Уголовное преследование в досудебном производстве по уголовно-процессуальному законодательству Республики Таджикистан

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата юридических наук

Специальность: 12.00.09 - уголовный процесс

Уголовное преследование в досудебном производстве по уголовно-процессуальному законодательству Республики Таджикистан

Юлдошев Рифат Рахмаджонович

Москва - 2013

Работа выполнена в Федеральном государственном казенном образовательном учреждении высшего профессионального образования

«Академия управления МВД Российской Федерации»

Научный руководитель

кандидат юридических наук, доцент

Егоров Сергей Евгеньевич

ФГБОУ «Московский государственный индустриальный университет», профессор кафедры уголовного права и уголовного процесса юридического факультета

Савенко Геннадий Михайлович

кандидат юридических наук, доцент

Государственный университет управления, доцент кафедры правового обеспечения управления

Ведущая организация

ФГКУ «Всероссийский научно-исследовательский институт Министерства внутренних дел Российской Федерации».

Защита диссертации состоится «10» октября 2013 г. в 14.30 часов на заседании диссертационного совета Д 203.002.01, созданном на базе Академии управления МВД России по адресу: 125171, г. Москва, ул. З. и А. Космодемьянских, д. 8, в ауд. 415.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Академии управления МВД России.

Автореферат разослан «15» июля 2013

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат юридических наук Р.В. Полтарыгин

1. Общая характеристика работы

Актуальность темы диссертационного исследования. В настоящее время в Республике Таджикистан, как в Российской Федерации осуществляется судебно-правовая реформа. В ходе ее проведения принят новый Уголовно-процессуальный кодекс Республики Таджикистан (далее - УПК РТ), в котором особое значение придается реализации функции уголовного преследования в досудебном производстве. От ее законодательного регулирования и применения на практике зависит развитие уголовного судопроизводства в Таджикистане. Одновременно решение этой задачи является одним из приоритетных направлений в науке уголовного процесса Республики Таджикистан, которая в настоящее время испытывает дефицит фундаментальных научных исследований.

В Российской Федерации, несмотря на проводимую судебную реформу, основной этап которой завершился с принятием Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), проблемы уголовного преследования также остаются одними из самых актуальных. Во многом это обусловливается тем, что российским законодателем в настоящее время осуществляется поиск баланса функций, осуществляемых прокурором и следователем в состязательном уголовном процессе, от которого в значительной степени зависит демократический характер уголовного судопроизводства.

Вместе с тем анализ положений УПК РТ в части правового регулирования уголовного преследования в досудебных стадиях производства по уголовному делу, свидетельствует о том, что в нем не нашли отражения ряд концептуальных положений, касающихся демократических преобразований уголовного судопроизводства. Среди основополагающих положений наиболее значимой законодательной новеллой является принцип состязательности и равноправия сторон, который по сути предопределил совершенно новые правовые предписания, направленные на обеспечение прав участников уголовного судопроизводства.

В связи с этим выявилась необходимость теоретического осмысления закрепленной в УПК РТ функции уголовного преследования, являющейся традиционной для уголовного судопроизводства в правовой системе России и государств бывшего Союза ССР.

Необходимо отметить, что функция уголовного преследования получила свое нормативно-правовое закрепление в национальном уголовно-процессуальном законодательстве лишь с принятием в 2009 г. УПК РТ. Однако его нормы, как и нормы других нормативных правовых актов, не в полной мере раскрывают содержание функции, пределы уголовного преследования в досудебном производстве и особенности его реализации.

Особую актуальность функция уголовного преследования приобретает в связи с провозглашением в Таджикистане состязательного типа уголовного судопроизводства, с учетом чего уголовное преследование рассматривается как функция, противоположная функции защиты, как процессуальная деятельность стороны обвинения, направленная на установление обстоятельств деяния, запрещенного уголовным законом, и выявление совершившего его лица, привлечение последнего в качестве обвиняемого, а также на обеспечение применения к такому лицу мер пресечения и в последующем - уголовного наказания. Таджикский законодатель, по мнению диссертанта, нечетко определил содержание уголовного преследования, включив в него только деятельность по привлечению лица в качестве обвиняемого и предусмотрев в качестве основной цели уголовного преследования «установление деяния, запрещенного уголовным законом». Такой подход фактически сводит весь уголовный процесс к уголовному преследованию обвиняемого, что признать обоснованным не представляется возможным.

При этом законодатель ориентирует правоприменителей на необходимость соблюдения при реализации уголовного преследования как прав и свобод личности, вовлеченной в уголовное судопроизводство, так и обеспечения интересов государства и общества. Поэтому дуализм задач, на разрешение которых направлено уголовное преследование, приводит к неоднозначному восприятию правоприменителем данной функции. Обобщение судебной практики по реализации норм УПК РТ показало, что во многих случаях при осуществлении уголовного преследования (дела частного обвинения, возбуждение уголовного дела судом) в правоприменительной практике зачастую возникают трудности, внутренние противоречия и пробелы Результаты мониторинга практики применения Уголовно-процессуального кодекса Республики Таджикистан. - Душанбе, 2011. - С. 16-20.. Доминирование проблем, связанных с реализацией функции уголовного преследования, признано и независимыми экспертами Мониторинг влияния нового УПК РТ на соблюдение прав человека при отправлении уголовного правосудия: анализ законодательства и правоприменительной практики. - Душанбе, 2012. - С. 24..

Сравнительно-правовой анализ норм УПК РТ и УПК РФ об уголовном преследовании позволяет прийти к выводу о том, что при их разработке законодатели придерживались единого концептуального подхода. Однако дальнейшее развитие уголовно-процессуальных законодательств и правоприменительной практики со всей очевидностью продемонстрировали национальные особенности рассматриваемой уголовно-процессуальной функции.

В связи с вышесказанным представляется очевидным недостаточное исследование вопросов, связанных с уголовным преследованием, что свидетельствует об актуальности выбранной темы не только для науки уголовного процесса РТ и РФ, но и для задач компаративистики в сфере уголовного процесса.

Степень разработанности темы исследования. Фундаментальные исследования проблем теории и практики реализации функции уголовного преследования в досудебном производстве проводились многими учеными.

В советский и постсоветский периоды проблемы уголовного преследования исследовались В. П. Божьевым, В. Г. Даевым, З. З. Зинатуллиным, А. М. Лариным, В. А. Михайловым и другими выдающимися учеными. Указанные авторы в основном рассматривали некоторые пробелы в регулировании уголовного преследования и практики его применения в досудебных и судебных стадиях уголовного судопроизводства.

Отдельные научные разработки по вопросам реализации функции уголовного преследования в уголовном судопроизводстве по УПК РСФСР и УПК РФ рассматривались в диссертационных исследованиях Д. М. Беровой, О. Д. Жука, А. Г. Халиулина и др., в которых исследованы проблемы уголовного преследования в контексте теории функционализма в уголовном судопроизводстве.

На современном этапе вопросы уголовного преследования в досудебном производстве разрабатываются в трудах О. Я. Баева, Л. В. Брусницына, В. С. Джатиева, З. Д. Еникеева, Н. Н. Ковтуна, Н. А. Колоколова, А. П. Кругликова, В. Ф. Крюкова, Е. Г. Мартынчика, А. Б. Соловьева, С. А. Шейфера, С. П. Щербы и других ученых. Анализ работ указанных авторов позволяет сделать вывод о том, что они, безусловно, внесли существенный вклад в развитие функции уголовного преследования, дальнейшей оптимизации уголовно-процессуальной теории и правоприменительной практики.

Некоторые направления функции уголовного преследования в досудебных стадиях частично рассматривались в диссертационных исследованиях З. Х. Искандарова, А. А. Мухиддинова и др. Комплексные исследования данной проблематики на монографическом и диссертационном уровне в Таджикистане еще не проводились.

Следует особо отметить, что до настоящего времени, несмотря на реформирование отдельных институтов УПК РФ, теоретических исследований, посвященных уголовному преследованию в досудебном производстве в контексте сравнительно-правового исследования УПК РФ и УПК РТ не проводилось.

Указанные обстоятельства свидетельствуют об актуальности темы исследования и определяют его объект, предмет, цели и задачи, т.е. необходимость разработки положений теории уголовного преследования и мер по совершенствованию УПК РТ и УПК РФ.

Объектом исследования являются правоотношения между субъектами уголовно-процессуальной деятельности, возникающие в процессе реализации функции уголовного преследования в досудебном производстве.

Предметом исследования являются теоретические и практические особенности деятельности субъектов уголовного процесса по реализации функции уголовного преследования в досудебном производстве.

Цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы сформулировать и предложить совокупность теоретических положений, раскрывающих содержание и особенности реализации уголовного преследования в досудебном производстве.

Достижение данной цели связано с решением следующих теоретических и научно-практических задач:

Методологическую основу и методику исследования образуют положения общенаучного диалектического метода познания социально-правовых процессов и явлений, что позволило провести анализ и оценку состояния законодательства и правоприменительной практики применительно к реализации уголовного преследования в досудебном производстве.

В качестве частно-научных методов были использованы формально-логический метод, заключающийся в выявлении и анализе элементов, составляющих понятие и сущность функции уголовного преследования; статистический метод, включающий сбор и анализ данных о расследованных уголовных делах и направленных в суд материалов проверок по заявлениям о совершенных преступлениях и принятых по ним процессуальных решениях; конкретно-социологический метод, предполагающий анкетирование сотрудников правоохранительных органов и прокуратуры. Метод системного исследования обеспечил уточнение с учетом положений различных отраслей права понятия «уголовное преследование в досудебном производстве». Метод юридико-технического анализа позволил сформулировать и внести предложения по совершенствованию норм уголовно-процессуального законодательства, направленные на повышение эффективности реализации функции уголовного преследования в досудебном производстве.

Нормативную базу исследования составили Конституция Республики Таджикистан, Конституция Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права, УПК РСФСР 1960 г., УПК РТ и УПК РФ, УПК Таджикской ССР 1935, 1961 гг., Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г., УПК Узбекской ССР 1926, 1929 гг., уголовно-процессуальное законодательство стран СНГ, постановления и определения Конституционного суда Республики Таджикистан и Конституционного Суда Российской Федерации, пленумов Верховного Суда Республики Таджикистан и Верховного Суда Российской Федерации, Верховного Суда СССР (РСФСР), а также нормативные правовые акты министерств и ведомств, юридическая литература, относящаяся к теме диссертационного исследования.

Эмпирическая база исследования. В ходе исследования практики деятельности следственных органов МВД Республики Таджикистан, Генеральной прокуратуры Республики Таджикистан был собран и обобщен различный эмпирический материал.

По специально разработанным анкетам с учетом рассматриваемых в диссертационном исследовании вопросов были изучены 250 оконченных расследованием уголовных дел в период с 2006 по 2012 гг. Из них 125 (50 %) уголовных дел публичного обвинения, 77 (30,8 %) уголовных дел частно-публичного обвинения и 48 (19,2 %) уголовных дел частного обвинения, а также материалы 145 проверок заявлений о совершенных преступлениях, по результатам разрешения которых в 2006-2012 гг. в возбуждении уголовного дела отказано следователями органов внутренних дел г. Душанбе, на долю которых ежегодно приходится 23,5 % уголовных дел, из расследованных всеми правоохранительными органами Республики Таджикистан.

В целом из 480 следователей в системе МВД РТ проанкетировано 260 (54,1 %) респондентов от их общей численности, 35 (18 %) следователей из 194 в системе Генеральной прокуратуры РТ, 65 (66 %) дознавателей от их общей численности, 25 (14,3 %) прокуроров районных прокуратур г. Душанбе, которые непосредственно занимались расследованием изучаемых категорий уголовных дел, что позволило обеспечить репрезентативность проведенного исследования.

Эмпирическую базу исследования также составили изученные за 2006-2012 гг. обзоры, аналитические обобщения следственной, прокурорской и судебной практики в Российской Федерации по уголовным делам исследуемой диссертантом категории, а также статистические данные за указанный период Главного информационно-аналитического центра МВД России.

В диссертации использованы статистические показатели работы органов предварительного расследования по Республике Таджикистан и Российской Федерации за 2006-2012 гг.

Научная новизна исследования состоит в том, что диссертантом комплексно исследована функция уголовного преследования в досудебном производстве Республики Таджикистан в контексте сравнительно-правового анализа. Ее оптимизация в научном, законодательном и прикладном плане служит базой для решения ряда теоретических и практических вопросов процессуальной деятельности. На основе концептуальных положений уголовно-процессуальной науки, а также результатов эмпирических данных, автором проанализированы имеющиеся проблемы теории и практики реализации уголовного преследования в досудебном производстве по УПК РТ и УПК РФ:

- изучены особенности развития уголовно-процессуального законодательства, раскрывающие сущность и назначение функции уголовного преследования;

- определены особенности правового регулирования функции уголовного преследования в досудебном производстве на современном этапе судебно-правовой реформы;

- выявлены и обоснованы основные направления совершенствования функции уголовного преследования;

- разработаны предложения по оптимизации норм УПК РТ и УПК РФ в целях совершенствования реализации функции уголовного преследования в досудебном производстве.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Авторское определение понятия уголовного преследования в досудебном производстве как процессуальной деятельности, осуществляемой в установленном законом порядке специально уполномоченными государственными органами, должностными лицами и направленной на: возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица; задержание лица по подозрению в совершении преступления; принятие решений о предоставлении лицу статуса подозреваемого и (или) обвиняемого; избрание и применение к подозреваемому, обвиняемому меры пресечения; производство следственных действий, связанных с уголовным преследованием лица; составление обвинительного заключения; утверждение прокурором обвинительного заключения и направление уголовного дела в суд.

Имеющиеся в науке уголовно-процессуального права определения уголовного преследования недостаточно конкретизировали деятельность субъектов, осуществляющих и участвующих в уголовном преследовании, а также производство различных следственных действий, связанных с уголовным преследованием лица.

2. Классификация субъектов, осуществляющих уголовное преследование в досудебном производстве по уголовно-процессуальному законодательству Республики Таджикистан, которую составляют:

- государственные органы и должностные лица, осуществляющие уголовное преследование в силу своих служебных полномочий: прокурор, начальник следственного подразделения, следователь, начальник подразделения дознания и дознаватель, отнесенные к стороне обвинения;

- потерпевший (частный обвинитель), его законный представитель и представитель, гражданский истец, его законный представитель и представитель, также участвующие в уголовном преследовании на стороне обвинения. В отличие от положений ч. 7 ст. 246 УПК РФ уголовно-процессуальное законодательство Республики Таджикистан предоставляет потерпевшему право участвовать в уголовном преследовании лица, в случаях отказа государственного обвинителя от обвинения (ч. 10-11 ст. 279 УПК РТ).

В свою очередь, должностные лица органов дознания, наделенные правом осуществления оперативно-розыскной деятельности, к числу субъектов, реализующих функцию уголовного преследования в досудебном производстве Республики Таджикистан, в отличие от Российской Федерации, отнесены быть не могут. Процессуальную деятельность они вправе осуществлять лишь по поручению следователя, дознавателя или должностного лица, в производстве которого находится уголовное дело, и только в целях установления причастности лица к совершенному преступлению. Такая деятельность является вспомогательной по отношению к уголовному преследованию, осуществляемому уполномоченными на то законом должностными лицами.

3. Классификация форм уголовного преследования в досудебном производстве по уголовно-процессуальному законодательству Республики Таджикистан и Российской Федерации в зависимости:

- от объекта уголовного преследования (подозрение или обвинение), как в Республике Таджикистан, так и в Российской Федерации;

- от формы, в которой по УПК РТ осуществляется производство по уголовному делу: в общем порядке (дознание по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия обязательно; дознание по делам, по которым производство предварительного следствия необязательно и предварительное следствие) и в форме ускоренного производства, а по УПК РФ - дознание по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия необязательно, дознание в сокращенной форме, производство неотложных следственных действий и предварительное следствие.

4. Утверждение автора о необходимости закрепления в уголовно-процессуальном законодательстве Республики Таджикистан положения о сущности правовой конструкции функции уголовного преследования в досудебном производстве, которая должна заключаться в юридическом факте совершения преступления и быть связанной с началом ее реализации путем принятия должностным лицом органа расследования процессуального решения о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица аналогично п. 1 ч. 1 ст. 46 УПК РФ, которая регламентирует начало реализации функции уголовного преследования с момента возбуждения уголовного дела в отношении лица.

5. Сформулированная автором позиция относительно особой формы окончания уголовного преследования в досудебном производстве по уголовно-процессуальному законодательству Республики Таджикистан, которая должна быть законодательно выражена в предоставлении следователю, дознавателю, прокурору права вынесения постановления о прекращении уголовного преследования в отношении конкретного лица, как это регламентировано в ст. 27 УПК РФ.

6. Вывод автора о том, что смешанный тип национального (таджикского) уголовного судопроизводства обусловлен соподчиненностью закрепленной в УПК РТ функции уголовного преследования двум другим функциям - прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного расследования и прокурорского надзора за соблюдением прав и свобод человека и гражданина, а также наличие у суда права на возбуждение уголовного дела при одновременном провозглашении в УПК РТ принципа состязательности и равноправия сторон.

7. Предложения по совершенствованию закрепленного в уголовно-процессуальном законодательстве Республики Таджикистан и Российской Федерации механизма уголовного преследования, в соответствии с которыми необходимо:

7.1. Для отграничения в УПК РТ видов уголовного преследования и определения момента, до которого в ходе судебного разбирательства возможно примирение сторон, дополнить:

· ч. 1 ст. 24 УПК РТ указанием: «в зависимости от характера и тяжести совершенного преступления уголовное преследование, в том числе поддержание государственного обвинения в суде, осуществляется в частном, частно-публичном и публичном порядке»;

· ч. 2 ст. 24 УПК РТ предложением, устанавливающим, что «примирение сторон допускается до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора»;

· ст. 26 УПК РТ указанием о возможности: «…возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица», разграничив тем самым порядок возбуждения уголовного преследования и возбуждения уголовного дела по факту совершенного преступления.

7.2. Для разграничения понятий «уголовное преследование» и «уголовная ответственность» необходимо уточнить название ст. 29 УПК РТ, изложив его в следующей редакции: «Статья 29. Освобождение лица от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием».

7.3. В целях уточнения нормативно-правового определения прокурора и частного обвинителя:

· ч. 1 ст. 36 УПК РТ изложить в следующей редакции: «Прокурор является государственным должностным лицом, в пределах своей компетенции осуществляющим надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия, уголовное преследование в досудебных стадиях, а также поддержание государственного обвинения от имени государства на судебных стадиях уголовного судопроизводства в соответствии с положениями настоящего Кодекса»;

· п. 2 ст. 6, ч. 1 ст. 43 УПК РТ определением частного обвинителя, которым является лицо, подавшее в суд заявление о возбуждении уголовного дела частного обвинения в отношении конкретного лица, принятое судом к производству, и которое поддерживает обвинение в суде в случае отказа государственного обвинителя от обвинения.

7.4. Для устранения пробела в использовании понятий «поводы» и «основание» для возбуждения уголовного дела необходимо ст. 140 УПК РТ дополнить новой ч. 2, изложив ее в редакции:

«2. Уголовное дело может быть возбуждено только в тех случаях, когда имеются достаточные данные, указывающие на признаки преступления».

7.5. В целях конкретизации и уточнения некоторых норм в УПК РФ, необходимо п. 46 ст. 5 после слов "сторона защиты " дополнить словом "подозреваемый", изложив его в следующей редакции:

«46) сторона защиты - подозреваемый, обвиняемый, а также его законный представитель, защитник, гражданский ответчик, его законный представитель и представитель».

7.6. В ст. 22 после слов «потерпевший, его законный представитель, и (или) представитель вправе участвовать в уголовном преследовании» дополнить словом «подозреваемый» и изложить ее в следующей редакции:

Статья 22. Право потерпевшего на участие в уголовном преследовании

Потерпевший, его законный представитель, и (или) представитель вправе участвовать в уголовном преследовании подозреваемого, обвиняемого, а по уголовным делам частного обвинения - выдвигать и поддерживать обвинение в порядке, установленном настоящим Кодексом.

7.7. В ч. 1 ст. 318 УПК РФ после слов «законным представителем» дополнить словами «или представителем» и изложить ее в редакции:

Статья 318. Возбуждение уголовного дела частного обвинения

1. Уголовные дела о преступлениях, указанных в части второй статьи 20 настоящего Кодекса, возбуждаются в отношении конкретного лица путем подачи потерпевшим, его законным представителем или представителем заявления в суд, за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 части первой и частью четвертой статьи 147 настоящего Кодекса.

Теоретическое значение диссертационного исследования состоит в том, что на основе анализа норм УПК РСФСР (1960 г.), УПК РФ (2001 г.), УПК РТ (1961 и 2009 гг.) исследованию подверглась функция уголовного преследования в досудебном производстве в различных исторических типах уголовного процесса. Это позволило проследить тенденции формирования и развития функции уголовного преследования, обосновать объективную необходимость данной функции в уголовном процессе Республики Таджикистан, а также выявить недостатки ее правового регулирования в действующем уголовно-процессуальном законодательстве Таджикистана и выработать предложения, направленные на их устранение. Полученные результаты могут быть учтены в дальнейших теоретических разработках и научных исследованиях по уголовному процессу.

Практическое значение исследования определяется возможностью использования в правотворческой деятельности положений и выводов, сформулированных в диссертации, направленных на совершенствование уголовно-процессуального законодательства и практики его применения органами предварительного расследования, прокуратуры и суда; в преподавании курсов «Уголовный процесс», «Прокурорский надзор» а также при подготовке учебных и учебно-методических материалов.

Обоснованность и достоверность результатов исследования обеспечивается его методологией и методикой, комплексным подходом к изучению практики реализации функции уголовного преследования, а также репрезентативностью собранного и проанализированного эмпирического материала, на котором основываются разработанные в диссертации научные предложения. Для обеспечения полноты исследования изучены правовые и теоретические источники, данные научных разработок других авторов по исследуемой проблематике.

Выводы, содержащиеся в работе, учитывают статистические данные Главного информационно-аналитического центра МВД Республики Таджикистан и отдела статистики Генеральной прокуратуры Республики Таджикистан, ГИАЦ МВД РФ, а также материалы следственной и судебной практики. Кроме того, достоверность полученных результатов определяется их внедрением в практическую деятельность органов внутренних дел, учебный процесс высших образовательных учреждений результатов исследования и в законотворческую деятельность Маджлиси намояндагон Маджлиси Оли Республики Таджикистан.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения, выводы и рекомендации, сформулированные в диссертации, отражены в двадцати пяти научных публикациях общим объемом 10,9 п.л., в том числе пять статей в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки России.

Основные положения диссертации также апробировались в выступлениях диссертанта на заседаниях кафедры управления органами расследования преступлений Академии управления МВД России и на международных, всероссийских, республиканских и межвузовских научно-практических конференциях (семинарах), проводимых Академией управления МВД России, Академией МВД Республики Таджикистан и другими вузами, среди которых: Всероссийская научно-практическая конференция, посвященная 150-летию образования следственного аппарата в России «Проблемы современного состояния и пути развития органов предварительного следствия» (Москва, 26 мая 2010 г.); «Правовое и криминалистическое обеспечение управления органами расследования преступлений» (Москва, 26 мая 2011 г.); 2-я Всероссийская научно-практическая конференция аспирантов и соискателей «Актуальные проблемы современного права в научных исследованиях молодых ученых-юристов», Российская правовая академия Министерства юстиции Российской Федерации (Москва, 27 мая 2011 г.); Республиканская научно-практическая конференция «Проблемы применения нового УПК РТ в предварительном следствии» (Душанбе, 30 ноября 2010 г.); 3-я Научно-практическая конференция аспирантов и соискателей «Общетеоретические и отраслевые проблемы российского правосудия», Российская академия правосудия (Москва, 28 февраля 2012 г.); Международная научно-практическая конференция «Преступность в СНГ: проблемы предупреждения и раскрытия преступлений» (Воронеж, 23 мая 2012 г.); Международная научно-практическая конференция «Общественная безопасность, законность и правопорядок в III тысячелетии», Воронежский институт МВД России (Воронеж, 2829 июня 2012 г.).

Кроме того, результаты диссертационного исследования внедрены и используются в практической деятельности Следственного отдела Управления МВД РТ по г. Душанбе, Управления по надзору за исполнением законов в органах внутренних дел и контролю за наркотиками Генеральной прокуратуры Республики Таджикистан, а также в учебном процессе и научной деятельности Академии управления МВД России, Академии МВД Республики Таджикистан, Российско-Таджикского (Славянского) Университета и в законотворческой деятельности Маджлиси намояндагон Маджлиси Оли Республики Таджикистан, о чем имеются соответствующие акты о внедрении.

Структура и объем диссертации обусловлены целью, задачами, объектом и предметом исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих пять параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложений - анкет, аналитической справки (по результатам изучения уголовных дел и результатам анкетирования), сравнительной таблицы по возбужденным уголовным делам и авторских законопроектов по внесению изменений и дополнений в УПК РТ и УПК РФ. Объем основного текста диссертации - 158 страниц, списка литературы и приложений - 54 страниц.

2. Основное содержание диссертации

Во введении освещаются вопросы, характеризующие актуальность избранной темы, цели и задачи, методология и методика предпринятого исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, основные положения, выносимые на защиту, достоверность представленных в диссертации выводов и положений, направления апробации и внедрения полученных результатов и сведения о структуре диссертации.

В первой главе - «Общая характеристика функции уголовного преследования» - рассматриваются вопросы, касающиеся понятия, сущности, содержания, формы, роли и места функции уголовного преследования в триаде уголовно-процессуальных функций, которая в свою очередь, составляет теоретическую основу исследования.

Первый параграф - «Понятие, сущность и содержание функции уголовного преследования» - посвящен исследованию понятия, сущности и содержания функции уголовного преследования в досудебном производстве. Выделены и рассмотрены основные компоненты, составляющие содержание функции уголовного преследования.

Проведенным исследованием установлено, что уголовно-процессуальные функции, как основные направления процессуальной деятельности, в теории уголовного процесса представляют собой одну из наиболее дискуссионных тем. В юридической литературе до сих пор не решена проблема относительно понимания того, что представляет собой функция в уголовном процессе, отсутствует единое понятие функции, а взгляды ученых-процессуалистов по вопросу о характере и количестве функций расходятся.

Анализ точек зрения таких ученых, как О. Я. Баев, В. А. Чернышева, Д. М. Беровой и др., по уточнению понятия уголовно-процессуальных функций показывает, что большинство из указанных авторов придерживаются мнения о том, что эти функции имеют различные виды, отдельные направления, тесно взаимосвязанные, но не совпадающие, не поглощающие друг друга. По мнению диссертанта, наиболее оптимальным представляется определение уголовно-процессуальных функций как «определяемые нормами права направления деятельности участников уголовного процесса, обусловленные их полномочиями в рамках реализации задач уголовного судопроизводства».

Анализ норм УПК РТ позволяет автору констатировать тот факт, что основу модели уголовного судопроизводства Республики Таджикистан составляет состязательная концепция трех уголовно-процессуальных функций (уголовное преследование, защита, разрешение уголовного дела). В нормах ранее действовавшего УПК РТ в ред. 1961 г. Об изменении названия Таджикской ССР и внесении изменений в Конституцию (Основной закон) Таджикской ССР: Закон Республики Таджикистан от 31 августа 1991 г. №378 // Ведомости Верховного Совета Республики Таджикистан. - 1991. - №18. -Ст. 226. уголовное преследование как институт не закреплялся: вместо него предусматривался институт возбуждения уголовного дела. Сравнительный анализ действующего УПК РТ позволяет обосновать тезис о том, что в результате произошедших эволюционных процессов в сфере уголовного судопроизводства Таджикистана, функция уголовного преследования получила свое нормативно-правовое закрепление.

Одновременно на основе анализа содержания функции уголовного преследования, диссертант приходит к выводу, что основные элементы данной функции в законодательном определении отсутствуют.

Опираясь на результаты изучения понятий «уголовное преследование» и «обвинение», обосновывается вывод о том, что как в теории уголовного судопроизводства, так и в следственной практике вышеуказанные понятия трактуются по-разному. Соотношение обвинения с уголовным преследованием, по мнению диссертанта, заключается в следующем: функция обвинения является видовым понятием по отношению к родовому понятию уголовное преследование.

В диссертации сделан вывод, что понятие «уголовное преследование» в УПК РТ не имеет однозначного толкования и в настоящее время требует дополнительных теоретических исследований. По результатам проведенного анализа сформулировано авторское определение уголовного преследования, сущность которого заключается в процессуальной деятельности, осуществляемой государственными органами (органами дознания), должностными лицами (следователем, дознавателем, прокурором), которая направлена на возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица, задержание лица по подозрению в совершении преступления, принятие решений о выдвижении подозрения, формулирование и предъявление обвинения данному лицу, избрание и применение мер пресечения, производство следственных действий, составление обвинительного заключения, утверждение прокурором обвинительного заключения и направления уголовного дела в суд.

Во втором параграфе - «Учение о функции уголовного преследования в контексте теории уголовно-процессуальных функций» - диссертантом проанализировано место и роль функции уголовного преследования в системе процессуальных функций. При этом отмечается, что теория уголовно-процессуальных функций традиционно привлекала внимание многих процессуалистов и вызывала многочисленные дискуссии. Наличие и соотношение тех или иных функций, степень их реализации в конкретных нормах позволили сформулировать объективное представление о типе уголовного судопроизводства. Преобладающей в теории состязательного уголовного процесса является точка зрения о наличии в уголовном судопроизводстве трех основных процессуальных функций: 1) уголовного преследования; 2) защиты; 3) разрешения дела.

При традиционном подходе (концепция трех основных процессуальных функций) за исходный элемент принимается уголовное преследование, которое соответственно требует наличия функции защиты и разрешения дела. Вместе с тем, по нашему мнению, теоретическая сложность вопроса об уголовно-процессуальных функциях не позволила и на сегодняшний день сформировать единый научный подход к определению сущности, количества, содержания и социальной направленности уголовно-процессуальных функций.

В диссертации также подчеркивается, что важным шагом в развитии учения об уголовно-процессуальных функциях является отражение принципа состязательности в нормах УПК РТ, закрепившее функциональный подход в качестве законодательной модели построения уголовного судопроизводства. Так, ст. 6 УПК РТ дает определение сторон через указание на выполнение участниками уголовного судопроизводства на основе принципа состязательности функций уголовного преследования (обвинения) и защиты от обвинения. В ст. 20 УПК РТ, раскрывающей принцип состязательности уголовного судопроизводства, названы три основные функции уголовного процесса: уголовное преследование, защита и разрешение уголовного дела. При этом функции отделены друг от друга и не могут быть возложены на одно и то же должностное лицо.

В контексте функциональности диссертантом рассмотрен вопрос о наделении суда правом возбуждения уголовных дел в исключительных случаях (п. 15 ч. 1 ст. 35 УПК РТ). Анализ ряда статей УПК РТ (ст. ст. 6, 20, п. 15 ч. 1 ст. 35) позволяет выявить несоответствие и противоречия отдельных норм, отражающих полномочия суда по возбуждению уголовного дела. Это положение не соответствует принципу состязательности и равноправия сторон (ч. 2 ст. 20 УПК РТ) и противоречит концептуальному общеправовому конституционному принципу разделения властей, предусмотренному в Конституции РТ (ст. 9).

На основе анализа УПК РТ, научной литературы, диссертант приходит к выводу о том, что уголовное преследование, являясь процессуальной деятельностью, осуществляемой стороной обвинения, представляет собой исключительно функцию государственных органов и субъектов уголовного процесса со стороны обвинения.

Активное участие противоборствующих в уголовном процессе сторон обвинения и защиты, по мнению диссертанта, есть характерная черта состязательного уголовного процесса, свойственная природе уголовного процесса, всего построения процессуальной системы. Как показывает проведенный анализ правоприменительной практики, такой подход свойствен уголовному судопроизводству Таджикистана.

Диссертант приходит к выводу, что современный уголовный процесс в Таджикистане, официально провозглашенный состязательным, по существу представляет собой смешанный тип уголовного процесса. УПК РТ сохранил смешанную форму уголовного процесса с присущим ей предварительным расследованием при широких полномочиях органов расследования и прокурора, принимающих решения о возбуждении уголовного дела, проведении расследования и разрешении в ряде случаев уголовного дела, по существу.

В диссертации обосновывается ошибочность мнений, в соответствии с которыми категория «уголовное преследование» правоприменителями воспринимается как тождественная категории «обвинение». Необходимо отметить, что в науке уголовного процесса подобный подход на сегодняшний день также является доминирующим. Именно поэтому, несмотря на наличие законодательного определения уголовного преследования, его сущность, содержание, место и роль продолжают оставаться предметом многочисленных научных дискуссий. Все это обусловливает возникающие трудности в реализации уголовного преследования в практической деятельности органов расследования.

Диссертант приходит к выводу, что неисследованность учения о функции уголовного преследования в контексте теории уголовно-процессуальных функций и в доктрине науки уголовного процесса Таджикистана, недостаточно эффективная реализация этой функции правоприменительными органами (при смешанном типе уголовного судопроизводства) являются обстоятельствами, обусловливающими соподчиненность функции уголовного преследования двум другим функциям - прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов расследования и прокурорского надзора за соблюдением прав и свобод человека и гражданина.

В третьем параграфе - «Формы и виды уголовного преследования по уголовно-процессуальному законодательству Республики Таджикистан и Российской Федерации» - раскрываются основные формы и виды уголовного преследования в досудебном производстве этих государств.

В диссертации обосновывается вывод о том, что уголовное преследование как процессуальная деятельность осуществляется исключительно в рамках производства по уголовному делу и тем самым тесно связано с уголовно-процессуальной формой судопроизводства. И наоборот, особенности, присущие уголовному преследованию по отдельным категориям уголовных дел либо в отношении отдельных категорий лиц, предопределяют дифференциацию уголовно-процессуальной формы. Все это позволяет говорить о сложном, многофакторном, комплексном характере уголовного преследования, предопределяющем формы и виды его осуществления.

В результате проведенного исследования установлено, что в нормах УПК РТ и УПК РФ уголовное преследование интерпретируется как процессуальная деятельность. В связи с этим методология исследования основана на том, что под процессуальной формой понимается установленный уголовно-процессуальным законодательством правовой режим, порядок производства в целом и отдельных процессуальных действий по уголовному делу, отвечающий задачам уголовного судопроизводства и его принципам.

По мнению диссертанта, дифференциация уголовного преследования на формы и виды позволяет выявить наиболее важные свойства данного вида процессуальной деятельности и создать теоретическую основу для дальнейшего разрешения проблем, возникающих при осуществлении уголовного преследования на различных стадиях производства по уголовным делам (при привлечении к уголовной ответственности отдельных категорий лиц и т.д.).

Анализируя виды уголовного преследования, диссертант поддерживает позицию А.Г. Халиулина о том, что понятие «вид уголовного преследования» указывает на то, по чьей инициативе возбуждается уголовное преследование и в соответствии с какой процедурой оно реализуется. Однако, им отмечается, что «виды уголовного преследования» необходимо рассматривать как самостоятельную классификацию, не совпадающую с классификацией «форм уголовного преследования». В рамках отдельного вида уголовного преследования может осуществляться любая из форм уголовного преследования и, наоборот, конкретная форма уголовного преследования может иметь место в рамках всех видов уголовного преследования.

В отличие от форм уголовного преследования, которые не закреплены в действующем УПК РТ и УПК РФ, виды уголовного преследования нашли свое детальное отражение в ч. 1 ст. 24 УПК РТ и ч. 1 ст. 20 УПК РФ. В этих нормах содержатся наименования всех трех видов уголовного преследования и их конкретизация в последующих частях.

Диссертант, проанализировав формы уголовного преследования, приходит к выводу, что не следует относить к форме уголовного преследования деятельность по применению принудительных мер медицинского характера. Уголовное преследование является предпосылкой к наступлению уголовной ответственности и может осуществляться в отношении лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности. Лица, совершившие деяния в состоянии невменяемости, в соответствии со ст. 24 УК РТ и ст. 21 УК РФ уголовной ответственности не подлежат, следовательно, уголовное преследование в отношении них осуществляться не может. Поэтому данное производство является особым по своей процессуальной форме, но в его рамках особая форма уголовного преследования не осуществляется.

Рассмотрев существующие формы расследования по уголовному делу, а также проанализировав модели досудебного производства, диссертант констатирует, что досудебное уголовное преследование, согласно УПК РТ, осуществляется в форме предварительного расследования преступлений. Уголовное же преследование в судебном производстве заключается в том, что поддержание государственного обвинения в суде является составной частью единой функции уголовного преследования, осуществляемой прокурором, следователем и дознавателем в сфере уголовного судопроизводства.

В то же время в диссертации рассматривается частное начало уголовного процесса. По мнению диссертанта, частное начало в уголовно-процессуальной деятельности приобретает значение одной из форм реализации свободы личности и выступает средством обеспечения и защиты ее прав и законных интересов. Поэтому особенностями УПК РТ являются: закрепление состязательных начал в уголовном судопроизводстве; расширение диспозитивности и дифференциация форм уголовного процесса; разработка механизма упрощения производства по уголовным делам (ускоренное производство в УПК РТ, а в УПК РФ - дознание в сокращенной форме Данный институт является аналогом ускоренного производства и введен в УПК РФ 04.03.2013 г. (Глава 32¹, ст.ст. 226¹ - 226⁹) / О внесении изменений и дополнений в статьи 62 и 303 УК РФ и УПК РФ: федеральный закон от 04.03.2013 г. № 23-ФЗ // Российская газета. - 2013. - 06 марта.), что способствует достижению главной цели судебной реформы - доступности правосудия гражданам, повышению эффективности судебной защиты их прав и законных интересов согласно общепризнанным принципам и нормам международного права. В частности, принципы равенства всех перед законом и судом, состязательность и равноправие сторон являются важными гарантиями развития и укрепления государства и общества в Таджикистане.

Следует отметить, что существенным моментом, требующим уточнения в УПК РТ, является установление предела примирения сторон по уголовным делам частного обвинения. В ч. 2 ст. 24 УПК РТ не предусмотрен момент, до которого в ходе судебного разбирательства возможно примирение сторон по уголовным делам. Только в ч. 6 ст. 355 УПК РТ содержится оговорка о том, что в случае предъявления заявления о примирении, производство дела на основании п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК РТ прекращается по решению судьи. Диссертант констатирует, что в УПК РТ (в ред. 1961 г.) в ч. 1 ст. 104 по делам частного обвинения предел примирения устанавливался, а в новом УПК РТ аналогичной нормы не существует. Поэтому диссертантом предложено внести соответствующее дополнение в ч. 2 ст. 24 УПК РТ.

Резюмируя, диссертант приходит к выводу, что формы и виды уголовного преследования характеризуют особенности процедуры, в которой оно осуществляется. В основе классификации уголовного преследования на формы должно находить свое непосредственное подтверждение особенность уголовно-процессуальной формы уголовного преследования как процессуальной деятельности, направленной на изобличение подозреваемого и (или) обвиняемого в совершении преступления. Также диссертантом предлагается классификация форм и видов уголовного преследования по УПК РФ и УПК РТ.

Вторая глава - «Реализация функции уголовного преследования в досудебном производстве Республики Таджикистан» - состоит из двух параграфов, в рамках которых рассмотрены реализация функции уголовного преследования в стадии возбуждения уголовного дела и при производстве предварительного расследования.

В первом параграфе - «Реализация функции уголовного преследования в стадии возбуждения уголовного дела» - диссертантом рассмотрены вопросы развития института возбуждения уголовного дела, соотношения возбуждения уголовного дела с уголовным преследованием, роль, место и полномочия субъектов, реализующих функцию уголовного преследования, а также начальный момент реализации уголовного преследования.

Рассматривая изложенные в научной литературе подходы о целесообразности существования стадии возбуждения уголовного дела и о соотношении возбуждения уголовного дела и уголовного преследования, диссертант придерживается мнения о том, что они являются дискуссионными в теории уголовного процесса (А. Г. Халиулин). Об актуальности и сложности решения в теории, законодательстве и на практике комплекса указанных проблем свидетельствует активная научная дискуссия.

Результаты проведенного исследования, основанного на анкетировании субъектов правоприменения, выявили также некоторые проблемы, возникающие в стадии возбуждения уголовного дела. В частности, проблемы реализации функции уголовного преследования в стадии возбуждения уголовного дела прокуроры, следователи и дознаватели связали с несовершенством норм УПК РТ (35 %); с нарушением требований закона вследствие низкого уровня правосознания должностных лиц (26 %); с недооценкой должностными лицами значимости процессуальных норм (19 %); с неверной интерпретацией норм закона (13 %); с иным (7 %).

Субъекты, осуществляющие функцию уголовного преследования в досудебном производстве, подразделяются на три группы. К первой группе относятся те участники уголовного судопроизводства, которые осуществляют уголовное преследование в силу своих служебных полномочий, поскольку являются должностными лицами правоохранительных органов. Вторую группу представляют потерпевшие, частные обвинители, гражданские истцы, их представители. В отличие от положений ч. 7 ст. 246 УПК РФ уголовно-процессуальное законодательство Республики Таджикистан предоставляет потерпевшему право участвовать в уголовном преследовании лица, в случаях отказа государственного обвинителя от обвинения (ч. 10-11 ст. 279 УПК РТ). Основным отличием двух вышеуказанных групп субъектов является реализация данной функции в силу своих служебных обязанностей для первой группы субъектов, а для субъектов второй группы - в силу субъективного права. Последние самостоятельно определяют объем уголовного преследования, а также используемые в этих целях средства, методы и способы его осуществления. Третью группу составляют должностные лица органов дознания, которые уполномочены осуществлять оперативно-розыскную деятельность и тем самым выполняют вспомогательную функцию в реализации функции уголовного преследования в досудебном производстве.

При этом существует и иная точка зрения (В. А. Михайлов и др.), согласно которой оперативные сотрудники, решая задачи выявления лиц, совершивших преступления, участвуют в осуществлении уголовного преследования.

Резюмируя вышеизложенное, диссертант приходит к выводу: подобные оценки обусловлены, прежде всего, отсутствием в национальном законодательстве каких-либо разграничений в определении понятий «возбуждение уголовного дела» и «возбуждение уголовного преследования». Такое положение приводило к тому, что понятие «возбуждение уголовного преследования» законодатель отождествлял с самим возбуждением уголовного дела. В то же время в науке уголовного процесса представлена точка зрения, в соответствии с которой понятием «уголовное преследование» охватывается и процессуальная деятельность на стадии возбуждения уголовного дела. Кроме того, отдельные ученые-процессуалисты (В. П. Божьев, Н. Н. Ковтун, А. П. Кузнецов, О. В. Волынская и др.) реализацию функции уголовного преследования связывают с появлением конкретного лица (подозреваемого или обвиняемого) в уголовном деле.

Другие ученые (З. З. Зинатуллин, Ф. Н. Фаткуллин, Я. С. Аврах и др.) реализацию функции уголовного преследования соотносят с вынесением постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, принятием мер процессуального принуждения (задержание подозреваемого, меры пресечения) или со следственными действиями.

Рассмотрение изложенных в научной литературе точек зрения и подходов А. М. Ларина, А. Б. Соловьева, С. П. Щербы и других ученых к вопросам о соотношении возбуждения уголовного дела и уголовного преследования, моменте начала реализации функции уголовного преследования в досудебном производстве, пределах осуществления данной функции, позволяет сделать вывод о том, что в доктрине уголовного процесса возбуждение уголовного дела всегда является начальным моментом процедуры осуществления уголовного преследования, когда на данном этапе в рамках возбужденного уголовного дела присутствуют подозреваемый или обвиняемый.