Типология жертв терроризма

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Типология жертв терроризма

Для того чтобы с достаточной объективностью прогнозировать индивидуальное поведение, обоснованно избирать меры воздействия на субъект профилактических усилий, необходимо знание внутреннего мира человека, мотивов, которыми он руководствуется, всего психологического механизма поведения. Необходимо знание не только общего, но и конкретного, единичного. С использованием только классификации эту задачу не решить^[1].

Именно поэтому возникает необходимость создать возможно более полную социально-психологическую типологию, во-первых, потерпевших от актов терроризма, которая позволила бы судить о внутреннем механизме поступков потерпевшего, а, во-вторых, лиц, чье поведение в юридическом лице является или может являться виктимологической причиной совершения преступления террористического характера.

Типология представляет собой более глубокую, сущностную и вместе с тем менее жестко увязанную с отдельными чертами личности группировку жертв ^[2].

Типологизацию жертв терроризма можно провести по следующим основаниям:

1) степень взаимодействия между преступником и жертвой;

2) роль жертвы в совершенном преступлении.

I. По степени взаимодействия между преступником и жертвой терроризма можно выделить несколько относительно самостоятельных типов жертв.

1. Прямые или непосредственные жертвы - это те физические и юридические лица, которым в результате совершения преступления террористического характера причиняется физический, материальный, моральный или репутационный вред либо нарушаются (ограничиваются) их конституционные права и свободы.

Прямыми жертвами терроризма являются:

а) лица физически вовлеченные в исполняемый теракт: заложники, жертвы насилия (взрывов, массовых отравлений и т.п.),

б) пострадавшие сотрудники правоохранительных органов, участвовавшие в пресечении деятельности преступников,

в) лица, чье имущество было уничтожено^[3],

г) юридические лица, представляющие объекты стратегического назначения («АЭС», «ГЭС», объекты общественного транспорта, объекты инфраструктуры, места общественного пользования).

2. Косвенные или опосредованные жертвы - это, во-первых, физические лица, которым лично не причиняется физический, материальный или моральный вред, но они пострадали опосредованно от преступления террористического характера (например, близкие родственники и иждивенцы жертвы), и, во-вторых, международные институты, государства, политические партии, иные общественные объединения, население в целом, различные государственные институты, политические или общественные деятели, т.е. это «третья сторона», которую террористы принуждают или пытаются принудить к принятию нужных им решений.

Косвенные жертвы, прежде всего, это родные и близкие прямых жертв, переживающие траур и горе в связи со смертью близких или их ранениями. Это также живые и невредимые свидетели террористических актов, а также лица, оказывавшие первую помощь пострадавшим. Кроме того, это спасатели, потрясенные смертью, страданиями и отчаянием, всем тем, что им пришлось пережить. Врачи приняли решение рассматривать эту категорию населения как жертвы, так как они перенесли эмоциональный шок и в большинстве случаев у них остаются тяжелые последствия. Эти косвенные жертвы - основные цели терроризма, здесь масштаб неограничен. В качестве отдельной категории жертв могут быть названы сами террористы, которые нередко принуждаются к исполнению теракта посредством насилия, обмана, длительной и профессиональной психологической обработки. Нередко в качестве исполнителей актов террора используются дети.

Прямыми и косвенными жертвами террористических акций в наше время могут быть представители различных демографических групп - дети, женщины, пожилые люди, различных социальных групп - наемные работники, мелкие, средние и даже крупные предприниматели, представители силовых структур и органов власти. Наиболее виктимными являются лица, служебные обязанности которых связаны с реализацией функций высшей государственной власти, главы субъектов федерации и политики федерального уровня. Здесь убийство или похищение, помимо возможностей оказать давление на власть, носит еще и символический характер, нередко связывается с социально значимой семантикой времени и места^[4].

II. Наиболее распространенным основанием виктимологической типологизации является роль жертвы в совершении преступления. Данное основание пригодно и для типологизации жертв терроризма. Из всех типов жертв преступлений террористического характера можно выделить четыре основные из них. Это жертвы с нейтральным, соучаствующим (положительным), неправомерным (провоцирующим) и правомерным поведением ^[5].

1. К первой категории жертв преступности террористического характера следует относить лиц, которые становятся жертвами в результате случайного стечения обстоятельств. Например, при захвате заложников преступниками и выдвижении требований государственным органам для их освобождения, как это было в Беслане, террористических актов в местах массового скопления людей (рынках, магазинах, концертных залах и т.д.).

Внутри данной группы потерпевших следует выделить две подгруппы отдельные граждане и группы лиц, объединенные по различным случайным для преступников признакам (пассажиры самолета, учащиеся одного класса, работники одного подразделения / учреждения и т.п.)^[6].

2. Ко второй группе жертв преступности террористического характера следует относить тех лиц, которые сочувствуют преступникам, предоставляя им убежище или укрывая их на своей территории либо помогая им в осуществлении их противоправной деятельности, например, лиц, финансирующих террористические организации, которые в последующем выходят из-под контроля и осуществляют террористические акты в отношении своих покровителей или пособников.

3. К третьей группе относятся лица, которые провоцируют преступное поведение различными способами - от прямого подстрекательства исполнителей, до отказа применения к ним виктимологических мер безопасности. Т.е. это лица, представляющие непосредственный интерес для преступников. Это могут быть собственники фирм и их близкие родственники и знакомые; руководители коммерческих структур, члены их семей и близкие им люди; иностранные граждане и члены их семей.

4. К четвертой группе относятся лица, которым причиняется вред в связи с выполнением ими своего служебного или общественного долга.

По делам о преступлениях террористической направленности наиболее характерно правомерное или нейтральное поведение жертвы.

На вопрос: «Какие типы жертв терроризма, по вашему мнению, встречаются чаще?», голоса опрошенных нами лиц распределилось следующим образом. Нейтральные (случайные) жертвы - 50,5%, жертвы с правомерным поведением - 10%, жертвы с соучаствующим поведением - 9%, жертвы с неправомерным (провоцирующим) поведением - 7,5%, и остальные голоса распределились между инициативными и некритичными жертвами.

Также в результате проведенного нами опроса 12% респондентов считают, что чаще жертвами терроризма становятся мужчины, 16% - женщины, 17% - несовершеннолетние, 6% респондентов называют престарелых, инвалидов, лиц, имеющих недостатки в физическом развитии, 27% считают, что это лица, осуществляющие возложенные на них законом задачи по защите жизни, здоровья и законных интересов граждан, охране собственности, и 22% называют в качестве таковых сотрудников правоохранительных органов.

Схематично типология жертв терроризма представлена в табл. 1.

Многочисленные исследования, проведенные отечественными и зарубежными виктимологами, позволяют исходя из поведения жертв определить примерный состав любой группы заложников, состоящей из случайных людей ^[7]:

1. Выделяют группу «нетерпеливых», обычно их не более 0,5% от всех. Но она может стать больше (до 60%), если «нетерпеливые» разожгут своим безрассудством «истероидных» людей, а скрытых истериков среди людей немало.

Если истероидным женщинам в критических ситуациях свойственны плач, причитания, метания с воплями и рыданием, то мужчины-истероиды становятся агрессивны. Они отвечают злобой, остервенелостью на всякое давление, притеснение. Чем больше их давят экстремальные обстоятельства, тем больше в истероидах сопротивления. Оно может быть стойким или накапливаться и взрываться. Их сопротивление врагам или опасным обстоятельствам может стать героическим. Например, один из заложников (г. Москва, октябрь 2002 г.) вскочил и по рядам побежал к выходу. На любые требования террористов он не реагировал, вызвав тем самым стрельбу (из пистолета и очередь из автомата) в свою сторону. В него не попали, а два заложника, которые оказались на линии огня, были убиты ^[8].

2. В разгар трагедии заложникам наиболее полезны те, кто несгибаем перед невзгодами, разумно смел и осторожен. Стрессовое давление укрепляет их стойкость. Они морально поддерживают других. Их может быть 5-12% среди заложников. «Стойкие» помогают пережить заточение другим несчастным.

3. Среди заложников много «оглушенных» - около 30-50%. Они морально подавлены, психически оглушены. Их страдание заглушает все прочие чувства, мешает общению. У таких заложников монотонность тягостного переживания страха и беспомощности может сопровождаться шизоидными явлениями. Чем дольше, сильнее, трагичнее давление экстремальных обстоятельств, чем глубже психическое изнурение заложников, тем больше людей ведут себя таким образом.

4. Остальные, чем дольше длится заложничество, тем сильнее сближаются с захватившими их террористами. Такие люди относятся к двум типам.

а) первый тип составляют «угодливые» - от 10 до 25% от общего числа заложников. Эти люди сближаются с террористами расчетливо, чтобы улучшить хоть сколько-нибудь свое существование, уменьшить угрозу террора лично для себя и своих близких. Это «приспешники» террористов. Они не однородны и делятся на расчетливо-разумных и расчетливо-злобных:

- расчетливо-разумных к коллаборационизму толкает слабость, надлом души или великий страх за близких. У них есть самооправдание: «Жертвуя собой, мы для пользы других пошли служить врагам. Мы не «предатели», а тайные «свои».

- расчетливо-злобные служат врагам в поисках возможности возвыситься при новой расстановке сил и удовлетворить свои комплексы за счет слабых заложников, притесняя их или, напротив, милостиво им помогая.

б) второй тип составляют «сочувствующие» около 20% заложников. Чем дольше продолжается чрезвычайная ситуация, тем сильнее они ощущают как бы родственную близость с захватившими их террористами, разделяя с ними их переживания и неприязнь к спасителям ^[9].

Эту очень специфическую психологическую реакцию, при которой жертва проникается необъяснимой симпатией к своему палачу, специалисты назвали «стокгольмским синдромом», или «травматической связью».

Рассмотренная типология жертв преступлений террористического характера носят условный характер. Не каждая жертва терроризма может быть однозначно отнесена к тому или иному типу. В реальной жизни можно увидеть в их среде представителей смешанных или промежуточных групп, что говорит о теоретической значимости и необходимости дальнейшего исследования жертв преступлений террористического характера.

Практическая потребность в научной типологизации жертв терроризма необходима для разработки однородных мер предупредительного воздействия на преступления террористического характера виктимологическими средствами, и оказания жертвам социальной помощи.

терроризм жертва преступление заложник

Основания типологии жертв терроризма

Библиография

1. Ривман Д.В. Криминальная виктимология. - СПб.: Питер, 2002. - С. 56.

2. Криминология: учебник / под ред. проф. Н.Ф. Кузнецовой, проф. В.В. Лунева. - М.: Волтерс Клувер, 2004.-С. 375.

3. Вишневецкий К.В. Криминогенная виктимизация социальных групп в современном обществе: автореф. дисс. … д-ра. юрид. наук. - М., 2007. - С. 15.

4. Там же. - С. 16.

5. Полубинский В.И. Криминальная виктимология. Что это такое? - М., 1977. - С. 42; Мурзабулатов У.М. Формула самозащиты жертвы от насилия и её значение в профессиональной работе органов внутренних дел // Вестник Уфимского юридического института МВД России. - 2003. - №3. - С. 81; Преступления террористической направленности: уголовное преследование на досудебных стадиях / под научной редакцией О.Н. Коршуновой. - СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. - С. 62.

6. Преступления террористической направленности: уголовное преследование на досудебных стадиях / под научной редакцией О.Н. Коршуновой. - С. 68.

7. Малкина-Пых И.Г. Психология поведения жертвы. - М.: Изд-во Эксмо, 2006. - С. 446.

8. Христенко В.Е. Психология поведения жертвы. - Ростов-н/Д.: Феникс, 2004. - С. 217.

9. Там же. - С. 218; Малкина-Пых И.Г. Указ. соч. - С. 451.

10. Седых Н.С. К вопросу о психологических последствиях терроризма // NB: Психология и психотехника. - 2013. - 1.-C. 101-130. URL: http://www.e-notabene.ru/psp/article_229.html

11. Седых Н.С. Террористические угрозы и глобальные риски современности: психолого - политический анализ // NB: Международные отношения. - 2012. - 1.-C. 44-79. DOI: 10.7256/2306-4226.2012.1.293. URL: http://www.e-notabene.ru/wi/article_293.html

12. П.А. Кабанов. Криминологическая концепция криминальной политической виктимологии // Право и политика. - 2012. - №11. - С. 104-107.

13. Д.Э. Видус. Вопрос о группах охраняемых, конвенцией «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» и идентификации жертв геноцида // Международное право и международные организации / International Law and International Organizations. - 2012. - №3. - С. 104-107.

14. О.Е. Ноянзина, Н.П. Гончарова, Г.С. Авдеева. Этнополитический экстремизм как угроза национальной безопасности России // Национальная безопасность / nota bene. - 2012. - №2. - С. 104-107.

15. И.Л. Трунов. Возмещения вреда пострадавшим от авиакатастроф. // Право и политика. - 2007. - №2.

16. Л.Н. Голубева. Основные направления общей виктимологической профилактики насильственных преступлений. // Право и политика. - 2007. - №7.

17. Л.К. Бйвар, И.Л. Трунов. Проблемы реализации прав жертв преступлений // Право и политика. - 2008. - №2.

18. Трунов И.Л. Изменения в компенсации вреда жертвам терроризма. // Административное и муниципальное право. - 2009. - №1.

19. Седых Н.С. Терроризм и глобальные риски современности: психолого-политический анализ // Международные отношения. - 2013. - №1. - С. 104-107. DOI: 10.7256/2305-560Х.2013.01.12.

20. И.А. Джамалуев. Защита граждан от террористической угрозы: актуальные административно-правовые аспекты // Право и политика. - 2013. - №1. - С. 104-107. DOI: 10.7256/1811-9018.2013.01.7.

21. Н.С. Седых. Современный терроризм с точки зрения информационно-психологических угроз // Национальная безопасность / nota bene. - 2012. - №2. - С. 104-107.

22. А.А. Паненков. Совершенствование правовой основы организации безопасности объектов использования атомной энергии и транспорта в 2011 году // Национальная безопасность / nota bene. - 2012. - №2. - С. 104-107.

23. А.Э. Жалинский. Криминологическая характеристика терроризма в России // Национальная безопасность / nota bene. - 2012. - №2. - С. 104-107.

24. Т.А. Клещева. Роль России в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в борьбе с терроризмом в странах АТР и на Российском Дальнем Востоке // Международное право и международные организации / International Law and International Organizations. - 2012. - №1. - С. 104-107.

25. Кузьмин А.В. Правовая регламентация методов противодействии распространению экстремизма в молодежной среде // Полицейская деятельность. - 2012. - №1. - С. 104-107.

26. А.А. Паненков. Проблемы борьбы с терроризмом и новыми формами его финансирования в мире и России. Рекомендации экспертов ООН, промежуточные результаты научных исследований по борьбе с терроризмом и его финансированием. Практика борьбы с терроризмом в интернете // Национальная безопасность / nota bene. - 2012. - №1. - С. 104-107.

27. Т.А. Клещева. Шанхайская Организация сотрудничества (ШОС) как основной орган борьбы с терроризмом в странах АТР // Право и политика. - 2012. - №1. - С. 104-107.

28. Т.М. Любимова, А.А. Данилова. Терроризм: лингвопрагматический анализ понятия // Национальная безопасность / nota bene. - 2011. - №5. - С. 104-107.

29. В.Л. Чиркун. Борьба с незаконным оборотом ядерных материалов - как средство противодействия ядерному терроризму // Право и политика. - 2011. - №8. - С. 104-107.

30. А.В. Царегородцев. Организация защиты объектов информатизации от силовых деструктивных электромагнитных воздействий // Национальная безопасность / nota bene. - 2011. - №3. - С. 104-107.

31. А.А. Паненков. Особенности задач по тактике и методике выявления и расследования преступлений, связанных с финансированием терроризма // Национальная безопасность / nota bene. - 2011. - №5. - С. 104-107.

32. Г.Л. Акопов. Политический хактивизм - угроза национальной безопасности. // Национальная безопасность / nota bene. - 2011. - №2.

33. А.А. Паненков. Проблемы предупреждения преступлений лицами, осужденными за преступления террористического характера, в период совершенствования пенитенциарной системы в России // Национальная безопасность / nota bene. - 2010. - №5

34. Паненков А.А. Предварительный анализ реагирования правоохранительных органов и спецслужб на преступления террористической направленности в 2012 году и прогноз на 2013 год в России. Результаты научных исследований 2010-2012 гг. по борьбе с источниками финансирования терроризма в Республике Ингушетия (выводы и предложения) // NB: Национальная безопасность. - 2013. - 1. - C. 153 - 253. DOI: 10.7256/2306-0417.2013.1.326. URL: http://www.e-notabene.ru/nb/article_326.html

35. Седых Н.С. Психолого - политические особенности терроризма в условиях общества риска // NB: Проблемы общества и политики. - 2013. - 3. - C. 104 - 137. DOI: 10.7256/2306-0158.2013.3.525. URL: http://www.e-notabene.ru/pr/article_525.html

36. Кутырев В.А. Идейные причины современного терроризма в мире и России // NB: Проблемы общества и политики. - 2012. - 3. - C. 1 - 33. URL: http://www.e-notabene.ru/pr/article_303.html

37. Седых Н.С. Терроризм в контексте информационно-психологических угроз современности // NB: Национальная безопасность. - 2012. - 1. - C. 182 - 212. URL: http://www.e-notabene.ru/nb/article_163.html

38. Паненков А.А. Борьба с терроризмом и его финансированием останется актуальной и долговременной проблемой для России // NB: Национальная безопасность. - 2013. - 4. - C. 19 - 77. DOI: 10.7256/2306-0417.2013.4.187. URL: http://www.e-notabene.ru/nb/article_187.html

39. Соснин В.А. Духовно-религиозные основы суицидального терроризма: идеология Глобального Джихада как психологическая мотивация оправдания суицидального терроризма исламскими радикалами // NB: Национальная безопасность. - 2013. - 2. - C. 112 - 159. DOI: 10.7256/2306-0417.2013.2.614. URL: http://www.e-notabene.ru/nb/article_614.html

40. Паненков А.А. Криминологические подходы к решению проблем борьбы с терроризмом и его финансированием и особенности прокурорского надзора. Некоторые предложения по оптимизации борьбы с терроризмом и его финансированием на основе научных исследований // NB: Национальная безопасность. - 2013. - 3. - C. 17 - 135. DOI: 10.7256/2306-0417.2013.3.8754. URL: http://www.e-notabene.ru/nb/article_8754.html

41. Сочнев Д.В., Абасов М.М. Основные виды и наиболее распространенные формы международного терроризма // NB: Российское полицейское право. - 2013. - 2. - C. 91 - 108. DOI: 10.7256/2306-4218.2013.2.801. URL: http://www.e-notabene.ru/pm/article_801.html

42. Паненков А.А. Проблемы совершенствования национальной системы противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма и оружия массового уничтожения // NB: Экономика, тренды и управление. - 2014. - 1. - C. 13 - 30. DOI: 10.7256/2306-4595.2014.1.8110. URL: http://www.e-notabene.ru/etc/article_8110.html

43. Паненков А.А. Криминологическая обусловленность государственной политики по борьбе с преступностью - залог успеха в борьбе с терроризмом и его финансированием в России // NB: Национальная безопасность. - 2012. - 1. - C. 1 - 54. URL: http://www.e-notabene.ru/nb/article_109.html

44. Седых Н.С. К вопросу о психологических последствиях терроризма // NB: Психология и психотехника. - 2013. - 1. - C. 101 - 130. DOI: 10.7256/2306-0425.2013.1.229. URL: http://www.e-notabene.ru/psp/article_229.html

Размещено на Allbest.ru