Гражданско-правовая ответственность основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего общества в праве России и Германии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Гражданско-правовая ответственность основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего общества в праве России и Германии

Общая характеристика работы

Актуальность темы. Проблематика гражданско-правовой ответственности основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего общества сравнительно недавно начала привлекать к себе внимание российской цивилистической мысли. Ни в дореволюционный, ни в советский периоды данная тема не была предметом самостоятельных фундаментальных исследований или монографий в России. Одними из первых исследований феномена дочерних обществ за рубежом являются работы германских правоведов Фритца Хаусманна (Die Tochtergesellschaft. Берлин, 1923) и Хайнриха Кронштейна (Die abhдngige juristische Person. Мюнхен, Берлин, Лейпциг, 1931). В советский и постсоветский период отдельные аспекты ответственности материнских обществ по долгам дочерних обществ в зарубежных правопорядках стали предметом исследования таких видных отечественных ученых, как В.П. Мозолин (Корпорации, монополии и право в США. Москва, 1966), М.И. Кулагин (Государственно-монополистический капитализм. Избранные труды. Москва, 1997). Вопрос регулирования гражданско-правовой ответственности юридического лица по обязательствам его дочернего общества возник после изменения экономического строя в России и обусловленных этим правовых преобразований.

Современное законодательное регулирование гражданско-правовой ответственности основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего общества в праве России ограничивается установлением двух видов ответственности.

Во-первых, основное общество (товарищество) несет солидарную ответственность по сделкам дочернего общества только при наличии специально оговоренного права давать обязательные указания дочернему обществу. Между тем основное общество (товарищество) может добиться заключения той или иной сделки дочерним обществом и без такого права, воспользовавшись имеющейся у него возможностью определять решения дочернего общества. Очевидно, что во избежание солидарной ответственности основные общества (товарищества) заинтересованы в том, чтобы не фиксировать такое право ни в договоре с дочерним обществом, ни в уставе последнего.

Субсидиарная ответственность как второй вид ответственности основного общества (товарищества) предусмотрена на тот случай, если несостоятельность (банкротство) дочернего общества наступила по вине основного общества (товарищества). Практическая сложность доказывания вины основного общества (товарищества) является существенным препятствием на пути кредиторов дочернего общества.

Таким образом, ни во время осуществления дочерним обществом своей деятельности, ни в случае его несостоятельности интересы его кредиторов не защищены должным образом, несмотря на имеющуюся у основного общества (товарищества) возможность в любой момент снизить платежеспособность и жизнеспособность дочернего общества. Особую актуальность и остроту тема диссертационного исследования приобретает также вследствие установления в статье 6 Федерального закона №208-ФЗ от 26 декабря 1995 «Об акционерных обществах» («ФЗ об АО») дополнительных условий привлечения основного общества (товарищества) к солидарной и субсидиарной ответственности. С критикой такого протекционистского подхода законодателя согласились авторы Концепции развития корпоративного законодательства до 2008 года (Закон. 2006, №9), разработанной рабочей группой Министерства экономического развития и торговли РФ. Данная Концепция предусматривает исключение презумпции «невлияния» материнского общества (пункт 62 последний абзац). Однако даже с принятием данного предложения проблема гражданско-правовой ответственности не потеряет актуальности ввиду недостаточной научной проработки и вышеуказанных недостатков существующего правового регулирования.

Настоящая тема актуальна также в силу чрезвычайной востребованности дочерних обществ на практике.

В праве Германии совокупность норм, научных доктрин и судебных решений, определяющих и регулирующих правовое положение взаимосвязанных описанным выше образом предприятий, представляет собой так называемое право концернов («Konzernrecht») или право связанных предприятий («das Recht der verbundenen Unternehmen»). Особого внимания заслуживает тот факт, что в немецком законодательстве нормы, которые регулируют интересующие здесь правоотношения, содержатся только в Законе об акционерных обществах ФРГ от 6 сентября 1965 года, но, несмотря на отсутствие кодификации правил для других организационно-правовых форм, существует и право связанных предприятий, организованных в форме обществ с ограниченной ответственностью («das GmbH-Konzernrecht»), на формирование которого существенное влияние оказали судебная практика и научные исследования. Подробная регламентация и дифференцированный подход при регулировании ответственности господствующего предприятия по долгам зависимого предприятия в «праве концернов» ФРГ также обусловливает актуальность темы настоящего сравнительно-правового исследования.

Степень разработанности темы в научной литературе. По теме исследования отсутствуют научные исследования дореволюционных или советских правоведов. Лишь после принятия первой части Гражданского кодекса Российской Федерации в 1994 году данной теме были посвящены несколько диссертационных исследований российских юристов, например, В.В. Громова «Правовой статус основного хозяйственного общества как субъекта гражданско-правовой ответственности по обязательствам дочернего общества» (Москва, 2005), В.Г. Крылова «Актуальные проблемы правового регулирования отношений между основным - дочерним (зависимым) обществами» (Москва, 2006). В более ранних диссертационных исследованиях О.В. Белоусова «Правовые формы предпринимательских объединений по законодательству ФРГ и России» (Москва, 1998), Т.М. Звездиной «Правовое положение дочерних и зависимых хозяйственных обществ» (Екатеринбург, 2003), С.И. Мармазовой «Гражданско-правовые проблемы управления холдингом» (Москва, 2003) также затрагивалась тема гражданско-правовой ответственности основного общества по обязательствам дочернего общества. Однако в перечисленных работах либо проведен анализ только российского правового регулирования, либо содержится неполный сравнительно-правовой анализ гражданско-правовой ответственности основных обществ (товариществ) в России и Германии. Доктринальные разработки германских специалистов и решения Верховного суда ФРГ по гражданским делам еще не были предметом исследования российских правоведов. В работах Н.В. Козловой, М.И. Кулагина, А.А. Молотникова, Д.В. Тариканова, Г. Шевченко, И.С. Шиткиной также затронуты некоторые проблемы гражданско-правовой ответственности основных обществ (товариществ) по обязательствам дочерних обществ, в частности упоминается доктрина «снятия корпоративной вуали», указывается на характер отношений - «экономическая зависимость» - между основным обществом (товариществом) и дочерним обществом. Предлагаемые в некоторых из упомянутых работах решения проблемы недостаточной защиты дочерних обществ и их кредиторов перед произволом основных обществ (товариществ) не снимают полностью рассматриваемую проблему, что, конечно, не умаляет большой научной ценности таких работ.

Объект исследования. Объектом исследования являются правовые отношения между основным обществом (товариществом) и дочерним обществом в праве России и аналогичные отношения между господствующим и зависимым предприятиями в праве Германии.

Предмет исследования. Предметом исследования данной диссертационной работы является гражданско-правовая ответственность основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего общества в российском праве и ответственность господствующего предприятия по обязательствам зависимого предприятия в праве Германии.

Цели и задачи исследования. Основной целью исследования является комплексное изучение теоретических и практических аспектов гражданско-правовой ответственности основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего общества в праве России и Германии и разработка юридической модели гражданско-правовой ответственности основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего общества, основанной на

§ признании самостоятельного интереса дочернего общества, не совпадающего с интересами основного общества (товарищества),

§ соблюдении принципа ограниченной ответственности как одного из основополагающих признаков юридического лица.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

а) изучение и анализ законодательного регулирования гражданско-правовой ответственности основного общества (товарищества) в России и Германии;

б) изучение и анализ российской и германской научной доктрины;

в) изучение и анализ судебной практики России и Германии;

г) сравнительно-правовой анализ уровня эффективности российской и германской моделей гражданско-правовой ответственности основных обществ (товариществ) по долгам дочерних обществ.

Методологическая база исследования. В настоящем исследовании использованы общенаучный диалектический метод и специальные методы изучения правовых явлений, включая формально-юридический, методы анализа и синтеза, сравнительно-правовой и исторический методы.

Краткий обзор источников и литературы. Нормативную базу исследования составляют положения Гражданского Кодекса РФ, Федерального закона «Об акционерных обществах», Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», а также положения Закона об акционерных обществах ФРГ от 6 сентября 1965 года, Закона ФРГ об обществах с ограниченной ответственностью 1980 г., Германского Гражданского уложения. В работе использованы материалы судебной практики России и Германии. Исследование опирается на теоретические достижения таких цивилистов, как Г.Е. Авилов, В.П. Грибанов, В.Б. Ельяшевич, А.С. Каминка, Н.В. Козлова, М.И. Кулагин, В.П. Мозолин, Е.А. Суханов, И.С. Шиткина, В.Ф. Яковлев и других ученых. Проведенное исследование базируется также на трудах зарубежных специалистов, посвященных проблемам ответственности материнских обществ по обязательствам дочерних обществ, например, Х. Альтмеппен, Г. Биттер, У. Бэльц, Г. Видеманн, Я. Вильгельм, Р. Зерик, Кл. В. Канарис, М. Люттер, П. Ульмер, М. Хаберзак, А. Хук, К. Шмидт, Ф. Эммерих и др.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые предпринят комплексный сравнительно-правовой анализ гражданско-правовой ответственности основного общества (товарищества) по долгам дочернего общества в России и ответственности господствующих предприятий по долгам зависимых предприятий в Германии. Предыдущие исследования российских юристов, в которых затрагивалась проблематика гражданско-правовой ответственности основного общества (товарищества), останавливались исключительно на законодательном регулировании ответственности господствующих предприятий в праве Германии. Однако именно германская научная доктрина и судебная практика выработали виды ответственности, в значительной мере дополняющие законодательное регулирование, которое признано наиболее подробным национальным регулированием ответственности материнских обществ в мире. В диссертационном исследовании предпринята попытка комплексного рассмотрения германского законодательного, доктринального и разработанного судебной практикой подходов к решению проблемы гражданско-правовой ответственности господствующих предприятий. Это позволило составить более полное представление о настоящей проблематике и видах ответственности в праве Германии, а также под новым углом зрения проанализировать соответствующие положения российского права, выявить в российском регулировании аспекты, требующие дальнейшей научной разработки, и сформулировать предложения по совершенствованию законодательного регулирования.

Положения и выводы, выносимые на защиту. Проведенное исследование и изучение материалов, которые не анализировались ранее в российской доктрине, позволили сформулировать и обосновать следующие положения и выводы, выносимые на защиту.

1. Хозяйственные товарищества также могут быть дочерними. Согласно действующему законодательству дочерним признается только хозяйственное общество. Однако, общество (товарищество), не являясь участником товарищества, тем не менее, может быть по отношению к данному товариществу основным в смысле ст. 105 п. 1 ГК РФ, если между ними, например, существует договор, в силу которого первое может определять решения, принимаемые товариществом. На наш взгляд, налицо пробел законодательства, который необходимо восполнить, сформулировав статью 105 п. 1 ГК РФ следующим образом:

«Хозяйственное общество или товарищество признается дочерним, если другое (основное) хозяйственное общество или товарищество или физическое лицо в силу преобладающего участия в его уставном капитале, либо в соответствии с заключенным между ними договором, либо иным образом имеет возможность определять решения, принимаемые таким обществом или товариществом».

Статью 6 п. 1 Федерального закона от 8 февраля 1998 года №14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» («Закон об ООО») и статью 6 п. 1 Закона об АО предлагаем дополнить, вставив после слов «зависимые хозяйственные общества» (ст. 6 п. 1 Закона об ООО) и «зависимые общества» (ст. 6 п. 1 Закона об АО) слово «(товарищества)».

2. Представляется необоснованным различное правовое регулирование солидарной ответственности физических лиц, с одной стороны, и юридических лиц (а именно хозяйственных обществ и товариществ), с другой стороны, по обязательствам обществ, на принятие решений которых такие физические и юридические лица могут оказывать влияние. В настоящее время общество признается дочерним только в том случае, если возможность определять его решения имеет другое общество (товарищество). Если физическое лицо имеет такую возможность в силу преобладающего участия в уставном капитале общества (в качестве участника), в соответствии с заключенным между данным физическим лицом и обществом договором либо в силу иных обстоятельств, то фактически общество приобретает правовой статус дочернего по отношению к такому физическому лицу. Однако ни кредиторы такого общества, ни оно само не имеют тех средств защиты, которые были бы у них, будь на месте физического лица другое хозяйственное общество или товарищество. В связи с этим предлагается на законодательном уровне расширить круг лиц, способных определять решения, принимаемые обществом, и включить в него также физических лиц, являющихся участниками общества, сторонами заключенного с обществом договора или имеющих возможность определять решения дочернего общества иным образом. Статья 105 п. 1 ГК РФ, а также ст. 6 п. 2 Закона об ООО и ст. 6 п. 2 Закона об АО должны быть соответствующим образом изменены. В связи с этим представляется, что следует оставить неизменной существующую терминологию в отношении хозяйственных обществ и товариществ, а для обозначения таких физических лиц использовать понятие «основное лицо». В связи с вышеизложенным предлагаем дополнить ст. 105 п. 1 ГК РФ (см. выше), а также дополнить ст. 6 Закона об АО и ст. 6 Закона об ООО указанием на физические лица:

«Общество признается дочерним, если другое (основное) хозяйственное общество или товарищество или физическое лицо в силу преобладающего участия в его уставном капитале, либо в соответствии с заключенным между ними договором, либо иным образом имеет возможность определять решения, принимаемые таким обществом».

По результатам проведенного исследования ответственности господствующих предприятий по обязательствам зависимых предприятий в праве Германии предлагается заимствовать германский подход при определении господствующего предприятия. Следует ограничить круг основных физических и юридических лиц в смысле ст. 105 ГК РФ и признавать их таковыми только в том случае, если существует опасность потенциального конфликта интересов и ущемления прав и интересов (дочернего) общества в пользу иных юридических лиц, например, в силу участия в уставном капитале иных юридических лиц. Такое ограничение позволит более точно очертить круг ответственных лиц и тем самым отдать дань специфике ответственности одного лица по долгам его дочерних юридических лиц.

3. К отношениям, подпадающим под действие ст. 105 ГК РФ, в литературе относят

· как случаи, в которых зависимость одного юридического лица от другого юридического лица была установлена в силу участия в уставном капитале последнего, заключения специальных договоров по передаче полномочий по управлению либо иных оснований, которые так или иначе связаны с механизмами воздействия на (дочернее) общество «изнутри», при воздействии на формирование воли юридического лица,

· так и случаи, в которых зависимость установлена посредством заключения долгосрочных гражданско-правовых договоров, направленных не столько на установление зависимости, сколько на обмен товарами, оказание услуг, выполнение работ. К таким договорам относят, например, договоры ипотеки, кредитные договоры, договоры коммерческой концессии, договоры доверительного управления имуществом, договоры залога, договоры совместной деятельности.

Таким образом, можно выделить две группы случаев. По нашему мнению, вторая группа должна подпадать под действие общих норм о гражданско-правовой ответственности сторон таких договоров, но не под действие положений ст. 105 ГК РФ. В работе представлены доводы в пользу разграничения понятий «экономической зависимости» в широком смысле (подразумевается тот смысл, который вкладывают в это понятие российские правоведы в своих работах) и «корпоративной зависимости» (или экономической зависимости в узком смысле). Критерием разграничения является характер воздействия: только при воздействии на общество «изнутри», при воздействии на формирование воли и, как следствие, управление общества как орган или вместо органа юридического лица следует применять нормы ст. 105 ГК РФ и соответствующих положений Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» и Федерального закона «Об акционерных обществах».

4. Предлагаем ввести солидарную ответственность основного общества (товарищества) перед кредиторами дочернего общества по внедоговорным обязательствам. К таким обязательствам относятся как деликтные обязательства, так и обязательства вследствие неосновательного обогащения. Тогда как потенциальные контрагенты дочернего общества (добровольные кредиторы) имеют возможность, во-первых, определить, хотят ли они заключать ту или иную сделку с данным обществом, во-вторых, проверить платежеспособность общества либо позаботиться о надлежащем обеспечении исполнения его обязательств, кредиторы по внедоговорным обязательствам (недобровольные кредиторы) такой возможности лишены. При этом совершение дочерним обществом тех или иных действий, повлекших возникновение внедоговорных обязательств (деликтных обязательств, обязательств из неосновательного обогащения), вполне могло быть инициировано указаниями основного общества (товарищества). Очевидно, что недобровольные кредиторы нуждаются в дополнительной защите в форме солидарной ответственности основного общества (товарищества) даже больше, чем контрагенты дочернего общества. Предпосылкой применения нормы о возложении солидарной ответственности на основное общество (товарищество) по таким обязательствам должна являться причинная связь указания или выполнения стратегии основного общества (товарищества) и совершения сделки.

5. Согласно ст. 105 п. 2 абз. 2 ГК РФ основное общество (товарищество) отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение указаний основного общества (товарищества), только в том случае, если оно имеет право давать дочернему обществу обязательные для него указания. Однако к возникновению убытков у дочернего общества или его кредиторов может привести использование самой возможности определять решения, принимаемые дочерним обществом. Спектр возможного влияния на дочернее общество лица, имеющего возможность определять решения, принимаемые таким обществом, достаточно широк и не исчерпывается исключительно конкретными указаниями заключить ту или иную сделку. Анализ ответственности в германском фактическом концерне к тому же показывает, что размер причиненного таким воздействием ущерба далеко не всегда может быть определен. Поэтому возложение солидарной ответственности помимо непосредственной цели - защиты кредиторов дочернего общества путем предоставления «действительного, настоящего» контрагента или «виновника» неплатежеспособности или неготовности дочернего общества отвечать по долгам - должно параллельно преследовать и другую цель - защиту самого дочернего общества. Солидарная ответственность основного общества (товарищества) должна поэтому наступать независимо от существования его права давать обязательные указания дочернему обществу. При этом основному обществу (товариществу) следует предоставить возможность опровергнуть факт использования упомянутой возможности в случае заключения между ним и дочерним обществом договора о влиянии, или договора о подчинении, либо договора о передаче управления. В отсутствие какого-либо влияния на дочернее общество основное общество, удовлетворившее требование кредитора дочернего общества, вправе предъявить к дочернему обществу регрессное требование согласно ст. 325 п. 2 ГК РФ.

6. Такой вид ответственности господствующего предприятия перед зависимым предприятием как обязанность по возмещению годового дефицита согласно § 302 Закона об акционерных обществах ФРГ от 6 сентября 1965 года представляет собой эффективный способ защиты зависимого предприятия. Представляется, что следует заимствовать такую концепцию «внутренней ответственности» перед самим дочерним обществом. Эффективность данного вида ответственности обусловлена одновременно репрессивным и превентивным характером. Репрессивный характер этого вида ответственности проявляется в том, что дочернее общество может требовать возмещения любого ущерба, возникшего в результате влияния основного общества (товарищества), включая издержки, не являющиеся убытками в смысле ст. 15 ГК РФ. Превентивный характер проявляется в том, что введение такой концепции ответственности в значительной мере способствует общему снижению отрицательного воздействия основного общества (товарищества) на дочернее общество. Следует ввести обязанность основного общества (товарищества) перед дочерним обществом по компенсации ущерба в широком смысле, что способствует также поддержанию платежеспособности дочернего общества. В целях обеспечения выполнения данной обязанности предлагается не отменять непосредственную солидарную ответственность основного общества (товарищества) по долгам дочернего общества перед его кредиторами, а допустить параллельное применение обоих видов ответственности. Таким образом, сочетание двух видов ответственности позволит защитить как само дочернее общество, так и его кредиторов.

7. Предлагается применять нормы солидарной и субсидиарной ответственности основного общества (товарищества) и при недействительности оснований возникновения отношений дочерности, если основное общество (товарищество) фактически осуществляло руководство дочерним обществом путем дачи указаний или иными способами. В соответствии с п. 1 ст. 105 ГК РФ правовой статус дочернего общества признается за обществом, «если другое (основное) хозяйственное общество или товарищество… имеет возможность определять решения, принимаемые таким обществом». Решающее значение для признания общества дочерним согласно п. 1 ст. 105 ГК РФ имеет наличие возможности определять решения другого общества. Каким образом или по каким основаниям общество (товарищество) имеет такую возможность, значения не имеет. Наступление солидарной ответственности по сделкам дочернего общества и субсидиарной ответственности по его обязательствам в случае несостоятельности является следствием возможности основного общества (товарищества) определять решения, принимаемые дочерним обществом, а не следствием действительности способов определять такие решения. Более того, российский законодатель оставил открытым перечень оснований установления отношений основное - дочернее общества, предусмотрев возможность определять решения, принимаемые дочерним обществом, иным образом, нежели в силу преобладающего участия в его уставном капитале или в соответствии с договором. Таким образом, случаи (впоследствии установленной) недействительности договора, в соответствии с которым одно общество (товарищество) имеет возможность определять решения другого общества или приобретает преобладающее участие в его уставном капитале, а также иные случаи, в которых недействительна сделка, в силу которой одно общество (товарищество) имеет вышеуказанную возможность, подпадают под категорию определения решений другого общества иным образом.

Практическая значимость работы определяется следующими обстоятельствами. Содержащиеся в исследовании положения и выводы могут быть использованы для дальнейшего теоретического исследования проблем, связанных с регулированием гражданско-правовой ответственности основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего общества. На основе результатов исследования сформулированы предложения по развитию и совершенствованию законодательства. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в преподавании.

Апробация результатов исследования. Диссертация выполнена на кафедре международного частного и гражданского права Московского государственного института международных отношений (Университет) МИД РФ, где проведено ее обсуждение и рецензирование.

Основные выводы диссертации изложены в опубликованных научных статьях, а также прошли апробацию на VI Международной конференции студентов и аспирантов «Традиции и новации в современном праве России» (6-7 апреля 2007, МГЮА).

Структура исследования. Структура диссертационной работы обусловлена целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, разбитых на тринадцать параграфов, заключения, библиографии.

Основное содержание работы

гражданский правовой товарищество долг

Во введении обоснована актуальность темы исследования, показана степень ее научной разработки, определены объект и предмет исследования, его цели и задачи, методологические и теоретические основы, раскрыта научная новизна исследования, а также сформулированы положения и выводы, выносимые на защиту, изложена практическая значимость работы и приведены сведения об апробации результатов исследования.

Глава I. В первой главе, состоящей из пяти параграфов, рассмотрены и проанализированы законодательный и доктринальный подходы регулирования гражданско-правовой ответственности господствующего предприятия по обязательствам зависимого предприятия перед его кредиторами, перед самим зависимым предприятием, а также виды ответственности, разработанные судебной практикой, в праве Германии.

В § 1 анализируются положения Закона об акционерных обществах ФРГ от 6 сентября 1965 года («АЗ») об ответственности господствующего предприятия, во-первых, в случае заключения договора о подчинении и, во-вторых, в отсутствие такого договора с зависимым обществом.

В результате заключения договора о подчинении ориентиром для зависимого предприятия становятся интересы господствующего предприятия, так что оно более не руководствуется исключительно собственными интересами. Кроме подмены интересов существенно измененяется распределение ответственности и возникают определенные обязанности обоих предприятий. Особое внимание диссертантом уделено праву господствующего предприятия давать указания правлению зависимого предприятия согласно § 308 абз. 2 АЗ, а также ограничениям данного права. Модель ответственности господствующего предприятия в договорном концерне такова, что право давать даже такие указания, которые могут наносить ущерб интересам зависимого предприятия, сопровождается возложением на господствующее предприятие обязанности по возмещению любого годового дефицита, возникающего у зависимого предприятия (§ 302 АЗ) независимо от истинной причины его возникновения. Данное решение германского законодателя обусловлено тем, что установленная посредством заключения договора о подчинении зависимость настолько интенсивна, что интересы зависимого предприятия почти полностью уступают место интересам господствующего предприятия или группе предприятий. Примечательно, что доктрина признала также необходимость дополнительной защиты интересов зависимого предприятия, выработав такое ограничение права давать указания как критерий жизнеспособности зависимого предприятия: указания господствующего предприятия проверяются с точки зрения возможности сохранения зависимым предприятием жизнеспособности после исполнения этого указания. Такой подход обеспечивает баланс интересов обоих предприятий и улучшает защиту интересов последнего, а значит и его кредиторов.

В § 1 рассмотрена также ответственность господствующего предприятия в отсутствие договора о подчинении («фактический концерн»). Доктрина и законодатель признают недопустимость влияния на принятие решений самостоятельного юридического лица со стороны господствующего предприятия, если только не заключен договор о подчинении, являющийся своего рода правовой легитимацией такого влияния. Поэтому в отсутствие такого договора оказание какого-либо влияния со стороны господствующего предприятия запрещено, если только наносимый зависимому предприятию ущерб не будет компенсирован (§ 311 абз. 1 АЗ). Принципиальный запрет оказания влияния на принятие решений зависимого предприятия лежит в основе всей системы ответственности материнских обществ по обязательствам дочерних обществ, поскольку последние являются самостоятельными юридическими лицами (германские объединения капиталов) или самостоятельными правосубъектами (германские объединения лиц). Положение § 311 абз. 1 АЗ критично воспринято в германской литературе вследствие допущения влияния на зависимое предприятие в случае компенсации господствующим предприятием наносимого таким влиянием ущерба. В исследовании рассмотрены различные точки зрения, объясняющие причины включения этой нормы, дана оценка выдвинутым аргументам. Помимо вышеизложенного в § 1 рассмотрен вопрос соотношения §§ 311-317 АЗ с другими видами ответственности господствующего предприятия, а также проблема существования собственного интереса юридического лица, отличного от интересов его участников или кредиторов.

В § 2 рассмотрена ответственность господствующего предприятия согласно доктрине снятия «корпоративной вуали», основные концепции, объясняющие суть и назначение «снятия корпоративной вуали», а именно объективная и субъективная теории о злоупотреблении институтом юридического лица, теория применения правовых норм, теория разграничения юридического лица и его участников. В работе проанализированы вышеуказанные теории и дана оценка роли данного учения в праве Германии как одного из механизмов привлечения материнских обществ к ответственности по обязательствам дочерних обществ. Кроме того, рассмотрены разработанные судебной практикой случаи применения данной доктрины, а именно смешение имущества юридического лица и его участника («Vermцgensvermischung»), недостаточность собственного капитала («materielle Unterkapitalisierung»), злоупотребление институтом юридического лица («RechtsmiЯbrauch») и вмешательство в дела дочернего общества, которое способно вызвать его гибель («existenzvernichtender Eingriff»).

В § 3 первой главы исследована ответственность господствующего предприятия, являющегося одновременно участником (акционером) зависимого предприятия, возникающая в результате нарушения господствующим предприятием своих фидуциарных обязанностей перед зависимым предприятием. Существование фидуциарной обязанности (обязанности лояльности) признано как в правоотношениях между юридическим лицом и его участниками, так и между самими участниками юридического лица.

В § 4 рассмотрена возможность привлечения господствующего предприятия к ответственности контрагентом дочернего общества согласно общим принципам о так называемом «вызванном доверии» («Konzernvertrauenshaftung»). Зачастую материнское и дочернее общества выступают как единое целое по отношению к третьим лицам, у которых может создаться впечатление о тождественности обоих обществ вследствие таких факторов, как общий имидж, общие торговые знаки, схожие фирменные наименования, дизайн, эмблемы, использование одного и того же персонала, совместное использование офисов, соответствующие рекламные кампании и т.д. Принципы данного вида ответственности были сформулированы в решении Швейцарского Федерального суда (BGE 120 II 331) в 1994 году, в котором суд указал, что условиями ответственности являются (1) наличие не просто упоминания, а особого акцентирования наличия холдинговых отношений, (2) указание и своего рода обещание определенного поведения материнского общества, (3) данное высказывание дочернего общества должно быть направлено на то, чтобы вызвать определенное поведение контрагента, т.е. содержать намерение подвигнуть его на заключение договора. Не наличие отношений зависимости как таковых, а публичное подчеркивание структуры группы и принадлежности к группе предприятий было признано основанием ответственности, несмотря на то, что материнское общество в рассмотренном деле не должно было стать стороной договора с истцом.

Задолго до данного решения германским ученым Гербертом Видеманном было сделано предложение о привлечении господствующих предприятий к ответственности за свои высказывания перед кредиторами дочернего общества («Erklдrungshaftung»). Ученый предложил свою классификацию концепций ответственности господствующих предприятий:

· ответственность, наступающая исключительно в силу наличия высокой степени экономической и организационной интеграции и особенно плотного сплетения интересов («Strukturhaftung»);

· ответственность, вызванная определенными действиями материнского общества («Verhaltenshaftung»);

· ответственность, наступающая в силу определенных высказываний или заявлений материнского общества (его органов), на которые контрагент дочернего общества мог полагаться («Erklдrungshaftung»).

Данный вид ответственности восполняет пробелы кодифицированного права: в договорных концернах возможно привлечение к ответственности по иным, нежели денежным обязательствам. Возможно также привлечение не только материнских, но и «сестринских» обществ группы предприятий. Кредиторы дочернего общества имеют непосредственное средство защиты, тогда как в договорном концерне господствующее предприятие несет ответственность перед самим дочерним обществом. Эти преимущества дают основания предположить, что данный вид ответственности вполне может дополнить кодифицированные концепции ответственности в силу наличия отношений зависимости («Strukturhaftung») и ответственности в силу определеных действий господствующего предприятия («Verhaltenshaftung»).

В § 5 исследована ответственность господствующего предприятия перед зависимым обществом с ограниченной ответственностью согласно правилам, разработанным германской судебной практикой. Необходимость разработки таких правил обусловлена тем, что германский законодатель отказался от кодификации, дабы предоставить возможность судебной практике и научной доктрине разработать такие правила, которые бы наиболее полно отвечали потребностям участников таких отношений.

В договорном концерне положения Закона об акционерных обществах ФРГ 1965 г. применяются по аналогии к отношениям между господствующим предприятием в любой организационно-правовой форме и зависимым обществом с ограниченной ответственностью, если отличия между акционерным обществом и обществом с ограниченной ответственностью не препятствуют такому применению. Обязанность управляющего общества с ограниченной ответственностью выполнять указания участников согласно §§ 37, 46 №6 Закона ФРГ об обществах с ограниченной ответственностью 1980 г. («Закон ФРГ об ООО») не лишает значения § 308 Абз. 1 АЗ, согласно которому у господствующего предприятия в результате заключения договора о подчинении возникает право давать правлению (управляющему) зависимого предприятия указания, так как появляется возможность давать невыгодные для зависимого предприятия указания, служащие интересам господствующего предприятия или других предприятий группы (§ 308 Абз. 1 АЗ). В работе рассмотрена и опровергнута точка зрения, отрицающая правомерность применения по аналогии §§ 302, 303 АЗ. Так, например, общие положения §§ 15-19 АЗ сформулированы нейтрально по отношению к различным организационно-правовым формам. Внутреннее распределение полномочий в зависимом обществе не должно влиять на регулирование последствий влияния извне.

В § 5 также представлены доводы за и против применения §§ 311-317 АЗ по аналогии в фактическом концерне с участием обществ с ограниченной ответственностью в качестве зависимых предприятий.

Далее рассматривается концепция ответственности в квалифицированном фактическом концерне, имеющем место, когда в отсутствие договора о подчинении степень влияния господствующего предприятия чрезвычайно высока, а конкретные меры воздействия не поддаются количественному определению и последующей компенсации. И научная доктрина, и судебная практика ФРГ восполнили пробел законодательства решением применять по аналогии §§ 291-310, в частности § 302 АЗ.

Кроме того, в § 5 особое внимание уделено смене концепции ответственности, которую осуществил Верховный суд по гражданским делам. На примере решений указанного суда рассмотрена и проанализирована эволюция концепции ответственности в квалифицированном фактическом концерне (дела «Autokran», «Tiefbau», «Video», «TBB», «Bremer Vulkan», «KBV»). Так, виновная ответственность по отношению к кредиторам зависимого предприятия («Autokran») сменяется сначала ответственностью согласно § 302 АЗ по аналогии («Tiefbau», с определенной модификацией «Video»), затем ответственностью в силу злоупотребления полномочиями по управлению зависимым предприятием во вред его интересам («TBB»), пока не произошло кардинальное изменение подхода к пониманию сущности проблемы квалифицированного фактического концерна («Bremer Vulkan»). Второй Сенат Верховного суда по гражданским делам постановил, что основным средством защиты против злоупотреблений участников является соблюдение норм о сохранении уставного капитала в §§ 30, 31 Закона ФРГ об ООО, и только если данная мера окажется недостаточной, к личной ответственности может быть привлечен единственный участник общества с ограниченной ответственностью. В работе впервые проанализирована очередная смена концепции ответственности, а именно отход Верховного суда ФРГ по гражданским делам от доктрины «снятия корпоративной вуали», вместо которой основанием ответственности согласно решению в деле «Trihotel» является § 826 Германского Гражданского Уложения («ГГУ»). Наряду с некоторыми преимуществами нового основания ответственности, среди которых можно назвать безупречность с методической точки зрения и последовательность в отношении §§ 30, 31 Закона ФРГ об ООО. в силу реализации концепции «внутренней» ответственности по отношению к самому обществу с ограниченной ответственностью, в работе отмечены и недостатки нового подхода. Так, если ранее защиту сторонних участников обеспечивало применение §§ 304, 305 АЗ по аналогии, то применение § 826 ГГУ такую защиту не предоставляет (что лишний раз подчеркивает важность принципов ответственности в результате нарушения фидуциарной обязанности мажоритарного участника зависимого общества). В результате данной смены правового основания рассматриваемой ответственности («Existenzvernichtungshaftung») при анализе более не могут быть учтены специфические аспекты, характеризующие положение господствующего и зависимого предприятий, сторонних участников обоих предприятий, кредиторов зависимого предприятия. В целом же новый подход выражает приверженность к германской модели защиты кредиторов, для которой характерна защита уставного капитала (§§ 30, 31 Закона ФРГ об ООО), и отход от применения англо-американской доктрины «снятия корпоративной вуали».

На основе анализа доводов в пользу новой концепции ответственности сделан вывод, что о полном отказе судебной практики от применения §§ 302, 303 и других положений Акционерного закона по аналогии в отношении так называемого квалифицированного концерна пока говорить нельзя. То же относится и к квалифицированному фактическому концерну с акционерным обществом в качестве зависимого предприятия.

Глава II. Во второй главе проанализированы условия гражданско-правовой ответственности основного общества (товарищества) по долгам дочернего общества в праве России, проблематичные аспекты и вопросы.

В § 1 диссертант обосновывает, во-первых, необходимость восполнения пробела и признания на законодательном уровне возможности общества (товарищества) определять решения, принимаемые товариществом и признания дочерних товариществ. Согласно ст. 105 п. 1 ГК РФ дочерним может быть только хозяйственное общество, но никак не хозяйственное товарищество. Общество (товарищество), не являясь участником товарищества, тем не менее, может быть по отношению к данному товариществу основным в смысле ст. 105 п. 1 ГК РФ, если между ними, например, существует соответствующий договор, в силу которого первое может определять решения, принимаемые товариществом. Тот факт, что полный товарищ и так несет субсидиарную ответственность по долгам товарищества, а основные правовые последствия связаны с понятием ответственности, не убедителен, поскольку касается случая преобладающего участия, но не двух других оснований возникновения таких отношений.

В § 1 обоснована необходимость привлечения физических лиц к ответственности по обязательствам общества, на принятие решений которого такие лица могут оказывать такое же влияние, как и основные общества (товарищества). Кроме того, в работе рассмотрена проблема экономической зависимости и контроля. Термин «экономическая зависимость» в контексте отношений основного общества (товарищества) и дочернего общества требует, как мы полагаем, более пристального внимания.

На наш взгляд, правовая самостоятельность юридического лица обусловлена возможностью автономного волеобразования, которое, в свою очередь, обусловлено фактической возможностью дочернего общества преследовать собственные интересы. Интересно и соотношение правовой самостоятельности и экономической зависимости: последняя предполагает наличие первой, если правовую самостоятельность понимать как существование в качестве субъекта права (как правосубъектность); тогда правовая самостоятельность сохраняется даже за обществом, 100% долей уставного капитала которого находятся в собственности другого общества (товарищества). Однако если понимать под правовой самостоятельностью не просто правосубъектность, но и способность автономно, т.е. посредством своих органов, руководствующихся исключительно интересами данного юридического лица, принимать решения, то в случае воздействия другого правосубъекта на волеобразование данного юридического лица уменьшается и степень правовой самостоятельности. В исследовании делается вывод, что юридические лица как правосубъекты, не теряя статуса субъекта права, могут обладать различной степенью правовой самостоятельности, если принимаемые их органами решения, в частности решения единоличного исполнительного органа (правления), являются результатом воздействия третьих лиц на процесс волеобразования и волеизъявления данного юридического лица (первая предпосылка), которые при этом не руководствовались интересами этого юридического лица (вторая предпосылка).

Данный вывод подтверждается тем, что осуществление своих прав как проявление этой правосубъектности в случае дочернего общества, чья воля формируется в соответствии с чуждыми данному обществу интересами другого лица, более не происходит в той мере, в какой общество могло бы реализовывать эти права, будучи независимым от влияния материнского общества.

В исследовании рассмотрено соотношение феномена экономической зависимости и принципа юридического равенства, закрепленного в ст. 1 пункте 1 ГК РФ. Однозначного решения данного вопроса со стороны исследователей отношений экономической зависимости так и не последовало: как правило, они ограничивались ссылкой на высказывание М.И. Кулагина, который первым указал на данную проблему. На наш взгляд, ошибочно такое понимание принципа юридического равенства в гражданском праве, при котором данный принцип носит абсолютный характер и не имеет изъятий. Нельзя говорить об абсолютном действии принципа юридического равенства на фоне существования, в частности, основных обществ (товариществ) и дочерних обществ. Данное обстоятельство представляет собой достаточное основание для обеспечения адекватной защиты прав и законных интересов дочернего общества.

Далее в работе рассмотрена правомерность толкования отношений между основным обществом (товариществом) и дочерним обществом как отношений экономической зависимости и выделены две разновидности экономической зависимости. На наш взгляд, понятие экономической зависимости намного шире, чем та зависимость, в которой находится дочернее общество по отношению к основному обществу (товариществу) и которая присуща данному виду отношений. Поэтому в результате анализа понятия экономической зависимости диссертантом предложено иное толкование характера указанных отношений.

§ 2 второй главы посвящен исследованию солидарной ответственности основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего общества в праве России. При рассмотрении поднятого в литературе вопроса о возможной иерархии способов влияния основного общества (товарищества) на принятие решений дочерним обществом и возможность существования у одного дочернего общества нескольких основных обществ (товариществ) делается вывод об отсутствии какой-либо иерархии способов влияния, поскольку законодатель так или иначе должен был остановиться на каком-либо порядке перечисления. Хотя наличие у одного общества (товарищества) возможности определять решения другого (дочернего) общества должно исключать наличие такой возможности у кого-либо еще, законодатель сам допускает возможность заключения договора, в силу которого одно общество (товарищество) приобретает возможность определять принимаемые другим обществом решения. Каждое из таких основных обществ несет отдельно солидарную ответственность по сделкам дочернего общества. Следует предоставить возможность доказательства того, что то или иное общество не давало либо было против исполнения указания, данного другим основным обществом.

Отсутствие более четких и подробных правовых положений о договорах, закрепляющих за основным обществом (товариществом) возможность определять решения дочернего общества, повлияло на пренебрежение российскими обществами договорной моделью системы отношений основного общества (товарищества) с дочерним обществом. В диссертационном исследовании отстаивается точка зрения, что далеко не каждый гражданско-правовой договор может быть квалифицирован как источник возможности основного общества (товарищества) определять решения, принимаемые дочерним обществом, и рассматриваемые отношения не могут возникать применительно к конкретной сделке. Ограничение круга договоров, признаваемых как основания возникновения отношений основного и дочернего обществ в смысле ст. 105 п. 1 ГК РФ подразумевает дифференциацию видов экономической зависимости (в широком смысле). В работе обосновывается вывод, что далеко не каждый вид экономической зависимости обусловлен влиянием на волееобразование «изнутри» дочернего общества. Представляется, что только в тех случаях экономической зависимости, в которых зависимость сопровождается непосредственным воздействием на волееобразование и непосредственным формированием воли дочернего общества, следует говорить об установлении отношений основного и дочернего обществ и возникновении соответствующего правового статуса основного общества (товарищества) и дочернего общества. Те виды экономической зависимости, которые обусловлены скорее тем, что один правосубъект в состоянии диктовать свои условия другому правосубъекту исключительно в силу более сильной позиции на том или ином рынке, не должны рассматриваться как отношения в смысле ст. 105 ГК РФ. Такое ограничение сферы применения правовых положений ведет к лишению определенной группы кредиторов защиты в форме ответственности основного общества (товарищества) по долгам дочернего общества. Однако те виды экономической зависимости, которые возникают в силу договоров по обмену товаров или услуг, должны быть предметом регулирования антимонопольного права и его правовых положений, а также общих норм гражданского права, поскольку не имеют специфических черт отношений между взаимозависимыми обществами (товариществами). Защита более слабой стороны, которой другой правосубъект исключительно в силу сложившихся на рынке экономических условий может навязать невыгодные ей договорные условия, не является первоочередной для норм, цель которых - регламентация отношений между материнскими и дочерними юридическими лицами. В противном случае сфера применения норм ст. 105 ГК РФ расширяется до неприемлемых, с нашей точки зрения, пределов.

Договором, в силу которого одно лицо имеет возможность определять решения, принимаемые обществом, является договор о передаче полномочий исполнительного органа управляющему (управляющей организации). При отказе причислить к таким договорам упомянутый договор, создается парадоксальная ситуация. Практически все виды договоров были бы признаны основанием установления отношений основного и дочернего обществ, хотя возникающие зависимость и контроль характерны для ситуаций вне контекста отношений основного и дочернего обществ. Однако договор о передаче полномочий, в силу которого управляющая организация (управляющий) получает гораздо больше полномочий и возможностей влияния на деятельность общества (изнутри), чем контрагенты по обычным гражданско-правовым договорам, не признавался бы таким основанием. А ведь именно этот вид договора предоставляет возможность и право определять решения управляемого общества.