Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Размещено на http://www.allbest.ru/

Вопросы квалификации правомерности причинения вреда при мнимой обороне

Questions of qualification of legitimacy of infliction of harm at imaginary defense

Галиев Бахыт Байсекенович кандидат юридических наук,

член Костанайской областной коллегии адвокатов,

заведующий кафедрой права Костанайского

филиала Челябинского государственного университета

Аннотация

Статья посвящена проблемам оценки правомерности причинения вреда при мнимой обороне, которая рассматривается как одна из разновидностей фактической ошибки. Последствия мнимой обороны нередко создают на практике трудности при квалификации содеянного. По мнению автора, юридическая оценка фактов мнимой обороны должна осуществляться на основе правил о необходимой обороне в сочетании с правилами о фактической ошибке.

Ключевые слова: необходимая оборона, мнимая оборона, наличность и действительность посягательства, фактическая ошибка.

Abstract

The article is devoted to the problems of lawfulness of damnification attached to mock defence that is considered as one of the ignorance of fact variety. The consequence of mock defence often makes difficulties when classifying the deeds. In the author's judgment juridical assessment of mock defence facts should be put into effect on basis of rules of necessary defence in aggregate with the rules of ignorance of fact.

Key words: essential defence, false defense, presence and reality of encroachment.

причинение вред мнимая оборона

Как известно, институт необходимой обороны является одним из старейших в эволюции уголовного законодательства и при отражении общественно опасного посягательства представляет собой акт социально полезного поведения человека, последствия которого могут выразиться в причинении вреда посягающему для защиты личности и прав обороняющегося, других лиц, интересов общества и государства.

Но проблемы, связанные с оценкой правомерности причинения вреда при реализации права на самозащиту, по праву относятся к категории «нестареющих». Справедливости ради следует сказать, что доктриной уголовного права на основе анализа и обобщения следственно-судебной практики разработаны условия правомерности необходимой обороны, относящихся к посягательству, где наряду с общественной опасностью и наличностью, называется действительность, реальность посягательства. Однако подобную совокупность условий подвергает сомнению проф. Ю.М. Ткачевский, полагая, что наличность посягательства охватывает и его действительность. Действительность посягательства является составной частью его наличности [4].

Вместе с тем, с точки зрения многих ученых, это следует считать неприемлемым, так как наличность и действительность как условия правомерности причинения вреда нападающему в процессе самозащиты обороняющимся, характеризуют само посягательство с совершенно разных позиций. Более убедительны доводы других авторов, полагающих, что наличность является объективным признаком и он присущ посягательству независимо от того, как его воспринимает лицо, подвергшееся нападению. Действительность же посягательства - признак субъективный, тесно связанный с восприятием обороняющегося лица характера действий посягающего. Когда лицо ошибочно полагает, что подверглось нападению, и действует по правилам необходимой обороны, неизбежно возникает вопрос, насколько обоснованным было его мнение, были ли у него основания полагать, что он подвергся нападению. Если общественно опасное посягательство отсутствовало, возникает вопрос о мнимой обороне, который при характеристике признака наличности посягательства обычно не рассматривается [7].

Таким образом, действительность как условие правомерности применения средств самозащиты при нападении позволяет провести разграничение между необходимой и мнимой обороной. Мнимая оборона - это защита от воображаемого, кажущегося, но в действительности не существующего посягательства. Причиной мнимой обороны может быть ошибка обороняющегося относительно ряда объективных обстоятельств, а потому юридические последствия мнимой обороны оцениваются по общим правилам о фактической ошибке.

Лицо может ошибаться относительно характера действий потерпевшего и его необычное поведение принимается обороняющимся за общественно опасное посягательство. «В тех случаях, - как указывается в постановлении №19 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону и на причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление», - когда обстановка происшествия давала основания полагать, что совершается реальное общественно опасное посягательство, и лицо, применившее средства защиты, не осознавало и не могло осознавать отсутствие такого посягательства, его действия следует рассматривать как совершенные в состоянии необходимой обороны…» [2, c.5]. На это же обстоятельство обращается внимание и в нормативном постановлении №2 Верховного Суда Республики Казахстан от 11 мая 2007 г. «О применении законодательства о необходимой обороне», в соответствии с которым «при мнимой обороне общественно опасное посягательство фактически в реальности отсутствует, но обстановка происшествия дает основание обороняющемуся считать, что оно совершается и он в связи с этим ошибочно полагает, что действует против такого посягательства» [1, c.44]. Так, милиционер С., проходя ночью мимо банка, услышал из его помещения женский крик о помощи. Сделав на бегу предупредительный выстрел, он проник внутрь банка через дверь, которая оказалась незапертой, и несколько раз крикнул в темноту: «Выходи, стрелять буду». Никто не ответил, после чего какой-то человек метнулся в сторону С. и последний выстрелил в него. Этим выстрелом был тяжело ранен милиционер Е., находившийся на посту по охране банка. Оказалось, что последний пустил в банк свою знакомую и угощал ее вином, а когда она стала уходить, Е. потащил ее обратно, в связи с чем она закричала о помощи. Действия С. были признаны правомерными, так как вся обстановка происшедшего давала достаточные основания полагать, что совершается нападение на банк [8, c.113-114].

Ошибка может относиться к моменту окончания посягательства, которого обороняющийся не заметил и продолжил действия по защите, в силу чего мнимая оборона возможна в отношении лица, фактически прекратившего нападение. Рыбкин у себя дома в нетрезвом состоянии избивал жену. Когда сосед Соколов попросил его прекратить избиение, Рыбкин стал душить его. Услышав крик мужа, жена Соколова ударила Рыбкина табуретом, после чего супруги Соколовы заперлись в своей комнате, а Рыбкин стал ломиться к ним, выкрикивая угрозы. Соколов через окно вылез во двор и, прибежав к родственнику, попросил его вызвать милицию, а сам с ружьем побежал назад. Вернувшись, он увидел в окно, что Рыбкин находится у его кровати. Решив, что тот душит его жену, Соколов выстрелил в Рыбкина и убил его, хотя последний, как было установлено при расследовании, не совершал противоправных действий, а просто разговаривал с женой Соколова. Тем не менее, по нашему мнению, это не меняет юридической оценки содеянного, как непреступного. Разумеется, могут возразить, что Соколов находился в ситуации, когда лицо не осознавало, но по обстоятельствам дела должно было и могло осознавать отсутствие реального общественно опасного посягательства, в силу чего он должен отвечать за преступление, совершенное по неосторожности. Но дело в том, что Соколов и по обстоятельствам дела не должен был и не мог осознавать отсутствие такого посягательства. Если проследить цепочку событий, действия Соколова носят вполне логичный характер: пьяный Рыбкин избивает жену; вмешавшегося Соколова начинает душить, т.е. применяет насилие, опасное для жизни, и только удар табуреткой жены Соколова предотвратил смертельный исход; когда Соколов с женой заперлись в комнате, Рыбкин ломится к ним, выкрикивая угрозы. Полагая, что Рыбкин душит его жену и промедление смерти подобно, Соколов вполне оправданно прибегнул к решительным действиям. К сожалению, осуждение Соколова - это именно та ситуация, когда законопослушного гражданина превращают в преступника.

Разумеется, мнимая оборона общественно опасна, ибо ее последствием является причинение вреда лицу, не совершающему общественно опасных действий, либо уже их прекратившему. Если защищающийся в состоянии мнимой обороны действует виновно, то он должен быть привлечен к уголовной ответственности. В уже упоминавшемся постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 г. говорится: «В тех случаях, когда лицо не осознавало, но по обстоятельствам должно было и могло осознавать отсутствие реального общественно опасного посягательства, его действия подлежат квалификации по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за преступления, совершенные по неосторожности». Если же общественно опасного посягательства не существовало в действительности и окружающая обстановка не давала лицу оснований полагать, что оно происходит, действия лица подлежат квалификации на общих основаниях [2]. Верховный Суд Казахстана также отмечает обстоятельство, при котором возможно привлечение лица к уголовной ответственности за вред, причиненный при мнимой обороне: когда при должной внимательности причинитель вреда мог правильно оценить обстановку и сделать вывод об отсутствии общественно опасного посягательства [1]. Тем самым, если мнимо обороняющийся неверно оценил обстоятельства происшедшего и характер поведения потерпевшего, но мог и должен был это сделать, то причинение вреда будет виновным. В связи с этим в юридической литературе приводится пример с 62-летним сторожем Кучеренко, который вместе с женой охранял магазин. Ранее заведующая магазином предупредила их, что украдены ключи от магазина и просила усилить бдительность. Ночью у магазина остановилась машина, из нее вышел мужчина и направился в сторону магазина. На неоднократные окрики и предупредительный выстрел вверх мужчина не реагировал и продолжал идти к сторожу, держа руку в кармане. Ошибочно восприняв его поведение как реальную угрозу нападения, Кучеренко произвел второй выстрел в мужчину и убил его. Впоследствии выяснилось, что мужчина находился в сильной степени опьянения. Кучеренко был осужден за причинение смерти по неосторожности. По логике суда осужденный ошибочно полагал, что обороняется от нападения преступника, но по обстоятельствам дела должен был и мог предвидеть, что в действительности ему не угрожает реальная опасность [3, c.32-33].

На наш взгляд, выводы суда о виновности Кучеренко являются небесспорными и противоречивыми. Решение о виновности или невиновности лица следует принимать лишь на основании всей совокупности обстоятельств происшедшего. Опираясь на рекомендации существующей следственно-судебной практики, в таких случаях важно учитывать время, место, обстановку происшествия, характер поведения потерпевшего, эмоциональное состояние «мнимо защищающегося» и другие факторы. Кучеренко было 62 года, инцидент произошел в ночное время, на неоднократные окрики и выстрел вверх потерпевший не реагировал. Каким же образом осужденный мог и должен был убедиться, что ему не угрожает реальная опасность? Полагаем, что Кучеренко действовал в пределах пусть мнимой, но необходимой обороны и его осуждение являлось необоснованным.

Фактор мнимой обороны предполагает в сознании человека наличие в окружающем мире какого-либо реального явления, добросовестно заблуждаясь относительно которого, «обороняющийся» принимает его за противоправное посягательство, хотя таковое в действительности отсутствует. Однако, если в этой ситуации не последовало никаких действий, могущих явиться предпосылками для ошибочных предположений, то нет и оснований говорить о мнимой обороне и давать ей правовую оценку. Если нет мнимого нападения, справедливо утверждает И.С. Тишкевич, не может быть и мнимой обороны. Иллюстрируя это положение, автор приводит пример, где К., работая сторожем на пасеке, выстрелил в проходивших мимо подростков С. и Д., приняв их за воров. После выстрела С. и Д. побежали в лес, а К. стал их преследовать. В лесу К. в 10-15 м от себя увидел человека и выстрелил в него. В результате этого выстрела был убит С. По приговору суда К. был осужден за умышленное убийство. Но Судебная коллегия Краснодарского краевого суда переквалифицировала действия К. на ст. 105 УК РСФСР (убийство при превышении пределов необходимой обороны). С этой квалификацией согласился Президиум того же суда, отклонивший протест прокурора, в котором ставился вопрос об отмене кассационного определения ввиду неправильности квалификации преступления К. по ст. 105 УК РСФСР. И лишь Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР отменила определение краевого суда и постановление его президиума, отметив, что К. стрелял в С. при отсутствии нападения или хотя бы попытки к нападению на пасеку либо на него лично. Из объяснений К. в суде видно, что не было и мнимого нападения, поэтому он совершил умышленное убийство, за что и должен нести ответственность [6, c. 38-39].

Одновременно в названном постановлении №19 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 г., регламентирующем вопросы, связанные с необходимой обороной, разъясняется, что лицо, превысившее пределы защиты, допустимой в условиях соответствующего реального посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, или с непосредственной угрозой такого насилия, подлежит ответственности за превышение пределов необходимой обороны [2]. Аналогичную позицию заняла высшая судебная инстанция Республики Казахстан, в соответствии с которой, когда причинитель вреда в связи со сложившейся обстановкой обоснованно полагал, что он действует в состоянии необходимой обороны, но при этом превысил ее пределы, лицо подлежит уголовной ответственности за превышение пределов необходимой обороны [1].

Мнимую оборону не следует смешивать со случаями применения преступником средств нападения, непригодных для причинения того вреда, которым он угрожает, например, пистолетом, непригодным для производства выстрелов, либо его имитацией, или же когда защита осуществляется от непреступного, но, тем не менее, общественно опасного посягательства, в частности, невменяемого, на что обоснованно акцентировал внимание И.С. Тишкевич [6, c.39-40]. Расценивать подобные случаи как мнимую оборону непозволительно, ибо в приведенных ситуациях нападение происходит в действительности. Разделяя позицию И.С. Тишкевича, А.Г. Пушечников ссылается на уголовное дело К., которое было прекращено, так как последний действовал в состоянии необходимой обороны. Поздней ночью Л., находившийся в нетрезвом состоянии, встретил в темном переулке К., наставил на него зажигалку в форме пистолета, и, угрожая убийством, потребовал деньги. К. выбил из рук Л. зажигалку и нанес ему сильный удар в голову. Падая, Л. ударился головой об асфальт и от полученных телесных повреждений скончался. Жалоба отца Л., в которой утверждалось, что К. превысил пределы обороны, так как, угрожая зажигалкой, Л. фактически не мог посягать на жизнь и здоровье К., оставлена без удовлетворения [5].

Таким образом, юридическую оценку фактов мнимой обороны, основанной на добросовестной ошибке о существовании противоправного посягательства, следует давать по правилам о необходимой обороне в совокупности с правилами о фактической ошибке. Правильное определение поведения лица, как действовавшего в состоянии мнимой обороны, позволяет, соответственно, дать верную правовую оценку характеру причиненного вреда - преступного либо непреступного.

Литература