Кроме того, в ст. 20 Пакта есть императивный запрет на любые действия, которые могут создать угрозу обострения религиозной и межнациональной ненависти, оправдания и призывы к религиозной вражде, выступления за дискриминацию и насилие по отношению к представителям других верований. То есть любые действия, которые противоречат положениям Пакта о равенстве и свободе в отношении религиозной составляющей жизни человека должны быть пресечены со стороны государства. И такой запрет, конечно же, есть и в России. Как мы упоминали в первой главе, в Конституции РФ данный защитный механизм закреплен в ст. 13, 19 и 29, которые препятствуют ограничению определенных социальных групп по религиозным мотивам, запрещают создание и функционирование организаций, которые разжигают религиозную ненависть, пропагандируют и агитируют к религиозной дискриминации.

Некоторые исследователи называют важнейшим документом в этой сфере Декларацию о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений, принятую Генеральной Ассамблеей ООН в 1981 г. В это документе еще раз упоминаются свобода веры, мысли, совести, убеждений, а их игнорирование называется причиной войн и локальных конфликтов. Именно поэтому ООН призывало всех членов этой организации и другие государства принять действующие меры для превентивной защиты и уничтожения дискриминации по мотивам, связанным с религией или иными убеждениями. Эта Декларация возлагает на подписавших ее обязанность и рекомендует всем остальным странам бороться с любыми формами нетерпимости и создать прочную и эффективную систему защиты свободы каждого человека в государстве иметь свое вероисповедание и не подвергаться унижениям за это.

Кроме того, важной составляющей этой Декларации является статья, раскрывающая понятие «свободы мысли, совести и вероисповедания», включая в это понятие следующие права: отправлять культы и устраивать собрания в связи с религией, публиковать соответствующие статьи, вести преподавание и распространять информацию в отведенных для этого местах, соблюдать дни отдыха и праздники, создавать и использовать необходимые для религиозных обрядов предметы и так далее. Этот список в документе неполный и открытый, что кажется верным решением -- все-таки, трудно обозначить закрытый список возможных религиозных действий. Однако, этот список рекомендуется для использования при создании национального законодательства, и в этом списке не сказано про оскорбление чувств или что-то похожее.

Если рассматривать более поздние международные акты, то ближайшей к нашему законодательству окажется Конвенция СНГ о правах и основных свободах от 26.05.1995. В этом документе также дублируются положения Европейской конвенции, но само это признание в постсоветском (следовательно, пост-атеистическом) обществе было важным.

Суммируя все положения, закрепленные в рассмотренных декларациях, конвенциях и пактах, получается следующая «норма»: многообразие культур, религий и убеждений не должно вести к дискриминации и неуважению, так как каждый свободен в выборе одного, многих или никакого верования. Похожее определение «терпимости» дано и в Декларации тысячелетия, что может наводить на мысль о тождественности «свободы совести и религии» и «терпимости».

Таким образом, Конституция РФ во многом опирается на вышеперечисленные акты и их «наследие» по вопросам защиты свободы вероисповедания. Однако, во-первых, нет никаких намеков на факт существования религиозных чувств, во всех документах идет речь об исполнении обрядов и дискриминацию по предмету религиозной принадлежности. Во-вторых, несмотря на провозглашение равенства всех религий, право каждого на свободу мысли и совести, в Российской Федерации по закону право на защиту от тех же «оскорблений» и противодействий религиозным обрядам дано не всем организация, а по факту уклон происходит в православную религию, а атеистические убеждения, несмотря на свободу мысли и совести, часто попадают под уголовные преследования.

Теперь, когда мы выявили основные принципы международного регулирования, для предоставления вариантов улучшения данной статьи рассмотрим, как регулируется этот вопрос в зарубежных законодательствах.

2.2 Свобода совести и вероисповедания как объект уголовно-правовой охраны в зарубежном уголовном законодательстве

Оскорбление чувств верующих в том или ином виде регулируется уголовным законодательством многих стран, в том числе Казахстана, Турции, Польши, Бельгии, Швейцарии, многих африканских и азиатских стран (в некоторых вплоть до смертной казни). Наказание в виде штрафа за оскорбление чувств верующих предусмотрено в Испания, Португалия, Ливия, Италия, Финляндия, Ирландия, Бразилия и другие страны. Декриминализовали данный вид преступления по всей стране или локально США, Англия, Канада, Франция, Норвегия, Дания, Австралия и еще несколько стран. В этом году Новая Зеландия также отменила закон о богохульстве в рамках кампании по устранению «несовременных» законов.

Рассмотрим чуть подробнее страны, в которых оскорбление чувств верующих остается в сфере уголовного регулирования. В уголовном законодательстве Греции существует 4 статьи, направленных на защиту верования и смежных аспектов. Так, в ст. 198 УК Греции Vasiliki Chalkiadaki and Emmanouil Billis: English translation of the Greek Penal Code. In: Emmanouil Billis (ed.), The Greek Penal Code -- Berlin, Duncker & Humblot, 2017 -- с. 201 различают два вида «кощунства» (богохульства, оскорбления религии) - злостное публичное оскорбление Бога и публичное непочтение божественных «чудесных объектов», которые наказываются тюремным заключением от 3 месяцев до 2 лет. А ст. 199 Уголовного кодекса Греции запрещает выражаться оскорбительно в сторону Греческой Ортодоксальной Церкви (это прописано в кодексе) и других разрешенных в Греции религий. В таком регулировании вопроса есть свои достоинства и недостатки. Из минусов этих норм можно отметить чрезмерную регулирование, выделение Греческой Церкви (одной религии) на передний план, все еще регулирование только признанных религий и малое внимание субъективной стороне нормы, хотя последнее не обязательно является минусом. Из плюсов можно выделить отсутствие размытых границ или более понятные критерии по сравнению с российским законодательством: неуважительное публичное злонамеренное высказывание/действие в сторону Господа, определенной религии и святынь легче опознать, тем самым унифицировав судебную практику, чем действия, оскорбляющие религиозные чувства верующих. Кроме того, в Греции есть отдельный закон об оскорблении чувств верующих, однако и там отдается предпочтение и защита фактически только одной Греческой Ортодоксальной Церкви. уголовный правовой ответственность свобода

Наличие цели, мотива и намерений преступника не всегда указывается в уголовных статьях разных государств. Например, законодатели Австрии не стали включать цель как обязательный элемент состава (субъективной стороны) в дефиницию нормы. Исходя из §188 австрийского Уголовного кодекса, очернение религиозного учения (Vilification of Religious Teachings Уголовный Кодекс Австрии с предисловием // Серебренникова А. В. Зерцало-М, 2001 -- ст. 188 ) включает в себя публичное унижение лица или предмета, который является объектом поклонения религиозного общества, церкви или общины, которое может обоснованно привести к гневу или розни. Формулировка достаточно странная: непонятно, как измеряется обоснованность гнева и «оскорбленности» потерпевшего, однако интересен факт невключения слова «цель» в формулировку текста статьи. Схожая диспозиция без упоминания цели и у ст. 144 Уголовного кодекса Бельгии. Также особенностью бельгийской нормы является, во-первых, защита и священников во время службы, а во-вторых, то, что защита распространяется только на места, предназначенные для религиозных обрядов.

Кроме того, анализ норм еще нескольких стран показывает любопытную закономерность: чаще всего в формулировках фигурируют не люди, чьи чувства могут быть оскорблены, а «объекты культа», «святыни», «Бог», «пророки», «религия». То есть законодатели большинства стран устанавливают запрет на унижение относительно конкретных объектов. Например, ст. 175 Уголовного кодекса Турции закрепляет наказание за «богохульство (оскорбление бога), надругательство над религией, глумление над кем-то за его вероисповедание или исполнение обрядов».

Проведем небольшой сравнительный анализ Российского законодательства и норм одной из самых развитых мировых государств, в котором также существует уголовная ответственность за «оскорбление чувств верующих» - Германии. В Уголовном кодексе этой страны наказание за нарушение свободы веры предусматривают Ў±166 и §167. Они делятся на несколько подпунктов и по составу похожи на ч 1, 2 и 3 ст. 148 УК РФ, по сути, это запрет оскорбления и запрет прерывания обрядов. Однако, те же самые идеи насчет оскорбления «чувств верующих» переданы совершенно по-разному. Давайте сравним:

· Уголовный кодекс Германии: «Кто публично либо распространяя письменные материалы подвергает оскорблению содержание религиозных вероисповеданий и мировоззренческих взглядов других лиц каким-либо образом, что ведет к нарушению общественного спокойствия, наказывается...»

· УК РФ: «Публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих».

Во-первых, по сравнению с «религиозными чувствами верующих», формулировка «содержание религиозных вероисповеданий и мировоззренческие взгляды других лиц» является более понятной и четкой для отграничения. Она минимизирует эмоциональное, то есть нестабильное и не унифицируемое в дефиниции объекта преступления и оставляет не оценку субъектом происходящего, а внешние, не напрямую зависящую от внутреннего мира потерпевшего. Во-вторых, публичность действия в обоих вариантах работает, однако в первом варианте подчеркивается объект оскорбления - содержание религиозной веры, мировоззренческие взгляды, эти понятия выносятся на первый план. Только после них пишут про возможность «нарушения общественного спокойствия». В российском законодательстве наоборот - действия, которые показывают неуважение к обществу, первичны, а потом упоминается сам религиозный фактов, и то в форме непонятных «религиозных чувств верующих». Немецкий вариант более четко показывает границы дозволенного и запрещенного и делает упор на реальном объекте преступления, дальше отступая от понятия «Хулиганство», которое также может быть по религиозным мотивам. При этом в доктрине есть мнения, что первично эта норма защищает именно общественное спокойствие, а не права и свободы человека Серебренникова А. В. Уголовно-правовое обеспечение свободы вероисповеданий по 166 УК ФРГ // Евразийский научный журнал. -- 2016. -- № 10. -- С. 226-229.. Немецкая норма считает нарушением не любое принижающее высказывание, а только те, которые объективно являются позорными по отношению к святым объектам, крайне неблагоприятная оценка. То есть субъективное восприятие, которое может быть построено на эмоциях, личном опыте, настроении и тысячи других неуловимых факторов, играет далеко не главную роль. Исследователи немецкого законодательства, ссылаясь на судебную практику, пишут об очень тщательном рассмотрении и оценке каждого дела судьей, чтобы была непредвзятая и свойственная большинству оценка события.

Проанализировав в зарубежных законодательствах нормы, устанавливающие уголовную ответственность за нарушение права на свободу совести и вероисповедания, можно прийти к следующим выводам:

1. В большинстве стран (Австрия, Турция, Сан-Марино и т.д.) , где еще существует уголовная ответственность в этой сфере, наказание предусмотрено за публичное унижение объектов культа, то есть Бога, его пророков, праздников, святых мест, артефактов и других объектов поклонения. Такая конкретизация существенно сужает круг возможных объектов в составе преступления по сравнению с «чувствами верующих».

2. Формулировки, в которых упоминается верующий субъект, так же остаются, например, в Швейцарии или Германии. Однако в них фигурируют такие термины как «мировоззренческие убеждения», «религиозные убеждения», а не эмоциональная составляющая человека. То, во что человек верит, и то, что человек чувствует - это две разные по сложности описания и конкретизации вещи.

3. Нельзя сказать, что формулировка «чувства» («feelings» в англоязычных переводах кодексов) не используется совсем. Например, в Уголовном кодексе Польши в ст. 196 УК установлено наказание за оскорбление религиозных чувств других лиц. Однако в этой же статье далее указываются способы совершения этого действия: «публично оскорбляя предмет религиозного почитания или место, предназначенное для публичного исполнения религиозных обрядов». В Испанском Уголовном кодексе также есть слово «feelings» в ст. 525 УК. Но они упоминаются в следующем контексте: «тот, кто оскорбит религиозные чувства представителя конфессии, публично принижая его веру, убеждения, обряды и церемонии, словесно или письменно, или оскорбит тех, кто исповедует эту религию, наказывается (штрафом)». То есть так же есть описание действий, которые подразумеваются под «оскорблением чувств», хоть оправданность использования термина «sentimientos» (с испанского «чувства, переживания») и является спорным. Кроме того, мы обнаружили использование слова «чувства» в уголовных законодательствах Пакистана, Шри-Ланки, Замбии и Эритреи.

4. В некоторых странах, например, в Бельгии, состав данного преступления возможен только в местах проведения обрядов, храмах и локациях поклонения. В России это является квалифицированный состав преступления, указанный во второй части. Кроме того, во многих странах, например, Австрии, в составе не обязательная цель совершенных действий. Эти варианты тоже могут рассматриваться в процессе формулировки усовершенствованной версии текста ст. 148 УК РФ.

5. Последний, но важный вывод - фактически, нигде не выделяется группа «верующих». Упоминание такой социальной группы нецелесообразно и неправильно и со стороны отграничения пострадавших и их идентификации, и со стороны нарушения права на свободу вероисповедания, которая включает в себя право не исповедовать ни одной религии. Единственный кодекс, в котором мы заметили обозначение какой-то схожей группы принадлежит Испании, которая в ч.1 ст. 525 УК использует термин «чувства представителей религиозной конфессии». Сначала мы удивились, что в развитой европейской стране остается такой пробел для принижения атеистов, однако во второй части этой же статьи написано, что такое же наказание будет применено и к тем, кто оскорбил мировоззренческие убеждения людей, не исповедующих никакой религии.

После рассмотрения списка стран, в которых уголовное наказание за богохульство и оскорбление религии отменено, а также принимая право на свободу совести, слова и мысли ультимативно, можно задуматься о возможности декриминализации ч.1 и 2 ст. 148 УК РФ в России. Можно упомянуть, что Парламентская ассамблея Совета Европы еще в 2007 г. приняла рекомендацию, в которой постановила, что богохульство не должно наказываться уголовно. А Венецианская комиссия, которая тоже входит в число органов Совета Европы, в своих отчетах указывает необходимость исключения кощунства (то есть издевательства над религией) и религиозные оскорбления из списка преступлений. Некоторые исследователи могут сказать, что этот вариант вряд ли подойдет в нашей стране, так как историческое развитие России крайне тесно было связано с православной религией, которая остается основной, несмотря на советский атеистический период и современное светское государство. Особая роль православия прописана даже в Федеральном законе «О свободе совести и религиозных объединениях». Защита этих «моральных устоев» законодательством вполне понятна, но мы не отказываемся от цели улучшить и уточнить нормы, регулирующие этот вопрос. Кроме того, даже в странах, где свобода слова считается одной из высших ценностей, есть ограничения по оскорблению религии. Например, недавно Европейский суд по правам человека постановил, что гражданка Австрии правомерно получила штраф за обвинение пророка Мухаммеда (который считается одной из главнейших фигур в мусульманской религии) в педофилии. В ЕСПЧ заявили, что такие резкие высказывания «выходят за дозволенные рамки и являются агрессивными нападками на исламского пророка» и что они могут вести к разжиганию этнической и межконфессиональной розни.

Теперь, когда мы провели небольшой анализ международных судов и выявили в иностранных источниках возможные векторы развития российского законодательства, перейдем к рассмотрению судебной практики в отечественных судах, чтобы найти возможные нарушения изучаемого права и изучить позицию судов.

Глава 3. Практика применения судами норм об ответственности за нарушение права на свободу совести и вероисповедания

До 2013 г. отдельного состава «оскорбление чувств верующих», а следовательно, и возбужденных уголовных дел не было. Было только правонарушение, предусмотренное ст. 5.26 КоАП РФ «Нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях». Эта статья все еще актуальна - по статистическим данным, за полтора года со второй половины 2016 г. до 2018 г. к ответственности было привлечено 312 лиц. Однако летом 2013 г. были внесены поправки в УК РФ, изменившие ст. 148 УК РФ. Ее незначительно переименовали -- поменяли «воспрепятствие осуществлению права...» на «нарушение права» -- и добавили две части. Все это случилось на волне общественного возмущения активистским перфомансом арт-группы «Pussy Riot», которые провели акцию в Храме Христа Спасителя. Сами участницы называли действия «панк-молебен „Богородица, Путина прогони!“». Объективная сторона преступления состояла в следующем: попытка спеть песню в разноцветных балаклавах и символическая молитва, после чего из храма их силой выгнала охрана под выкрикивания женщин пожилого возраста «Когда-нибудь Бог вас накажет, вспомните тогда свои пляски у алтаря». Через неделю после их объявили в розыск и вскоре они были задержаны. После рассмотрения дела по существу, участниц группы Надежду Толоконникову, Екатерину Самцуевич и Марию Алёхину приговорили к двум годам колонии общего режима, однако Екатерину освободили после кассационного рассмотрения и приговорили к условному сроку, а Надежду и Марию освободили в конце 2013 г. по амнистии в честь 20-летия Конституции РФ. Это дело стало одним из резонансных российских событий по всему миру, о котором написали большинство ведущих изданий по всему миру, а про само дело написана подробная статья на сайте Wikipedia. В рамках нашей работы интересным является выбор статьи: активисткам вменили ч.2 ст. 213 УК РФ, то есть хулиганство по мотивам религиозной ненависти, совершенное группой лиц по предварительному сговору. Сейчас их действия вполне могли бы быть оценены по ч.2 ст. 148 УК РФ, так как перфоманс проходил внутри церкви, и как можно заметить, составы ст. 213 и ст. 148 УК РФ в значительной мере повторяют друг друга.

Деятели искусства, признанные защитники прав человека и другие выдающиеся личности поддерживали активисток, просили не наказывать их уголовно. Однако опрос населения России Левада-Центром показал, что больше половины респондентов выступают за введение уголовной ответственности за подобные действия Сборник «Общественное мнение - 2012» -- М.: Левада-Центр, 2012. -- 232с. В том же сборнике есть опрос о том, оскорбили ли участницы арт-группы верующих россиян, на что 53% респондентов ответили утвердительно. Таким образом, население действительно поддерживало защиту религии на государственном уровне, следовательно, должно было появиться четкое и качественное регулирование этого вопроса. Чтобы оценить, насколько это сработало в действительности, мы проанализировали уголовные дела по ст. 148 УК РФ с 2014 по 2019 год.

Начнем с самого резонансного дела 2017 г. - так называемого «дела Соколовского» или «дела ловца покемонов». 11 августа 2016 г. блогер Руслан Соколовский выложил на сайте Youtube видеоролик, в котором ссылался на сюжет телеканала «Россия 24»: в нем телеведущая рассказывала о мобильной игре Pokemon Go и произнесла фразу «Чего точно не стоит делать -- это ловить покемонов в храме». Молодой человек решил опровергнуть это высказывание, так как, по его словам, «кого может оскорбить, что ты походил с телефоном по церкви?». Кроме того, в ролике он несколько раз шуточно высказался про церковь и про Иисуса, а звуковым сопровождением ролика была матерная пародия на религиозные песнопения. Уже через неделю в рамках доследственной проверки данное видео и еще 10 других были отправлены на экспертизу, которая выявила в действиях Соколовского оскорбление религиозных чувств верующих. Было возбуждено уголовное дело, прошло семь судебных заседаний.

11 мая 2017 г. екатеринбургский суд приговорил блогера к трем с половиной годам лишения свободы условно. Руслан был признан виновным в «оскорблении религиозных чувств верующих» по ст. 148 УК РФ и еще по двум статьям -- ч.1 ст. 282 УК «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» и ст. 138.1 УК «Незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации». Для понимания состава преступления и аргументации суда, рассмотрим некоторые подробности прошедших заседаний, а именно заключения экспертизы, позиция потерпевшей стороны и формулировка приговора. Начнем с заключения эксперта: в качестве приглашенных специалистов выступили психолог, социолог, лингвисты и историк-религиовед. Их заключения были одним из важных аргументов обвинения, и нам было интересно узнать, какие именно критерии использовались при экспертизе, чтобы понять, что действительно запрещает ст. 148 УК РФ. На суде религиовед признал, что нет методики теологической экспертизы, поэтому он опирался на законы Российской империи и Московского государства. По словам эксперта, все свои аргументы он строил на размышлениях и обобщениях, в итоге придя к выводу, что отрицание бога может быть расценено как оскорбление религиозных чувств. При этом он указал, что не знает, можно ли судить за атеизм (до этого фактически назвал основную мысль атеизма оскорблением верующих), но добавил, что в этом конкретном случае блогер матерился, что явилось «отягчающим» обстоятельством по результатам экспертизы. Другая экспертиза, лингвистическая, выявила сравнение Иисуса с японскими духами и призраками. По нашему мнению, такое заключение эксперта, данное после анализа абстрактных, недоказанных сущностей, звучит как минимум странно. Далее рассмотрим слова свидетелей, которые выступали со стороны обвинения. В основном, их тезисы сводились к тому, что ролики Руслана оскорбили их, они считают его мат и атеизм непозволительными в обществе и унизительными. Несколько из них говорили о том, что покушение на христианство тождественно угрозе государственному строю России. Вот несколько самых ярких цитат судебного процесса:

· «Это мое личное мнение. Не дело бегать по храму с телефоном и ловить покемонов. В храме нужно стоять и молиться. Это оскорбление чувств верующих» -- свидетель Иван Буйволов, который ранее заявил, что в церковь не ходит.

· «Чем вас оскорбили ролики? - Я считаю, что наш президент, которого я очень уважаю, тоже верующий, были оскорбления в его адрес. Меня задело, что человек во всеуслышание может вести эту тему ради пиара.»

· «У меня было ощущение, что в меня плюнули... Мне мама в детстве сказала, что Церковь - основа нашего государства, и наш уважаемый президент Владимир Владимирович - верующий человек
- Скажите, а такие ролики государственный строй подрывают? - спрашивает прокурор.

- Конечно! Мы ведь детей в патриотизме взращиваем, я не матерюсь, а тут в интернете другое показывают. Он говорит - я атеист, матерюсь... Тут уже должен уважаемый суд решать.»

Это лишь малая часть цитат, которые привлекли наше внимание, однако все их можно обозначить следующими признаками: они негативно оценивают или даже дискриминируют атеизм, фокусируются на мате и способе подачи информации, на государственном строе или президенте, никто не может как-нибудь описать «религиозные чувства», все говорят об унижении и оскорблении. По нашему мнению, в рамках рационального правового спора, все эти аргументы выглядят по крайней мере не убедительно и не могут быть использованы для доказательства в судебном процессе по уголовному делу, результаты экспертизы вызывают обоснованные сомнения, а соответствие объекта (нет понимания оскорбления чувств), объективной стороны (атеистические высказывания не должны быть восприняты в качестве оскорбления) и субъективной стороны (не было цели оскорбить, или же цель попросту не была доказана) состава преступления не установлены. Однако, по словам прокурора, Соколовский категорически негативно высказывался о верующих, священнослужителях, не уважал ни граждан РФ, ни президента. Прокурор заявила, что неуважение к государству недопустимо, сославшись на заключение экспертизы и свидетельские показания, и попросила 3 с половиной года лишения свободы в колонии общего режима. Подчеркнем, что православие и рассматриваемая статья с государственным строем никак не связаны, а Россия - светское государство.

Адвокат Соколовского Алексей Бушмаков настаивал, что проблемы в атеистических взглядах Руслана нет, только в форме их выражения, а за плохой вкус и неправильный выбор тона передачи информации судить нельзя. Сам Соколовский вину не признал: «Я идиот, но никак не экстремист».

Руслан Соколовский был приговорен условно к 3 годам и 6 месяцам. Судья зачитывала приговор более двух часов, поэтому в рамках этой работы приведем лишь небольшие, но меткие цитаты: «Оскорбление чувств приверженцев христианства и ислама через отрицание существования Бога», «Наделял Иисуса Христа качествами ожившего мертвеца-зомби», «Оскорбил религиозные чувства верующих людей, поскольку нарушил исторически сложившиеся правила поведения, внутренние правила и установления религиозных организаций».

Мы считаем, что состава преступления в этом случае не было, так как общественная опасность, которая и отличает преступления от правонарушений, трактована неубедительными свидетельскими и экспертными показаниями. Это подтверждают нечеткие и порой даже абсурдные цитаты из приговора. Соколовский мог бы получить наказание в соответствие с КоАП РФ, что было бы справедливее, чем судить блогера за оскорбление неопределенного объекта -- религиозных чувств верующих. В обществе срок Руслану назвали «инквизицией», возмущались ограничением свободы слова, задавались вопросом, можно ли теперь считать, что существование Иисуса и зомби определено судом. В юридическом сфере специалисты чаще всего оказывались на стороне блогера. Некоторые юристы призывали СМИ корректно называть причину наказания Соколовского, то есть не «судили за ловлю покемонов в церкви», а за оскорбление чувств верующих и возбуждении вражды, но назвали приговор адекватный. Однако большинство считали, что выбранная мера наказания и сам суд были чрезмерно жестокими и не соотносящимися с общественной опасностью деяния. Омбудсмен Татьяна Москалькова заявила, что судить человека за атеизм - это незаконно, но Соколовский все-таки должен был получить свое наказание, только с более правильно сформулированным приговором. В любом случае, для целей данной работы мы можем для себя выявить случай уголовного преследования за «отрицание факта существования пророка Мухаммеда и Иисуса Христа».

Два важных момента, которые также нужно упомянуть в рамках нашего исследования, прежде чем мы перейдем к анализу других дел. Во-первых, священник Сергий Смирнов заявил, что Соколовский - «хулиган, но за это не надо сажать». Такие же мысли о недопустимости уголовной ответственности выражали и другие служители культа. Священнослужители могут без сомнения считаться в силу своей профессии верующими, однако и они не поддерживают государственное преследование за «оскорбление религиозных чувств». Во-вторых, адвокат Руслана Соколовского заявил, что никто из священнослужителей не смог ему объяснить, как отграничить верующих как социальную группу. То есть этот пробел есть не только в законе, но и в религиозной сфере. Как суд должен выносить наказание за оскорбление чувств тех, кого нельзя однозначными методами определить - остается лакуной.

Всего по ст. 148 УК РФ в год бывает не больше 10 осужденных, о чем говорится в статистике Судебного департамента Верховного суда РФ. Как заявила исследовательница этой темы Юля Федотова, в России чаще всего подсудимые признают вину и ходатайствуют о рассмотрении дела в особом порядке. Это, как правило, ведет к признанию вины без рассмотрения доказательств и к наказанию в виде обязательных работ. Однако ситуация сложилась иначе в деле Виктора Краснова.

В октябре 2014 г. мужчина написал в социальной сети ВКонтакте в одном из сообществ Ставрополя несколько атеистических комментариев в грубой форме, в том числе «Боха нет!» и «Библия - сборник еврейских сказок». Эксперты в течение доследственной проверки на вопрос о содержании в комментариях Виктора признаков унижения достоинства человека по признаку религиозной принадлежности ответили, что фразы Краснова «не унижают человеческого достоинства, но носят оскорбительный характер в отношении православного христианства и направлены на оскорбление чувств верующих». Отметим, что, во-первых, эксперты некорректно ответили на поставленный вопрос об унижении человека, дав ответ про оскорбление православной религии, во-вторых, взяли на себя полномочия суда, заявив, что является оскорблением чувств верующих. После получения результатов экспертизы Следственный комитет России возбудил дело по ч.1 ст. 148 УК РФ против Краснова. В результате судебное разбирательство продолжалось три года: прошло 18 заседаний, после чего в 2017 г. процесс прекратился в связи с истечением срока давности. После подачи ходатайства о прекращении дела судья заявил, что подсудимый должен признать свою вину, Краснов отказался.

Отстаивая свое право на свободу слова и вероисповедания, Виктор объяснял все свои фразы личным мировоззренческим убеждением, а лингвистические особенности негласно принятым языком общения в Интернете. Субъективная сторона его деяний также не является соответствующей составу ст. 148 УК РФ: Краснов вел дискуссию о религии, отстаивая свою точку зрения, где обе стороны диалога общались в грубой форме. Отметим, что за агрессивные высказывания в адрес атеиста доследственной проверки проведено не было. Кроме того, адвокату не разъяснили, какие конкретно фразы задели религиозные чувства верующих, поэтому сторона защиты не знала, что явилось объектом и объективной стороной в составе вменяемого преступления. Как и в деле Соколовского, на процесс пришел один из представителей православной веры и сказал, что сажать человека за неверие нельзя, и хоть Виктор и неприятен ему как гражданин, христианство учит уметь прощать. Эта позиция верующего человека делает весь процесс (и всю статью) еще более неоднозначной.

В 2015 г. было возбуждено дело так же по ч. 1 ст. 148 УК РФ в отношении двух мужчин, которые установили самодельное чучело на православном поклонном кресте, стоящем на въезде в деревню. Суд признал их виновными по указанной статьи, указав на надругательство над святыней - «крестом, на котором принял мучительную смерть Христос» (цитата из приговора). Их приговорили к 230 часам обязательных работ, мужчины полностью признали свою вину и раскаялись в содеянном, чтобы дело было рассмотрено без проведения судебных прений. Это один из примеров, про которые мы говорили выше - граждане соглашаются на особый порядок рассмотрения, ускоренный вариант принятия решения и признают свою вину, чтобы получить меньшее наказание. В этом конкретном случае объект и объективная сторона, по нашему мнению, попадают под ст. 148 УК РФ, однако фраза из приговора про «принятие мучительной смерти Иисусом», при том, что не доказан факт его существования, явно выходит за рамки судебного разбирательства.

В Екатеринбурге за два года до Соколовского тот же самый Кировский районный суд приговорил к принудительному лечению мужчину, который называл себя «магистр магии вуду». Антон Симаков в октябре 2014 г. проводил магические обряды, в которых кроме «языческих» предметов (кукол вуду, различных порошков) были и предметы, используемые в православном христианстве -- крест, венчик, погребальный покров. Все это он окропил кровью петуха. Прокуратура и вследствие суд направили «магистра» для применения принудительной меры в виде лечения в психиатрическом стационаре. Заострим внимание на двух вещах: следствие усмотрело в его деяниях состав ч.1 ст.148, хотя явно не совпадает субъективная сторона состава -- мужчина только действовал в рамках своего вероисповедания, кроме того, цели оскорбить и не было -- Симаков открыто называл желаемым результатом своего обряда «воздействие на власть в Украине». Во-вторых, с объективной стороной деяния тоже есть проблемы: указанные действия он совершал в офисе, пригласив лишь определенное количество гостей. Насколько это можно считать публичным действием, исходя из определения, которое мы упоминали в первой главе (то есть с неопределенным кругом лиц) - также вызывает вопросы.

Публицист и бывший преподаватель Сергей Лазаров написал и загрузил в сеть свое эссе «Злой Христос», где он описывает свою теорию о том, что настоящий «вседержатель» -- это бог, а не Иисус. Эссе выражает мнение Сергея с точки зрения гностицизма, обвиняет Христа в различных грехах, оставляя на «вершине мира» другие святые объекты. Текст был написан и опубликован в июле 2013 г., в 2014-ом сотрудник Центра по противодействию экстремизму МВД инициировал возбуждение уголовного дела по ст. 148 УК РФ, передав материалы экспертизе. Экспертизу проводила доктор философских наук, а свидетелем выступил руководитель информационно-консультационного центра Оренбургской епархии, который так же иногда называется «антисектантским».

После 17 заседаний судья в 2016 г. вынесла обвинительный приговор, выписав штраф на сумму 35 тысяч рублей, однако освободив от наказания в связи с истечением срока давности. Писатель попытался обжаловать приговор, но вышестоящие инстанции оставили его без изменения. В эссе действительно присутствуют негативно окрашенные определения Иисуса -- «убийца», «бог-каратель», «тиран», «нарцисс-олигофрен». При этом произведение написано не в явно оскорбительной форме, как должно быть по объективной стороне ст. 148 УК РФ, а скорее в стиле рассуждения, с аргументами и выводами. Информационно-аналитический центр «Сова» называет обвинения Лазарова неправомерным, так как в своем эссе он рассматривал сложившиеся устои со стороны своего верования. Более того, опять же непонятен объект в составе этого преступления: в светском обществе нашей страны нет и не может быть зафиксированного для всех образа Бога и его окружения, а это значит, что рассуждения насчет правильности и неправильности религии, даже самые резкие и необычные, не могут считаться неуважением к обществу. Наконец, постановление Пленума Верховного Суда РФ №11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» в пункте 7 подчеркивает, что критика религиозных убеждений сама по себе не является действием, направленным на возбуждение ненависти или вражды, что в данном случае можно трактовать и как отграничение критики от сферы рассмотрения ст. 148 УК РФ.

Кроме дел, связанных с православным христианством, есть и судебные процессы по обвинению в оскорблении других религий. Например, дагестанский спортсмен 2 апреля 2016 г. зашел в храм в городе Элиста и осквернил статую Будды: по версии обвинения, Османов помочился на нее и ударил в нос ногой. Все это снималось прямой трансляцией в интернет и сопровождалось нелестными комментариями в адрес Будды и тех, кто его почитает. Исходя из буквального толкования ст. 148 УК РФ, объект, субъект и объективная сторона состава преступления присутствуют. Однако экспертиза показала, что ни на статуе, ни рядом следов мочи не обнаружено, свидетели путались в показаниях,

Османов свою вину не признал. Спортсмен заявил, что он до начавшегося разбирательства был уверен, что калмыки - мусульмане, и он не догадывался о святости Будды в этих местах. Можно ли сказать, что у него не было цель оскорбить религиозные чувства и что субъективной стороны состава не наблюдается? Нет, так как Будда является символом веры и вне зависимости от религии жителей Калмыкии, это должно считаться унижением объекта почитания. В итоге суд вынес решение -- два года условно за оскорбление религиозных чувств и возбуждение ненависти либо вражды. В данном случае была применена ч. 2 ст. 148 УК РФ, и состав преступления соответствует статье. Однако исходя из его извинений, доказательств о том, что мочеиспускания не было, то есть он ударил статую Будды и оставлял негативные комментарии о виде статуи, в теории можно было бы эти деяния расценить по п.2 ст. 5.26 КоАП РФ, то есть умышленное публичное осквернение предметов религиозного почитания, или при более жестком решении суда и доказательстве именно неуважения и ненависти -- по уголовной ст. 213 УК РФ, с квалифицирующим признаком «по мотивам религиозной ненависти или вражды». В случае хулиганства срок был бы более существенным, однако мы приводим этот пример для того, чтобы показать сходство составов и статей. Продолжая тему буддизма, можно вспомнить, как в Кемеровской области запретили название «Buddha Bar» и оштрафовали владельцев самого заведения по ст. 148 УК РФ, то есть за «оскорбление чувств верующих» Калмыкии, Тувы и Бурятии. При этом сеть этих баров работает по всему миру и столкнулась с проблемами только в России.

Прежде чем перейти к выводам данной главы, стоит упомянуть «взрыв» количества дел по ч. 1 ст. 282 и ч. 1 ст. 148 УК РФ в 2018 г., которые вменялись гражданам за репосты в социальных сетях и сохраненные юмористические картинки - «мемы». Самый широкий резонанс обрело дело Марии Мотузной из Барнаула, когда она написала в социальной сети Twitter о ворвавшихся в ее дом сотрудниках полиции, обыске, изъятии компьютеров и техники, а так же о полученном при помощи морального давления признания в оскорблении религиозных чувств и возбуждении ненависти либо вражды. Дело Мотузной было закрыто 10 января 2019 г. в связи с истечением срока давности по ст. 148 УК РФ и частичной декриминализацией ст. 282 УК РФ. Анализ дел по репостам показал, что чаще всего применяется именно ст. 282 УК РФ или положения административного кодекса, хотя во многих из распространенных картинок, песен и постов присутствуют религиозные объекты, святыни и иные объекты вероисповедания. Из 49 дел за репосты и распространение в интернете в первой половине 2018 г. всего одно дело было квалифицировано по ст. 148 УК РФ.

Мы считаем, что анализ всех этих дел приводит к выводу, который уже высказывали не только юристы и миряне, но и священники: законодатели должны были точнее прописать определение религиозных чувств верующих, не оставляя места для злоупотребления законом. Светскость государства сильно пошатнулась после принятия поправок в 2013 г., взяв под защиту религиозные объединения в уголовно-правовой сфере. Это сильно увеличило влияние церкви на жизнь государства и граждан, позволив наказывать неугодных религии людей на законодательном уровне в судах. Нормы, порождающие явный уклон в защиту традиционных в России конфессий, пренебрежение другими религиями и практически полное отсутствие уважения к убеждениям атеистов является серьезным нарушением не только права на свободу слова и выражения мысли, не только принципов светского государства, но и права на свободу совести и вероисповедания, которые такие статьи должны защищать.

Проводить судебные заседания за слова, которые оскорбили православных христиан, однако не рассматривать как оскорбление их слова в адрес атеистов, соизмеримые по уровню грубости -- нарушение права. Наказывать уголовно за шутки в интернете, которые ни к чему не призывают -- тоже нарушение права. Наказывать за то, что ты осознаешь каноны религии по-другому или исповедуешь свою, которая пересекается с другой религией в неугодном ей свете, или даже отрицаешь существование Бога, Иисуса, Аллаха, Мухаммеда и других -- все еще является нарушением права. По ст. 148 УК РФ можно наказать человека за его убеждения, что является полной противоположностью целей этой статьи.

Кроме смысловой составляющей этой статьи, неоднозначные пункты есть и в правовом аспекте, то есть в юридической технике и в юридической силе статьи. Практически в каждом из вышеназванных дел не было понятно, кто же такие верующие, сколько верующих нужно оскорбить, чтобы за это проследовало наказание, что делать в случаях, когда верующие открыто говорят, что наказывать не стоит, или разные верующие выражают разные мнения. Человек, который сказал, что Бога нет, назвал святыню нецензурным словом или как-нибудь по-другому вербально обозвал объекты, существование и мистическая сила которых никак не доказана, не может вставать перед судом в таком же положении, что и гражданин, который украл, избил, оклеветал или ограбил. Да, есть случаи, когда в теории возможно внутри храма уничтожить реликвию, причинить материальный вред церкви или физический - священникам, и эти случаи должны быть наказаны. Однако для них существуют другие составы в УК, которые могут покрыть эти деяния, а все остальные случаи - картинки в интернете, игры в церкви, вербальные оскорбление объектов со спорными сверхъестественными характеристиками или эссе на тему религии -- не несут общественной опасности, они должны быть наказаны административно или решены примирением сторон. Иначе это обесценивает термин «общественная опасность».

Возможно, наше мнение является слишком односторонним, однако именно к таким выводам мы пришли после рассмотрения международных принципов, иностранных кодексов и судебной практики. Мы уверены, если в социальной сети написать на всеобщее обозрение «Все левши отвратительны», «Работники пожарной службы хуже всех», «Те, кто готовят окрошку на квасе, а не на кефире -- олигофрены, нарциссы и убогие люди!» или «Счастья и любви не существует», то никакого наказания не проследует, хотя так же задеваются и оскорбляются определенные (даже более определенные, чем «верующие») группы населения и ставятся под сомнение существование абстрактных объектов.

Перед тем, как мы перейдем к заключению, в котором предложим вариант усовершенствования регулирования вопроса оскорбления чувств верующих, хотелось бы привести цитату диакона Русской Православной Церкви Андрея Кураева: «Если Бога обидели, пускай он в суд и подает». По сути, это переделанная фраза римского императора Тиберия «Deorum injuriae diis curae», что в переводе с латыни означает «Оскорбление богов - дело самих богов». Фраза хорошая, перейдем к финальной части нашей работы.

Заключение

Развитие норм, регулирующих сферу вероисповедания, началось еще с древних времен, фактически еще до принятия христианства на Руси, однако их документальное или письменное закрепление произошло в XI-XII вв. Законы того времени по своему содержанию имеют мало сходств с современными нормами: тогда примат православия был неоспорим, одна религия была правильной, остальные - неправильными. До 1903 г. ситуация являет полной противоположностью современного понимания «свободы вероисповедания», однако потом защита религиозных обрядом других религий и нормативная охрана самих верований начинает развиваться и приходить к привычному нам пониманию. В 1997 г. эта статья не попала в УК РФ и 16 лет была лишь административным правонарушением, однако после перфоманса Pussy Riot, как нам показалось, в спешке приняли недоработанный законопроект о поправках, и ст. 148 УК РФ приобрела свой актуальный вид. Первая часть статьи обладает непонятным составом, особенно объектом и объективной стороной, термины «оскорбление религиозных чувств» и «верующие» никак не раскрыты, что оставляет большое пространство для злоупотребления этой статьей. Как мы видели на примерах из судебной практики, некоторые обвинения в нарушении права на свободу совести и вероисповедания могут сами быть этим же нарушением. Существуют примеры фактических наказаний за атеизм как в Царской Руси, экспертизы проводятся по древнерусским источникам, когда был примат православия, что только подтверждает сильный уклон суда в «несветский» формат. При этом, исходя из международных норм, Конституции РФ и федеральных законов, в современном мире у каждого человека есть право на свободу мысли, слова и вероисповедания, мы можем выражать свои мировоззренческие убеждения в любой форме, пока это не нарушает свободы, имущество и здоровье других людей. Мы считаем, что в актуальной редакции УК исследуемая статья нарушает право человека на свободу совести и вероисповедания, следовательно, надо предпринять попытки улучшить эту статью.

Мы выделили следующие варианты поправок ст. 148 УК РФ и при перечислении будем двигаться от маленьких изменений к более радикальным:

1. Восполнить пробелы в первой части статьи. Это значит, что необходимо добавить нерелигиозные убеждение для охраны атеистических чувств и точнее раскрыть понятие «оскорбление религиозных чувств», продолжив словами «а именно» или «путем». Например, сформулировать первую часть следующим образом: «Публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления чьих-либо мировоззренческих убеждений, равно как и религиозных чувств, а именно оскорбление содержания религиозных учений, объектов верований и поклонений, наказываются...». Здесь не содержится определения «верующих», потому что его невозможно определить, как мы писали выше, а также это определение не инклюзивное и оставляет за сферой защиты неверующих. Вместе этого термина можно использовать «кого-либо», «чьих-либо», «граждан» или «людей».

2. Не акцентировать внимание на неуважении к обществу. Все-таки это состав ст. 213 УК РФ «Хулиганство», чтобы не получалось настолько очевидная конкуренции норм, можно перенести возможность негативных социальных последствий в конец и позаимствовать формулировку из немецкого кодекса, немного видоизменив текст: «Публичное оскорбление мировоззренческих убеждений, равно как и религиозных чувств путем оскорбления объектов религиозного поклонения и содержание вероисповеданий, которое может привести к нарушению общественного порядка, наказывается...».

3. Исключить из текста диспозиции словосочетание «религиозные чувства». Этот конструкт не настолько нужен в этой статье, если присутствует перечисление запрещенных деяний, а его удаление оставляет меньше простора для слишком широкого толкования: «Публичное оскорбления объектов религиозного поклонения и содержание вероисповеданий, равно как и оскорбление нерелигиозных мировоззренческих убеждений, которое может привести к нарушению общественного порядка, наказывается...».

4. Изменить редакцию ч. 1 ст. 148 УК РФ. Сложно точно и понятно раскрыть содержание и смысл оскорбление чувств, святынь, верующих, Бога и других сильно размытых терминов. Такой вариант будет не только лаконичным, но и не будет выделять верующих над неверующими: «Нарушающие право на свободу совести и вероисповедания, наказывается...»

5. Исключить первую часть статьи. Приближаясь к самому радикальному варианту, предложим еще и такой вариант усовершенствования статьи. Можно оставить уголовное наказание только за противоправные деяния, совершенные в местах, специально предназначенных для проведения обрядов. Это уменьшает количество недопониманий, сокращая их до одной фразы: «В чужой храм со своим уставом не ходят», то есть ведите себя пристойно в церквях и других священных местах. Что делать с нарушениями вне церкви? Сейчас объясним в шестом варианте.

6. Исключить первую и вторую части статьи или всю статью из УК РФ. Отдельная статья, направленная на защиту верующих, не только в чем-то нарушает право на свободу вероисповедания, но и пересекается с тремя статьями УК и КоАП. Нормы, определяющие наказание за хулиганство и экстремизм, а также административная статья 5.26 КоАП полностью покрывают состав ст. 148 УК РФ, при этом не создавая дополнительных нераскрытых понятий. Это может быть проиллюстрировано и делом Pussy Riot, и множеством обвинений в экстремизме за репосты, даже если картинки были связаны с религией. Необходимость поправок в статью (введение 1 и 2 части) ставилось под сомнение и в момент принятия законопроекта, и после первых нескольких лет практически без дел по 148-ой статье.

Теперь в целях нашей работы необходимо выбрать вариант поправок, который кажется нам наиболее правильным.

Введение любой их этих изменений положительно повлияет на регулирование права на свободу вероисповедания, однако первый вариант оставляет слишком большое пересечение с ч.1 п. б ст. 213 УК «Хулиганство», а так же включает в себя, как и второй вариант, все еще не понятную фразу «религиозные чувства». Третий вариант является, по нашему мнению, лучшей формулировкой статьи, если законодатель захочет оставить ее с таким же смыслом -- она просто расписана более понятно для обычного человека. Однако попытка внедрить в текст защиту атеистических убеждений снова делает статью неоднозначной и требует толкования «мировоззренческих убеждений». Поэтому четвертый вариант является наиболее правильным, если законодатель хочет оставить статью в кодексе, однако сделать ее не только более понятной, но и более справедливой и непредвзятой.

В этой связи нам кажется удачным вариант формулировки статьи, предложенный Федотовой Ю.Е.: «Незаконное воспрепятствование законным формам реализации права на свободу вероисповедания религии наказывается...». Такой текст предусматривает наказание только за действия, убрав из диспозиции слова и картинки в интернете, что, по нашему мнению, соответствует содержанию свободы совести, вероисповедания и слова.

Пятый и шестой варианты, предложенные выше, вряд ли будут выбраны законодателем из-за политических, идеологических и других неправовых причин. Однако только они могут по-настоящему дать гражданам чувство свободы вероисповедания, убрать страх вступать в дискуссии, выражать свои мысли и шутить. Хоть пятый вариант тоже сделает регулирование более рациональным, по нашему мнению, шестой вариант является наиболее правильным, так как он не только восстанавливает справедливость в охране права на свободу вероисповедания, но еще и убирает конкуренцию статей, оставляя единообразное правоприменение. Отказ от религиозных норм в уголовных кодексах -- это успешная практика в развитых странах, что не может не быть плюсом в пользу последнего варианта. Тем более, против этой статьи высказывались спецдокладчик ООН, рабочая группа президентского Совета по правам человека и даже сами священники. Наконец, декриминализация в 2011 г. ст. 130 УК РФ «Оскорбление» и изменения в ст. 282 УК РФ могут быть восприняты как положительные знаки.