Взгляд М. Фуко на проблему исправления преступников в дисциплинарном обществе

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 130.1

Кафедра философии и общегуманитарных дисциплин Самарский юридический институт ФСИН России

ВЗГЛЯД М. ФУКО НА ПРОБЛЕМУ ИСПРАВЛЕНИЯ ПРЕСТУПНИКОВ В ДИСЦИПЛИНАРНОМ ОБЩЕСТВЕ

В работе «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы» Мишель Фуко показывает, как в условиях дисциплинарного общества происходит отказ от устрашения в качестве цели наказания и манифестируется идея исправления преступников. В своей статье, опираясь на исследование французского философа, мы намерены провести идею того, что дисциплинарное общество не может претендовать на нравственное преобразование преступника, его духовное преображение. Мишель Фуко дает понять, что дисциплинарное общество ставит перед собой задачу более скромную, не связанную с коренными изменениями внутреннего мира человека. Задача заключается в том, чтобы нормализовать поведение индивида, сделать его послушным, законопослушным. Несмотря на значительную трансформацию, существующее сегодня общество во многих своих проявлениях остается дисциплинарным, с характерным для него принципом паноптизма, с отношением к индивиду как точке приложения власти с целью подчинить, сделать послушным, «подровнять», приложив к нему определенную мерку.

Обращаясь к проблеме наказания, М. Фуко рассматривает его в контексте властных отношений. В свою очередь властные отношения понимаются им как сеть напряженных отношений между людьми, конституируемых посредством человеческого тела. При этом он вообще считает, что телесные практики, «политика», «экономия» тела образуют социальный мир. Основа социальности заключена в физическом теле человека, в организации «движения» тела, в подчинении этого движения определенным позициям [Цит. по: 1, с. 28].

Французский философ убедительно показывает, что в эпоху Просвещения происходит изменение цели наказания, которое находится в русле тех процессов, которые охватывают все общество, а власть наказывать производна от дисциплины как специфической технологии власти. «Можно сказать, что дисциплина - единый метод, посредством которого тело с наименьшими затратами сокращается как “политическая” сила и максимально увеличивается как полезная сила. Рост капиталистической экономики породил специфическую модальность дисциплинарной власти: ее общие формулы, методы подчинения сил и тел, короче говоря, “политическая анатомия” могут работать в самых разных политических режимах, аппаратах и институтах» [2, c. 325].

М. Фуко пишет о том, что, начиная с XVII века, распространение дисциплинарных процедур становится общей и повсеместной тенденцией. Их цель - увеличение возможной полезности индивидов. Постепенно новая «микрофизика» власти охватывает все более широкие области, стремясь завладеть всем общественным телом. Происходит повсеместное распространение механизмов дисциплины, увеличивается число дисциплинарных заведений: дисциплину вобрали в себя школьные, военные, медицинские учреждения, «дисциплинировались» внутрисемейные отношения (главным образом в ячейке родители - дети). Укоренились они и в «специализированных» заведениях - тюрьмах, исправительных домах. Короче, обеспечивая лучшее функционирование в различных секторах общества, дисциплины становятся «общими формулами господства» [Там же, с. 198-200]. наказание преступник дисциплинарный норма

В момент своего появления дисциплины были в основном призваны нейтрализовывать опасности, избавляя от неудобств, порождаемых слишком многолюдными сборищами. Множество, с которым сопряжена деятельность власти, требовалось упорядочить, систематизировать и унифицировать. Затем происходит функциональная инверсия дисциплины, которая стала играть положительную роль - увеличивать возможную полезность индивидов. Как пишет М. Фуко, дисциплина способна «сократить “бесполезность” характерных проявлений массы: ограничить то, что делает множество гораздо менее управляемым, чем единство; то, что препятствует использованию каждого элемента множества и их суммы: все то, что отменяет преимущества, обеспечиваемые массой» [Там же, с. 322]. Дисциплина «муштрует» расплывчатые массы тел и сил, превращая их в множественность индивидуальных элементов - отдельных клеточек, органических автономий.

Появление власти как дисциплины приводит к открытию тела как объекта и мишени власти, при которой осуществляется детальный и тонкий контроль над действием тел, обеспечивающий постоянное подчинение и послушание. Старый принцип «взимание - насилие» заменяется новым: «мягкость - производство - прибыль». Власть теперь не использует силовые методы, а, напротив, стремится поддерживать себя собственными механизмами, разрабатывая тонкую технологию подчинения. Можно сказать, что формирующаяся политика принуждений является рассчитанным манипулированием элементами тела и его поступками. Дисциплина направлена не просто на усиление подчинения, но «на формирование отношения, которое в самом механизме делает тело тем более послушным, чем более полезным оно становится, и наоборот… Человеческое тело вступает в механизмы власти, которые тщательно обрабатывают его, разрушают его порядок и собирают заново. Рождается “политическая анатомия”, являющаяся одновременно “механикой власти”. Она определяет, как можно подчинить себе тела других, с тем, чтобы заставить их не только делать что-то определенное, но действовать определенным образом, с применением определенных техник, с необходимой быстротой и эффективностью» [Там же, с. 201]. Короче говоря, суть дисциплины заключается в том, чтобы увеличить «пригодность» тела, реализуя цель «изымать и взимать больше», сформировать отношение неукоснительного подчинения. Являясь искусством владения человеческим телом, дисциплина располагает тела в пространстве, контролирует деятельность человека, являясь определенной системой учета, оценки и надзора, устанавливая в теле «принудительную связь между увеличивающейся пригодностью и возрастающим господством» [Там же, с. 202].

Благодаря методам надзора «физика» власти - господство над телом - осуществляется, не прибегая к чрезмерности, силе, насилию. Необходимым условием этого является видимость субъектов, подлежащих контролю. Факт постоянной видимости, возможности быть увиденным удерживает дисциплинированного индивида в подчинении. Следует также подчеркнуть, что благодаря дисциплине утверждается интерес к индивиду, которого через процедуры описания, оценки, измерения можно соотнести с нормой и привести к ней посредством исправления как своеобразной ортопедии. Как говорит М. Фуко, индивид создан дисциплиной, определенными дисциплинарными техниками. Индивидуальное описание осужденного, как, впрочем, и ребенка, больного, сумасшедшего, начиная с XVIII века, оказывается необходимой процедурой для исследования с целью дальнейшего воздействия и использования. В системе дисциплины ребенок индивидуализируется больше, чем взрослый, больной - больше, чем здоровый, сумасшедший и преступник - больше, чем нормальный и законопослушный. Все индивидуализирующие механизмы теперь направлены именно на первого (ребенка, больного, сумасшедшего, преступника). Если же надо индивидуализировать взрослого, здорового и законопослушного, то всегда спрашивают: много ли осталось в нем от ребенка, какое тайное безумие он несет в себе, какое серьезное преступление мечтал совершить [Там же, с. 282, 283].

Задаче контроля и надзора над индивидами была подчинена идея паноптикона, инициируемая И. Бентамом. Паноптикон, будучи проектом тюрьмы, становится образом новой власти. По словам М. Фуко, мы находимся не на скамьях амфитеатра, а в паноптической машине [Там же, с. 318]. Создавая архитектурный образ новой власти, И. Бентам реализует принцип, согласно которому власть должна быть видимой и недоступной для проверки. Основная цель паноптикона заключается в том, чтобы привести заключенного в состояние сознаваемой и постоянной видимости, когда он является исключительно объектом информации, но никогда не может быть субъектом коммуникации. Паноптикон представляет собой машину для разбиения пары «видеть - быть видимым», поскольку человек в кольцеобразном здании полностью видим из центральной башни надзирателем, который сам при этом остается невидимым. Заключенный постоянно рискует быть застигнутым врасплох, и его беспрестанно тревожит сознание своей поднадзорности.

Посредством паноптикона реальное подчинение механически рождается из вымышленного отношения. По этой причине нет необходимости прибегать к насильственным средствам принуждения. Не нужно принуждать преступника к хорошему поведению. Помещенный в поле видимости, он становится началом собственного подчинения. Важно, чтобы заключенный знал, что за ним наблюдают, все остальное обеспечивает само устройство паноптикона. «Камни могут делать людей послушными и знающими. Старая простая схема заключения и ограждения (толстые стены, тяжелые ворота, затрудняющие вход и выход) заменяется расчетом числа окон и дверей, глухих и пустых пространств, проходов и просматриваемых мест» [Там же, с. 251].

Решая задачу производства полезных индивидов, паноптикон представляет собой абстрактную форму технологии их производства. Везде, где на сравнительно небольшом пространстве требуется держать людей под надзором и приходится иметь дело с множественностью индивидов, которым надо навязать определенные задания или конкретную форму поведения, может быть использована паноптическая схема. Она работает в заведениях разного типа и может применяться не только для наказания, но может быть интегрирована в любую функцию и использоваться не только в тюрьмах с целью исправления заключенных, но также в больницах, школах, на фабриках, для содержания больных, обучения школьников, содержания сумасшедших, надзора за рабочими.

В каждом из своих применений паноптическая схема позволяет совершенствовать отправление власти, уменьшая число ее представителей и одновременно увеличивая число людей, подлежащих ее воздействию. Кроме того, паноптизм делает возможным оперативное вмешательство власти, «и ее постоянное давление действует даже раньше, чем совершены поступки, ошибки или преступление. В условиях паноптикона сила власти заключается в том, что она никогда не вмешивается, а отправляется самопроизвольно и бесшумно, не располагая никакими материальными инструментами, кроме архитектуры и геометрии, власть воздействует непосредственно на индивидов, она “дает сознанию власть над сознанием”» [Там же, с. 301-302].

М.Фуко анализирует ситуацию, при которой самой адекватной дисциплинарному обществу формой наказания становится тюрьма. Тюрьма полностью соответствует потребности общества в подчинении власти посредством дисциплины. Очевидность тюрьмы основывается на ее роли «машины для преобразования индивидов». Как можно не принять тюрьму, если, «заточая, исправляя и делая послушными, она просто чуть более акцентированно воспроизводит все те механизмы, что уже присутствуют в теле общества? Тюрьма подобна строгой казарме, школе без поблажек, мрачной мастерской; в определенных рамках она качественно не отличается от них» [Там же, с. 340], поскольку у них есть единая основа - дисциплинарные механизмы. Тюрьма призвана была стать средством наказания как ортопедии, применяемой к преступнику для индивидуального исправления, а исправительные методы - частью институциональной структуры тюремного заключения.

Французский философ пишет, что тюрьма призвана быть исчерпывающим дисциплинарным аппаратом в нескольких отношениях: она должна отвечать за все стороны жизни индивидов; ее воздействие на индивида должно быть непрерывным и нескончаемым; она имеет собственные внутренние механизмы подавления и наказания, которые дают основания назвать тюремную дисциплину деспотической; основным способом воздействия на индивида является принудительность, то есть тюремное воспитание - это принудительное тотальное воспитание. «Становясь законным наказанием, тюрьма нагрузила старый юридическополитический вопрос о праве наказывать всеми проблемами, всеми ожиданиями, связанными с технологиями исправления индивидов» [Там же, с. 344]. Тюрьма представляет собой карательное вмешательство как обдуманное манипулирование индивидом, основным инструментом которого является дисциплина. Это наказание-принуждение, при котором наказывающий должен иметь тотальную власть, а исправляемый должен быть полностью захвачен отправляемой над ним властью. Это «дрессировка посредством детально расписанного времени, приобретение привычек и принуждение тела» [Там же, с. 190].

Таким образом, осуществляемое в эпоху модерна всеобщее распространение дисциплинарных методов не могло не повлиять на систему наказания. В условиях всеобщего надзора и муштры, благодаря обращению власти к индивиду, в рамках дисциплинарного общества происходит утверждение цели исправления преступников. Наказание становится средством нормализации. Провозглашение идеи исправления преступников по сути является не чем иным, как идеей нормализации, подведения всех к единому стандарту, упрощающему возможность управления индивидами и создающему возможность увеличивать возможную полезность индивидов. Выстраивается цепочка: дисциплина - норма - индивид - исправление. Дисциплинарные техники стали основным средством исправления. Короче говоря, через дисциплины проявляется власть нормы. В режиме дисциплинарной власти наказание уже не направлено на репрессию; ее интерес сосредотачивается на соответствии-несоответствии некому шаблону, то есть при определении исправления речь идет не о содержательном изменении, не о нравственном преобразовании преступника, а о формальном соответствии его поведения установленным нормам.

Список литературы

1. Конев В. А. Природа социальности // Ничто и порядок: самарские семинары по французской философии: коллективная монография. Самара: Универс-групп, 2004. С. 26-36.

2. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / пер. с фр. Владимира Наумова. М.: Ad Marginem, 1999. 480 с.

Аннотация

В статье рассматривается проблема цели наказания в рамках дисциплинарного общества. Автор статьи отходит от характерного для отечественной науки и практики понимания исправления преступников как содержательного изменения и нравственного преобразования и, обращаясь к идеям Мишеля Фуко, рассматривает исправление как формальное соответствие поведения индивида установленным нормам.

Ключевые слова и фразы: наказание; дисциплинарное общество; дисциплина; исправление; власть; норма; паноптикон.

The author discusses the problem of punishment purpose within the framework of disciplinary society, diverges from criminals correction understanding as substantive change and moral transformation typical of native science and practice, and referring to the ideas of Michel Foucault considers correction as an individual's behaviour formal compliance with established standards.

Key words and phrases: punishment; disciplinary society; discipline; correction; power; standard; panopticon.

Размещено на Allbest.ru