Оценочные признаки хищения и его форм в уголовном праве

Однако, поскольку с развитием имущественных отношений, предметом преступлений против собственности могут быть и нематериальные блага, исследователи все чаще приходят к выводу о том, что изъятие не единственный способ нарушения исключительных прав на имущество при совершении краж, грабежей или разбоев.

Поэтому, в уголовно-правовой науке встречаются различные мнения о содержании понятий изъятие и обращение и о необходимости их упоминания в уголовном законе.

Мы согласны с тем, что с развитием имущественных отношений нельзя в понятие хищения включать чисто механический смысл, связанный с физическим переходом имущества от потерпевшего к виновному. Употребление термина “изъятие” в определении хищения в его чисто механическом смысле будет выглядеть весьма ущербно. Однако использовать данное понятие как универсальное, охватывающего все способы противоправного перехода имущества к виновному тоже неверно.

Поэтому, мы предлагаем отказаться от использования в примечании 1 к ст. 158 УК РФ оценочных терминов “изъятие” и “обращение” и заменить их всеобъемлющим понятием “завладение”, которое буде охватывать все возможные варианты перехода имущества (как материального, так и нематериального) от потерпевшего к виновному и положительно влиять на практику признания хищения оконченным преступлением. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ, посвященного вопросам квалификации хищений следует раскрыть данное понятие, указав: “под завладением чужого имущества при хищении следует понимать противоправный переход имущества от потерпевшего к виновному”.

В пятом параграфе данной главы рассматривается момент окончания хищения как оценочный признак.

В соответствии с ныне действующими постановлениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации, посвященными вопросам квалификации хищений, кража, грабеж, мошенничество считаются оконченным, когда имущество изъято, и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению.

Однако понятие “реальной возможности” является весьма оценочным, не отличается конкретностью и определенностью, в связи с чем во многих случаях не представляется возможным определить этот момент.

С таким мнением соглашается и наука и судебная практика, поскольку при таком толковании закона можно растянуть понятие покушения до бесконечности. Многие теоретики также склонны утверждать, что возникновение у виновного “реальной возможности” распоряжаться похищенным по своему усмотрению следует рассматривать лишь как следствие причинения ущерба потерпевшему. Главным критерием в отграничении оконченного преступления от неоконченного (по делам о хищениях) является ответ на вопрос: вышло ли похищенное из владения собственника.

Об этом также прямо говорится и в п. 10. Постановления Пленума Верховного Суда от 27.12.2007. № 51 “О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате”, где сказано, что “тайное хищение ценных бумаг на предъявителя надлежит квалифицировать как кражу чужого имущества. Последующая реализация прав, удостоверенных тайно похищенными ценными бумагами на предъявителя (то есть получение денежных средств или иного имущества), представляет собой распоряжение похищенным имуществом и не требует дополнительной квалификации как кража или мошенничество”.

Можно утверждать, что момент окончания хищения прописан в самом определении хищения (примечание 1 к ст. 158 УК РФ), где сказано, что хищение - это деяние, совершенное с корыстной целью… причинившее ущерб собственнику или иному владельцу имущества.

С целью устранения возникающих зачастую трудностей при установлении момента возникновения реальной возможности пользоваться либо распоряжаться похищенным, имущественные посягательства, для которых характерна цель присвоения, следует признавать оконченными с момента завладения чужим имуществом независимо от получения виновным реальной возможности пользоваться и распоряжаться незаконно изъятым имуществом как своим собственным.

Изменение подхода к определению момента окончания хищения, отказ от такого оценочного признака, как “наличие реальной возможности пользоваться или распоряжаться похищенным”, будет иметь большое значение для стабилизации практики применения норм о преступлениях против собственности, для усиления охраны чужой собственности.

В заключении данной главы, проанализировав все признаки хищения, выявив оценочность понятий, содержащихся в его законодательном определении хищения, предлагается следующее понятие: “Под хищением в статьях настоящего Кодекса понимается противоправное завладение чужим имуществом в пользу виновного или других лиц, с целью распоряжения им как своим собственным, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества”.

Третья глава «Оценочные признаки в составах ответственности за хищения» состоит из двух параграфов. Первый параграф посвящен анализу оценочных признаков в основных составах ответственности за отдельные формы хищения.

В соответствии со ст. 158 УК РФ под кражей понимают тайное хищение чужого имущества. Однако понятие тайности в самом уголовном законе не раскрывается. В процессе правоприменения при характеристике тайности (и таким образом, при разграничении кражи и грабежа) используют объективный и субъективный критерий тайного и откры-того способов хищения, которые разъясняются в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ “О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое” от 27.12.2002 г.

Данное обстоятельство означает, что неофициальное толкование, по су-ти, создает новую уголовно-правовую норму. Действительно, в настоящее время при квалификации преступлений правоприменитель успешно использует разъяснения, которые даются в постановлениях Пленума Верховного Суда, обязательных для применения всеми нижестоящими инстанциями. Поэтому, на наш взгляд, вполне достаточно, чтобы другие оценочные понятия, неизбежно используемые при конструировании уголовно-правовых норм, были разъяснены в данных постановлениях. Необходимо только решить вопрос о правовой природе таких разъяснений.

Как мы уже указывали выше, если постановление Пленума Верховного Суда разъясняет тот или иной признак нормы, влияющий на квалификацию, то и само разъяснение влияет на квалификацию, а, следовательно, является признаком (частью) нормы. Таким образом, нужно объективно признать, что постановления Пленума Верховного Суда (обязательные для применения всеми нижестоящими судами РФ) имеют то правовое поле, на основе которого могут вполне успешно конкретизироваться оценочные признаки уголовно-правовых норм.

Часть 1 ст. 162 УК определяя разбой, называет обязательные для установления признаки данного преступления. Такой признак ст. 162 УК РФ как «нападение» следует считать оценочным, поскольку ни УК РФ, ни постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 “О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое” никаких разъяснений на этот счет не дают. В постановлении Пленума Верховного Суда от 17 января 1997 г. № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» разъяснено, что под нападением следует понимать «действия, на-правленные на достижение преступного результата путем примене-ния насилия над потерпевшим либо создания реальной угрозы его немедленного применения» (п. 6).

Таким образом, “нападение” определяется через “применение насилия” либо реальной угрозы его применения, что указывает на идентичность данных понятий. Возникает вопрос о необходимости упоминания в признаках нормы о разбое дважды на одну и ту же форму поведения - нападение и применение насилия.

Реальная действительность свидетельствует о том, что за всяким нападением следует насилие, но не всякому насилию предшествует нападение. Следовательно, понятие и “насилие” более широкое, чем “нападение” и может быть реализовано посредством нападения или же без него.

Насилие опасное для жизни или здоровья при совершении разбоя может проявляться не только открыто, демонстративно. Не менее опасны по своему характеру и последствиям случаи внезапного, неожиданного, тайного, замаскированного насилия. Сущность разбоя заключается не в нападении, а в насилии, опасном для жизни или здоровья потерпевшего.

Вполне реально допустить возможность применение насилия опасного для жизни и здоровья в отношении спящего человека (дабы лишить его сознания с целью последующего беспрепятственного изъятия имущества), находящегося в состоянии опьянения (и не осознающего самого факта нападения), малолетнего, невменяемого. Нападение в его традиционном открытом, демонстративном смысле исключается при применении насилия сзади (со спины потерпевшего, по голове в затылок), ночью в темном проулке, в подъезде и т.п. когда потерпевший вообще не видит виновного, если между виновным и потерпевшим были доверительные отношения, исключающие потребность в нападении и т.п.

Данное обстоятельство признает и Верховный Суд РФ в постановлении Пленума от 27 декабря 2002 г, разъ-яснив, что если введено в организм потерпевшего «опасное для жизни или здоровья сильнодействующее, ядовитое или одурманивающее вещество с целью приведения потерпевшего в беспомощное состояние, содеянное должно квалифицироваться как разбой». Таким образом, нападение не является обязательным признаком разбоя, указанным в диспозиции ст. 162 УК РФ. Подтверждает данное обстоятельство также то, что именно по степени примененного насилия, а не по интенсивности нападения различают насильственный грабеж и разбой.

Таким образом, для устранения оценочности понятия разбоя, проявляющегося в различном толковании термина “нападение”, а также в силу второстепенности данного понятия по отношению к насилию, необходимо исключить из за-конодательной дефиниции разбоя признак нападения.

В целях формализации уголовного закона и стабилизации практики его применения, ч. 1 ст. 162 УК РФ предлагается сформулировать в следующей редакции: “хищение чужого имущества путем применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия”.

Такая формулировка состава разбоя не изменяет его момента окончания (с момента применения насилия или угрозы его применения), оставляет в разряде составов угрозы.

В составе мошенничества возникает вопрос о содержании термина “право на имущество”, который на наш взгляд следует относить к оценочным понятиям, та как он не определен ни в самом законе, ни в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, ни в Гражданском кодексе РФ и в других нормативных актах.

В уголовно-правовой литературе высказываются различные точки зрения по поводу определения содержания понятия “право на имущество”, высказываются мысли о некорректном упоминании в уголовном законе такого термина, и о необходимости замены его на понятие “имущественное право”, используемое в гражданском законодательстве.

Проанализировав различные точки зрения в уголовно-правовой науке по поводу понятия “право на имущество” как предмета мошенничества, можно утверждать о необходимости его замены в ст. 159 УК РФ на “имущественное право” и предложить следующее собирательное его определение: “Под имущественным правом, как предметом преступлений против собственности, следует понимать закрепленную в документальной форме, на различных носителях, меру возможного поведения, связанную с получением или требованием имущества и в силу этого выступающую эквивалентом имущества, имеющую равную ему стоимость”.

Данное определение имущественного права предлагается разместить в постановлении пленума Верховного Суда РФ в целях устранения оценочности данного понятия, для стабилизации судебной практики и формализации уголовно-правовой нормы о мошенничестве.

“Обман” и “злоупотребление доверием” нельзя в полной мере отнести к оценочным категориям, поскольку их содержание, используемое при квалификации преступлений и вынесении приговоров, раскрывается в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 № 51.

Следуя буквальному толкованию ч.1 ст. 159 УК РФ, данная норма, по сути, говорит о двух преступлениях: 1) хищение чужого имущества и 2) приобретение права на имущество (поскольку между названными разновидностями мошенничества стоит союз “или”). Приобретение, как механизм осуществления мошенничества не раскрывается ни в самом законе, ни в постановлениях Пленума Верховного суда и, таким образом, приобретает силу оценочного признака. Поэтому приобретение права на имущество буквально следует расценивать как альтернативу хищения, то есть оно не охватывается понятием хищения. Поэтому, термин “приобретение” следует изъять из анализируемой статьи УК РФ.

Таким образом, на основе проведенного выше анализа, предлагается следующая редакция ст. 159 УК РФ: “Мошенничество, то есть хищение чужого имущества или имущественного права путем обмана или злоупотребления доверием ”.

В настоящее время Федеральным законом от 29.112012 № 207-ФЗ в уголовный кодекс введены специальные виды мошенничества в ст.ст. 159.1 - 159.6 УК РФ. Анализ признаков данных норм указывает на их чисто бланкетный характер, при установлении которых необходима ссылка на другие нормативные акты: гражданский кодекс, специальные законы (в сфере безналичных расчетов, в сфере предпринимательской деятельности, в сфере страхования, в сфере информационных технологий).

В ст. 160 УК РФ используется оценочное понятие вверенного имущества, которое раскрывает в п. 18 постановление Пленума Верховного Суда РФ № 51 от 27 декабря 2007 г. Однако, данное определение не охватывает всех возможных случаев вверения чужого имущества, перечисляя его отдельные разновидности.

Исходя из имеющегося определения, вверенное имущество раскрывается через наличие у субъекта следующих правомочий: владения или ведения имуществом; распоряжения; управления; доставки; пользования; хранения. В первую очередь, под вверенным понимают имущество, находящееся в правомерном владении лица.

К титульным владельцам относят собственника, нанимателя, хранителя, комиссионера и других лиц, у которых вещь находится во владении по договору или на иных предусмотренных законом основаниях. Поэтому возникает вопрос об ограниченном упоминании в определении вверенного имущества лишь таких отдельных способов осуществления владения, как управление, доставка или хранение.

Чужим является имущество, которое может вверяться и при заключении целого ряда других гражданско-правовых договоров (аренды, подряда, перевозки, займа, поручения и др.). Поэтому, с целью устранения ограничительного толкования, в определении вверенного имущества необходимо отказаться от перечисления конкретных гражданско-правовых договоров, на основе которых может быть вверено чужое имущество. Достаточно указания на наличие правомочий владения, пользования и распоряжения в отношении вверяемого имущества.

Чужое имущество, вверенное виновному, которое находится в ведении должностного лица либо лица, выполняющего служебные обязанности (имеющего служебное положение), также охватывается вышеназванными правомочиями.

Таким образом, проанализировав основные правомочия, на основе наличия которых можно говорить о факте вверения имущества другому лицу, можно заключить, что все они поглощаются триадой прав: владения, пользования и распоряжения, которые передаются вместе с вверенным имуществом. Дабы охватить все возможные в условиях рыночных отношений способы вверения имущества, можно сформулировать следующее определение: “Под вверенным следует понимать чужое имущество, в отношении которого лицо, в силу должностного или иного служебного положения, договора либо специального поручения, может осуществлять правомочия владения, пользования и (или) распоряжения”.

Предмет преступления, предусмотренного ст. 164 УК РФ: “Хищение предметов, имеющих особую ценность”, определяется законом РФ от 15.04.1993 № 4804-1 “О вывозе и ввозе культурных ценностей” (ст. 7). Понятие “особой ценности” определяется в соответствии с п. 25 Постановлением Пленума ВС РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 на основании экспертного заключения. Поэтому признаки состава, предусмотренные ст. 164 УК РФ вряд ли можно отнести к оценочным, так как они законодательно определены и устанавливаются правоприменителем не самостоятельно, а на основе экспертного заключения.

Во втором параграфе данной главы рассматривалась оценочность квалифицирующих признаков составов ответственности за хищения. К квалифицирующим признакам, специально характеризующим хищение и его формы можно отнести следующие: совершение кражи из одежды, сумки или другой ручной клади; причинение значительного ущерба гражданину; совершение хищения с незаконным проникновени-ем в жилище, помещение либо иное хранилище.

Другие квалифицирующие признаки, применяемые при квалификации хищений и встречающиеся и в иных составах - совершение того же деяния группой лиц по предварительному сговору или организованной группой - как самостоятельный институт уголовного права (институт соучастия) должны и составляют предмет самостоятельных научных исследований.

Пункт «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ предусматривает такой квалифицирующий признак, как совершение кражи из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшем. Выделение данного квалифицирующего признака обусловлено повышенной степенью обществен-ной опасности карманных и подобных тайных хищений, которая заключается в том, что преступление совершается не просто в присутствии потерпевшего, а при физическом контакте с ним (при хищении из одежды, карманов) или с предметами, которые потерпевший держит в руках или которые находятся в непосредственной близости от него и в поле его зре-ния. Таким образом, это тайное хищение отличается особой дерзостью виновного, поскольку существует непосредственная угроза причинения потерпевшему физического вреда.

Для квалификации деяния по данному признаку, необходимо в каждом конкретном случае в процессе правоприменения выяснять, находился ли предмет хищения “при потерпевшем”. Да и сами понятия “одежда”, “сумка”, “ручная кладь” также не нормализованы в законе.

Таким образом, анализируемый квалифицирующий признак полностью состоит из оценочных признаков, что является недопустимым. Для упрощения квалификации и устранения противоречий, мы предлагаем данный квалифицирующий признак сформулировать более определенно, как “кража, совершенная при непосредственном физическом контакте с потерпевшим”. В такой редакции этот квалифицирующий признак будет характеризовать повышенную общественную опасность кражи как с точки зрения профессионализма преступника, так и с точки зрения угрозы причинения вреда потерпевшему.

В УК РФ квалифицирующий признак “причинение значительного ущерба гражданину” используется при оценке противоправности хище-ний (п. «в» ч. 2 ст. 158, ч. 2 ст. 159, ч. 2 ст. 160 УК). Несмотря на то, что законодатель внес формальный момент в это понятие, (установив фиксированную минимальную сумму минимального предела значительного ущерба - две с половиной тысячи рублей), данный признак остается оценочным, так как понятие значительности точно не определено ни в самом уголовном законе, ни в постановлениях Пленума Верховного Суда.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» только раскрывает некоторые критерии значительности ущерба, не определяя его.

В силу большой степени оценочности, отношение к этой раз-новидности хищения в науке в основном негативное. Данный вид ущерба должен быть причинен именно гражданину. Очевидно, что такое положение входит в противоречие с провозглашенным Конституцией РФ принципом равенства охраны всех форм и видов собственности. Поэтому мы согласны с предлагаемым в уголовно-правовой литературе мнением о замене слов “гражданину” в данном квалифицирующем признаке на “потерпевшему”, что будет способствовать охране имущественных интересов юридических лиц, особенно малых и средних предприятий.

Согласно законодательству, к микропредприятиям относят юридические лица, численность работников в которых составляет до пятнадцати человек. Поэтому, минимальный размер причиненного ущерба, который может быть для юридического лица значительным предлагается установить в размере не менее двадцати пяти тысяч рублей и внести соответствующие изменения в примечание 2 к ст. 158 УК РФ. .

Такое предложение, направленное на усиление охраны собственности юридических лиц, предприятий наводит на вопрос о необходимости упоминания в п. б) ч. 3 ст. 158 УК РФ такого квалифицирующего признака, как кража из нефтепровода, нефтепродуктопровода, газопровода. Не ясно, чем обусловлена оценка общественной опасности таких деяний, почему законодатель разместил данную норму в числе особо отягчающих обстоятельств, придав данным хищениям статус специально предусмотренным в УК РФ? Общественная опасность таких хищений вполне очевидно может оцениваться степенью (размером) причиненного материального ущерба (в крупном или особо крупном размере).

В настоящее время возникает масса новых видов хищений, но это вовсе не значит, что все они должны попадать в отдельное поле внимания законодателя (кражи из церквей, мечетей; кражи с использованием компьютерных технологий; кражи на транспорте и т.д.). Вполне достаточно определить степень причиненного материального вреда для признания таких краж опасными или особо опасными.

Поэтому, изменение термина “гражданину” на “потерпевшему” в п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ позволит в рамках данного квалифицирующего признака учитывать кражи, предусмотренные п. б) ч. 3 ст. 158 УК РФ.

Следующим оценочным моментом в анализируемом квалифицирующем признаке является указание на “значительный ущерб”, хотя многие авторы указывают на целесообразность использования в данном квалифицирующем признаке понятия “значительный размер”. Соответственно, в основе выделения хищения, причинившего зна-чительный ущерб гражданину, лежит не столь-ко размер хищения, а сколько значимость предмета преступления для потерпевшего. Действительно, понятие “ущерб” может быть связано не только с количественным выражением, но может включать в себя вред, связанный с моральными издержками.

Таким образом, учитывая то обстоятельство, что статьи о преступлениях против собственности (хищениях) призваны охранять экономические интересы потерпевших (и в силу этого расположены в разделе VIII УК РФ “Преступления в сфере экономики”) и поскольку в понятие ущерба в примечании 1 к ст. 158 УК РФ входит только действительный ущерб (определяемый в денежном выражении), то и в понятии “значительный ущерб” в п. «в» ч. 2 ст. 158, ч. 2 ст. 159, ч. 2 ст. 160 УК также должен учитываться только этот критерий. Поэтому, в целях формализации понятия “значительный ущерб” предлагается дополнить его указанием на “значительный материальный ущерб”.

Мы согласны с тем, что в анализируемом квалифицирующем признаке, исходить из принци-па субъективного вменения, следует указать на необходимость установления умысла виновного, направленного при хищении именно на причинение значи-тельного ущерба потерпевшему. Иначе, как свидетельствует изученная нами судебная практика, в случае посягательства на имущество физического лица, такие деяния почти всегда относятся к разряду квалифицированных (потерпевшим причиненный ущерб всегда оценивается как значительный).

Поэтому в уголовном законе необходимо указать на заведомость причинения значительного ущерба для потерпевшего. Анализируемый квалифицирующий признак должен связывать повышенную общественную опасность не с размером причиняемого ущерба, не с предметом преступления, а с опасностью личности виновного, субъекта преступления. Последнего характеризует заведомо особый цинизм, дерзость, пренебрежение к материальному положению потерпевшего, что, несомненно, должно быть учтено в законе.

Поэтому, в целях формализации, предлагается следующая редакция п. «в» ч. 2 ст. 158, ч. 2 ст. 159, ч. 2 ст. 160 УК РФ: “с причинением заведомо значительного материального ущерба потерпевшему”. Пункт б) ч. 3 ст. 158 УК РФ - “кража из нефтепровода, нефтепродуктопровода, газопровода” предлагается признать утратившим силу.

Совершение преступления с незаконным проникновени-ем в жилище, помещение либо иное хранилище, как квалифицирующий признак кражи и грабежа, получает свое разъяснение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практи-ке по делам о краже, грабеже и разбое». Тем не менее, в таких понятиях признака, как: 1) жилище; 2) помещение; 3) иное хранилище; 4) незаконное проник-новение, используется большое количество оценочных ка-тегорий. Поэтому, по мнению некоторых ученых, все указанные понятия должны быть определены в самом тексте УК.

Примечание к ст. 139 УК к жилищу относит, в том числе иное помещение или строение, не входящие в жилищный фонд, но предназначенные для временного проживания. Исходя из данного определения, понятие “иное помещение” связано с оценочной его характеристикой, раскрываемой через термин “предназначенное для временного проживания”. Поэтому, судебная практика и юридическая наука не обладает единством мнений при определении иных помещений, предназначенных для временного проживания.

Основным, на наш взгляд, для характеристики понятия “временное жилище”, как и для характеристики иных понятий: “жилища”, “помещения” или “иного хранилища”, является его обособленность от вторжения со стороны других лиц (обособленность не только при помощи замков, запоров и т.п., но и при помощи правовых норм), проникновение которых во временное жилище (помещение или иное хранилище) должно расцениваться как противоправное деяние.

В заключении подводятся итоги исследования, делаются основные выводы и предложения по совершенствованию законодательства, сформулированные в ходе проведенного исследования.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ И ВЫВОДЫ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ НАШЛИ СВОЕ ОТРАЖЕНИЕ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ АВТОРА

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, указанных в перечне ВАК

1. Ахмедов Р.У. Место оценочных признаков в уголовном праве // Политематический сетевой электронный научный журнал КубГАУ, №76(02), 2012 г. (http://ej.kubagro.ru/archive.asp?n=76) (0,7 п.л.).

2. Ахмедов Р.У. Имущество как оценочный признак предмета хищения // Общество и право. № 2 (39) 2012. С. 125-131 (0, 43 п.л.)

Иные публикации

3. Ахмедов Р.У. Понятие оценочных признаков в уголовном праве // Современные проблемы уголовной политики: материалы II Международной научно-практической конференции 23 сент. 2011 г.: в 2 т./ под ред. А.Н. Ильяшенко. - Краснодар: Краснодар. Ун-т МВД России, 2011. - Т. I. - 364 с. С. 188-194 (0,43 п.л.).

4. Ахмедов Р.У. Момент окончания хищения - оценочный признак в уголовном праве // Проблемы юридической науки и практики: сб. тез. Всерос. науч.-практ. конф. мол. ученых, аспирантов и соискателей, посвящ. 20-летию со дня образования юрид. фак-та КубГАУ и 90-летию Куб. гос. аграр. ун-та. 10 ноя. 2011 г. - Краснодар: Кубанский ГАУ, 2012. С. 139-145. (0,44 п.л.).

5. Ахмедов Р.У. Корыстная цель как оценочный признак в определении понятия хищения // Актуальные проблемы юридической науки: материалы IX научно-практической конференции “Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики” 19-22 апреля. - Тольятти: Волжский университет им. Татищева, 2012. - II ч. - С. 7-14. (0,44 п.л.).

6. Ахмедов Р.У. Причинение значительного ущерба гражданину - оценочный квалифицирующий признак хищений // Вопросы теории и практики российской правовой науки: сборник статей VIII Международной научно-практической конференции. - Пенза: Приволжский дом знаний, 2012. С. 8-11. (0,2 п.л.).

Размещено на Allbest.ru