Теоретические основы исследования государственно-религиозного взаимодействия

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Теоретические основы исследования государственно-религиозного взаимодействия

Сухоруков В.В.

На основе классических социологических работ, исследований ученых УрАГС и БелГУ в статье дается база для изучения государственно-религиозного взаимодействия в современной России. С помощью морфологического подхода и неклассических логик построена синтетическая концепция социальных групп, допускающая обобщение.

Ключевые слова: взаимодействие, государство, неклассические логики, религия.

религия политическое взаимодействие социальная группа

Не только учёные-социологи, религиоведы, политологи, но и большинство обычных людей замечает масштабные социальные изменения, участниками которых выступают, с одной стороны, государство, с другой - некоторые религиозные организации. Во многих ключевых сферах жизни общества происходят очевидные трансформации: появление халяльных товаров и услуг, передача имущества религиозного назначения, становление института военных священников, экспериментальный курс «Основы религиозных культур и светской этики», усилия по внедрению теологии в систему аттестации научных работников - всё это видно невооруженным глазом.

Однако при всём этом не только динамика роли религии в современной России не является предметом консенсуса научного сообщества, но даже и само понятие религиозности; в аналитических обзорах выделяются различные критерии, используемые при исследовании численности верующих. В.В. Локосов и Ю.Ю. Синелина из Института социально-политических исследований РАН пишут о религиозной самоидентификации, сознании, поведении, сочетании сознания и поведения, «экспертных оценках» [1]. С.Б. Филатов из Института Востоковедения РАН и Р.Н. Лункин из Института Европы РАН перечисляют [2] такие подходы: этнический принцип, религиозная самоидентификация (так же называемая «культурной» религиозностью), численность практикующих верующих. А.А. Возьмитель из Института социологии РАН упоминает [3, с. 390-413] комплексный критерий И.Н. Яблокова, религиозную самоидентификацию, комплексный критерий В.В. Локосова и Ю.Ю. Синелиной, который они использовали в исследовании в Ярославской области, и свой собственный комплексный критерий.

Ещё в 1990-х годах Л.Н. Митрохин не только предвидел [4, с.80] такой разброс методологических позиций, но и указал на связь с оценкой государственно-религиозного взаимодействия. В следующем десятилетии это проявилось сполна, особенно в сфере образования и науки. Так называемое «письмо десяти академиков» [5] посвящено клерикализации страны, а в аналогичном письме [6] пять других академиков отстаивают тезис о недостаточно высоком текущем уровне государственно-религиозного взаимодействия. Это противостояние спустилось ниже по ученой иерархии: сначала появилось так называемое «письмо 227 докторов и кандидатов наук» [8] в поддержку теологии как научной специальности и основ религиозных культур как школьной дисциплины, а затем - «обращение 1700 ученых» [8] в поддержку «письма десяти академиков».

Итак, проблематика государственно-религиозного взаимодействия актуальна по двум причинам: общей и специальной. Общая причина заключается в том, что социальные институты и государства, и религии имеют фундаментальный характер, поскольку они удовлетворяют коренящиеся в природе человека потребности - это означает, что исследование как государства, так и религии является актуальным всегда. В качестве специальной причины можно назвать происходящую в настоящее время интенсификацию контактов между органами государственной власти, федеральными или региональными государственными предприятиями или учреждениями и т.п., с одной стороны, и религиозными организациями или группами, с другой стороны.

Важно отметить, что это не какое-либо случайное стечение преходящих обстоятельств, а закономерный социальный процесс. Государство, а шире говоря власть, освещено в циклической концепции отечественной истории В.В. Скоробогацкого [9, с.5-11] как чередовании стадий «заморозки» и «оттепели». Аналогичный цикл из религиозного модернизма и религиозного постмодернизма построил А.С. Ваторопин [10, с.15]. Базируясь на этом основании, можно предположить, что после периода государственного атеизма набирать силу будет религия. Таким образом, работы ученых УрАГС делают очевидной специальную причину актуальности изучения государственно-религиозного взаимодействия.

Рассматриваемое понятие находится в контексте государственно-конфессиональных отношений, понимаемых как «равенство-неравенство субъектов - государственных органов и учреждений, с одной стороны, и религиозных объединений, с другой, - закрепленное в соответствующих светских и религиозных институтах и проявляющееся во взаимодействии. Специфика отношений и возникающего на их базе взаимодействия во многом обусловлена мировоззренческой позицией одного из субъектов - носителей религиозного мировоззрения» [11, с.5]. Таким образом, в фокус нашего внимания попадает управленческая тематика.

Общенаучные подходы

Обычно управление понимается как субъект-объектный процесс. Однако существует и другой взгляд: управление как субъект-субъектный процесс (объектом же управления являются не люди, а их деятельность): «Под субъектами управления мы понимаем людей, вырабатывающих проекты деятельности, которые могут быть простыми или сложными представленными отдельными частными решениями или их совокупностью. Управляемые субъекты - люди, занимающиеся реализацией программ управления. Управляемый субъект выступает в качестве начала, генерирующего активность, соответствующую программе, обеспечивающую ее реализацию. Способность генерировать активность является субъектной и требует определенных волевых и разумных начал. Отметим, что в литературе субъектные способности сводятся только к целеполаганию, однако способность осуществлять цели и нормы не менее значима, нежели их производство» [12, с.32]. Отмеченными способностями обладают оба участника государственно-религиозного взаимо-действия, поэтому для наших целей субъект-субъектная парадигма более подходящая, чем субъект-объектная.

Определение государственно-конфессиональных отношений предрасполагает к выбору холистской парадигмы исследования. Однако такая парадигма предполагает развитую социально-технологическую культуру взаимодействия каждого из участников. В то же время как минимум с одной стороны - государственных органов и учреждений - этот аспект взаимодействия недостаточно развит: «…атехнологичность и антитехнологичность стимулируется негативными процессами в обществе, прежде всего, в системе государственного и муниципального управления» [13, с.5]. Низкий уровень социально-технологической культуры приводит к усилению роли личного фактора: компетентности, предпочтений управленца и т.п. Следовательно, необходимо сосредоточить внимание не только на институтах, но и на людях, которые с ними связаны, т.е. обратиться не столько к целому, сколько к части. Таким образом, в дихотомии «холизм/меризм» следует избрать второй вариант.

Итак, исследование государственно-религиозного взаимодействия ограничивается рамками субъект-субъектного меризма. Зародившийся и первоначально развитый в астрономии [14, p.121-122] морфологический подход прекрасно вписывается в обозначенные пределы благодаря своему математическому аппарату благодаря автономности и комбинированию частностей: «The number of elements contained in the matrices A, B, etc. are n_A, n_B, etc., respectively. If we circle one element in each matrix and connect these circles we shall have arrived at a schematic representation of a special type telescope. There are n = n_An_Bn_C…n_X types of imaginary telescopes» («Число элементов, содержащихся в каждой из матриц А, В, и т.д., есть n_A, n_B, и т.д. соответственно. Если бы мы обвели один элемент в каждой матрице и соединили эти кружочки, мы бы получили схематическое представление конкретного типа телескопа. Всего существует n = n_An_Bn_C…n_X типов телескопов, которые только можно себе вообразить». Перевод мой. - В.С.). Данная формула является общей для всех возможных параметров со своими наборами значений. А что если в каждом из параметров у нас одинаковое число значений? Тогда можно представить все возможные варианты синтеза разных значений как перестановку с повторениями, где количество выбираемых значений равно количеству критериев, и общее количество вариантов вычисляется по формуле из области комбинаторики: «Число перестановок из n элементов по r равно n^r» [15, с.10].

Позже морфологический подход был сформулирован более абстрактно, что перевело его в разряд общенаучных методов: «The morphological approach to discovery, invention, research and construction has been conceived and developed for the purpose of dealing with all situations in life more reasonably and more effectively than hitherto» [16, p.273]. («Морфологический подход к открытию, изобретению, исследованию и конструированию был задуман и развит с целью работы со всеми ситуациями в жизни более разумно и более эффективно, чем до этого». Перевод мой. - В.С.). Основная идея морфологического подхода в его общенаучном варианте состоит в следующем: в рассматриваемом объекте выделяются параметры, каждый из которых имеет несколько значений, а затем значения сочетаются друг с другом. Получающиеся сочетания - направления научных поисков в реальной жизни, исследовательские ориентиры. Такая эвристическая ценность морфологического подхода превратила его из удела математиков и естественников эпохи «Холодной войны» в полезный инструмент, завоевавший популярность также в социогуманитарных и прикладных науках, например, в дизайне [17], в исследовании трудовых конфликтов [18].

Социологические подходы

Наиболее фундаментальным социологическим подходом является предложенное О.Контом разделение социологии - «социальной физики» на социальную статику и социальную динамику. Вековая давность появления данного подхода не приводит к понижению его актуальности или эвристической ценности: даже в 2000-е годы он успешно применяется, например, в изучении этноконфессиональной толерантности [19, с.70]. Дополним указанные разделы социологии воззрениями Ф.Тённиса (для социальной статики) и М.Вебера (для социальной динамики). Кроме того, среди теоретиков социологии наиболее близок к морфологическому подходу П.Лазарсфельд, поэтому его взглядам тоже необходимо уделить внимание. В нашу задачу будет входить синтез этих концепций.

Статический аспект. Излагая тённисовскую конструкцию идеальных типов общности и общества, В.Ф. Чеснокова пишет: «Задача состоит в том, чтобы разложить феномены социальных отношений на их составные элементы и теоретически свободно комбинировать их, независимо от того, существуют ли такие чистые формы в реальной жизни» [20, с.12]. Очень похоже на морфологический подход, однако есть важное отличие. Одним из ключевых принципов этого подхода является адекватность: получающиеся теоретически комбинации должны соответствовать явлениям реального мира, и если таковых нет - то это повод пересмотреть теорию: «If, however, some objects are really nonexistent…this must be due to some very fundamental reasons» [16, p.283]. («Однако если некоторые объекты на самом деле не существуют… то это должно быть связано с некоторым весьма фундаментальными причинами». Перевод мой. - В.С.). Ф.Тённис же, напротив, постулировал независимость теоретических комбинаций от реальной жизни.

«Весь дух, даже дух самого простого человека, выражается в способности мочь и в соответствии с этим - в волении: его образ мыслей, душу, совесть формирует не только то, что он изучал, но также - хотя и в связи с воспринятыми учениями - способ мышления и ощущения, унаследованный им от ушедших, но продолжающих оказывать на него влияние предков и предшественников. Вот почему волю в таком понимании я называю сущностной волей (Wesenswille) человека и противопоставляю ее другому типу воли - избирательной воле (Kurwille): в ней преобладающую, или даже руководящую роль играет мышление. Избирательная воля - это рациональная воля…» [21]. Сущностная воля реализуется в общности, а избирательная - в обществе.

Динамический аспект. Первоначальная конструкция идеальных типов Ф.Тенниса оказалась плодотворной, вследствие чего была использована позднее М.Вебером при разделении социального действия на целерациональное, ценностно-рациональное, аффективное и традиционное [22, с.628]. Однако с позиций морфологического подхода теория М.Вебера нуждается в небольшой доработке - представлении выделенных им типов с помощью морфологического подхода.

Типология социальных действий начинается с целерационального: «…непосредственно «наиболее понятный» тип смысловой структуры действий представляют собой действия, субъективно строго рационально ориентированные на средства, которые (субъективно) рассматриваются в качестве однозначно адекватных для достижения (субъективно) однозначно и ясно постигнутых целей» [23, с.499]. Применяя морфологический анализ, мы можем выделить два параметра: цель, средство. В данном идеальном типе каждый из этих параметров имеет значение «рационально», однако понятие рациональности является относительным к понятию иррациональности, следовательно, комбинируя значения и параметры, можно получить четыре варианта. Далее, ценностно-рациональному социальному действию соответствует комбинация «иррациональная цель, рациональное средство». Аффективное, очевидно, характеризуется чистой иррациональностью - «иррациональная цель, иррациональное средство».

Таким образом, по методу остатков Милля для традиции остается только одна возможная комбинация: «рациональная цель, иррациональное средство». О традиционном социальном действии Вебер пишет, что «часто это только автоматическая реакция на привычное раздражение в направлении некогда усвоенной установки» [23, с.499]. В частном случае, рассматривая легитимацию социального порядка, Вебер пишет, что «нет четких границ между чисто традиционно или чисто ценностно-рационально мотивированной ориентацией на порядок и верой в его легитимность» [23, с.637], - это можно было бы истолковать как развитие сущностной воли Ф.Тённиса, но М.Вебер оставил подсказки, по которым можно выяснить истинную характеристику традиционного действия. Во-первых, «традиции повсюду стали источником значимости» [23, с.634], а поскольку каузальное и субстанциональное нетождественны, то традиционное действие не может отождествляться с ценностно-рациональным или же входить в него. Во-вторых, Вебер приводит в пример завтраки и одежду, которые обеспечивают удовлетворение жизненных потребностей человека, т.е. направлены на достижение вполне рациональных целей, диктуемых инстинктом самосохранения. А вот как именно человек завтракает и во что одевается, определяется по настроению, иррационально. Таким образом, для традиционного типа подтверждается комбинация «рациональная цель, иррациональное средство».

Таким образом, воззрения и Ф.Тенниса, и М.Вебера вполне укладываются в морфологический подход.

Синтез подходов Ф.Тённиса и М.Вебера

Между статическим и динамическим аспектами нет непреодолимой грани. Поскольку концепция общности и общества носит статический характер, а социальные действия априори динамичны, постольку синтезировать их можно лишь с помощью понятия, которое не зависит от статико-динамической дихотомии. Таким понятием является социальная группа. Не претендуя на установление окончательной истины, в рабочем порядке [24, с.507] большинство существующих трактовок можно свести к следующему: «Социальная группа - это совокупность людей, которые имеют хотя бы одно общее значение хотя бы одного параметра, характеризующего каждого человека из данной совокупности. В данное определение не включена черта непосредственного взаимодействия между участниками, необходимости личных отношений между членами группы, поскольку в этом случае теряет смысл понятие «номинальная социальная группа» (в ней эта черта отсутствует), в то время как это понятие настолько распространено в науке, что вошло в учебные пособия [25, с.170], [26, с.178], [27, с.205]».

Классифицируются социальные группы, синтезирующие концепции Ф.Тённиса и М.Вебера на основе параметров: участник (государственный, религиозный), функция (управляющая, управляемая). Первый параметр отделяет друг от друга стороны взаимодействия, а второй - уровни каждой из сторон (управленческий или исполнительский). Таким образом, всего возможно четыре варианта. В рабочем порядке каждую из получающихся комбинаций можно обозначить как «чиновники» (государственные управляющие), «граждане» (государственные управляемые), «священники» (религиозные управляющие), «верующие» (религиозные управляемые). Покажем, каким образом наша модель объединяет в себе концепции Ф.Тённиса и М.Вебера и даёт возможность выдвинуть гипотезы исследования.

Прямо установить взаимно-однозначное соответствие между множеством выделенных нами социальных групп, с одной стороны, и тённисовским множеством общности и общества, с другой стороны, невозможно: «если между двумя множествами можно установить взаимно-однозначное соответствие, то в них одинаковое число элементов» [28, с.11], - типов социального действия четыре, а типов социума два.

Ключом к решению данной проблемы является близкая к морфологическому подходу концепция пространства свойств и типологических операций П.Лазарсфельда, ставшая родоначальницей целой ветви эволюционного древа запанной социологии XX века. В частности, операция трансформации: «Трансформация - это такой анализ системы типов, при котором в результате субструкции выделяется пространство признаков, отличающееся от послужившего основой для редукции анализируемой системы типов. Иными словами, это пересмотр (дополнение, сокращение или изменение) оснований типологии, с сохранением самой типологии» [29, с.21]. С помощью трансформации мощность множества Тённиса можно увеличить до четырех. Для этого надо общность и общество воспринять иначе: не как элементы множества, а как два значения (общность, общество) одного параметра (тип социума), по итогам комбинации которых получатся значения, подлежащие включению в тённисовское множество: общность-общность, общность-общество, общество-общность, общество-общество. Иными словами трансформация осуществлена нами в форме дублирования. Соответствие данных вариантов выделенным нами социальным группам можно узнать, если поочередно сопоставить тённисовский параметр «тип социума» с каждым из наших параметров при помощи метода остатков Милля.

Итак, при сопоставлении типа социума с нормой общность соответствует членам религиозной категории, следовательно, общество - государственной; по параметру функции общность соответствует категории управляемых, следовательно, общество - управляющих. Тогда выделенные в тённисовском множестве четыре варианта соответствуют следующим социальным группам: общность-общность - «верующие» (религиозные управляемые), общность-общество - «священники» (религиозные управляющие), общество-общность - «граждане» (государственные управляемые), общество-общество - «чиновники» (государственные управляющие). Это составляет гипотезу статического аспекта.

Поскольку мощность веберовского множества социальных действий и нашего множества социальных групп одинакова, то можно установить взаимно-однозначное соответствие между ними - необходимо сопоставить параметры нормы и функции, с одной стороны, и параметры цели и средства, с другой стороны, так же воспользовавшись методом остатков Милля. Норма является целью, а функция - средством. Государство, по Веберу, это рациональный институт (т.е. значение «государственный» параметра «субъект» соответствует значению «рациональная» параметра «цель»); в религии же весьма сильно иррациональное. Управленческая деятельность, как правило, рациональна, следовательно, для иррациональной остается лишь исполнительская. Таким образом, для чиновников характерно целерациональное поведение, для священников - ценностно-рациональное, для граждан - традиционное, для верующих - аффективное. Это составляет гипотезу динамического аспекта.

Рисунок 1. Cинтетическая концепция социальных групп

Применение неклассической логики

Необходимо отметить, что выделенные четыре социальные группы являются пересекающимися по параметру «участник». Однако наличие соответствующих значений в этом параметре не противоречит конституционно и законодательно закрепленному светскому характеру государства, потому что значение «государственный» является обобщающим по отношению к «светский». В случае изменения светского характера государства выстраиваемая теоретическая модель государственно-религиозного взаимодействия не утратит своего эвристического потенциала, что неминуемо случилось бы со светско-религиозной моделью.

Отмеченная Н.Б. Костиной и К.И. Колесниковой сложная структура государственно-конфессиональных отношений, нашедшая отражение в пересечении наших социальных групп, в сочетании с низким уровнем социально-технологической культуры порождает почву для конфликта: например, верующий государственный служащий, который принимает решение о передаче объекта религиозного назначения из государственной собственности в собственность религиозной организации. Если он видит, что это незаконно, но его епископ благословляет такую передачу, то какие нормы окажутся проведенными в жизнь: государственные или религиозные? Руководствуясь классической логикой, ответить на этот вопрос невозможно, поскольку рассматриваемый человек принадлежит к обеим социальным группам сразу.

Для ответа на этот вопрос, в конечном счете, для тестирования адекватности синтеза концепций Ф.Тённиса и М.Вебера, как раз и необходима неклассическая логика. Она вполне подойдет для пограничной области исследований, где ««интерпретирующий» активный человек символического интеракционизма противостоит «нормативному» человеку классической социальной методологии, в которой общество представляет собой жесткий распорядок жизни с его совокупностью правил, норм и ценностей» [30, с.7].

Существует много разновидностей неклассической логики, но исходя из социологического смысла рассматриваемого вопроса, следует остановиться на двух видах: нечеткой и деонтической. Первая логика позволяет элементу принадлежать к множеству с некоторой степенью принадлежности: «Для того чтобы получить возможность выделять группы с учетом степени принадлежности, необходимо прибегнуть к использованию нечетких множеств и ввести функцию оценки подобия» [31]. Вторая логика посвящена нормам, она необходима, поскольку оба параметра, по которым выделены социальные группы, имеют тесную связь с нормами. По параметру функции управляющий задает нормы, управляемый их исполняет; по параметру участника и у государственных служащих, и у носителей религиозного мировоззрения есть свои нормы.

Как же определить эту степень принадлежности? Для православных есть разработанный инструментарий - индекс воцерковленности [32, с.25], не лишенный некоторых недостатков (о которых речь пойдет во втором разделе), но пригодный к использованию. Однако есть и другие конфессии, для которых такого инструментария не разработано. Принципиально важно, что критерий самоидентификации вовсе не является определяющим для отнесения того или иного респондента к государственной или религиозной стороне - самоидентификацию следует учитывать лишь в том случае, если публичное признание себя верующим является императивной нормой. Например, для доктрины криптокатолицизма такое признание нежелательно, но из его отсутствия не следует, что респондент не является католиком.

В общем случае степень принадлежности определяется соотношением модальности нормы в сознании и поведении респондента (конкретная модальность) и модальности этой нормы, закрепленной в самой норме (абстрактная модальность). Но прежде, чем составлять характеристическую функцию, следует определиться с перечнем модальностей: «Нормативный статус действия выражается такими понятиями, как «разрешено», «запрещено», «обязательно», «нормативно безразлично», «должен», «не должен», «может», «необходимо» и т. д.» [33, с.33]. В данном перечне нет единой системы, понятия пересекаются и входят друг в друга, там есть не только деонтические, но и алетические модальности, кроме того, перечень открытый. Из этого следует, что использовать его в неизменном виде в нашем исследовании нельзя. «Необходимо» - это алетическая модальность, а нас интересуют только деонтические. «Должен», «не должен», «может» - это синонимы «обязательно», «запрещено», «разрешено». Но для выражения модальностей норм, нас интересующих, недостаточно четырех пунктов: «безразлично» (т.е. вопрос не урегулирован нормой), «разрешено», «обязательно», «запрещено», - по двум причинам. Во-первых, перечень этих модальностей уязвим для критики со стороны морфологического подхода. Во-вторых, с таким инструментарием окажется невозможным описать ислам, поскольку в этой религии наряду с безразличным (мубах), обязательным (фард) и запрещенным (харам) проводится деление разрешенного (халяль) на желательное (ваджиб), нейтральное (т.е. безразличное «мубах», которое упоминалось выше) и нежелательное (макрух).

Применяя морфологический подход, выделим два параметра: характер нормы, регулирующей действие, и оценка, даваемая действию со стороны нормотворца. Норма может быть диспозитивной или императивной, а оценка - позитивной или негативной. Таким образом, получаем четыре сочетания, каждому из которых можем приписать степень принадлежности: императивно-позитивная «обязательно» (1), «диспозитивно-позитивная» желательно (0,75), «диспозитивно-негативная» нежелательно (0,25), «императивно-негативная» запрещено (0). Нейтральному же действию, не входящему в данный перечень, можно приписать значение 0,5. Необходимо отметить, что данные числа соответствуют не шкале отношений, а порядковой шкале [34, с.14]. Так, нельзя сказать, что желательное действие дает человеку религиозную принадлежность на 25% меньше, чем обязательное, или что с религиозной точки зрения желательное в три раза лучше нежелательного, - но можно сказать, что нежелательное лучше запрещенного и т.д.

Теперь можно задать функцию принадлежности респондента к каждому из четырех множеств в зависимости от соотношения конкретной и абстрактной модальности. Данная функция должна удовлетворять следующим требованиям: а) иметь областью значений и областью определения промежуток от 0 до 1 (требование нормировки функции); б) реализовывать следующее положение: чем ближе друг к другу аргументы функции (т.е. чем более соответствуют друг другу конкретная х и абстрактная у модальности), тем больше значение функции, чем дальше - тем меньше.

Наиболее простые согласно бритве Оккама функции должны содержать как можно меньше арифметических действий, минимальное число - всего одно. Сложение и умножение не подходят, поскольку не удовлетворяют обоим требованиям, вычитание и деление удовлетворяют первому требованию, но не второму. Однако указанным требованиям удовлетворяет более сложная функция , где f - это функция принадлежности, х - конкретная модальность, у - абстрактная модальность (см. таблицу 1). Тем не менее, она довольно проста для понимания и не срезается бритвой Оккама.

Заключение

Резюмируя сказанное, можно отметить высокую согласованность классических социологических работ и их вписанность в общенаучный контекст. Выполненное математическое моделирование допускает обобщения как в содержательном направлении (путем увеличения численности социальных групп), так и формальном (например, вместо нечеткой логики использование логики «грубых множеств»). Это позволяет адаптировать возможные результаты других ученых, могущих пожелать усовершенствовать предлагаемую концепцию. Проведенные рассуждения представляют собой теоретическую базу для эмпирической проверки гипотез о государственно-религиозном взаимодействии.

Таблица 1. Функция принадлежности

Литература

1.Локосов В.В., Синелина Ю.Ю. Религиозное состояние современного российского общества (социологические аспекты) [сайт]. URL: http://www.interfax-religion.ru/an2.html (дата обращения 25.02.2011 г.)

2.Филатов С.Б., Лункин Р.Н. Статистика российской религиозности: магия цифр и неоднозначная реальность [электронный ресурс] // СоцИс. 2005. №6.

3.Возьмитель А.А. Социология религии и образ жизни// Религия в самосознании народа (религиозный фактор в идентификационных процессах) / Отв. ред. М.П. Мчедлов. М.: Институт социологии РАН, 2008.

4.Митрохин Л.Н. Религиозная ситуация в современной России [Электронный ресурс] / СоцИс. 1995.

5.Политика РПЦ: консолидация или развал страны? // Новая газета от 23.07.2007. Научно-популярное приложение «Кентавр» №3.

6.Письмо других академиков. Заявление представителей РАН в связи с "письмом десяти" [сайт]. URL: http://www.interfax-religion.ru/?act=documents&div=681 (дата обращения 25.02.2011 г.)

7.Обращение 227 докторов и кандидатов наук к президенту РФ в связи с введением ученых степеней по теологии и преподаванием в школах дисциплин о религиях [сайт]. URL: http://www.interfax-religion.ru/orthodoxy/print.php?act=documents&id=716 (дата обращения 25.02.2011 г.)

8.Обращение 1700 ученых к президенту РФ по поводу введения православия в школах и теологии в вузах [сайт]. URL: http://www.sclj.ru/news/detail.php?ID=1889 (дата обращения 25.02.2011 г.)

9.Скоробогацкий В.В. Социокультурный анализ власти. Екатеринбург. 2002.

10.Ваторопин А.С. Социальный модернизм и постмодернизм в религиозной сфере общества: социологический анализ: дис….докт. соц. наук. Екатеринбург, 2002.

11.Колесникова К. И., Костина Н. Б. Государственно-конфессиональные отношения в России: проблемы социологического исследования. Екатеринбург, 2010.

12.Костин В.А. Теория управления: Учебное пособие. М.: Гардарики, 2004.

13.Дятченко Л.Я. Социально-технологическая культура как универсальное основание эффективной общественной практики в XXI столетии // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия «Философия. Социология. Право». 2007. №2(33).

14.Zwicky, F. Morphological astronomy / The Observatory. 1948. No. 68(845).

15.Холл М. Комбинаторика. М.: Мир, 1970.

16.Zwicky, F. The morphological approach to discovery, invention, research and construction/ New Methods of Thought and Procedure. Contributions to the Symposium on Methodologies, May 22-24, 1967, Pasadena / editors F.Zwicky, A.G.Wilson. New York: Springer-Verlag, 1967.

17.Weber, R.G., Condoor, S.S. Conceptual design using a synergistically compatible morphological matrix [электронный ресурс]/ Frontiers in Education Conference, 1998.

18.Василенко И.В. Использование морфологического анализа при исследовании трудовых конфликтов [электронный ресурс]/ Материалы III Всероссийского социологического конгресса. М.: Институт социологии РАН, Российское общество социологов. 2008.

19.Гаджимирзаев М.М. Этноконфессиональная толерантность как фактор обеспечения мира и безопасности на Северном Кавказе: дис…. канд полит. наук. Ставрополь, 2003.

20.Чеснокова В.Ф. Язык социологии. М.: Изд-во ОГИ. 2010.

21.Теннис Ф. Общность и общество [сайт]. URL: http://www.i-u.ru/biblio/archive/tenis_obshnost/ (дата обращения: 25.02.2011 г.)

22.Вебер М. Основные социологические понятия / М.Вебер, Избранные произведения /под ред. Ю.Н. Давыдова. М.: Прогресс. 1990.

23.Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии / М.Вебер, Избранные произведения /под ред. Ю.Н. Давыдова. М.: Прогресс. 1990.

24.Дятченко Л.Я., Сухоруков В.В. Социально-групповой уровень государственно-религиозного взаимодействия / Стратегия инновационного развития России как особой цивилизации в XXI веке: VI Всероссийская научная конференция «Сорокинские чтения - 2010»: Сборник тезисов. М., 2010.

25.Момджян К.Х. Введение в социальную философию: Учеб. пособие. М.: Высш. шк., КД «Университет», 1997.

26.Конев В.А. Социальная философия. Самара: Изд-во "Самарский университет", 2006.

27.Социальная психология: Учеб. пособие/ под ред. А.Л. Журавлева. М.: ПЕРСЭ, 2002.

28.Верещагин Н.К., Шень А. Лекции по математической логике и теории алгоритмов. Часть 1. Начала теории множеств. М., 1999.

29. Бабич Н.С. Эволюция типологического метода в запанной социологии XX века: дис. … канд соц. наук. М., 2010.

30.Дронова И.Г., Кожемякин Е.А. Проблема дискурсного конструирования социальной реальности: историко-философские аспекты // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия «Философия. Социология. Право». 2008. №14(54).

31.Горемычкин Р.С. О возможностях применения нечеткой логики в кластерном анализе данных результатов социологических опросов [электронный ресурс]/ Материалы III Всероссийского социологического конгресса. М.: Институт социологии РАН, Российское общество социологов. 2008.

32.Чеснокова В.Ф. Тесным путем: процесс воцерковления населения России в конце XX века. М., 2005.

33.Неклассическая логика: учеб. пособие/ сост. М.Д. Купарашвили. Омск: Изд-во ОмГУ. 2006.

34.Паниотто В.И., Максименко В.С. Количественные методы в социологических исследованиях. Киев: Наукова думка. 1982.

Размещено на Allbest.ru