Мэр Хабаровска Александр Соколов подписал постановление о введении в городе режима ЧС (Постановление администрации города Хабаровска от 09.08.2013 г. № 3099 «О введении режима чрезвычайной ситуации для сил городского звена территориальной подсистемы РСЧС в пределах территории города Хабаровска»).

Сам термин «чрезвычайный» в применении к указанному примеру обнаруживает свою внутреннюю двойственность, т.к. относится как к чрезвычайным ситуациям природного и техногенного характера, так к «чрезвычайному законодательству», которое вводится в действие для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя в соответствии с федеральным конституционным законом, с ограничениями, предусмотренными ст. 56 Конституции Российской Федерации, к тому же он косвенно характеризует и те исключительные обстоятельства, которые служат основанием для его введения.

Поэтому нормативного определения чрезвычайного законодательства не существует, но нередко можно встретить расширительное определение чрезвычайного законодательства как совокупности нормативных актов, «вступающих в действие при необходимости предотвращения или ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций»166.

В таком контексте термин «чрезвычайные ситуации» должен использоваться строго в значении, которое придает ему законодатель в п. «б» ст. 3 ФКЗ от 30 мая 2001 г. № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении»167, в совокупности с другими его положениями (положения ч. 2 ст. 1 и ст. 2. Согласно ч. 2 ст. 1 ФКЗ «О чрезвычайном положении»), когда введение чрезвычайного положения является временной мерой, применяемой исключительно для обеспечения безопасности граждан, защиты прав и свобод человека и гражданина и защиты конституционного строя Российской Федерации.

В контексте действующего законодательства Российской Федерации понятие «режим чрезвычайной ситуации», используемое в постановлениях региональных и местных органов исполнительной власти, вводящих соответствующий режим, фактически выполняет роль констатирующей характеристики сложившейся на определенной территории обстановки, которая служит основанием для реализации этими органами определенного комплекса действий и решений в рамках реализации ими своих управленческих функций в условиях чрезвычайной ситуации.

Основные отличия понятия чрезвычайного положения от понятия чрезвычайной ситуации заключаются в следующем:

1. Чрезвычайная ситуация складывается в результате объективных причин - аварии, опасного природного явления, катастрофы, стихийного или иного бедствия, и ее наличие или отсутствие не зависит от принятия правового решения органом государственной власти или местного самоуправления о наличии чрезвычайной ситуации. Чрезвычайное положение вводится только указом Президента РФ и представляет собой особый правовой режим деятельности (т.е. определенный порядок дел, условия деятельности, работы, существования) органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций независимо от организационно-правовых форм и форм собственности, их должностных лиц, общественных объединений.

2. При чрезвычайном положении вводятся отдельные ограничения прав и свобод граждан РФ, иностранных граждан, лиц без гражданства, прав организаций и общественных объединений, а также возлагаются на них дополнительные обязанности. При чрезвычайной ситуации такие ограничения не вводятся.

3. Ликвидация чрезвычайной ситуации и ее последствий происходит за счет собственных средств организаций, бюджетов органов власти, на территории которых возникла такая ситуация. Ликвидация обстоятельств, повлекших введение чрезвычайного положения и их последствий, происходит, прежде всего, за счет средств федерального бюджета.

4. Статьи 37 и 38 Закона № 3-ФКЗ предусматривают обязательное уведомление и информирование Организации Объединенных Наций, Совета Европы, сопредельных государств о введении чрезвычайного положения и о прекращении периода его действия. При наличии же чрезвычайной ситуации и отсутствии при этом режима чрезвычайного положения такого уведомления не требуется.

5. Целями введения чрезвычайного положения являются устранение обстоятельств, послуживших основанием для его введения, обеспечение защиты прав и свобод человека и гражданина, защиты конституционного строя Российской Федерации.

Целями установления наличия чрезвычайной ситуации является ликвидация самой ситуации и ее последствий. Ликвидация чрезвычайных ситуаций - это аварийно-спасательные и другие неотложные работы, проводимые при возникновении чрезвычайных ситуаций и направленные на спасение жизни и сохранение здоровья людей, снижение размеров ущерба окружающей среде и материальных потерь, а также на локализацию зон чрезвычайных ситуаций, прекращение действия характерных для них опасных факторов.

6. За нарушение режима чрезвычайного положения для граждан и должностных лиц предусмотрена административная ответственность (ст. 32 Федерального конституционного закона от 30.05.2001 № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении»), предусмотренная ст. 20.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях. За невыполнение же требований норм и правил по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций предусмотрена административная ответственность только должностных лиц (ст. 20.6 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях).

Таким образом, наличие чрезвычайной ситуации может являться причиной для введения чрезвычайного положения, при условии возникновения непосредственной угрозы жизни и безопасности граждан или конституционному строю Российской Федерации. Иными словами, чрезвычайная ситуация представляет собой причину, а чрезвычайное положение - следствие. Поскольку введение режима чрезвычайной ситуации рассматривается и отдельными людьми, и обществом в целом как вынужденная мера, неукоснительное выполнение которой позволит избежать еще больших потерь, поэтому граждане не только не препятствуют реализации этих мер, но и своими собственными усилиями и средствами способствуют им. В этой ситуации триада «государство - общество - личность» остается внутренне согласованной, не расчлененной противоречиями, поэтому оснований для введения чрезвычайного положения нет, ничто не мешает осуществлению защиты населения и территории от чрезвычайной ситуации в рамках действующего законодательства, регулирующего эту деятельность, без каких-либо режимных ограничений основных прав и свобод граждан.

7. Потребительский экстремизм

Злоупотребление правом есть осуществление права с целью нанесения вреда другим лицам при том, что использования данного права носит лишь второстепенный характер. Само злоупотребление правом может осуществляться обоими участниками правоотношений. В том случае, когда это происходит со стороны потребителя, принято говорить о потребительском экстремизме.

На данный момент в российском законодательстве нет легального понятия потребительского экстремизма. Это, возможно, связано с новизной такого явления в России, которая сталкивается с ним лишь с начала 90-х годов, в отличие от стран Запада. Исходя из литературного описания потребительский экстремизм - поведение потребителей товаров и услуг, имеющее целью получить определенную выгоду и доход, манипулируя законодательством в корыстных целях.

Ярким примером (и безусловно вдохновением) потребительского экстремизма служит «Дело о чашке кофе» - судебное дело Стеллы Либек против McDonald's 1992 года. Пожилая американка обратилась в суд с требованием возмещения ущерба, причиненного ей пролитым на живот и ноги горячим кофе. В итоге, после судебных тяжб Стелле Либек было выплачено в качестве компенсации 640 тысяч американских долларов.

По смыслу положений ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, во взаимосвязи со ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации можно сделать вывод о том, что под потребительским экстремизмом, исходя из вкладываемого в него значения, следует понимать:

1) действия потребителей, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред предпринимателю, а также злоупотребления своим правом в иных формах;

2) злоупотребление потребителями своим особым положением на рынке товаров, работ, услуг;

3) недобросовестное поведение потребителей;

4) умышленные противоправные деяния потребителей (их соучастников), совершаемые с целью обращения в свою пользу имущества предпринимателей путем обмана или злоупотребления особым отношением к потребителям.

Основой для возникновения потребительского экстремизма служат следующие факторы:

1. Несбалансированное законодательство по защите прав потребителей, создающее возможность для злоупотребления правом со стороны потребителей.

2. В силу разбирательства в гражданско-правовом порядке - презумпция виновности для продавца/производителя.

3. Отсутствие необходимости наличия значительных денежных средств или профессиональных навыков для ведения потребительского экстремизма путем использования сферы защиты прав потребителя.

4. Стремление продавцов/производителей не предавать огласке данные случаи в силу защиты своей деловой репутации и иногда ярое использование данного фактора «экстремистами».

Как и любое правонарушение, потребительский экстремизм имеет свои элементы.

1. Субъект

Субъектами выступают как физические, так и юридические лица. Физических лиц трудно соотнести с ярыми правонарушителями в силу труднодоказуемости их систематической деятельности в целях обогащения за счет манипулирования несовершенством законодательства. С юридическими лицами все несколько проще, так как их уставная деятельность может показаться схожей и идентичной сути потребительского экстремизма. Для признания деятельности этих некоммерческих организаций незаконной в силу мошенничества необходимо лишь доказать их финансовое обогащение.

2. Объект

Это общественные отношения в сфере потребления товаров и услуг.

3. Объективная сторона

Общественно опасная деятельность, связанная с злоупотреблением правами потребителей, влекущая общественно опасные последствия. Большая значимость объективной стороне придается в странах с англо-саксонской правовой системой, так как она способствует созданию прецедентов, которыми в будущем начинают пользоваться заинтересованные правонарушители. Но, так как Российская Федерация имеет некоторую направленность в сторону употребления судебных прецедентов в правовых отношениях в качестве шаблонов поведения для достижения своей цели, то можно говорить об увеличении актуальности данной проблемы для нашего государства.

4. Субъективная сторона

Прямой умысел, направленный на единичное или систематическое извлечение прибыли из корыстных побуждений.

Но большей части участников правоотношений интереснее сам предмет экстремисткой деятельности. Как правило, это могут быть и крупные организации, и даже индивидуальные предприниматели. На современном этапе развития этой противоправной деятельности большее внимание уделяется небольшим коммерческим организациям или физическим лицам в виде индивидуальных предпринимателей. Крупные компании, как правило, имеют свой юридический ресурс и готовы противостоять подобному явлению как в досудебном, так и в судебном порядке.

Столкнувшись с систематическим и явным профессиональным отпором, экстремисты отступают и переходят на более доступные цели. В этот момент становится явно видно тех самых граждан и юридических лиц, которые оперируют правом лишь в целях своего обогащения, так как им проще найти новую мишень, чем тратить большое количество усилий и демаскировать себя в тех судебных процессах, которые они могут даже проиграть. Это связано в большинстве случаев с их слабой юридической конкурентоспособностью.

Потребительский экстремизм реализуется через множество форм, но, как правило, это шантаж:

1) использование потребителем-экстремистом изъянов в функционировании организации, которые являются правонарушениями разных видов, указать на них руководству организации и в приватной беседе предложить возможность умалчивания о таких фактах за некоторое материальное вознаграждение;

2) инициирование потребителем-экстремистом проверок контрольно-надзорными органами в отношении юридического лица или индивидуального предпринимателя с целью шантажа.

В менее распространенной форме потребительский экстремизм выражается в инициировании потребителем-экстремистом судебного разбирательства с целью взыскания морального или материального вреда по формальным основаниям.

К примеру, в 2004 году в США Мери Убауди подала иск на компанию Mazda Motors. Однажды Мери попала в аварию, она не имела привычку использовать ремни безопасности. Убауди утверждала, что Mazda не приложили инструкцию по использованию ремней безопасности, что повлекло причинение вреда ее здоровью. Сумма иска составила 150 000 $.

В данной форме потребительского экстремизма акцент делается не на сумму прямого убытка, а на расходы, предъявленные к возмещению. Это делается путем завышения стоимости экспертиз, юридических услуг, а порой мотивированного заявления о «значительном» (следовательно, и дорогостоящем) моральным ущербом. Таким образом искусственно увеличивается сумма иска в десятки или сотни раз превышающие прямой действительный ущерб.

Существует множество механизмов противодействия и борьбы с потребительским экстремизмом, но, на наш взгляд, результативными является только некоторые из них:

1) проведение политики внутри компании, направленной на работу с клиентам, с целью создания минимально подверженной возникновению потребительского экстремизма обстановки. Цель - перевод потребительского экстремизма в латентную стадию;

2) накопление и систематизация информации о потребительском экстремизме в регионах присутствия вашей организации. В данном случае необходимо «знать своего врага в лицо»;

3) по аналогии с Обществом защиты прав потребителей создание подобного Общества по защите прав продавцов.

Потребительский экстремизм - относительно молодое явление, набирающее обороты в условиях несбалансированной политики защиты прав потребителей. Очевидно, что для предотвращения данного явления в праве, необходимо более уравновешенное регулирования прав и обязанностей потребителей и продавцов в системе розничной купли-продажи.

8. Некоторые особенности договора мены земельных участков

Земельное право специфично тем, что многие его институты подпадают под регулирование различных отраслей права, в связи с чем возникает вопрос: нормам какой отрасли отдавать предпочтение при разрешении тех или иных вопросов? Отношения, возникающие по поводу мены недвижимости, носят имущественный характер и урегулированы гражданским законодательством, которое нацелено на развитие рыночных отношений. Однако, когда речь идет о мене земельных участков, необходимо обращаться к земельному законодательству. Действующий Земельный кодекс устанавливает приоритет охраны и рационального использования земель как важнейшего природного ресурса и неотъемлемого составляющего природной среды над использованием земель в качестве объектов недвижимости имущественных отношений. Между тем, отвечая признакам гражданского правоотношения, отношения по поводу владения, пользования и распоряжения земельными участками не могут не основываться на принципах равенства участников, автономии их воли и имущественной самостоятельности. Следовательно, к совершению мены земельных участков применяются положения гражданского и земельного законодательства одновременно. Но, вместе с тем, вопрос мены остается недостаточно урегулированным и имеет трудности применения на практике.

Договор мены, в сущности, представляет собой договор купли-продажи, поэтому на него распространяются положения, применяемые к совершению сделок купли-продажи. По договору мены каждая из сторон обязуется передать в собственность другой стороны один товар взамен на другой. При этом каждая из сторон одновременно признается и продавцом, и покупателем. На практике же возникают вопросы, разрешить которые, основываясь только на положениях о купле-продаже, не представляется возможным.

Предметом договора мены земельных участков является сам участок. Земельным кодексом РФ установлен ряд ограничений для купли-продажи земельных участков, соответственно распространяющихся на мену. Объектами данных сделок могут быть лишь участки, прошедшие государственный кадастровый учет, использование которых разрешено в соответствии с целевым назначением. Говоря о земельном участке как о предмете договора мены, возникает вопрос: можно ли обменять не весь участок, а лишь его часть?

Часть участка не может являться предметом договора и объектом имущественных правоотношений до тех пор, пока эта часть не будет выделена в самостоятельный земельный участок в установленном порядке. В договоре мены в отношение каждого из обмениваемых участков должны быть указаны конкретное местоположение участка, его размер, категория земель, целевое назначение, кадастровый номер, здания и сооружения, находящиеся на нем, а также кто является собственником участка, обязательства сторон в отношении участка и права третьих лиц. Причем предоставление информации об обременениях земельного участка является обязанностью сторон договора. В случае её сокрытия это может явиться основанием, по которому суд признает договор незаключенным. Так, например, во избежание нарушения своих прав стороны в предварительном договоре мены предусмотрели условие, по которому в случае возникновения до момента заключения основного договора обременений или обязательств в отношении обмениваемых участков, предварительный договор расторгается, а сторона, на участок которой возникло обременение, обязана уплатить неустойку. Арбитражный суд Приморского края своим решением признал данное положение договора действительным и соответствующим закону170.

Сторонами договора мены могут являться физические и юридические лица, обладающие земельными участками на праве собственности. Нужно заметить, что под физическими лицами понимаются только граждане Российской Федерации, т.к. согласно земельному законодательству иностранные граждане и лица без гражданства не могут обладать земельными участками на праве собственности, следовательно, отчуждать и являться стороной договора мены.

В литературе вопрос о том, может ли в качестве стороны договора мены выступать Российская Федерация, а также субъекты РФ и муниципальные образования, является дискуссионным. Принцип свободы договора, распространяющийся и на заключение договора мены, предполагает свободу сторон при его заключении. Можно ли говорить о свободе, если одной из сторон является представитель государственной власти. Так, например, нельзя считать договором мены изъятие земельного участка у собственника и предоставление ему взамен равноценного, так как решение об изъятии происходит на основании публично-правового акта, мнение собственника - физического или юридического лица, не учитывается. Если предположить, что одной из сторон договора мены все же может выступать субъект РФ или муниципальное образование, то в каком порядке должен происходить обмен? По этому вопросу показательным является Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 21 июня 2011 г. Из материалов дела следует, что между юридическим лицом и муниципальным образованием был заключен договор мены земельных участков, по которому юридическое лицо получало земельный участок с целью построить на нем объекты недвижимости, что соответствует целевому назначению участка. Высший Арбитражный Суд признал сделку ничтожной на основании нарушения порядка предоставления участков для строительства. Так как земельные участки предоставляются в собственность для строительства без предварительного согласования мест размещения объектов исключительно на торгах (конкурсах, аукционах). Следовательно, предоставление лицам земельных участков под прикрытием заключения договора мены является нарушением законодательства.

При обмене неравноценными земельными участками на практике возникает вопрос: можно ли признать такой договор недействительным? В отличие от договора купли-продажи в договоре мены цена не является существенным условием. По смыслу ст. 568 ГК РФ обмениваемые товары предполагаются равноценными, обязанность по признанию их таковыми возложена на стороны договора. В литературе большое внимание уделяется тому, какие участки стоит признавать равноценными. Обязательным условием оценки земельных участков является ее нормативность, то есть соответствие кадастровой стоимости земельного участка. Также оценки подлежат здания, сооружения и иные объекты недвижимости, находящиеся на земельном участке, являющемся предметом договора мены. Данные сведения указываются в актах оценки объектов недвижимости и прилагаются к договору мены. Однако отсюда следует другой вопрос. На какой момент необходимо устанавливать стоимость участка? Ведь обмен земельных участков может быть произведен не одновременно, практикой допускаются случаи передачи объектов в различные сроки. Так, если оценивать первый участок в момент его передачи, а второй - в момент исполнения встречной обязанности по предоставлению участка через некоторый промежуток времени, то их стоимостные оценки могут расходиться. Исходя из этого представляется правильным определять цену обмениваемых объектов на момент, когда стороны достигли соглашения об обмене земельных участков, руководствуясь ст. 424 ГК РФ.

Право собственности на обмениваемые земельные участки возникает с момента государственной регистрации. Причем регистрация перехода прав по договору мены возможна, только после фактического обмена земельными участками. На практике возникает вопрос: куда обращаться для регистрации перехода прав на обмениваемые участки в случае, если они находятся на территориях различных регистрационных округов Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии, по месту нахождения одного участка или по местонахождения другого, или же и туда, и туда одновременно. На этот счет в законодательстве имеется Инструкция, утвержденная Министерством юстиции Российской Федерации172, согласно которой регистрация договора мены проводится в любом из территориальных органов Служб, действующих в пределах регистрационных округов, в которых находятся объекты недвижимости, а переход прав регистрируется по месту нахождения каждого из объектов.

Исходя из вышесказанного можно сделать следующий вывод: несмотря на то, что договор мены имеет сходства с договором купли-продажи, он имеет и свои специфические особенности и, как следствие, требует более четкой регламентации в законодательстве. Наличие общих положений о купле-продаже, применяемых к договору мены земельных участков, порождают споры на практике, во избежание которых законодательно следовало бы предусмотреть отдельные правовые нормы касательно заключения договора мены земельных участков. Это позволило бы более эффективно применять договор мены на практике, что упростило бы оборот земельных участков между собственниками и способствовало развитию рыночных отношений.

Проблемы определения правового статуса иностранцев в России приобрели в 90-х годах ХХ века особое значение, так как после распада СССР миллионы людей, проживающих в бывших союзных республиках, стали для России иностранцами. Кроме того, в силу возникновения межнациональных конфликтов в ряде мест на территории бывшего Союза и сложного экономического положения в большинстве новых независимых государств многие граждане вынуждены покинуть свои государства и стать беженцами, приехав в Россию как в наиболее перспективное государство для постоянного жительства и получения российского гражданства. После распада СССР в 1991 году главами РСФСР, Украины и Белоруссии в Вискулях (Беловежская пуща) было подписано соглашение о создании «Содружества Независимых Государств»173. Создание содружества имело своей целью закрепить принципы экономического и политического сотрудничества между странами, входившими в Союз. Поэтому Россия со временем стала популярна для мигрантов стран СНГ: безвизовый режим въезда на территорию Российской Федерации привлекателен для мигрантов, которые едут на заработки. В связи с этим в России сложился особый слой рабочих - трудящиеся-мигранты из стран ближнего зарубежья, а именно обычная рабочая сила из стран СНГ.

Можно сказать, что привлекательность России для трудовых мигрантов обусловлен не сколько относительной простотой по сравнению с въездом на территории других стран, сколько под воздействием текущей повседневности и традиций общения с этносами, представителями которых являются мигранты. Кроме того, трудовая миграция из ближнего зарубежья обусловлена состоянием внутренней политики этих стран - люди, обреченные на безработицу в своей стране, вынуждены искать дополнительный доход в России.

С ноября 2002 года в РФ действует Федеральный закон «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации»175, который весьма жестко диктует иностранцам, как им надо вести себя в нашей стране. В целом, данный акт по своему содержанию направлен не на определение правового статуса иностранца, а на установление миграционных квот, занятости иностранцев на территории России, передвижению мигрантов, имеющих разный статус, по территории России, установлению ограничений в правах и установлению «контроля и учета» нероссийских граждан, находящихся по тем или иным правовым основаниям в России.

Анализируя данный акт, можно увидеть комплекс проблем, которые не позволяют должным образом осуществить реализацию его норм, в том числе относительно мигрантов из стран ближнего зарубежья. К отдельным из них относят:

Квотирование рабочих мест для трудящихся мигрантов.

Институт квотирования впервые был введен в 2002 году и предполагал распространение квот на мигрантов, въезжающих в РФ в порядке, требующем получение визы.

Ежегодно количество квот утверждается Правительством РФ по приоритетным профессиональным квалификационным группам, то есть в зависимости от трудовой функции работника176. И все же исследователи отмечают несовершенство института квотирования, который нуждается в доработке и тщательной отлаженности механизма. Квотирование иностранной рабочей силы подразумевает, во-первых, регулирование объемов ее привлечения в целом по стране и по регионам в целях восполнения дефицита трудовых ресурсов в экономике страны и, во-вторых, защиту национального рынка труда. В-третьих, квота как результат заявочной кампании призвана служить индикатором потребностей российской экономики в иностранной рабочей силе в разрезе профессий, специальностей. Во многих случаях работодатели, которые хотят привлечь мигрантов стран СНГ, заранее не могут дать точный ответ, какое количество иностранцев понадобится им в будущем, так как заявка подается за 1 год. Поэтому в целом механизм квотирования трудовой иммиграции не выполняет своей роли. Он не является регулятором привлечения необходимой российской экономике иностранной рабочей силы, зато служит для закрытия внутреннего рынка от внешней миграции; создает немало проблем в социально-экономической сфере, в результате чего страдают работодатели, регионы и сами мигранты; наносит урон развитию региональной интеграции стран СНГ, идее общего рынка труда.

9. Патентная система в Российской Федерации

С 2010 года введен новый институт в миграционной политике - патенты на осуществление трудовой деятельности для иностранцев у физических лиц. Так, в соответствии со ст. 13.3 «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» граждане Российской Федерации имеют право привлекать к трудовой деятельности по найму на основании трудового договора <…>иностранных граждан<…>при наличии у каждого такого иностранного гражданина патента178. При всей своей простоте приобретения введение патентов представляется не совсем логичным со стороны РФ.

Во-первых, практика патентов разрушает принцип квотирования применительно к довольно крупной группе мигрантов и практически выводит ее из-под контроля территориальных органов ФМС.Во-вторых, ничто не может воспрепятствовать обладателю патента перейти в нелегальный статус, будь то самостоятельный выбор мигранта, либо предложение работодателя. В-третьих, исходя из самого смысла патента, он должен обеспечить организованный набор мигрантов. Но о какой организации набора может идти речь, если даже количество выдаваемых патентов не ограничено? Тогда патентная система превращается в ничто иное, как в практически беспрепятственный, ни на чем не основанный въезд в Россию. Чтобы разрешить эти проблемы, законодатель взял курс на более детальную проработку патентной системы в РФ. Можно сказать, что первый шаг в этом направлении уже сделан, законопроект, разработанный Федеральной миграционной службой (ФМС), вносит поправки в Закон «О правовом положении иностранных граждан в РФ». Согласно этим поправкам организации и индивидуальные предприниматели смогут нанимать мигрантов на основании патентов (ранее патенты выдавались только для работы у физических лиц). Несмотря на поправки, на наш взгляд, данный механизм регулирования трудовой миграции не сможет обеспечить реального соблюдения порядка въезда в Россию. Поэтому было бы целесообразно ликвидировать патентную систему и учитывать количество выдаваемых патентов (по анализу предыдущих лет выдачи патентов) в счет квотирования рабочих мест для мигрантов.

Установление визового режима для мигрантов стран СНГ.

ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в РФ» не предполагает визовый порядок въезда в РФ для граждан стран СНГ, но данный вопрос постоянно выносится на обсуждение. Эксперты выступают против ввода визового режима со странами СНГ, полагая, что инициатива может оказаться нереализуемой. По словам главы ФМС Константина Ромодановского, введение визового режима со странами Центральной Азии грозит «непредсказуемыми последствиями»179. Опасения состоят, во-первых, в том, что высокие цены на визы с новой силой будут порождать коррупцию и играть на руку посредникам, которые снова найдут возможность обойти визовый режим, во-вторых, визовые трудовые мигранты перестанут считаться дешевой рабочей силой. Платить работникам придется в полном объеме, чего не хочет потенциальный работодатель180. С данными предположениями можно согласиться лишь отчасти: если Россия действительно хочет вести грамотную политику в области миграции, то визовый режим необходим, так как он поможет «отсеять» нелегалов. Принятие визового порядка въезда будет способствовать снижению численности мигрантов, прибывающих на территорию Российской Федерации, повышению количества рабочих мест и производительности труда, обеспечению прав мигрантов.

На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что России действительно необходимо продуманное и детальное регулирование данного вопроса в области миграционного законодательства. Грамотное правовое регулирование позволит создать благоприятные условия для трудящихся других стран на территории РФ и в целом снять напряжение во взаимоотношениях России и стран СНГ.

10. Правовая природа медиативного соглашения и проблемы его реализации

Россия до сих пор остаётся одним из немногих государств, в котором преобладает судебная форма защиты права, однако разрешение споров в судах, в том числе и трудовых конфликтов, приводит к большим судебным издержкам, наносит репутационный вред и делает и без того загруженные делами суды еще более погруженными в рассмотрение споров, в которых можно было обойтись и без крайних мер. Часто судебное разбирательство длится годами, отнимая силы и средства у сторон спора. Во множестве развитых стран, таких как Франция, США, Великобритания, Германия и Нидерланды для решения указанных проблем внедрена и эффективно используется процедура медиации.

Материальным выражением преодоления разногласий является заключенное между сторонами медиативное соглашение, под которым согласно ст. 2 ФЗ от 27 июля 2010 г. № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» понимают соглашение, достигнутое сторонами в результате применения процедуры медиации к спору или спорам, к отдельным разногласиям по спору и заключенное в письменной форме. Его существенными условиями являются сведения о сторонах, предмете спора, проведенной процедуре медиации, медиаторе, а также согласованные сторонами обязательства, условия и сроки их выполнения181.

В соответствии со ст. 12 ФЗ медиативное соглашение по возникшему из гражданских правоотношений спору, достигнутое сторонами в результате процедуры медиации, проведенной без передачи спора на рассмотрение суда или третейского суда, представляет собой гражданско-правовую сделку, направленную на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей сторон. Таким образом, природа «медиативного соглашения», достигнутого до передачи дела в суд, определена как гражданско-правовая сделка, направленная на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей сторон.

В формулировке данной части законодатель применяет последствия медиативного соглашения к сделкам, возникающим их гражданских правоотношений. Вместе с тем, можно ли назвать проистекающими из гражданских правоотношений индивидуальные трудовые споры?

Для решения этого вопроса необходимо обратиться к закону. В статье 1 ФЗ № 193-ФЗ, законодатель четко разделяет споры, возникающие из гражданских, семейных и трудовых правоотношений. Следовательно, по смыслу текста закона, законодатель четко разделяет эти понятия и не относит трудовые или семейные споры к понятию гражданских. Иными словами, положения Закона о медиации не позволяют сделать однозначного вывода о правовой природе медиативного соглашения применительно к трудовым спорам. Исходя из этого, ничего не остается, кроме как применять нормы закона к трудовым правоотношениям по аналогии, однако Верховный Суд Российской Федерации неоднократно достаточно категорично выражал свою позицию по вопросу о возможности применения норм гражданского права к трудовым правоотношениям, указывая на то, что регулирование трудовых отношений с помощью прямого или по аналогии закона применения норм гражданского законодательства противоречит ст. 5 ТК РФ, не предусмотрено ст. 2 ГК РФ и основано на неправильном толковании и применении норм этих двух самостоятельных отраслей законодательства182.

Такой подход законодателя составляет явную нормативную проблему, которая подрывает доверие к медиации со стороны спорящих сторон, так как подход к медиативному соглашению как к гражданско-правовой сделке исключает гарантии реализации заключённого медиативного соглашения.

Закон также позволяет нам классифицировать медиативные соглашения по этапу их заключения, то есть медиативное соглашение, достигнутое сторонами в результате процедуры медиации, проведенной после передачи спора на рассмотрение суда или третейского суда и медиативное соглашение по возникшему из гражданских правоотношений спору, достигнутое сторонами в результате процедуры медиации, проведенной без передачи спора на рассмотрение суда или третейского суда. В первом случае соглашение может быть утверждено судом или третейским судом в качестве мирового соглашения, это дает сторонам дополнительные гарантии по его исполнению, в частности выдачу исполнительного листа. Во втором же случае такие гарантии отсутствуют и для того, чтобы отстоять свои интересы в случае нарушения соглашения, стороны, в конце концов, будут вынуждены обратиться в суд. При таком условии нельзя считать внесудебное медиативное соглашение способом разрешения спора, так как отсутствуют всякие гарантии на исполнение достигнутого сторонами решения. Особенно остро данная проблема состоит для трудовых споров, возникает вопрос о защите прав другой стороны, права которой могут оказаться незащищенными, поскольку предположить реакцию суда на иск об исполнении предусмотренных в медиативном соглашении обязательств в рамках трудовых отношений достаточно сложно.

Достигая компромисса по спору в ходе медиации, стороны имеют законный интерес в том, чтобы другая сторона соблюдала оговоренные условия. Исходя из этого, стороны также заинтересованы в том, чтобы в случае несоблюдения договоренности недобросовестной стороной не требовалось обращаться в суд с иском, а минимизировать временные и материальные затраты путем упрощенного порядка принудительного исполнения медиативного соглашения, осуществляемого в порядке исполнительного производства. При рассмотрении указанной проблемы целесообразно рассмотреть практику реализации внесудебных медиативных соглашений в зарубежных странах.

Так, Закон Франции от 22 ноября 1999 г. № 99-957 «О различных профессиях, относящихся в ведении мировой юстиции, гражданском процессе и о правовом регулировании бухгалтерского учета» приравнивает медиативное соглашение, которому предана исполнительная сила к исполнительному документу, что дает право на принудительное исполнение достигнутых договоренностей. При этом для того, чтобы придать исполнительную силу внесудебному соглашению достаточно простого заявления.

Законодательный декрет Италии от 17 января 2003 г. № 5 «Процедуры в области права обществ, финансового посредничества, банковского дела и кредита во исполнение ст. 12 Закона от 3 октября 2001 № 366». Титул VI указанного декрета в п. 8 ст. 40 предусматривает, что «если стороны достигают примирения, составляется особый протокол, подписанный сторонами и примирителем. При условии формальной правильности протокол подлежит утверждению постановлением председателя суда административного округа, в котором находится примирительный орган, и является исполнительным документом, составляющим основание для принятия принудительных мер»183.

В России отсутствует правовой механизм упрощенного придания исполнительной силы внесудебных соглашений. Для сторон это является реальным препятствием для самостоятельного регулирования возникших споров посредством медиации, поскольку отсутствуют дополнительные гарантии для обеспечения эффективности соглашения. Допустим, не только судебные, но и внесудебные соглашения могут утверждаться судом по желанию заинтересованных сторон и могли бы быть исполнены принудительно в порядке исполнительного производства. Такие меры необходимы для укрепления правового статуса медиативных соглашений, а значит, позволит дать определенные гарантии защиты прав для работника, как зависимой стороны в трудовых отношениях.

Размещено на Allbest.ru