Особенности имплементации военных преступлений в уголовное законодательство Азербайджанской Республики

Размещено на http://www.allbest.ru/

Особенности имплементации военных преступлений в уголовное законодательство Азербайджанской Республики

Ахундов Рашад Афлатун оглы

докторант Института Философии и Права

НАН Азербайджана

Каждое государство обеспечивает необходимые законодательные меры для осуществления обязательств, закрепленных в международных договорах, стороной которого оно является [6, с. 46-73]. Надо принять во внимание, что ввиду того, что военные преступления, рассматривающиеся как нарушение норм Международного Гуманитарного Права (МГП), покушаются на международное публичное право и приводят к нарушению императивных норм (jus cogens) международного права [10, с. 63-74], то нормы, запрещающие подобные деяния, требуют от государств принятия необходимого имплементационного законодательства. Особое одобрение заслуживает то, что законодательный орган Азербайджанской Республики (АР), рассматривая “обеспечение безопасности мира и человечества” в статье 2 Уголовного Кодекса (УК) как наиболее важную ценность с точки зрения уголовно-правоохранительного объекта и руководствуясь тем, что оно является одной из основных задач вышеуказанного закона, в главе VII (преступления против мира и человечества) Особенной части Кодекса трансформировал в раздел XVII широкий круг состава военных преступлений [1, с. 126-135]. В первом издании УК АР название главы VII было “Преступления против мира и человечества”. Изменения, внесенные в УК АР Законом, также были связаны с названием главы VII, и эта глава была названа “Преступления против мира и человечности”. Но подвергается справедливой критике также соответствующая систематизация. По мнению Т.Ш. Самедовой, нынешнее название главы VII “Преступления против мира и человечности” отражает в себе название только двух из трех видов международных преступлений и уже этим подчеркнут неполный характер [4, с. 47].

Считаем, что раз глава VII включает преступления против мира, человечности и военные преступления, то военные преступления тоже должны быть выражены в названии главы. Глава должна быть названа как “Преступления против мира и человечности, военные преступления”. Особенно отметим то, что при трансформировании состава военных преступлений наше законодательство основывалось непосредственно на статусе Международного Уголовного Суда (МУС), несмотря на то, что Азербайджанская Республика до сих пор тот акт не ратифицировала. Это действительно является редким и достойным случаем, когда государство приняло закон на основе международного договора, не создающего какого-либо обязательства [3, с. 124]. В систему военных преступлений, предусмотренных в главе XVII Уголовного Кодекса, входят следующие составы преступления: наемничество (статья 114); нарушение законов и обычаев войны (статья 115); нарушение норм международного гуманитарного права в ходе вооруженных конфликтов (статья); бездействие или отдача преступных приказов в ходе вооруженного конфликта (статья 117); военный грабеж (статья 118); злоупотребление знаками, находящимися под охраной (статья 119).

Подход к военным преступлениям, отраженным в Уголовном Кодексе Азербайджанской Республики, не ограничивается сугубо лишь фактором вооруженного конфликта международного характера, несмотря на то, что согласно Женевским Конвенциям (ЖК) и I Дополнительному Протоколу, для государств была предусмотрена лишь обязанность предотвращения на национальном уровне серьезных нарушений, возникающих в ходе вооруженных конфликтов международного характера. Но действующее уголовное законодательство Азербайджанской Республики, руководствуясь практикой международного уголовного трибунала по Югославии и Руанде, а также подходом Статуса Международного Уголовного Суда, даже несмотря на неприсоединение нашего государства ко II Дополнительному Протоколу, оперируя понятием “вооруженный конфликт”, не делает различия между внутренними и международными вооруженными конфликтами и рассматривает в качестве военных преступлений преступления, совершенные в ходе вооруженного конфликта немеждународного характера, а также определяет личную уголовную ответственность лиц, совершивших эти преступления. Демонстрация такого отношения со стороны Уголовного Кодекса также нашло свое отражение в примечании статьи 114. В ней отмечается, что деяния, совершенные в связи с планированием, подготовкой, развязыванием или ведением военных действий в ходе предусмотренных этим разделом как международных, так и внутренних вооруженных конфликтов (курс-учит.), считаются военными преступлениями.

Глава XVII Уголовного Кодекса предусматривает в целом перечень нижеследующих преступлений, совершаемых в ходе международного вооруженного конфликта: во-первых, эти деяния были совершены в отношении военнопленных и иных лиц, находившихся под защитой Женевских Конвенций на условиях, предусмотренных Конвенцией: умышленное убийство (статья 115.3); применение к ним пыток, жестокое либо бесчеловечное обращение с ними, проведение медицинских, биологических и других исследований, в том числе изъятие органов для трансплантации (ст. 115.2); осуществление широкомасштабных разрушений, не вызванных военной необходимостью (статья 116.0.6); принуждение военнопленных и других охраняемых международным гуманитарным правом лиц служить в вооруженных силах стороны, взявшей их в плен, а также принуждение граждан неприятельского государства участвовать в военных операциях, направленных против своей страны (статья 115. 1); умышленное лишение прав военнопленных и лиц, находящихся под защитой Конвенции (статья 116.0.18); взятие в плен (статья 115.2); арест или лишение свободы в других формах военнопленных и других лиц, находящихся под защитой Конвенции (статья 116.0.18); незаконная депортация (статья 115.2); во-вторых, нарушения, предусмотренные Гаагской Конвенцией, Дополнительным Протоколом I, а также нормами международного обычного права: нападение на лицо, заведомо для виновного прекратившее свое непосредственное участие в военных операциях, а также безоружное лицо или лицо, сдавшееся, сложив оружие (статья 116.0.13); нападение на состав, строения, сооружения, транспортные средства, медицинское имущество, имеющие отличительные эмблемы Красного Креста и Красного Полумесяца (статья 116.0.3); нападение без военной необходимости на не являющиеся военной целью, ясно видимые и различимые религиозные, образовательные, научные, благотворительные, медицинские объекты, места расположения больных и раненых (статья 116.0.8); использование военнопленных и других охраняемых лиц в качестве заслона для защиты своих войск или объектов (статья 115.2); применение запрещенных средств и способов ведения войны (статья 116.0.16); насилие, разбой, уничтожение имущества, а также незаконное изъятие имущества под предлогом военной необходимости, осуществляемые в отношении населения в зонах военных операций (статья 116.0.11); изнасилование, рабство на сексуальной основе, принудительная проституция, принудительная стерилизация, принудительная беременность и т.д. (статья 116.0. 17); использование голода, возникшего среди гражданского населения, в качестве способа ведения военных операций (статья 116.0.4); привлечение несовершеннолетних в вооруженные силы (статья 116.0.5); размещение части своего гражданского населения на оккупированных территориях (статья 116.0.14).

Объективную сторону статьи 116 УК АР составляет различного рода действия или бездействия в ходе вооруженных конфликтов, нарушающие нормы Международного Гуманитарного Права. К этим деяниям относятся не только те деяния, которые оцениваются как существенное нарушение Женевских Протоколов и Дополнительных Протоколов и выражены в статье 8 Римского Статута, но и те, которые имеют более низкий уровень и характер общественной опасности, и идентифицированные международным правом в качестве различных международных правонарушений и обладающих различной степенью опасности. Уголовное законодательство Азербайджанской Республики также предусматривает уголовную ответственность по отношению к нижеследующим военным преступлениям, которые могут быть совершены в состоянии вооруженных конфликтов немеждународного характера: а) согласно статье 3, общей для всей Женевской Конвенции, по отношению к гражданскому населению, раненным и другим лицам: убийство, ... жестокое обращение, пытки и истязания, ... оскорбительное и унижающее обращение и т.д.; b) с нарушением Дополнительного Протокола II нападение, изнасилование, принудительная стерилизация по отношению к гражданским лицам и составу, имеющим отличительные эмблемы Красного Креста и Красного Полумесяца, нападение на религиозные, образовательные, благотворительные и медицинские объекты, не носящие военного характера, грабежи, вовлечение детей в вооруженные силы, принуждение к проституции и т.д.

Таким образом, можно отметить, что уголовное законодательство Азербайджанской Республики может рассматриваться как единый совершенный акт, содержащий в себе широкий спектр военных преступлений, предусмотренных в Женевской Конвенции 1949 года и в Дополнительных Протоколах, Гаагской Конвенции о законах и обычаях войны и в Статуте Международного Уголовного Суда. Анализируя упомянутый раздел Уголовного Кодекса Азербайджанской Республики, Ш.Т. Самадова отмечает, что достигнут серьезный прогресс, путем включения в ряды отдельного непосредственного объекта в соответствующих нормах нашего законодательства, предусматривающих военные преступления, нормы о жизни, здоровье, чести, достоинстве и другие общечеловеческие ценности. К примеру, умышленное убийство военнопленных или лиц, находящихся под защитой международного гуманитарного права, должно рассматриваться как фактор, создающий основание для отягчения ответственности по статье 115.4 Уголовного Кодекса [7, с. 111].

Признание военным преступлением деяния или существенного нарушения, совершенного вне зависимости от ситуации, признается и принимается также в действующем уголовном законодательстве большинства стран [12; 13; 16]. В настоящее время самым совершенным и всеохватывающим вариантом внутригосударственной правовой имплементации международных преступлений, включая военные преступления, является Международный Уголовный Кодекс Германии (Vglkerstrafgesetzbuch, VStGB), принятый 26 июля 2002 года и вступивший в силу 30 июня 2002 года за день до вступления в силу Статута Международного Уголовного Суда. Приведя материально-уголовное право Германии в соответствие с положениями Римского Статута, этот закон подписался под существенным и передовым прогрессом международного уровня [20, с. 403-405]. Второй раздел Кодекса (статьи 8-12) посвящен военным преступлениям. Там отмечается, что деяния, предусмотренные упомянутой главой, совершенные в связи с планированием, подготовкой, развязыванием или проведением военных операций, как при международных, так и при внутренних вооруженных конфликтах, признаются военными преступлениями.

Все это дает основание говорить о том, что вне зависимости от совершения серьезных нарушений международного права, отраженных в Уголовном кодексе Азербайджанской Республики в ходе вооруженных конфликтов военного или невоенного характера, признание этих деяний под общим понятием военных преступлений можно расценивать как закономерный процесс, основанный на юридической практике. Необходимость ответственности за международные преступления вытекает из требования статьи 2 Уголовного Кодекса АР. Как отмечал Р.К. Мамедов, являясь полноправным членом международного содружества, наше государство рассматривает эти преступления как наиболее опасные преступления против интересов мирового содружества и считает борьбу против них первостепенной задачей уголовного законодательства [3, с. 114].

В основу режима личной уголовной ответственности за военные преступления положен принцип универсальной юрисдикции. Основная смысловая нагрузка этого принципа состоит в том, что любое государство имеет право привлечь к ответственности и наказать лиц, совершивших международные преступления против интересов международного сообщества вне зависимости от места совершения преступления, от гражданской принадлежности преступника или жертвы [17, с. 157; 11, с. 278]. Главное для этой юрисдикции не территориальный или гражданский аспект, а характер совершенного деяния. Иными словами, в отличие от других видов юрисдикции (территориальной, гражданской), универсальная юрисдикция основывается на преследовании преступлений, на которых распространяется применение универсальной юрисдикции, всеми, без исключения, государствами [15, с. 47-72]. Важность необходимости принципа универсальной юрисдикции по отношению к международным преступлениям, также было отмечено в решении о деле Пиночета. Лорд Миллет отмечал, что, согласно нормам международного обычного права, международные преступления подпадают под воздействие универсальной юрисдикции при наличии двух условий. Во-первых, они не должны противоречить императивным нормам международного права (jus cogens). Во- вторых, они должны быть настолько серьезными и обладать таким масштабом, чтобы могли расцениваться как нарушение норм международного права [14, с. 343]. Международный юрист Низами Сафаров отмечает, что сегодня применение универсальной юрисдикции является составной частью глобальных усилий, осуществляющихся на международном уровне по устранению ненаказуемости за исключительно тяжкие преступления [8, с. 83].

Во 2-м пункте “Принстонских Принципов Универсальной Юрисдикции”, разработанных под руководством профессора С. Мачедо и при спонсорстве Принстонского Университета, был приведен список преступлений, подпадающих под действие универсальной юрисдикции. Для целей настоящих Принципов в числе серьезных преступлений по международному праву входят: 1) пиратство; 2) обращение в рабство; 3) военные преступления; 4) преступления против мира; 5) преступления против человечности; 6) геноцид; и 7) пытки [19, стр. 28]. Принцип универсальной юрисдикции применяется также по отношению к военным преступлениям. То есть, любое лицо, совершившее военное преступление, может быть наказан любой из стран вне зависимости от его гражданской принадлежности и места совершенного преступления. Подобные положения нашли свое отражение в статьях соответственно 49, 50, 129 и 146 Женевских Конвенций. Согласно тем положениям, Высокие договаривающиеся Стороны берут на себя обязательство осуществлять необходимые законодательные меры для применения действенных мер наказания в отношении лиц, нарушивших или приказывающих нарушить данную Конвенцию в порядке, указанном в нижеследующей статье [5, с. 36]. Здесь также затрагивается кое-какой вопрос, связанный с принципом универсальной юрисдикции. Это связано с вопросом выдачи лиц, совершивших военное преступление. Так что здесь непосредственно был закреплен один из принципов международного уголовного права принцип aut dedere aut judicare. Согласно этому принципу, государство, на территории которого находится преступник, должно либо передать его государству, в котором он совершил преступления для дальнейшего судебного разбирательства, либо наказать его самостоятельно.

Примечательно, что принцип универсальной юрисдикции нашел свое отражение также в статье 12.3 Уголовного Кодекса Азербайджанской Республики. Согласно той статье, граждане Азербайджанской Республики, иностранные граждане и лица без гражданства, совершившие преступления против мира и человечности..., а также другие преступления, наказуемость которых вытекает из международных соглашений Азербайджанской Республики, подлежат уголовной ответственности и наказанию по настоящему Кодексу, независимо от места совершения преступлений. Распространение предусмотренной в статье 12.3 Уголовного Кодекса принципа универсальной юрисдикции на военные преступления должно быть истолковано и понято в широком контексте. Иными словами, действующий Уголовный Кодекс Азербайджанской Республики отвергает концепцию невозможности применения “принципа универсальной юрисдикции по отношению к преступлениям, совершенным в ходе вооруженных конфликтов немеждународного характера”. То есть, принцип универсальной юрисдикции охватывает военные преступления, совершенные в ходе вооруженных конфликтов как международного, так и немеждународного характера.

Существуют чрезвычайно важные положения в ряде международных документов в связи с применением принципа универсальной юрисдикции по отношению к военным преступлениям. В Принципах международного сотрудничества в отношении обнаружения, ареста, выдачи и наказания лиц, виновных в военных преступлениях и преступлениях против человечества, принятых резолюцией 3074 (XXVIII) Генеральной Ассамблеи ООН от 3 декабря 1973 года, было установлено, что военные преступления и преступления против человечества, когда бы и где бы они ни совершались, подлежат расследованию, а лица, в отношении которых имеются доказательства в совершении таких преступлений, - розыску, аресту, привлечению к судебной ответственности и, в случае признания их виновными, наказанию [2, с. 116]. Примечательно также то, что в Уголовном Кодексе Азербайджанской Республики предусмотрена особая норма о выдаче (экстрадиции) лиц, совершивших преступление. Появление в межгосударственной практике такой новой формы правового сотрудничества, как выдача (surrender) лиц, совершивших преступление, способствовало важным нововведениям в системе международного сотрудничества (трибуналы Югославии, Руанды, Международный Уголовный Суд), такая процедура выдачи вошла в практику, а это, в свою очередь, подготовило почву для пересмотра ряда вопросов, связанных с экстрадицией [9, с. 301-305; 18, с. 21-22].

Несмотря на то, что Женевские Конвенции и Дополнительный Протокол I не предусматривает конкретного указания касательно применения сроков к военным преступлениям, международное право требует неприменения положений об освобождении от уголовной ответственности за истечением срока давности. В статье 1 Конвенции “О неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества”, принятой в 1968 году отмечается, что никакие сроки давности не применяются к военным преступлениям, независимо от времени их совершения. Наше государство присоединилось к данной Конвенции в 1996 году. Примечательно, что Уголовный Кодекс Азербайджанской Республики в должной степени принял во внимание требования упомянутой Конвенции, и в статье 75.5 Уголовного Кодекса говорится о том, что положения настоящей статьи не применяются к лицам, совершившим преступления против мира и безопасности человечности, терроризм, финансирование терроризма и военные преступления, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса. Кроме того, в Уголовном Кодексе предусмотрена еще одна норма касательно срока давности (статья 80.4). Там отмечается, что освобождение от отбывания наказания в связи со сроком исполнения обвинительного приговора, не применяется к военным преступлениям. В 2006 году Милли Меджлис Азербайджанской Республики в отношении международных преступлений (в частности, военных преступлений) принял Конституционный Закон об обратной силе норм материального уголовного права, и это, в свою очередь, предоставило правоохранительным органам Азербайджанской Республики возможность дополнительной юрисдикции применять обратную силу в отношении соответствующих статей Уголовного Кодекса для привлечения к уголовной ответственности и наказания лиц, признанных виновными в совершении международных преступлений. К примеру, в 2007 году Военная Прокуратура АР, применяя обратную силу закона по отношению к статьям 103 и 115 Уголовного Кодекса в связи с геноцидом в Ходжалы и Карабахской войной, возбудило уголовное дело и ведет его расследование.

Имеет важное значение с точки зрения международного гуманитарного права то, что в статье 40 Уголовного Кодекса Азербайджанской Республики предусмотрена особая статья касательно исполнения приказа и распоряжения. Согласно той статье, не является преступлением причинение вреда охраняемым настоящим Кодексом объектам лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения, отданных в установленном порядке. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение. Лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях. Неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность. Статья 40 Уголовного Кодекса основывается на такой максиме, что если приказ выражает предательство, то и соблюдение такого приказа является предательством. Хотелось бы отметить еще один момент, что законодательный орган Азербайджанской Республики, учитывая особый характер общественной опасности военных преступлений, счел важным поднимать минимальный и максимальный предел наказаний, установленных в отношении отдельных видов этих преступлений. Ужесточение карательных санкций в предусмотренных статьях было осуществлено в 2014 году.

Можем прийти к выводу, что Азербайджанская Республика продолжает выполнять свое обязательство по международному гуманитарному праву, обладая эффективной системой по борьбе с нарушениями в ходе вооруженных конфликтов как международного, так и немеждународного характера, объединив военные преступления в уголовном законодательстве под единым названием. Раздел XVII Уголовного Кодекса Азербайджанской Республики под названием “Военные преступления” обладает также определенными недостатками. Только некоторые из военных преступлений (к примеру, военный грабеж (ст. 118), злоупотребление знаками, находящимися под охраной (ст. 119)] законодатель относит к категории международных преступлений. В таком случае, независимо от их совершения в ходе вооруженных конфликтов международного или же немеждународного характера, по отношению к таким преступлениям будут действовать институты и нормы, характерные для международных преступлений.

Раздел XVII Уголовного Кодекса АР под названием “Военные преступления” можно сформулировать в нижеследующем порядке: военные преступления против личности и здоровья населения; военные преступления против прав собственности; военные преступления против гуманитарных операций и отличительных знаков; военные преступления по применению запрещенных методов ведения вооруженного конфликта; военные преступления по применению запрещенных методов ведения войны или вооруженного конфликта и т.д.

Список использованной литературы

международный гуманитарный право уголовный

1. Уголовный Кодекс Азербайджанской Республики. - Баку, 2016. - 464 с.

2. Сборник международных договоров. - Баку, 2011. - С. 116-119.

3. Мамедов Р.К. Международное уголовное право и уголовное законодательство Азербайджанской Республики / Р.К. Мамедов. - Баку, 2012. - 312 с.

4. Самедова Ш.Т. О вопросе применение правовых норм, определяющие ответственности за международные преступления в Уголовном Кодексе Азербайджанской Республики / Ш.Т. Самедова. - Законность. - 2006. - № 6. - С. 46-60.

5. Женевские Конвенции 1949 года. - Баку, 2005. - 320 с.

6. Гусейнов Л.Г. Международная ответственность государств за нарушения прав человека: монография / Л.Г. Гусейнов. - К.: Институт государства и права НАН Украины, 2000. - 316 с.

7. Самедова Ш.Т. Дифференциация ответственности за международные преступления и преступления международного характера в уголовном праве Азербайджанской Республики: монография / Ш.Т. Самедова. - Баку: Qanun, 2013. - 264 c.

8. Сафаров НА. Преследование международных преступлений: универсальная юрисдикция против дипломатического иммунитета / Н.А. Сафаров // Государство и право. - 2011. - № 9. - С. 81-92.

9. Сафаров НА. Экстрадиция в международном уголовном праве: проблемы теории и практики / Н.А. Сафаров. - М.: Волтерс Клувер, 2005. - 416 с.

10. Bassiouni C.M. International Crimes: Jus Cogens and Obligatio Erga Omnes // Law and Contemporary Problems. 1996. Volume. 59. № 4, р.63-74 CriminalCodeofRGe. https:// www:matinc.gov.ge.

11. Cassese A. International Criminal Law, 2003, p. 278.

12. Criminal Code of RBeloruss: https://www.wipo.int/by028ru.pdf.

13. Criminal Code Ukraine. File: //C:/Users/Home/Downloads/Ukraine_CC_2001_am_2010_ru.pdf.

14. Evans M. International Law. Oxford. Oxford University Press. 2003, p. 343.

15. Hall C. Universal Jurisdiction: New Uses for an Old Tool // Justice for Crimes Against Humanity / Ed. by M. Lattimer and P. Sands. Oxford, 2006, p. 47-72.

16. File: https://www.UNODC.org/tldb/pdf/TAJ-Criminal.

17. Schabas A. William. The UN International Criminal Tribunals: The Former Yugoslavia, Rwanda and Sierra Leone. Cambridge University Press. Cambridge. 2006, 766 p.

18. Schabas A. William. International Courts and Tribunals. Edward Elgar Publishing Ltd. Cheltenham. 2014, 944 p.

19. The Princeton Principles on Universal Jurisdiction. Princeton. New Jersey, 2001, 58 p.

20. Werle G, Jessberger F. Principles of International Criminal Law. Oxford. Oxford University Press. 2014, p. 403-405.

Размещено на Allbest.ru