Личный закон физического лица в международном частном праве

23

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

Личный закон физического лица в международном частном праве

12.00.03 - гражданское право; предпринимательское право;

семейное право; международное частное право

кандидата юридических наук

Базаев Георгий Борисович

Москва - 2008

Работа выполнена на кафедре международного частного права Московской государственной юридической академии

Научный руководитель: доктор юридических наук Федосеева Галина Юрьевна

Официальные оппоненты: доктор юридических наук Толстых Владислав Леонидович

кандидат юридических наук, доцент Мансуров Гафур Закирович

Ведущая организация: Московский государственный институт международных отношений (Университет) МИД РФ

Защита диссертации состоится 18 июня 2008 г. в 16.00 на заседании диссертационного совета Д 212.123.03. при Московской государственной юридической академии, г. Москва, 123995, ул. Садовая Кудринская, д. 9, зал заседаний Ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московской государственной юридической академии.

Автореферат разослан « » мая 2008 года.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор юридических наук,

профессор И. В. Ершова

частный право коллизионный дееспособность

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Общее укрепление позиций Российской Федерации в мире, разностороннее укрепление ее международных связей с другими странами, явившееся характерной чертой последних десятилетий и нарастающее в настоящее время, увеличение объемов торгового и гражданского оборота, миграции населения поистине в планетарном масштабе привело к актуализации проблем международного частного права, в том числе и связанных с необходимостью установления основ правового статуса личности за рубежом.

В юридических публикациях советского и современного этапов вопрос о правовом положении физического лица периодически становился предметом внимания специалистов. Проблемами правового статуса иностранца-индивидуума в России занимались многие специалисты в области международного частного права, например, Л.П. Ануфриева, М.М. Богуславский, А.А. Рубанов, Л.В. Лазарев, Л.Н. Галенская, А.Л.Маковский, М.И. Брагинский, В.И. Кисиль, В.П. Пастухов, М.Н. Кузнецов, И.М. Ильинская, Д.И. Микеладзе, Н.И. Марышева, О.Н. Садиков, Н.Г. Скачков, И.О. Хлестова и др.

Отдельное внимание уделялось такому аспекту, как предпринимательская правосубъектность индивидуума, а также другим сторонам правового положения иностранных субъектов права. При этом взгляд на статус физического лица через призму коллизионно-правового подхода был нетипичен для советских и российских изданий по международному частному праву и юридической науки в целом.

Несмотря на то, что личный закон физического лица как историческое достояние международного частного права не подвергался специальному изучению в современной отечественной науке, база для этого имелась довольно солидная. В дореволюционной российской и советской литературе существовал ряд фундаментальных трудов, в которых личный закон обстоятельно и подробно рассматривался и через призму историографического подхода, и с точки зрения сравнительного правоведения, и с позиций сугубо теоретических постулатов международного частного права. Такие имена, как А.Н. Мандельштам, М.И. Брун, А.Н. Макаров, И.С. Перетерский и сегодня означают высокий уровень мнений, высказанных ими по вопросам личного статута физических лиц-иностранцев. Их вклад в анализ понятия «личный закон физического лица» и сравнительного правоведения в рамках коллизионно-правового регулирования при использовании этого принципа в различных странах мира составляет бесценный багаж для исследователя, занимающегося данной темой.

Цель и задачи исследования.

Целью диссертации является исследование юридического содержания понятия «личный закон физического лица» с точки зрения объективного права и науки международного частного права, а также определение места данного явления в теории и практике международного частного права.

Для достижения указанной цели диссертантом поставлены следующие задачи:

- выявить исторически существовавшие подходы к определению личного закона физического лица и представить хронологическую картину их развития;

- проанализировать существующие в международном частном праве основные системы определения личного закона физического лица;

- определить роль и место личного закона как элемента коллизионного регулирования право-, дееспособности иностранных физических лиц в международном частном праве;

- провести исследование сферы действия личного закона физического лица;

- оценить значение и место личного закона физического лица в праве и доктрине Российской Федерации;

- определить тенденции развития международного частного права в вопросе личного закона физического лица в Российской Федерации.

Объектом диссертационного исследования выступают частноправовые отношения международного характера, в которых участвуют иностранные физические лица, подпадающие под действие личного закона как инструмента международного частного права.

Помимо того, что было указано в связи с оценкой достижений и усилий, приложенных к изучению понятия личного закона физического лица, следует отметить все же отсутствие специального исследования этой категории в отечественной науке. Тем более это касается системного подхода не только со стороны отечественной, но и западной теории международного частного права. Несмотря на встречающиеся в юридических публикациях советских авторов попытки остановить внимание на отдельных гранях проблемы личного закона - в частности, В.И. Кисиль подверг его рассмотрению с точки зрения семейного права в рамках международного частного праваСм.: Кисиль В.И. Lex personalis в международном семейном праве// Вестник Киевского университета. Международные отношения и международное право. Вып. 10. Киев, 1980. , - тем не менее, нельзя констатировать, что категория личного закона характеризуется фундаментальной разработанностью.

В современной российской правовой литературе, вышедшей после принятия третьей части ГК РФ, которая ввела это понятие в легальный оборот, также не отмечается крупных или хотя бы особо выделяющих вопрос личного статута физического лица трудов. Более того, даже те работы, которые по своему предмету теснейшим связаны с данным явлением, обходят его стороной: в частности, авторы, занимающиеся проблемами коллизионного регулирования или применимого права, в том числе иностранного (В.А. Канашевский, Ю.А. Тимохов, В.Л. Толстых), либо анализировавшие новеллы в российском законодательстве по международному частному праву (Т.В. Матвеева), не отвели место личному закону физического лица как отдельной категории современного российского регулирования.

Тем более отсутствуют основания для констатации всесторонности теоретической исследованности данного явления. Хотя на протяжении многих десятилетий «личный закон» фигурировал в работах по международному частному праву, но упоминался он практически исключительно в связи с вычленением специальной коллизионной формулы прикрепления. В условиях, когда в действующем праве СССР и бывших союзных республик понятие личного закона существовало лишь как часть доктринальных разработок, практический эффект последних сводился к минимуму, так как не имелось вопроса, актуального для целей правоприменения.

Наряду с этим в западной науке и практике международного частного права проблема личного закона издавна занимала место одного из ведущих коллизионных принципов, что вело свое начало еще со времен средневековья и теорий статутариев (XIII-XV вв., а затем и XVI-XVII вв.). Основы учения о личном законе были заложены именно статутарной доктриной, вследствие чего принципиальные подходы итальянской, голландской и французской школ в течениях статутариев сохранили свое значение в известной части и сегодня.

Учение о личном законе и связанных с ним явлениях международного частного права представлено в развитии подходов, имевших место во взглядах представителей самых разных течений, пытавшихся обосновать особенности международного частного права: Бартола, Бальда, Салицета, Александра, Дюмулена, Гюи-Кокия, Д'Аржантрэ, Фролана, Луи-Булльнуа, Павла и Йоханнеса Вутов, Губера, Стори, Уитона, Кальво, Фёликса, Варей-Сомьера, Уэстлейка, Гаррисона, Дайси, Вехтера, Манчини, Эсперсона, Фьоре, Андрэ Вейса, Дюрана, Лорана, Шеффнера, Савиньи, Бара, Броше, Т. Ассера, Гефтера, Ф.Ф. Мартенса, Пийе, Цительмана и др.

Методологическая основа исследования. В процессе изучения материалов, относящихся к предмету, и его анализа диссертантом использовались общенаучные и специальные методы познания: исторический, диалектико-материалистический, логический, формально-юридический, а также методы сравнительного правоведения и системного анализа.

Теоретическую основу исследования составили труды по истории и теории государства и права, гражданскому и международному частному праву как отечественных, так и зарубежных юристов. Автор обращался, в частности, к работам дореволюционных (М.И. Брун, А.Н. Мандельштам, Д.И. Мейер, А.А. Пиленко, И.А. Покровский, В.И. Сергеевич, Г.Ф. Шершеневич), советских (В.Э. Грабарь, В.М. Корецкий, С.Б. Крылов, Л.А. Лунц, А.Н. Макаров, И.Б. Новицкий, И.С. Перетерский,) и современных исследователей (Л.П. Ануфриева, М.М. Богуславский, М.И. Брагинский, Е.А. Васильев, Р.И. Виноградова, Г.К. Дмитриева, И.В. Елисеев, Н.Ю. Ерпылева, А.Н. Жильцов, В.П. Звеков, В.А. Канашевский, В.И. Кисиль, А.Л. Маковский, Н.И. Марышева, В.П. Мозолин, А.И. Муранов, В.С. Репин, А.А. Рубанов, О.Н. Садиков, А.Г. Светланов, А.П. Сергеев, Н.Г. Скачков, Е.А. Суханов, Ю.К. Толстой, В.Л. Толстых, Е.Т. Усенко, Г.Ю. Федосеева и др.).

Кроме того, в ходе работы над диссертацией были использованы труды английских (У.Е. Батлера, М.Е.Гаши-Батлер, М. Вольфа, А. Дайси, Э. Дженкса, Дж. Морриса, П. Норта, Дж. Чешира), американских (Д. Кейверса, Р.Лефлара, Э. Рабеля, В.Л.М. Риза, Дж. Стори, А. Эренцвейга), немецких (М. Вольфа, Э. Йайме, Ф. Кана, Г. Кегеля, Х. Коха, У. Магнуса, П. Винклер фон Моренфельса, Л. Раапе, Ф. Савиньи, А.Юнкера) и французских авторов (А. Батиффоля, П. Буреля, В. Ёзе, П. Леребур-Пижоньера, И. Луссуарна, П. Лягарда, П. Майе, А. Пийе).

Нормативной и эмпирической базой исследования послужило законодательство и судебная практика по международному частному праву Англии, Австрии, Бразилии, Буркина-Фасо, Венгрии, Венесуэлы, Германии, Греции, Грузии, Египта, Ирана, Италии, Кубы, Литвы, Лихтенштейна, КНР, Мадагаскара, Мексики, Монголии, ОАЭ, Перу, Польши, Португалии, Российской Федерации, Румынии, США, Таиланда, Украины, Чехии, Чили, Швейцарии, Югославии, Франции, Эстонии, Южной Кореи, Японии, а также международные договоры и решения международных судебных органов.

Научная новизна. Диссертационное исследование является первым специальным исследованием в отечественной науке международного частного права, посвященным анализу личного закона физического лица. В работе рассматривается исторический процесс формирования подходов и закрепления в праве моделей личного закона, начиная от теории статутов до современного отражения в категории личного закона принципов гибкого регулирования; выявлены сущность и юридические особенности современных «смешанных» систем личного закона, сформулированы и обоснованы наиболее отвечающие потребностям современного развития подходы к решению проблем регулирования, связанных с действием lex personalis в рамках международного частного права Российской Федерации; выявлена роль личного закона в определении правового положения иностранного физического лица; определена сфера его действия.

Проведенное исследование позволило сформулировать и вынести на защиту следующие положения:

1. Применительно к регулированию правового статуса иностранцев международное частное право на разных исторических этапах своего развития характеризовалось последовательной сменой используемых постулатов.

Выделяются следующие подходы: 1) решение всех аспектов правового положения лица за границей его отечественной государственно-правовой общности (общины/племени - города - государства) на основе личного статута с отрицанием действия местного закона; 2) разделение правового регулирования личного статуса иностранца на две части сообразно двум сторонам правосубъектности лица: правоспособности и дееспособности - с подчинением его правоспособности личному закону, а дееспособности в случаях совершения им сделок и иных действий на данной территории местному правопорядку, к тому же с конкретизацией, что местный закон превалирует, если по его нормам данное лицо является дееспособным, а по своему личному закону оно такой способностью не обладает; 3) непризнание коллизионных аспектов в регулировании правоспособности физического лица, когда оно действует за границей, и обращение к коллизионному разрешению лишь в отношении дееспособности индивидуума; 4) прикрепление статуса физического лица-иностранца в целом к личному закону - как в вопросах его правоспособности, так и дееспособности, что соответствует современному состоянию международного частного права.

2. На протяжении существования международного частного права в понятие «личный статут» вкладывалось различное содержание: от узко формального (использующего элементы коллизионного подхода), затем материально-правового до широкого, основанного на сочетании формально-юридического (коллизионного) с материально-правовым.

В действующем международном частном праве формула «личный закон физического лица» воспринимается, во-первых, как привязка (коллизионный принцип), присутствующий в двусторонней коллизионной норме. Во-вторых, «личный закон» опосредствует совокупность материально-правовых предписаний соответствующего правопорядка, который отвечает на все (или, по крайней мере, важнейшие) вопросы правового статуса данного лица. В-третьих, сегодня под категорией «личного закона физического лица» подразумевается весь диапазон элементов: основания и форма привязки, связь статута данного лица с определенным государством. При этом указанные факторы выражены нормативно - в виде самостоятельной общеобязательной коллизионной нормы, имеющей отсылку к компетентному правопорядку.

3. В отечественной и зарубежной юридической литературе иногда имеет место постановка вопроса об «экстерриториальном» действии законов иностранного государства за рубежом. С так называемой «экстерриториальностью» тесно связано и функционирование «личного закона». «Экстерриториальность» правовых норм других государств внешне выглядит как неотъемлемое качество МЧП. Однако данная экстерриториальность имеет особый смысл, который заключается в том, что она является не автоматическим действием иностранного права на территории другого государства, а производным эффектом специальных юридических предписаний как первого, так и второго из государств, - преимущественно коллизионных норм. С одной стороны, иностранное право приводится в действие собственными коллизионными правилами государств, а право прочих является «толерантным», допуская применение правоположений иной страны. С другой стороны, категория «личного закона» в самой своей сути построена на «экстерриториальности» - в нем не было бы нужды, если бы не существовало допущения, что вместе с лицом через границы государств и их юрисдикции следует и право, которому данное лицо подчиняется.

4. В рамках отечественной науки международного частного права осуществлена разработка понятия «статут международного частноправового отношения». Будучи родовым, оно приложимо к видовому понятию «статут личного (неимущественного) отношения» с участием физического лица. Базируясь на результатах современных исследований в этой области, «статут личного (неимущественного) отношения» необходимо понимать как правопорядок, с которым данное отношение связано по своему существу, природе, цели и назначению и который регулирует право-, дееспособность индивидуума и иные аспекты его состояния/статуса в сфере международного хозяйственного и гражданского оборота.

5. Распространение нормативного закрепления формулы прикрепления «lex personalis» - личного закона физического лица - как основополагающей категории МЧП, относящейся к право-, дееспособности лица, выступает одной из характерных черт сегодняшнего МЧП, в том числе и в Российской Федерации. Принцип личного закона физического лица приобретает качества одного из основных начал международного частного права, с одной стороны, в связи с тем, что права человека, его основные свободы, вообще человек как часть социума становится все большей ценностью в системе регулирования с помощью не только публично-правовых инструментов международного или внутригосударственного права, но и благодаря средствам международного частного права. Вторая же сторона усиления позиций принципа «личного закона» в современном МЧП связана с существенным расширением его сферы действия.

6. Современный этап в развитии международного частного права раздвигает возможности для обращения к «гибким» коллизионным нормам, вследствие чего возникают основания говорить о том, что и в части «личного закона» есть место для применения принципов «тесной связи», «прочной связи», а также соединения «жестких» и «гибких» привязок («закона суда» и закона «заинтересованного государства» и т.п.).

7. В условиях отхода на настоящем этапе МЧП от жесткого регулирования в сторону большей гибкости отчетливо проступает принципиальное явление «конкурирования статутов», которое затронуло и выбор компетентного правопорядка в области личных и связанных с ними прав субъекта - иностранного физического лица. При этом возникли особое направление и прием коллизионного регулирования - выбор наиболее благоприятного (для тех или иных последствий, интересов или общего конкретного статуса лица) права. Последний основан, как видно, на особом критерии (благоприятности получаемых результатов применения норм соответствующего правопорядка) и постепенно отвоевывает для себя новые области использования, причем в немалой мере за счет именно личных (неимущественных) отношений (в частности, брачно-семейных).

8. Отстаивание в юридической литературе РФ оправданности обращения законодателя к lex personalis для решения коллизионных вопросов правоспособности опирается преимущественно на постулат тесной связи субъекта права - индивидуума с его личностью. Между тем с личностью индивидуума связана именно дееспособность; существование же правоспособности обусловлено фактом самого появления на свет или ухода из жизни биологической, точнее, психофизической, особи - человека. Вследствие этого личностные качества безусловно влияют на объем его правомочий, т.е. того, что он вправе приобретать своими осознанными (волевыми) действиями и, значит, дееспособности в целом, что дает основания для коллизионной постановки вопроса и определения его дееспособности с помощью привязки к личному закону. Правоспособность физического лица обусловлена также и соответствующей правовой его связью с тем или иным государством и подчиненностью в силу этого нормам данного правопорядка. Однако в случаях, когда речь идет об иностранцах, определение правоспособности согласно предписаниям последнего касается лишь начала и конца правоспособности, а не ее содержания как такового.

9. Дееспособность иностранных физических лиц подчиняется их личному закону, действующему в двух вариантах - закона домициля и закона гражданства. Последний в настоящих условиях обладает преимущественным распространением. В то же время критерий домицилия, свойственный некоторым «традиционным» правовым системам в силу ряда причин, в том числе и исторических традиций - как, например, англосаксонских стран, - видоизменяет свое содержание, в некоторых случаях даже приближаясь по сути к признаку гражданства. Вследствие высокой интенсивности миграции населения законодателем в разных странах используется дифференциация признаков, уточняющих содержание понятия «домицилий» или заменяющих его («постоянное место жительства», «обычное местопребывание», «преимущественное пребывание» лица и т.д.), что объективно ведет к постепенной утрате категорией «домицилий» его «монолитности».

Научно-практическое значение исследования.

Научная значимость исследования состоит в том, что в результате работы осуществлено уточнение понятийного аппарата, используемого в российской науке международного частного права. Личный закон физического лица представлен как целостное явление современного международного частного права, в том числе и международного частного права России. Кроме того, в ходе исследования были сформулированы рекомендации по совершенствованию законодательства в области МЧП в направлении учета особенностей регулирования с помощью личного закона правоспособности лица, с одной стороны, и его дееспособности - с другой.

Выводы, полученные в результате исследования, могут быть использованы при разработке проектов, законодательных актов РФ, правоприменительной практике отдельных органов (нотариата, ЗАГС, опеки, судебных учреждений), в рамках формулирования соответствующих положений международных договоров с участием Российской Федерации, при дальнейшей научно-теоретической разработке проблем коллизионного регулирования правового статуса физического лица в МЧП, а также при преподавании учебной дисциплины «Международное частное право».

Апробация результатов исследования. Диссертация выполнена и обсуждена на кафедре международного частного права Московской государственной юридической академии. Основные положения диссертационного исследования использовались при подготовке выступлений на научных студенческих и аспирантских конференциях, проводимых в рамках МГЮА, в ходе проведения практических (семинарских) занятий со студентами в рамках прохождения педагогической практики по дисциплине международного частного права.

Структура диссертации обусловлена объектом, предметом, целью и задачами исследования и включает в себя введение, три главы, заключение и библиографию.

Основное содержание работы

В введении обосновывается актуальность темы исследования, анализируется степень ее научной разработанности, определяются объект, предмет, цель и задачи исследования, его методологическая основа, теоретическая и нормативно-эмпирическая база, обосновывается научная новизна, формулируются положения, выносимые на защиту, а также определяются теоретическая и практическая значимость исследования.

Первая глава диссертации - «Понятие, системы и место личного закона физического лица в международном частном праве» имеет своей задачей выявление содержания понятия «личный закон физического лица» в международном частном праве; анализ объективной основы возникновения коллизий, приводящих в сфере правового регулирования общественных отношений, в которые вступают физические лица в процессе международных обменов и разнообразного общения, к появлению различных систем личного закона; установление роли личного закона в коллизионном регулировании право-, дееспособности иностранных физических лиц в международном частном праве.

В первом параграфе - «Понятие личного закона физического лица в международном частном праве» - проанализированы подходы к определению личного закона (статута) физического лица, существовавшие соответственно на разных этапах развития международного частного права как в странах континентального, так и «общего» права. В диссертации показана эволюция концепций, закладывавшихся в содержание категории «личный закон» иностранца: первоначально понятием «статут» обозначали материальное регулирование - закон - как исходную точку вопроса о применимом праве; затем - в ХIХ-ХХ вв. - оформилось понимание, что коллизионные правила должны быть сформулированы как самостоятельные общеобязательные юридические нормы, на основе которых определяется применимое право; наконец, современное значение понятия «статут» международного частноправового отношения вообще и, следовательно, «личный статут», в частности, опосредствуется сочетанием коллизионных и материально-правовых элементов регулирования.

В свою очередь, изменялись и представления об объеме подпадающих под регулирование с помощью личного закона совокупностей отношений. В практическом смысле, по мнению большинства, значение личного закона физического лица состоит в том, чтобы ответить на вопрос о его право- и дееспособности. При этом доктрина «старого» международного частного права подчеркивала, что «при обсуждении правоспособности физических лиц в пределах правопорядков культурных государств коллизий разноместных законов, по общему правилу, быть не может. Признание всякого лица правоспособным является прочным достоянием гражданского правопорядка» Макаров А.Н. Основные начала международного частного права. С. 78., 2005.. Однако в современных кодификациях норм международного частного права коллизионный аспект регулирования правоспособности все же предусматривается, хотя, разумеется, в большинстве случаев вовсе не имеется в виду, что в некоторых государствах узаконено рабство или иное зависимое состояние.

Действительно, чтобы выяснить объем правомочий физического лица в части его личных неимущественных прав, необходимо руководствоваться его личным статутом как законом, который подлежит применению ко всей совокупности элементов конкретного вида отношений или хотя бы к основной их части. Коллизионные нормы, предназначенные для определения личного закона физического лица - участника международных отношений частноправового характера, безусловно, должны принимать в расчет характерные черты отношения, о котором идет речь. В их числе выделяется, прежде всего, несомненная и неразрывная связь анализируемого отношения, содержанием которого выступает право-, дееспособность лица, с личностью субъекта.

В диссертации обосновывается вывод о том, что личный закон отражает взаимодействие коллизионного и материально-правового содержания, приводящее к конечному результату - регулированию личных отношений данного субъекта права по существу, исходя из их вида, природы, цели и назначения.

Второй параграф «Системы определения личного закона физического лица в международном частном праве» посвящен одному из мало исследованных в науке международного частного права вопросов разграничения всех существующих правопорядков различных государств по типу действующих в них систем личного закона. Известно, что «личный закон» (lex personalis) физического лица (иностранного гражданина, лица без гражданства, беженца и т.п.) относится к разряду старейших коллизионных формул. В международном частном праве издавна сложились две разновидности критериев для его определения: закон гражданства (lex patriae/lex nationalis) и закон местожительства (lex domicilii), каждая из которых свойственна определенным правовым системам, что в немалой степени является производным от исторических, культурных, этнических и правовых традиций соответствующих наций, народов и государств в целом. Сообразно указанным двум вариантам личного закона право отдельных государств строится либо на принципе привязки личного статута физического лица к закону гражданства, либо - к закону местожительства (домицилия).

Вместе с тем в современную эпоху выявилась тенденция к вычленению и еще одной системы личного закона - смешанной. Наиболее часто формулируемым тезисом применительно к указанному выступает положение о том, что «смешанную систему» образует параллельное использование в праве некоторых стран как принципов гражданства, так и принципов домициля. К разрешению этого вопроса обращались с разной степенью детальности советские и российские авторы (Л.А. Лунц, В.П. Звеков, Г.К. Дмитриева, Н.И. Марышева, О.Н. Садиков и др.). В частности, Л.А. Лунц дал недвусмысленную квалификацию «смешанной системы» как «подчинение собственному закону личного статуса иностранцев на основании принципа домициля и наряду с этим подчинение собственному закону всех своих граждан по принципу закона гражданства» Лунц Л.А. Международное частное право. М.: Юрид. лит. 1970. С. 177..

В работе подчеркивается ряд обстоятельств, имеющих важное значение для квалификации той или иной системы в качестве смешанной. Так, вряд ли обоснованно считать некую систему в качестве «смешанной» только потому, что в ее правопорядке зафиксирован как принцип гражданства, так и принцип домицилия. В частности, для определения личного закона апатридов во всех национально-правовых системах, стоящих на позициях принципа гражданства, применяется отсылка к закону государства, в котором лицо постоянно или преимущественно проживает. Нет сомнений, что в данном случае речь не идет о «смешанной» системе, так как применительно к фактическому составу общественного отношения нельзя использовать никакой другой принцип. Указанное присутствие в нормативном массиве какого-либо государства привязки к гражданству и домицилию не следует принимать за смешанность системы и путать с закреплением дуализма существования как самих принципов, так и систем личного закона, что имеет место, в частности, в Кодексе Бустаманте.

В третьем параграфе «Личный закон - основа коллизионного регулирования право-, дееспособности иностранных физических лиц в международном частном праве» lex personalis рассматривается как старейшая коллизионная формула, образующая ведущую норму международного частного права, которая определяет право-, дееспособность физического лица. В разделе обосновывается и более общее значение личного закона, который, стремительно расширяя сферу своего действия, постепенно получает признание в качестве основного начала международного частного права.