Публичные призывы и подстрекательство к совершению преступления: попытка разграничения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Публичные призывы и подстрекательство к совершению преступления: попытка разграничения

Ростокинский Александр Владимирович,

доцент Московского Городского

Педагогического Университета

Среди преступлений экстремистской направленности, как их определяет новая редакция ст.282.1 УК РФ,^[1] важное место занимают деяния, предусмотренные ст.280 УК РФ. Публичные призывы выступают способом распространения и возбуждения вражды и ненависти к представителям различных социальных групп, конфессий, политических течений, национальностей и т.п., средством эскалации различных конфликтов и вовлечения в совершение противоправных действий групп граждан. Фактические данные действия являются провокационными, подстрекательскими. Поэтому представляется интересным сопоставить деяния, предусмотренные стю.280 УК РФ с нормами ч.4 ст.33 УК РФ о подстрекательстве к совершению преступлений.

По мнению Н.Ф. Кузнецовой, подстрекатель представляет собой «интеллектуального соучастника. Идею о выгоде, целесообразности, необходимости совершения преступления он внушает другому лицу (исполнителю), склоняя его тем самым к совершению уголовно наказуемого деяния. Способы склонения могут быть самыми разнообразными. Часть из них называет ст.33 УК РФ: уговоры, подкуп, угрозы».^[2] А Ю.И. Красиков подчеркивает, что подстрекательство возможно лишь к совершению конкретного преступления… Нельзя признать подстрекательством к преступлению, если призывы, уговоры, советы не содержат мотивов посягательства на определенный объект. Общие призывы к совершению преступления, не адресованные конкретному лицу, не являются преступлением, их можно рассматривать как преступление лишь в случае, если в соответствии с уголовно-правовым законом они содержат признаки самостоятельного преступления».^[3]

В качестве таковых называют преступления, предусмотренные ст.150 и 280 УК РФ. В первом случае законодатель устанавливает специальный объективный признак, несовершеннолетний возраст адресата подстрекательства, во втором -- способ подстрекательства, публичность, т.е. адресатом выступает публика. Публичный характер некоторого действия Г.Г. Криволапов характеризует как совершение непосредственно в присутствии третьих лиц (в случае их устной формы -- т.е. действий А.Р.) либо в расчете на ознакомление с ними других лиц (в случае их письменной формы).^[4]

Очевидно, как и в других случаях нарушения общественного порядка, «публичность» выражается в том, что вследствие совершения деяния остаются материальные следы, доступные для восприятия неограниченного круга лиц. Поэтому к письменным материалам, представленных хотя бы и негласно, но в доступном для восприятия и ознакомления месте, следует приравнять подобную выкладку иных графических и аудиовизуальных материалов, например, в сети Интернет. Тем самым создаются условия для совершения отдельными лицами более тяжких преступлений на почве вражды и ненависти.

Так, именно под воздействием информации, содержавшейся в Интернет-изданиях, А. Копцев решил совершить нападение на синагогу, расположенную на улице Большой Бронной (г. Москва). 11.01.2006 г. во время вечерней молитвы он вошел в здание и начал наносить собравшимся беспорядочные удары имевшимся при нем ножом. Семеро пострадавших были госпитализированы, из них четверо- с тяжелыми ранениями.^[5]

Следует отметить, что помимо экстремистской пропаганды, существуют иные разновидности подстрекательства, предусмотренные статьями Особенной части УК РФ: публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма (ст.205.1 УК); призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти и к массовым беспорядкам, а равно призывы к насилию над гражданами (ч.3 ст.212 УК); публичные призывы к развязыванию агрессивной войны (ст.354 УК РФ); склонение к потреблению наркотических средств или психотропных веществ (ст.230 УК РФ), -- а также некоторые другие.

В данных случаях тоже имеет место специфическое обнародование информации, способствующее формированию у некоторого круга лиц, т.е. публики, мотивов к совершению преступлений. Для привлечения виновного к ответственности вовсе не обязательно, чтобы под влиянием такого информационного (интеллектуального) воздействия третьи лица, или хотя бы одно лицо, совершили преступления. Да и практически невозможно достоверно установить такую связь в каждом случае.

Например, Карачаевским городским судом было рассмотрено уголовное дело по обвинению гр. Шайлиева К.А. в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст.280 и ч.1 ст.282 УК РФ. Судом установлено, что Шайлиев К.А. с 1998 по март 2001 года являлся активистом, а с 1999 года и руководителем религиозного объединения «Мусульманское общество №3» (признанного судом экстремистской организацией). Активисты этого общества по приказу Шайлиева К.А. публично пропагандировали исключительность и превосходство мусульман над остальным населением Карачаево-Черкесской Республики и всего Северо-Кавказского региона, публично призывали к ведению войны против немусульманского населения с целью его порабощения…

Первым руководителем данной организации являлся с 1997г. А. Гочияев, ныне разыскиваемый за совершение террористических актов в г. Москве и Волгодонске, а из членов этого общества 19 человек привлечены к уголовной ответственности за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, причем 9 из них -- за участие в незаконном вооруженном формировании.^[6] подстрекательство преступление экстремистский вражда

Следовательно, можно различать общее или универсальное подстрекательство, которое может иметь место при совершении любого преступления, кроме специально предусмотренных статьями Особенной части УК РФ, а также специальное подстрекательство, которое предусмотрено данными статьями, как оконченное преступление. Основанием выделения последних является повышенная общественная опасность самих действий подстрекателя, создающих опасность причинения вреда в будущем.

Но разнообразие подходов, используемых законодателем для конструирования составов специфических подстрекательств, объективно затрудняет разграничение их не только с подстрекательством к совершению конкретных преступлений, но и между собой. В полной мере сказанное относится к действующей редакции ст.280 УК РФ.^[7]

Так, перечень преступлений, охватываемых понятием «террористическая деятельность», закреплен ст. 205 и 205.1 УК РФ, тогда как понятие «экстремистская деятельность» закреплено в другом нормативном акте, в ст.1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности», который, в свою

очередь, не содержит обратную отсылку к УК РФ, лишь казуально перечисляет признаки экстремизма (экстремистской деятельности).^[8]

Среди названных Федеральным законом деяний встречаются как преступные, так и непреступные, административно наказуемые, в частности, выражающиеся пропаганде и публичном демонстрировании нацистской (сходных с нацистской до степени смешения) символики или атрибутики. Однако призывы к совершению административно наказуемых деяний не могут преследоваться по уголовному закону.

Далее, законодатель называет, как форму экстремизма, публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлениями. Данная норма, поистине, является уникальной, так как свидетельствует о простом непонимании законодателем сущности общественной опасности деяния.

Если государственного служащего заведомо ложно обвинят в убийстве - это клевета, да и то в случае публичности распространения измышлений. Если же звучат ложные обвинения в воспрепятствовании осуществлению гражданами их избирательных прав (независимо от мотивов злодейства! -- А.Р.), то в действиях клеветников будет иметь место экстремизм. А если злоумышленники обвинят несчастного чиновника в том, что он ходит или ходил на службу в одежде с нацистской и т.п. символикой, то экстремизм в их деянии исключается. Ношение-то не преступно. Где же логика?

Наконец, нельзя игнорировать и конкуренцию правовых норм, вовсе недопустимую в вопросах установления оснований привлечения к уголовной ответственности. В соответствии с п.1) ст.1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» экстремизм -- это публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность. Следовательно, публичные призывы к совершению терроризма являются не только преступлением, предусмотренным ст.205.2 УК РФ, а ещё и преступлением, предусмотренным ст.280 УК РФ. Так сказать, про запас…

Действующая редакция ст.280 УК РФ, очевидно, не позволяет отыскать решение данных вопросов, поскольку допускает расширительное толкование сферы уголовно-правового запрета.

Более простым выходом из сложившейся ситуации автору представляется отказ от ссылочного изложения нормативного материала ст.280 УК РФ с перечислением в ней конкретных преступлений, публичные призывы к совершению которых, образуют самостоятельный состав преступления. Во всех остальных случаях, особенно, при обнародовании призывов к совершению тяжких и особо тяжких преступлений, нужно применять общие нормы ч.4 ст.33 и ст.34 УК РФ, об ответственности за подстрекательство.

В частности, в настоящее время, по данным нормам определяется ответственность лиц, подстрекавших или публично призывавших к совершению наиболее опасных насильственных посягательств, против государства, порядка управления: убийство государственного или общественного деятеля (ст.277), насильственный захват власти или насильственное удержание власти (ст.278), вооруженный мятеж (ст.279), диверсия (ст.281), посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст.295), насильственные действия в отношении указанных лиц (ч.4 ст.296), посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст.317), применение насилия в отношении представителя власти (ст. 318), дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (ч.3 ст.321); а также всех конвенционных преступлений (кроме предусмотренных ст.354 и 360 УК РФ), предусмотренных Главой 29 УК РФ. Сегодня террористической пропагандой признаются только призывы к совершению деяний, предусмотренных ст.277-279 и 360 УК РФ.

Поэтому необходимой мерой представляется криминализация в ст.354 УК РФ публичных призывов (возможно, и публичного оправдания их совершения -- А.Р.) к совершению любых преступлений, предусмотренных Главой 34 УК РФ. С одной стороны, сфера применения общих норм о подстрекательстве уже ограничена как нормами ст.354, так и рядом других норм Особенной части УК. С другой стороны, криминализация публичных призывов к посягательству на один родовой объект в нормах различных глав УК РФ дезорганизует систему защиты рассматриваемых общественных благ.

Получится, что призывы к совершению преступления, предусмотренного ст.360 УК (Нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой), преследуются по ст.205.2 и посягают на общественную безопасность; призывы к развязыванию (но не планированию, подготовке или ведению! -- А.Р.) агрессивной войны (ст.353 УК РФ) -- как посягающие на мир и безопасность человечества -- по ст.354 УК. В то же время, призывы к геноциду (ст.357 УК РФ), очевидно, надлежит квалифицировать по ст.280 УК, как деяния посягающие на безопасность государства и конституционный строй. Такой подход представляется совершенно не приемлемым, поскольку в рамках его общественная опасность одного действия (1), инициирующего другое действие (2), проявляться не в различных сферах, а в одной сфере, в той, в которой по замыслу виновного и должны возникнуть последствия инициируемого действия (2).

На основании изложенного, следует различать общее (универсальное) подстрекательство, которое может иметь место при совершении любого преступления, кроме специально предусмотренных статьями Особенной части УК РФ, а также специальное подстрекательство, которое предусмотрено данными статьями. Такое подстрекательство признается оконченным преступлением с момента совершения действий, описанных в диспозициях соответствующих статей.

Для исключения коллизий законов диспозицию нормы ст.280 УК РФ необходимо сформулировать так же как ст.205.1 УК РФ, т.е. путем перечисления составов преступлений, представляющих наибольшую опасность для государственного (конституционного) строя, государственного управления, правосудия, общественной безопасности. При этом необходимо будет решить вопрос обоснованности нахождения данной статьи в Главе 29 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства».

В другой норме целесообразно предусмотреть уголовную ответственность за совершение публичных призывов к совершению любого преступления против мира и безопасности человечества, предусмотренного Главой 34 УК РФ.

Литература

1. Собрание законодательства РФ. 2007. №31. Ст. 4008.

2. Российское уголовное право. Общая часть. Учебник. / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. Изд. 2-е. М., 2000. С. 214.

3. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. / Под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. Изд. 2-е М., 1999. С. 64.

4. Уголовное право. Особенная часть. Учебник. / Под ред. Н.И. Ветрова и Ю.И. Ляпунова. М., 1998. С. 575.

5. Соломонов Ю. К критике «нечистого» разума // Российская газета. 2006 2 августа.

6. Архив Карачаевского городского суда. Уголовное дело №21110.

7. Собрание законодательства РФ. 2003. №50. Ст.4848.

8. Собрание законодательства РФ, 2002, №30. Ст.3031; 2006, №31, Ст.33447; 2007, №21, Ст.2457; №31. Ст.4008.

Размещено на Allbest.ru