Коррупция в советский период развития российского общества: особенности трансформации механизмов антикоррупционной политики

Правовой и историко-социологический анализ коррупционных отношений в советский период развития российского общества. Определение основных тенденций формирования механизмов антикоррупционной политики советского государства, их влияние на правовую систему.

Рубрика Государство и право
Вид статья
Язык русский
Дата добавления 22.02.2020
Размер файла 63,9 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Коррупция в советский период развития российского общества: особенности трансформации механизмов антикоррупционной политики

Шедий М.В.

Статья посвящена историко-социологическому анализу коррупционных отношений в советский период развития российского общества. В работе представлены тенденции формирования механизмов антикоррупционной политики советского государства.

Ключевые слова: антикоррупционная политика, коррупция, социальная обусловленность коррупции, трансформация коррупционных отношений.

коррупция антикоррупционная политика советское государство

Распространенность и общественная опасность коррупции скачкообразно возрастают в периоды крупных социальных потрясений, к которым можно отнести смену государственного строя и формы правления в октябре 1917 г. В этот период сформировалось лицемерное отношение к коррупции, как к буржуазному пережитку прошлого и соответственно окончательная победа над этим общественно опасным явлением связывалась с кардинальным изменением социальных условий.

Впервые термин «коррупция» в советской печати появился только в 1937 г. в работе «Проблемы уголовной политики» в разделе, посвященном Германии [1] и в дальнейшем советские словари рассматривали коррупцию исключительно как системное явление капиталистического строя.

Советская власть не признавала слово «коррупция», позволив ввести его в употребление лишь в конце 80-х годов. Вместо него использовались термины «взяточничество», «злоупотребление служебным положением», «попустительство» и т.п. Таким образом, коррупция рассматривается в упрощенной форме - в виде взяточничества, так как коррупция представляет собой институциональное явление, тогда как взятка расценивалась как поступок отдельного должностного лица. Тем самым взяточничество выводилось за рамки политической и социально-экономической системы. Председатель Совнаркома В.И. Ленин отмечал опасность взяточничества: «Если есть такое явление, как взятка, если это возможно, то нет речи о политике. Тут еще нет даже подступа к политике, тут нельзя делать политики, потому что все меры останутся висеть в воздухе и не приведут ровно ни к каким результатам. Хуже будет от закона, если практически он будет применяться в условиях допустимости и распространенности взятки» [2].

Поскольку в 20-е годы открывались грандиозные перспективы обогащения, с помощью быстро распространяющегося бюрократического аппарата распределительная функция обособилась и превратилась в объект притяжения чиновников всех уровней. В. Бонч-Бруевич писал по этому поводу: «Не прошло и нескольких месяцев нового бытия, как Петроград и Москва, а за ними все города и веси необъятной России битком были набиты новым чиновным людом. Кажется, от самого сотворения мира до наших дней не было нигде под солнцем такого колоссального, вопиющего числа чиновников, как в дни после Октябрьской революции» [3, с. 88]. Согласно переписи 1920 г., в Москве числилось не менее 230 тыс. служащих государственных учреждений. В 1921 г. численность бюрократического аппарата советской России составляла 5,7 млн. при численности населения 61 млн. человек [4, с. 352]. Для сравнения: в 1913 г. в Российской империи при численности населения в 174 млн. человек на государственной службе находилось 253 тыс. чиновников [5, с. 265].

Масштабы увеличения госаппарата настораживали еще В.И. Ленина. «Нет сомнений, - писал он, - что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической великорусской швали, как муха в молоке». О советской бюрократии первых лет Л.Д. Троцкий писал: «...у бюрократии нет ни акций, не облигаций ...своего права на эксплуатацию государственного аппарата отдельный чиновник не может передать по наследству. Бюрократия пользуется привилегиями в порядке злоупотребления» [6].

Первоначально лидеры большевиков провозгласили, что заработная плата чиновников не должна превышать зарплаты среднего квалифицированного рабочего. Соответствующим декретом всем членам Совнаркома (высшие служащие) была установлена невысокая зарплата - 500 руб. в месяц (средняя зарплата квалифицированного рабочего в 1917 г. была равна 450 руб.) [7, с. 302]. Однако уже весной 1918 г. для специалистов и высших чиновников оплата труда была повышена, появились различные льготы для партийного и государственного руководства.

Благодаря И. Сталину в стране окончательно сформировался, зародившийся после революции, новый социальный слой - номенклатура, занимающий особое положение в обществе, обладающий собственными, в том числе и экономическими интересами, отличными от интересов общества, а зачастую противоречащие им. Призванный исполнять волю трудящихся, аппарат обособился от общества, продолжая декларировать общенародные интересы, порождая политику двойных стандартов. Постепенно проявилось, а затем усилилось стремление к узурпации власти, подчинению себе всей экономической и политической жизни в стране.

У номенклатуры в конце 20-х годов появилось навязчивое стремление регулировать в повседневной жизни все и вся. Это стремление в конце 30-х годов XX века для граждан СССР обернулось колоссальным произволом. Количество всевозможных запретов и предписаний, издаваемых местными властями, могло сравниться лишь с ситуацией в царской России, которая была рассмотрена в предыдущем параграфе. Регламентация доходила вплоть до указания красить жилые строения только в определенные цвета или, скажем, запрета старикам и детям под угрозой штрафов - в целях противопожарной безопасности - пользоваться спичками даже на кухне.

Находившийся в эмиграции русский философ Николай Бердяев отмечал: «Диктатура пролетариата, усилив государственную власть, развивает колоссальную бюрократию, охватывающую как паутина, всю страну и все себе подчиняющую. Эта новая советская бюрократия, более сильная, чем бюрократия царская, есть новый привилегированный класс, который может жестоко эксплуатировать народные массы. Это и происходит...» [8].

Начала складываться строго ранжированная система привилегий, которая в последующие годы постоянно совершенствовалась, а сами привилегии расширялись как по объему, так и по качеству. Для номенклатуры за счет государства строилось лучшее жилье, обеспечивалось специальное медицинское и санаторное обслуживание, велось снабжение лучшим продовольствием, предоставлялись государственные дачи, устанавливались специальные пенсии (персональные пенсии союзного и республиканского значения), даже похороны производились на особых кладбищах по особому разряду.

Уже через шесть лет после Октябрьской революции на XII съезде РКП(б) В.И. Сталин отмечал: «Мы хотели иметь государственный аппарат, как средство обслуживания народных масс, а некоторые люди этого госаппарата хотят превратить его в статью кормления. Вот почему аппарат в целом фальшивит. Если мы его не исправим, то с одной стороны лишь правильной политической линией мы не уйдем далеко: она будет искажена, получится разрыв между рабочим классом и крестьянством. Получится то, что хотя мы и у руля, но машина не будет подчиняться. Выйдет крах» [9, с. 206].

Таким образом, в стране, где пропаганда беспрерывно муссировала миф о государстве, управляемом рабочими и крестьянами, и где, казалось бы, действительно были созданы очень благоприятные условия для вертикальной социальной мобильности, власть на деле оказалась отнюдь не в руках реальных представителей «господствующих» классов. Хотя новые советские чиновники, захватившие бразды правления на всех этажах общества, действительно по большей части происходили из былых низов, но происхождение далеко не всегда определяло тип сознания и выдвиженцы, как правило, были носителями лишь внешних атрибутов своего рабоче-крестьянского происхождения. К числу таких атрибутов относились культурная невоспитанность, причем нередко демонстрировавшаяся подчеркнуто, на уровне бравады, нарочито хамский стиль поведения и лексикон, так в частности, признаком «хорошего тона» в среде выдвиженцев было злоупотребление грубостью и спекуляция на собственном происхождении. Однако более глубокие элементы классового сознания, в том числе и такие его положительные черты, как, скажем, солидарность с «братьями по классу», добросовестное отношение к своему и уважение к чужому труду и даже элементарная практическая смекалка, у этих чиновников можно было обнаружить крайне редко. Таким образом, трудности советской власти состояли не только в том, что революция и гражданская война порождали неясность и неустойчивость, в том числе и экономической ситуации, но в том, что вследствие революционной ротации кадров появился новый тип государственного чиновника, что привело к появлению множества новых должностных преступлений и злоупотреблений властью. В результате уже через две недели после прихода большевиков к власти издаются законодательные акты, предусматривающие отдельные преступления должностных лиц.

Первым таким актом был Декрет СНК от 14 (27) ноября 1917 г. «О рабочем контроле». Декрет устанавливал, что владельцы частных предприятий и представители рабочих и служащих, выбранные для осуществления рабочего контроля, виновные в сокрытие материалов, продуктов, заказов и в неправильном ведении отчетов и тому подобных злоупотреблениях, подлежат уголовной ответственности.

В Декрете впервые появляется понятие «злоупотребления», которое впоследствии трансформировалось в понятие «злоупотребление властью» (ст. 109 УК РСФСР 1922 г.).

Взятки продолжали брать и давать и получившие власть представители трудящихся. Это обстоятельство вызвало беспокойство в высших эшелонах государственной власти советской России.

2 мая 1918 г. Московский революционный трибунал рассмотрел дело по обвинению четырех сотрудников следственной комиссии в совершении взяточничества и шантажа, приговорив их к шести месяцам тюремного заключения. Председатель СНК В.И. Ленин, узнав об этом, настоял на пересмотре дела. ВЦИК, повторно вернувшись к нему, осудил троих из ранее осужденных к 10 годам лишения свободы [10, с. 414].

4 мая того же года Ленин дал указание о немедленном внесении законопроекта о строжайших наказаниях за взяточничество: «тотчас, с демонстративной быстротой внести в законопроект, что наказание за взятку (лихоимство, подкуп, сводка для взятки и пр.) должно быть не ниже десяти лет тюрьмы и, сверх того, десяти лет принудительных работ» [10, с. 70], а также обратился в ЦК РКП (б) с предложением поставить в повестку дня вопрос об исключении из партии судей, вынесших слишком мягкие приговоры по делу о взяточниках.

Выполняя указание Ленина, проект подготовили, и 8 мая 1918 г. ВЦИК был издан декрет «О взяточничестве» - первый в советской России нормативный акт, предусматривавший уголовную ответственность за взяточничество (лишение свободы на срок не менее пяти лет, соединенный с принудительными работами на тот же срок).

Статья 2 предусматривала уголовную ответственность за дачу взятки, подстрекательство к даче и получению взятки, пособничество во взяточничестве и прикосновенность к взяточничеству.

В качестве отягчающих вину обстоятельств были указаны в ст. 4: «...а) особые полномочия служащего; б) нарушение служащим своих обязанностей; и в) вымогательство взятки».

Кроме того, в том случае, если взяткодатель был представителем «эксплуататорского» класса и взятка имела целью сохранить его привилегии, то он приговаривался «к наиболее тяжелым и неприятным работам», а все его имущество конфисковывалось [11]. Таким образом, в Декрете просматривается классовый подход к наказанию за подобный род противоправной деятельности.

Таким образом, декрет 1918 г. установил суровое наказание за взяточничество, расширил круг лиц привлекаемых за взятку, по сравнению с царским законодательством, определил ответственность за дачу взятки. Однако в данном нормативном акте уже не упоминаются свойственные дореволюционному российскому уголовному законодательству такие формы корыстных злоупотреблений по службе, как мздоимство и лихоимство.

Оставлено лишь понятие вымогательство взятки, но уже как отягчающее вину обстоятельство, а не как форма получения не предусмотренного законом вознаграждения. По сути, отягчающим обстоятельством признается и лихоимство в п. «б» ст. 4 [12, с. 61].

В дальнейшем ответственность за взяточничество устанавливалась Уголовным кодексом РСФСР 1922 г., 1926 г., 1960 г. В этих законах регламентировалась ответственность за получение взятки, дачу взятки, посредничество во взяточничестве и провокацию взятки.

Принятие этих нормативных актов, направленных на усиление ответственности за взяточничество, существенно не повлияло на это социальное явление. Так, по данным П.М. Золина, в 1919 - 1920 гг. только по Москве должностные преступления и взяточничество составляли 10% дел, рассмотренных судами. Им же приводятся следующие данные: в Москве и Московской губернии в 1921 г. из 7270 лиц, исключенных из партии, 45 были исключены за взяточничество; 123 - за воровство и хищения; 159 - за злоупотребление властью или служебным положением [13, с. 112 - 125].

Декретом от 21 октября 1919 г. «О борьбе со спекуляцией, хищениями в государственных складах, подлогами и другими злоупотреблениями по должности в хозяйственных и распорядительных органах» дела о взяточничестве изымались из общей подсудности и передавались в Особый революционный трибунал при Всероссийской чрезвычайной комиссии, который «в своих суждениях руководствуется исключительно интересами революции и не связан какими-либо формами судопроизводства» [14, с. 218].

Правовой радикализм проявлялся в том, что даже недоказанное взяточничество преследовалось: если суд устанавливал социальную опасность по роду занятий и связи с преступной средой, становилась возможной административная высылка с запрещением проживания в определенных местностях на срок до трёх лет.

Рассматривая данный декрет, П.Н. Кучерявый отмечает: «...Поскольку санкции об ответственности за взяточничество содержали лишь низший предел наказания, не определяя высший, который устанавливался судом на основе социалистического правосознания и революционной совести, то судебная практика этих лет шла по пути осуждения к лишению свободы на срок свыше десяти лет, вплоть до высшей меры наказания - расстрела» [15, с. 12].

16 августа 1921 г. СНК РСФСР принял декрет «О борьбе со взяточничеством», который изменил и дополнил декрет 1918 г. В соответствии с данным нормативным актом отменялась уголовная ответственность за недонесение о взяточничестве. Кроме того, согласно декрету, лицо, давшее взятку, освобождалось от наказания при своевременном заявлении о вымогательстве взятки или содействии в изобличении и предании суду взяткополучателя.

Однако, несмотря на предпринимаемые меры весь период существования советской власти характеризуется довольно широким распространением коррупции, существованием ее как целостной системы, что отмечалось зарубежными исследователями данного вопроса [16]. Как и в царской России, коррупция позволяла населению выжить, обеспечить себя дефицитными жизненными благами. В то же время, подкуп чиновников, взятки и другие неофициальные способы решения проблем смягчали жесткое централизованное управление и планирование народного хозяйства, делали его более мобильным и отзывчивым на вызовы времени, а теневой сектор служил источником потока коррупционных платежей.

Обильную почву для развития взяточничества создал переход к нэпу. Отчасти это показали итоги партийной чистки, прокатившейся по центру России в 1921 г. Увеличение взяточничества подтверждают и судебные данные. Можно смело утверждать, что в 1920-х годах взяточничество буквально захлестнуло государственный аппарат. Только в начальный период нэпа (1921 - 1924 гг.), именуемый в те годы периодом «разбазаривания», основным субъектом дачи взятки стала значительная часть отечественных предпринимателей, стремившихся с помощью подкупа служащих аппарата государственного управления к быстрому «первоначальному накоплению капитала».

Согласно официальной статистике, максимальное число осужденных за взяточничество пришлось на 1925 г., но и тогда это не превысило 1,2% от общего числа осужденных. Впрочем, были и региональные особенности, в частности, пик преступлений по должности (среди которых взяточничество занимало одно из первых мест) в Симбирской губернии пришелся на конец 1922 начало 1923 гг. [1].

Но масштабы взяточничества определялись не только процентами, но и распространением его на все большее число сфер жизнедеятельности и вовлечением в коррупционные отношения все большего числа граждан. Так, крестьяне, не строя больших иллюзий относительного морального облика представителей новой власти, массово посылали ходоков, инструктируя их на случай «задабривания» совбуров.

Да и цифры осужденных - отнюдь не абсолютный показатель степени коррумпированности общества. Во-первых, по признанию лиц, призванных бороться с коррупцией, «уловить же эти факты чрезвычайно трудно, ибо о них только разговаривают, но никогда не сообщают и не сообщат» [1]. Во-вторых, часть уже выявленных взяточников осталась в учреждениях «по целому ряду известных причин, как-то: так называемое «кумовство» - родственная и другая связь, боязнь и, в конце концов, через посредство той же взятки во всех ее видах; как-то: угощение, подарки и т.п. лицам, которые дают о том или ином лице отзывы, характеристики и т.д. и т.п.». В Воронеже представитель ревтрибунала Юго-Восточной железной дороги признался, что взяточничество на железных дорогах носит повальный характер, но из 1000 случаев удается раскрыть всего 10 [1]. Документы показывают, что число уволенных в разы превышало привлеченных к судебной ответственности. То есть в отношении подавляющего большинства лиц, уволенных со службы, не удавалось доказать факт взяточничества. Увольнение в данном случае играло роль превентивной меры по очистке рядов от «неблагонадежных» чиновников. Отчасти здесь присутствовал и пропагандистский момент.

Взяточничество облекалось в разные формы: в виде медицинского совета и лечения за вознаграждение в бесплатной больнице, или совместительства, помогающего получить выгоду в ущерб государственным интересам. Самым мерзким видом взяточничества в эти годы считалось вымогательство взятки с безработного на биржах труда. В свою очередь, и предприниматели прибегали к различным уловкам, намекая на благодарность за предоставление мебели, содействие в аренде помещений и пр. Например, в милиции наиболее распространенным видом стала так называемая «благодарность» за какую-либо оказанную милиционерами услугу. В городе милиционеры пользовались обедами и закусками в столовых (некоторые даже с водкой), а в деревне «благодарность» выражалось в снабжении милиционеров продуктами. Тем не менее, наиболее распространенной сферой проявления взяточничества в годы нэпа оставалось использование служебного положения для организации или содействия нелегальной коммерческой деятельности.

С переходом к НЭПу частный капитал действовал в основном в сфере торговли, в сфере производства, сдерживаемый государственными репрессиями, он не поднимался выше рассеянной мануфактуры. «Организаторы подпольного бизнеса скупали сырье на государственных фабриках и заводах, нанимали рабочих-надомников, затем реализовывали товары на рынке, через ларьки государственной торговли, комиссионки и пр. Миллионерами подпольного бизнеса становились в первую очередь работники государственной торговли - директора и заведующие складов, магазинов, баз, продавцы. Они ничего не производили, но имели доступ к товарному фонду страны, что открывало широкие возможности для спекуляции» [17, с. 222]. Происходило сращивание государственной власти с подпольным капиталом - до уровня начальников главков [17]. Когда это сращивание к 1970-м годам достигло более высокого уровня, появляются настоящие подпольные предприятия мануфактурного и даже фабричного типа.

Руководство страны решило ввести коррупцию в определенные рамки, пока она не затронула высшие звенья государственного аппарата, для чего в сентябре 1922 г. была образована специальная правительственная комиссия по борьбе с взяточничеством при Совете труда и обороны (СТО) во главе с Ф.Э. Дзержинским. В дальнейшем опыт работы данной комиссии при Народном комиссариате путей сообщения был перенесен на остальные ведомственные учреждения.

Организационное строительство антикоррупционных институтов началось с инструктивного обеспечения их деятельности. 15 сентября 1922 г. председатель Комиссии при СТО по борьбе с взяточничеством Ф.Э. Дзержинский утвердил Положение «О ведомственных комиссиях по борьбе с взяточничеством», которым последние объявлялись «официальным подсобным органом Комиссий по борьбе с взяточничеством, созданных при СТО, Обэкосо и Губэкосо». Ведомственные комиссии наркоматов в центре подчинялись непосредственно Комиссии при СТО. В свою очередь, комиссии областных органов ведомств находились в подчинении комиссии при областном экономическом совещании, а комиссии губернских органов ведомств - комиссии при губернском экономическом совещании. Параллельно ведомственные комиссии на местах подчинялись соответствующим комиссиям своего наркомата. То есть можно отметить определенный параллелизм в работе государственных и партийных органов, особенно в ходе проведения кампании по борьбе с взяточничеством 1922-1923 гг. Аналогичные комиссии были образованы и в регионах.

По мере свертывания новой экономической политики факты коррупции все больше скрывались от широкой общественности. Постепенно на волне заявлений о том, что с взяточничеством, как массовым явлением, к концу 1923 г. было покончено, борьба с коррупцией стала сворачиваться. Была ликвидирована межведомственная комиссия СТО и соответствующие ведомственные комиссии.

С 1 июня 1922 г. на территории России стал действовать УК РСФСР, разработка которого началась еще в 1918 г. При создании УК РСФСР 1922 г. было выполнено указание Ленина, которое он дал для осуществления борьбы со взяточничеством и которое отразилось в последующем на санкциях статьи о взяточничестве УК РСФСР 1922 г. Есть смысл привести его полностью: «Со взяткой и пр. и т.п. государственное политическое управление может и должно бороться и карать расстрелом по суду. ГПУ должно войти в соглашение с Наркомюстом и через Политбюро провести соответствующую директиву и Наркомюсту и всем органам» [18, с. 196].

Таким образом, становление, изменение и дополнение российского уголовного законодательства об ответственности за взяточничество в первые годы советской власти и до настоящего времени тесно связано с указаниями Ленина, в результате которых оно коренным образом изменилось, ужесточились меры наказания за его совершение.

УК РСФСР 1922 г. (ст. 114) предусматривал ответственность задачу и получение взятки, посредничество во взяточничестве и прикосновенность ко взяточничеству. Принятие взятки наказывалось лишением свободы на срок до пяти лет с конфискацией имущества или без таковой. При совершении этого преступления при отягчающих вину обстоятельствах, упоминавшихся в декретах 1918 и 1921 гг., предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок не менее трех лет, вплоть до высшей меры наказания с конфискацией имущества.

Дача взятки, посредничество во взяточничестве и прикосновенность к взяточничеству наказывались лишением свободы на срок до трех лет.

Уголовная ответственность по ст. 114-а УК РСФСР предусматривалась за дачу взятки, посредничество во взяточничестве, пособничество во взяточничестве и непринятие мер противодействия взяточничеству, т.е. попустительство.

Несмотря на принятие УК РСФСР и ужесточение наказания за взяточничество в период с января 1923 г. по 1924 г. Данная форма проявления коррупции имела устойчивую тенденцию роста. Так, согласно данным А. Эстрина, из 100 осужденных за должностные преступления за взяточничество в первом полугодии 1923 г. было осуждено 29%, во втором полугодии того же года - 34,4% [19]. В первом полугодии 1924 г. число лиц, осужденных за взяточничество, в общей доле должностных преступлений возрастает до 40,6%. Начиная со второго полугодия происходит снижение этого показателя до 35,7%. Снижение шло постоянно, и в первой половине 1926 г. взяточничество в общей доле должностных преступлений составило 10,8%. Одновременно наблюдался устойчивый рост других форм корыстных злоупотреблений по службе, таких как растраты и должностные подлоги. Так, если в первом полугодии 1923 г. они составляли 20,0% в общей доле должностных преступлений, то в первом полугодии 1926 г. уже 67,2%.

Постановлением ВЦИК РСФСР от 22 ноября 1926 г. с 1 января 1927 г. был введен в действие новый УК РСФСР. Ответственность за взяточничество была предусмотрена в его ст. 117 и 118. Статья 117 гласила:

«Получение должностным лицом лично или через посредника в каком бы то ни было виде взятки за выполнение или невыполнение в интересах дающего какого-либо действия, которое должностное лицо могло или должно было совершить исключительно вследствие своего служебного положения, - наказывается лишением свободы на срок до двух лет».

Получение взятки при отягчающих обстоятельствах, как-то:

a. ответственное положение должностного лица, принявшего взятку;

b. при наличии прежней судимости за взятку или неоднократность получения взятки;

c. с применением со стороны принявшего взятку вымогательства наказывалось лишением свободы со строгой изоляцией на срок не ниже двух лет, вплоть до расстрела, с конфискацией имущества [19].

В ч. 2 ст. 117 не устанавливался высший предел наказания в качестве лишения свободы. Однако в соответствии с требованиями ст. 27 лишение свободы как мера наказания могло быть назначено от одного дня, но не свыше 10 лет и обязательно соединялось с работами в местах лишения свободы [19].

Уголовная ответственность за дачу взятки и посредничество во взяточничестве наступала по ст. 118. Наказание за совершение этих преступлений предусматривалось в виде лишения свободы на срок до пяти лет.

31 октября 1927 г. постановлением ВЦИК и СНК РСФСР высшая мера наказания - расстрел - за получение взятки при отягчающих вину обстоятельствах была отменена.

Согласно данным А. Шляпочникова, в 1932 г. в СССР число осужденных за совершение должностных преступлений по сравнению с 1928 г. выросло почти в пять раз [20]. Резко возрос и удельный вес осужденных за должностные преступления в общей массе осужденных. Так, если в 1928 г. он составил 3,1%, то в 1932 г. - уже 33%. Однако доля взяточничества в общем удельном весе должностных преступлений была невелика. По данным А. Шляпочникова, в первом полугодии 1932 г. лишение свободы применялось к 23,3% осужденных; исправительные работы - к 64,2% осужденных; штраф - к 2,0% осужденных; условному осуждению подверглись 6,6% осужденных; прочим видам наказания - 4% осужденных [19].

При Сталине борьба с коррупцией носила, скорее, показательный характер и применялась все больше в политических целях, для расправы с неугодными лицами. Во многом теми же причинами объясняется и широкое поощрение Сталиным доносительства («стукачества»), которое, как пишет историк, в ту эпоху «стало повальным» [1]. Вопрос о создании осведомительской сети в государственных учреждениях был поднят 14 сентября 1922 г. на совещании ведомственных комиссий по борьбе с взяточничеством. 4 октября 1922 г. на свет появилось специальное постановление СТО о премировании лиц, заявивших и содействующих раскрытию взяточничества. На его основе была подготовлена секретная инструкция, согласно которой премии выдавались лицам, заявившим розыскным (ГПУ и милиция), судебным или контрольно-ревизионным (РКИ) органам о взяточничестве и содействовавшим его раскрытию, но не состоящим на службе в перечисленных органах. Причем премиальные выдавались только «при условии последующей доказанности совершенного преступления по судебному приговору» из процентов от оценки имущества, конфискованного по судебному приговору [1].

Институт осведомительства, имеющий глубокие корни в российской истории, можно расценивать как один из механизмов мобилизации общественного мнения на борьбу с «неуловимым» врагом - взяткой. Однако документы свидетельствуют в целом о малой эффективности работы сети осведомителей. К примеру, в январе 1923 г. Рязанская губернская комиссия отчитывалась, что во всех волисполкомах есть осведомители, но «результата их деятельности пока не видно» [1]. Аналогичные сведения поступали и из других регионов. Именно этим, во многом, определялась политика вовлечения в открытую борьбу с взяточничеством широких масс населения.

Судя по материалам прессы, в центре и провинции борьба с взяткой велась в двух направлениях. С одной стороны - репрессии, суд и административные наказания, с другой - улучшение быта государственных служащих.

В условиях войны и первых послевоенных лет размер заработной платы имел важное, но не определяющее значение. Продовольственный и промтоварный дефицит лишал обеспеченного человека возможности легального приобретения необходимых товаров. Низовая коррупция, существовавшая в форме «блата», в те годы позволяла смягчать тяготы и жесткость «официальной» экономики. «Черный рынок» жестко контролировался правоохранительными органами. В таких условиях важнейшее значение приобретали спецмагазины промтоварного и продовольственного обеспечения. Вплоть до их упразднения в декабре 1947 года они были главным источником товарного приобретения для номенклатуры.

После смерти Сталина и особенно в брежневскую эпоху роль бюрократии во всех сферах жизни возросла, список номенклатурных должностей расширился, увеличились сроки пребывания в должности. Сформировались устойчивые группы управленцев, которые консолидировались вокруг чиновников, занимавших более высокие должности и выступавших в роли патрона. Система личного патронажа, строившаяся на базе личной преданности и сформировавшаяся в 1960 -1980-е годы, охватила всю бюрократию сверху донизу. Решение того или иного государственного вопроса, занятие важного поста зависело от исхода борьбы между группами-кланами и степени влияния патрона.

Некоторые министры ставили рекорды пребывания в должности - 20 и более лет. Коррупция среди чиновников приобрела значительные масштабы, государственная бюрократия смыкалась с мафиозными группировками. Появились черты, свидетельствующие о превращении бюрократии в наследственную, возросла роль родственных связей. К концу жизни Л. Брежнева в составе ЦК КПСС оказались его сын (первый заместитель министра внешней торговли) и его зять (первый заместитель министра внутренних дел). То же происходило и на других этажах управления - родственники и близкие секретарей республиканских ЦК, крайкомов и обкомов получали престижные должности в госаппарате и преимущества при продвижении по службе.

Наиболее крупным нормативным актом, регулирующим уголовную ответственность за взяточничество после принятия УК РСФСР 1960 г., был Указ Президиума Верховного Совета СССР от 20 февраля 1962 г. «Об усилении уголовной ответственности за взяточничество». На его основе было принято, изменено и дополнено уголовное законодательство, регулирующее ответственность за совершение взяточничества.

Указ гласил: «Взяточничество является одним из позорных и отрицательных пережитков прошлого, оставленных капитализмом в наследство нашему обществу. Это уродливое явление чуждо и совершенно нетерпимо для советского государства, вступившего в период развитого строительства коммунизма. В условиях нашего государственного и общественного строя имеются все возможности для полного искоренения любых форм взяточничества».

Положения Указа об ответственности за взяточничество в полном объеме были введены в УК РСФСР 1960 г. Законом РСФСР от 25 июля 1962 г. По-видимому, такая жестокость в отношении виновных оставалась соблюдением одной из ленинских традиций в борьбе со взяточничеством в советский период.

Изменение законодательства об ответственности за взяточничество не стало более эффективным средством борьбы с этим явлением. Взятки продолжали давать и брать. Поэтому следует признать, что изменения законодательства, скорее всего, были связаны с незначительным изменением государственной политики в отношении взяточников.

В записке Отдела административных органов ЦК КПСС и КПК при ЦК КПСС об усилении борьбы со взяточничеством в 1975 - 1980 гг., датированной 21 мая 1981 г., указано, что в 1980 г. выявлено более 6000 случаев взяточничества, что на 50% больше, чем в 1975 г. Рассказывается о появлении организованных групп (пример - более 100 человек в Минрыбхозе СССР во главе с заместителем министра). Говорится о фактах осуждения министров и заместителей министров в республиках, о других союзных министерствах, о взяточничестве и сращивании с преступными элементами работников контрольных органов, о взяточничестве и мздоимстве в прокуратуре и судах [20].

Таким образом, советская номенклатура стала своеобразным инкубатором мафиозных структур, которые окрепли, легализовались в постперестроечный период, после распада СССР. Коррупция стала нормой.

Накануне распада СССР коррупция в государственном аппарате заметно выросла. С 1989 по 1991 г. количество выявленных коррумпированных групп преступников увеличилось в 11 раз. Фактов взяточничества с участием таких групп выявлено в 100 раз больше. По самым скромным подсчетам, госчиновники получили сотни миллионов долларов в виде взяток [21, с. 2].

Таким образом, истоки советского взяточничества следует искать в самом процессе советского государственного строительства: непомерное разрастание бюрократического аппарата; криминализация властных отношений; низкий уровень заработной платы госслужащих среднего и низшего звена; отсутствие общественного контроля над деятельностью органов государственной власти; несовершенство законодательства, регулирующего отношения власти и частного капитала. В свою очередь, «узаконение» взяточничества (особенно мелкого) шло параллельно с превращением советского общества в подвластное население, обязанное платить некую дань чиновникам. В новом «формате» взятка постепенно переставала быть нарушением норм морали и права.

Но главные основы советской коррупции заключались в следующем: во-первых, отрицание самого термина «коррупция» и тем самым самого явления заранее обрекали на неудачу и любую борьбу с его частными уголовно наказуемыми последствиями. Во-вторых, бесконтрольность партии и власти, точнее - их самоконтроль и практически неприкосновенность высших советских и партийных сановников. В-третьих, с коррупцией среди государственного аппарата боролись исключительно представители этого аппарата. Это приводило к двум последствиям: боровшиеся были органически не в состоянии менять коренные причины, порождающие коррупцию, поскольку они восходили к важнейшим условиям существования системы; борьба против коррупционеров нередко перерастала в борьбу против конкурентов на рынке коррупционных услуг. В-четвертых, коррупция нередко выступала в качестве единственно возможного средства внедрения рыночных отношений в плановую экономику. Именно об этом свидетельствовала укорененность коррупции как организатора теневого рынка и именно поэтому она расширялась по мере ослабления тотального контроля.

И все же самое главное в советской коррупции - участие в ней каждого гражданина. На бытовом уровне постоянный дефицит и распределительная система привели к созданию всеобщей системы подношений за все виды дефицитных товаров и услуг. Небольшие взятки, «благодарность», подношения воспринимались массовым сознанием практически как норма, как естественная форма отношений людей, скорее как проявление уважения, чем унижающий другого человека поступок. Успешность человека зависела не столько от трудового усердия, сколько от его места в системе личных отношений с «нужными людьми», такие социальные отношения были представлены в виде блата.

Важное отличие советской коррупции от нынешней - малое распространение прямых денежных выплат, а в большей степени широкое развитие обмена услугами, материальных подношений, подарков, пышных приемов (банкетов) и обеспечения развлечений. Эта черта была свойственна большей части советского периода, хотя она и дополнилась в брежневский период выплатой крупных сумм, покупкой должностей, крупномасштабными аферами, возникновением «цеховиков», развитием теневой экономики. В это время, в 70-е и в начале 80-х годов, наряду с традиционным блатом, кумовством, приписками и взаимными услугами развился и «гангстерский социализм» в виде огосударствления мафии, слияния коррупционных и уголовных структур.

Тем не менее, если брать весь советский период, то важной чертой, отличающей советскую коррупцию от нынешней, был в целом более низкий уровень выплат и услуг. Развитию коррупции препятствовал страх перед наказанием, не только уголовным, но и выталкиванием из номенклатуры. Периодически устраивались показательные процессы, но и без суда все чиновники знали, что Система может их уничтожить. Широко распространено было представление «брать по чину», что не давало чиновникам «зарываться». Соблюдение правил игры, следование нормам партийной и государственной иерархии и, безусловно, политическая лояльность давали аппаратчику определенную степень безопасности в коррупционной деятельности.

Функцию, ограничивающую размах коррупции, выполняла также номенклатурная система. Принадлежность к определенному уровню советской бюрократии давало массу благ, недоступных рядовому человеку. Соответственно, для движения по бюрократической лестнице была важна репутация, честное имя и т.п. Человек приходил в номенклатурную бюрократию на всю жизнь и при соблюдении правил игры у него было то, чего нет у нынешних чиновников - уверенность в завтрашнем дне.

Система добрежневского периода достаточно успешно держала коррупцию в приемлемых рамках, используя репрессивный аппарат.

Коррупция при социализме как «продажа статусных возможностей, или продажа обобществленных прав собственности» в распределительной системе заложила основу нынешней коррупции, основанной также на распределяющей, регулирующей, контролирующей функциях государства, в сочетании с приватизацией государственной собственности.

Таким образом, нынешнее состояние коррупции в России во многом обусловлено давно наметившимися тенденциями и переходным этапом, который и в других странах, находящихся в подобной ситуации, сопровождался ростом коррупции. Из числа наиболее важных факторов, определяющих рост коррупции и имеющих исторические корни, помимо дисфункций государственной машины и некоторых исторических и культурных традиций, можно отметить: во-первых, стремительный переход к новой экономической системе, неподкрепленный необходимой правовой базой и правовой культурой; во-вторых, отсутствие в советские времена нормальной правовой системы и соответствующих культурных традиций; в-третьих, распад партийной системы контроля.

Литература

1.Маркосян Г.М. Коррупция в СССР в 1920-е годы и борьба с ней: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. 07.00.02. Москва, 2010.

2.Ленин В.И. Новая экономическая политика и задачи политпросветов. Доклад на II всероссийском съезде политпросветов [электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://chkprf.narod.ru/Texts/VIL44-155.htm. (дата обращения 12.04.2012)

3.Государственная служба (комплексный подход). М., Дело, 2000.

4.Правительственный вестник. 1989. № 6.

5.Россия: Энциклопедический словарь. Л., 1991.

6.Троцкий Л.Д.. Архив в 9 томах: Том 8. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://lib.ru/TROCKIJ/Arhiv_Trotskogo__t8.txt

7.КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2. М., 1971.

8.Бердяев Н. Источники и смысл русского коммунизма [электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://www.philosophy.ru/library/berd/comm.html. (дата обращения 12.04.2012)

9.Сталин В.И. Сочинения в 13 т. /В.И. Сталин. М., 1953. Т.5.

10.Ленин В.И. Полн. собр. соч.. Т. 50.

11.Россия и коррупция: кто кого? (Проект доклада) //Российская газета. 1998. 19 февраля.

12.Волженкин Б.В. Взяточничество в истории советского уголовного законодательства (1918-1927 гг.) // Правоведение. 1993. № 2.

13.Золин П.М. Преступность в стране в 1909 - 1928 гг.: сравнительная статистика // Советское государство и право. 1991. № 5. С. 112 - 125.

14.Декреты Советской власти. Т. 6. М., С. 218.

15.Кучерявый Н.П. Ответственность за взяточничество по советскому уголовному праву. М., 1957.

16.Shleifer A., Vishny R.W. Corruption // The Quarterly Journal of Economics. 1993. Vol. 107. № 3 (August).

17.Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927 - 1941 гг. М., 1997. С. 222.

18.Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54.

19.Карпович О.Г. Коррупция в современной России. М., 2007.

20.Коррупция в России. Исторический экскурс. Материалы Фонда ИНДЕМ. [электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://www.imiem.ni/corrupt/whoww/l 12 htm (дата обращения 12.04.2012)

21.Филатов С. Государство может стать неуправляемым, оно насквозь поражено заразой коррупции // Независимая газета. 1993. 24 марта. С. 2.

Размещено на Allbest.ru


Подобные документы

  • Причины возникновения и методы борьбы с злоупотреблением властью, исследование мировой коррупции. Сущность и формы антикоррупционной политики Российского государства в экономической, организационно-правовой и социальной сферах в современных условиях.

    дипломная работа [265,1 K], добавлен 03.07.2011

  • Понятие и основные признаки коррупции, ее негативное влияние на общество и правовую систему государства. Причины, детерминирующие коррупционную преступность. Правовые меры борьбы с коррупцией. Проблемы и перспективы антикоррупционной политики в России.

    курсовая работа [337,3 K], добавлен 13.12.2013

  • Требования к методическому обеспечению антикоррупционной политики. Модели коррупции и "социальная ловушка". Методическое обеспечение антикоррупционной политики в Российской Федерации. Урегулирование конфликта интересов. Кодекс этики и перспективы.

    дипломная работа [243,4 K], добавлен 31.10.2016

  • Антикоррупционная деятельность государства. Организационно-управленческие основы антикоррупционной политики. Направления и особенности противодействия коррупции в системе муниципального управления. Проблемы антикоррупционной политики на местном уровне.

    курсовая работа [93,6 K], добавлен 17.04.2015

  • Историко-правовой анализ норм, регулирующих правоотношения в истории советского права в 1922-1991 гг., его оценка с точки зрения современному уровню историко-правовой науки. Анализ эволюции законодательного регулирования правоотношений в советский период.

    курсовая работа [58,0 K], добавлен 19.04.2010

  • Понятие и общие признаки коррупции, исторические аспекты развития антикоррупционной деятельности, меры ее профилактики. Предпосылки распространения коррупции в современной России, этапы становления и перспективы развития антикоррупционной политики.

    курсовая работа [67,1 K], добавлен 10.01.2010

  • Понятие, элементы и направления антикоррупционной политики, пути эволюции законодательной и нормативной базы по противодействию коррупции. Правовые механизмы реализации антикоррупционной политики в Магаданской области. Результаты борьбы с коррупцией.

    дипломная работа [118,4 K], добавлен 23.10.2014

  • Социологический анализ теоретических подходов к социальной политике, типология механизмов ее реализации. Анализ и оценка опыта реализации механизмов социально-ориентированной политики на примере российских компаний Госкорпорации "Росатом" и ОАО "РЖД".

    дипломная работа [94,6 K], добавлен 16.07.2017

  • История гражданского общества Западной античности. Начало развития российского и советского гражданского общества, его структура и уровни. Функции гражданского общества по мнениям социологов: защитная, коммуникационная, регулирующая, социальный контроль.

    курсовая работа [37,5 K], добавлен 07.04.2018

  • Общая характеристика законодательства Союза Советских Социалистических Республик. Знакомство с эволюцией законодательного регулирования различных правоотношений в советский период. Основные этапы развития права в период создания советского государства.

    курсовая работа [76,6 K], добавлен 28.05.2013

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.