Конкуренция вещных и обязательственных исков в гражданском праве

Размещено на http://www.allbest.ru/

Конкуренция вещных и обязательственных исков в гражданском праве

Нина Иванова

Деление способов защиты права собственности в зависимости от характера нарушения и содержания защиты на вещно-правовые и обязательственно-правовые традиционно. К инструментам вещно-правовой защиты относят иски об истребовании имущества из чужого незаконного владения (виндикационный иск), об устранении нарушений, не связанных с лишением владения (негаторный иск), иски о признании права собственности [1]. Однако закон закрепляет два классических вещно-правовых иска, служащих защите права собственности и иных вещных прав (виндикационный и негаторный).

Право собственности может быть нарушено и косвенным образом (как последствие нарушения иных, чаще всего обязательственных прав). Например, лицо, которому собственник передал свою вещь по договору (арендатор, хранитель, перевозчик), отказывается вернуть её собственнику либо возвращает с повреждениями.

В таком случае в цивилистике возникает вопрос о конкуренции вещно-правовых и обязательственно-правовых исков.

В русской дореволюционной юридической литературе и правоприменительной практике было сформулировано правило: при столкновении абсолютного права с относительным последнее всегда уступает место первому [2]. Преимущество отдавалось вещным способам защиты гражданских прав. Иначе к решению данного вопроса подошла советская цивилистика. Во второй половине XX в. относительно явления конкуренции вещных и обязательственных исков велась оживлённая теоретическая дискуссия. Некоторые исследователи конкуренцию виндикационного и договорного исков допускали [3]. Иную позицию занимали А.Н. Арзамасцев, Д.М. Генкин, К.А. Граве, В.А. Рясенцев, Ю.К. Толстой, Р.О. Халфина, отмечавшие, что решающее значение имеют иски, вытекающие из обязательственных правоотношений [4].

В современной доктрине гражданского права приоритет также отдаётся обязательственно-правовым искам. Е.А. Суханов отмечает, что при наличии между участниками спора договорных отношений нельзя предъявлять вещно-правовые требования в защиту своих прав [5].

Названная позиция нашла своё закрепление в п. 23 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 февраля 1998 г. №8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», а встречающиеся время от времени отступления от неё считаются ошибками, исправляемыми в ходе апелляционного и кассационного пересмотра судебных решений [6].

Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 г. допускает непосредственную ссылку в решении суда на постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (абз. 4 п. 4 ст. 170 АПК РФ). Тем не менее постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации не являются достаточной основой, которой могут руководствоваться суды при разрешении споров, связанных с защитой права собственности, c учётом, в частности, того, что судам общей юрисдикции ссылки на такие акты недоступны. Думается, что в отсутствие формальных препятствий нужно искать материальные, то есть заключающиеся в самой конструкции виндикации основания для исключения конкуренции исков. Гражданский кодекс Российской Федерации не содержит норм, явным образом свидетельствующих о том, что конкуренция вещных и обязательственных исков не допускается. Если имущество возмездно приобретено добросовестным приобретателем у лица, которое не имело права его отчуждать, то, согласно п. 1 ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя, если имущество выбыло из владения собственника или лица, которому было передано во владение помимо их воли. Распространённым является мнение о том, что собственник не имеет возможности прибегнуть к вещно-правовой защите и потребовать принудительного изъятия своего имущества наряду с обязательственно-правовой, договорной защитой по причине выбытия имущества из владения собственника по его воле.

Полагаем, в данном случае прослеживается аналогия с нормами гражданского законодательства о том, что у добросовестного приобретателя не может быть истребовано имущество, выбывшее из владения собственника по его воле.

Тем не менее Ю.К. Кочеткова отмечает, что по окончании срока договора аренды при наличии возражений со стороны арендодателя (п. 2 ст. 621 ГК РФ), свидетельствующих о нежелании возобновлять договор на неопределённый срок, владение арендатора становится незаконным. Действия арендатора, своевременно не возвращающего арендованное имущество, регламентированы ст. 622 Гражданского кодекса Российской Федерации. Признание владения незаконным, помимо применения мер ответственности, не освобождает арендатора от обязанности возвратить собственнику имущество, допускает возможность предъявления виндикационного иска собственником к арендатору [7]. Подтверждением данной точки зрения служит правоприменительная практика. Государственное учреждение здравоохранения «Краевая психиатрическая больница» обратилось в арбитражный суд Хабаровского края с иском к индивидуальному предпринимателю Л.С. Черешнюк о расторжении договора аренды недвижимого имущества с имеющимся в нём оборудованием и возврате арендованного оборудования. Определением суда от 10 августа 2005 г. производство по делу по иску о расторжении договора было прекращено, так как истец отказался от иска в части требований по расторжению договора ввиду истечения срока его действия. По существу спора было выяснено, что 1 марта 2005 г. ответчиком с территории государственного учреждения здравоохранения было вывезено 6 спорных станков для ремонта, которые не были возвращены арендодателю по истечении срока действия договора. Рассмотрев дело по существу, суд на основании ст. 301, 305 Гражданского кодекса Российской Федерации принял решение об обязании индивидуального предпринимателя Л.С. Черешнюк вернуть государственному учреждению здравоохранения «Краевая психиатрическая больница» арендованное оборудование [8]. Между тем Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации разъяснил, что, поскольку ст. 301 Гражданского кодекса Российской Федерации применяется в случаях, когда лицо, считающее себя собственником спорного имущества, истребует это имущество из чужого незаконного владения, то есть из владения лица, обладающего имуществом без надлежащего правового основания, нет оснований для её применения, если требования собственника о возвращении имущества основаны на договоре аренды [6]. Таким образом, Закон прямо не запрещает собственнику имущества, связанному с нарушителем договорными отношениями, в случае нарушения его прав в течение срока действия своего права использовать наряду со способами защиты, вытекающими из договора, вещно-правовые средства защиты. В соответствии со ст. 1 и 12 Гражданского кодекса Российской Федерации выбор способа защиты гражданского права принадлежит лицу, право которого нарушено. Всё сказанное позволяет сделать вывод о том, что при наличии между сторонами договорных отношений целесообразнее применять способы защиты права собственности, имеющие обязательственно-правовой характер. В то же время нормы Гражданского кодекса Российской Федерации создают предпосылки для суждений об объективном характере конкуренции вещных и обязательственных исков.

Характер существующих между истцом и ответчиком отношений оказывает влияние на выбор иска для защиты права, но не безусловно его диктует, и несмотря на то, что имущество передано во исполнение договора, на нём же основано и исковое требование, возможность конкуренции между собой исков с различной правовой природой существует: одно субъективное право может быть удовлетворено двумя разнокачественными исками, удовлетворение одного из которых исключает возможность последующего притязания.

В контексте существующей в цивилистике конкуренции исков особое место принадлежит искам о признании сделки недействительной и применении последствий её недействительности и виндикации.

Термин «реституция» в Гражданском кодексе Российской Федерации не применяется. В соответствии с п. 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой стороне всё полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге), возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности не предусмотрены законом. Требование стороны недействительной сделки о возврате переданного по такой сделке имущества в натуре, или реституция владения, является не чем иным, как истребованием имущества из незаконного владения получателя. В этом реституция владения обнаруживает явные черты сходства с виндикацией, которая в соответствии со ст. 301 Гражданского кодекса Российской Федерации представляет собой истребование имущества из чужого незаконного владения. Отсюда возникает вопрос: как же соотносятся рассматриваемые средства защиты? По данному вопросу в цивилистике существуют три основные точки зрения. Согласно мнению Д.О. Тузова, реституция как самостоятельный способ защиты права не существует. Предъявление иска о реституции автоматически влечёт за собой использование всех норм, регулирующих порядок либо виндикации, либо неосновательного обогащения.

В соответствии со второй точкой зрения, требование о реституции является самостоятельным требованием, и потому невозможно смешение реституции и виндикации как самостоятельных способов защиты гражданских прав, каждый из которых может применяться в строго определённых ситуациях. О.В. Гутников отмечает, что требование о реституции является самостоятельным способом защиты гражданских прав, оно предъявляется в ситуациях, отличных от случаев предъявления виндикационного иска. Виндикационный иск является вещным, он может быть предъявлен собственником вещи против любого, кто является беститульным владельцем вещи; требование о реституции может быть заявлено только против стороны по сделке, этот иск по своей природе обязательственный [9]. Согласно третьей точке зрения, реституция признается самостоятельным способом защиты гражданского права, который, однако, может быть заменён предъявлением виндикационного иска. По представлению В.В. Витрянского, в случаях, когда имущество передано третьему лицу по цепочке недействительных сделок, возможно предъявление либо виндикационного иска, либо иска, связанного с недействительностью сделки. Гражданское право не ограничивает собственника в выборе способа защиты нарушенного права и не ставит использование общих способов защиты гражданских прав в зависимость от наличия возможности использовать специальные вещно-правовые способы защиты[10].

Всё сказанное позволяет сделать вывод о том, что в настоящее время очевидно стремление цивилистов теоретически обосновать самостоятельность реституции в системе гражданско-правовых охранительных мер. Между тем неразрешённым остаётся вопрос о выборе вида иска для защиты нарушенного права собственности.

Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо рассмотреть особенности реституции и виндикации как самостоятельных способов защиты гражданских прав.

При достижении конечной цели по возврату имущества собственник опирается на правовое основание принадлежности ему истребуемого имущества - право собственности. Основанием к возврату имущества при реституции служит факт недействительности сделки. При наличии имущества у контрагента по недействительной сделке закон не связывает обязанность его возврата другой стороне по сделке с наличием юридического титула на данное имущество до её совершения. Из содержания п. 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации прямо не следует, что возможность применения реституции в отношении сторон недействительной сделки связана с вопросом о правах традента на переданное по такой сделке имущество.

Виндикационный иск предназначен для защиты права собственности, то есть виндикация в гражданском праве направлена на охрану вещных прав. Необходимое условие применения виндикации - отсутствие обязательственных отношений по поводу истребуемого имущества между собственником и незаконным владельцем [11].

Право предъявления виндикационного иска принадлежит собственнику имущества, утратившему владение помимо своей воли. Право истребовать имущество из чужого незаконного владения предоставлено также владельцам, не являющимся собственниками, но легитимируемым на предъявление виндикационного иска наличием правомочия владения спорной вещью, которое может входить в состав как ограниченных, так и обязательственных прав, сообщая последним свойство абсолютной защиты (ст. 305 ГК РФ). Истец должен быть собственником не только на момент утраты имущества, но и на момент подачи и рассмотрения иска. Ответчиком выступает незаконный владелец, то есть лицо, чье владение не опирается на норму закона или условия договора (беститульное владение), в фактическом владении которого спорное имущество находится на момент рассмотрения иска [11]. К условиям рассмотрения виндикационного иска относятся обстоятельства выбытия имущества из владения собственника (по его воле или вопреки ей), а также приобретения ответчиком спорного имущества (добросовестность, возмездность или их отсутствие).

Условием, определяющим возможность предъявления требования в рамках реституции, служит недействительность сделки. Требования о возврате всего полученного по недействительной сделке могут быть заявлены сторонами этой сделки. Поскольку при двусторонней реституции требования являются взаимными, каждая из сторон может выступать как истцом, так и ответчиком. В качестве стороны по сделке, требующей возвращения имущества, может выступать собственник этого имущества. При этом ему нет необходимости в обоснование своего требования об обратном получении от контрагента переданного по сделке имущества доказывать принадлежность ему данного имущества на праве собственности до совершения сделки, в отличие от собственника по виндикационному иску.

Между тем правовой режим принадлежности имущества ответчику по требованию в порядке реституции характеризуется как незаконное владение, но с позиции закона это владение не квалифицируется как добросовестное или недобросовестное, так как законодатель не ставит применение последствий недействительности сделки в форме реституции в зависимость от добросовестности сторон, совершивших сделку.

Очевиден принудительный характер возникающих при реституции обязанностей, так как после установления недействительности сделки её участники против своей воли, подчиняясь требованиям закона, обязаны возвратить друг другу всё полученное. При этом обязанности одной стороны по возвращению всего полученного корреспондируют право другой стороны предъявить требование о возврате всего полученного по сделке. Обязательственная связь по реституции возникает не по свободному волеизъявлению субъектов, а в силу императивного предписания закона.

Предусмотренное в ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации право суда применить последствия недействительности сделки по собственной инициативе не перечёркивает обязательственный характер отношений из реституции. Суд не вправе расширить определённый законом круг лиц, между которыми должна быть произведена реституция. Только в исключительных случаях допускается обращение в доход государства причитающегося по сделке или его стоимости в деньгах. Кроме того, суд вправе самостоятельно применить названные последствия лишь в отношении ничтожной сделки. Сказанное выше позволяет сделать вывод о том, что виндикация и реституция являются самостоятельными способами защиты гражданских прав.

Вместе с тем нельзя не отметить схожесть целей, которые они преследуют. Кроме того, следует согласиться с Д.О. Тузовым и Ю.А. Тарасенко в том, что правоотношение, в котором реализуется виндикационное притязание, является относительным по своей природе так же, как и реституционное. Виндикационный иск традиционно относится к числу вещно-правовых способов защиты, которые направлены на защиту права собственности как абсолютного субъективного права. Отмеченное обстоятельство даёт основания экстраполировать на способы защиты вещных прав особенности самих вещных прав. Между тем названная особенность не означает, что виндикация осуществляется в рамках абсолютного вещного правоотношения собственности. Любое абсолютное право абсолютно лишь до тех пор, пока управомоченный субъект сохраняет возможность совершения собственных активных действий, непосредственно воздействующих на объект права. При посягательстве кого-либо на объект права, принадлежащий управомоченному лицу, возникает охранительное правоотношение, направленное на защиту нарушенного регулятивного субъективного права. Любое охранительное правоотношение имеет относительный характер, то есть направлено исключительно против лица-нарушителя. Полагаем, что право на виндикацию есть самостоятельное субъективное право, возникающее в момент правонарушения и реализуемое в рамках особого относительного правоотношения - охранительного обязательства. Виндикационный иск направлен против определённого лица - незаконного владельца вещи, обязывает владельца спорной вещи возвратить её собственнику; подлежит принудительной реализации юрисдикционным органом. Поэтому, являясь самостоятельным субъективным правом, виндикационное притязание реализуется в рамках охранительного виндикационного обязательства. Таким образом, самостоятельность реституции и виндикации, схожесть преследуемых ими целей, а также относительный характер правоотношений, в которых они реализуются, дают основания полагать, что существует возможность конкуренции между названными институтами.

В то же время в соответствии с п. 25 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 февраля 1998 г. №8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», если по возмездному договору имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе обратиться с иском об истребовании имущества из незаконного владения лица, приобретшего это имущество, однако если в таком случае собственником заявлен иск о признании недействительной сделки купли-продажи и возврате имущества, переданного покупателю, и при разрешении данного спора будет установлено, что покупатель отвечает требованиям, предъявляемым к добросовестному приобретателю, в удовлетворении исковых требований должно быть отказано.

Очевидно, что данная позиция, оставаясь в стороне от проблемы сохранения или изменения отношений собственности, равно как и всей совокупности обстоятельств, указанных в п. 1 ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, не идёт далее выяснения вопроса одной лишь добросовестности приобретателя. Не предрешают вопрос о безусловной невозможности конкуренции названных институтов и признание самостоятельного статуса виндикации и реституции, их закрепление в нормах разделов части первой Гражданского кодекса Российской Федерации, отсутствие между ними общеспециальной подчинённости или какой-либо иной зависимости. вещной правовой сделка иск

Конкуренция исков о реституции и о виндикации (на примере недействительных сделок) Гражданский кодекс Российской Федерации в части первой от 30 ноября 1994 г. в соответствии с вытекающими из Конституции Российской Федерации основными началами гражданского законодательства (п. 1 ст. 1 ГК РФ) не ограничивает гражданина в выборе способа защиты нарушенного права и не ставит использование общих гражданско-правовых способов защиты в зависимость от наличия специальных вещно-правовых способов; граждане и юридические лица, в силу ст. 9 Гражданского кодекса Российской Федерации, вправе осуществлять этот выбор по своему усмотрению.

Нормы, закрепляющие указанные способы защиты нарушенных прав, в том числе ст. 167 и 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, истолковываются и применяются неоднозначно и противоречиво.

При рассмотрении дел о признании недействительными ничтожных сделок и о применении последствий их недействительности часто наблюдается правовая ситуация, когда имущество, на которое истец (собственник) просит распространить действие механизма реституции, находится не у стороны по сделке, а у третьего лица, которое в свою очередь оказывается добросовестным приобретателем. Отсюда возникает вопрос о способе возврата имущества, если оно уже отчуждено третьим лицам.

Названный вопрос был предметом исследования Конституционного Суда Российской Федерации в Постановлении от 21 апреля 2003 г. №6-П «По делу о проверке конституционности положений п. 1 и 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева» [12]. Cледуя позиции Конституционного Суда Российской Федерации, права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путём удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного п. 1 и 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации. Такая защита возможна лишь посредством удовлетворения иска об истребовании имущества, если для этого имеются основания, предусмотренные ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации. Конституционный суд Российской Федерации в целях защиты права добросовестного приобретателя ограничил собственника в предъявлении требований о применении реституции во всех случаях приобретения имущества от неуправомоченного традента.

Нормы Гражданского кодекса Российской Федерации не дают достаточных оснований полагать, что явления конкуренции вещных и обязательственных исков, в частности, исков о реституции и о виндикации, нет. Постановления же Конституционного Суда Российской Федерации в соответствии со ст. 3 Гражданского кодекса Российской Федерации не являются источниками гражданского права, а значит, названный вопрос должен быть разрешён на законодательном уровне. Представляется, что ключ к вопросу о конкуренции между реституцией и виндикацией лежит в делении сделок на ничтожные и оспоримые. Правила ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации позволяют положительно решить этот вопрос. С иском о признании оспоримой сделки недействительной вправе обращаться лишь лица, указанные в Гражданском кодексе Российской Федерации, в то время как требование о применении последствий недействительности ничтожных сделок признаётся за любым заинтересованным лицом (п. 2 ст. 166 ГК РФ). Следовательно, в первом случае невладеющий собственник практически исключается из числа надлежащих истцов по искам о реституции, во втором - это не исключено, а значит, существует необходимость в решении вопроса о соотношении и возможной конкуренции между реституцией и виндикацией.

Следует согласиться с Д.О. Тузовым в том, что сомнительным представляется нововведение п. 2 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации, наделяющее правом реституционного иска, в случае ничтожности сделки, любое заинтересованное лицо [13]. Указанная норма приводит на практике к конкуренции реституционных и виндикационных исков. Н.Д. Шестакова отмечает, что заинтересованным лицом в соответствии с п. 2 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации нельзя считать любое лицо. Лица, не участвовавшие в совершении сделки, имеющие лишь фактическую, а не юридическую заинтересованность, ошибочно признаются судом надлежащими истцами. Сторонами в процессе могут стать только субъекты предполагаемого спорного правоотношения.

Так как реституция представляет собой возвращение сторонами сделки полученного ими друг другу, то только на их правах и обязанностях может отразиться решение суда о применении реституции, следовательно именно они будут обладать тем юридическим интересом, наличие которого необходимо для инициирования процесса [14]. Данной точки зрения придерживаются Д.О. Тузов, Р.Е. Гукасян.

Необходимо на законодательном уровне закрепить понятие заинтересованного лица, наделённого правом предъявления требования о применении последствий недействительности ничтожной сделки. В качестве такового следует понимать сторону по недействительной ничтожной сделке либо её правопреемника. Внесение изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации путём определения понятия заинтересованного лица в соответствии с п. 2 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации позволит устранить конкуренцию между виндикацией и реституцией, найти баланс интересов собственника и добросовестного приобретателя. Допущению конкуренции между названными способами защиты гражданских прав благоприятствует известный тезис о многообразии последствий недействительных сделок, перечень которых не укладывается в законодательные рамки § 2 гл. 9 Гражданского кодекса Российской Федерации. Ю.К. Толстой признаёт одним из последствий недействительности сделки виндикацию отчуждённой по ней вещи [15], что позволяет признать в качестве такого последствия новацию собственнических отношений. Это даёт возможность обратиться к вопросу о правовом статусе лица, утратившего владение своей вещью. Полагаем, что во всех случаях, когда сделка неуправомоченного традента с приобретателем будет ничтожной, приобретатель не становится собственником полученной вещи, так как собственником будет оставаться лицо, утратившее владение и ищущее защиту своего права собственности. При оспоримости сделки между неуправомоченным традентом и приобретателем переход права собственности считается состоявшимся, что достигается ценой создания неопределённости в статусе теперь уже прежнего собственника, утрачивающего вместе с титулом собственника и право на виндикацию. Основанием приобретения права собственности в данном случае является соответствующая сделка, не оспоренная в судебном порядке, тогда как о виндикации из-за смены собственника, устраняющей её теоретическую применимость, здесь не стоит говорить. Отсюда следует, что, поскольку едва ли не всегда у невладеющего собственника нет права на реституцию оспоримой сделки, он оказывается неспособным к возврату вещи и к восстановлению права собственности. Вместе с тем, поскольку сделка неуправомоченного традента с приобретателем нарушает права бывшего собственника, как правило, не имеющего права на её оспаривание, выход должен быть найден либо через предоставление законом последнему возможности оспаривания сделки по отчуждению его вещи, либо посредством прямой оговорки о ничтожности такой сделки. В первом случае условная недействительность сделки, обсуждаемая на уровне субъективного права, сможет учитывать интересы находящегося за её рамками лица, утратившего владение своей вещью, во втором случае её безусловную недействительность будут обеспечивать нормы объективного права. Предпочтительным представляется первый вариант, ввиду учёта интересов приобретателя вещи, а также во избежание конкуренции реституции и виндикации. Между тем, пока любое из предложений не будет реализовано, оспоримые сделки, не предоставляющие лицу, утратившему владение своей вещью, права на их оспаривание, могут вытеснять ничтожные сделки с вытекающими отсюда неблагоприятными последствиями для защиты права собственности.

Литература

1. Живихина И. Б. Гражданско-правовые проблемы охраны и защиты права собственности : автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2006. С. 26.

2. Тарасенко Ю. А. О конкуренции вещных и обязательственных способов защиты // Арбитражная практика. 2006. № 9. C. 16.

3. Зимелева М. В. Советское право в период Великой Отечественной войны. М., 1948. С. 40 - 44.

4. Арзамасцев А. Н. Охрана социалистической собственности по советскому гражданскому праву. Л., 1956. С. 203.

5. Суханов Е. А. Гражданское право : учебник : в 4 т. М. : Волтерс Клувер, 2006. Т. 1. С. 238.

6. Обзор практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав : письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28.04.1997 г. № 13 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. № 7.

7. Кочеткова Ю. А. Соотношение вещно-правовых и обязательственно-правовых способов защиты права собственности : древнеримские истоки и современная Россия // Актуальные проблемы гражданского права : сб. cтатей / отв. ред. М. И. Брагинский. М. : Статут, 2000. С. 38.

8. Дело № А73 -10566 / 2005 - 51. Архив арбитражного суда Хабаровского края. 2005 г.

9. Гутников О. В. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. М., 2005. С. 156.

10. Витрянский В. В. Недействительность сделок в арбитражно-судебной практике // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика : сб. памяти С. А. Хохлова / отв. ред. А. Л. Маковский. М., 1998. С. 139.

11. О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав : постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.02.1998 г. № 8 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1998. № 10.

12. По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О. М. Мариничевой, А. В. Немировской, З. А. Скляновой, Р. М. Скляновой и В. М. Ширяева : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 21.04.2003 г. № 6-П // Собрание законодательства. 2003. № 17.

13. Тузов Д. О. Реституция в гражданском праве : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Томск, 1999. С. 20.

14. Шестакова Н. Д. Недействительность сделок. СПб. : Юрид. центр Пресс, 2001.С. 102.

15. Толстой Ю. К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л., 1955. С. 114.

Размещено на Allbest.ru