Вестник Кузбасского института № 1 (34) / 2018

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Решения Европейского суда по правам человека в правовой системе России

Непростая внешнеполитическая ситуация, складывающаяся в отношении Российского государства в последнее время - введение различного рода санкций, вынесение ряда решений наднациональными судебными органами, негативных для России - пробудили интерес к вопросу соотношения данных юрисдикционных решений с решениями национальных российских судебных органов и Конституцией Российской Федерации.

Процесс интеграции норм международного права в национальные правовые системы актуализируют сегодня обсуждение проблемных вопросов соотношения норм международного и национального (внутреннего) права, активно обсуждающихся в правовой теории, имеющих важное значение для правоприменительной практики. Причина очевидна - обеспечение защиты прав человека в государствах - участниках международных договоров.

Очевидно, что на национальное (государственное) право государств - членов Совета Европы большое влияние оказывают решения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). Несмотря на кажущуюся очевидность толкования и практическую реализацию ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, правовые отношения, возникающие на территории Российского государства или с участием граждан Российской Федерации, регулируются как российским законодательством, так и нормами международного права.

Европейский суд не может являться высшей судебной инстанцией в отношении судебной системы государств-участников Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (далее - Конвенция), но он следит за соблюдением ее норм посредством вынесения на их основе решений. Именно с этой целью и был создан ЕСПЧ. Деятельность Суда базируется на толковании норм Конвенции, таким образом формируется прецедентное право, которое впоследствии становится частью Конвенции.

Сущность решений ЕСПЧ для России, как и для любого другого государства - участника Конвенции, можно понять, изучив и проанализировав нормы Конвенции, Конституции и конституционное законодательство. Подписав и ратифицировав Конвенцию, Россия приняла на себя вытекающие из ее условий обязательства, в том числе и по выполнению решений ЕСПЧ. Согласно ст. 1 Федерального закона от 30.03.1998 №54 «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» для Российской Федерации решения ЕСПЧ являются обязательными (по тексту: ipso facto - с лат. «в силу самого факта»).

Как сказано выше, ч. 4 ст. 15 Конституции РФ устанавливает верховенство норм международного права над нормами федерального законодательства, однако неоднозначность подходов в теории государства и права и правоприменительной деятельности к этому вопросу предполагает проведение сравнительно-правового анализа интерпретационной деятельности норм Конвенции, Конституции РФ и норм конституционного законодательства.

Смысл нормы ст. 104.4 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 №1-ФКЗ «О конституционном суде Российской Федерации» (ред. от 28.12.2016) предусматривает рассмотрение дел о возможности (курсив мой - М.М.) исполнения решений межгосударственного органа по защите прав и свобод человека. По итогам рассмотрения дела Конституционный суд Российской Федерации принимает соответствующее постановление о возможности или о невозможности исполнения в целом или в определенной части решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека. В случае если Конституционный суд Российской Федерации принимает постановление о невозможности исполнения рассматриваемого решения, то какие-либо действия (акты), направленные на исполнение соответствующего решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека, в Российской Федерации не могут осуществляться (приниматься). Таким образом, можно подытожить, что в силу особенностей национальной правовой системы, не всегда позволяющей исполнять решения ЕСПЧ, так как это повлечет за собой нарушение конституционных норм, обязательность решений ЕСПЧ не всегда универсальна. Конституционный суд РФ рассматривает решения ЕСПЧ как акт толкования права.

Различные формы межгосударственного сотрудничества порождают все большую интеграцию норм международного права во внутригосударственные правовые системы, однако на пути всеобъемлющего «сращивания» всегда будут появляться объективные факторы, вытекающие из национальных особенностей государств, которые всегда будут препятствовать этому процессу.

Обязательность решений ЕСПЧ для национальных правовых систем тесно связана с важнейшим политическим вопросом - возможным ограничением внутреннего суверенитета государства. Исходя из смысла конституционных норм, устанавливающих принцип суверенитета Российского государства (ч. 1 ст. 4), верховенство и высшую юридическую силу Конституции РФ (ч. 1 ст. 15), решения ЕСПЧ, изложенные в толковании норм Конвенции, не могут отменить верховенства Конституции РФ. Именно в подобных случаях на практике возникают ситуации, когда постановления ЕСПЧ с точки зрения конституционно-правового регулирования могут касаться основ конституционного строя государства и коллидировать с нормами Конституции. В таких исключительных случаях Россия может отказаться от выполнения установленных обязательств, но такой отказ не может быть произвольным, а только в том случае, если это единственно возможный выход из сложившейся ситуации и чтобы не нарушать нормы Конституции.

Исходя из изложенного, можно сделать вывод, что постановления ЕСПЧ могут быть реализованы в российской правовой системе только при условии признания высшей юридической силы Конституции РФ.

Справедливости ради следует сказать, что правоприменительная практика многих европейских государств (Германии, Великобритании, Италии и др.) складывается аналогичным образом. Например, для правовой системы Великобритании решения ЕСПЧ не являются безусловно обязательными, они должны лишь приниматься во внимание при разрешении дел британскими судами [3, с. 1-6]. Именно на этой принципиальной основе Верховным судом Великобритании было вынесено решение по жалобам Честера и МакГеоха в 2013 г. Данное постановление изначально противоречило ранее вынесенному постановлению ЕСПЧ по делу Херста. Следует вспомнить, что Дж. Херст, отбывавший срок за убийство, в 2001 г. обратился в Верховный суд Великобритании, надеясь получить избирательное право. Иск судом не был удовлетворен, и Херст обратился в ЕСПЧ. В 2005 г. Страсбургский суд постановил, что отсутствие избирательного права у осужденных противоречит Конвенции. Кроме того, Суд еще и рекомендовал Парламенту Великобритании приспособить национальное британское законодательство к выводам данного постановления. Это вызвало очень неоднозначную реакцию в государстве. Тем не менее, Верховный суд Соединенного Королевства 16 октября 2013 г. вынес аналогичное постановление по похожим жалобам Честера и МакГеоха, отказав им в предоставлении избирательного права и не приняв во внимание требования, вытекавшие для Великобритании из постановления ЕСПЧ по аналогичному делу Херста.

Похожее постановление Европейский суд по правам человека вынес в отношении Российской Федерации (жалобы №11157/04 и 15162/05) от 04.07.2013 - дело «Анчугов и Гладков». Страсбургский суд в своем постановлении пришел к выводу о нарушении Российским государством ст. 3 Протокола №1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Сущность ст. 3 Конвенции в том, что «Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются проводить с разумной периодичностью свободные выборы путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечивали бы свободное волеизъявление народа при выборе органов законодательной власти». По мнению ЕСПЧ, ограничение права голоса для осужденных, установленное ч. 3 ст. 32 Конституции РФ, носит недифференцированный характер, т.е. распространяется в отношении всех лиц, отбывающих наказание в местах заключения, вне зависимости от тяжести совершенного деяния и иных индивидуальных обстоятельств. Исходя из этого, ЕСПЧ предложил Российской Федерации обеспечить участие осужденных в выборах. В результате Министерство юстиции было вынуждено обратиться в Конституционный суд РФ за разъяснениями и возможности реализации данного решения.

Конституционный суд РФ в своем постановлении от 19.04.2016 №12-П «По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией РФ постановления ЕСПЧ от 4.07.2013 по делу «Анчугов и Гладков против России»» признал данное решение частично неисполнимым, обосновав его противоречие Конституции РФ. Конституционный суд определил, что Конституция Российской Федерации не позволяет некоторой категории осужденных к лишению свободы принимать участия в выборах. Тем не менее, Конституционный суд подчеркнул, что Россия является частью европейского пространства и предложил законодателю оптимизировать в этих целях систему уголовных наказаний. Например, лишение свободы с отбыванием наказания в колониях-поселениях выделить в отдельный вид наказания, называть его как-то иначе, при этом у отбывающих такой вид наказания будет сохраняться избирательное право. Такое решение высшего органа конституционного контроля в Российской Федерации подразумевает готовность к компромиссу и равноправный диалог между ЕСПЧ и Конституционным судом РФ. С формулировкой ЕСПЧ об абсолютном характере запрета на участие в выборах осужденных к лишению свободы в России сложно согласиться. Важно заметить, что к реальному лишению свободы в 2016 г. были осуждены лишь 30% лиц (обзор судебной статистки о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2016 г. [4]). Таким образом, большинство осужденных к иным видам наказания, не связанным с лишением свободы, не лишено права голоса, а ограничение избирательного права является дифференцированными и соответствуют международным стандартам. Исходя из изложенного можно заключить, что граждане, осужденные за совершение особо тяжких и тяжких преступлений, заведомо не могут рассчитывать на доступ к активному избирательному праву. Более того, Конституционный суд РФ подчеркнул, что даже по критериям ЕСПЧ эти граждане (Анчугов и Гладков) не имели бы права на голосование, учитывая особую тяжесть преступлений, которые они совершили и были осуждены к 15 годам лишения свободы.

Таким образом, Конституционный суд, с одной стороны, подтвердил важность Европейской конвенции по правам человека как международного договора Российской Федерации и приверженность России общепризнанному принципу pacta sunt servanda (лат. «договоры должны соблюдаться»), но, с другой стороны, подтвердил приоритет основополагающих норм Конституции Российской Федерации в случае противоречия их постановлениям ЕСПЧ.

Определенного согласия среди государств, присоединившихся к Конвенции, в этом вопросе пока нет. Во многих государствах Европы осужденные лишены избирательного права: в 19 государствах Совета Европы запрет на участие в выборах не установлен (Чехия, Дания, Финляндия, Швеция, Швейцария и др.); в 7 - всех отбывающих наказание в виде лишения свободы автоматически лишают избирательного права (Великобритания, Италия и др.); в 17 государствах - смешанный подход, при котором лишение осужденных избирательных прав зависит от вида преступления и срока лишения свободы (Германия, Франция и др.).

Действие основного принципа международного права pacta sunt servan (лат. «договоры должны соблюдаться») нередко влечет непростой выбор для государств-участников. В данном случае - между толкованием текста Конвенции Европейским судом по правам человека и конституционно-правовым регулированием общественных отношений в конкретной национальной правовой системе. Выражение согласия на обязательность международного договора при его заключении означает, что субъект международного права принимает на себя такие обязательства с момента его вступления в силу, однако главная роль в этом отводится непосредственно конституционно-правовому регулированию государства, поскольку ратификация договора осуществляется в соответствии с его конституционной процедурой.

Необходимо также отметить, что государство может выразить несогласие при невозможности или нежелании менять свое законодательство в оговорках к международному договору, предусмотренных Венской конвенцией о праве международных договоров от 23.05.1969. Это положение нашло свое отражение и в Федеральном законе от 15.07.1995 №101-ФЗ (ред. от 12.03.2014) «О международных договорах Российской Федерации». Это важное обстоятельство может предоставить государству возможность избежать международно-правовой ответственности за невозможность в силу объективных причин исполнить эти обязательства в том случае, если внутреннее (национальное) законодательство вступает в противоречие с положениями международных договоров.

Международные суды (и ЕСПЧ в том числе) могут идеализировать в своем толковании нормы международного права, подлежащие применению, именно поэтому высшие национальные суды выступают не только как охранители национального правопорядка, но и как активные участники создания норм международного права в процессе их толкования. Об этом высказывался председатель Конституционного суда ФРГ Андреас Воскюле. Следует согласиться с его позицией, что исключительно иерархический подход во взаимоотношениях ЕСПЧ и европейских конституционных (иных высших) судов не будет и не может быть успешно реализован. Европейский суд по правам человека должен быть первым среди равных и принимать во внимание позиции конституционных (высших) судов национальных правовых систем в своей деятельности [2, с. 73-94]. В связи с этим следует заметить, что тот негативный фон, который сложился в международных отношениях по отношению к России сегодня, не является чисто российским. Попытки решить данный вопрос предпринимались неоднократно и в других странах. В доказательство этому можно привести и еще ряд примеров. 14 октября 2004 г. было вынесено решение Федеральным конституционным судом Германии по похожему делу Гергюля [5]. Здесь важна правовая позиция Федерального конституционного суда Германии, согласно которой «Основной закон имеет целью интеграцию Германии в правовое сообщество мирных свободных государств, но он не предусматривает отказа от суверенитета, закрепленного, прежде всего, в германской Конституции. Следовательно, не противоречит цели приверженности международному праву, если законодатель, в порядке исключения, не соблюдает право международных договоров при условии, что это является единственно возможным способом избежать нарушения основополагающих конституционных принципов» [1, с. 11]. Насколько четко в данной формулировке отражается суверенный подход к внутренней и внешней политике государства!

Конституционный суд Российской Федерации в своих решениях, касающихся данной проблематики, занимает во многом сходную с конституционными судами рассмотренных в статье европейских государств позицию. Пожелание же судей Конституционного суда РФ законодателю внести изменения в Уголовный кодекс РФ и вывести наказание, связанное с отбыванием наказания в колонии-поселении, из разряда «лишения свободы», чтобы не лишать их активного избирательного права, - важный этап в решении вопроса о недифференцированном подходе Российского государства к лишению осужденных, отбывающих наказание в местах заключения, права избирать.

Литература

европейский суд право осужденный

1. Зорькин, В.Д. Предел уступчивости // Российская газета. - 2010. - 29 октября. - С. 11.

2. Исполинов, А.С. Вопросы взаимодействия международного и внутреннего права в решениях Конституционного суда Российской Федерации // Российский юридический журнал. - 2017. - №1 (112). - С. 73-94.

3. Маврин, С.П. Решения Европейского суда по правам человека в правовой системе России // Журнал конституционного правосудия. - 2015. - №6. - С. 1-6.

4. Обзор судебной статистки о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2016 году. - Режим доступа: cdep.ru/userimages…statistika/2017…soyu_za…god.pdf.

5. Решение от 14 октября 2004 года - 2 BvR 1481/04. - Режим доступа: htth://www.bundesverfassungsgericht.de/SharedDocs/Entscheidungen/DE/204/10/rs20041014_2bvr148104.html.

Размещено на Allbest.ru