Теоретические и методологические проблемы уголовно-правового обеспечения права человека на гражданскую самозащиту

Автором в работе предлагается типология опасностей человеческого существования в условиях изоляции от общества и мер по обеспечению жизнедеятельности изолированных от общества граждан, основанная на объективных факторах.

Правовая основа реагирования на угрозы безопасного отбывания лишения свободы осужденными формулируется исходя из следующих основных положений.

1. Безопасность осужденных определяется как гарантированная общепризнанными международными актами, Конституцией РФ, отраслевым законодательством и практическими мерами, в том числе средствами гражданской самозащиты, защищенность жизни, здоровья, иных жизненно важных и социально значимых интересов осужденного от вероятного причинения вреда во время реального отбывания лишения свободы.

2. Защита жизни человека как фундаментальной естественно-правовой ценности путем обеспечения безопасности личности осужденного должна стать одной из приоритетных форм деятельности УИС и достигаться за счет целенаправленной политики государства, ФСИН России и мероприятий, проводимых администрацией ИУ.

3. Положение Конституции РФ о праве каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (ч. 2 ст. 45), распространяется и на осужденных к лишению свободы.

В соответствии с основами правового положения осужденных (ст. 10 УИК РФ) осужденный обладает правом самостоятельно защищать свои права, свободы и законные интересы всеми способами, не запрещенными уголовным, уголовно-исполнительным и иным законодательством Российской Федерации.

4. Для нейтрализации отрицательного влияния тюремной субкультуры необходимо создавать четкую и эффективную систему профилактики насилия в местах изоляции от общества. В борьбе с криминальной культурой, неприкрытым криминальным насилием нужны: а) объективная диагностика криминальной ситуации, локализация угрозы насилия; б) помощь осужденным и подследственным в самоорганизации для защиты от лидеров преступного мира и их окружения, в освоении эффективных, основанных на законе, методов защиты и самозащиты от насилия и иных угроз безопасного существования человека, направлении их активности в социально приемлемые рамки, удержании осужденных от антикриминального экстремизма (саморасправы); г) правовое просвещение спецконтингента и формирование правовой культуры в учреждениях УИС.

Во второй главе «Концепция конституционного основания гражданской самозащиты и ее отражение в механизме уголовно-правового регулирования» исследуются сущность, социальная и правовая природа гражданской самозащиты как комплексного института действующей системы российского права, а также проблемы уголовно-правового обеспечения конституционного права человека на гражданскую самозащиту.

В первом параграфе «Гражданская самозащита как комплексный межотраслевой правовой институт» отмечается, что термин «самозащита» был введен в отечественное законодательство ГК РФ 1994 г., после того как на конституционном уровне право на самозащиту в Российской Федерации впервые получило свое признание в Декларации прав и свобод человека и гражданина 1991 г. и Конституции РФ 1993 г.

Автор диссертационного исследования, обобщая высказанные в литературе точки зрения на юридическую основу гражданской самозащиты, заключает, что ее составляют нормы о необходимой обороне (ст. 37, п. «ж» ч. 1 ст. 61, ст. 108, 114 УК РФ; ст. 1066 ГК РФ); крайней необходимости (ст. 39, п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ, ст. 2.7 КоАП РФ, ст. 1067 ГК РФ); причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38, п. «ж» ч. 1 ст. 61, ст. 108, 114 УК РФ); о самозащите гражданских прав (ст. 14 ГК РФ); самозащите работниками трудовых прав (ст. 352, 379-380 ТК РФ), праве на забастовку (ст. 409 ТК РФ).

При «внедрении» в аппарат юридической науки и практики категории «гражданская самозащита» становится понятным ее «родовое» место как разновидности гражданской инициативности. По сути, самозащита - особый вид правовой активности, своеобразная гражданская инициатива. Именно так, а не иначе следует квалифицировать вынужденную деятельность граждан, поочередно ночами (кстати, с неоправданным риском для здоровья и жизни) охраняющих собственные дома, гаражи и садовые участки.

Изложенное позволило соискателю поставить вопрос о введении в научный оборот понятия «гражданская самозащита», в первую очередь означающего правомерную деятельность граждан по самостоятельной защите жизни, здоровья, свободы и безопасной жизнедеятельности человека от различного рода угроз.

Самозащита в системе правоотношений выступает в качестве формы негосударственной (неюрисдикционной) защиты прав, свобод и законных интересов человека и гражданина - конкретного, эффективного механизма, совокупности способов и средств, закрепленных действующим законодательством либо не закрепленных им, но используемых гражданами в целях обеспечения реализации прав, свобод и законных интересов человека либо их восстановления.

Правовое регулирование исследуемого права составляет комплексный межотраслевой правовой институт, нормы которого раскрывают содержание, способы, средства его реализации. Конституционными основаниями межотраслевого института гражданской самозащиты следует считать конституционную норму, закрепляющую право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, и положения общепризнанных принципов и норм международного права, которые наряду с другими общественными явлениями становятся необходимыми условиями возникновения отраслевых норм, объясняют их существование и направлены на разрешение противоречий в общественной жизни путем определения социальной справедливости установления и содержания предусмотренных ими правил поведения.

Автор диссертационного исследования предлагает под гражданской самозащитой понимать основанную на положениях и требованиях Конституции РФ совокупность не запрещенных федеральным законодательством, самостоятельных (без обращения к какому-либо государственному органу, должностному лицу либо общественной организации), юридически значимых деяний граждан по защите личных или чужих прав, свобод и законных интересов, обеспечивающих условия нормальной жизнедеятельности всех сфер гражданского общества и правового государства.

Во втором параграфе «Виды гражданской самозащиты, предусмотренные действующим законодательством, обычным правом и используемые гражданами фактически» содержится развернутая классификация гражданской самозащиты, обосновываются ее критерии и раскрывается сущность конкретных видов.

Гражданская самозащита как комплексный институт права фактически пока не имеет фиксированных, жестко установленных границ. Однако те или иные права и свободы, закрепленные в российском конституционном и ином отраслевом законодательстве, могут быть реализованы при осуществлении права на самозащиту.

Правовой институт гражданской самозащиты, по мнению автора, относится к охранительным юридическим конституционным средствам гарантирования прав, свобод и обязанностей человека. Все правовые нормы данного института так или иначе предполагают предупреждение и пресечение нарушений, оборону от нарушений и восстановление нарушенных прав, свобод и законных интересов человека. Причем правовой институт гражданской самозащиты направлен на правовое регулирование способов, средств и мер защиты (охраны) прав и свобод действиями (бездействием) самого заинтересованного лица.

Автор делает вывод о том, что право человека на гражданскую самозащиту следует рассматривать в качестве комплексного правового института, нормы которого содержатся в конституционном и иных отраслях права.

Понятие «форма самозащиты» более широкое по значению, чем понятия «способ самозащиты», «средство самозащиты», и включает в себя совокупность способов существования содержания. Выделяют несколько системообразующих критериев форм самозащиты и сами формы: по субъекту - индивидуальные и коллективные формы самозащиты; в зависимости от порядка осуществления права на самозащиту разделяют самозащиту «собственными силами» и самозащиту «с помощью других лиц» (самозащита в широком смысле); в зависимости от отраслевой принадлежности защищаемых прав и свобод классифицируются формы гражданской самозащиты конституционных, гражданских, трудовых, уголовно-процессуальных и других прав, свобод и законных интересов; по тому, насколько персонифицируются права, подразделяются на частноправовую форму самозащиты, когда защищаются только права субъекта гражданской самозащиты, и публично-правовую форму самозащиты, если речь идет о защите прав и свобод и других граждан, которые не могут непосредственно участвовать в акте гражданской самозащиты.

В ходе изучения конкретных деяний, предпринимаемых гражданами в защиту принадлежащих им прав и свобод, соискатель пришел к выводу о том, что гражданскую самозащиту как самостоятельную форму реализации права человека на защиту можно условно подразделить на легальную и нелегальную. Легальные способы гражданской самозащиты - это действия (бездействие), урегулированные нормами права (необходимая оборона, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайняя необходимость (ст. 37, 38, 39 УК РФ); самозащита гражданских прав (ст. 14 ГК РФ); самозащита работниками трудовых прав (ст. 352, 379-380 ТК РФ) и право на забастовку (ст. 409 ТК РФ) и др.).

К легальным способам гражданской самозащиты, являющимся дополнительными к основному субъективному праву на самозащиту (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ), по мнению автора, относятся право на обращение, право на объединение, свобода собраний, право на мирные публичные мероприятия, право на свободу передвижения, места пребывания и выбора места жительства (ст. 27 Конституции РФ) и право не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников (ст. 51 Конституции РФ).

К группе легальных способов самозащиты автор относит такие меры самозащиты, которые хотя не предусмотрены в отраслевом законодательстве, но и не запрещены им (акты суицида, голодовки, гражданского неповиновения, политический протест, захват жилой площади или земельного участка, самовольное прекращение работы как средство разрешения коллективного или индивидуального трудового спора и др.).

Нелегальные способы самозащиты - это действия (бездействие), хотя и совершенные с целью самозащиты (мнимой или действительной), но прямо запрещенные действующим отраслевым законодательством (криминальные виды саморасправы, самоуправства и самосуда, блокирование транспортных коммуникаций, превышение пределов гражданской самозащиты (ст. 108, 114 УК РФ) и др.).

Право на гражданскую самозащиту, реализуемое легальными способами, в том числе с причинением вреда правоохраняемым интересам, определяется как естественная, неотъемлемая, основная, юридически закрепленная и гарантированная возможность каждого человека самостоятельно осуществлять защитную деятельность по обоснованному и законному предупреждению и пресечению нарушений его прав, свобод и законных интересов, а также их восстановлению, когда другие способы защиты уже исчерпаны, включая применение силы к нарушителю.

Как считает соискатель, понятия «гражданская самозащита», «необходимая оборона», «крайняя необходимость», «задержание преступника» не являются тождественными, а соотносятся как целое и часть. По сути, защитные действия, совершенные в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости или при задержании лица, совершившего преступление, являются способами гражданской самозащиты - границей самозащиты как правомерного поведения, крайней ее степенью. При превышении этой степени - самостоятельная деятельность по защите своих прав, свобод и законных интересов становится противоправной и влечет за собой уголовную ответственность.

Третий параграф «Проблемы совершенствования уголовно-правового механизма обеспечения гражданской самозащиты» посвящен исследованию нормативно-правовой основы уголовно-правовых видов гражданской самозащиты, сущности и видов уголовно-правовых отношений.

В рамках предложенного автором первого аспекта исследования норм уголовного закона о гражданской самозащите (необходимая оборона, крайняя необходимость и др.) последние выступают своеобразными нормами-гарантами, обеспечивающими реализацию уголовно-правового нормативного материала о гражданской самозащите, а в рамках второго - как самостоятельный вид уголовно-правовых норм, выполняющих свою относительно самостоятельную функцию в структуре механизма уголовно-правового регулирования.

Если рассматривать состояние гражданской самозащиты жизни человека и его безопасного существования с точки зрения юридического факта, влекущего за собой возникновение конкретного правоотношения на основе реализации норм уголовного права (ст. 37, 38, 39 УК РФ), то в случае правомерной гражданской самозащиты (когда ее пределы превышены не были) возникает совокупность различных конкретных правовых отношений.

Наличие регулятивной функции уголовного права дает основание выделять и регулятивные уголовные правоотношения, возникающие в связи с реализацией человеком и гражданином субъективного права на гражданскую самозащиту. Субъектами подобного рода правоотношений выступает государство в лице соответствующих правоохранительных органов и конкретные люди (граждане), осуществляющие правомерное поведение (акты гражданской самозащиты).

По мнению соискателя, нормы о необходимой обороне (ст. 37 УК РФ), причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38 УК РФ), крайней необходимости (ст. 39 УК РФ) являются управомочивающими (дозволяющими) на причинение вреда объектам уголовно-правовой охраны. Поэтому представляется юридически неточным широко распространенное мнение о том, что нормы, закрепленные в ст. 37-39 УК РФ, «предоставляют право» на необходимую оборону, задержание «преступника», право на крайнюю необходимость. Эти права уже предоставлены нормой Конституции РФ (ч. 2 ст. 45).

Правоотношения, в рамках которых реализуются нормы об уголовно-правовых видах гражданской самозащиты, существуют, как правило, в период действия так называемого внешнего фактора, например возникновения опасности для жизни человека и его безопасного существования, и выражаются, с одной стороны, в праве субъекта уголовного права причинить вред соответствующим объектам уголовно-правовой охраны с одновременным соблюдением обязанности не нарушать пределы гражданской самозащиты, установленные управомочивающими нормами гл. 8 УК РФ; с другой - в обязанности государства при соблюдении условий правомерности реализации субъективного права первой стороной правоотношения исключить уголовную ответственность за причиненный вред, а при нарушении названных условий либо при несоблюдении указанной обязанности вправе подвергнуть виновного мерам уголовной ответственности. Уголовно-правовые отношения рассмотренного вида следует именовать конкретными регулятивными уголовно-правовыми отношениями, возникающими по поводу деяния, которое не признается уголовным законом преступлением.

Изложенное дает основание считать право на самозащиту жизни и безопасного существования человека указанными уголовно-правовыми средствами подсистемой комплексного правового института гражданской самозащиты, нормы которого содержатся не только в уголовном праве, но и в иных отраслях права, и имеют общие конституционные основания.

Имея межотраслевой характер, правовой институт гражданской самозащиты преимущественно предусматривает уголовно-правовые средства защиты основных прав и свобод человека и гражданина, которые и выступают основными средствами обеспечения конституционного права на гражданскую самозащиту.

С учетом изложенного право на гражданскую самозащиту указанными уголовно-правовыми мерами относится к системе гражданских (личных) прав и свобод человека и гражданина. Оно определяется как естественная, неотъемлемая, конституционная, юридически закрепленная и гарантированная возможность каждого человека самостоятельно осуществлять вынужденную защитную деятельность по обоснованному и законному предупреждению или пресечению общественно опасных посягательств на его права, свободы и законные интересы, а также по устранению опасности указанным благам путем причинения уголовно значимого вреда правоохраняемым интересам.

Исходя из изложенного в диссертации формируется уголовно-правовое понятие гражданской самозащиты.

В систему уголовно-правовых видов гражданской самозащиты автор не включил деяния, причиняющие вред в состоянии физического или психического принуждения, поскольку согласен с предложениями ведущих ученых, изучавших обстоятельства, исключающие преступность деяния, о выведении из гл. 8 УК РФ деяний, совершенных под воздействием физического или психического принуждения, как не обладающих признаками деяний, преступность которых исключается, а также деяния, совершенные при обоснованном риске (ст. 41 УК РФ) и исполнении приказа или распоряжения (ст. 42 УК РФ), которые характеризуются наличием специального субъекта уголовного права и поэтому составляют не самозащитную, а защитную деятельность уполномоченных лиц.

Исходя из определения гражданской самозащиты и рассматривая ее в уголовно-правовом аспекте, выявлены ее специфические признаки.

Глава третья «Система уголовно-правовых средств гражданской самозащиты жизни человека и его безопасного существования» включает в себя три параграфа. Автор выделяет триаду самостоятельных деяний, основанных исключительно на волеизъявлении лица, подвергшегося нападению или опасности либо добровольно задержавшего преступника, причиняющих вред объектам уголовно-правовой охраны.

В первом параграфе «Причинение вреда в состоянии необходимой обороны жизни и безопасности человеческого существования как способ гражданской самозащиты» необходимая оборона представлена как уголовно-правовой институт, регламентирующий право граждан на защиту от общественно опасных посягательств, наиболее важных социально значимых интересов, в числе которых жизнь, здоровье и свобода человека представляют собой исключительную общественную ценность.

По мнению соискателя, в действующем УК РФ впервые был сделан акцент на то, что не являются преступлением не просто действия обороняющегося в состоянии необходимой обороны, а непосредственный вред, причиненный посягающему в процессе его неправомерных действий, размер которого в соотношении с характером и опасностью посягательства и является критерием правомерности действий обороняющегося.

Автор пришел к выводу о необходимости поиска иного метода оценки ситуации «посягательство - защита», сущность которого заключается в квалификации действий обороняющегося на основе состава необходимой обороны.

Представляется важным то обстоятельство, что признаки, характеризующие состав необходимой обороны как поступка, исключающего преступность деяния, должны стать определяющими ее интенсивность. В связи с этим соискатель делает акцент на самом спорном условии правомерности необходимой обороны - недопущении превышения ее пределов. жизнь вред гражданский самозащита

При этом автор обращается как к отечественному, так и к зарубежному опыту. В описании типичных ситуаций, связанных с более свободной, «беспредельной», реализацией права на оборону, по мнению диссертанта, внимание зарубежного законодателя акцентируется на следующих обстоятельствах: на объекте обороны; способе нападения; объективных и субъективных обстоятельствах, «сопровождающих» криминальный конфликт.

Автор приходит к выводу, что наиболее оптимальным для решения вопроса о специальном правовом режиме обороны является перечисление в тексте статьи о необходимой обороне типичных ситуаций, в которых обороняющийся может прибегнуть к «беспредельной» обороне (например для воспрепятствования насильственному проникновению в жилое помещение).

Учитывая ситуацию двойного риска для лица, реализующего право на необходимую оборону, связанного с отражением общественно опасного наличного посягательства и с возможностью неадекватной правовой оценкой последствий защитных действий со стороны правоохранительных органов, автор считает, что законодатель должен посредством максимальной формализации (конкретизации) ситуаций, описываемых в нормах о необходимой обороне, ограничить пределы усмотрения правоприменителя, оценивающего их с точки зрения правомерности. По мнению соискателя, становится недопустимым положение, при котором применение норм ст. 37 УК РФ повсеместно сопровождается требованиями или условиями, нормативно не закрепленными, но известными и усвоенными следственной и судебной практикой, специалистами в области уголовного права и учеными-правоведами.

Второй параграф «Причинение вреда при задержании лица, совершившего общественно опасное деяние, как самостоятельный вид гражданской самозащиты» посвящен рассмотрению социальной сущности и юридических признаков второго по распространенности уголовно-правового способа гражданской самозащиты.

По мнению автора, в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния, следует считать не само по себе задержание преступника, а действия, связанные с причинением вреда при таком задержании, то есть сам акт гражданской самозащиты.

Соискатель обращает внимание на основные признаки причинения вреда лицу, совершившему преступление, как самостоятельного способа гражданской самозащиты: 1) неблагоприятные последствия для задерживаемого лица, выступающие средством обеспечения целей задержания; 2) цели осуществления задержания, которые состоят в прекращении общественно опасной деятельности и доставлении «предполагаемого преступника» в органы власти. При этом он солидарен с другими исследователями, которые считают неудачной законодательную характеристику задерживаемого как «лица, совершившего преступление».

Автор полагает, что в ч. 1 ст. 38 УК РФ следовало бы предусмотреть указание не только на причинение вреда при задержании лица, совершившего общественно опасное посягательство, предусмотренное уголовным законом, но и на задержание лица, уже окончившего общественно опасное деяние. В противном случае будут смешаны состояния задержания и обороны.

Гражданская самозащита указанным способом выражается в том, что к лицам, подозреваемым в совершении преступления, представляющим высокую опасность для общества, приходится с целью задержания применять насилие, что влечет причинение вреда здоровью или даже смерть. Однако эти действия в случаях, оговоренных уголовным законом (ст. 38 УК РФ), не влекут за собой уголовной ответственности. Общественная полезность правомерных действий по задержанию преступника состоит в том, что они пресекают начатое преступление, предотвращают в ряде случаев совершение новых преступлений, обеспечивают привлечение виновного к уголовной ответственности и возмещение им причиненного ущерба.

Автор, разделяя позицию других ученых (В.А Блинникова, Г.В. Бушуева, Е.В. Донец, В.Н. Козака, А.В. Наумова, С.В. Пархоменко) о допустимости лишения жизни преступника при его задержании, указывает, что привлечение виновного к ответственности - не единственная цель задержания. Гражданская самозащита осуществляется также и для того, чтобы пресечь возможность продолжения преступником общественно опасной деятельности. А установление уголовной ответственности за убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 108 УК РФ), свидетельствует о том, что возможно и правомерное, то есть не при превышении мер, необходимых для задержания, лишение жизни такого лица.

Причинение вреда при задержании лица, совершившего общественно опасное деяние, регламентированное УК РФ, - это самостоятельный способ гражданской самозащиты, состоящий в причинении вреда лицу, совершившему преступление, с целью пресечения возможности совершения им новых преступлений и доставления этого лица в органы власти, что исключает его общественную опасность и противоправность, а следовательно, уголовную и иную ответственность за причиненный вред. Автор рассматривает основополагающие условия правомерности причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, как акта гражданской самозащиты.

В законе (ст. 38, п. «ж» ч. 1 ст. 61, ч. 2 ст. 108, ч. 2 ст. 114 УК РФ) представляется более целесообразным использовать словосочетание «лицо, совершившее общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом», а не «лицо, совершившее преступление», поскольку первое более точно отражает суть этого правового явления. «Преступность» совершенного деяния может определять только суд, но не лицо, осуществляющее задержание. Задерживающий может осознавать только общественно опасный характер совершенного лицом деяния и знать о запрещении его совершения уголовным законом России.

Право на задержание наравне с правом личной обороны закреплено в качестве способа гражданской самозащиты в Конституции РФ как в акте, не только наиболее доступном для каждого, но и имеющем высшую юридическую силу, выступающем конституционным основанием для закрепления конкретных гарантий реализации данного права в отдельных отраслях законодательства. В настоящее время этот вопрос целесообразно решить в рамках ст. 38 УК РФ в предложенном автором нормативном установлении:

«Статья 38. Причинение вреда при задержании лица, совершившего очевидное общественно опасное деяние

1. Не является преступлением причинение вреда лицу, совершившему очевидное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом, при его задержании для пресечения возможности совершения им новых общественно опасных деяний, доставления органам власти, если иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным и при этом не было допущено превышения необходимых для этого мер.

2. Превышением мер, необходимых для задержания лица, совершившего общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом, признается их явное несоответствие характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом деяния, его личности и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости умышленно причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред.

3. Превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего очевидное общественно опасное деяние, обусловленное сильным душевным волнением (аффектом), исключает уголовную ответственность».

В третьем параграфе «Причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости как способ гражданской самозащиты безопасного существования человека» автор, раскрывая сущность и юридические признаки третьего уголовно-правового способа гражданской самозащиты, предложил свою классификацию социальных, природных и техногенных (антропогенных) опасностей.

Обобщая фактический перечень видов и подвидов указанных опасностей, который ранжируется по степени вероятности риска стать жертвой тех или иных угроз жизнедеятельности человека, соискатель утверждает, что эти опасности могут выступать в качестве основания реализации права на защиту или самозащиту, то есть юридического факта - действий (бездействия), события, создающего опасность правам и интересам граждан, общества, государства, неустранимую другими средствами, без причинения вреда иным правоохраняемым интересам.

Особое внимание соискатель уделяет рассмотрению вопроса об устранении опасности собственной жизни в состоянии крайней необходимости посредством причинения смерти другому человеку, не находящемуся и находящемуся в состоянии опасности. Как считает соискатель, причинение смерти человеку в состоянии крайней необходимости с целью устранения опасности собственной жизни будет признаваться непреступным только при условии, если спасаемая жизнь и жизнь того человека, которого ее лишают, в момент причинения вреда находились в состоянии опасности, реализация которой неминуемо привела бы к наступлению смерти обоих лиц. Такие действия, по мнению автора, должны признаваться социально целесообразными.

Автор отмечает, что крайняя необходимость как самостоятельный способ гражданской самозащиты имеет существенные отличия от двух других ее способов, делающие ее самостоятельным уголовно-правовым институтом, и раскрывает их сущность.

Обобщая результаты исследования крайней необходимости как способа гражданской самозащиты, соискатель предлагает ст. 39 УК РФ изложить в следующей редакции:

«1. He является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом правам и интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для защиты от опасности, непосредственно угрожающей жизни и безопасной жизнедеятельности человека, правам и интересам граждан, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости.

2. Превышением пределов крайней необходимости признается умышленное причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным правам и интересам был фактически причинен вред, равный или более значительный, чем вред предотвращенный.

Причинение в состоянии крайней необходимости смерти другому человеку с целью устранения опасности собственной жизни не образует превышения пределов крайней необходимости только при условии, если оба лица находились в состоянии опасности, реализация которой неминуемо привела бы к наступлению смерти обоих лиц.

3. Не является превышением пределов крайней необходимости защита жизни и безопасной жизнедеятельности человека, причинившая вред более значительный, чем предотвращенный, вследствие замешательства, страха, испуга или под влиянием аффекта, вызванных опасной ситуацией».

Глава четвертая «Юридическое основание исключения уголовной противоправности деяний, совершенных с целью защиты жизни и безопасной жизнедеятельности человека» посвящена разработке теории состава гражданской самозащиты и уголовно-правовой характеристике входящих в него элементов.

В первом параграфе «Теоретическая разработка состава гражданской самозащиты как универсального юридического инструмента» автор обосновывает необходимость рассмотрения системно-образующих факторов общественной полезности действий, предпринятых для защиты правоохраняемых интересов, которые соотносятся с элементами и признаками фактического состава (структуры) деяния, осуществляемого в состоянии гражданской самозащиты.

Так, установление социального (общественная полезность деяния) и нормативного (его правомерность) в категории «состав необходимой обороны» служит необходимой предпосылкой решения проблемы отсутствия основания уголовной ответственности.

Уголовно-правовая природа гражданской самозащиты в смысле вредопричиняющего действия, исключающего уголовную ответственность, противоположна правовой природе преступления.

Для уголовного закона необходимая оборона и другие способы гражданской самозащиты имеют значение лишь в связи с совершением в этом состоянии действий, подпадающих под признаки деяний, предусмотренных Особенной частью УК РФ. Поэтому есть основание говорить об уголовно-правовой квалификации правомерных действий граждан, совершенных в целях защиты принадлежащих им прав, свобод и законных интересов. Этот процесс возможен только на основе разработки теории состава гражданской самозащиты как состава исключения уголовной противоправности указанных действий.

Состав гражданской самозащиты - это уголовно-правовая научная абстракция, и в этом качестве она находится в статическом состоянии. Взаимодействие всех ее элементов возникает с момента совершения общественно опасного посягательства или со времени появления опасности известному юридическому благу. В некоторых случаях, когда возникает необходимость защиты от посягательства, имеющего свойства длящегося, юридическая система приобретает более динамичный характер. Состояние гражданской самозащиты как юридическое явление неизбежно, таким образом, приобретает признаки юридической системы, а защитная деятельность, рассматриваемая в таком аспекте, является предметом системного исследования.

Анализ гражданской самозащиты посредством раскрытия ее внутренней структуры как системы взаимосвязанных и взаимодействующих элементов является самостоятельным подходом к уголовно-правовой оценке объективной криминальной ситуации «посягательство - опасность - защита». Например, необходимая оборона как совокупность составляющих ее элементов, выраженных в системе уголовно-правовых понятий «субъект», «объект», «объективная сторона» и «субъективная сторона», представляет собой юридическую систему, которая является основой для уголовно-правовой квалификации действий, совершенных в целях защиты жизни человека и его безопасной жизнедеятельности.

Использование понятия «состав» применительно к феномену гражданской самозащиты, по мнению автора, не случайно. Оно позволяет: а) подробно описать необходимую оборону и другие уголовно-правовые виды гражданской самозащиты как юридический факт-состояние, рассматривая его в качестве фактического и правового, материального и модели; б) создать необходимую основу для совершенствования текста уголовного закона; в) выявить наиболее существенные признаки данного феномена и рассмотреть их во взаимосвязи; г) в определенной последовательности, то есть по определенной программе, выявлять элементы состава, объединять факты и их оценку в констатации признаков и их взаимосвязей.

Таким образом, значение общего понятия состава гражданской самозащиты обусловлено относительно широким кругом обстоятельств. Основными из них являются следующие.

1. Общее понятие состава гражданской самозащиты отражает правовую структуру любого конкретного состава гражданской самозащиты и закономерности построения как этого состава в целом, так и каждого из составляющих его элементов и признаков.

2. Рассматриваемое понятие представляет собой теоретическую основу каждого отдельного конкретного состава гражданской самозащиты, его элементов и признаков, поскольку концентрирует свойственное им как общее, так и конкретное.

3. Общее понятие и структура состава гражданской самозащиты являются научным фундаментом углубленного, конкретизированного познания каждого из элементов всех конкретных составов уголовно-правовых способов гражданской самозащиты.

4. Данное понятие - методологическая предпосылка рационального изучения и усвоения сути отдельных конкретных составов гражданской самозащиты и их элементов и признаков.

5. Это понятие представляет собой научную основу, обеспечивающую формирование и реализацию интеллектуального момента квалифицированного и цивилизованного правотворчества, состоящего как в определении, формулировании уголовно-правовых норм о гражданской самозащите и криминальных видах превышения ее пределов, так и в их совершенствовании.

6. Общее понятие состава гражданской самозащиты создает теоретическую предпосылку для уяснения содержания конкретных составов гражданской самозащиты, их элементов и признаков при применении уголовного закона на практике.

Второй параграф «Объект и объективная сторона состава гражданской самозащиты» посвящен уголовно-правовой характеристике двух элементов состава - объекта и объективной стороны на примере необходимой обороны как наиболее распространенного в следственной и судебной практике вида гражданской самозащиты.

Соискатель приходит к выводу, что объектом необходимой обороны следует считать охраняемые уголовным правом общественные отношения, обеспечивающие совокупность благ (интересов личности, общества или государства). В качестве предмета общественных отношений, защита которых допустима путем причинения вреда посягающему лицу, ч. 1 ст. 37 УК РФ называет личность и права обороняющегося или других лиц, охраняемые законом интересы общества или государства. Противозаконные интересы личности или сообщества индивидов не могут быть объектом необходимой обороны.

Объективная сторона гражданской самозащиты это внешняя сторона криминального конфликта, возникающего в результате общественно опасной деятельности физических лиц, которая инициирует возникновение состояния необходимой обороны. Следовательно, объективную сторону необходимой обороны составляют следующие признаки: 1) общественно опасное посягательство, являющееся основанием необходимой обороны; 2) правомерные насильственные действия обороняющегося, вынужденно осуществляемые им для защиты личности, ее прав и законных интересов, прав и законных интересов других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства; 3) средство (вред, причиняемый посягающему лицу), с помощью которого действия обороняющегося достигают необходимого результата устранения опасности, угрожающей юридическим благам; 4) обстановка криминальной ситуации.

В качестве обязательного признака объективной стороны необходимой обороны выступает причинная связь между действиями обороняющегося и последствиями необходимой защиты. Отсутствие таковой исключает производство по делам данной категории, поскольку действия обороняющегося теряют значение в уголовно-правовом смысле.

Право на необходимую оборону возникает, как правило, при отражении общественно опасных посягательств, которые представляют собой применение, попытку применения или угрозу применения физической силы со стороны посягающего, то есть любого насилия, принуждения или удержания, осуществляемого каким-либо способом в отношении личности обороняющегося или третьих лиц либо имущества.

Автор полагает, что при защите от подобных общественно опасных посягательств причинение посягающему лицу любых последствий, кроме умышленного лишения жизни, должно всегда признаваться правомерным и не может влечь за собой уголовной ответственности.

Заведомое причинение смерти посягающему допустимо, как правило, только при определенных условиях, когда возникает необходимость защищаться от посягательства, которое своим применением или нависшей угрозой применения представляет собой опасность непосредственного лишения жизни обороняющегося или третьего лица, а также при защите от общественно опасных посягательств, представляющих собой: 1) похищение человека; 2) незаконное лишение свободы, торговлю людьми или использование рабского труда, совершенные при отягчающих обстоятельствах; 3) изнасилование или насильственные действия сексуального характера; 4) нападение на граждан с проникновением в их жилище; 5) насильственный грабеж или разбой; 6) вымогательство при отягчающих обстоятельствах; 7) неправомерное завладение автомобилем, сопряженное с насилием, опасным для жизни или здоровья; 8) терроризм; 9) захват заложника; 10) бандитизм; 11) хулиганство; 12) вооруженный мятеж; 13) диверсия; 14) применение насилия в отношении представителя власти и некоторые другие насильственные посягательства.

Системные знания об объекте и объективной стороне необходимой обороны позволили получить качественно новые знания об институте необходимой обороны, в частности, о родах и видах защиты. Автор приводит классификацию родов и видов необходимой обороны, в основе которой лежит характер общественно опасного посягательства (вид юридического факта, вызывающего состояние необходимой обороны).

Заключительный третий параграф «Субъективные признаки состава гражданской самозащиты» посвящен рассмотрению двух субъективных элементов состава гражданской самозащиты: субъекту и субъективной стороне. В указанном разделе рассматриваются вопросы, связанные с определением понятия «субъект гражданской самозащиты», видовой классификацией субъектов, проведением различия между категориями «субъект необходимой обороны» и «субъект регулятивного уголовного правоотношения».

По мнению автора, субъектом необходимой обороны можно признать только вменяемого человека, то есть в момент осуществления защитных действий способного понимать не только фактическую сторону своего поступка, но и их социальную значимость и при этом сознательно руководить своими действиями, что свойственно только психически здоровым и умственно полноценным людям. При отражении посягательства обороняющийся должен осознавать происходящее и в соответствии с этим осмысленно действовать. Нижний предел возраста имеет принципиальное значение, когда он выше 14 лет. Именно с этого возраста по российскому уголовному закону может наступать ответственность за наиболее тяжкие преступления против личности и собственности.

Таким образом, субъект необходимой обороны это физическое вменяемое лицо, достигшее определенного возраста уголовной ответственности, способное осознавать факт посягательства и осмысленно защищаться, совершившее общественно полезные действия при защите личности и прав обороняющегося, других лиц, общества или государства и причинившее вред посягающему лицу, соразмерный характеру и степени общественной опасности посягательства. В силу правомерного характера этих действий такое лицо не подлежит уголовной ответственности.

Субъект гражданской самозащиты в науке следует понимать в двух смыслах (в широком защищающийся или обороняющийся и в узком лицо, которое не может нести уголовную ответственность). Это может вызывать определенную путаницу и коллизии. В связи с этим вместо понятия «субъект необходимой обороны» в узком и широком смысле соискатель предлагает использовать следующие понятия: 1) «субъект необходимой обороны», соотнося его с основанием исключения уголовной ответственности; 2) «субъект конкретного уголовного правоотношения», соотнося его с юридическими правами и обязанностями в регулятивном уголовном правоотношении, возникающем в связи с реализацией предписаний норм уголовного закона (ст. 37 УК РФ) и иных законов Российской Федерации.

Проведенное автором разделение субъектов необходимой обороны на общий и специальный, отвечающее различным видам уголовных правоотношений, позволило ему классифицировать обороняющихся в зависимости от объема юридических обязанностей и субъективных прав обороняющегося на уровне правового статуса на общий и особый.

В свою очередь, особый субъект обороны следует дифференцировать, используя в качестве критерия содержание правового модуса обороняющегося, на следующие виды: а) сотрудники и военнослужащие государственных военизированных организаций (субъекты правоохраны); б) граждане, владеющие на законном основании гражданским оружием (владельцы оружия); в) работники юридических лиц с особыми уставными задачами (частные детективы, телохранители и охранники).

К специальным субъектам обороны относится еще одна группа обороняющихся, правовой статус которых отличается ограничением субъективных прав человека и гражданина, а именно: 1) подозреваемый, содержащийся под стражей; 2) обвиняемый, содержащийся под стражей; 3) осужденный, отбывающий наказание в ИУ (ст. 58 УК РФ).

Субъективная сторона, по мнению автора, находясь во взаимосвязи с другими подсистемами гражданской самозащиты и будучи зависимой от них, сама оказывает на них обратное воздействие: она мотивирует правомерный поступок, ставит перед субъектом защиты цель деятельности, определяет ее направление, избирает способ поведения и используемые при этом средства.

По мнению соискателя, в ситуации «посягательствозащита» состояние аффекта может выступать в качестве необходимого признака субъективной стороны. В связи с этим оно подлежит обязательному установлению в каждом конкретном случае совершения этих деяний

Автор считает, что для ситуаций объективного превышения пределов необходимой обороны (пока существует в УК РФ этот институт), когда субъект обороны находился под влиянием физиологического аффекта страха или испуга, наиболее приемлема конструкция невиновного причинения вреда, предусмотренная ч. 1 ст. 28 УК РФ, при которой обороняющийся не осознавал и по обстоятельствам дела не мог осознавать общественную опасность своих действий.

Регламентировать средства обороны при условии аффекта обороняющегося значит подрывать право обороны в самом основании и отвергать значение субъективной стороны деяния там, где она должна иметь решающее значение. Соразмерность средств в обороне, предусмотренная законодательством, столько же противоречит праву обороны, сколько и субъективным условиям ответственности обороняющегося.

В заключение, суммируя результаты исследования субъективной стороны состава самого распространенного вида гражданской самозащиты, автор предлагает изложить часть 2.1. ст. 37 УК РФ «Необходимая оборона» в следующей редакции: «Превышение лицом пределов необходимой обороны вследствие замешательства, страха, испуга или под влиянием внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) исключает уголовную ответственность».

В заключении диссертации сформулированы основные положения и выводы, явившиеся результатом исследования. Учитывая негативные тенденции криминальной ситуации в стране и значительный рост насильственной преступности, выявленный в ходе социологических исследований рост уровня тревожности граждан в отношении обеспечения их личной безопасности, а также распространенность нелегальных форм самозащиты, автор подчеркивает важность введения в научный оборот понятия «гражданская самозащита», означающего правомерную деятельность граждан по самостоятельной защите жизни и безопасной жизнедеятельности человека от различного рода угроз.

Раскрываются основные положения авторской концепции гражданской самозащиты в криминологическом аспекте и теории гражданской самозащиты, в центре которой находятся вопросы уголовно-правового обеспечения конституционного права человека и гражданина на самозащиту принадлежащих каждому прав, свобод и законных интересов.

Подводится итог разработанной соискателем теории состава гражданской самозащиты как юридического основания исключения противоправности деяний, совершенных с целью защиты жизни и безопасной жизнедеятельности человека. Представлены наиболее значимые законодательные предложения по повышению эффективности уголовно-правового регулирования гражданской самозащиты.

В качестве обобщающих выводов даются организационно-методические рекомендации следственным органам и судам, направленные на единообразное, законное и обоснованное применение уголовного законодательства о способах гражданской самозащиты и криминальных видах превышения ее пределов.

Основные научные результаты и положения диссертации опубликованы в следующих работах автора

Монографии, комментарии, учебники, учебные пособия

1. Меркурьев, В.В. О праве на необходимую оборону: исторические и социально-правовые аспекты : учеб. пособие / В.В. Меркурьев; ВЮИ Минюста России. - Владимир, 1999. - 6,125 п. л.

2. Меркурьев, В.В. Преступления против военной службы (ст. 331-352 УК РФ) / В.В. Меркурьев, И.И. Лебедь // Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. А.А. Чекалин; под ред. В.Т. Томина, В.С. Устинова, В.В. Сверчкова. - М. : Юрайт-Издат., 2002. - Разд. 11. - 1,5 п. л.

3. Меркурьев, В.В. Уголовное право России. Особенная часть : учеб. пособие) / В.В. Меркурьев; ВЮИ Минюста России. - Владимир, 2003. - 13,5 п. л.

4. Меркурьев, В.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния в деятельности сотрудников органов внутренних дел : пособие / В.В. Меркурьев, И.В. Юрманов, С.В. Ермаков; ВЮИ Минюста России. - Владимир, 2003.- 2,6 п. л.

5. Меркурьев, В.В. Преступления против военной службы (ст. 331-352 УК РФ) / В.В. Меркурьев, И.И. Лебедь // Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. А.А. Чекалин; под ред. В.Т. Томина, В.С. Устинова, В.В. Сверчкова. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Юрайт-Издат., 2004. - Разд. 11. - 1,5 п. л.

6. Меркурьев, В.В. Состав необходимой обороны : монография / В.В. Мер-курьев. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. - 14 п. л.

7. Меркурьев, В.В. Пенитенциарная преступность: сущность и актуальные проблемы предупреждения : монография / В.В. Меркурьев, В.С. Жеребин, Ю.И. Калинин, В.М. Морозов; ВЮИ ФСИН России. - Владимир, 2005. - 23,25/7 п. л.

8. Меркурьев, В.В. Пенитенциарная преступность / В.В. Меркурьев, О.В. Старков // Криминология : учебник / под общ. ред. А.И. Долговой. - М.: Норма, 2005. - Разд. 5. - Гл. 33. - 57/1,5 п. л.

9. Меркурьев, В.В. Гражданская самозащита в уголовном праве России : монография. / В.В. Меркурьев; ВЮИ ФСИН России. - Владимир, 2005. - 27 п. л.

10. Меркурьев, В.В. Защита безопасности человека и его жизнедеятельности: монография / В.В. Меркурьев; Рос. криминол. ассоциация. - М., 2006. - 22 п. л.

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, согласно перечню ВАК

1. Меркурьев, В.В. Криминальное насилие лиц, лишенных свободы / В.В. Меркурьев, Е.А. Богачевская // «Черные дыры» в российском законодательстве. - 2003. - № 2. - 1,75/0,8 п. л. (в соавторстве).

2. Меркурьев, В.В. Беспредельная оборона / В.В. Меркурьев // «Черные дыры» в российском законодательстве. - 2003. - № 3. - 1 п. л.

3. Меркурьев, В.В. Проблемы предупреждения посягательств на жизнь человека и его безопасное существование в условиях мест лишения свободы / В.В. Мерурьев, А.В. Павлинов // «Черные дыры» в российском законодательстве. - 2005. - № 3. - 0,5/0,3 п. л. (в соавторстве).

4. Меркурьев, В.В. Основание акта гражданской самозащиты в форме необходимой обороны / В.В. Меркурьев // Бизнес в законе. - 2005. - № 1 - 0,4 п. л.

5. Меркурьев, В.В. Гражданская самозащита в системе мер криминологического предупреждения преступлений против жизни человека и его безопасного существования / В.В. Меркурьев // Человек: преступление и наказание : научн. журн. Акад. ФСИН России. - 2006. - № 1. - 1 п. л.

6. Меркурьев, В.В. Криминологическая обусловленность гражданской самозащиты и ее место в системе предупреждения преступности / В.В. Меркурьев, С.В. Забатурин // Вестн. Владимир. гос. пед. ун-та. - 2006. - 1 п. л. (соавторство не разделено).

7. Меркурьев, В.В. Теоретические основы концепции гражданской самозащиты / В.В. Меркурьев // «Черные дыры» в российском законодательстве. - 2006. - № 3. - 0,5 п. л.

8. Меркурьев, В.В. Проблемы безопасного существования человека в тюрьмах Германии / В.В. Меркурьев // Бизнес в законе. - 2007. - № 1. - 0,4 п. л.

Другие статьи, тезисы докладов и сообщений на научных конференциях и семинарах

1. Меркурьев, В.В. Необходимая оборона с позиций международного опыта / В.В. Меркурьев // Следователь. -1996. - № 2. - 0,3 п. л.

2. Меркурьев, В.В. Некоторые вопросы квалификации сексуальных преступлений / В.В. Меркурьев // Следователь. - 2001. - № 5. - 0,5 п. л.

3. Меркурьев, В.В. Институт необходимой обороны (проблемы и решения) / В.В. Меркурьев // Человек: преступление и наказание : вестн. Ряз. ин-та права и экономики МВД России. - 1995. - № 4. - 0,4 п. л.

4. Меркурьев, В.В. Дискуссионные вопросы института необходимой обороны / В.В. Меркурьев // Преступность и закон : тез. докл. / Академия МВД России. - М., 1996. - 0,1 п. л.