полезна вам и почему?

* Какое чувство вы испытали, рассказав о своей истории в сети?

Завершающий, пятый блок вопросов заключал в себя вопросы по личный опыт и опыт других жертв семейно-бытового. Вопросы для всех групп были идентичными:

* Есть ли у вас опыт других жертв домашнего насилия, с которыми вы общались лично? Если хотите, можете рассказать об этом;

* Если в предыдущем вопросе вы ответили «ДА», то что вы испытали, когда услышали рассказ своей подруги*? Почему?

* Вы знаете истории других людей, которые рассказали о своем опыте в социальных сетях? Часто ли вы видите такие рассказы? В каких источниках информации вы это видите? Или же вы получаете информацию о других жертвах не из социальных сетей?

* Если в предыдущем вопросе вы ответили «ДА», то попробуйте оценить, сподвигли ли вас истории других жертв в сети к собственному рассказу? Почему?

Перед анализом открытого опроса по блокам, необходимо представить респондентов. Пол у всех респондентов 1 - женский.